Top.Mail.Ru
Москва - 100,9 FM

Федор Абрамов. Рассказ «Белая лошадь».

Федор Абрамов. Рассказ «Белая лошадь».
Поделиться Поделиться
Лошадь

Фото: PxHere

В середине 2010-х годов в Санкт-Петербурге издали сборник «О войне и победе».

Сюда включено всё, посвящённое этой теме (художественное, документальное, архивное), — одного из самых совестливых писателей советского времени — труженика и воина, уроженца Русского Севера Фёдора Абрамова. В том числе — незаконченный рассказ «Белая лошадь», над которым автор классического романного цикла «Братья и сёстры» (о роде крестьян Пряслиных) мучительно работал более двадцати лет.

Абрамов писал рассказ в память о своих молодых сокурсниках, необстрелянных филологах-ополченцах. Имя героя, нескладного и артистичного Сени Рогинского, — здесь — подлинное. ...Идёт бой, вчерашние студенты лежат у кромки минного поля.

«Он лежал, вытянув шею, и во все глаза, как на чудо, смотрел на луг. И там действительно было чудо: по лугу бежала белая лошадь! Не знаю, может, в том виновата внезапность её появления, неожиданность, может быть, виновата война, которая сделала нас тупыми, а может быть, солнце виновато, которое вышло из-за леса. Но мне показалось, что я ещё ничего подобного не видал в своей жизни. Лошадь бежала серединой луга — лёгкая, грациозная, грива и хвост распущены, тонкие ноги не хватают земли. Румяная заря. Я не успел подумать, откуда эта лошадь. С дороги. Отбилась. А может быть, это местная, хозяйская. Как раздался оглушительный взрыв. Когда земля осела, мы увидели лошадь лежащей на лугу... Она била ногами. Грязная. Подкова сверкала.

Потом лошадь поднялась на колени передних ног и жалобно заржала.

— Надо ей помочь, — сказал Рогинский и начал вставать.

— Идиот! Как ты ей поможешь! Может, к ней побежишь?

Я был в полном отчаянии. Я не знал, что делать. А между тем лошадь продолжала жалобно ржать, словно она призывала нас на помощь...»

Из рассказа Фёдора Абрамова «Белая лошадь» читал народный артист Евгений Меркурьев. Признаюсь вам, что это маленькое, незаконченное произведение задело и не отпускает меня.

Что до лошади, то она пала на глазах у вчерашних студентов от второй мины.

В 1975 году Абрамов записал в дневнике: «Какие уроки сделали мы из войны? Достойны ли памяти погибших? И потому это рассказ не столько о войне, сколько о мире, о нас, выживших...» Конец цитаты. И там же, в дневнике, ещё в 1950-е, о том же: «Огромная, окрыляющая душу вера и полная неготовность. Отсюда колоссальные жертвы в первые два года <...> В Рогинском привлекает именно накал патриотических, героических чувств, который характеризовал наше поколение».

«Я не помню, как мы вышли с минного поля. Я помню только, что вдруг Рогинский, когда мы уже были на прибрежной кромке и к нам бежали, тяжело дыша, ребята, начал, как мне показалось, валиться набок.

— Что с тобой? — закричал я от испуга.

— Чего-то пятке неловко. Я, по-моему, опять сбил правую ногу. Ведь сколько раз говорил тебе, что нельзя бегать.

И тогда я ударил Рогинского прямо по лицу. Кулаком. За всё, за то, что он заставил меня столько пережить, за его идиотскую храбрость.

Он погиб через неделю. Но мне больше запомнилось, как он спасал белую лошадь. Эта белая лошадь, словно на крыльях плывущая по лугу, как самая ослепительная красота. И Рогинский, позабыв про все страхи и боли, бросился спасать красоту. Он не мог поступить иначе. Он мог погибнуть, но красота должна жить...»

Слушая чтение народного артиста Евгения Меркурьева из рассказа Фёдора Абрамова «Белая лошадь», я всё вспоминал портрет автора: ясный взгляд со стены архангельского аэропорта, названного именем этого северного прозаика.

Одного, повторюсь, из самых совестливых писателей ушедшей эпохи.


Все выпуски программы Закладка Павла Крючкова

Мы в соцсетях
ОКВКТвиттерТГ

Также рекомендуем