«Воскресенье 5-е после Пасхи — о самаряныне». Прот. Дионисий Крюков

У нас в гостях был настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков.

Разговор шел о смыслах богослужения в ближайшее воскресенье, в которое читается евангельский отрывок о встрече Иисуса Христа с женщиной-самарянкой у колодца, о праздновании перенесения мощей святителя Николая Мирликийского, о памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, учителей Словенских, Исидора Твердислова, Христа ради юродивого, преподобного Пахомия Великого, а также о Соборе новомучеников, в Бутове пострадавших.

Марина Борисова:

— Добрый вечер, дорогие друзья. С вами Марина Борисова. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. Сегодня у нас в гостях настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Здравствуйте, дорогие друзья. Христос Воскресе!

Марина Борисова:

— Воистину Воскресе! И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в пятое воскресенье после Пасхи и на предстоящей седмице. Пятое воскресенье после Пасхи посвящено некой женщине самарянке. Про самарян в Евангелии очень много всего. Я думаю, что те наши радиослушатели, которые внимательно хотя бы слушали то, что в церкви читается, а, может быть, и неоднократно читали сами Евангелие, наверняка помнят, что самаряне это такой народ, который жил вроде как рядом с иудеями и не слишком от них отличался. Но, в то же время, камнем преткновения было отношение к религии, отношение к Богу. И то, что самарян не допустили иудеи к восстановлению Иерусалимского храма, на всю оставшуюся жизнь положило непреодолимую преграду между этими двумя соседскими народами. Иудеи очень скептически относились к своим соседям.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да. А самаряне построили свой храм на горе Гризим, где и поклонялись Богу. Вот это именно та самая коллизия, одна из причин завязавшегося разговора между самарянкой и Христом, о котором мы сегодня будем говорить.

Марина Борисова:

— А для начала мы по традиции вспомним отрывок из Деяний святых апостолов из 11-й главы стихи с 19-го по 26-й и с 29-го по 30-й. Это тот отрывок, который прозвучит завтра во время Божественной литургии в храме. Собственно говоря, можно из всего этого отрывка выделить только несколько главных мыслей. Начинается этот отрывок со слов: «Между тем рассеявшиеся от гонения, бывшего после Стефана, прошли до Финикии и Кипра и Антиохии, никому не проповедуя слово, кроме иудеев». И дальше весь спор между первыми учениками Христа происходит о том кому нужно проповедовать Евангелие Воскресения, а кому нельзя. Под конец этого отрывка апостол Варнава пошел в Тарс искать Савла и, найдя его, привел в Антиохию. «Целый год собирались они в церкви и учили немалое число людей, и ученики в Антиохии в первый раз стали называться христианами». Мне кажется, это очень важно, потому что вот группа первых, самых близких, которые из уст в уста слышали все, чему учил Христос. А первыми христианами становятся люди, которые вообще только от Савла, которого не было среди первых учеников, который сам опосредованно, чудесным образом узнал о благовестии Иисуса Христа, он становится их учителем... И они первыми называются христианами. Нет этой пуповинной связи, нет этого царственного преемства, как у иудеев, когда считалось, если ты от этого рода, ты достоин, а не от этого рода, значит, сиди у себя на горе.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— А в начале этой главы и вовсе апостола Петра обвинили, что он общается с необрезанными, и апостол Петр сказал о том, что я проповедовал, но я увидел, как на них сходит Святой Дух, и поэтому понял, что я не имею права этому противиться. Вообще это вопрос всей 11-й главы книги Деяний, из которой мы читаем этот отрывок. Кому проповедано слово Божие? Только лишь евреям, только иудеям или вообще всему народу? Конечно же, ответ, который дает Святой Дух и жизнь Церкви, что христианство открыто и способно быть воспринято всеми людьми, независимо от их национальности. Именно эта тема раскрывается в Евангелии от Иоанна, который мы тоже читаем. Эта неделя так и называется по главной героине этого отрывка — неделя о Самаряныне.

Марина Борисова:

— Это Евангелие от Иоанна 4-я глава, стихи с 5-го по 32-й. Огромный отрывок, причем он очень многослойный сюжетно. Мне кажется, о нем сложно говорить, потому что он так и просится разбить его на главы.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да. В этом отрывке, действительно, есть момент диалога Спасителя с самарянкой, и есть дальнейшее последствие этого разговора. Это как бы два отдельных, можно сказать, сюжета. Для того чтобы как-то сложилась хотя бы первая половина, я предлагаю с самого начала нашим слушателям обратить внимание на то, что Христос очень медленно и постепенно открывает себя самарянке. Сначала она, придя на колодец, видит Христа, который обращается к ней, что ее удивляет. Она сразу же по внешнему виду определяет, что перед ней не самарянин, а иудей и мужчина, который, в общем-то, не обращается к женщине, а тем более к самарянке. Он просит, чтобы она дала ему напиться, почерпнув из колодца, а она этому удивляется: почему ты ко мне обращаешься? Тогда ей Господь отвечает: если бы ты знала, кто у тебя просит пить, ты бы сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Вода живая в данном случае, это как бы поливалентное выражение. С одной стороны, это проточная вода, то есть не стоячая вода. А с другой стороны, это некая вода живая, которая является образом, которая дает жизнь. Она еще пока не понимает, в каком значении это все воспринимать. Она удивляется, спрашивает, как ты можешь дать мне эту воду, если у тебя даже черпала нет. Он говорит: «Кто будет пить воду, которую я дам, тот не будет жаждать вовек. Но вода, которую я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную». Здесь она видит в нем не просо еврея, иудея, мужчину, а она видит в нем уже чудотворца.

Марина Борисова:

— Но вы знаете, мне кажется, что там есть еще... Евангелие удивительная книга. С одной стороны она вся об очень высоких понятиях, а с другой стороны, она удивительно живая.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да.

Марина Борисова:

— Казалось бы, вот мы на кульминации, говорим мы о том, что Бог открывает Себя женщине. Что говорит женщина? Женщина говорит: господин, дай мне этой воды, чтобы мне не жаждать, не приходить сюда с этим водоносом постоянно на этот колодец. Это удивительно. За что особенно любишь Евангелие, за то, что оно все такое.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Совершенно верно. Но в этом же есть и некий для нас важный момент, когда мы понимаем, что то, о чем говорит Христос, еще пока не достигает не ушей, а души этой самарянки. Тогда этот разговор дальше продолжается, причем Христос прекрасно понимает, что она пока его не может услышать. И тогда Он делает неожиданный ход: хорошо, дам, только пригласи своего мужа. Она честно отвечает: а у меня нет мужа. И тут Он ей говорит, что действительно у тебя нет мужа, потому что у тебя было пять мужей, а с кем ты сейчас сожительствуешь, тебе не муж. Вообще, конечно, это предосудительное поведение, и, наверное, она хотела бы это скрыть. Точно скрыла бы, потому что в дальнейшем она на это обратила внимание. Ее это настолько поразило, что уже третья ступень: она увидела в нем мужчину, иудея, чудотворца, теперь она увидела в нем пророка. И она говорит: да, вижу, что ты прок. И тогда она задает вопрос о том, где поклоняться, в Иерусалиме ли или на горе Гризим, как самаряне поклоняются. Христос говорит: да, надо поклоняться в Иерусалиме, но настанет время, когда неважно будет, где поклоняться, потому главное будет поклоняться в духе и истине. «Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе». Женщина говорит, что да, я знаю, что будет это время, когда придет Мессия. Самаряне тоже ждали Мессию, то есть Христа. Но, говорит, когда Он придет, то Он это все и возвестит. И тут Христос открывает Себя уже во всей очевидности. Говорит, что это Я и есть, «это Я, который говорю с тобою». То есть, в конце концов, по этой ступеньке постепенно она все-таки пришла к осознанию того, что перед ней говорит Мессия, Христос, которого чают и иудеи и самаряне. И причем Христос специально педагогически долго ее к этому готовил. Представьте, если бы Он сразу сказал: я Мессия, хочу чтобы ты дала мне воды напиться. Конечно бы, этого разговора не состоялась. Она бы или в страхе убежала, или бы решила, что перед ней человек может быть даже неадекватный. А тут вот этой постепенной педагогической подготовкой Господь ее щадит, с одной стороны, а с другой стороны, что удивительно, делает ее проповедницей. Христос остался один в этот момент, с ним рядом учеников нет, они пошли за едой в город, откуда эта самарянка и пришла. Но она побежала, бросив свой водонос, в этот город и привела с собой кучу народа, чтобы показать, не Тот ли это Мессия, которого ждем все.

Марина Борисова:

— Вообще Евангелие женщины удивительные. Что жены-мироносицы, что самарянка.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да, да.

Марина Борисова:

— Есть в этом что-то утешающее.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Утешающее для женщин. И на самом деле, мне даже кажется, что в этом есть какой-то противоположный вектор. Его ученики-проповедники должны пойти были в этот город проповедовать, но они пошли только за провизией. А эта женщина, причем не самая благочестивая, вышла из этого города за водой, но вернулась в город для того, чтобы привести ко Христу весь народ. То есть она фактически исполнила миссию Его учеников, которые по каким-то причинам ее не исполнили.

Марина Борисова:

— И тут начинается вторая глава этого повествования — пришли апостолы.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да. Пришли апостолы и предлагают Христу еду. Тут очень важно, что то, чего не понимала самарянка в начале — что это за вода, о которой Он говорит — совершается на новом этапе уже с Его учениками. С ней Он говорил о воде, а со Своими учениками Он говорит о пище. Там питье, а здесь пища. Он говорит, что Он, в общем-то, не очень хочет есть, потому что «Его пища творить волю Пославшего Его». Получается что? Что истинное питье и еда Христа и Его последователей это, с одной стороны, творить волю Его Небесного Отца, а с другой стороны, утешаться тем источником благодатным, который из Него истекает через творение этой воли Божией, и через ту благодать, которая действует от Бога через Него Самого и через христианина.

Марина Борисова:

— Дальше разговор становится все более загадочным, когда речь уже идет о жатве. Христос говорит ученикам «Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так что и сеющий и жнущий вместе радоваться будут». И тут же говорит, что Он посылает Своих учеников «жать то, над чем вы не трудились: другие трудились, а вы вошли в труд их». Как совместить эти два идущих друг за другом утверждения. С одной стороны, получает награду и собирает плод тот, кто жнет в жизнь вечную. Почему они посылаются на жатву?

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Ну, потому что на самом деле, важно то, что в работе Божией задействовано огромное количество людей. Засевают и пророки, и Сам Христос, а собирают уже другие люди. В частности, Его ученики-апостолы соработники, наверное, это самое важное слово, чтобы понимать, что имел в виду Христос. Все христиане и Его ученики являются соработниками у Бога, и они не должны воспринимать это дело как собственное, исключительно им принадлежащее.

Марина Борисова:

— Удивительно, что завершается вся эта история констатацией того, что многие самаряне из города того уверовали в Него по слову женщины.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да. И причем так и сказали: мы веруем, потому что «сами слышали и узнали, что Он истинно Спаситель мира, Христос».

Марина Борисова:

— Так что непонятно, кто будет жать эту жатву, кто будет сеять, раз может даже самарянка посеять.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Любой из нас может и сеять и жать, чем мы сейчас и занимаемся.

Марина Борисова:

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами Марина Борисова. И в студии наш сегодняшний гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. На этой неделе нас ждет праздник, очень любимый русскими православными христианами. Это 22 мая, день памяти перенесения мощей святителя Николая Мирликийского, а в простонародии Никола Вешний.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Весенний, то есть.

Марина Борисова:

— Вешний как-то лучше звучит, так приятно, есть зимний, а вешний, вешние воды, как-то все очень поэтично.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Поэтично.

Марина Борисова:

— Для меня всегда было, с одной стороны, и понятно, а с другой стороны, все-таки загадочно, почему из всего сонма святых сердце русского православного человека выбрало именно Николая Мирликийского. С зимним все понятно, там как-то с нашими детскими ощущениями предощущение деда Мороза, подарки, это как-то увязывается. А что такое, почему, многие писатели, описывавшие быт крестьян 19-го века, описывали, что для русского крестьянина главное, чтобы в Красном углу была икона Христа, Матери Божией и Николы Чудотворца? Что за такое странное прикипание сердечное именно к Николаю Угоднику?

Протоиерей Дионисий Крюков:

— А вы сами какой-то ответ на этот вопрос нашли?

Марина Борисова:

— Вот нет. То есть мне иногда кажется, что нашла, а иногда я опять теряюсь в догадках. Потому что в силу обстоятельств жизни я очень много изучаю жития святых, и много вижу святых, которые пользуются любовью и поклонением русских православных людей на протяжении веков. Но такого исключительного отношения, как к святителю Николаю, даже при всей любви русского человека к святителю Спиридону Тримифунтскому, все-таки, как говорили в 19-м веке просвещенные скептики: у русского христианина троица — Матерь Божия, Господь и Никола Угодник.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Это как раз словесное описание Красного угла в любой деревне, в любой избе. Думаю, что ответ на этот вопрос в том, что его наименовали угодником, причем, угодник это опять же полисемантическое значение этого слова. Потому что кому он угождает? С одной стороны он угождает людям, которые к нему обращаются. А с другой стороны, этим самым он угождает Богу. Он угодник не потому, что он угодник перед людьми лишь только, а потому что в этом выражается его угождение Своему Творцу. Более того скажу, для меня было откровение, удивление, что на Руси даже праздновался праздник рождества Николая Чудотворца, который, впрочем, в дальнейшем как-то ушел из жизни. Но тем не менее, это был довольно популярный и важный праздник. Еще дополнительный был повод, чтобы его праздновать, именно потому, что его житие изобилует историями про то, как он помогал людям в самых тяжелых ситуациях. Народное сознание хочет все время какого-то святого приурочить к какой-то проблеме. А у Николая Чудотворца весь спектр в его чудесах, кому только и чем только он ни помогал. И на море, то есть путешествующим, заметим, что путешествие большого отрезка христианской истории, это все-таки не наше с вами путешествие.

Марина Борисова:

— Я вам скажу, и наше тоже на любителя.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— У кого как, бывает и такое. Но это, действительно, большое приключение, люди в основном не выезжали из своих домов, даже в большой город не выезжали. На ярмарку редко когда. Это и помощь бедным девушкам, у которых не было приданного, чтобы у них была возможность через приданное в дальнейшем свою судьбу устроить. Это избавление невинного от казни. Эти все случаи собрались в какой-то сложившийся образ, что в самом невероятном случае надо молиться Николаю Чудотворцу, его помощь обязательно последует.

Марина Борисова:

— Удивительно было для меня, может, еще то, что к нему отношение как к своему. Даже в названии икон. Никола Мокрый, абсолютно домашнее, свойское. Речь идет о святителе, который в третьем веке нашей эры жил в современной Турции. Казалось бы, где он и где Русь Святая. Ни во времени, ни в пространстве, нигде никакого пересечения, и вдруг вот такое удивительно сердечное совпадение.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Надо сказать, что почитают его не только на Руси. Почитают его даже католики. И как раз сегодня мы вспоминаем праздник перенесения.

Марина Борисова:

— Про то, как его украли.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да, как его мощи украли, и ныне они находятся в Италии в городе Бари, и многие уже, наверное, из наших слушателей там побывали и поклонились.

Марина Борисова:

— А кто-то был в Москве, когда привозили мощи.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да. Когда в Москву привозили мощи. А кстати, еще есть мощи в Венеции, которые тоже тогда же, отделившись от основного тела, которое увезли в Бари, моряки собрали эти остатки и отвезли в Венецию. И современные исследования показали, что они принадлежат одному и тому же человеку. В 3-м веке Римская провинция Ликия и по образу жизни, и по культуре была совершенно эллинистической, и образование своим детям почтенные граждане давали соответствующее. У нашего святого Николая Чудотворца, дядя был епископ, Николай Потарский, тоже Николай, кстати, обратим внимание.

Марина Борисова:

— Вполне такое иудейское решение вопроса — дядя епископ и племянник епископ. Это левитское отношение, раз в роду священники, значит, вот...

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Это было свойственно не только Ветхому Завету, у нас на Руси тоже сословие священническое порождало детей той же самой профессии. И это, наверное, вообще некоторый топос культуры. Его дядя юного племянника поставил во чтеца, а потом уже рукоположил в сан священника и сделал своим помощником и поручил говорить поучения пастве.

Марина Борисова:

— Ой, не каждому дано.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Далеко не каждому, согласен. И когда Николай Потарский отправился в Палестину, передал племяннику управление епархией. Надо сказать, что Николай Чудотворец был человеком из достаточно богатого рода, поэтому он наследовал от своих родителей некое состояние, которое он...

Марина Борисова:

— Мог позволить себе пустить на благотворительность.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Позволить себе... Все бы так позволяли.

Марина Борисова:

— Мне кажется, это тоже важно, потому что далеко не каждый желающий имеет, что. Понятно, что и две лепты вдовы тоже учитываются, но по-настоящему помочь, надо иметь, чем.

Протоиерей Дионисий Крюков:

-Да, да. Он, в конце концов, был похоронен в Мирах Ликийских, и уже в 11-м веке мусульмане покушались уничтожить мощи святителя Николая, решили взломать его гробницу, но ошиблись. Но в 1087 году реликвию похитили венецианцы.

Марина Борисова:

— Они не ошиблись.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Они уже не ошиблись. Именно таким образом эти мощи покинули Малую Азию, Турцию современную и оказались на Пиренейском полуострове.

Марина Борисова:

— В эфире Радио ВЕРА, программа «Седмица». В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Мы ненадолго прервемся. Вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

Марина Борисова:

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица». В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. Эта неделя у нас богата воспоминаниями отцов-основателей. С одной стороны, мы вспоминаем Николая Чудотворца. А с другой стороны, мы вспоминаем равноапостольных Кирилла и Мефодия, учителей словенских, память их 24 мая. Эта памятная дата настолько уже стала не только церковной памятью, но и общекультурной государственной, что масса мероприятий всегда бывает приурочена к этому дню, и святейший патриарх как правило, выступает с каким-нибудь словом, и патриаршая премия литературная оглашается где-то приблизительно в эти же дни. В общем много чего происходит. За этим всем иногда забывается удивительное чудо, которое нам Господь подарил в виде двух этих странных братьев. Братьев, которые совершенно не похожи были друг на друга, которые именно вдвоем создали тот организм, который передал слово Божие целой цивилизации. После гибели Византии не состоялся бы православный Восток, если бы был только греческий перевод Священного Писания. Я глубоко в этом убеждена, если бы не было кириллицы, если бы не было славянского перевода, если бы не происходила проповедь так сразу от сердца к сердцу, славянские народы с их непоседливостью, что ли, и с их непривычкой к схоластическому учению, я боюсь, очень поверхностно отнеслись бы к тому, что говорили им миссионеры. Но благодаря Кириллу и Мефодию, у них была возможность еще и читать, еще и слышать богослужения на своем языке. Причем, та удивительная канва, которую оставил Кирилл в виде азбуки, на ней можно было вышивать культуру любого славянского народа.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да, славянские народы имеют основную структуру свою языковую и, конечно, удивительно, что Кириллу и Мефодию удалось эту конструкцию сконструировать, проявить, подарить, и в дальнейшем ею стали пользоваться. Мы привыкли говорить, что Кирилл и Мефодий дали нам кириллицу, но справедливости ради надо сказать, что это была не кириллица изначально, а глаголица. А те люди, которые видели какие-нибудь тексты на глаголице, удивлялись тому, насколько она не похожа на наше написание. Действительно, глаголица в первую очередь восходит по своему начертанию к восточному алфавиту, к восточному написанию, а кириллица в какой-то степени повторяет греческое написание. Но главное, что два типа написания между собой тождественны, если абстрагироваться только лишь от графики. Кирилл был филологом от Бога, он владел несколькими языками. Его родной язык был греческий, потому что братья родились в Салониках, или в Солуни, как говорилось раньше. Вокруг них было достаточно славян, которых они уже знали и слышали. Соответственно, Кирилл знал и эти языки, к тому же он владел еще и еврейским и латынью. И в своих путешествиях он даже познакомился с сирийским, что было редкостью, и с арабским языками. Он был полиглотом в какой-то степени, и очень был нужен при дворе патриарха Фотия. Именно там при Константинопольском дворе он начал заниматься своей филологической деятельностью.

Марина Борисова:

— Но Мефодий тоже был удивительный человек, начнем с того, что он был военным, профессиональным военным, с хорошей карьерой.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Административной карьерой.

Марина Борисова:

— Взял и ушел в монастырь на Олимп. Всегда меня удивляло, когда состоявшиеся военные, с хорошей сложившейся военной карьерой люди вот так коренным образом меняют свою жизнь. Что касается светских людей, там проще это понять. Но человек военный, у него в силу самого того занятия, которое он выбирает в своей жизни, выстраивается модель поведения, которая, на мой взгляд, редко совпадает с тем, что требуется от монаха. Потому что военный человек — я имею в виду не солдат, а человек, который берет на себя командование чем-нибудь — в силу обстоятельств вынужден постоянно принимать решения. Когда этот человек идет в монахи, он отсекает свою волю, первое с чего начинается выучка монаха: полное отрицание всего жизненного опыта, который он приобрел.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Тут нет противоречия. На самом деле, военные все равно выполняют волю главнокомандующего, они умеют слушаться, они умеют не только управлять, но и передавать то, чем они должны заниматься. Но кроме всего прочего, военные — это люди чрезвычайно дисциплинированные. А монашество это и есть внутреннее воинство, которое они привносят уже не в светскую жизнь, а именно в свою внутреннюю, духовную жизнь. Для нашей с вами темы памяти Кирилла и Мефодия это было весьма промыслительно, что два брата были друг на друга абсолютно не похожи и обладали разными талантами: один организационным, как Мефодий, а другой филологическими и творческими, как Кирилл-Константин.

Марина Борисова:

— Забегая вперед немного, хочу сказать, что и в их совместной миссии творческую часть Константин, в схиме Кирилл, исполнил и умер. А всю эту непомерную ношу, как вы говорите, административной части миссионерской работы взвалил на себя Мефодий.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да. Нам все кажется, что это такой великий дар, который все приняли с распростертыми объятиями. На самом деле, там события были весьма и весьма драматические. Вообще-то Кирилл и Мефодий трудились в Моравии, это территория современной Чехии. Но там их дары не прижились, потому что в этот момент были очень сложные перипетии Моравских земель, было не понятно, кому они подчинялись. Там были немецкие князья, которые свергали Моравских князей. Там были архиереи, которые поставлялись из Рима, из Византии.

Марина Борисова:

— Причем, это странный такой период в истории Церкви был, когда Церкви еще не разделились и в то же время никакого взаимопонимания зачастую не могли достигнуть. Константинополь и Рим все время как бы соревновались и на пространстве миссии соревнование продолжалось. Почему собственно эти несчастные славянские князья метались. То они просили прислать им миссионеров из Константинополя. То менялась политическая конъюнктура, она говорили: не, не надо нам ваших монахов греческих, пришлите нам из Рима. Эта чехарда делала миссию почти по названию фильма — «Миссия не выполнима». Только ты развернешься, только ты начинаешь кому-то что-то объяснять, как тебе князь говорит: не-не-не, вот у меня сейчас епископы латинские приедут, они тут все всем объяснят. Это продолжалось постоянно, на протяжении всей жизни сначала обоих братьев, потом уже одного Мефодия.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Но прежде, чем мы скажем о том, как Мефодий остался один, наверное, стоит сказать, что Кирилл с Мефодием пришли в Рим.

Марина Борисова:

— Но не с пустыми руками.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Не с пустыми руками. Они принесли туда в Рим мощи папы Климента.

Марина Борисова:

— Которые они обнаружили во время путешествия на нашу благословенную Крымскую землю.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Совершенно верно. В Риме двух братьев приняли очень радостно, радушно, что весьма и весьма удивительно, тут, конечно же, политические были резоны. Благословили братьев на их деятельность по распространению слова Божия на славянском национальном языке, хотя в общем-то считалось, что есть только три языка, которые достойны, чтобы на них слово Божие проповедано было — греческий, латинский и еврейский. Но Кириллу и Мефодию это благословение было дано. Рим был к ним благосклонен, но Рим не был той средой, в которой им жилось естественно.

Марина Борисова:

— Мне кажется, всякий нормальный современный человек понимает, что такое был благосклонен. Благосклонен был папа Адриан II. Он их ободрил, он их благословил, все замечательно. А начальства-то сколько под ним. Они год, после того, как благословил папа, сидели в Риме, ходили по начальникам, чтобы оформить существование их миссии. В результате закончилось это все плачевно, поскольку Константин заболел, принял схиму с именем Кирилл и умер.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Умер в Риме, поэтому его мощи находятся в Сан-Клементо, в Риме, в базилике. А Мефодий после этого момента вернулся в Моравию как епископ и продолжал эту деятельность и рукоположил там достаточно много священников местных. Но он там не прижился. Моравская земля не стала защищать своего просветителя, и можно так сказать, что миссия там закончилась неудачно и плачевно. Как мы знаем, чехи не пользуются кириллицей, и вообще Чехия это католическая страна.

Марина Борисова:

— Хотя Мефодий крестил-таки чешского князя Бориса и жену его Людмилу.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да. Многие наши радиослушательницы носят именно ее имя. Казалось бы, все должно было быть разрушено, и миссия не состоялась, но промыслом Божиим эстафету переняли болгары. Славянский язык как язык богослужений утвердился в болгарской земле.

Марина Борисова:

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». В студии Марина Борисова и со мной наш гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. На этой неделе мы будем вспоминать много замечательных святых. Будут среди них юродивые, монахи, будут наши новомученики, закончившие свою жизнь на Бутовском расстрельном полигоне под Москвой. Но сначала хочу напомнить нашим радиослушателям, что среди святых, которых мы будем вспоминать на следующей неделе, 27 мая день памяти Исидора Твердислова. Почему мне кажется, что этот святой достоин отдельного упоминания? Потому что он немец. Так сложилось. Мне всегда казалось удивительным, почему немцы так хорошо приживались на Руси. А тут мало того, что прижился хорошо, так еще и взял на себя подвиг юродства, что и для славянского менталитета не очень простое испытание, а для немца, казалось бы, совсем странный подвиг. Но, однако, есть тому исторические свидетельства, что действительно этот из Баварской земли человек подростком сбежал из дома, странствовал-странствовал и в результате оказался в Ростове Великом, где и был запомнен как человек, взявший на себя подвиг юродства.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Надо сказать, что есть версия, что Твердисловом его наименовали не только потому, что у него было слово веское и всегда исполняющееся, но возможно, что его и звали Твердислав, которое в дальнейшем может быть, трансформировалось. Но дело не в этом. Действительно, подвиг его был заметен окружающими, и к нему относились как к угоднику Божию, к нему обращались с разными просьбами. Несколько чудес он совершил. Например, когда князю вручил венок полевых цветов, назвав это архиерейской шапкой...

Марина Борисова:

— Это было на венчании князя Саввы Оболенского и княжны Дарьи Луховской.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— А через некоторое время невеста скончалась, и действительно, князь Савва стал архиереем, принял постриг с именем Иоасаф. И также было множество чудес в дальнейшем совершено. Одно чудо меня особенно поразило, он спас одного купца, которого выбросили в воду во время бури, потому что тогда бытовали такие языческие представления, что надо кем-то пожертвовать. И вот этого купца сбросили в море на доске, но он был спасен блаженным Исидором Твердисловом.

Марина Борисова:

— Среди удивительных святых, которых мы будем вспоминать на этой неделе, есть человек, знаковый, я думаю, для самих святых. Я имею в виду преподобного Пахомия Великого, память его 28 мая, это один из первых монахов. Вообще, монашество настолько противоестественный подвиг, что само его появление уже чудо. Я имею в виду не аскезу. Аскеза не только в христианстве, она присутствует во многих религиях, и, собственно говоря, в первые века аскеты были, и были отшельники, но сама культура монашеской аскезы начала складываться тогда, когда все состоялось, вот все. Христианство стало признанной империей религией, гонения закончились, эпоха мучеников завершилась. И что? И в результате слишком много стало людей, которые приходили в церковь, потому что это теперь так принято. Мы можем далеко не ходить, оглянуться на наше недавнее прошлое. Этих людей некоторые называли подсвечниками, потому что они ходили на праздничные службы и стояли со свечками в руке обязательно. При этом веруют они во Христа или нет, было никому, даже им самим, не ведомо, но так было принято. В 19-м веке Русская Церковь отличалась тем же, об этом много написано в русской классической литературе. И это было настолько невозможно пережить людям, которые остро ощущали присутствие Божие, что они стали уходить в пустыни. Причем, это же вообще абсурдная история с уходом в пустыню. Были монахи, жили в дельте Нила, отделялись они от населенных пунктов, жили в пещерах — это было понятно. Но когда Антоний Великий ушел в глубину пустыни и какое-то время жил там один, этого даже его современники не поняли поначалу, это была революция. И вообще все, что происходило с монашеским движением в 4-5-м веках, это совершенно удивительное чудо, потому что так не могло быть, но так было. И свидетельство тому великий подвижник, Пахомий Великий.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да. Ну, и что стоит сказать? Монашество это продолжение мученичества. Эпоха гонений закончилась, но горение пострадать за Христа оставалось. Люди хотели продолжить своей жизнью, не растерять высокое знамя страдания ради Христа, борясь уже не с внешним обстоятельствами, а со своими внутренними. Пахомий Великий, действительно, установил новый тип монашества. Впрочем, он не является тождественным современному монашеству. Но тем не менее, все-таки некое коллективное жительство, и целые монашеские республики к концу жизни Пахомия Великого... вокруг того места, где он подвизался было собрано около семи тысяч монахов. А его непосредственно община составляла три тысячи человек, в которой было девять мужских монастырей и два женских. Это действительно такая монашеская республика, сообщество...

Марина Борисова:

— Мне всегда напоминало рассказы о Великой Отечественной войне — партизанский край. В лесах Белоруссии целые деревни, огромные скопления людей тайно жили в этих лесах, пока длилась немецкая оккупация. И это потаенное житьё монахов в пустыне чем-то напоминает, это партизаны такие христианские.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да, наверное, хороший образ вы подсказали. А у Пахомия Великого был его ученик — Федор Освященный. Освященный — нам не очень понятно, что имеется в виду, он, наверное, был первым монахом, которого рукоположили в священнический сан, потому он так и был назван. А кстати, с Пахомием Великим связана наша традиция монашеская, да и мирская, использовать четки, что тоже, наверное, немалоинтересно. Был весьма показательный момент, когда Пахомий дал слово молодому Федору в своей монашеской общине. Федор Освященный стал проповедовать, и проповедовал хорошо, надо сказать, но вызвал неудовольствие старожилов, которые удалились даже из этого места, посчитав, что негоже молодому монаху взлетать так высоко, чтобы поучать уже опытных старцев. На что Пахомий сказал, что они отстранились от милосердия Божия, и если не покаются, то не смогут достичь совершенства.

Марина Борисова:

— Вот все-таки удивительно, дядюшка святителя Николая благословил его говорить проповеди и никто не возражал. Вот что значит, епископ благословил.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Да. Совершенно верно.

Марина Борисова:

— Но времена мучеников, конечно, первых прошли, но еще много раз возвращались. У нас в нашей многострадальной истории Русской Православной Церкви совсем на расстоянии вытянутой руки было так много лет мученичества наших христиан православных в 20-м веке во времена богоборческой власти. И как раз мы будем вспоминать собор новомучеников, в Бутове пострадавших. Здесь у каждого есть свои какие-то отправные точки, свои какие-то имена, наиболее...

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Откликающиеся.

Марина Борисова:

— ...откликающиеся, и можно... Я назову свои, вы назовете свои. Но дело-то, наверное, не в этом. Дело в том, что чем сложнее становится наша реальная жизнь, тем чаще есть смысл обращаться к истории тех самых людей, которые на расстоянии одной руки от нас исторически отстоят. Потому что иногда кажется, что наши испытания просто невыносимы. Почитаешь, это же не древние жития, это зачастую дневниковые записи или воспоминания очевидцев. Ты читаешь и понимаешь, что если бы тебе какую-то толику того, что выпало им на долю, ты бы никогда в жизни этого не снес бы, может быть. Тут непонятно, тут остается только молиться им и просить, чтобы они помогли справиться с тем, что приходится решать нам сейчас.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— Так оно и есть. Современные христиане, когда мы читаем жития древних святых, та большая дистанция, которая разделяет нас и их, как бы стирает остроту восприятия. Нам кажется, что то, что с ними происходило, это уже давно и так маловероятно, что это, может быть, прекрасная, но очень давно написанная картина. Кто знает, как там, и что, и как. А когда мы реально начинаем соприкасаться, узнавать, слышать о своих родственниках или о подвиге тех же самых новомучеников, которые в Бутове пострадали — для москвичей это священное место — ты понимаешь, что действительно, это могло случиться и это случалось с нашими бабушками, дедушками, прабабушками, прадедушками. И это могло бы случиться и с нами. И тут ты задаешь себе этот вопрос, который не задавал бы, может, по отношению к тем древним, античным святым: а как бы я поступил на этом месте? И конечно, ужас любого человека может объять, страшно оказаться неверным. Но, тем не менее, есть и надежда, а вдруг в какой-то последний момент Господь тебя укрепит так, что тебе станет ничего не страшно. Мне кстати, так рассказывала моя бабушка, она жила не здесь, с Бутовским полигоном не связана, мне кажется, уместно сегодня вспомнить этот момент. Когда ее стали — это тоже было в те же тридцатые года — серьезно распекать за то, что она ходит в церковь и водит своего сына, то есть моего отца в церковь, она вдруг, она говорит, я не знаю, откуда это взялось, комиссару стала говорить: да ты сам недавно в церковь ходил. Она увидела, как у этого комиссара начали трястись губы, и он как-то: ну, ладно-ладно — и он ее отпустил. И это был момент, говорит, когда я поняла... Я не знаю, почему я так сказала, можно сказать, я даже не знала наверняка, что он ходил в церковь. Но это были те слова, которые были явно от Бога, которые подействовали, которые спасли ей жизнь. Все это является показателем того, что в нашей жизни мы много чего боимся, нам много чего страшно, но опыт этих ближайших наших новомучеников показывает, что если Господь с нами, то в последние минуты Он обязательно протянет руку, чего я всем нам с вами и себе, конечно, желаю.

Марина Борисова:

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». В студии были Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Слушайте нас каждую субботу. До свиданья.

Протоиерей Дионисий Крюков:

— До свиданья, дорогие друзья.

---

Все выпуски программы Седмица

• «18-е воскресенье по Пятидесятнице. Память отцов 7 Вселенского собора». Прот. Федор Бородин
• «17-е воскресенье по Пятидесятнице». Протоиерей Максим Первозванский
• «16-е воскресенье по Пятидесятнице. Покров Пресвятой Богородицы». Протоиерей Максим Первозванский