«Неделя 36-я по Пятидесятнице. Сретение Господне». Прот. Дионисий Крюков

У нас в гостях был настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков.

Разговор шел о смыслах и особенностях богослужения в ближайшее воскресенье, а также о памяти святых праведных Симеона Богоприимца, пророчицы Анны, преподобного Кирилла Новоезерского, преподобных Варсонофия Великого и Иоанна Пророка. Мы говорили о значении празднования Сретения Господня, а также о празднике в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших».

---

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья, с вами Марина Борисова, в эфире наша еженедельная программа «Седмица», в которой мы, как всегда по субботам, говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья предстоящей недели. Сегодня мой гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков.

о. Дионисий

— Здравствуйте, дорогие друзья.

М. Борисова

— И с его помощью мы постараемся разобраться в том, что ждет нас в Церкви завтра, в 36-е воскресенье после Пятидесятницы и на предстоящей неделе. Вот мы, как всегда, стараемся понять смысл предстоящего воскресенья, исходя из апостольских и евангельских чтений, которые мы услышим завтра за богослужением, и отрывок из первого послания апостола Павла Тимофею из 4-й главы, стихи 9-й — 15-й, который завтра прозвучит в церкви за литургией, сразу вызывает у меня вопрос, вопрос вообще в принципе по цитированию этого послания апостола Павла для всех во время воскресного богослужения, дело в том, что эти послания, эти письма апостола Павла своему ученику, их называют пастырскими, то есть большинство рекомендаций, которые в них дает апостола Павел, они адресованы священникам, почему же мы все, по мнению Церкви, должны выслушивать эти наставления?

о. Дионисий

— Все-таки тем не менее, несмотря на то, что действительно существует разделение в Церкви, казалось бы, на священнослужителей и мирян, но так или иначе все-таки нет отдельного учения для священников и отдельного учения для мирян, и ничего тайного в том, каким должен быть пастырь от паствы не скрывается, и поэтому мне кажется, то, как учит апостол Павел своего ученика Тимофея вполне назидательно, в том числе, и для его паствы. Давайте посмотрим на этот отрывок, что говорит апостол Павел Тимофею: «Слово сие верно и всякого принятия достойно», этими словами он говорит о том, что то слово, которым он учит своего ученика — это слово необыкновенно веское, потому что оно не его, потому что оно свыше, это действительно необычно, конечно, что апостол Павел свои слова как бы относит уже не к самому себе, он просто говорит, что он является как бы транслятором, который идет от того смысла, который идет сверху. Дальше он говорит: «Ибо мы для того и трудимся и поношения терпим, что уповаем на Бога живаго, Который есть Спаситель всех человеков и наипаче верных. Проповедуй сие и учи». Дальше очень важные слова: «Никто да не пренебрегает юностью твоею, но будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте. Доколе не приду, занимайся чтением, наставлением, учением. Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства. О сем заботься, в сем пребывай, дабы успех твой для всех был очевиден». Хотел бы подсказать нашим радиослушателям, что вы наверняка видели у многих священников на груди так называемые наперсные кресты, они различаются, у самых молодых кресты белого цвета, так вот, если перевернуть этот крест, то на нем вы обнаружите те самые слова, которые мы сейчас прочитали: «Образ буди верным в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте». То есть священник носит на себе эти великие слова и пытается им соответствовать. В этом смысле очень важным переходом является и следующий отрывок из Священного Писания, из Евангелия от Луки, который мы будем слышать завтра на литургии, это 19-я глава, с 1-го по 10-й стих, это одна из моих любимых историй...

М. Борисова

— Но это все очень любят, потому что это такой сюжет для Чарли Чаплина.

о. Дионисий

— Совершенно верно, (смеется) это потрясающий сюжет, но я постараюсь его пересказать немножко более красочно, но мне кажется, что от этого он не потеряет своей духовной перспективы: представьте себе Закхея, который, с одной стороны, был человеком богатым, богатым, соответственно, имеющим определенный социальный статус, но, с другой стороны, это был человек несчастный, потому что к нему относились в его окружении, как к предателю, потому что он своей деятельностью, а он был сборщиком налогов, был даже начальником над сборщиками, то есть можно сказать, что был начальником коллекторов в современном понимании этого слова. Так вот, он был презираем окружающими, потому что налоги-то он собирал не в казну родного государства, а в казну оккупантов и его богатство было накоплено им тем, что чем больше он «сдерет», простите за выражение, со своих соплеменников в пользу римской казны, тем богаче он становится, потому что он имел определенный процент, таковы были условия этой работы. Но даже у такого человека были свои внутренние духовные порывы, на беду он был очень небольшого роста, но тем не менее даже ему захотелось узнать, ну кто же это такой Иисус, о котором так много говорят? И вот в Иерихоне, в котором эта история случилась, он захотел посмотреть на этого чудотворца, но он понимал, что для него это невозможно, просто потому что, во-первых, его явно из этой толпы выгонят, а во-вторых, просто потому, что он маленького роста и тогда просто по смекалке сообразил, что если толпа, окружающая Спасителя, двигается по этой улице, то он просто побежит вперед, залезет на высокое дерево, благо, что никто его не увидит, он небольшого роста и там, сверху, с ветки посмотрит на этого удивительного человека, может быть, это просто любопытство, но мне кажется, что это нечто большее. Так вот, когда эта толпа, гудящая, окружающая Спасителя поравнялась с этим деревом и представьте ситуацию: вдруг Христос останавливается, поднимает голову и смотрит наверх, а там, как птичка на насесте, сидит богатый и презираемый всеми Закхей — начальник над сборщиками налогов. Ситуация достаточно комическая, с одной стороны, а с другой стороны, она какая-то очень по-детски радостная и передает вот эту радость Евангелия. И тут Христос говорит: «Закхей, слезай, Я к тебе иду», со всей этой огромной толпой. Но удивительно, что Закхей откликается с радостью, принимает Спасителя и принимает его окружающих, всех, кто мог вместиться в его дом и говорит удивительные слова, что он отдает половину своего имения нищим, а кого он обидел, а, видно, обидел он многих, он в четыре раза больше вернет, то есть можно сказать, что он остался абсолютно гол, как сокол, но тем не менее я думаю, что он получил гораздо больше, он получил радость, счастье именно быть прощенным Христом, потому что Он так и сказал, что «этому дому сегодня пришло спасение».

М. Борисова

— Давайте попробуем переложить вот эту историю Закхея на нас самих сегодня: вот в какой мере мы — Закхеи?

о. Дионисий

— К сожалению, в очень большой. Пожалуй, нам бы стоит действительно иметь ту непосредственность, ту ревность, то стремление преодолеть все внешние условности, ведь, ну давайте себе представим, залезем ли мы на дерево, готовы ли мы, чтобы на нас посмотрело наше начальство или наши подчиненные снизу-вверх, как мы там сидим где-то наверху ради того, чтобы просто лишь хоть чем-то прикоснуться? Готовы ли мы совершать какие-то высокие поступки без оглядки на то, что скажут наши окружающие? Вот это очень важный, мне кажется, смысл Евангелия, которое мы будем завтра слышать.

М. Борисова

— Я себе позволю процитировать Феофилакта Болгарского, который в своем толковании на этот отрывок из Евангелия пишет: «Всяк, кто старше многих в злобе, мал духовным ростом, ибо плоть и дух противоположны между собой и потому не может увидеть Иисуса за народом, то есть смущаемый страстями и житейским делами не может видеть Иисуса действующего, движущегося и ходящего, такой человек, никогда не видевший Иисуса и не испытавший никакого действия, приличного Христу, часто от раскаяния приходит в сознание и влезает на смоковницу, то есть презирает и попирает всякое удовольствие и приятность, которые означает смоковница, и таким образом, возвысившись над собой и полагая восхождение в сердце, усматривается Иисусом и сам усматривает Его». Мне кажется, тут очень важный вот этот момент, что сначала Господь его увидел, а потом он увидел Господа, то есть Господь его увидел не потому, что он сидел на макушке дерева, а потому что Он увидел его сердце.

о. Дионисий

— Да, но наверняка любопытствующих вокруг было гораздо больше, чем один человек, но не все сподобились принять Христа в своем доме и не со всеми произошла такая трансформация, которая, мы видим, произошла с Закхеем. Безусловно, Закхей был уже в какой-то степени предрасположен к этому, и Господь это увидел, и Господь дал этим росткам раскрыться.

М. Борисова

— Но тут возникает сразу вопрос: а нас-то, грешных, на что нам надеяться? Ведь получается, что пока Господь нас не увидит, толку от нас мало, сколько бы мы там не умствовали на тему покаяния и прочих всяких христианских добродетелей, вот пока Господь сам тебя не увидит, ты не увидишь Его.

о. Дионисий

— Мне кажется, что тем не менее нам надо знать и верить, что Господь всех нас видит, потому что это совместные действия, это действия, с одной стороны, Его, который нас всегда призывает, мало того, даже все мысли, которые нас посещают высокие, благие — это же не наши мысли, это действие того Святого Духа, который нам дан в Таинстве Миропомазания, и мы это не должны забывать, просто нам кажется, что мы — это мы, а Бог там где-то далеко, но ведь, на самом деле мы же получили возможность жить в самом тесном единении с Богом во многих церковных Таинствах, в частности, в Таинстве Миропомазания.

М. Борисова

— Напоминаю, вы слушаете программу «Седмица», с вами Марина Борисова и настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. У нас следующая неделя открывается великим двунадесятым праздником Сретения Господня 15 февраля, и это праздник, который как бы завершает весь этот рождественский цикл, который, по утверждению исследователей, изначально был в едином празднике Богоявления, потом годами, веками разделился на три смысловых акцента: на Рождество Господне в Вифлееме, на крещение Господне в Иордани и на Сретение в иерусалимском храме. Вот почему все-таки от единого этого смысла Церковь выделила эти три разных праздника?

о. Дионисий

— Чисто исторически было важно, (мы сейчас опять вернемся к святочному периоду) было важно совершить крещение, такое было большое количество желающих принять именно в этот праздник крещение, что они все просто не могли вместиться в один день, поэтому надо было растянуть, так скажем. Но мне кажется, что еще и Церковь таким образом проявляет некую щедрость, потому что, как, знаете, многие светские люди говорят: «Ну, у православных каждый день какой-то праздник» — вот Церковь этого не боится, действительно, у нас есть поводы праздновать, переживать лично, пропускать через себя те или иные события Священной Истории и в этом как бы увидеть слово Божие конкретно к каждому из нас.

М. Борисова

— Но из рождественского цикла праздник Сретения Господня самый поздний, он возник только в VI веке и имеет вполне известную историческую подоплеку, то есть все началось с того, что в 528 году при императоре Юстиниане в Антиохии было страшное землетрясение, от которого очень много народу погибло, а в 544 году началась моровая язва, и вот по преданию в дни как раз моровой язвы одному из благочестивых христиан было открыто, что в день Сретения Господня нужно совершить всенощное бдение и крестный ход, после того, как это сделали, эпидемия прекратилась, и вот с 544 года Сретение вошло в число двунадесятых праздников церковных. Ну вот как всегда, мы стараемся глубже проникнуть в смысл того или иного церковного события, исходя из чтений апостольских и евангельских, которые положены в этот день за Божественной литургией, но как раз тот отрывок, который мы будем слушать в понедельник 15-го, больше всего недоумения вызывает, это отрывок Послания апостола Павла к Евреям из 7-й главы, стихи с 7-го по 17-й, достаточно большой отрывок, который испещрен отсылами к ветхозаветным священникам и истории Ветхозаветной Церкви. Нам, поскольку мы люди невежественные и в большинстве своем Ветхий Завет знаем очень слабо и пунктирно, разбираться не только на слух, но даже читая, в этих хитросплетениях очень трудно и поэтому было бы, наверное, не лишним пояснить, почему этот самый Мелхиседек, который все время вспоминается в этом отрывке апостолом Павлом, почему он так важен и почему нам так нужно услышать про этого самого Мелхиседека, про которого мы практически ничего не знаем.

о. Дионисий

— И для начала, мне кажется, стоит вообще-то вернуться к самому событию праздника Сретения: в этот день родители, Богородица со своим мужем Иосифом, принесли Младенца Иисуса в иерусалимский храм для того чтобы, как это требовалось по ветхозаветным нормам, принести за него выкуп, жертву: двух горлиц или двух птенцов — это жертва, которую могли сделать бедные люди ради того, чтобы выкупить своего первенца, как это требовалось, чтобы этот первенец уже не стал священник, потому что в дальнейшем эта необходимость быть священником, вернее, так: люди из колена левитов становились уже священниками и это уже более поздняя норма. Так вот, этот выкуп в Сретение касался именно священства и таким образом родители, по представлениям того времени, как бы выкупают у Бога своего первенца, но, на самом деле, он ведь первосвященник, великий архиерей, Господь — это священник и царь, и Бог, и именно эта мысль прослеживается в Послании к Евреям апостола Павла, и он и говорит, что священник, как об этом было предсказано в 109-м псалме, по чину Мелхиседека. Вот теперь мы должны разобрать, может быть, таким долгим путем, но тем не менее мне кажется, что это важно было бы понять, кто же такой Мелхиседек. Итак, Мелхиседек — это некий царь и священник, который вышел навстречу Аврааму после того, как он получил победу над своими противниками, и там очень необычная была история, которая, в общем-то, особенно не сильно объяснена, то есть она как бы покрыта некоей завесой тайны в Ветхом Завете: Авраам принял благословение от Мелхиседека, то есть он принял его, как того, кто стоит над ним выше, но кто такой Мелхиседек, даже не знал сам Авраам, потому что, несмотря на то, что он «царь Салима», возможно — Иерусалима, царь мира, но его происхождение неизвестно, ни откуда он, ни какова его дальнейшая судьба, мало того, этот первосвященник встретил Авраама с вином и хлебом, то есть для христианского взгляда это очень важное указание на будущую Евхаристию, потому что именно под видом хлеба и вина в христианской церкви нам преподается Тело и Кровь Спасителя. Далее Авраам дал Мелхиседеку десятую часть своей добычи, причем не только свою, но и тех своих соратников, вместе с которыми он боролся, то есть все признали за Мелхиседеком некое право получить вот эти вот Дары. И некий вот этот ореол, с одной стороны, таинственности, неизвестности, а с другой стороны, очевидного авторитета, еще ветхозаветное время родило такую мысль, что священство может быть не только по рождению из колена Левина, не только из левитов, но и священство, которое высшее, от самого Бога идущее, именно это предсказание, которым завершается этот отрывок Послания к Евреям, цитата из 109-го псалма, то есть «священник вовек по чину Мелхиседека» и явилось на Спасителе.

М. Борисова

— Теперь вернемся к отрывку из Евангелия, где, помимо матери Божией, Иосифа Обручника и Младенца Христа присутствуют еще два персонажа — это старец Симеон Богоприимец и пророчица Анна. По поводу старца Симеона версий множество существует, по преданию легендарная такая версия, что он был одним из переводчиков Писания на греческий язык и именно он первый обратил внимание на, как мы бы сейчас сказали: опечатку, когда в тексте появилась фраза, что «Дева родит» ...

о. Дионисий

— Как ему показалось, что это опечатка.

М. Борисова

— Да, ему показалось, что это ошибка, но он получил вразумление от Ангела, что это никакая не ошибка, а именно так и надо. На самом деле, это достаточно легендарный сюжет, как и то, что Симеону Богоприимцу приписывается 360 лет жизни, но надо опять вернуться к тому, о чем мы часто напоминаем нашим радиослушателям, что библейский текст, там, где речь идет о каких-то числах, он весь символичен, мы просто не считываем эти символы, а 360 дней в году, 360 лет жизни — это год годов, то есть это полная мера, то есть это как бы символ того, что он в полную меру прожил, увидел Господа и отошел успокоившись, сказав: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром». Но, на самом деле, роль этого старца Симеона в этой истории, почему он так важен, как персонаж, почему мы так много о нем читаем и так много о нем слышим?

о. Дионисий

— Безусловно, это некая фигура, которая олицетворяет собой преемство Ветхого и Нового Завета, и неслучайно эта приписываемая ему история про перевод, который происходил в Александрии, потому что через это проявляется то, что было открыто в Ветхом Завете у пророка Исайи, а пророка Исайю христианские авторы называют ветхозаветным евангелистом, так много в его творениях совершенно конкретных предсказаний о будушем рожденном Мессии Спасителе Иисусе Христе. Так вот, Симеон Богоприимец таким образом является такой фигурой, разграничивающей Ветхий Завет и Новый Завет и даже то, что говорится о семидесяти толковниках, семьдесят — это тоже некое число полноты, это число, которое является некими аллюзиями о тех семидесяти помощниках Моисея, которые помогали Моисею в тот момент, когда он выводил еврейский народ из пустыни и таким образом это еще и связь между историей самой-самой ранней и уже предхристианской.

М. Борисова

— Но вот интересно в сюжете, который связан с Симеоном Богоприимцем, там важно то, что в конце он предрекает страдания, но не Иисусу, а Матери Божьей, говорит, что: «И Тебе Самой оружие пройдет душу, да откроются помышления многих сердец», вот почему так важно, что в этот, казалось бы, счастливейший день в ее жизни она получает пророчество о грядущих страданиях?

о. Дионисий

— Дело все в том, что действительно судьба Богородицы и судьба ее Божественного Сына переплетаются просто в некий единый сплав и одно от другого, можно сказать, неотделимо, ведь, как говорится, человек настолько входит в стихию православной веры, настолько же он и постигает роль, значение Пресвятой Богородицы. Ну и, кроме всего прочего, конечно же, в этот счастливейший момент, на самом деле, звучат очень трагические ноты и это важно, потому что христианство — это не просто некая радость чисто земная, это радость от преодоления страдания, но страдание все равно присутствует. Сам же Симеон предсказывает не только Богородице, что ей душу оружие пройдет, то, что она должна будет испытать, как Ее Сына будут гнать, осуждать, потом распинать, но он же предсказывает о том, что сам Христос будет «знамением пререкаемым», то есть неким таким явлением, вокруг которого будут бурлить всевозможные какие-то непонимания, нестроения, конфликты, его будут не только гнать при его земной жизни, но это будет тот камень, который будет бесконечно будоражить всю историю человечества после Него.

М. Борисова

— Вы слушаете программу «Седмица», с вами Марина Борисова и настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Мы ненадолго прервемся и вернемся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.

М. Борисова

Продолжаем программу «Седмица», в которой мы каждую субботу с помощью наших гостей стараемся разобраться в смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Мы уже не раз говорили о том, что Церковь напоминаниями о различных аскетических подвигах и учителях аскетики как бы пододвигает нас, переключает наши мысли от этого бесконечного праздничного настроения начала года к Великому посту, который уже не за горами и уже предчувствуется, как в последние дни зимы чувствуется в воздухе запах весны, вот так запах Великого поста чувствуется в богослужениях недель, которые приближаются к его началу. И на этой неделе у нас будет повод об этом подумать, потому что мы будем вспоминать преподобного Кирилла Новоезерского, 17 февраля и 19 февраля будем вспоминать преподобных Варсонофия Великого и Иоанна Пророка, которых скорее помним больше по тому, как их пересказал, что ли, авва Дорофей, потому что все-таки авву Дорофея у нас больше людей читало, но суть от этого не меняется, первоисточник вот таков, потому что был Варсонофий Великий, был его собеседник Иоанн Пророк и благодаря авве Дорофею мы знаем, чему они учили его, соответственно, через него и нас. Но начнем все-таки с нашего родного русского святого Кирилла Новоезерского, нет смысла, наверное, обращаться к его житию, поскольку оно составлено по вполне таким классическим и географическим лекалам и тем, кто читал житие преподобного Сергия Радонежского, легко можно воспроизвести житие любого из святых его плеяды, повторявших так или иначе тот путь, которому научились они от этого первоисточника, но что, мне кажется, очень важно знать, вспоминая Кирилла Новоезерского — это то, что появился-то он в те времена, когда благословенный век Северной Фиваиды, когда раздрызганная в политических и военных всевозможных перипетиях русская земля единственное кем собиралась и объединялась — это Церковью и отношение к ней, соответственно, у всех слоев общества тогдашнего было достаточно благоговейное, но время изменилось и, начиная с Ивана Третьего, с Василия Третьего государство как бы замкнуло все это на себя, объединять стала уже политическая структура, а роль Церкви, она как-то потихоньку начала отходить на второй план или, по крайней мере, сильно меняться, и это изменение, оно коснулось всего и, в том числе, подвигов монашествующих той поры, подвиги становились все более, может быть, изощренными, но все более формальными, что ли, то есть, может быть, в них было меньше духовного взлета, меньше духовного порыва, больше дисциплины и отношение и к Церкви, и к подвижникам тоже сильно менялось, тем более, что для крестьян Церковь становилась просто очередным хозяином, а отношение к хозяину, оно редко бывает любовным, скорее это всегда антагонизм, это всегда какое-то противостояние, неприятие, ну и все эмоции, связанные с этим, нам хорошо знакомы, начальство никто не любит, а Церковь тогда являла собой начальство. И вот на этом вполне себе мало благоприятном фоне появляется такая удивительная светлая личность, как преподобный Кирилл, который, несмотря на то, что вроде времена преподобного Сергия закончились, берет и практически повторяет все, что в свое время сделал преподобный Сергий и также обретает вот эту последнюю свою обитель, которую он строит близ Белозерска на острове посреди Нового озера. Все в этой истории странно и все очень какое-то русское, потому что после того, как преподобный Кирилл обитель основал, она на достаточно значительное время стала таким духовным центром, но наступает наш, как сказать-то так, чтобы поприличнее: 20-й век, и вот в этот самый 20-й век наравне с множеством других монастырей, естественно, обитель упраздняется, разоряется, но многие монастыри прошли историю, когда в них возникали тюрьмы в советское время, вот удивительный крест обители преподобного Кирилла, что это узилище там так и осталось. Более того, многие не знают, но большинство, по крайней мере, тех, кто либо родился и какую-то часть своей жизни сознательной прожил в Советском Союзе, либо просто любит советское кино и иногда его смотрит, если кто-то видел фильм «Калина красная», вот обитель преподобного Кирилла вы видели, потому что это та самая страшная колония, существующая до сих под названием «Вологодский пятак» — это колония, в которой содержатся сейчас осужденные на пожизненное заключение, вот именно из этой колонии выходит герой Шукшина Егор Прокудин в самом начале фильма, то есть вы можете себе представить, во что превращен этот духовный центр, вот это страшная судьба российского православия.

о. Дионисий

— Да. Я бы хотел сейчас вот о чем сказать: нам кажется, что когда жития святых написаны как будто бы по лекалу, в этом есть какая-то неправда, мы можем предположить, что: а неизвестно, как оно было тогда, а может, просто взяли и просто перенесли один трафарет с одного святого на другой, но на самом деле, это взгляд нашего современного мира, потому что сейчас во многом нам кажется, что форма может быть лишь только пустой, но люди средневековья так не считали, они действительно относились к чину, а это был очень важный критерий к чему-то, что может дать какую-то подлинную жизнь и поэтому люди воистину копировали жизнь святых подвижников, и они не игрались, они не изображали, они действительно проживали эту жизнь и доходили до самых вершин святости, поэтому и преподобного Сергия, и преподобного Кирилла связывает единый Святой Дух. Ну и то, что вы сейчас рассказали про историю этой обители — это просто показатель того, что раны, которые были нанесены Церкви, они, на самом деле, не уврачеваны до сих пор, несмотря на то, что, как мы уже как-то раз говорили, что Церковь явила свою святость, но святость была явлена в сострадании Христу, то есть это Христос по-прежнему сораспинался за каждого и в годы советской власти, в годы безбожия Христос действительно не просто исходил всю нашу землю, благословляя, а просто висел на Кресте. Вот, на мой взгляд, эта колония, которая находится в святом месте — это как некий гвоздь, который был вбит в тело Спасителя и до сих пор, с одной стороны, являет нам ужас, а с другой стороны, и славу нашего Бога.

М. Борисова

— Обратимся теперь к воспоминанию о преподобных Варсонофии Великом и Иоанне пророке. Вот великий палестинский аскет, египтянин Варсонофий пятьдесят лет прожил в уединении отшельником и, собственно, вошел в историю Церкви благодаря своей переписке с Иоанном. О чем важнее всего, мне кажется, вспомнить, когда мы о них говорим — это о том, что они писали о молитве, с молитвой у нас вообще-то беда, молиться мы не умеем, как правило, и учителей молитвы, на которых можно было бы смотреть и по их примеру учиться достаточно мало было всегда, а сейчас, если они и есть, то скорее всего живут достаточно сокровенно, мало кто удостаивается чести прикоснуться к этому опыту, поэтому приходится читать и каким-то образом рефлексировать над тем, что оставили нам святые отцы древности. И вот мне кажется, очень важная для нас мысль, тем более в преддверии Великого поста — это то, что цель молитвы должна быть та, чтобы просимое нами было по воле Божьей, вот очень часто мы же просим того-сего, даже если каких-то духовных даров для себя, но вот перевернуть это все, как говорят англичане: «upside down», то есть поставить это все в логическую связь, то есть сначала просить, чтобы исполнилась на тебе воля Божья, а потом уже некие твои прошения, которые, тебе кажется, ей соответствуют, а вдруг нет? Даже если они самые благородные и самые замечательные — а вдруг нет?

о. Дионисий

— Действительно, тут вспоминается пример самый святой, это пример причем молитвы, которая не была, можно сказать, исполнена — это пример молитвы Спасителя в Гефсиманском саду: Господь просит, чтобы Отец пронес мимо Него чашу страданий, но заключает это словами: «Но пусть будет воля не Моя, а Твоя» — это, наверное, самое важное, что можно приобрести через молитву, потому что нам кажется, что молитва — это некий заговор, именно поэтому так много сейчас, если говорить о молитве, то в первую очередь ее привязывают к конечному результату: либо чтобы поступить в институт, либо, чтобы квартиру получить, либо чтобы дочка замуж вышла, вот, по большому счету, всякая молитва являет своей целью именно это: да будет воля Твоя, но не моя, именно тем и отличается молитва от заговора, что в заговоре мы утверждаем: я так хочу и пусть свершится моя воля, но в любой христианской молитве в первую очередь звучит именно эта мысль о том, что я смирюсь перед всем, что бы Ты мне не ниспослал, хотя мне не запрещается иметь какие-то свои собственные пожелания и ожидания от Спасителя, от Бога.

М. Борисова

— Ну и, наверное, очень важно вспомнить, что не дай Бог ты от этой воли отклонишься, потому что тебе ничто не мешает отклониться, ты вполне можешь это сделать, но выбираться из той ямы, в которую ты себя ввергнешь — ты не представляешь, сколько десятилетий потребуется и каких усилий, и обвинять будет некого.

о. Дионисий

— Совершенно верно.

М. Борисова

— Напоминаю, вы слушаете программу «Седмица», в которой мы каждую субботу стараемся разобраться в смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Вот еще один повод поразмышлять — это 18 февраля, праздник в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших». У нас очень много почитаемых богородичных икон, мы уже говорили о Сретении и о сюжете, связанном с пророчеством Симеона Богоприимца, о том, что оружие пройдет сердце Матери Божией, этот сюжет евангельский стал основой для иконы «Умягчение злых сердец», вот сами даже названия удивительные совершенно, можно икону не видеть, услышать только название и уже как-то все становится ясно, а здесь «Взыскание погибших», сама формула, ну, казалось бы вообще, как это возможно, погибший, он уже погиб, как его можно взыскать, то есть найти? Что это за удивительная история взаимоотношений христианского сердца и Матери Божьей?

о. Дионисий

— Тут просто есть то самое определение, которое звучит в слове «мать»: мать будет любить всегда, мать будет любить самого, можно сказать, недостойного и это очень, на самом деле, греет, потому что, конечно, когда мы мыслим наши взаимоотношения с Богом, опять же, я не считаю, что это правильно, но у нас очень часто возникает в голове схема такая, что здесь есть какое-то разделение, на то, кто достоин и кто недостоин, те, которые будут поощрены, либо будут наказаны. Я всегда говорил о том, что не может быть такого, что Бог нас любит не меньше, а может быть, даже и больше, чем Его Мать, но людям проще почувствовать, увидеть, понять, что Мать будет всегда на их стороне, так скажем.

М. Борисова

— Но сам сюжет, который лег в основу этого иконописного изображения, он о погибшем-погибшем, то есть это по большому по гамбургскому счету. Есть такая повесть «О покаянии Феофила, эконома церковного во граде Адане» и рассказ этот вполне сопоставим с историей Фауста Гете, то есть это некий священнослужитель, который очень хотел стать епископом и не нашел ничего более разумного, чем заключить сделку с дьяволом. И представим себе степень падения...

о. Дионисий

— Да, человека, который хочет высокого именно христианского служения не ради самого служения, а ради только лишь какого-то почета и власти.

М. Борисова

— Вот, и со временем он раскаялся, наложил на себя пост, стал молить Богородицу упросить Бога простить его отступничество, получил отпущение грехов, но через три дня, проснувшись утром, обнаружил договор с дьяволом у себя на груди и только когда покаялся епископу, и тот сжег этот злополучный контракт, он по-настоящему освободился — вот это тот легендарный сюжет, который дал основу возникновения иконописного образа «Взыскание погибших». Но ведь, на самом деле, собственно говоря, а почему это не про нас? Мне кажется, что каждый, если внимательно на себя посмотрит, найдет отзвуки этого самого Феофила, Бог знает, на что готовы мы пойти для того, чтобы, в особенности если есть какое-то такое целеполагание, к чему-то мы усиленно стремимся, тут буквально кому угодно душу заложишь, лишь бы вот...Только что мы говорили о молитве и о том, как важно сначала все-таки думать о воле Божьей, как редко мы об этом думаем и к чему это может привести.

о. Дионисий

— Вот как раз это та самая история и, опять же, здесь помощь Божией Матери, она абсолютно естественна в этой системе координат, так если можно сказать. Богородица будет умолять своего Сына, Она будет делать все для того, чтобы человек, уже стремящийся к раскаянию, там же в чем проблема — он погиб, но все-таки не до конца погиб, потому что погибший человек не будет просить о прощении, в этом, на самом деле, есть сам ужас греха, который уже сковал человека настолько, что он не видит даже своего бедственного положения, но герой этой повести, счастливо закончившейся, надо сказать, все-таки его душа не была до конца засохшей, умершей, он хотел этого прощения, и он его получил. Я хотел бы еще обратить внимание на то, что этот свиток, договор, который он получил на своей груди, дал возможность его в конце концов сжечь, сжег его тот епископ, который был законно поставлен вместо него, незаконно поставленного, так вот, это совершилось правильное восстановление воли Божьей, то есть изначально он пошел против воли Божьей, а потом, раскаявшись, попросил, чтобы все это вернулось к исходному положению

М. Борисова

— Поговорим о самой иконе. Вы знаете, мне очень повезло в жизни, в самом начале моего церковного пути на несколько лет меня как-то очень прибило к храму Воскресения Словущего в Успенском вражке, это Брюсов переулок в Москве...

о. Дионисий

— Это знаменитый храм.

М. Борисова

— Да, и там как раз почитаемая икона — это «Взыскание погибших», ее в 30-е годы перенесли из другой церкви, разрушенной большевиками, и она там прижилась и осталась. И вот удивительно, даже сам храм, многие прихожане забывали, что он, собственно — храм Воскресения Словущего, так и говорили: Брюсов, «Взыскание погибших». Вот удивительная атмосфера создавалась вокруг этого образа, ведь, на самом деле, люди приходили в церковь помолиться перед этой иконой и оставались там на годы и десятилетия.

о. Дионисий

— Как интересно, мы с вами периодически видим, как переплетаются наши с вами жизни, вот у меня точно также, для меня очень значимый образ иконы Божьей Матери «Взыскание погибших», но он не в Москве, а в Серпухове, потому что в Серпухове очень чтится этот образ, до сих пор там совершается крестный ход и несколько крестных ходов в июле-августе в память о том, как в 19-м веке эта икона была принесена из Тульской области и ей молились во время жестокой эпидемии. И вот этот образ «Взыскание погибших» для Серпухова — это тоже своего рода такая очень значимая святыня, которая хранит этот город. Действительно, так или иначе, но всем очень близко ощущение того, что Богородица рядом, того, что Она помогает, как в Серпухове, как в Москве, как и во многих других городах, в которых есть и эта или иная другая икона, действительно все эти иконы дают определенную такую теплоту, что ли, нашей приходской жизни.

М. Борисова

— А мне кажется, что если собрать все названия чудотворных образов Матери Божией, почитаемых в Русской Церкви, то, наверное, это получится просто некий акафист, потому что они все, каждая как бы отдельно рассматривает одну из красок, которые потом могут соткаться в одно такое полотно, потому что если читать акафист Матери Божией, то там как раз хвалебная песнь, она через запятую все это дает, а здесь просто есть возможность сосредоточиться около этой иконы на размышлениях именно об этой черте, хотя их еще множество-множество-множество других, я не могу иначе объяснить такое колоссальное количество икон разных икон Матери Божьей.

о. Дионисий

— Возможно, это разные грани одного бриллианта.

М. Борисова

— «Взыскание погибших» еще, мне кажется, очень стала такой близкой именно в 20-м веке, потому что это ощущение погибели, независимо от того, какова именно эта погибель, она настолько пронизывала всю церковную жизнь, такое ощущение было: вот ты входил в храм, и ты чувствовал себя, как в Ноевом ковчеге, а там, за дверью этого храма, вот там это жуткое море, в котором ты утонешь, и никто даже не вспомнит, никто не узнает, где могилка твоя.

о. Дионисий

— Да, возможно, так оно и есть.

М. Борисова

— Но времена меняются, церковная жизнь меняется и то, что так понятно и близко нам, нашему поколению, уже людям лет на десять младше, тем, которые приходили в Церковь в 90-е годы, уже не так, то есть понятия-то остались те же самые, а эмоциональное внутреннее ощущение другое. Сейчас, я думаю, у очень многих людей, которые пришли в Церковь в нулевые, в 10-е годы вообще совершенно новое, иное восприятие все тех же понятий. Как вам кажется, они так и должны чередоваться или все-таки им суждено как-то переплетаться?

о. Дионисий

— История показывает, что действительно, взлеты и падения — это естественное течение нашей жизни, у нас все по синусоиде и каждый из нас знает по своей собственной жизни, что его духовные взлеты сменяются разочарованием, каким-то охлаждением, но не надо отчаиваться и надо помнить о том, что очередное какое-то воодушевление обязательно придет, если особенно его ждать. Но если уж говорить глобально о этих формациях, которые менялись на протяжении нашей с вами жизни, мне кажется, сейчас очень важно проникнуться тем же самым ощущением, как-то постараться, по крайней мере, в него войти, потому что Церковь — это все-таки не про то, что: дай мне, Господи, сапоги, машину, квартиру, дачу и премию тринадцатую, все-таки Церковь про что-то другое, про то, что Господь нас, погибших, может вытащить из самого дна по молитвам своей Матери Богородицы, поэтому хорошо бы, чтобы мы над этим задумались, потому что потребительство, оно, в том числе, входит и в нашу духовную жизнь, нашу церковную жизнь, но это потребительство, все-таки оно даже Церковью отчасти принимается, но самое-то главное — это духовные перспективы, самое главное — это ждать, надеяться и верить, что Господь тебя спасет.

М. Борисова

— Ну и, наверное, здесь мы возвращаемся к тому, с чего эта неделя начинается — к воспоминанию истории Закхея мытаря.

о. Дионисий

— Совершенно верно, вот увидеть себя таким Закхеем я бы пожелал себе и всем вам.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу, вы слушали программу «Седмица», с вами были Марина Борисова и настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. До свидания, до новых встреч, слушайте нас каждую субботу.

о. Дионисий

— До свидания, друзья.