Поделиться
В просторной крестьянской избе воронежской слободы Александровка селяне собрались на посиделки с песнями. Одним из первых прибежал туда сын церковного певчего Ефима Пятницкого, семилетний Митрофан. Свесившись с большой русской печи, мальчик с упоением слушал задушевное пение деревенских женщин.
С юных лет красота народного пения глубоко проникла в душу Митрофана Пятницкого. Мальчику не было и шести лет, когда он начал помогать отцу в храме — тонким, чистым голоском пел во время Богослужений. В 1875-м Митрофан отправился из родного села в Воронеж — отец определил его на учёбу в Воронежскую духовную семинарию. Однако и там песням Митрофан уделял куда больше внимания, чем учёбе. На базаре купил сборник народных песен, и часто вместо занятий, спрятавшись в укромном уголке под лестницей, пропевал его от корки до корки. Это не ускользнуло от взора семинарского начальства. Ректор написал обо всём отцу Митрофана. И когда юноша приехал домой на летние каникулы, родитель прямо спросил его, намерен ли он продолжать учёбу в семинарии. Парень ответил честно: свою жизнь он хотел бы связать с народной музыкой. Отец возражать не стал.
Митрофан начал брать уроки пения у воронежских педагогов, а через несколько лет отправился в Москву. В большом городе нужно было на что-то жить, и Пятницкий устроился на работу в регистратуру при Морозовской больнице. В свободное время Митрофан выступал на сцене — в городских парках и небольших эстрадных залах. Исполнял те самые песни, которые ещё мальчишкой слышал в родном селе. Современник Пятницкого, музыковед Вячеслав Пасхалов, так описывал его выступления: «Пел Митрофан Ефимович свои воронежские песни поистине замечательно. Он умел передать стихию русской песни». Помимо исполнения, Пятницкий занимался собиранием народных песен. Путешествовал по самым отдалённым уголкам России, и неизменно привозил из экспедиций богатейший материал, знакомился с уникальными народными исполнителями-самородками. Именно в этих поездках и зародилась у Пятницкого мысль показать людям лучших представителей подлинно народной русской школы пения, уходящей корнями в глубокую древность.
Мечта Пятницкого осуществилась в феврале 1911 года. В тот день в Малом зале Дворянского собрания в Москве состоялся концерт талантливых крестьян Рязанской, Тульской и Воронежской губерний, которых собрал и привёз в Москву Митрофан Ефимович. Выступление закончилось овациями. Газета «Русские Ведомости» писала: «...публика смогла стать лицом к лицу с настоящими народными певцами, живыми художественными традициями которых и доселе ещё держится культура на Руси». Выступления народного хора Пятницкого стали проходить регулярно. Приезд крестьян в Москву Митрофан Ефимович оплачивал из собственных скромных средств, а часть сборов от концертов шли в пользу Московского попечительства о бедных. Скульптор Сергей Конёнков, хорошо знавший Пятницкого, вспоминал: «Будучи человеком мягким, добрым и ласковым, он всегда вникал в мелочи жизни своих хористов и во всём помогал им».
После революции 1917-го года многие деятели искусства уехали за рубеж. А Митрофан Ефимович Пятницкий остался в России. Русская народная песня осталась востребованной и в новых реалиях. В 1923-м его крестьянский хор выступал на торжественном открытии Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. В том же году Митрофану Ефимовичу присвоили звание Заслуженного артиста республики. Пресса тогда писала: «артисты Пятницкого несут в массы лучшие образцы искусства, говорящие о благородстве и высоких моральных чувствах человека...» В 1927-м году, после кончины Митрофана Ефимовича, его народному хору официально присвоили имя основателя. В те дни артист Московского Малого Академического театра, Владимир Лебедев, сказал замечательные слова о почившем друге: «Пятницкий сделал великое дело на века — дал слушателю живую русскую песню».
Все выпуски программы Жизнь как служение
«Мученики великой любви, молите Бога о нас»
Поделиться
Мученики великой любви, молите Бога о нас.
Вы, познавшие любовь, которая сильнее смерти, молитесь Любви о нас.
Вы, счастливо миновавшие сети преходящей любви, подобной смытому дождём пятну краски на стене.
Вы, проповедавшие, что любовь таинственней плоти и долговечнее звёзд небесных.
Любовью понимали вы деревья и камни, зверей в горах и рыб в воде. Ибо Любовь вскрывает печати всех тайн, и все творения предстают в наготе перед любящим.
Любовью исполняли вы пророков, отвечали всем религиям и покрывали все законы.
Великие завоеватели, кто сильнее вас?
Великие мудрецы, кто мудрее вас?
Редчайшие сокровища, кто малочисленнее вас?
Боги, видевшие себя в Боге и Бога в себе?
Имеющие честь выше ангельской, ибо ангелы ангелами стали без мученичества.
Вам молимся и поклоняемся — молите Богу о нас!
Чтобы и нам очиститься от призрачной любви, конец которой — ненависть.
Чтобы и нам увенчать веру нашу и надежду венцом, перед которым меркнет солнце.
Чтобы и нам прозреть, познать и возрадоваться радостью ангельской.
Чтобы и наша жизнь стала трисолнечным сиянием, подобным Тому, от Которого исходит сияние с тьмой несмешанное.
Чтобы и мы открыли в себе деву вечную, и превечного Сына Девы, и Духа Голубиня.
Мученики любви великой, только страдание ваше меньше любви вашей. Земная любовь несёт страдание, большее чем сама любовь. Вы же возлюбили то, что продолжительнее времени и шире пространства.
Слыша о страданиях ваших, братья ваши смертные, невероятными их мнят. Лишь оттого, что за страданиями не способны видеть любви — смысла страданий. О, если бы смогли они проникнуть в любовь вашу! Показались бы им безделицей страдания, также как ледяной дождь и порывы ветра — безделица для матери, спешащей домой к ребенку своему.
Тому, у кого есть цель больше мира — мир не причинит вреда.
Тому, кто спешит к дому, что обширней пространства — пространство не помеха.
Того, кто стяжал любовь превосходящую временное, время не поглотит и не раздавит.
Сквозь все бури и ураганы ведёт Любовь избранников своих и влечёт за собой.
Мученики великой любви, молите Бога о нас.
«Пролил еси свет во мраке, Господи»
Поделиться
Пролил еси свет во мраке, Господи, и явились цвета и формы. Склонился еси над бездной, имя которой Ничто, и бездна мучилась, пытаясь тенями изобразить красоту лика Твоего. Каким бездна изобразит Тебя, таким Тебя и все творения видят.
Прекрасно озеро моё, пока солнце безмятежно смотрится в него. Прохожие восхищаются красотой озера моего. Но закатится солнце, и озеро мрачной бездне уподобится. И никто уже не восхитится им, пока вновь солнце не покажется в сопровождении свиты своей сияющей.
Лик бездны пьянит тех, кто не видит солнца, склонившегося над ней. Красота творения открывается, когда созерцающий склоняется над ним.
Бессмысленно зеркало без лица, смотрящего в него. Но бессмысленно и лицо перед зеркалом, если нет света.
В свете Лица Твоего отражаюсь я в каждой твари. Без Тебя я и творения не отражались бы друг в друге — всё было бы тьмой, бездной и призрачной дрожью.
Творения искажают красоту лица Твоего, подобно тому, как сон искажает Явь.
Также как сны мучают меня, мучают меня и твари. Ибо, что есть твари, как не сон Твоей неизреченной Яви?
Говорят мне соседи: «Снились нам сны прекрасные». Да будет вселенная свидетелем моим — вы прекраснее снов своих. И вселенная видит во сне красоту свою и не может насмотреться.
Вселенная моя грезящая, пока сну снится сон, пугаются они друг друга, хотя ищут друг в друге толкования и утешения. Кто кому пророк: сон Яви или Явь сну?
О вселенная моя прекрасная, пусть снится тебе Явь, Явь расскажет тебе обо всём. Признай Явь, признай, что ты — сон Её, и тогда проснёшься и не будешь больше грезить о красоте, но сама станешь Красотою. Одна Явь и одна Красота, Она — причина грёз твоих.
Чада, не говорите мне о красоте звёзд, если не станет в них присутствия Божия, замолкнут уста ваши. Встаньте в непроглядной тьме на берегу моего озера и попробуйте воспеть красоту его. Ни звука не вырвется из уст ваших.
Твоё лицо, Господи, дарит красоту всему творению. В Твоей красоте плывёт вселенная, словно ладья в море.
И пепел безжизненный, если Ты склонишься над ним, преобразится.
Вразуми сердце моё, Господи мой, да не красотой тленной восхищается оно, но Тобой одним, Нетленная Единственная Красота моя!
Даруй ми зреть красоту лица Твоего.Даруй мне зреть красоту Твою бесконечно.
Архип Куинджи. «Исаакиевский собор при луне»
Поделиться
Фото: Steve Johnson / Unsplash
— Серёжа, посмотри, мне кажется, это Андрей Борисович из Москвы. Помнишь, он был в нашей туристической группе, в походе?
— Да, Юля, это точно он! Пойдём, поздороваемся.
— Здравствуйте, Андрей Борисович! Какими судьбами снова у нас в Смоленске?
— Юля, Сергей! Какая приятная встреча! Да вот, приехал, чтобы посетить вашу замечательную картинную галерею. Давно хотел здесь побывать.
— Мы с Юлей тоже сегодня решили посвятить день искусству. Может быть, пройдёмся вместе?
— Прекрасная мысль!
— Андрей Борисович, мы с Сергеем часто вспоминаем поход. Какая была луна! Вы тогда сказали — словно на полотнах Куинджи.
— Кстати, мы с Юлей как раз сейчас собирались посмотреть на картину Куинджи «Исаакиевский собор при луне». Она здесь, в нашей Смоленской картинной галерее.
— Да, великолепное полотно. Давно хотел его увидеть.
— От картины глаз невозможно оторвать. Какой необыкновенный свет... Ночь сияет. Наверное, художник писал какими-то особыми красками?
— Те, кто впервые видел полотна Куинджи, даже подозревали живописца в том, что он использует перламутровый порошок. Но Архип Иванович ничего подобного, конечно, не делал. Когда его спрашивали, как он добивается того, что его картины светятся, Куинджи скромно отвечал: «Ничего сложного, просто смешиваю краски».
— А может быть, в свои картины художник вкладывал частичку света собственной души?
— Серёжа, ты неисправимый романтик!
— Между прочим, искусствоведы относят полотно «Исаакиевский собор при луне» как раз к жанру романтического пейзажа. Это одна из самых ранних работ художника. Он написал её в 1869 году.
— Трудно поверить, что это произведение начинающего художника. Как тонко выписаны оттенки ночного неба! Луна выглядывает из-за облаков. Её свет падает на тёмную громаду Исаакия. Трепещет лунная дорожка на воде. Потрясающая атмосфера!
— Кстати — а почему вода так близко? Посмотрите, она же подходит прямо к ступеням собора!
— Дело в том, что на картине «Исаакиевский собор при луне» Куинджи запечатлел наводнение в Петербурге, которое произошло осенью 1868 года. Нева тогда сильно вышла из берегов. Несколько дней передвигаться по городу в некоторых местах можно было только на лодках.
— Да, лодка есть и на картине! В ней двое пассажиров, а на корме светится фонарик.
— А знаете — несмотря на то, что на картине ночь и наводнение, от неё всё равно веет покоем.
— Художник словно хочет сказать: жизнь идёт своим чередом. В ней бывает всё — даже наводнения. Но и они не страшны, когда мир озаряет Божий свет.
— Я где-то даже слышал, что Куинджи называют певцом Евангельского света. А почему? Ведь он, вроде бы, в основном пейзажи писал?
— Действительно, у Архипа Ивановича есть только одно полотно непосредственно на евангельский сюжет — «Христос в Гефсиманском саду». Но в каждой его работе отчётливо ощущается искра Божия удивительного таланта. Божественный свет Творца, создавшего мир, который Куинджи с таким мастерством переносил на свои холсты. Помните, Христос говорит в Евангелии от Иоанна: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни».
Мне кажется, свет картины Архипа Куинджи «Исаакиевский собор при луне» надолго останется с нами!
Картину Архипа Куинджи «Исаакиевский собор при луне» можно увидеть в Смоленской художественной галерее.
Все выпуски программы: Краски России
