Top.Mail.Ru
Москва - 100,9 FM

Ирина Велембовская. Сборник «Вид с балкона» (2022)

* Поделиться

Фото: Fang-Wei Lin / Unsplash

«В избушку Шубиных, что стояла на берегу замёрзшей Туры, холодным декабрьским утром, с трудом добравшись к крыльцу по снежному заносу, почтальон принёс письмо. Вслед за почтальоном набежала и куча соседок, любопытных до новостей с фронта.

Старший сын Шубиных Шурик писал:

Милые мама и тятя и все братья и сёстры! Я живой и здоровый лежу в госпитале в г. Омском. Прошу, милый тятя, приезжай, возьми меня домой, так как один не могу на костылях. Как вы живёте, я награждённый орденом. Цела ли моя гармошка? Всех вас целую. Известный вам сын ваш Шубин Александр“.

Мать девятерых детей, Анна Гавриловна Шубиха, плачущая от радости, объясняла соседкам:

— Ведь это только подумать надобно: год с лишком никакого известия не получивали. Я ведь, дура окаянная, думала, погиб Шурик-от наш! Красавец мой Шуренька! Навек, поди, покалеченный! Чтоб им всем трижды передохнуть, немцам проклятым! Отец, Пётр Ильич, да будет тебе кряхтеть-то! Слезай с печи, надо хоть где-то муки раздобыться, килограмма хоть с три. Повезти чего-то надо с собой.

— Где раздобудешь её? — прокашлял на печи Шубин.

Вот уже три года, как свалили его с ног туберкулёз и ревматизм. Свесил с печи ноги, обутые в подшитые пимы.

— Да слезь с печи-то! Господи, ему ровно и радость не в радость!.. Ладно. Сиди, отец, я уж сама побегу. Девку-то возьмите из качки, не слышите — орёт. Уж извиняйте, бабоньки, побегу!

— Беги. Ну и счастье же тебе, Шубиха! А мы-то, видать, не дождёмся своих...Хоть бы безногих каких, безруких...»

Из рассказа Ирины Велембовской «Анна» нам читала Екатерина Осипова (не профессиональная, замечу, артистка, но — отзывчивая читательница).

Собственно, это было начало не публиковавшегося прежде рассказа, которым завершается огромный, в шестьсот страниц, том прозы Велембовской под общим названием «Вид с балкона», изданный в 2022 году к столетию писательницы.

Когда-то, прочитав, почти случайно, её избранное, куда вошла и повесть «Сладкая женщина» (по которой снят хороший фильм с Натальей Гундаревой и Олегом Янковским), я попал под обаяние незаметного таланта этого автора.

Незаметного — тем и драгоценного: написано так, что вы не замечаете мастерства. А ведь это и есть признак настоящего, высокого искусства.

В народе о такой литературе говорят: «жизненно». Пожалуй, высшая оценка. Значит, здесь — правда. Хотя вроде бы: персонажи и сюжеты, «люди и положения». Кстати, известное произведение Бориса Пастернака, названное этими словами, относится, к автобиографическому жанру...

Примечательно, что в прозе Ирины Велембовской я не слышу ни одной специфически «советской» — то есть сделанной на одну, всем известную, колодку — ноты. Здесь вообще нет «режимной идеологии» (если только это не неизбежная декорация). Она рассказывает про другое — про личное, умеющее под рукою художника становиться, как говорят дети, «всехним».

Нечто похожее на то, что я мог бы попытаться сейчас сказать, было когда-то молитвенно проговорено Анной Ахматовой в стихотворении «Победителям»: «Вот о вас и напишут книжки: / „Жизнь свою за други своя“...» Но герои Велембовской — совсем не победители в жизни, это просто люди — из военного и послевоенного, по-своему очень трудного, бытия.

...Дело, видимо, в том, что Ирина Александровна Велембовская — любила этих людей, то есть своих героев, горячо сочувствовала им. Они ей — родные. Не потому ли моя добрая соседка по загородному посёлку, Катя Осипова (которая прочитала нам начало не публиковавшегося ранее рассказа Ирины Велембовской «Анна») призналась, когда я её записывал: «...знаете, не могла удержаться, плакала».

Кстати, заканчивается «Анна» — хорошо: счастьем. Трудным — но счастьем.


Все выпуски программы Закладка Павла Крючкова

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем