Главная › Программы › Почитаем святых отцов

«Об Иисусовой молитве». Протоиерей Андрей Рахновский

В этом выпуске программы «Почитаем святых отцов» ведущая Кира Лаврентьева вместе с протоиереем Андреем Рахновским читали и обсуждали фрагменты из книги преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань», посвященные значению Иисусовой молитвы, а также тому, как приучать себя к молитвенному труду.

К. Лаврентьева

— Программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА, здравствуйте, дорогие наши слушатели! Меня зовут Кира Лаврентьева, и сегодня у нас в студии протоиерей Андрей Рахновский, преподаватель кафедры библеистики Московской духовной академии. Здравствуйте, отче.

о. Андрей

— Здравствуйте.

К. Лаврентьева

— Сегодня мы будем читать книгу святого преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Книга, известная давно, еще с XVIII века, но никогда не поздно ее перечитывать. Знаю людей, у которых она вообще настольная, кто читает ее всю жизнь по чуть-чуть. Читать будем главу 51-ю «О молитве Иисусовой», и давайте прямо с цитаты святого преподобного Никодима и начнем.

«Были и есть такие молитвенники, которые излюбляли одну краткую молитовку и ее непрестанно повторяли. Святой Кассиан говорит, что в Египте в его время обычною всем коротенькой молитвой был 2-й стих 69-го псалма „Боже, в помощь мою вонми; Господи, помощи ми потщися“ (псалом 69-й, 2-я строка). О святом Иоанникии пишется в житии, что он все повторял такую молитовку: „Упование мой Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый“. Ее же он прилагал и к каждому стиху тридцати псалмов, им заученных и составлявших его молитвенное правило».

К. Лаврентьева

— Вот так начинает главу свою «О молитве Иисусовой» святой преподобный Никодим Святогорец, наверное, научая нас, что не всегда важно, какой конкретной молитвой обращаться к Богу, важны все-таки дисциплина, аскетика и устремление сердца. Правильно ли я понимаю, отец Андрей?

о. Андрей

— Да, абсолютно правильно, и интересно, что он рассказывает, получается, историю формирования Иисусовой молитвы. И здесь есть ряд таких моментов, мне кажется, очень важных, то есть получается, не только по преподобному Никодиму, а вообще то, что мы знаем из истории Церкви, из истории монашества, что молитва Иисусова выросла из чтения Священного Писания, потому что действительно у древних монахов была такая практика: они читали Писание не по главам, как мы сейчас, тогда еще деления на главы особо не было, а по отрывку, который можно условно назвать стихом. Они его читали и про себя повторяли в течение всего дня. Даже, по-моему, от преподобного Антония Великого остались такие поучения, что монах, он как верблюд: вот верблюд жует свою жвачку, долго-долго пережевывает, благодаря чему у него откладываются питательные вещества в горб, и он потом может долго без пищи ходить по пустыне. Он говорит, что также и мы должны напитываться, как бы пережевывать про себя, и именно благодаря этому иногда целые книги Священного Писания выучивались наизусть совершенно естественным образом, повторением. Но важно, что именно практика Иисусовой молитвы вырастает из поучения, размышления над Священным Писанием. А в последующем, получается, молитва Иисусова, произнесение имени Иисуса, а имя Иисусово — это как концентрация всего вообще Евангелия. Мне кажется, важно здесь сказать, что многие относятся к чтению Писания как к такому факультативу. Ну вот молитвы прочитал вечерние, утренние, а уж главу из Писания успел-не успел, прочитал-не прочитал. А здесь получается, что молитва как бы рождается слов Писания. Потом получается, что можно запоминать Священное Писание, молясь словами Писания. То есть прочитали мы какой-то отрывок, и можно помолиться на тему евангельского отрывка, это будет и как «дрова» такие, материал горючий для молитвы, и лучше запоминается. Я это как-то студентам рассказал в духовной семинарии, говорю: «Ну, давайте мне отрывок какой-нибудь, чтобы мы помолились на слова Священного Писания». А они мне такие: «Родословие Иисуса Христа из Евангелия от Матфея, и как вы помолитесь?» И я как-то так говорю: «Господи, помоги мне, моим детям и внукам, дай познать спасение, а тем моим родственникам, которые жили до меня, даруй Царство Небесное».

К. Лаврентьева

— Ну, вышли из положения.

о. Андрей

— Да, но первая реакция была — я так, конечно, сначала задумался на несколько секунд. Но студенты умеют преподавателя поставить тупик. Давайте дальше продолжим чтение.

о. Андрей

«Другой некто, постоянной своей молитвой имел такие слова: „Аз, яко человек согреших, Ты же, яко Бог щедр, помилуй мя“. Иные, конечно, иные излюбляли для себя молитовки. С самого древнего времени очень многими избираема была молитовка „Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного“. Видим указание на нее у святого Ефрема, святого Златоуста, святого Исаака Сирианина, святого Исихия, святого Варсонофия и святого Иоанна Лествичника. Потом она, все более и все более обобщаясь, уста всех исполнять стала и вошла даже в устав церковный, где предлагается взамен всех молитвословий домашних и всех служб церковных. У нас потому она из кратких молитв преимущественно и находятся в употреблении. Ей потрудитесь навыкнуть и вы».

К. Лаврентьева

— Интересный случай был в одной из книг про митрополита Антония Сурожского, там женщина много-много лет читала Иисусову молитву, подошла к нему и говорит: «Владыка, я много лет читаю Иисусову молитву, я не чувствую никакого ответа, никакого». Он говорит: «Что ты любишь больше всего делать, что тебя успокаивает?» Она говорит: «Вязать». Он говорит: «Вот приходи сегодня домой, садись в свое кресло, где ты читаешь Иисусову молитву или где ты любишь проводить время, возьми свое вязание и повяжи, и ничего не говори, просто послушай». И она прибежала к нему совершенно потрясённая, говорит: «Вы знаете, на меня такая тишина какого-то присутствия, с большой буквы, такого вот мощного невероятного присутствия Божьего, накрыла меня вот эта молитвенная тишина». А он говорит: «Нужно давать не только себе сказать, но и послушать, что ответит тебе Господь». Меня тогда это очень удивило. Одно дело, когда мы пытаемся привыкать, навык молитвы в себе взращивать, но ведь важно и послушать, что ответит тебе Господь. Вот что вы скажете по этому поводу, отец Андрей?

о. Андрей

— Да, это очень интересно, потому что я думаю, что владыка Антоний, как человек, который прекрасно знал и монашеское предание, много что читал на эту тему, сразу убил здесь нескольких зайцев, потому что есть какие-то, так это назовем, физические приемы, от которых не зависит именно благодатность молитвы Иисусовой, это надо понимать, это не православная йога какая-то, упаси Боже...

К. Лаврентьева

— Когда специально голову держать как-то, руки.

о. Андрей

— Да, там дыхание и так далее, то есть это все исторически существовало, но не в этом благодать молитвы, это всего лишь какие-то костыли, которые помогают, поскольку мы имеем тело, нервы и мозг, просто себя удержать и собрать. Но пока здесь о благодатности не идёт речь, о благодатности, как вы сказали, это вот глубина молитвы и так далее. Но, тем не менее, когда человек следит за дыханием или перебирает чётки, это помогает сосредоточиться. В данном случае вязание — это как аналог перебирания чёток. И я очень хорошо помню, когда был маленький, и меня бабушка учила вязать, мне очень нравилось это. Меня это успокаивало, там петелька за петелькой, спокойно, ты приходишь в некое равновесие. Но это не просто какая-то уловка, просто владыка Антоний помог этой женщине ощутить, а что же должно быть, чтобы ты понимала, что молитва — это часть жизни, и указал ей на такой приём, фактически в своей сути освящённый традицией, и она смогла ощутить это сосредоточение, успокоение и понять, каков должен быть настрой души во время молитвы. Я раньше про это не читал, сегодня первый раз услышал от вас, но это этот пастырский совет просто гениальный: успокоиться и помолчать.

К. Лаврентьева

— Да, мы много трындим.

о. Андрей

— И даже в молитве.

К. Лаврентьева

— Так, ну, тогда продолжим читать.

«Молитва сия названа Иисусовою, потому что обращается к Господу Иисусу, и есть по составу своему словесная, как и всякая другая краткая молитовка. Умною же она бывает и называться должна, когда возносится не одним словом, но и умом, и сердцем, с сознанием ее содержания и чувствованием, и особенно, когда через долгое со вниманием употребление так сливается с движениями духа, что они одни и присущими видятся внутри, а слов как бы нет. Всякая короткая молитовка может взойти на эту степень. Иисусовой же молитве принадлежит преимущество, потому что она с Господом Иисусом сочетавает душу, а Господь Иисус есть единственная дверь к богообщению, к снисканию которого и стремится молитва. Ибо Он Сам сказал: «Никто же приидет ко Отцу, токмо Мною (Евангелие от Иоанна, 14-я глава). Почему стяжавший ее усвояет себе всю силу воплощенного домостроительства: в чем и есть наше спасение. Слыша сие, ты не удивишься, почему ревнители о спасении не жалели труда, стараясь навыкнуть сей молитве и усвоить себе силу ее. Возьми с них пример себе и ты».

К. Лаврентьева

— Вот так. Тут он акцентирует, что дело далеко не в физике, а в духовном расположении, внимании, преимущество, потому что с Господом Иисусом, через имя Иисуса человек сочетает свою душу. Но текст, отец Андрей, вот почему трудно читать святых отцов? Потому что уже непривычный для нас текст. И когда мы читаем здесь, вот в рамках этой программы эти цитаты, наша задача его так прочитать, чтобы слушатель тоже захотел вслед за нами открыть эту книгу и ее почитать. И пока я читала эту цитату, думала: как навыкнуть в этом, как приучить сердце, душу, мозг немножко трудиться? И, видимо, по чуть-чуть. Вот ты взял, открыл, почитал и пошел думать. Наверное, так.

о. Андрей

— Да, но тут есть еще одна такая штука: все-таки это перевод XIX века, и в нем отражены какие-то вообще представления о том, как должен выглядеть язык, русский язык остался русским, но он изменился почти за полтора века с тех пор, как делался этот перевод. Здесь надо понимать, что, допустим, греческий оригинал трудов преподобного Никодима и любого другого святого отца необязательно предполагает такой сложный русский язык. Хотя с вами соглашусь, что по тем мыслям, которые содержатся, это то, что требует осмысления. Вот я, например, тоже не могу читать святых отцов, что называется запоем. Почему? Потому что хочется остановиться и как-то это усвоить, разложить внутри себя по таким духовным полочкам, это действительно так. Особенно какие-нибудь «Дневники» отца Иоанна Кронштадтского, их тоже невозможно просто читать. Я честно скажу, иногда перед служением литургии открываю его «Дневники» и просто вот как бы зависнуть над его какими-то мыслями...

К. Лаврентьева

— Дух какой-то почувствовать, да?

о. Андрей

— Да, почувствовать какой-то дух, это очень помогает. Но мне кажется, здесь еще есть очень важная мысль, а именно то, что молитва должна быть христоцентрична, то есть Христос в сердце, в центре веры должен быть, и на это указывает Иисусова молитва. Это очень важно, потому что мне, например, в приходской жизни часто приходится сталкиваться именно с тем, что иногда от некоторых людей, которые в храм приходят, Христос как будто ускользает. Обычно это не очень церковные люди, я это говорю без какого-либо осуждения, просто как констатация факта, что человек, например, может прийти, рассказывать, что он постоянно ходит к блаженной Матроне, но больше он о христианстве ничего не знает, и слов Иисуса, его поучения и так далее. Я в данном случае не против почитания святых, но именно о тех необходимых акцентах, и в этом смысле молитва Иисусова очень важна. И соглашусь с тем, что вы сказали про физику молитвы. Важно сказать и, возможно, нашим слушателям приятно будет и интересно прочитать в параллель к этому тексту книгу Феофана Затворника «Что такое духовная жизнь и как на неё настроиться?» Он в этой книге немножечко даже как будто развенчивает необходимость в Иисусовой молитве, он говорит, что Иисусова молитва — это абсолютно обычная молитва наряду с другими. Её удобство просто в том, что в силу краткости удобно повторять про себя и в силу того, что слов мало, и смысл такой очень ёмкий, ум не рассеивается, поэтому это легко делать на постоянной основе исполняя слова апостола Павла «непрестанно молитесь». Но, по сути, это не какой-то такой духовный эксклюзив, не какая-то православная эзотерика. Честно скажу, ещё в 90-е годы, но и сейчас встречаешь в православной прессе, как кто-то популяризирует, например, умное делание, и такое ощущение, как будто это некое знание для избранных, особая практика какая-то духовная, а те, кто, этого не делает — это люди чего-то не знающие, не понимающие, не очень духовные. Так вот, Иисусова молитва в этом смысле — это обычная молитва, и её место может занять любая другая. Тот же архимандрит Софроний (Сахаров), который очень близок по духу к преподобному Никодиму, часто повторял про себя молитву «Отче наш», то есть не то чтобы на Иисусовой молитве весь свет клином сошёлся. И её, скажем так, действие, извините за такие слова, может быть, не очень подходящие, эффективность, она определяется внутренним состоянием человека, простотой, покаянием, открытостью Богу, а не знанием некоей методики, особая мантра какая-то, которую нужно повторять.

К. Лаврентьева

— Как раз, отец Андрей, мне кажется, вот такие вещи ведут к повреждению, когда ты с какой-то такой экспериментальностью приступаешь к таким серьёзным вещам. Наверное, поэтому есть другая крайность: есть люди, которые не читают Иисусову молитву, боятся просто её читать, потому что слышали очень много разных историй, когда люди просто повреждались. Вот это самое повреждение, оно происходит почему?

о. Андрей

— Тут несколько моментов. Как правило, многие повреждения в духовной жизни происходят от гордыни. То есть, если ты читаешь Иисусову молитву и понимаешь, что «ты не есмь, что прочие человецы», тут обязательно повредишься. Но и отчасти ещё из-за того, что люди читают святых отцов, а святые отцы — это такая аптека, вот мы пришли в аптеку и начали все подряд лекарства покупать и их есть — ну, скорее всего, мы умрём. У святых отцов нужно понимать, что из них можно взять, что лично к тебе может относиться и быть полезным, потому что они тоже обращались к конкретным людям, людям конкретной эпохи, конкретных духовных запросов, конкретных духовных проблем, это не какие-то обобщающие советы. И поэтому, когда человек начинает бездумно к себе применять тонкости именно молитвенного делания Иисусовой молитвы — ну, вот это то, что известно: дыхание, опускание ума в сердце и так далее, забывая, что творение молитвы на таком уровне предполагает, что ты живёшь в среде тех, кто это делает, тех, кто этот путь прошёл, и они могут тебя наставить и помочь обойти разного рода подводные камни. Иными словами, такое отношение к Иисусовой молитве как к особому деланию, возможно только в среде подвижников, которые не просто проходят этот путь, а многие из них уже его прошли, тогда это будет безопасно, но такую среду простой горожанин на приходе и даже в монастыре не найдёт. Моё такое частное мнение, что вот эти попытки лучше просто оставить. Да, важно знать православную традицию, чем она располагала, что она не гнушалась и физической стороной духовной жизни и могла глубоко на это смотреть, интуитивно понимала какие-то психофизические законы, которые помогают человеку в духовной жизни, но пусть это просто будет знанием ради некоего кругозора, а в тонкости эти лучше не входить, потому что, действительно, можно, не разобравшись, повредиться.

К. Лаврентьева

— Отец Андрей, ну и завершая эту мысль: то есть творить как бы в простоте сердца, не хватая звезд с неба и не рассчитывая на какие-то особые состояния — вот это, наверное, важный момент, который здесь нужно учитывать.

о. Андрей

— Да, абсолютно верно, а эти состояния будут приходить. Святой Феофан про них говорит, что во время молитвы, особенно вот такой, человек сосредотачивается, а сосредоточение имеет такую обратную сторону, что элементарно кровь начинает активнее циркулировать, человек становится теплее. И он начинает думать: о, это благодать пришла. Он начинает чувствовать какое-то расслабление, приятное ощущение, какую-то лёгкость, хотя святой Феофан Затворник прямо говорит, что это чуть ли не действие блудной страсти в человеке, потому что кровь разогревается, циркулирует по организму, и человек плотские переживания путает с духовным восторгом.

К. Лаврентьева

— Сколько тут всё-таки тонкостей, поэтому, наверное, лучше не обращать внимания на какие-то вещи и просто продолжать идти. Собаки лают, караван идёт.

о. Андрей

— Да, в конце концов, цель молитвы — это общение с Богом, а не какие-то спецэффекты.

К. Лаврентьева

— Ну, тогда давайте продолжим читать.

о. Андрей

— Навыкновение молитвы Иисусовой внешне состоит в достижении того, чтобы она сама собой непрестанно вращалась на языке, внутренне же — в сосредоточении внимания ума в сердце и непрестанном в нём предстоянии пред Господом, с сопровождающею сие сердечной теплотой в разных степенях и отреванием всяких других помышлений, и наипаче с сокрушенным и смиренным припаданием ко Господу Спасителю. Начало сему навыку полагается частым сколько можно повторением сей молитвы со вниманием в сердце. Частое повторение, установляясь, собирает ум воедино в предстоянии Господу. Установлению такого строя внутри сопутствует согреяние сердца и отгнание помыслов даже простых, а не только страстных«.

К. Лаврентьева

— «Даже простых...» У меня муж заметил одну удивительную вещь, он говорит, что, когда просто правило читаешь, все гениальные решения по работе, как можно решить вот застарелые какие-то вопросы, приходят к нему именно во время молитвы. И он, слава Богу, уже в последнее время был предупреждён, кто-то написал, по-моему, старец Гавриил (Ургебадзе), мы прочитали в книге о нём, он говорил, что какие бы гениальные мысли ни приходили, что надо срочно бросить молитву, пойти и решить этот вопрос — не надо, потому что если ты не верен в малом, то ты не будешь верен во многом, то есть, если ты уже тут бросил Бога, то о чём говорить дальше? И что удивительно, муж говорит: «Я заканчиваю правило, и все гениальные мысли забываются». Он так пытается их запомнить, чтобы после молитвы решить свой вопрос, но забываются, как будто и не было. Вы представляете, отец Андрей, это же такой вот обычный опыт, но на него, конечно, надо обращать внимание.

о. Андрей

— Да, это очень интересный эффект, и я даже не могу сказать, почему это бывает. Возможно, дело необязательно в происках дьявола, а в том, что человек просто успокаивается, сосредотачивается. Знаете, по этой же причине я иногда очень долго не могу уснуть вечером, потому что успокоился, лёг, и у тебя не было возможности за суетой подумать о чем-то важном, и начинают приходить правильные мысли, как решить ту или иную проблему, то есть надо ловить момент и записывать. Но это действительно происходит, поэтому, конечно же, Иисусова молитва влияет на многое, она не только в духовном смысле помогает, но и, можно даже сказать, в житейском, и не в этом её ценность, опять-таки, это всё равно не ключ к решению каких-то земных проблем. Отдельно хочу заметить: вот всё, что мы перед этим говорили про те или иные тонкие способы и детали процесса молитвы, вот о них здесь сказано. Многое из того, что здесь мы прочитали, нужно просто иметь в виду, поэтому не надо экспериментировать ни с умом, ни с сердцем, ни с чем-то другим, ничего ждать специально, потому что тот же Феофан Затворник говорит: «Всё, что нужно, благодать сделает тому, кто молится в простоте сердца». Не надо заморачивать себя теми или иными методиками.

К. Лаврентьева

— Я недавно прочитала одного священника, что для него Иисусова молитва стала прекрасным спасением от своих собственных помыслов, то есть у него такая куча мыслей разных в голове всё время крутится, и он говорит: «Они успокаиваются только когда я начинаю молиться». Но это, наверное, можно к любой молитве сосредоточенной применить, потому что сосредоточение, как вы уже говорили, отче, на словах молитвы. «Заключи ум в словах молитвы», как говорят нам святые отцы.

о. Андрей

— Да, вот это интересно по поводу помыслов, потому что обычному человеку, которому это специально не открыто, трудно понять источник помысла, то есть откуда — от Бога, от меня или от дьявола? Нужно по каким-то формальным критериям тут смотреть, насколько там эти помыслы соответствуют, куда они выведут. Но интересно, что даже простые помыслы, они отгоняются, то есть получается, что эта молитва выполняет здесь свою главную такую функцию — направить всецело человека к Богу. И вот здесь, с одной стороны, находится какое-то противоречие с жизнью людей, которые нас будут слушать, которые погружены, как и мы, в мирские дела и суету, и, казалось бы, вы говорите сейчас о чём-то таком, что — ну да, это прекрасно, но какое имеет отношение к нашей жизни? А на самом деле, с другой стороны, — самое прямое. Ведь сколько людей сетуют, что них нет времени прочитать утренние молитвы или вечерние молитвы, потому что это нужно встать, это требует какое-то время, а ты чуть-чуть проспал, и надо там детей накормить, и бежать, и так далее. Так вот, пожалуйста, и выход, то есть это молитва, которую ты можешь говорить везде: в электричке, в метро, в автомобиле, но с некоторыми ограничениями, потому что всё-таки надо за дорогой следить. Но абсолютно везде ты можешь это делать. У тебя нет молитвослова, у тебя нет книг, телефон тебе неудобно достать, но эта молитва всегда может быть с тобой. Поэтому, при всём таком монашеском, неотмирном характере, она очень подходит для жизни человека в современном мегаполисе.

К. Лаврентьева

— Интересная, кстати, мысль. Но, отче, в итоге-то нас призывают святые отцы так навыкнуть в ней, что она вообще не будет уходить из сердца. Вот это, конечно, сложно понять.

о. Андрей

— Здесь я предлагаю вернуться к нашим предыдущим рассуждениям. Когда она перерастает в навык постоянный, вот этот момент, на котором, мне кажется, не нужно концентрироваться, потому что может быть такой двойной эффект. Святые отцы предупреждают, что она может стать, знаете, как вот пластинка играет, то есть просто превратиться в механический навык, и всё, и иметь силы молитвы она не будет. То есть можно, в принципе, про себя повторять что-то на постоянной основе, и можно приучиться к чему угодно, хоть к строчке из песни, хоть к Иисусовой молитве, но будет ли это молитвой, потому что молитва требует всё-таки какого-то сердечного участия, осознанности. Поэтому всё-таки специально ставить целью запустить в себе вот эту «шарманку» молитвенную не надо, это уведёт, наоборот, в сторону. Просто нужно, руководствуясь словами апостола Павла «непрестанно молитесь», как-то вот на протяжении дня взывать ко Господу — Иисусовой молитвой, другой молитвой, которая отвечает, возможно, каким-то нашим нуждам и обстоятельствам, вспомнить о жене, которая дома: «Господи, помоги ей», или о муже, который на работе. И вот из этого всего настроя души, когда мы на протяжении к Богу взываем, и рождается непрестанная молитва.

К. Лаврентьева

— Программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА продолжается, мы с протоиереем Андреем Рахновским читаем книгу святого преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань», глава 51-я «О молитве Иисусовой». Рассуждаем о молитве Иисусовой, спрашиваем отца Андрея о ней, вспоминаем других святых отцов, что они нам говорили об этой молитве. Пытаемся собрать в течение этого часа какую-то часть святоотеческого опыта, переосмыслить его еще раз. Ну и продолжим читать цитаты.

о. Андрей

«Когда в сердце начнет непрестанно теплиться огонь прилепления к Господу, тогда вместе с сим водворится внутри мирное устроение сердца с сокрушенным и смиренным мысленным припаданием ко Господу. Доселе доходит собственный наш труд с помощью благодати Божией. Что еще, высшее сего, может совершаться в деле молитвы, то будет даром единой благодати. У святых отцов поминается о сем только до того, чтобы кто, достигши показанного предела, не подумал, что ему нечего уже больше желать, и не возмечтал, что стоит на самом верху совершенства молитвенного и духовного».

К. Лаврентьева

— Да, тут каждое слово, конечно, надо осмысливать.

о. Андрей

— Но мне что нравится: здесь преподобный Никодим вводит такое очень важное различие, что есть какие-то уровни духовной жизни, которые могут быть только даром благодати. То есть ты, как из тюбика, из себя не выдавишь это, как бы ты ни желал.

К. Лаврентьева

— Это либо дал Господь, либо не дал.

о. Андрей

— Да, да. Это вот, извините за такой пример, просто он понятный очень, когда там атлет, мужчина качается, ему говорят, что он должен сначала накачаться своими силами максимально, и когда он упрётся в максимум, тогда будет использовать какие-нибудь пищевые добавки или химию, условно говоря, чтобы стать ещё более мощным. То есть упирается человек в некий предел, а дальше только дар благодати. И вот здесь мне хочется важное сделать замечание, что очень часто приходят люди на исповедь и каются: «Я невнимательно молюсь», но надо понимать, что внимательная молитва, то есть когда человек не рассеивается вообще — это дар благодати. У самого человека не может быть нерассеянной молитвы, потому что мы не можем гирю долго держать, у нас обязательно пальцы разожмутся, или вот ребёнок висит на перекладине на детской площадке, висит-висит, а потом уже сил не хватает, руки разжимаются. То же самое — и ум, он не может постоянно держать какую-то мысль во внимании, он ослабевает и отпускает её. Святые отцы даже учат о том, что не надо каяться в этом, потому что вы в чём каетесь? В том, что вы не имеете дара благодати? Но вообще это не от вас зависит. В наших силах стараться молиться внимательно, это всё, что мы можем сделать, а вот то, что дальше, это уже дар, как пишет преподобный Никодим, только единой Божественной благодати.

К. Лаврентьева

— Я хочу оговориться, что в этой главе 51-й «О молитве Иисусовой» книги «Невидимая брань» есть прямо конкретные советы, которые даёт святой преподобный Никодим, и неправильно было бы сейчас об этом не сказать, мы просто их намеренно сейчас не читаем, потому что они должны выполняться исключительно при участии опытного духовника, с его благословения. Но книга в доступе, дорогие наши слушатели, вы можете самостоятельно всё это прочитать, она есть на бесплатных ресурсах, просто вбиваете «Невидимая брань», святой преподобной Никодимом Святогорец, и помимо того, что он говорит о молитве Иисусовой, там в принципе вся глубина духовной жизни описана, очень много его важных, полезных рассуждений. Эта книга невероятно тонко подмечает какие-то духовные моменты, которые могут знать только святые отцы, находящиеся в Духе Святом, в Котором и находился святой преподобный Никодим. Поэтому мы не то что делаем вид, что нет этих советов, мы их просто не озвучиваем, чтобы не смущать кого-то и не советовать людям, неготовым к каким-то конкретным действиям, шагам в отношении Иисусовой молитвы. Это не универсальные, наверное, советы, мы с отцом Андреем обсуждали это долго перед программой, но мы говорим, что они есть в этой главе, и всегда можно их прочитать, это никакой не секрет, просто совершать их лучше с благословения, вот это очень важный момент. Поэтому мы продолжаем читать то, что святой Никодим говорит нам об Иисусовой молитве, и вот ещё та цитата, которую вы прочитали, отец Андрей, она очень светлая на самом деле, потому что это ведь речь о дарах Духа Святого, о тех самых дарах Духа Святого, о которых говорит нам апостол Павел, вот эти прекрасные благодатные состояния, которые может дать только Господь. И вот ещё момент: однажды, когда я была совсем ещё юной, я не знала, как подходить к Причастию, вот я человек эмоциональный, я начиталась святых отцов и переживала, с какими чувствами надо подходить к Причастию, с какими мыслями надо подходить к Причастию, и спасибо отцу Павлу Островскому, я совершенно случайно услышала, он в одной из бесед сказал: «Подходить к Причастию нужно с любовью ко Христу». Вы знаете, для меня, отец Андрей, это было просто как живая вода, потому что все святые отцы по-разному говорят, и про покаяние, и про то, что ты совершенно недостоин, то есть ощущение своего полного недостоинства. Там совершенно разные такие советы, и юной девушке очень сложно эти советы в своей голове собрать и воплотить ещё в неготовой своей душе это всё, и поэтому для меня было это крайне сложно. Но вот «с любовью ко Христу» я поняла, потому что в этом и покаяние как раз, и ощущение своего собственного несовершенства, в этом вообще всё, и для меня это стало таким ответом. Я поняла, что и к молитве ведь мы можем так же приступать, с любовью ко Христу, без поиска ощущений, очищений, состояний, эмоций, чувственной вот этой части души, которая очень мешает.

о. Андрей

— Да. Это как, представьте себе, у нас дети, а вот мы ждём, когда у нас какой-то особый будет настрой внутренний правильный, чтобы с детьми пообщаться.

К. Лаврентьева

— Да: я подожду, но мне кажется, я не дождусь.

о. Андрей

— Таким образом дети просто останутся без мамы и без папы, без их внимания. Вы знаете, вы сейчас подняли очень важный вопрос, и в целом передача этому посвящена, но давайте посмотрим немножечко со стороны на это. Ведь все мы как-то уже усвоили, особенно в полемике с протестантами, многие православные понимают, что если кто-то ссылается на Священное Писание, это ещё не значит, что он прав, что важно правильно понимать Священное Писание, уместна ли это цитата, вырвана она из контекста или нет, ну и так далее. То есть как-то это всё уже поняли, на это никто не ведётся. Но когда начинает кто-то говорить: «А вот у святого отца написано: только со слезами можно причащаться (это у преподобного Симеона Нового Богослова), а если ты без слёз причащаешься, то ты погиб, да?»

К. Лаврентьева

— Ну потому что он через себя это всё пропускает, конечно.

о. Андрей

— В том-то всё и дело. А у нас не возникает вопрос, что нужно правильно и святых отцов учиться понимать? То, что ты читаешь, и первая мысль, которая тебе при чтении приходит в голову, она не всегда правильная. Ты многих моментов не учёл, к кому он обращается, исходя из какого опыта он это говорит. И преподобный Симеон Новый Богослов мог так говорить, что «я погибаю, если без слёз причащаюсь».

К. Лаврентьева

— Потому что он действительно погибает, но это его мера очень высокая

о. Андрей

— Да, конечно. А когда вот я стою со Святой Чашей, причащаю людей, и если я вижу, что человек подходит, и у него глаза не на мокром месте, я не должен его причащать? Почему-то считается, что вот святого отца достаточно прочитать, и если ты думаешь, что он говорит о том, о чём тебе показалось, то можно приводить его аргументы, а это та же самая проблема: насколько правильно мы умеем понимать святых отцов.

К. Лаврентьева

— Отец Андрей, я тут недавно слышала от одного священнослужителя, по-моему, это был отец Георгий Белькинд, он сказал, что самое сложное — это исповедовать людей молодых, которые начитались святых отцов. У них ещё нет опыта, но они очень много уже начитались святых отцов. Я себя вспоминаю: это было сложно. Это было сложно, потому что у одного святого отца такое богословское мнение, у другого — другое богословское мнение, у них у всех разный опыт, они, конечно, не противоречат, просто это разные вот такие нити к Богу, которые протягиваются от каждого святого человека. И, соответственно, каждому своё ведь, то есть, не имея духовного опыта, примерять на себя разные святоотеческие поучения — это довольно рискованная затея, потому что можно действительно взорвать свой мозг, говоря молодёжным языком.

о. Андрей

— Да, и можно обратиться, если кому интересно, почитать какие-нибудь древнецерковные документы или постановления соборов, но не православных, а юридических. И там тоже будут обязательно цитаты святых отцов, всё по святым отцам и так далее.

К. Лаврентьева

— Кстати, точно. Святые отцы и не подозревали, как их будут использовать.

о. Андрей

— Да, да. Поэтому не только при чтении Писания нужно правильное понимание, но и у святых отцов — то же самое. Получается, что в этом совете отец Павел уловил что-то общее, какую-то суть, которая присуща отцам, и вот, пожалуйста, дал вам такой замечательный совет, который мы и к молитве, оказывается, можем приложить.

К. Лаврентьева

— Вот я читаю про Иисусову молитву и думаю: точно, вот пишет святой преподобный Никодим: «Когда в сердце начнёт непрестанно теплиться огонь прилепления к Господу». Но ведь он очень хорошо как-то вот сочетается с любовью ко Христу во время Причастия, с любовью ко Христу во время молитвы. И даже если ты не понимаешь ещё, что такое любовь ко Христу, ты можешь хотя бы просто попытаться полюбить, попробовать как-то, да, отец Андрей?

о. Андрей

— Да.

К. Лаврентьева

— Такой личный путь, конечно, у каждого свой. Интересно, тут есть о чём подумать.

о. Андрей

— А как это всё противоречит, вот слово такое часто встречаешь: «вычитать правила». Вот как это слово «вычитать правила» соединить с тем, о чём пишет преподобный Никодим? Невозможно. Никто тут ничего не вычитывает.

К. Лаврентьева

— Кстати говоря, когда Последование ко Святому Причащению несколько лет назад стали в хорошем переводе издавать в русском варианте, я не говорю, что каждый раз надо читать именно на русском, но когда я прочитала на русском, это было ошеломительно, потому что мы читаем и не знаем, какие там смыслы за этими прекрасными поэтическими церковнославянскими фразами, какой там смысл! Там просто волосы на голове шевелятся, когда ты читаешь это в переводе. Полезно почитать в переводе Последование ко Святому Причащению, совершенно по-другому начинаешь его воспринимать.

о. Андрей

— А, кстати, вы обратили внимание, что молитва ко Причастию Симеона Нового Богослова в стихотворной форме написана?

К. Лаврентьева

— Нет, не обратила. Она так напечатана, что непонятно, что это стихотворная форма.

о. Андрей

— Да, эту молитву преподобного Симеона Нового Богослова (не Симеона Метафраста) нужно располагать в столбик, как стихи обычно печатают.

К. Лаврентьева

— Поэтично очень, да?

о. Андрей

— Это не то что даже поэтично, а это прямо стихотворение на греческом языке.

К. Лаврентьева

— Напоминаю, что мы с отцом Андреем Рахновским читаем книгу святого преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань», главу 51-ю «О молитве Иисусовой». Часть мы не читаем, именно где святой преподобный Никодим даёт конкретные советы, как держать тело при творении молитвы Иисусовой, потому что это требует обязательного руководства опытного духовника, мы не можем это использовать сейчас.

о. Андрей

— Здесь можно такую метафору привести: это если бы мы сейчас по радио стали учить людей, как прыгать с шестом. Вот примерно что-то такое.

К. Лаврентьева

— Да, мы не дерзнули, но проговариваем это, чтобы честно подходить к этому вопросу. Продолжаем читать.

«У святых отцов встретишь много предостережений. Ко всем им поводы даны опытами неправильного действования. Чтобы избежать сих неправильностей, имей советника — отца духовного или собеседника — брата единомысленного, и поверяй им всё случающееся при таком труде твоём (то есть при творении молитвы Иисусовой). Сам же всегда действуй в наибольшей простоте, в великом смирении и неприсвоении себе успеха. Ведай, что настоящий успех происходит внутри, незаметно, не выдаваясь, как совершается рост тела. Потому, когда возгласится у тебя внутри: а, вот оно! — знай, что это возглас вражий, представляющий тебе нечто кажущееся вместо действительного. Тут начало самопрельщения. Заглушай сей глас сразу, иначе он, как труба, будет гудеть у тебя, питая самомнение».

К. Лаврентьева

— Вот какие тонкости, да, отец Андрей? Прямо тонкости, причём очень важные. Это ведь всего вообще касается. «Вот я уже стяжал любовь, вот я уже победил свою страсть», то есть ты только принимаешь этот помысл, и он тебя просто с ума начинает сводить. «Я уже в Духе Святом живу, друзья мои, поэтому послушайте, что я вам скажу...» Это же очень серьёзные вещи, отец Андрей, и это закрадывается, как червь, очень-очень тихо, вот как тщеславие. Знаете, есть такая шутка, что я тщеславлюсь даже, когда борюсь с тщеславием. Вот как тщеславие очень тихо проходит, когда доброе дело, он как тень, где-то рядом, так вот этот червь самомнения тоже пролазит, они же вместе, в паре идут, и приводят к прелести в итоге, если ты это как-то не фиксируешь. Это вот такие тонкие вещи, но они важны, их надо знать.

о. Андрей

— Да, и получается, что один из способов избежать этого, видите, как он говорит: «нужно иметь отца духовного или хотя бы брата единомысленного». Есть метафора двух гор: вот представим, что есть две горы, и ты стоишь на одной из гор, но не на вершине, а на каком-то отрезке от подошвы горы к вершине. Но гора очень большая, и ты вниз видишь склон, вверх видишь подъем, даже высоты не видишь, и ты приблизительно понимаешь, где находишься, но не очень понимаешь. А рядом другая гора, и другой человек так же, как ты, на ней стоит и смотрит, допустим, в бинокль на тебя, и он видит, где ты точно находишься, а сам ты не видишь. Но и он сам не видит, где он точно находится, это сможешь увидеть только ты. Вот почему в духовной жизни очень важно советоваться, потому что сам ты не можешь видеть всё о себе. Как говорят: если ты думаешь, что ты себя очень хорошо знаешь — поговори с другом, и тебе откроется обязательно что-то, что ты и не знал о себе, а другой человек заметил. Опять-таки, это очень церковный принцип. Не я сам такой вот великий подвижник, йог великий, который самосовершенствуется, это не христианство, а христианство — это ведь вера Церкви. Христианство — когда ты связан с другими людьми, когда ты спасаешься вместе с кем-то, и вне этой связи с другими людьми ты не можешь спастись, в этом принцип Церкви — соборность. Вот есть кто-то рядом, и ты без него никак, то есть он только тебе подскажет: «вот сейчас отойди, там сверху камень катится с горы», ты-то его не видишь, а он видит его. Это удивительный, конечно, совет, и несмотря на то что этим занимались монахи, которые избрали уединённое житие, однако же, видите, как они тоже имели нужду друг с другом советоваться.

К. Лаврентьева

— Да. Ну, тогда ещё прочитаем.

«Не определяй времени, потребного для успеха в молитве сей. Положи только трудиться и трудиться. Пройдут месяцы и годы, пока покажутся слабые начатки успеха. Один из афонских отцов говорил о себе, что прошло два года труда, пока согрелось сердце; у другого некоего это пришло через восемь месяцев. У всякого это происходит по мере сил его и усердия к сему делу».

К. Лаврентьева

— Вот тут, отец Андрей, вопрос. Мы говорим о том, что в идеале плод Иисусовой молитвы, как говорит преподобный Никодим, — «это огонь, который непрестанно теплится, огонь прилепления к Господу». Вот это, наверное, самое главный плод Иисусовой молитвы. Ну, и опять же нам говорят святые отцы о разуме, который не спускается в сердце, но это довольно сложно понять. И мне кажется, что и ждать, может быть, не надо, да, отец Андрей? Вот ты стоишь, молишься год, молишься два, как вы сейчас прочитали, а разум в сердце не спускается, так и не понимаешь, что это значит. Вот что с этим делать, как с этим быть в отношении Иисусовой молитвы?

о. Андрей

— Да, но видите, как получается, здесь преподобный Никодим как бы отвергает такой подход технический, работу на некий результат чуть ли не спортивный. А потом, скажем, вот посети наш марафон желаний или три занятия у коуча, и ты станешь лидером или ещё кем-то.

К. Лаврентьева

— Ты сможешь перезагрузить свою личность...

о. Андрей

— Да-да-да, английский за десять занятий и так далее. Понятно, что совершенство молитвы — это дело благодати, ну как ты можешь вообще это прогнозировать? Ты трудись, будь в молитве со Христом, и это самое главное. А когда это придёт, тогда это и придёт. Тем более, хотя здесь преподобный Никодим про это не говорит, но всё-таки апостол Павел открывает нам о молитве удивительную вещь: в послании к римлянам он говорит, что, когда мы молимся, Дух Святой ходатайствует за нас пред Богом воздыханиями неизречёнными. То есть любая молитва, даже самая несовершенная и слабая крещёного человека, который получил дар Святого Духа, всегда идёт рука об руку с действием Духа Святого, который присоединяется к нашей молитве и как бы усиливает нашу молитву пред Господом. Это удивительно. Я так задумался над этим местом апостола Павла и почитал комментарии святых отцов, что, оказывается, любая наша молитва по определению не одинока: как только ты имя Божие призвал — Господь с тобой, и Дух Святой с тобой, не то что ты один куда-то кричишь в пустоту, а Святой Дух вместе с тобой молится, обращаясь к Отцу и Сыну. Поэтому любая молитва результативна, она невероятно для нас важна, но её плоды не всегда осязаемы чувствами, не всегда, может быть, она влияет на нашу повседневную жизнь, мы молимся и грешим потом.

К. Лаврентьева

— Да, вот помолился и тут же на детей сорвался.

о. Андрей

— Да, да. На то, чтобы молитва проникла везде, требуется долгий труд, который, на самом деле, венчает только Господь.

К. Лаврентьева

— Да, получается, что толку от того, что мы молимся, если вот таких быстрых трудов нет? — возникает этот помысел. Вот что толку, что я такой молитвенник, хожу в храм, стараюсь что-то читать, но я не меняюсь, и кажется, что только хуже становишься, хотя это, наверное, тоже не такой уж плохой знак. Может быть, потихоньку тебе Господь немножко розовые очки-то промывает, и ты видишь своё истинное состояние, а до этого ты думал, может, что ты и ничего ещё, и праведник, каких поискать.

о. Андрей

— Да, совершенно верно, то есть это не должно останавливать от молитвы.

Конечно, всё в свою меру, но это тоже отчасти — следствие молитвы, потому что ты постоянно себя сравниваешь с Господом, так соприкасаешься, и на Его фоне более остро ощущаешь своё несовершенство — это нормально, естественно, так и должно быть.

К. Лаврентьева

— И вот тут не надо отчаиваться уже, когда ты вдруг понял, насколько ты грешный. Отец Андрей, получается, святые отцы учат нас не обращать внимания ни на какие чувства, когда мы читаем Иисусову молитву, но в итоге даже преподобный Никодим говорит, что что-то ведь должно прийти от Бога в итоге. И он пишет: кому-то два года не приходило, кому-то год. Вот это «что-то» — мы поймём, что оно от Бога? Вот мы будем отрицать, не принимать, не принимать, не принимать, а вот когда придёт настоящее, мы поймём, что оно настоящее? Как тут прелести избежать?

о. Андрей

— Вы знаете, я от таких вопросов немножко теряюсь, потому что я — человек, не достигший того, о чем пишут. Я тут в данном случае выступаю как великий теоретик. Но, вот насколько я читал отцов, во-первых, это не перепутаешь, а во-вторых, у этого есть какие-то объективные критерии. Прежде всего, самый главный критерий — это смирение. То есть человек достигший не будет этим даром гордиться. Если гордится, значит, что-то не то он достиг. Любовь, прежде всего, к врагам тоже это признак...

К. Лаврентьева

— Ну, то есть плоды Духа Святого.

о. Андрей

— Конечно, да. По плодам мы начинаем понимать, насколько действительно есть толк от молитвы.

К. Лаврентьева

— Терпение, желание ещё молиться, мир душевный, покой.

о. Андрей

— Да, да. Как о преподобном Силуане писали, что он не гнушался никаким человеком, даже нечисто живущим. То есть даже человек с самой тонкой интуицией не мог бы заметить в преподобном Силуане какого-то пренебрежения или высокомерия, или ещё чего-то, но всегда смирение, любовь, чистота — вот это плоды настоящей молитвы.

К. Лаврентьева

— Да, тоже дар Духа Святого.

о. Андрей

— Человек никогда не будет выпячивать себя, никогда не будет вещать об этом, как некоем эксклюзивном даре, которым он обладает.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное, отец Андрей, невероятный разговор получился у нас. Дорогие слушатели, читайте сами главу 51-ю «О молитве Иисусовой», читайте книгу преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань» и вообще святых отцов, и вместе с нами, и без нас. Мы немного прикасаемся к святоотеческим трудам, но каждому христианину для тренировки души, тренировки ума, конечно, важно хотя бы немного читать святых отцов ежедневно в качестве какой-то практики тоже духовной, это все на пользу души, на пользу духовного возрастания. В этом часе с нами был протоиерей Андрей Рахновский, преподаватель кафедры библеистики Московской духовной академии. Меня зовут Кира Лаврентьева, программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА. Мы прощаемся с вами, всего вам доброго и до свидания.

о. Андрей

— До свидания.

Все выпуски программы Почитаем святых отцов

Другие программы

Актуальная тема