«Поделиться сокровищем». Игумен Филарет (Пряшников)

В этом выпуске своими светлыми воспоминаниями о том, как обретший веру человек не мог уже жить прежней жизнью и даже старался со всеми делиться тем «сокровищем», которое обрел сам, поделились ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Марина Борисова, Анна Леонтьева, а также наш гость — настоятель Староладожского Никольского мужского монастыря игумен Филарет (Пряшников).

Ведущие: Константин Мацан, Марина Борисова, Анна Леонтьева

---

К. Мацан

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА, добрый вечер, дорогие друзья! Рассказываем истории на волнах нашей радиостанции, делимся самым сокровенным, самым интересным, самым необычным. Мы вас приветствуем, в студии ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги — Анна Леонтьева, привет!

А. Леонтьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Марина Борисова, добрый вечер!

М. Борисова

— Добрый вечер!

К. Мацан

— Я, Константин Мацан, и гость наших сегодняшних «Светлых историй» игумен Филарет (Пряшников), настоятель Староладожского Никольского монастыря, добрый вечер!

о. Филарет

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Я напомню, что «Светлые истории» — программа, которую можно и слушать, и смотреть. Слушать на волнах Радио ВЕРА или в мобильном приложении, или на сайте radiovera.ru. И смотреть можно на сайте radiovera.ru или в наших социальных сетях, например, в социальной сети во «ВКонтакте», там, кстати, можно оставлять комментарии, которые нам очень важны и нужны. Обязательно оставляйте комментарии, делитесь своими впечатлениями, а еще вы можете написать свою историю в этих комментариях. Мы эти истории очень ценим, читаем, собираем, самые интересные потом рассказываем в эфире, так что не пренебрегайте этой возможностью, или можно написать свою историю на почту на адрес [email protected].

А. Леонтьева

— Я бы сказала: не то что не пренебрегайте этой возможностью, а не лишайте нас возможности почитать ваши истории.

К. Мацан

— Не лишайте нас удовольствия почитать ваши истории. У нас даже были программы, которые целиком мы составляли из историй наших слушателей, это всегда очень трогательно и интересно, поэтому мы рады. Сегодня тема у нас замечательная, которую мы условно назвали «Поделиться сокровищем». Это не про финансы, не про бизнес, это история о том, как человек, обретший веру, изменился, уже не мог оставаться прежним и испытывал желание, стремление, готовность поделиться с окружающими своей верой. Не так давно у нас в «Светлых историях» была тема про неофитство, мы продолжаем сейчас эту же историю, хотя истории, связанные с неофитами, которые пылают и жгут напалмом своей веры всех окружающих, скорее, больше курьёзные, иногда в чём-то ироничные, хотя понятно, что в этой ситуации человек действительно переживает глубокий, переворачивающий опыт и «от избытка сердца говорят уста». Сегодня тема похожая, но всё-таки с акцентом не на ошибки и курьёзы неофитского поведения, а на то, как действительно удалось человеку поделиться именно сокровищем веры, чтобы оно и для другого тоже засияло всеми своими гранями. Отец Филарет, по традиции мы первую историю просим гостя рассказать.

о. Филарет

— Действительно, когда человек обретает веру, и в Священном Писании мы читаем с вами, что есть такие примеры: Господь говорит притчу о человеке, который копил жемчужины, потом нашёл какую-то самую драгоценную, закопал на поле, пошёл, всё продал, вот порадуйтесь со мной! Сегодня я расскажу немного грустную историю, с оттенком вечности, сами поймёте почему. Буквально недавно я вернулся с Донбасса. Когда я туда езжу, встречаясь с военными, с военными батюшками, с простыми жителями, всегда пытаюсь что-то привести, какую-то историю, потому что это очень назидательно. Вообще наша память так устроена, что мы многое забываем, и вот я сегодня рассуждал, что правильно делали такие святые, как Иоанн Кронштадтский, которые вели дневники, и нам тоже нужно что-то записывать. Честно скажу, как священник, потому что через тебя проходит огромное количество судеб, историй, невероятных событий, о которых действительно нужно говорить. В этот раз я общался с одним священником, который служит в Горловке, отцом Михаилом, он не только настоятель храма в городе, но ещё ходит к военнослужащим ребятам, которые проходят лечение в городском госпитале. И он меня попросил: «Батюшка, отец Филарет, расскажи вот такую историю, это реально произошло со мной». Он пошёл обходить ребят, и его догоняет раненый боец. Его звали Сергей, он из Москвы был. К сожалению, его сейчас уже нет, другая случилась беда — он умер от онкологии, не на поле брани, но был ранен два раза. И, вы представляете, он догоняет священника и говорит: «Отец, можно к вам обратиться, у меня такая случилась история, я выжил единственный во время выполнения боевой задачи, и когда я лежал на поле и понимал, что не выживу, я обратился к Богу и сказал: „Господи, если ты существуешь, я хочу в тебя поверить. Я не верю в тебя, но я хочу в тебя поверить, хочу научиться быть христианином“». Прошло время, вот как раз приехал Сергей в этот госпиталь, встречается с отцом Михаилом, они часа четыре разговаривали. В итоге произошло крещение в полевых условиях, человек обрёл веру, говорит: «Я очень много понял, я изменился». Теперь нужно было эту веру с одной стороны, испытать, а с другой стороны, чтобы эта вера корешки обрела. Сергей попадает во второе окружение и случается невероятное — отец Михаил дарит ему крестик, этот крестик у меня есть на телефоне, боец передал его отцу Михаилу посмотреть. Когда рядом с ним разрывались снаряды, этот крестик защитил его от рокового снаряда, он сам разлетелся и не дал, чтобы снаряд пробил сердце, крестик ведь у нас висит в районе сердца. Вы представляете? И отец Михаил говорит: «Вот история бы эта закончилась, ну человек обрёл веру, я ему рассказал, дал какую-то книжку, надел крест ему, всё. Но проходит какое-то время, я его встречаю, он бежит ко мне, чуть ли не обнимает и говорит: «Отец Михаил, вы помните меня? Вот, посмотрите. Господь велик — и показывает этот крестик». То есть понимаете, для него это тоже нужно было, и таких случаев там очень много. Для Сергея это была радостная история, несмотря на то, где он находился, он через это обрёл смысл своей жизни, он обрёл Господа. Об этом надо рассказывать, понимаете, пускай несколько историй, но они будут настолько назидательными для нас, для других, что Господь рядом. В начале веры через такое пройти, и Господь забрал его другой болезнью, он онкологией отошёл к Богу, но понимаете, что это такое? Я всегда задаюсь вопросом, ведь ничего случайного в нашей жизни вообще не происходит, ни встречи, ни какие-то события, и вот для Сергия тоже. Помолитесь, пожалуйста, об упокоении воина Сергия, братья и сёстры. Удивительная история, она грустная, но с другой стороны, радостная, потому что он обрёл Бога, он обрёл счастье. Вот это самое-самое интересное — как это происходит? Что это за тайна? До сих пор не поймёшь, но это реально есть.

К. Мацан

— В этой истории ещё меня поражает то, что вот эта ситуация, когда пуля или осколок снаряда попадает в крестик, она такая прямо литературная. Вот сколько мы этого в кино видели — спас там образок или что-то железное, какая-то звёздочка, ну что-то было в этом месте именно металлическое, то, что физически не дало пуле прорваться. В кино и в литературе это такой штамп уже, ты это встречаешь в кино и думаешь: ну что, не могли ничего поинтереснее придумать, уже даже неприлично такими штампами пользоваться. И тут понимаешь, что это жизнь. В кино это штамп, а вот в суровой действительности это спасение Божие.

о. Филарет

— И вы посмотрите, как Господь ему быстро ответил — «Бог, если ты есть, я в тебя хочу поверить», находясь на грани смерти, и Господь ему открылся. Мы, конечно, тайны никогда не узнаем, как он молился, как он общался, как он достиг этой высоты, наверное, многого не узнав, путь неофитства точно он не прошёл, не успел. Это что-то другое, что-то из первых христиан, мне кажется, да?

А. Леонтьева

— Знаете, я бы сказала, такой ускоренный путь к Богу: вот, Я тебя испытал, доказал и всё, и забрал.

К. Мацан

— В таких историях обращаешь внимание на то, как бы это не звучало плоско и даже в чём-то пошло, когда ты говоришь вот так отвлечённо, но ведь Господь забирает тогда, когда человек готов.

А. Леонтьева

— Тоже такая хрестоматийная история.

К. Мацан

— Да, и думаешь: раньше был не готов, не верил, а вот теперь поверил — почему так быстро, почему сразу Господь забирает? И в очередной раз приходишь к этой мысли, что вовремя, потому что потом, возможно, был бы менее готов. И это никакое не утешение и не какой-то подсчёт. Я ещё провёл параллель между настоящей жизнью и придуманным кино: вот в кино сколько мы раз этот штамп встречали, я помню фильм, в котором долго-долго мама с сыном были в ссоре, там тяжёлая судьба, и вот они наконец примирились, мама выходит на улицу и её сбивает грузовик. Вот такой сюжет и ты думаешь: а почему так? Наверное, как-то нужно было эту историю завершить не хэппи-эндом, а чем-нибудь таким трагическим, и потом анализируешь, думаешь: вот люди внутренне примирились друг с другом, они сейчас в состоянии любви и, может быть, именно в этой ситуации ей нужно было уйти. Ведь есть же такое: «В чём застану, в том и сужу». Вот застаёт Господь тебя в любви, смирении и пылании веры, и это самое нужно время.

А. Леонтьева

— Я думаю, что это очень важные истории, которые вот именно священникам довелось и доводится сейчас собирать в районе, где люди находятся в состоянии между жизнью и смертью, когда каждый день может быть последним. Мои знакомые батюшки, которые туда ездили, под огромным впечатлением и сказали, что там они видели Христа.

К. Мацан

— «Светлые истории» рассказываем мы сегодня на волнах Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги — Анна Леонтьева, Марина Борисова, я, Константин Мацан, и наш сегодняшний гость, игумен Филарет (Пряшников), настоятель Староладожского Никольского монастыря. Мы продолжаем рассказывать истории о том, как человек обрёл сокровище в виде веры и хотел этим сокровищем делиться. Марина, какая у вас история?

М. Борисова

— Я не могу сказать, что это какая-то одна история, поскольку это очень большой был период в моей жизни, абсолютно счастливый, если вообще в жизни что-то бывает абсолютное. Но я думаю, что многие, кто во взрослом состоянии приходил в Церковь, принимал крещение и потом старался научиться жить церковной жизнью, тоже переживали вот это состояние, когда ты читаешь о древних святых, читаешь какие-то патерики, и у тебя полное ощущение, что это реальность, она существует сейчас и здесь, просто немножко другие декорации, другие дома построили, машины там другие бегают, а в принципе всё вот так же оно и происходит. Вообще всё, что происходит с человеком, пришедшим к Господу, мне кажется, это одно нескончаемое чудо, причём оно часто даже не формулируется, просто происходит вот такое счастье, и ты ходишь и удивляешься. Из-за чего происходит вот это стремление неофита всем открыть глаза — потому что он ходит и не понимает: вот ему открылся потрясающий, блистающий мир, где каждый день — праздник, потому что он открывает церковный календарь, и он не просто его читает — он ощущает, что вообще-то жизнь состоит из сплошных праздников. И он настолько по-детски это всё переживает, что у него действительно жизнь такая становится. И он искренне хочет каким-то образом осчастливить всех окружающих. Мне, честно говоря, совершенно неблагочестивая аналогия пришла на память: когда-то, в конце 80-х годов, когда стали приезжать в Советский Союз по обмену студенты, и приехали к моим знакомым студенты из Германии, слависты, и они захотели увидеть Москву такую, которую не показывают в экскурсиях. И мои знакомые мальчишки решили продемонстрировать им истинную Москву того времени. Ну и, естественно, поскольку это немцы, первый день их путешествий закончился в пивной. Те, кто более-менее помнит советский антураж этих заведений — это такие стоячие столы без стульев и автоматы пивные. Но в конце Советского Союза уже там не было стаканов, куда-то они все подевались, и завсегдатаи этих заведений приходили туда с баночками, кто с пол-литровой, какая у кого была. И вот раздобыли пол-литровые баночки, стоят, экзотику вкушают. А за соседним столом стояли какие-то взрослые русские мужички, которые услышали немецкую речь. И что-то такое, по-видимому, комплекс победителя, им захотелось продемонстрировать широту русской души именно немцам. У них была трехлитровая банка, полная пива, они подошли к столику с этими мальчишками немецкими и от всей души стали пытаться содержимое трехлитровой банки влить в пол-литровую. Дальше можете эту картину представить. Вот приблизительно это происходит с неофитом, который со своим этим ведром счастья ходит и очень хочет как-то наполнить жизнь окружающих, особенно своих близких. И они почему-то как-то странно реагируют, почему-то им это не очень нравится. На самом деле, конечно, вода камень точит и, если это не мгновенный порыв, если это имеет продолжение, то постепенно, конечно, и молитвы, и разговоры действуют. У меня отец был крещён в детстве, а мама покрестилась через десять лет после того, как крестилась я. И первое время она не могла моих этих разглагольствований слушать совсем, в какой-то момент у неё просто кончилось терпение, она сказала: «Живи как хочешь. Я всё равно не верю, что ты веришь, давай мы не будем про это разговаривать». И мы перестали на эту тему разговаривать. Но у меня были примеры, когда разговоры действовали, причём разговоры крайне неприятные. У нас была такая компания неофитов, все с горящими глазами, ничего не знают, очень хочется разговаривать, а с кем разговаривать? Нормальный человек церковный долго не выдерживает, потому что это поток сознания. А неофиту же хочется поговорить, он не может уже остановиться, поэтому ищет себе подобных, вот у нас была такая компания себе подобных, и в неё затесался один несчастный, он был мужем одной из наших подруг. Он честно пытался слушать это спокойно, но поскольку он был атеист убеждённый, даже кандидатскую защищал на кафедре марксизма-ленинизма, у него в голове была своя картина мира, он взрослый уже мужчина. И вот, периодически попадая на наши чаепития, он сдерживался, сдерживался, потом всё равно встревал в наш разговор, всё нам портил, естественно, потому что он же не разделял наш восторг, и мы все расстраивались, уходили, расходились и очень сильно с ним ругались, потому что он прямо мешал нам. И спустя какое-то время он попросился вместе с нами сходить на воскресную службу. А дело было в 80-е годы, в Москве, и очень мало было действующих храмов. Поскольку он художник, мы решили, что ему просто хочется посмотреть убранство разных храмов, как-то сравнить, и он начал время от времени за нами увязываться. Я очень хорошо запомнила этот день, это было на Троицу, мы встретились, пошли в храм преподобного Пимена Великого, у всех было замечательное праздничное настроение, и опять он, и опять какие-то не те интонации, в общем, все мы расстроились, мы с ним разругались, он пошёл ходить по Москве успокаиваться, пошли праздновать. А потом его жена говорит, что, когда они стали вечером ложиться спать, она увидела у него крест, а он наотрез отказывался какую-то атрибутику принимать. Она подождала, как мудрая женщина, несколько дней вытерпела, выждала, потом говорит: «Слушай, ну если ты взрослый, если ты всё-таки решил, что крест тебе нужно надеть, то, наверное, надо ещё поисповедоваться и причаститься», а он крещёный в детстве был. Он говорит: «А я уже». Она говорит: «Ты когда успел?» — «Да на Троицу». Вот когда мы с ним ругались, он, оказывается, после целой жизни пошёл поисповедовался и причастился. Это я к тому, как работает трансляция неофитов, совершенно непредсказуемо.

о. Филарет

— Непредсказуемо, точно. Интересная история.

А. Леонтьева

— Хорошая история, да

К. Мацан

— А вам удалось в итоге убедить маму вашу, что вы верите?

М. Борисова

— Она в итоге пришла ко мне и сказала: «Давай ты уже договоришься с кем-нибудь из священников, потому что я не могу, мне стыдно, мне 60 лет, в храме надо раздеваться. В общем, если можно, я покрещусь дома у священника». Так оно и произошло, и последние семнадцать лет жизни она жила вполне как православная христианка, ходила в церковь, исповедовалась и причащалась, так что всё состоялось.

К. Мацан

— А что стало причиной перемены, накопилось общение ваше?

А. Леонтьева

— Вода камень точит?

М. Борисова

— Нет, общение не накопилось, потому что было табу, там либо ты сохраняешь любовь и мир, либо ты начинаешь проповедовать. Я не очень высоко оценивала свои возможности проповедника, поэтому предпочла сохранить мир.

А. Леонтьева

— Это очень мудро.

К. Мацан

— Мне кажется, что это вообще самое тяжёлое — говорить с ближними. Когда говоришь о вере и пытаешься делиться своими сокровищами, ты, в принципе, говоришь какие-то правильные вещи, как у митрополита Антония Сурожского была фраза: «Я грешный человек, но всё, что я говорю о Боге — правда». То есть такую истину, правду, которая больше тебя. И верные вечные вещи ты говоришь, а когда твой ближний знает всю твою подноготную и знает, что ты вообще-то мало соответствуешь тому, о чём говоришь, и он от тебя натерпелся и не имеет тяги снисходить к этой вечной разнице между святостью и живым человеком, даже проповедующим, это сложнее. Поэтому я не так много видел примеров, когда близкие родственники друг друга могли как-то привести к вере.

А. Леонтьева

— Знаешь, я очень любила подискутировать с детьми о вере, думала, что их духовный поиск, поскольку они начинали в церкви своё детство, склонится всё-таки в сторону веры. И потом мне наша замечательный психолог православный Татьяна Воробьёва очень категорично сказала: «Не надо спорить о вере». И я, долго размышляя об этом, подумала, что действительно я не знаю, где они встретят, я только жить могу так как надо, и не могу доказать никому ничего.

К. Мацан

— «Светлые истории» продолжаем мы рассказывать на волнах Радио ВЕРА, ведущие, мои дорогие коллеги — Анна Леонтьева, Марина Борисова, я, Константин Мацан, и гость сегодняшней программы — игумен Филарет (Пряшников), настоятель Староладожского Никольского монастыря. Мы сегодня рассказываем истории о том, как люди обретали веру в виде сокровища и потом пытались, поменяв или стараясь менять свою жизнь, делиться, насколько получалось поделиться этой радостью. Я напомню, что «Светлые истории» можно слушать, а можно еще и смотреть на сайте radiovera.ru и в наших аккаунтах в социальных сетях, например, во «ВКонтакте». Смотрите за тем, что происходит в студии, оставляйте ваш комментарий, а мы продолжаем. Аня, твой черед.

А. Леонтьева

— Я должна сказать, что, если говорить об обретении веры и о том, как люди делятся ей, то у нас просто огромное количество людей приходят на радио и рассказывают свои потрясающие истории. Собственно говоря, там есть и обретение веры, и ее плоды, то есть те дела, которые они делают, и я думала, что в этих историях можно потеряться. Но вот я услышала такую достаточно лаконичную, но, как и у отца Филарета, очень подлинную историю от своей знакомой матушки, это уже войдет в новый сборник моих рассказов, называться он будет «Истории от матушки Ники». Наша матушка — постоянный резидент на радио, Ника Кузьмичева, у них с батюшкой, отцом Дмитрием, настоятелем храма Воскресения Христова в Толстопальцеве, очень много историй, как у многих священников, они иногда ими делятся и это хорошо, потому что, как и в вашем случае, батюшка, никто не успевает их записывать. Такая интенсивная жизнь, кто будет фиксировать эти истории, а они на самом деле удивительные, хотя, не входя в жизнь человека, ты не знаешь каких-то подробностей. И вот я услышала историю, которая меня поразила, про то, как матушка с батюшкой познакомились с довольно пожилой женщиной, ей было 92 года, она жила в маленьком стареньком домике в этом поселке Толстопальцево с очень небольшой территорией. Они про неё практически ничего не знали, кроме того, что она похоронила мужа, а самое трагичное, что она похоронила дочь. Мы понимаем, насколько это огромная трагедия, даже если это просто произносится, когда родители переживают своих детей, и очень разные реакции, и продолжения этой истории: кто-то впадает в отчаяние, кто-то — в уныние, кто-то всё-таки пытается и обретает веру, потому что я не представляю, как эту трагедию вообще можно пережить без веры. И вот эта бабушка не только обрела веру, но батюшка с матушкой слышали, что у неё есть квартира в Москве, которую она сдаёт, и абсолютно весь доход от этой квартиры она употребляет на восстановление и благоустройство храмов. И ещё они знали, что она очень почитает Архангела Михаила. Несколько лет общаясь с бабушкой, они услышали, что она очень хочет перед уходом, который может произойти в любой момент, поехать к себе в посёлок какой-то очень далёкий, на родину, хочет повидаться с односельчанами. И батюшка с матушкой, ничтоже сумняшеся, повезли нашу бабушку в этот посёлок, и увидели там очень красивый храм Архангела Михаила. Но их поразило не это, что в таком посёлке довольно бедном вот такой красивый храм, их поразило, что односельчане все кланялись этой бабушке, и они не понимали, в чём дело. Предисторию они узнали потом, когда обнаружилось, о чём никогда бабушка не рассказывала, что у неё был очень высокопоставленный муж, очень много было финансовых средств накоплено, всё было хорошо, но бабушка все эти средства направила на восстановление вот этого храма Архангела Михаила в своём родном посёлке, равно как она помогала своей рентой другим храмам, и он был восстановлен из руин буквально. И это очень поразило батюшку с матушкой и меня. Знаете, они говорят, что она маленькая, скромная, малюсенькая бабушка, которая вот такими ворочала, можно сказать, большими делами

К. Мацан

— То есть она прямо делилась сокровищем в прямом смысле слова?

А. Леонтьева

— Она делилась буквально сокровищем, причём она никогда об этом не говорила и когда начинали говорить, что это потрясающе, это для нас открытие, она отвечала: «Ну что вы, что вы, это вообще ни о чём». Вот такая подлинная история наших современных бабушек. Я как-то буквально рассказала эту историю и хочу сказать ещё, что мы никогда не знаем, если человек вот так тайно творит милостыню, мы вообще не знаем ничего о наших ближних, что они делают, кому они помогают. Дай Бог нам тоже кому-то помогать.

К. Мацан

— Мне тоже рассказывали про человека, у него есть имя, фамилия, отчество, они известны, просто я не буду их называть, он уже почивший. Человек занимался бизнесом в 90-е годы и, в общем-то, неплохо всё шло, и семья даже была не в курсе, какое количество средств уходило на храмы, на помощь бедным, на разные социальные проекты. То есть человек видел в этом миссию, это была такая живая реализация жизни по вере, причём семья тоже не нуждалась, то есть не было такого, что он забрал у детей своих и отдал там куда-то. Всё удавалось, как я понимаю, держать в балансе, именно то, что «правая рука не знает, что делает левая», и родственники даже этого не знали, а он не афишировал.

А. Леонтьева

— Ну да, ведь как мы в церкви молимся за «благотворителей и благоукрасителей», это люди, зачастую нам неведомые, которые делают благие дела.

о. Филарет

— Да. Когда мы присутствуем на Страстной неделе, готовимся к Пасхе, мы тему жертвенности всегда поднимаем, это видно и в богослужениях, в том, что происходит великая жертва, которая была принесена за спасение каждого из нас — это Господь. И в христианстве вот это понимание — отдать то, что у тебя есть, поделиться с другим, это же тоже основа твоей веры — «вера без дел мертва», то же самое пишет апостол Павел. Когда вы такие истории рассказываете, то убеждаешься, что ведь ты не просто бегаешь к соседям и кричишь: «Господь меня услышал, Бог исполнил мою молитву!» Такие ситуации тоже бывают, когда хочется с кем-то поделиться, реально произошло то, чего ты ждал — вера, осуществление ожидаемого, уверенность в невидимом. Но, наверное, это самый замечательный пример, когда люди от избытка своего сердца, от укрепления своей веры еще и помогают своим близким. Вы знаете, можно много что говорить, но, дела могут расходиться с твоими словами о Боге, о вере, о всепрощении, поэтому всегда говорят: «покажи мне твои дела, я буду знать, какая твоя вера», ведь это же тоже мудрость, наша мудрость христианская. И эта удивительная история еще и еще раз показывает нам, что действительно, через дела человек показывает глубину своей веры. Это единственное, что хотелось сказать.

А. Леонтьева

— Да, спасибо, батюшка. Просто тут такая ситуация уникальная, что эта бабулечка, она же жертвовала... Мы понимаем, что, если у нас есть дети, семья, мы должны им помогать, а бабушка помогала своей семье, просто она ушла, эта семья, и вот она могла так ей помогать.

К. Мацан

— «Светлые истории» рассказываем мы сегодня на Радио ВЕРА. С вами мои дорогие коллеги — Марина Борисова, Анна Леонтьева, я Константин Мацан, и наш сегодняшний гость — игумен Филарет (Пряшников), настоятель Староладожского Никольского монастыря. У меня история про то, как человек делился верой, не делясь верой. Еще у этой истории может быть другой заголовок — о том, как пельмени привели к Богу. На самом деле эта история не моя личная и не мне пересказана, я ее читал. Это история про нашего замечательного рок-музыканта Вячеслава Бутусова, лидера группы «Наутилус Помпилиус», потом «Ю-Питер», понятно, что мы все знаем и любим Вячеслава Геннадьевича. И второй участник этой истории — другой известнейший рок-музыкант Константин Евгеньевич Кинчев, лидер группы «Алиса». Я эту историю прочитал, когда в свое время готовился к интервью с Вячеславом Бутусовым, дважды было интервью Бутусова в «Фоме», я делал второе, не помню, кто делал первое. В общем, два было интервью, и первое называлось «Никогда не пытался уйти от любви», потому что известные строки песни «Я хочу быть с тобой, я пытался уйти от любви» начинаются с этих слов. А второе интервью, как ни парадоксально, тоже связано с этой песней, заголовок у нас был «Обращение к Богу нужно выстрадать», и Вячеслав Геннадьевич рассказывал, что он прошел в отношении к этой песне (это известнейший в свое время такой хит «Я хочу быть с тобой») разные этапы. Он говорил: «Поначалу я испытал восторг, когда эту песню писал, потом она мне страшно надоела, потом мне показалось, что это какая-то пошлая история, которую играют на всех танцплощадках в свердловском рок-клубе, ее затаскали страшно пошлое излияние каких-то романтических чувствований. А потом, в какой-то момент я стал эту песню исполнять как обращение к Богу: я хочу быть с Тобой, с Тобой с большой буквы, и все встало на свои места. Но это нужно было выстрадать, это не могло прийти сразу, нужно было, во-первых, просто прийти к вере». Вячеслав Геннадьевич об этом в интервью рассказывает открыто, он не с юности верующий, в Церковь он пришел в какой-то момент уже в зрелом возрасте и в ситуации очень глубокого кризиса внутреннего, личного, и он просто про это рассказывает. Я даже нашел сейчас кусочек, где он это описывает, и описывает ключевую роль Кинчева Константина Евгеньевича в этом обращении к Церкви. Тот текст, который я нашел, не могу ручаться, согласовывал текст или не согласовывал Вячеслав Геннадьевич, но я в нескольких источниках эту историю, им рассказанную, услышал. Он говорит: «Открыто обратиться к Церкви меня сподвигнул Костя Кинчев. Я просто увидел, как он меняется, и как меняюсь я. Я всю жизнь был таким тихушником, затворником и делал все так, чтобы никто ничего не видел, а потом произошла наша, как я считаю, символическая встреча с Кинчевым. Я посмотрел на него и понял: без веры жить нельзя. Да, Костя повлиял очень сильно и решительным образом. Я был в состоянии полного отчаяния и не представлял себе ничего хорошего, пребывая в типичном упадническом настрое, присущем человеку моего возраста, дескать, ничего не сделано хорошего и дальше ничего хорошего не произойдет. Словом, наступала духовная смерть в прямом смысле слова, и вдруг я увидел Костю и поразился: я же его довольно давно знаю, видел, как этот человек себя ведет, как выглядит, как рассуждает, а тут передо мной сидел совершенно спокойный, уверенный человек. Меня это очень потрясло. Я тогда уже и пить не мог, в таком размазанном состоянии пребывал, что и алкоголь не помогал. Мы сидели у нас в гостях втроем: Костя, я и Юра Шевчук, Костя рубал пельмени, а рядом пил Юрий Юлианович». Почему я до этого места дочитал — потому что «пельмени» здесь ключевое слово. Я встречал другую версию этой истории тоже в каком-то интервью с Вячеславом Геннадиевичем, то ли так передавали, то ли, знаете, бывает, что человек рассказывает одну и ту же историю много раз и с разными подробностями, уже начинает она обрастать разными апокрифами и деталями. Я встречал похожее повествование, когда группы «Наутилус Помпилиус» и «Алиса» вместе были на гастролях где-то в Сибири, а дальше контекст тот же: Бутусову плохо, у него кризис, у него упаднические настроения, и перед ним Константин Кинчев, к тому времени уже православный христианин, живет церковной жизнью и для него это стало важной составляющей его бытия. И, собственно, самое главное в этой истории, почему я про неё вспомнил, потому что в том отрывке, который я прочитал, так прикровенно донесено, а вот в другой версии это было сказано прямо, когда Вячеслав Геннадьевич говорит: «Я к Кинчеву приставал с какими-то вопросами, излияниями о жизни, о том, как плохо, как, чтобы было хорошо, а как он вот к этому пришел, что ему позволяет держаться?» И главное в этой истории для меня, что в одной из версий, как рассказывает Бутусов, Кинчев ничего не говорил, он просто продолжал есть пельмени. И вот именно этот факт, как ни парадоксально, Вячеслава Геннадьевича поразил, что вот нормальный человек, ему даже ничего никому не хочется объяснять, он настолько в ресурсе, как мы сегодня бы сказали, вот просто нормальный человек. И в этом неответе, в этой неготовности что-либо объяснять, делиться, доказывать, призывать, и уж тем более проповедовать человек вдруг встречает вот эту искренность и простоту, которая сама все объясняет. Может быть даже слова в этот момент, если представить себе, что там начал бы что-то отвечать Константин Евгеньевич на вопросы Вячеслава Геннадьевича, что: «Ну, понимаешь, я пришел к Богу, это такое-то, мне это то-то дает, надо пойти туда-то...» Как только эти слова возникают, с ними можно не согласиться, со словами можно поспорить, можно не понять, не принять, можно об этом думать. А вот когда тебе посылается сигнал из серии: да я тебе ничего не буду доказывать, просто ты либо поймешь, либо нет. Ты либо сам это поймешь, либо я тебе ничего не смогу объяснить. Вот это даже сильнее действует в каком-то смысле и нет как будто перегородки, и нет вот этого связующего звена из слов, которые, повторюсь, можно не так понять, можно с ними спорить, а когда тебе ничего не сказали — спорить не с чем, но есть живой опыт присутствия человека, у которого все в порядке. Вот даже в том интервью, которое я цитировал, есть такое признание Бутусова, очень интересно пишет: «Костя пришел в тулупе ямщицком до полу, у него, как у Емели, прическа была прямая, будто топором обрубленная, словом, сидит крепкий парень и мы (Бутусов и Шевчук), два вялых существа. И вдруг я улавливаю в Кинчеве какую-то подмогу, начал его понемножку о чем-то расспрашивать». Вот это история про то, как человек, ничего не доказывая, специально ни на что не отвечая, помог. Я прямо вижу эту картину просто, вот я воображаю себе Константина Евгеньевича, у него такой глубокий проникновенный взгляд. В каком-то интервью самого Кинчева я эту же историю в пересказе слышал, то есть он ее подтверждает, и когда ему говорят: «А вот, помните, вы пельмени ели?», он говорит в ответ на это: «Я, когда эта история происходила, уже не пил и, видимо, поэтому с удовольствием ел пельмени, мне как-то вот хотелось есть». Я вот прямо себе воображаю Константина Евгеньевича, как он ест пельмени, и всё понятно.

М. Борисова

— Ну да, здесь пельмени как образ такого вот спокойствия, простоты и силы. Да, батюшка?

о. Филарет

— А вот мне почему-то на ум приходит мысль, что иногда Господь помогает нам через руки других людей. Вот вы рассказали про этот случай, а мне почему-то сейчас в память врезалась жизнь отца Анатолия Першина. Вы, наверное, слышали, что какое-то время назад в Петербурге погиб отец Анатолий, я его прекрасно знал, и ведь его судьба тоже такая, он нашел этот драгоценный камень. Он был успешный рок-музыкант, у него такое было будущее, его приглашали сниматься в Америке, в известных студиях и всё прочее.

К. Мацан

— Он рассказывал, что чуть ли не сам Шевчук его в монастырь привез.

о. Филарет

— Да. Самое главное, что опыт, который он пережил, опыт клинической смерти, — это та была точка, которая полностью его поменяла. И будучи талантливым человеком, сколько людей он привел к Богу через эту музыку, через эти слова. Отец Анатолий, Царствие Небесное, я ещё раз хочу сказать, что я его знал по Александро-Невской лавре, когда его хоронили, я не смог, к сожалению, поехать, но было, говорят, столько народу, что невообразимо. И все были счастливы. Нет, конечно, было горе, но вот для них это было что-то такое необъяснимое, потому что через его музыку, через его слова, через его веру, молитву люди обретали то дорогое, которое не продашь и никогда никому не отдашь. Поэтому, видите, у каждого, наверное, своё предназначение, кто-то должен есть пельмени, а кто-то должен быть рупором. Наверное, у Бога всё так определено.

К. Мацан

— Да, но эти истории, они же не в антагонизме, потому что в песнях и Константин Евгеньевич, и Вячеслав Геннадьевич вполне те смыслы, которые им важны, проявляют, и слава Богу. Нет у меня статистики историй, чтобы, допустим, такая песня привела кого-то в Церковь, но я думаю, что они есть. В этом вообще есть своего рода такое — русский рок как часть русской культуры, русской поэзии и без религиозного измерения там невозможно. Когда скончался ещё один известный рок-музыкант, один из основателей группы «Воскресение» Андрей Сапунов, мы посвящали этому программу, и у нас на Радио ВЕРА в «Светлом вечере» был в гостях Андрей Феофанов, продюсер музыкальный и кинопродюсер, который в юности тоже был знаком со всеми основными представителями нашей русской рок-культуры, с ними работал и дружил. Я его спрашивал: «Многие из первого ряда русских рокеров пришли в итоге в Церковь, и не было ли это связано с тем, что рок-музыка такая стихия свободы в чём-то?» И он это подтверждал, говорил: «Да, на фоне советской идеологии опыты авторского рока как-то немножко приоткрывали человеку какую-то стихию свободы, а когда ты открываешь для себя свободу очень мирскую, человеческую, если угодно, горизонтально-земную, ты понимаешь, что где-то есть ещё большая свобода, настоящая, подлинная, самая глубокая, связанная с Богом. Вот так, постепенно, как ни парадоксально, через русский рок, люди дальше и дальше открывали для себя Церковь, оставляя уже позади рок-увлечение как пройденный этап, который нужно было пройти, который трамплином послужил, привёл тебя к настоящей свободе в Боге и с Богом». Это очень интересно.

А. Леонтьева

— Но мы говорим о талантливых людях. Людям, которым дан талант, дар, которые как-то возвращают их к Богу, и в процессе они приходят к Богу.

о. Филарет

— Темы, о которых мы говорим на Светлом радио, на Радио ВЕРА, очень востребованы, и я думаю, что наши слушатели сегодня, перебирая у себя в голове какие-то истории, тоже могут поделиться, и правильно вы сказали: пишите, делитесь, рассказывайте, не молчите, потому что это тоже очень важно. Пускай это будет ваш опыт, пускай это будет опыт ваших близких, но этим мы учимся. Вот древние патерики из чего состояли, это же тоже рассказы, духовный опыт, личный опыт подвижников, поэтому делитесь, не молчите.

К. Мацан

— Ну что же, спасибо огромное, дорогие друзья за то, что были сегодня с нами в «Светлых историях». Через неделю в то же время на Радио ВЕРА мы продолжим делиться самым интересным и сокровенным в «Светлых историях». Также напоминаю, что «Светлые истории» можно и слушать, и смотреть на сайте radiovera.ru и в наших аккаунтах в социальных сетях, например, во «ВКонтакте», где, ещё раз повторимся, можно оставлять комментарии и писать ваши истории, или писать их на наш адрес [email protected]. Аня очень верно вначале сказала: «Не лишайте нас удовольствия ваши истории читать, мы их трепетно собираем и всегда очень-очень ждём». Спасибо огромное, мои дорогие коллеги. Сегодня в студии Радио ВЕРА были Марина Борисова, Анна Леонтьева, я, Константин Мацан, и гость нашей сегодняшней программы — игумен Филарет (Пряшников), настоятель Староладожского Никольского монастыря. Дорогие друзья, до свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА!

А. Леонтьева

— До новых встреч.

М. Борисова

— До свидания.

о. Филарет

— Храни Господь.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Странное дело»
• «Необычное путешествие»
• «Ссора» с Богом»