«Путь к священству». Священник Сергий Старокадомский

У нас в студии был настоятель храма святителя Алексия Московского в деревне Середниково священник Сергий Старокадомский.

Наш гость рассказал о своем удивительном пути к вере и священническому служению, который был наполнен необыкновенными событиями и помощью Божьей.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева

— Светлый вечер на Радио ВЕРА приветствует вас, дорогие друзья. У микрофонов Константин Мацан и Кира Лаврентьева. С радостью представляю вам нашего сегодняшнего гостя. В гостях у Светлого радио Священник Сергий Старокадомский, настоятель Алексиевского храма деревни Середниково Химкинского городского округа. Здравствуйте, отец Сергий.

о. Сергий Старокадомский

— Добрый вечер.

Кира Лаврентьева

— Да, да, очень рада вас видеть в нашей студии. И начну с вашей цитаты. Звучит она так. «Призыв к священству я почувствовал очень скоро после своего прихода в церковь. Когда сказал об этом друзьям, церковным людям, они ответили, знаешь, Божий ли это призыв? Можно проверить только временем. Я никогда не отходил от своего намерения, но вместе с тем совершенно не представлял, как это возможно. Первые 10 лет у меня ничего не складывалось. Я просился в алтарь, меня не брали. Но потом, в нужное время, все как-то сложилось само собой. У меня был тогда средней успешности бизнес, но когда встал вопрос о возможном рукоположении, о поступлении в семинарию, мы с женой решили, что другого пути у нас нет. Если Господь призывает, мы соглашаемся и идем. Я оставил бизнес и больше к нему не возвращался.» Отец Сергий, честно говоря, совершенно евангельская история. Оставили свои сети и последовали за Ним. Понятно, что за этим наверняка стоят и трудности, и размышления, и молитвы, и рефлексии. И это, конечно, вообще представляет особый предмет нашего христианского интереса, определение воли Божьей о себе, да, и, в общем-то, нахождение этой воли Божьей. И вот об этом, обо всем, конечно, хотелось бы сегодня с вами поговорить, как-то немножко вас потерзать вопросами, как вы стали действительно священником, как вы почувствовали, что действительно призывает Господь вот этот твёрдый Божий промысел в вашей жизни, как он проявился?

о. Сергий Старокадомский

— Да, во-первых, очень интересно, что из раздачи ещё не ушла эта статья в Большом городе. Это же цитата из статьи, которая появилась в 2012 году. Тогда в Большом городе запустили проект «Священники Большого города». И эта статья, она вышла примерно где-то через пару месяцев после моего иерейского рукоположения. Я перед этим 7 лет служил дьяконом. Да. Как интересно, интернет действительно помнит все. Помнит все. Ну, честно говоря, я не очень хорошо сейчас вот понимаю, помню, не знаю, как это сформулировать. Наверное, надо начать сначала. Сначала того, как вообще сформировалось вот это желание быть в церкви. Оно уже не сразу пришло.

Кира Лаврентьева

— Безусловно.

о. Сергий Старокадомский

— Это я уже, когда был в церкви, узнал, что я здесь нахожусь не просто так, а строго благодаря молитвам моих предков. Потому что я только в 93-м году узнал, что там мой прадедушка, соответственно, дальше. Это же было такое семейное служение, все были священнослужителями. Но, естественно, когда я рос, об этом никто не говорил, не рассказывали. И только вот в 93-м году, я помню, тётя моя об этом рассказала. Я тогда первый раз увидел фотографию своего прадедушки. Но я тогда уже был человеком церковным. И поначалу, ну, что называется, ничего не предвещало. Мы вместе с одним из тоже замечательных постоянных участников ваших эфиров, Игорем Гарькавым, были коммунарами, такими, знаете, левыми-левыми. Потом я был хиппи, потом туристом. И потом я совершенно случайно в 1991 году попал в такой город Ченстохова в Польше. Попал туда, ну, вот действительно случайно. Нам вдруг в Москве на всех абсолютно московских тусовках объявили, что можно на халяву съездить в Польшу.

Кира Лаврентьева

— Ну, кто ж откажется, да?

о. Сергий Старокадомский

— Больше того, это об окончании советского периода речи никакой не было. Это был примерно май 1991 года. Съездить в Польшу за границу по советскому паспорту, и ты платил только за дорогу до Бреста. Это прямо было шикарно. И вот мы собрались с друзьями, запаслись так большим количеством того, что нам казалось, в Польше можно будет продать, съесть и выпить. И как обычные среднестатистические тогда советские неформалы двинулись, сели в этот поезд, который шёл до Бреста, употребили сразу всё, что хотели продать в Польше, пели наши любимые авторские песни, и вдруг неожиданно произошла такая штука, которая я очень хорошо запомнил, из тех событий, которые, знаете, происходят, они вроде небольшие, и окружающих не особо помнят, а тебе они вот в память заходят. Вдруг неожиданно мои друзья разом почему-то мне все стали задавать вопросы, касающиеся веры. И мне это даже тогда не показалось диким, и мне тогда не показалось диким, что я на эти вопросы отвечаю. Это я сейчас понимаю, у меня там за спиной 30 лет катехизаторской работы, то есть ещё там до священства я начал заниматься катехизацией в 1994 году. На следующий день мы были уже в Польше. Как-то мы так очень быстро доехали до Ченстохова, нам определили место, мы поставили наши палатки прямо на Ясной горе. Ясная гора — это место, где стоит церковь, которая так называется, крепость Богородицы. И там стоит Ченстоховская икона Божьей Матери.

Кира Лаврентьева

— Потрясающе.

о. Сергий Старокадомский

— Потрясающе совершенно, да. И вот я просыпаюсь утром и понимаю, что мир другой. И я точно совершенно знаю, что мне делать. Я стою и иду к иконе. Я прохожу первый свой паломнический путь на коленях вокруг иконы. Если вы там были, может быть, кто там был, а может быть, знает там вокруг иконы такой выстланный чугунными плитами паломнический путь, который ты проходишь на коленях. Там прям две таких борозды, я их до сих пор помню. И с этого момента моя жизнь изменилась. Мне как-то в период своих тяжелых исканий сын с некоторым упреком сказал, пап, у тебя в жизни все слишком просто, к вере ты пришел просто, курить ты бросил просто. Это у тебя... Не у всех так, не у всех.

Кира Лаврентьева

— Это он справедливо заметил.

о. Сергий Старокадомский

— Да, почему я об этом говорю? Я действительно абсолютно уверен в том, что нет в этом никакой моей заслуги. Приписывать это можно разным совершенно причинам. Причинам, конечно, какой-то такой суверенной Божьей воли, но и, безусловно, молитвам моих предков. Я в это свято верю.

Кира Лаврентьева

— А предки у вас священники?

о. Сергий Старокадомский

— Да, да. Я в это верю. И вы знаете, у меня было как-то очень такое странно-радостное ощущение. Один раз я уже, конечно, был священником, и мы были в паломнической поездке в Иерусалиме, и мне повезло, я всю литургию простоял в Кувуклии. То есть вот прямо, прямо непосредственно у престола. Х

Кира Лаврентьева

— Гроба Господня, да.

о. Сергий Старокадомский

— А там, знаете, как? Там вот в Кувуклии ставится престол.

Кира Лаврентьева

— И служат там литургию.

о. Сергий Старокадомский

— И там служат литургию, и большинство священников, они находятся вне Кувуклии. А мне так повезло, что я стоял там внутри. И вы знаете, у меня было какое-то удивительно радостное ощущение присутствия в этом месте и общей радости именно с моими предками. Что я вот здесь стою как бы как часть их, как часть...

Кира Лаврентьева

— Как бы часть своей семьи.

о. Сергий Старокадомский

— Да, как часть своей семьи, как часть тех людей, которые сейчас, да, у престола Божьего, но когда они служили, у них такой возможности не было, и мы вместе радуемся тому, что это происходит здесь.

Кира Лаврентьева

— Отец Сергий, удивительные вещи вы говорите, удивительные, сразу вспоминаю фразу евангельскую, не будь неверующим, но верующим. Действительно, ночь поспали и проснулись совершенно другим человеком тогда в Польше, вот у иконы Божьей Матери Ченстоховской. И это действительно потрясающе совершенно. Потрясающе. Действительно такое случается. Вот Костя у нас тоже на лекцию Вадима Романовича Легойда неверующим зашёл, вышел верующим. Меня вот честно очень потрясают такие истории.

о. Сергий Старокадомский

— Ну, да. Да, это действительно... Для меня это свидетельство такого радостного возгласа. Жив Господь Бог наш.

Кира Лаврентьева

— Точно.

о. Сергий Старокадомский

— Вот. И самое удивительное и самое радостное, что это реализуется ежедневно в нашей жизни. И мне кажется, что тут очень важно быть внимательным к тому, что он делает. С одной стороны. Хотя, с другой стороны, знаете, вот можно ли не быть внимательным? Это для меня тоже большой вопрос. Простите, наверное, привычно, что священник делится ответами, а у меня в жизни больше вопросов. Вот пророк Амос говорит, если лев кричит, кто не испугается? Если Господь говорит, кто не будет пророчествовать?

Кира Лаврентьева

— Да, это глубоко, очень.

Константин Мацан

— А у меня вот такой вопрос, когда человек переживает такого рода внутреннее потрясение, дальше, возможно, два пути. Всё сразу поменять, всё, нужно куда-то бежать, что-то делать, невозможно оставаться прежним после того, как это произошло. А второй путь это, ну, пережил, пережил, в сердце положил, а жить стал, как и раньше. И какой-то радикальной перемены в образе жизни, в поступках не произошло. Вот это два нормальных пути? Или один из них всё-таки под вопрос нужно поставить?

о. Сергий Старокадомский

— Да вы знаете, это два нормальных пути. Если говорить про мою жизнь и вот про ту цитату из интервью там 12-летней давности, с которой мы начали, у меня примерно так и получилось, потому что вот 92-й год, вот эта поездка была 1991 год. 1992 год, я уже в церкви, у нас уже такая активная церковная жизнь, и я понимаю, что у меня возникло желание или потребность, я точно знаю, что моё место — быть священником. Мои более опытные друзья говорят, что если это призыв, призыв проверяется только временем. И вот началась, точнее, не началась, а стала продолжаться моя жизнь, в которой... Ну, вот я там занимался бизнесом, мы там растили детей. Знаете, так интересно, что я действительно подходил к своему духовнику и говорил, батюшка, в алтарь хочу, он говорит, да не надо тебе этого, ты сначала курить брось. Так он от меня отмазывался. Сейчас народу в алтаре много, не нужен тебе. Ну, в общем, понятно, в общем, это были там еще 90-е года, ну, приход у нас был такой интеллигентский, а я был такой, в некотором смысле, белой вороной, потому что я был бизнесмен. Вот. Всё понятно. Но вдруг в какой-то момент я прихожу на службу и оказываюсь в алтаре. Вот. Я уже себя обнаруживаю стоящим в алтаре, в стихаре. Это правда был ветер. Пробегал мимо алтарник, не хватало народу для того, чтобы стоять с платом. Вот, у нас там стандартно было 3-4 чаши. Вот, ну, а я так или иначе в жизни храма принимал там активное участие, ну, как бы. Это наш был общий храм, то есть это всё понятно. Я даже там где-то водителем работал, там ещё что-то такое. Ну, естественно, кто ближе свой... И тут вот моя мечта оказаться в алтаре сбылась в первом приближении, просто без моего видимого участия. И буквально следующее, что я услышу в конце службы, мне старший алтарник говорит, ну ты там приходи, приходи. И настоятель тоже самое говорит, хотя там месяц назад он мне говорил другое, и буквально там через две недели я на исповеди, что-то мы говорим, он говорит, ну ты документы-то когда будешь в семинарию готовить? Вот. Но это вот к тому, что вот мой сын говорил, папа, у тебя в жизни всё очень просто.

Кира Лаврентьева

— Просто да не просто.

о. Сергий Старокадомский

— Ну, а понимаете, ну, понимаете, ещё какая интересная штука. Вот ощущение того, что ты занимаешься не тем, оно меня никогда не покидало. Вот. И удивительным образом я вдруг почувствовал, что я на своём месте только после иерейской хиротонии.

Константин Мацан

— Даже не диаконской.

о. Сергий Старокадомский

— Даже не диаконской. Я, простите, может быть, слишком откровенно говорю, может, так в эфире не положено.

Константин Мацан

— Нет, именно так и положено.

о. Сергий Старокадомский

— Вот. Но вот, вы знаете, я вышел из Новодевичьего. Мы с друзьями пошли отмечать в ближайшем МУМУ на Фрунзенской это дело. И я вдруг понял, вот неожиданно раз, что я на своем месте. Вот наконец-то жизнь пришла в точку, из которой ты можешь начинать уже действовать жить. То есть вот ты до этого места шёл, шёл, что-то делал для того, чтобы до неё дойти, и с этой точки начать жить и действовать. Знаете, так интересно было. У нас путь-то тоже был непростой. Я сначала помогал в одном подмосковном храме, потому что там вроде как была возможность рукоположиться. Это было время, когда рук полагали ещё без семинарского образования. И вот в какой-то момент мы подаём документы с настоятелем, благочинный эти документы везёт в епархию, приезжает оттуда и говорит, вчера был синод, и на синоде принято решение не рукополагать без образования. И вот мы встали перед интересным выбором. Заочного отделения в семинарии нет. Точнее, есть только для священников. Для мирян нет. Ребёнку 10 лет. Жена работает психологом. И если идти учиться, то идти учиться научно — это жить там. А как в семье? Как в семье жить? Вот. Мы живем на съемной квартире. Единственный источник доходов, это вот мой бизнес. И вот мы сидим с женой на кухне. А перед этим мы написали, конечно, документы с просьбой принять на заочное. Я отвез секретарю епархии, и секретарь епархии посмотрел на них и сказал. Ну, на меня, так сказать, немного спустил собак, говорит, что приезжайте из Москвы. Я говорю, Зеленоград — это не очень Москва, не надо рассказывать, Зеленоград — это Москва, а мы тогда жили в Зеленограде. Вот. И вот он говорит, у нас для священников нет места на заочном отделении. И потом останавливается, берет мои документы, кидает в папку и говорит о том, что... Ну, чего я буду решать, пусть Владыка решает. И мы такие грустные с женой, а это было начало Страстной Седмицы, и мы такие грустные с женой, сидим уже, прошла Страстная, никакой информации, прошла Светлая, никакой информации. Я как раз в субботу собираюсь ехать на приход. В пятницу вечером мы с ней сидим на кухне и принимаем решение, что если на заочные не берут, идем на очные, а там как-то Господь всё управит. Я приезжаю на приход, и мне настоятель говорит, тут, говорит, благочинный звонил, на тебя благословение пришло. Он, говорит, был настолько удивлён, что это возможно, что даже не наехал на меня, потому что мы документы без него отправили. А нам действительно было невдомёк, что эти документы... Ну, на семинарию надо отправлять не с прихода, а через благочинье, там тогда структуры все менялись.

Кира Лаврентьева

— Свои тонкости.

о. Сергий Старокадомский

— Да, вот. Но стало понятно, что всё равно учиться и находиться в бизнесе невозможно. Для кого-то возможно, но вот это внутреннее ощущение того, что это для тебя невозможно. То есть, ну, не выдержишь ты. Не выдержишь, ты тут либо в одно свалишься, либо в другое. Помните, да, «Белую гвардию»? — «Парамоша, ты азартен!» Вот, а что с бизнесом, надо заканчивать, и мы принимаем решение тоже вместе, вот еще очень важный момент. Ни одно из решений относительно священства я не принимал один. Мы принимали вместе с супругой, потому что всегда было ощущение того, что это какой-то общий путь.

Константин Мацан

— Вот я как раз хотел к этой теме обратиться, но вы об этом, собственно, сказали, о том, как супруга поддерживала, и что это общий путь. А вот все-таки не было страшно? Ну вот как? Есть, понятно, высокие мотивы, доверие Богу, призвание, ну а жить-то как-то надо, надо, чтобы дети были не голодные, не босые. Или это вот такое безумство храбрых поём мы песню, и положимся на волю Божью?

о. Сергий Старокадомский

— Ну, конечно, было страшно. То есть мы же, в общем, нормальные люди. Но Господь удивительно нежно с нами всегда обходился. Он нам давал сделать коротенький шаг, а потом сразу включаться. Вот когда мы решили, что с бизнесом всё, я продал свою долю партнёру. Очень интересно, что после того, как я ему эту долю продал, бизнес буквально через месяц увеличился ровно на порядок.

Константин Мацан

— И у партнёров выигрыш от вашего священства, всё на своих местах.

о. Сергий Старокадомский

— Да, вот. Ну, потому что, ну как вот, мне было бы очень тяжело, если бы этот напорядок был, когда я уходил. Да. То есть мы, это были годы, то есть мы после 98-го года там начали некий бизнес, и очень долго вкладывались, просто понятно, что то, что мы делали, оно обязательно выстрелит. Я занимался там частью продаж, мой партнёр занимался частью обеспечения того, что продаётся. И как-то оно всё более-менее ровно шло, и понятно было, что придёт время, когда это всё выстрелит, когда это всё начнёт работать. Но это в то время было там не то чтобы ни шатка, ни валка, на хлеб хватало, на масло с трудом. Икру сверху не положишь. Но когда это увеличивается на порядок, вот сразу так щёлк, и на тех же самых клиентах, и потом ещё 10 лет на тех же самых клиентах, там плюс-минус два живёт. Ну, прямо сложно было бы, ну, прямо по-настоящему сложно. Тоже простите за честность, не герой. Но удивительно ещё другое. Вдруг через неделю, а у меня супруга, она вообще психолог, она закончила университет МГУ как психолог с красным дипломом, работала в психологической сфере, и к этому времени она перешла работать тоже психологом в Зеленоградское отделение Сбербанка. Ну, там тоже такая работа, там ни шатко, ни валко. И вдруг неожиданно она получает предложение примерно по своей теме в HR-е на позицию, которая позволила нам всё вот это время обучения прожить. То есть вот...

Кира Лаврентьева

— Да, это удивительно.

о. Сергий Старокадомский

— Мы успели испугаться. Мы успели в этом прыжке прожить неделю. А потом Господь сказал, ну, ладно, что ж, вот.

Кира Лаврентьева

— Неделю прожили и хватит.

о. Сергий Старокадомский

— Да.

Константин Мацан

— Как говорят, ты делаешь шаг навстречу Богу, Бог десять навстречу тебе.

о. Сергий Старокадомский

— Да, да, конечно, конечно. И действительно есть какие-то титаны веры, которые могут делать что-то, сами двигаться, как-то сами. Вот. Я себя к таким не отношу, потому что даже с семинарией... Вот. Я получаю бумагу. Владыка пишет благословение на ваше прошение, благословляется обучение в семинарии. Я звоню в семинарию, говорю, что мне делать. Ну, такие-то документы, приезжайте, сдавайте. Я собираю документы, приезжаю в семинарию и сдаю секретарю. И спрашиваю, а экзамены-то когда? Какие экзамены? Вы благословения читали? У вас написано, благословляется обучение, идите книжки получайте.

Кира Лаврентьева

— Одни чудеса, в общем, отец Сергий, одни чудеса.

о. Сергий Старокадомский

— Вот. Идите книжки получайте. Сейчас вот кто-нибудь из учебного комитета услышит, заставит меня вступительные экзамен сдавать. Вот. И так получилось, что в то время можно было ещё сдавать практически всё экстерном. И у нас собралась такая крепкая компания священников. Ещё там один мирянин был. Мы фактически весь курс семинария прошли за два года. На каждой сессии просто сдавая все экзамены. Ну, все были, в общем, люди уже и возрасте, и понимали, зачем это надо.

Константин Мацан

— Вот я хочу еще на другом вас спросить. Вот опыт бизнеса начала 90-х, вы об этом тоже в интервью рассказывали, это тяжелый опыт общения с криминальными элементами. Вот вы из сегодняшнего дня как на этот опыт смотрите? Это чем-то оказалось полезным, это была ошибка, это реалия страны, потому что по-другому не было, или это чему-то научило?

о. Сергий Старокадомский

— Ну, наверное, для радиослушателей, не читавших статью «В большом городе» за 2012 год, надо обновить историю. Я там рассказывал о том, что в моей жизни, в бизнес-жизни была ситуация, когда...

Кира Лаврентьева

— У вас были большие долги.

о. Сергий Старокадомский

— В 1993 году меня, прошу прощения за мой просторечный, кинули, и я остался должным практически 220 тысяч долларов. В это время масштаб цен был совсем другой.

Константин Мацан

— Ну, банку вы остались должны.

о. Сергий Старокадомский

— Да.

Константин Мацан

— Но банк в то время не очень отличался от криминальной структуры.

о. Сергий Старокадомский

— Ничем не отличался, ничем не отличался. Это было примерно 10 трёхкомнатных квартир в Измайлово. То есть, что такое тогда были эти деньги? И банк тогда так и действовал, собственно говоря, как вполне себе бандитская структура. Мне пришлось прятать жену с годовалым ребёнком у друзей во Владимирской области. Но когда ты попадаешь в ситуацию, в которой ты точно совершенно сам ничего не можешь сделать. То есть я вот, да, конечно, то, что произошло, произошло там в результате того, что я неверно, слишком доверчиво вёл бизнес и попал в эту ситуацию. Но вот она, эта ситуация и есть. И с ней ты никак не можешь справиться. И тут ты понимаешь, что ты не можешь воевать, потому что у тебя сил нет воевать. Хотя я этого не понимал, мне всё хотелось повоевать с кем-нибудь. Тут, слава Богу, моя супруга с моими друзьями сказала, что нет, это не наш путь, давайте попробуем как-то по-другому. А по-другому это как? А по-другому только один способ — надеяться на Бога. И один мой друг тогда мне хорошо сказал, он сказал, что, знаешь, легко говорить красивые слова, а вот по-настоящему доверить жизнь Богу, понимая, что каждая минута может быть последней. Вот это и есть правда, это и есть жизнь. То ли от недостатка мозгов в 22 года, то ли от того, что действительно другого способа не было, а как-то эти слова стали для меня тогда абсолютно реальными, и я тогда отказался от всевозможных криминальных способов решения этих вопросов. Мы долго молились с друзьями о том, чтобы Господь просто спас, потому что в то время убивали и за меньшее, просто чтобы было неповадно. Но...

Константин Мацан

— Нужно рассказать все-таки, как спас. Для тех, кто не читал эту статью.

Кира Лаврентьева

— Да, мы в ожидании развязки, да.

о. Сергий Старокадомский

— Вы знаете, это была действительно история, опять-таки, абсолютно чудесная. Я приехал в этот банк на очередной запугивающий разговор. Вот кабинет председателя правления банка. Вот, а я обычно до этого что-то говорил, пытался там парировать, еще что-то, еще что-то. А тут я точно знал, что мне надо просто приехать, сказать правду, а там дальше будет как будет. А правда только одна. У меня этих денег нет, и я их никогда вам отдать не смогу.

Кира Лаврентьева

— Просто и прямо.

о. Сергий Старокадомский

— Просто и прямо. И я думал, что мне просто выстрелят в голову прямо там же. Ну, может быть, полиэтиленчик подстелют, чтобы не было много брызг. Вот. Я захожу в эту комнату, я говорю эту фразу. Дальше продолжается разговор. Вот он продолжается, продолжается, что-то говорят люди, говорят, говорят, говорят. А я понимаю, что меня здесь нет. Я встаю и выхожу из этой комнаты, как из картинки.

Константин Мацан

— Они не обращают на вас внимания никакого.

о. Сергий Старокадомский

— И они вообще на меня не обращают никакого внимания. Я просто выхожу из этого, как из картинки.

Константин Мацан

— Я сейчас это себе воображаю. Какое-то такое внутреннее чувство, наверное, я бы испытал такого чудесного, скажем, освобождения. Вот как много в жизни бывает ситуаций, из которых хочется взять и выйти, как из картинки. Вы так точно это называете. Как из картинки.

Кира Лаврентьева

— Из какого-то страшного сюжета.

Константин Мацан

— Не такой, не так ставки велики, наверное. Но очень понятно, о чем вы говорите. После того случая, надо просто закончить, вам больше не звонили.

о. Сергий Старокадомский

— Да

Кира Лаврентьева

— Вот чудо, очередное чудо. Потрясающее такое, причём.

о. Сергий Старокадомский

— Опять-таки. Ну, вы знаете, в чуде есть некоторый такой очень важный опыт собственного участия, которое заключается в том, что ты готов положить жизнь, что это не шаг вперёд, два назад, а то, что ты идёшь, страшно, да, и делаешь. У меня был такой опыт в одном месте, где есть такая вот тропа, на которой читается Богородичное правило. Вот вокруг храма ходишь и читаешь Богородичное правило. Ничего особенного. Вот такой имени Дивеева. Только там канавка это называется. А вот то же самое. И вот я помню, что, ну, как бы есть такая благочестивая традиция выходить и ночью три раза пройти вокруг храма, прочитав Богородичное правило. Наш дом находился где-то в километре, наверное, от этого храма. И вот я вхожу, темно, надо пройти мимо поля, где-то на окраине кладбища, свет такой ночной. И вот я иду и понимаю, что вот так страшно. Вот просто физически ты проваливаешься, ты продираешься через какую-то ватную тьму. Но ты понимаешь, что если ты свернёшь, ты всю жизнь будешь куда-то поворачивать И вот этот вот километр, километр борьбы со страхом, километр прохождения через страх. Со страхом невозможно бороться, через него можно только проходить. Для меня тоже стал очень важным опытом жизни, потому что в жизни, когда ты идёшь к Богу, очень важно, это вот мой опыт, проходить через страх, потому что страшно будет. Путь к Богу, он не самый, с точки зрения человеческой, не самый вкусный может показаться, с точки зрения такого вот повседневного христианства, которое хочет исполнения молитв, которое хочет исполнения каких-то там своих чаяний, Господь нам, доверяя, даёт вот эту ответственность проходить долиной смертной тени. И, вы знаете, глубина этой ответственности, она зависит от того, насколько мы способны её воспринять. Вы знаете, хочется тоже одной штукой поделиться по поводу того, насколько нам доверяет Господь. Вот есть кусочек в Евангелии, который мы читали не так давно, в субботу перед Троицей, где Господь приходит к ученикам и говорит, примите Духа Святого, и дальше говорит, кому простите, тому простится, на ком оставите, на том останется. И этот Евангельский кусочек традиционно воспринимается как некое обоснование апостольского служения, апостольской власти. Давайте подумаем, как этот кусочек коррелируется с другими словами Господа. До 77 раз на дню. То есть, выходит, что если мы эти два кусочка ставим рядом, то смысл того, что нам говорит Господь, он совсем же в другом. Он не в том, что у меня есть власть прощать или не прощать, а у меня есть ответственность за то, что я прощаю. Потому что если я не прощу, за меня в Царстве Божьем никто не простит. Об этом очень много говорили отцы, говорили, что непрощённый человек в Царствие Божие не войдёт, но и непростивший не войдёт. Мы настолько завязаны. И вот это вот доверие, с которым Господь подходит к нам, оно, конечно, совершенно потрясающее. То есть вы можете себе представить, что Он, давая нам Духа Святого, говорит, что тем самым, прощая, вы можете менять Царствие Божие. И не прощая. При этом до этого Он нам говорит, что, в общем, прощать-то надо. И тут указание не на власть, а на ответственность. О том, что ответственность за то, что мы можем себе помыслить, кого-то не простить. Мы можем себе помыслить, взять в рассуждение, кого я могу простить, а кого я не могу простить, кого я хочу простить, кого я не хочу простить? Но если мы принимаем Божью волю, если мы принимаем Духа Святого, у нас нет такого выбора. Мы можем кричать, соглашаться, не соглашаться, говорить о том, что я сейчас не могу, но, Господи, дай сил мне сейчас хоть словом это сделать. Но мы не можем не идти в эту сторону. Мы не можем сказать, Господи, несмотря на то что от моего прощения что-то зависит в Царстве Божьем, я всё равно не прощаю. От того, что я здесь сейчас делаю, что-то происходит в Царстве Божьем и вообще в твоём мире. Я этого всё равно делать не буду. Главное, что он к нашей жизни, к нашему служению, к тому, что мы делаем, относится, как мне кажется, гораздо с большей серьезностью и ответственностью, чем мы сами. И гораздо с большим доверием. Потому что никто, как Он, не может доверять. И вот всё, что происходит, всё, что происходило в моей жизни, я воспринимаю просто как Его бесконечный аванс.

Константин Мацан

— И священство?

о. Сергий Старокадомский

— Конечно. В первую очередь.

Кира Лаврентьева

— Отец Сергий, уже 12 лет вы в священстве, и в начале нашей программы вы сказали потрясающую фразу, когда сразу после рукоположения у вас было чёткое осознание, что теперь вы на своём месте. Вот сейчас прошло 12 лет. Это ощущение, я так понимаю, никуда не ушло. Так оно всегда с вами есть.

о. Сергий Старокадомский

— Да.

Кира Лаврентьева

— Это великое счастье жить по слушанию Бога.

о. Сергий Старокадомский

— Да, это великое счастье, это великая радость, но также великая радость, когда тебе Господь дает вот это вот чувство, вот это понимание того, что то, что ты делаешь, оно нужно и важно, и что это твоё дело. Ну, наверное, так.

Константин Мацан

— Последний вопрос. А вот за эти 12 лет в чём вы, как священник сегодня, не равны себе вчерашнему? Какой путь вы прошли, оглядываясь назад? Что бы вы сказали сейчас себе, молодому священнику, только-только начинающему?

о. Сергий Старокадомский

— Вы знаете, я об этом никогда не думал. Вот по какой причине. Когда я был дьяконом, я должен был быть дьяконом полгода-год, но так получилось, что я дьяконом прослужил 7 лет, практически 8, и каждый год, месяц, день я кричал и говорил, «Господи, ну за что мне это? Ну почему это так?» Я ещё одну штуку понял, когда мне рукоположили в священники. Я понял, что всё произошло ровно тогда, когда нужно. Я стал благодарить Господа за каждый день своего дьяконства. Я понял, что все мои стенания такая глупость, потому что я благодарен за то, что я тогда не стал священником. Я бы такого наворотил. Такое количество каши у меня в голове. Всё произошло тогда, когда надо. И мне не очень хочется смотреть назад и вот это рефлексировать, потому что у меня есть ощущение того, что вот то, что происходит, оно вот так и должно быть. Не знаю, ответил на этот вопрос или нет.

Кира Лаврентьева

— Ответили прекрасно.

Константин Мацан

— Ну что ж, аминь. Как говорят в церкви в таких ситуациях. Спасибо огромное. Священник Сергий Старокадомский, настоятель Алексеевского храма деревни Середниково Химкинского городского округа, был сегодня с нами в программе «Светлый вечер». В студии микрофона была Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Спасибо, до свидания.

Кира Лаврентьева

— Всего хорошего.

о. Сергий Старокадомский

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Городская среда и человек». Рустам Рахматулин
• «Вера, искусство, семья». Дарья Андрияка, София Андрияка
• «Орден Александра Невского». Михаил Тренихин

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов