«Парикмахер добра». Татьяна Овсяникова

У нас в гостях была организатор проекта «Парикмахер добра» Татьяна Овсяникова.

Наша гостья рассказала о том, как начала бесплатно стричь бездомных в одном из храмов, как постепенно это переросло в большой социальный проект и как на это повлияла трагическая ситуация, случившаяся в жизни нашей гостьи.

Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский

---

Тутта Ларсен:

— Здравствуйте, друзья. Это «Делатели» на Радио ВЕРА. Я Тутта Ларсен.

Василий Рулинский:

— Я Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности. У нас в гостях сегодня Татьяна Овсяникова, организатор замечательного проекта «Парикмахер добра» из Уфы. Татьяна, добрый день.

Татьяна Овсяникова:

— Здравствуйте.

Тутта Ларсен:

— Здравствуйте.

Василий Рулинский:

— Я, когда узнал про этот проект, сначала с некоторым недоверием отнесся, думаю, парикмахер добра, кого-то стригут бездомных. Причем не только в Уфе, но и в разных городах. И когда узнал, что в организовался целый марафон от Анадыря до Калининграда, где стригут бездомных в разных социальных учреждениях, и все это сделала хрупкая девушка по имени Татьяна, я подумал: что-то тут нечисто.

Тутта Ларсен:

— В чем подвох?

Василий Рулинский:

— В чем-то тут подвох. Как-то непонятно, зачем это все? Татьяна, можно сразу ответить на вопрос, зачем это все и что получилось благодаря изначальному посылу вашему помогать бездомным, насколько я понимаю, да?

Татьяна Овсяникова:

— Да. Наверное, с этого момента надо сказать, откуда началось волонтерское движение «Парикмахер добра». Я рассказываю с самого начала, потому что невозможно взять какой-то кусочек, одну историю. Лучше начать рассказывать с самого начала. В январе 2020 года я по своему желанию пришла в Никольский вокзальный храм, к настоятелю Никольского вокзального храма Тихонову отцу Павлу.

Тутта Ларсен:

— В Уфе?

Татьяна Овсяникова:

— В Уфе. Я пришла и говорю: батюшка, давайте я буду стричь раз в месяц бездомных, мне несложно, я профессионал с 23-летним стажем.

Василий Рулинский:

— Стилист-визажист называется?

Татьяна Овсяникова:

— Стилист-имиджмейкер.

Василий Рулинский:

— Ой-ё-ёй. Страшные слова пошли в Радио ВЕРА.

Тутта Ларсен:

— Специалист по созданию образа.

Василий Рулинский:

— Я понял. Да, хорошо.

Татьяна Овсяникова:

— Чуть-чуть попозже я расскажу про свои достижения в парикмахерском деле. Я в первую очередь профессионал, но в январе 2020 года я пришла к настоятелю Никольского вокзального храма и предложила стричь бездомных. Почему я пришла именно в этот православный храм? Потому что там на протяжении 18 лет каждый день кормят бездомных.

Тутта Ларсен:

— Потому что возле вокзала и место их...

Татьяна Овсяникова:

— Да, возле вокзала и соответственно...

Василий Рулинский:

— А можно еще уточняющий вопрос? Почему бездомных и почему вообще надо стричь их? Я понимаю, зачем их надо стричь, потому что я в социальной сфере работаю. Но мне кажется, эта мысль посещает не каждого стилиста и имиджмейкера больших городов, в частности Уфы. Почему вы решили?

Татьяна Овсяникова:

— Конечно, я, пройдя через свои жизненные трудности, которые со мной случились... Я, наверное, про свои жизненные трудности чуть-чуть попозже расскажу, потому что хочется рассказать вот этот момент, как это произошло, что впервые в истории православного храма и истории парикмахерского искусства стационарная парикмахерская открылась в самом православном храме. Мне хочется рассказать об этом.

Василий Рулинский:

— Конечно. Мы не перебиваем, слушаем внимательно.

Тутта Ларсен:

— Я бы даже еще чуть-чуть пораньше начала. Я пришла к настоятелю храма и предложила ему стричь бездомных, то есть у вас было так много свободного времени, свободные руки?

Василий Рулинский:

— Там, мне кажется, это с историей связано.

Татьяна Овсяникова:

— Это связано с историей.

Тутта Ларсен:

— Вы были прихожанкой этого храма?

Татьяна Овсяникова:

— Нет.

Тутта Ларсен:

— Вы ходили все время мимо этого храма и видели этих бездомных?

Татьяна Овсяникова:

— Нет. Я начала рассказывать, что на протяжении 18 лет там кормят бездомных, и туда постоянно приходят люди в 3 часа покушать. С 3 до 4 их каждый день кормят на протяжении 18 лет. По этой причине я пришла для того, чтобы именно стричь бездомных. Я пришла и сказала батюшке: давайте я буду стричь. Он сказал: хорошо, мы вас поддерживаем, хотите, стригите, вот вам трюмо и стульчик. Получилось так, что это трюмо старое, помните, еще в советское время было...

Василий Рулинский:

— Бабушкино.

Татьяна Овсяникова:

— Да, бабушкино. Еще при входе, все заходят в храм, прямо у входной двери стояло это трюмо стульчик, вот стригите. Раз в месяц хотите стричь, вот ради Бога раз в месяц и стригите. Конечно, я профессионал с 23-летним стажем, на протяжении полгода, с января по июнь приходила и стригла бездомных. И тут батюшка говорит: Татьяна, что вы все время стрижете на проходе, мы же вам мешаемся. Я стригу, и тут кто-нибудь в храм заходит и меня толкает, бездомных толкает. Батюшка говорит: давайте мы вам посмотрим комнату, у нас же есть свободная комната в храме, мы вам посмотрим, давайте вы будете приходить стричь там. Конечно, я профессионал, я обрадовалась. Классно же приходить в какую-то отдельную комнату. Мы стали ходить с батюшкой по нашему храму, у нас в храме два этажа. Я профессионал, и я сразу смотрела на ту комнату, где можно подвести коммуникацию. Ну, просто, смотрю, здесь воду нельзя подвести, мне эта комната не подходит. И мы так пришли на первый этаж, и я понимала, на первом этаже за стенкой есть санузел и можно оттуда в будущем когда-нибудь установить мойку, чтобы было как у профессионального...

Василий Рулинский:

— Прежде чем стричь, нужно же бездомного привести...

Татьяна Овсяникова:

— Помыть волосы, для нас, для профессионалов это очень важно. И мы выбрали эту комнату, все замечательно. И тут проходит три дня, у меня звонит телефон, человек говорит: Татьяна, здравствуйте, я вам дарю парикмахерское оборудование: три кресла, мойку, шкафы. А это был июль 2020 года. Я говорю: а что это вы мне дарите ни с того, ни с чего? Он говорит: во-первых, я о вас наслышан, я знаю, что вы делаете социально-благотворительные проекты, с детьми занимаетесь, с приютами, и я хочу отдать это оборудование. Оно у меня в гараже стоит два года, приезжайте, забирайте, делайте с ним, что хотите. У меня первое в голове — есть такое правило, дают в дар, отдай в дар, это история не бизнеса, бизнес на этом не построишь. Бывает, как пазл сходится, здесь комната, здесь оборудование. Я стала понимать, что это оборудование для храма, его надо туда отвезти. Я приехала к батюшке, к отцу Павлу и говорю: отец Павел, благословите оборудование привезти, чтобы установить, чтобы уже бездомным можно было голову помыть, чтобы их посадить в профессиональное кресло, чтобы оказать им достойное, человеческое отношение как парикмахер. Чтобы не где-то при входе, а полноценные парикмахерские услуги. Батюшка благословил, я привезла оборудование, это уже август месяц, моя подруга говорит: Таня, сейчас объявили конкурс городских грантов. Это 2020-й год. Говорит: давай подадим, тебе нужны деньги, чтобы освещение сделать, мойку подключить, потому что все расходы опять на меня ложатся. И она говорит: давай подадим, я тебе помогу написать на грант, и мы с тобой подадим.

Тутта Ларсен:

— Заявку.

Татьяна Овсяникова:

— Да, эту заявку. Мы с ней посидели, две ночи потратили, описали и подали на грант города. В сентябре 2020 года мой проект признан лучшим из лучших, первый в рейтинге в 2020-м году.

Тутта Ларсен:

— И вам дают деньги?

Татьяна Овсяникова:

— И мне дают деньги, я просто была удивлена, первый раз в жизни я подала и первый раз в жизни я выиграла с этим проектом. Я его назвала «Волонтерский центр „Парикмахер добра“ при Никольском вокзальном храме», где я прописала о том, что мы будем каждый день с понедельника по пятницу оказывать безвозмездно услуги в стационарной парикмахерской, где я обучу парикмахеров-волонтеров безвозмездно. Все, конечно, это безвозмездные парикмахерские услуги. Я поучила деньги, нашла строителей, они пришли, отремонтировали. Тут городская администрация говорит: Татьяна, надо сделать официальное открытие, нам нужно отчитаться, куда деньги ушли. С этого момента, когда я делала благотворительные проекты, с матерями, обучала оказавшихся в трудной жизненной ситуации, с детскими домами, я никогда об этом не кричала, не публиковала, никто об этом не знал. Но тут городская администрация говорит: нам нужно отчитаться, нам нужно пригласить СМИ. Но тут, сказано, велено, хорошо, как скажете, как вам надо. Если не выполняешь условия гранта, ты должен вернуть деньги, а я уже вложила в ремонт, мы уже освещение сделали, стены, пол, мы все сделали как в элитном салоне, все оборудование новое закупили, зеркала.

Тутта Ларсен:

— С подсветкой.

Василий Рулинский:

— Как в гримерке.

Татьяна Овсяникова:

— Все как положено сделали. Пришли средства массовой информации и рассказали сначала на республиканском уровне о том, что такая открылась стационарная парикмахерская. Тут федеральные СМИ узнали.

Тутта Ларсен:

— Вы стали звездой.

Татьяна Овсяникова:

— И они стали об этом рассказывать. И мне стали звонить из других регионов России, говорят: Татьяна, помогите нам тоже открыть такой же аналогичный волонтерский центр. Это та помощь, которая нужна. На данный момент мы запустили такую же стационарную парикмахерскую в Мурманске, мы запустили волонтерское движение в Сергиевом Посаде, мы запустили его в Тюмени, в Челябинске.

Тутта Ларсен:

— Вот это да.

Татьяна Овсяникова:

— Я в эти все регионы выезжала сама лично и лично рассказывала, как у нас произошло открытие этой стационарной парикмахерской. Все парикмахеры и волонтеры говорили, что мы тоже готовы помогать, мы тоже хотим. Это уже начало перерастать в волонтерское движение.

Василий Рулинский:

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы говорим с Татьяной Овсянниковой, организатором проекта «Парикмахер добра». Татьяна, мне кажется, самое время рассказать историю, которая вас привела к пониманию, что нужно помогать и бездомным помогать.

Тутта Ларсен:

— Вообще, что нужно кому-то помогать.

Василий Рулинский:

— Да. Это же должно быть сознательное решение. Оно от чего-то зависит. У вас, я так понимаю, была какая-то история, которая вас к этому привела? Расскажите про нее.

Татьяна Овсяникова:

— Да. Но всегда об этом тяжело говорить. Тут уже тембр голоса меняется, потому что уже начинает касаться личной истории, которую прожила я. Всегда о личных историях тяжеловато рассказывать, но я догадывалась, что придет к этому, что вы будете задавать вопросы.

Василий Рулинский:

— Да, мы это любим, мы без этого никак.

Тутта Ларсен:

— Можно без подробностей, мы не будем копаться.

Татьяна Овсяникова:

— Да, да.

Василий Рулинский:

— Только чуть-чуть.

Татьяна Овсяникова:

— Когда я приехала в Курганскую епархию с проектом «Парикмахер добра», меня пригласили рассказать для сестер милосердия, и когда я рассказывала, как мы запустили, как мы работаем, мне сестры милосердия тоже спрашивали: зачем, почему, что стало той точкой, когда начинаешь действовать. И в этот момент максимально уходишь-уходишь. Но когда они сказали: Татьяна, что все-таки подвигло, я им сказала: я скажу вам, поделюсь. Когда они узнали мою историю, все сестры милосердия, их было сорок человек, сидели в белых одеяниях, как положено.

Василий Рулинский:

— В платьях, да.

Татьяна Овсяникова:

— Они сказали: Татьяна, мы готовы взять машинки, ножницы в руки и начать стричь. Прямо до такой степени.

Василий Рулинский:

— Татьяна, не томите, расскажите уже историю.

Тутта Ларсен:

— Я хочу сказать, я понимаю, что это какой-то трудный опыт, когда ты пережил что-то очень страшное в твоей жизни, и это тебя изменило и открыло в тебе какие-то новые возможности и какой-то новый путь в жизни. Может быть, это страшно вспоминать, потому что свежо, но, мне кажется, это очень важно. Извини, я сейчас совсем далеко уйду, но у меня тоже есть опыт потери серьезной, и когда я нашла в себе силы об этом говорить, ко мне пришло такое количество людей, которые то же самое пережили, а ты думаешь, что ты один, что это с тобой произошло, тебе очень страшно в это возвращаться. Тебе кажется, что ты, начав об этом говорить, снова это испытаешь, испугаешь людей. А на самом деле это дико воодушевляет, это опыт выжившего, прошедшего через какие-то страшные вещи. Да не просто выжившего, а человека, который после этого способен радоваться, быть счастливым, еще и этим счастьем делиться с окружающими — это бесценно. Я даже по-русски перестала нормально говорить. Это неоценимо вообще. Это очень круто, что ты находишь силы об этом рассказать, потому что это может помочь огромному количеству людей. Может быть, этот человек не очевидно страдает, у него все хорошо, он ходит на работу, зарабатывает деньги, у него семья, но внутри он может очень сильно быть надломлен, и твоя история может его починить. Извини, это такое...

Татьяна Овсяникова:

— Ну да.

Тутта Ларсен:

— Поэтому расскажи.

Татьяна Овсяникова:

— Да, когда ты проживаешь какой-то опыт, возвращаться туда тяжело, сколько бы времени ни прошло.

Тутта Ларсен:

— Ты пережила опыт смертельной болезни, в которой ты выжила.

Татьяна Овсяникова:

— Да.

Тутта Ларсен:

— Прости, пожалуйста. Все, все. Не хочешь об этом говорить, не будем об этом говорить.

Татьяна Овсяникова:

— Я думала, что я уже это миллион раз рассказывала, что это прошло, но когда начинают спрашивать, все равно что-то включается. Это прожитый опыт, да, действительно, так и есть. Когда говорят о женщине, которая остается на улице с ребенком, всегда женщину осуждают. Первое, что слышишь от людей со стороны: она алкоголичка.

Тутта Ларсен:

— Сама виновата.

Татьяна Овсяникова:

— Сама виновата, еще что-нибудь. В эти моменты я всегда говорю, что я осталась с ребенком на улице со страшным диагнозом, я тоже так же осталась на улице.

Тутта Ларсен:

— Будучи профессионалом, человеком с высшим образованием, с регалиями, с кучей всяких достижений, и вдруг.

Татьяна Овсяникова:

— Да, да. Это ноябрь 2015 года, когда я пришла к врачу, когда была уже в тяжелом состоянии и когда врач, посмотрев на мои снимки, сказала: Татьяна, ты понимаешь, что тебе осталось полтора-два года, тебя просто не будет. Это стало той точкой, когда стоило принимать решение, что надо что-то где-то менять.

Тутта Ларсен:

— И как прожить это время, которое осталось?

Татьяна Овсяникова:

— И мы с Ульяной взяли три сумки вещей и сбежали от мужа-тирана.

Тутта Ларсен:

— И ты еще во всей этой ситуации нашла в себе какой-то импульс, чтобы кому-то помогать, с кем-то чем-то делиться?

Татьяна Овсяникова:

— В тот момент нас приютили наши хорошие знакомые, они сказали: мы тебе дадим комнату, ты сможешь пожить, и разберемся со всем остальным. Когда я находилась в той квартире, я понимала, что осталось жить полтора года, я не знаю, что у меня завтра, я завтра проснусь или не проснусь, я не знала. Но что мне помогало в тот сложный период, я продолжала делать благотворительные проекты, я просто продолжала ездить в детские дома.

Тутта Ларсен:

— А ты начала до этого еще?

Татьяна Овсяникова:

— Да. Я болела до этого, я говорила, что до того, как прийти в храм, я выезжала, делала благотворительные проекты. У меня не было стационарных точек, но я делала благотворительные проекты.

Василий Рулинский:

— Это тоже были стрижки?

Татьяна Овсяникова:

— Да. Это все там, где я профессионал, это были безвозмездные стрижки.

Тутта Ларсен:

— По-моему, ты учила подростков в детдомах.

Татьяна Овсяникова:

— Да, и подростков в детских домах, и матерей, все, что могла максимально раздавала знания, давала те знания, навыки. Что мне давало силы в те минуты, когда я в таком тяжелом состоянии была, это радость людей, радость детей. Эта искорка мне давала силу прожить один день, когда нужна сила продержаться один день. Наутро проснулась: сейчас держимся, идем. Продолжая делать эти проекты, потихоньку, там длинная история. Но это же все было до того, как я пришла в Никольский вокзальный храм. В Никольский я пришла в январе 2020 года. А те все события разворачивались, когда врач, Ольга Валерьевна, посмотрела мои снимки, это был ноябрь 2015 года, потом считай 16-17-й — это те сложные периоды, когда ты не знаешь, как продержаться, как прожить день. Со мной ребенок, сначала одни приютили люди, потом другие. Я не могла снять жилье, потому что у меня нет той силы и энергии заработать денег, чтобы оплатить съемное жилье.

Тутта Ларсен:

— При этом у тебя были силы делиться своим мастерством бесплатно.

Татьяна Овсяникова:

— Это та энергия, которая нужна была, чтобы продержаться на один день, просто выйти, постричь детей много сил не нужно, ты делаешь это искренне, ты приходишь, отдаешь то, что у тебя есть.

Тутта Ларсен:

— Ты пришла в Никольский храм уже с проектом, а просто в храм как христианка ты когда пришла?

Татьяна Овсяникова:

— Конечно. Как христианка я из верующей семьи, у меня мама католичка, папа православный. Мама немка у меня стопроцентная, папа у меня русский. Самое интересное, с той стороны все верующие, и здесь все верующие. Я хранительница двух Библий.

Тутта Ларсен:

— Вот это да.

Татьяна Овсяникова:

— Одна на немецком 18-го века полностью мне передана от бабушки с маминой стороны, и Псалтирь 17-го века по папиной стороне передан мне, потому что папа у меня Басманов, передано мне, я хранительница этих двух Библий, реликвий. И когда было очень тяжело, в те периоды я их просто обнимала и с Отче наш, только с молитвой, только с Богом, молясь каждый день: Господи, помоги. Этот период сложно пройти одному, без Бога невозможно, только с Божьей помощью, с молитвами, с верой. Отправной точкой для меня стало, когда моя жизнь поменялась, когда я переплыла на этот берег с минуса, когда все плохо, все делаешь, плохо. И анализы, считай, меня не радовали. Я до сих пор помню тот момент, это был 2018 год с 23 на 24 января, у меня 24 января день рождения, это был 18-й год, это был сон — не сон. Глаза открываю, все черным-черно, чернота и, раз, прожектор света включается. Я поворачиваю голову интуитивно же, свет упал, и ты поворачиваешь голову посмотреть, куда свет упал, смотришь, вниз опускаешь взгляд: о, в темноте появился свет. Интуитивно, физиологически всегда поворачиваешься к источнику, откуда пришел свет. Я поворачиваю голову, и здесь Лик Иисуса Христа, и Он говорит: очнись. Я же не знаю, как Он выглядит. Выглядел, как в храмах рисуют, светящийся. Я глаза открываю: а где я, а что со мной произошло? Это было 9 утра, 24 января.

Тутта Ларсен:

— Прям в твой день рождения?

Татьяна Овсяникова:

— Да, я говорю, это мой день рождения был. Я открываю глаза, какой год сейчас, я не могу понять, что произошло. Я звоню врачу, который меня наблюдает по сей день и тогда: Ольга Валерьевна, что со мной произошло, я не могу понять. И она мне: Таня, успокойся, все нормально. Когда человек болеет, мозг просто блокируется.

Тутта Ларсен:

— Чтобы защитить от плохой информации.

Василий Рулинский:

— Чтобы смогли осознать, где вы, что, этот момент.

Татьяна Овсяникова:

— Инстинкт самосохранения, чтобы человека сберечь, чтобы он продержался сложный период. Она говорит: все хорошо, видно, что-то произошло, твой организм понял, что ты в безопасности. Я говорю, какой год, что происходило? Она мне сказала. С того момента, как я проснулась, с моего дня рождения все стало меняться в плюс полностью. Вопрос с жильем у нас решился, бывший муж пошел навстречу сказал: хорошо, продаем квартиру, пополам, отдаем тебе деньги. Он делал в наш адрес негатив, у плиты флажки снимал, чтобы мы не пользовались плитой, на кухонный гарнитур стяжки ставил, холодильник в соседней комнате закрывал. Не хочется это все поднимать. Но после всего негатива, с того момента тот человек звонит и говорит: я иду на продажу, извини меня, у ребенка попросил прощения за то, что делал.

Тутта Ларсен:

— Может быть, ему тоже что-то приснилось хорошее.

Василий Рулинский:

— Господь действует на всех.

Татьяна Овсяникова:

— Мы продали в тот период квартиру, мы забрали с дочерью деньги. Мне в этот момент чудесным образом люди помогли, мы взяли ипотеку, я купила за городом дом, этот дом был просто стены без ничего, мы потихоньку с дочерью покупали столы, ложки, вилки, все заново покупали.

Тутта Ларсен:

— И при этом здоровье тоже стало восстанавливаться.

Татьяна Овсяникова:

— И самое интересное, и здоровье и анализы все выровнялись.

Василий Рулинский:

— Об этом все-таки мы поговорим во второй части нашей программы. Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы сегодня говорим с Татьяной Овсяниковой, организатором проекта «Парикмахер добра». Татьяна прилетела к нам из Уфы, этот проект уже много городов охватил благотворительной помощью. Очень рады, что вы сегодня с нами. Меня зовут Василий Рулинский.

Тутта Ларсен:

— Я Тутта Ларсен. Вернемся через минуту.

Тутта Ларсен:

— Это «Делатели» на «Вере». Я Тутта Ларсен.

Василий Рулинский:

— Я Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности. Мы в первой части программы начали говорить о проекте «Парикмахер добра». И сегодня у нас в гостях Татьяна Овсяникова, организатор этого замечательного проекта. Татьяна рассказала в первой части про сам проект и про историю, которая... Только начала рассказывать про эту замечательную историю, замечательную в своем завершении, но мы еще конца не узнали и очень ждем, как разрешилась ситуация по поводу болезни.

Татьяна Овсяникова:

— Самое интересное, что снимки уже восстановились, анализы стали лучше. Мой врач говорит: Татьяна, для меня было три показателя, которые говорят, что ты вышла на ровную по показаниям. Это здоровое тело, здоровый дух и социальный успех.

Василий Рулинский:

— Подождите все-таки, это было абсолютное чудо или результат какой-то химиотерапии?

Тутта Ларсен:

— Какая химиотерапия, если давали полтора года человеку. Терапия терапией, но это очевидное чудо.

Татьяна Овсяникова:

— Да. Мой врач говорит: я тебя всем ставлю в пример, как можно спастись, как можно выйти из всей этой ситуации. Она говорит, что всем рассказываю, не говорю именами, но рассказываю, что ты сделала. Получается, я не стала закрываться в себя, а пошла к тем людям, которые тоже болеют, тоже остались на улице. Я как никто другой понимаю, что чувствует бездомный, когда остается на улице. Я понимаю их ощущения, вижу, что с ними происходит.

Тутта Ларсен:

— Я хотела спросить в самом начале, как ты... Я уже на «ты» перешла, такие вещи невозможно на «вы» обсуждать. Прости. Когда ты пришла и сказала: я хочу стричь людей с улицы. Батюшка сказал: да, стриги. Ты сказала: классно, я буду стричь. Образовалась эта парикмахерская стационарная. Но что сказали сами люди с улицы?

Татьяна Овсяникова:

— Хороший вопрос.

Тутта Ларсен:

— Когда им сказали, ребята, заходите постричься, они сказали, да вы что с ума сошли? Может быть, или что-то другое сказали?

Татьяна Овсяникова:

— Действительно вы правильно говорите, как бездомные стали на это реагировать. Я сама лично подходила к бездомным. Когда мы открыли эту парикмахерскую, это было 1 февраля 2021 года, это зима, у них всех длинные волосы и когда им говоришь, пойдемте пострижемся, они отвечают, нам же холодно будет.

Тутта Ларсен:

— Серьезно.

Василий Рулинский:

— Все логично.

Татьяна Овсяникова:

— Правильно вы отметили, что те бездомные, которые приходили в храм кушать, сначала меня встречали с недоверием. Сначала я была одна, когда мы открыли эту парикмахерскую, первые три месяца я была одна. Я сама лично подходила, говорю: пойдемте стричься. Все бездомные боятся, потому что их в обществе все...

Тутта Ларсен:

— Отталкивают.

Василий Рулинский:

— Презирают.

Татьяна Овсяникова:

— Отталкивают, пренебрежительно. У них инстинкт самосохранения, и они с недоверием относились. Но когда они видели, что я к ним подходила с открытой душой, с добротой, и они стали потихоньку-потихоньку, это вопрос не одного дня, недели три-четыре, когда они стали доверять.

Тутта Ларсен:

— Ты помнишь своего первого клиента.

Татьяна Овсяникова:

— Да, конечно. Но больше всего помню одного мужчину, который вот с такой длиной был, седовласый.

Тутта Ларсен:

— Ниже плеч.

Татьяна Овсяникова:

— Ниже плеч у него длина волос и борода вот такая была.

Василий Рулинский:

— Борода до пупка, как говорится.

Татьяна Овсяникова:

— Да, да, да. Белая борода, белые волосы, у меня есть эти фотографии, это два разных человека. Я же отметила его сразу среди общей толпы. Я к нему подходила: а давайте пострижемся. Он такой: нет, не пойду. Я говорю: давайте пострижемся. Я его два месяца уговаривала. Через два месяца он сдался, постригся, и на фотографиях вы увидите до и после. Он длинноволосый, с бородой до пупа, и когда я его постригла, такой мужчина стал красивый, как бизнесмен, два разных человека. Я его очень хорошо помню. И кого первого стригла и всех их помню, потому что я и тогда стригла и продолжаю.

Тутта Ларсен:

— Я читала твое интервью, меня очень поразила твоя фраза, что для человека, который живет на улице, решиться зайти в парикмахерскую и привести в порядок свои волосы это маркер того, что человек не утратил свое достоинство окончательно.

Татьяна Овсяникова:

— Свою веру.

Тутта Ларсен:

— У него еще есть какая-то надежда на преображение, на возвращение к нормальной жизни. Если он думает о своей внешности, значит, он еще не совсем пал.

Татьяна Овсяникова:

— Да, это все верно, так и есть. Люди, готовые к изменениям, постричься, помыть голову и преобразиться, это действительно люди, которые готовы изменить свою жизнь.

Тутта Ларсен:

— И, возможно, с этого и начнется.

Татьяна Овсяникова:

— С этого все начинается. Они видят доброту, отзывчивость, что их никто не гоняет, а к ним с теплотой. Нам женщина, оказавшаяся тоже в трудной жизненной ситуации, говорит: здесь самый тот момент, что вы до нас дотрагиваетесь. Она рассказывает, что нам бездомным нетрудно найти еду, одежду. Нам каждый второй: нате одежду, наденьте. А чтобы до нас дотронуться — это может не каждый. А здесь вы в парикмахерской нас стрижете, моете голову, вы до нас дотрагиваетесь, здесь самая настоящая человечность.

Тутта Ларсен:

— Тебе пришлось себя как-то преодолевать, прежде чем прикасаться?

Татьяна Овсяникова:

— Нет.

Тутта Ларсен:

— Ну, действительно, там же, наверное, извините за подробность, и викасики какие-нибудь могут водиться.

Василий Рулинский:

— Всякие могут быть...

Татьяна Овсяникова:

— В нашей стационарной парикмахерской все санитарные нормы учитываются: перчатки, маски. Я себя не преодолевала, честно говорю. Когда ты перед собой видишь смерть, когда ты проходишь через трудную жизненную ситуацию, постричь бездомного это легкая задача. Это действительно легко, потому что здесь человек, постричь надо, ты профессионал, ты действительно человека любишь. Профессия парикмахера, когда ты выбираешь ее по любви, потому что ты дотрагиваешься до человека — это любовь.

Тутта Ларсен:

— Конечно.

Татьяна Овсяникова:

— И здесь просто постричь, сделать стрижку — это легкая задача. Я не чувствовала пренебрежения после того, как ты проживаешь сложные свои ситуации.

Василий Рулинский:

— Получается, у вас проект, начавшийся в храме в Уфе, где кормили бездомных, перешагнул масштабы одного города, и, я так понимаю, что не только бездомные теперь в сфере вашего интереса и профессионального и благотворительного. Расскажите, как это все росло?

Татьяна Овсяникова:

— Да, как раз я начала рассказывать, что мне стали звонить из других регионов России, когда я сама лично выезжала и я лично общалась с парикмахерами, я лично им рассказывала, как у нас начиналось. Помогала им запустить эту парикмахерскую.

Тутта Ларсен:

— А что было самым важным, что надо было донести до них?

Татьяна Овсяникова:

— Наверное, историю про любовь, любить людей, с любовью относиться к ним, остальное это технические моменты. В первую очередь для этих людей важно увидеть того человека, кто это делает. У меня есть девушка, которая пришла сразу ко мне, она мама троих детей, Александра Сысоева, она три года каждый день с понедельника по пятницу стрижет бездомных. Я запустила, начала работать, Александра пришла ко мне, глядя на меня, она увидела, что я стригу, она говорит: я тоже так могу. Она же не боится, значит, и я смогу. Есть тот человек первый, который сделал этот шаг. Александра три года каждый день стрижет бездомных. И для всех других регионов появляется тот человек, который сделал это: она может, я тоже могу. Тот толчок...

Тутта Ларсен:

— Локомотив.

Татьяна Овсяникова:

— Тот локомотив, тот толчок. Я чуть-чуть забегу наперед, почему мне важно было сделать награждение парикмахеров-добровольцев? Потому что я лично к ним обращалась, и они, глядя на меня, вставали и делали. Мне охота было им сказать большое-большое спасибо. Но я потом вернусь к этому.

Тутта Ларсен:

— Ты запустила целое движение, целое сообщество по всей стране.

Татьяна Овсяникова:

— Да, да. Я сейчас еще расскажу, что мы там еще делаем. Эта парикмахерская выезжала в другие регионы. Полтора года назад я открыла стационарную парикмахерскую, где мы каждый день безвозмездно стрижем в детской республиканской клинической больнице.

Василий Рулинский:

— В Уфе?

Татьяна Овсяникова:

— В Уфе.

Тутта Ларсен:

— Детей, которые там лежат?

Татьяна Овсяникова:

— Матерей и детей в больнице

Василий Рулинский:

— Почему это важно именно в больнице делать?

Татьяна Овсяникова:

— Это важно в больнице, потому что на примере онкогематологического отделения, где матери с детьми лежат по 8, по 9 месяцев.

Тутта Ларсен:

— Месяцами.

Татьяна Овсяникова:

— Год они лежат с детьми, онкологией болеют, они не могут выйти, оставить ребенка. Здесь в больнице появляется стационарная парикмахерская, семь квадратных метров, где мамочку можем посадить, полноценная мойка для мытья головы для удобства.

Василий Рулинский:

— Все, что нужно.

Татьяна Овсяникова:

— Все что нужно. Кресло. И я еще купила за счет гранта города машинку детскую. Представляете, детишки садятся в машинку и в машинке стригутся.

Василий Рулинский:

— Здорово.

Татьяна Овсяникова:

— Здорово. Например, у меня девушка другая, которая там работает... У меня на каждой точке есть ответственные лица.

Василий Рулинский:

— И все это волонтеры?

Татьяна Овсяникова:

— Два куратора не волонтеры, потому что постоянно работают, а все остальные люди приходят, помогают волонтеры. Елена, которая в больнице работала, рассказывала: Татьяна, дети из отделения онкологического, химиотерапии, настолько боялись в парикмахерскую зайти, им казалось, что везде иголки, боялись, что будут сейчас уколы делать. А когда они видят машинку, заходят с большим доверием, говорит, я их сажаю, они сидят, нажимают на кнопочки, рулят, они начинают доверять. Понимают, что это не операционная, что не отделение...

Тутта Ларсен:

— Не процедурная.

Татьяна Овсяникова:

— И они идут, стригутся. Еще важный момент, мы говорим про маленьких детей, а еще из онкологического отделения 13-14-летние девочки.

Тутта Ларсен:

— Подростки.

Татьяна Овсяникова:

— Да, с раком, онкологические больные, их приводят в парикмахерскую, и они очень тяжело прощаются с волосами, они девочки. А представляете, их этих девочек куда-то вывозить в город. А тут появляется парикмахерская, где профессионалы внутри больницы все это делают. Не только перед или после химиотерапии, мы детей готовим перед операцией. Например, надо половину головы побрить, тоже это делают парикмахеры, если мы говорим про детскую республиканскую больницу. У меня куратор, которая постоянно работает, курирует все, она профессионал. И я еще работу так поставила, что приглашаю еще туда студентов, неделю один колледж студенты, вторую неделю второй колледж, чтобы не было, что только один взаимодействует. Студенты тоже приходят, стригут, работают. Две стационарные точки, которые работают, и мы делаем еще выезды в психоневрологические интернаты. Если психоневрологический интернат находится в городе Стерлитамаке, то мы выезжаем в город Стерлитамак, если он находится в городе Мелеузе, мы выезжаем в город Мелеуз.

Тутта Ларсен:

— То есть десант такой парикмахерский везете.

Татьяна Овсяникова:

— Да. Это тоже отдельная история, интересная, это все шаг за шагом зарождалось, получалось. Не было целенаправленного... Например, из психоневрологического интерната женщина увидела в интернете, она работает там культорганизатором, увидела наши красивые желтые пеньюары, «Парикмахер добра», так красиво. Это от Уфы три часа езды на Верхнетроицкий психоневрологический интернат. Они звонят и говорят: Татьяна, вы не могли бы приехать к нам и постричь наших подопечных. Моя первая фраза: подождите, географически где мы, а где вы. И эта фраза: ну вы же парикмахер добра.

Тутта Ларсен:

— Все. Взялся за гуж...

Василий Рулинский:

— Да, не говори что не дюж.

Татьяна Овсяникова:

— Я говорю: хорошо, дайте мне, пожалуйста, время, я дам вам обратную связь. В тот момент я посидела и подумала, что до 2015 года, до своих событий я была тренером Londa Professional пять лет.

Тутта Ларсен:

— Ух ты!.

Татьяна Овсяникова:

— Я обучала. Я еще не рассказала всю профессиональную деятельность. Я была тренером, я обучала, за моей спиной три мастер класса на аудиторию по сто шестьдесят человек, на большой сцене показывала, как смешивать краску, как наносить, выезжала. Я просто вспомнила: ты ж до того момента тренером была, обучала, у тебя же ученики есть, попробуй для этого ПНИ набрать команду из близлежащих городов, может быть, кто-то из учеников откликнется. Категория — психоневрологический интернат.

Тутта Ларсен:

— Да, надо людей с устойчивой нервной системой.

Василий Рулинский:

— Это точно. Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы говорим с Татьяной Овсяниковой, организатором проекта «Парикмахер добра». Мы начали говорить про психоневрологический интернат и про выезды. Получается, вы вокруг себя сообщества создаете, вы ведете за собой других людей. Мне особенно запало в душу, вы в начале рассказывали историю, сказали, где купить, и мы пошли покупать, дайте ножницы, мы сейчас салоны организуем. История ваша сильно укрепляет в желании делать добро, во всяком случае, меня. Ощущение возникает, что все возможно. Хотя, вроде как, вы человек, у которого на старте фактически ничего особенно и не было.

Тутта Ларсен:

— Да был глубокий минус, я бы сказала.

Татьяна Овсяникова:

— Да, все верно.

Тутта Ларсен:

— Если мы возьмем это как некий баланс...

Татьяна Овсяникова:

— Баланс был отрицательный. Так и было.

Василий Рулинский:

— Получается, тут для меня фактически каким-то чудом является не только ваше выздоровление, но и вообще все остальное.

Татьяна Овсяникова:

— А если я вам еще расскажу, как дальше оно складывалось, вы просто сами удивитесь. Тут действительно Божия помощь и Божия сила. Я начала рассказывать, что я выезжала в другие регионы и как мастера парикмахеры вдохновлялись, вставали и шли, делали. Они мне присылали отчеты: мы в Сергиевом Посаде выехали сюда, мы выехали туда. В тот момент я понимала, что мне нужно сделать подтверждение, какую-то премию «Парикмахер добра», чтобы отблагодарить этих людей. Людям надо давать подтверждение, хорошим делам давать подтверждение. Я три раза на протяжении полутора лет подавала на гранты сделать премию «Парикмахер добра». Я получала оценки один балл по актуальности. Я сейчас про всю историю, это живая история, можно я поделюсь?

Тутта Ларсен:

— Конечно.

Татьяна Овсяникова:

— И когда третий раз я получила так же отрицательные оценки, я просила пятьсот тысяч, триста девяносто тысяч на то, чтобы сделать премию на «Парикмахер добра», и везде я прописывала, что это мероприятие должно пройти в Уфе, там, где зародилось движение «Парикмахер добра». И когда я третий раз получила отрицательные оценки, у меня было 58, что ли, баллов, честно сознаюсь, я плакала на третий раз. Почему я плакала? Потому что я сама лично разговаривала с парикмахерами, они мне присылали фотографии, мы это делаем, мы то. Мне хотелось...

Тутта Ларсен:

— Отблагодарить.

Татьяна Овсяникова:

— Отблагодарить, сказать им спасибо. Я сидела, плакала-плакала в машине, плакала-плакала. Но вы же знаете, у слез есть свойство заканчиваться, сколько ни плачь, все равно слезы заканчиваются. Я верующая, я хожу на службы, я исповедаюсь, я причащаюсь. В этот момент, когда слезы закончились, мысль такая появилась, батюшка мне во время исповеди до этого сказал: у Бога все справедливо. И слезы закончились, и эти слова батюшки: у Бога все справедливо. Я сидела, говорю: Тань, давай, погнали, если у Бога все справедливо, значит, не в Уфе должна эта премия пройти, значит, не здесь она должна быть. А где она должна пройти? Семь человек, которые оказывают эти услуги, все стригут бездомных по линии церкви. У нас в Уфе Александра каждый день три года стрижет бездомных, каждый день. Ираида Гаджиева из Стерлитамака, гладя на нас, как мы работаем, пошла в своем родном городе Стерлитамаке, нашла православный храм Тихвинской иконы Божией Матери, пришла к батюшке, говорит: вы здесь кормите, давайте, я буду стричь. Представляете, люди вот так пошли. Также в Мурманске Ирина и Александра Панасенко, когда узнали, что мы в православном храме открыли парикмахерскую, прямо в Уфу к нам приехали. Когда я им дверь открыла, они просто потеряли дар речи, потому что увидели профессиональные шампуни, они увидели профессиональное оборудование, они увидели все расходные профессиональные материалы, что это не просто так, а все профессионально. Они говорят: Татьяна, мы потеряли дар речи, что в таких условиях, все профессионально построено. Они говорят, мы тоже хотим. Я ездила в Мурманск, мы открывали такую же парикмахерскую, чтобы стричь бездомных. Они также по линии церкви выезжают в храмы села Кола, прямо на улице организовывали палатку, бездомных тоже стригли, я вам тоже фотографии могу показать, у меня все есть.

Василий Рулинский:

— Так, а с премией что было? Вы начали про премию.

Татьяна Овсяникова:

— И про премию дальше. Я же понимала, что парикмахеры семь человек это чистая правда. Федеральный уровень, это другие регионы России. Если это Россия, где все проходят мероприятия? В Москве. О`кей, Таня, Москва.

Тутта Ларсен:

— Да ладно.

Татьяна Овсяникова:

— Ладно, Москва, а денег-то у меня нет же, мне же грант не дали. Мне же надо, чтобы в Москве мне предоставили площадь, чтобы кто-то предоставил для награждения. Я сидела, кто может мне предоставить, меня поддержать? Если это бесплатно, безвозмездно, если это услуги по линии церкви. Я такая: Таня, позвони в Синодальный отдел Русской Православной Церкви. Я звоню, говорю: а

лло, здравствуйте. А уже изначально знали, что есть такой проект, что он родился в церкви, в Никольском вокзальном храме, знают про «Парикмахеры добра». Я говорю: а можно премию провести в Москве? Мне говорят: можно. Если честно, за спросить по голове же не ударят, надо же спросить. А какая у нас главная площадка в стране, где у нас самый главный...

Тутта Ларсен:

— Кремль?

Татьяна Овсяникова:

— Нет, храм Христа Спасителя.

Тутта Ларсен:

— Да, да, извините.

Василий Рулинский:

— Мы на Радио ВЕРА, если что.

Тутта Ларсен:

— Это фантомные боли прошлой жизни.

Татьяна Овсяникова:

— Я спросила: а можно в храме Христа Спасителя парикмахеров отблагодарить, сделать награждение. Мне говорят: можно, но только в рамках съезда священнослужителей, добро пожаловать.

Василий Рулинский:

— Церковный съезд у нас был по социальному служению в прошлом году.

Татьяна Овсяникова:

— Да.

Василий Рулинский:

— Таня там тоже была.

Татьяна Овсяникова:

— Мы с Татьяной сфотографировались.

Тутта Ларсен:

— Мы там виделись.

Василий Рулинский:

— И все получилось?

Татьяна Овсяникова:

— И все получилось. На награждение в храме Христа Спасителя 14 ноября пришел известный сценарист, режиссер Алексей Комов, он присутствовал, вместе с супругой снимали этот момент. Для нас, для добровольцев, вы не представляете, какое произошло большое событие, для добровольцев парикмахерского дела это очень значимо, просто не можете пока представить. Для нас это важно. И Алексей Комов ко мне потом подошел, говорит: Татьяна, я считаю, что это справедливо награждать таких парикмахеров, которые стригут бездомных безвозмездно более трех лет, только в храме Христа Спасителя и только из рук владыки Пантелеимона.

Тутта Ларсен:

— То есть слово «справедливость» прозвучало?

Татьяна Овсяникова:

— Прозвучало. Это действительно справедливо.

Тутта Ларсен:

— Ты заговорила о том, что у тебя помимо профессионального опыта, стрижки и ухода за головой, и вообще имиджмейкинга, есть опыт педагога в этом вопросе. А пыталась ли ты своих клиентов как-нибудь привлечь? Если человек живет на улице, пришел постригся, а если бы он сам научился стричь, например, или брить, то у него бы появилась возможность, может быть, и деньги зарабатывать и не жить на улице.

Татьяна Овсяникова:

— В нашем православном храме в Никольском вокзальном храме Маркелл был, мужчина, который проживал при храме.

Василий Рулинский:

— Имя-то какое интересное.

Тутта Ларсен:

— Красивое.

Татьяна Овсяникова:

— Его на базовых навыках я его обучила, и он мне помогал стричь бездомных в православном храме. Были перспективы на дальнейшее, но он остался на том моменте, говорит: давай я буду помогать только их стричь.

Тутта Ларсен:

— Но чему-то научился.

Татьяна Овсяникова:

— Да, он научился, конечно, он стриг.

Тутта Ларсен:

— То есть ты им предлагаешь поучиться?

Татьяна Овсяникова:

— Конечно, предлагаем. Очень важный момент готовности, здесь профессия, когда ты соприкасаешься с другим человеком. Профессия парикмахера очень творческая, и здесь человеку готовность нужна. Потому что у людей, которые оказались в трудной жизненной ситуации, все начинается с базовых простых задач. Например, подмести, помочь, принести, унести. В дальнейшем, кто готов, то откликаются. Самая главная наша задача привести их в порядок, стрижки сделать, помыть голову. Они приходят к нам, говорят: нам надо, например, на паспорт сфотографироваться. Был такой момент, бездомный пришел, мы его постригли, все замечательно. Он пришел паспорт получать, говорит: я же бездомный, а он одетый, стриженный.

Тутта Ларсен:

— Нарядный.

Татьяна Овсяникова:

— В паспортном столе говорят, где же вы бездомный? Имидж бездомного меняется.

Василий Рулинский:

— Благодаря вам, благодаря вашему проекту, слава Богу.

Татьяна Овсяникова:

— Наши охваты и благодарность, что 14 ноября у нас состоялась премия «Парикмахер добра» в храме Христа Спасителя — это очень важное событие для парикмахеров-добровольцев. И это вдохновляет, что парикмахера видят, что это не остается не замеченным. Когда я изначально сказала женщине, которая обучает, безвозмездно оказывает услуги столько лет, что хочу сделать такую премию, она расплакалась: неужели нас кто-то заметил. Обычно эта работа остается не замеченной.

Василий Рулинский:

— Я поделюсь тоже одной историей, у нас совсем мало времени остается. Историей, которая буквально случилась до эфира. Я с Татьяной говорил, немножко приоткрою, я надеюсь, вы не будете против, завесу над тем, как это все происходит. Татьяна мне рассказала, что она ездила туда, туда, чтобы запустить это проект, организовывала марафоны, запускает еще. Я говорю: а на какие, простите, деньги? Татьяна призналась, что на свои собственные. И это меня прям... будем, конечно, поддерживать вас, Татьяна, но мне кажется, эта еще история про то, что все возможно для человека верующего. Здорово, что вы этим всем занимаетесь, что видите в этом реальное послушание перед Богом, попытку отдать Богу то, как Он вам помог. Мне кажется, эта история многих может привести к правильным выводам в своей жизни. Я уверен, что после нашего эфира еще больше появится желающих организовать при своем храме или в учреждениях такие замечательные благотворительные салоны для нуждающихся людей, обратиться к вам за помощью. Спасибо вам. Это прямо действительно здорово, что вы это все сделали.

Тутта Ларсен:

— Спасибо. Это были «Делатели» на Радио ВЕРА.

Василий Рулинский:

— А прежде чем мы попрощаемся, я еще одно объявление скажу. У нас сейчас востребована помощь волонтеров-ремонтников в Мариуполе, они восстанавливают дома нуждающихся людей, инвалидов, пожилых, одиноких матерей с детьми. Каждую неделю выезжают новые смены, и очень нужны люди. Если вы хотите помочь, это очень нужно, можно записаться по телефону 8-800-70-70-222. И так же нужны пожертвования на помощь пострадавшим мирным жителям в зоне конфликта. Их можно сделать на сайте помочьвбеде.рф. Спасибо большое, Татьяна. Это был очень важный для всех нас эфир. Благодарим вас.

Тутта Ларсен:

— Да, спасибо.

Василий Рулинский:

— Это были «Делатели» на Радио ВЕРА. С вами были Тутта Ларсен.

Тутта Ларсен:

— И пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.

Василий Рулинский:

— До свиданья.

Тутта Ларсен:

— Спасибо.

---

Все выпуски программы Делатели

• «Помощь бездомным и зависимым». Александр и Ирина Апанасенко
• «Добровольцы-ремонтники в Мариуполе». Дмитрий Захаров, Роман Лайко
• «Социальная и гуманитарная помощь». Граф Сергей Капнист