Свято-Троицкий Серафимовский женский монастырь

Поделиться

В живописном месте в предгорье Эльбруса, в Кабардино-Балкарии, расположен Свято-Троицкий Серафимовский женский монастырь.

История его создания связана с историей любви двух человек, принадлежавших разной вере, Екатерины Алексеевны Хомяковой и Астемира Шериева. Полюбив друг друга, они смогли создать на этой земле удивительное пространство. В центре всего возвышается величественный храм в честь Пресвятой Троицы, созданном в древнем грузинском стиле, вокруг располагались монастырские постройки, прекрасный огромный сад, при обители был построен кирпичный завод, сыроварня, организовано молочное хозяйство и ремесленные мастерские.

Екатерина Алексеевна, дочь религиозного философа, богослова, писателя и поэта, основателя движения славянофилов Алексея Степановича Хомякова, вложила все свои средства, создав здесь центр культуры и Православной веры. Для местных жителей была открыта амбулатория, школа, мастерские. В наши дни обитель возрождается трудами монахинь, горячо полюбивших эту землю. Приехав сюда однажды, несомненно, вам захочется сюда обязательно вернуться, чтобы насладиться бесконечной далью гор, простором и неповторимой атмосферой, созданной в любви ко Господу и друг ко другу. В монастыре всегда ждут и паломников и прихожан, и всех желающих потрудиться на ниве Христовой.

А. Шалыгина

— Как человек созидает свой дом? Он старается сделать его красивым и уютным, наполняет множеством любимых вещей, украшает фотографиями близких, приглашает родных и друзей на памятные даты, торжественные события, чтобы порадовались вместе с ним. Каждый дом неповторим, он отражает жизнь тех людей, которым принадлежит. Они оставляют в нём своё тепло, свою радость и боль. Они вкладывают в него свои мечты и надежды. И чем человек становится старше, он любит свой дом всё больше и больше, как будто все те события, которые в нём произошли, те переживания и встречи, наполнив эти стены, никуда отсюда не уходят, так и остаются главным содержанием, богатством этого дома. Но не только свои дома стараются создать люди для себя и своих потомков. Многие из тех, кто жил повсюду на нашей земле, и в центре России, и на её окраинах, старались украсить свою жизнь присутствием рядом со своим домом храма — дома Божьего.

Здравствуйте, дорогие друзья. У микрофона Анна Шалыгина. Сегодня мы с вами отправляемся в очень необычное путешествие. Если нам улыбнётся погода, по дороге мы будем видеть вершину Эльбруса. А если вокруг Тамбуканского озера разольётся плотный туман, будем пробираться сквозь дымку в предгорье Кабардино-Балкарской республики, в Свято-Троицкий Серафимовский женский монастырь. Он расположен так живописно, что, приближаясь, забываешь, что находишься на территории Российской Федерации — всё необычайное: и названия посёлков, и бесконечные яблоневые сады, и разлетающиеся на все стороны света склоны и отлоги гор. Это ещё не скалистые великаны, а мягкие, пушистые холмы, бархатные предгорья, по которым взгляд летит быстрее птицы. Вот в этих красочных местах, неподалёку от станицы Зольской и посёлка Залукокоаже, в нынешнем селе Совхозное около 150 лет назад дочь религиозного философа, мыслителя, богослова, писателя и поэта Алексея Степановича Хомякова Екатерина Алексеевна Хомякова стала одной из самых богатых помещиц этого края. Она купила здесь 500 десятин земли и решила связать этими местами свою жизнь. Почему? Об этом, наверное, расскажет самое главное здание, возведенное в её поместье, которое называли «Хутор Хомяковой», «Хомячиха». Это Троицкий храм, построенный в стиле древних грузинских храмов. Он возвышается над всей округой мощно и в то же время невероятно изысканно. О том, как устраивался монастырь, о том, что побудило московскую дворянку приехать в Кабарду и зачем, об этом мы говорили с настоятельницей Свято-Троицкого Серафимовского монастыря игуменией Тамарой (Ушаковой).
Игум. Тамара (Ушакова)

— Когда я сюда заступила, года три спустя после того, приехал глава местный и предложил мне проехаться по селу — как бы познакомить меня с селом. С одной стороны проехали, поехали вот туда, вниз, с другой стороны, вниз спустились. И вы знаете, какая красота, как смотрится наш прекрасный храм оттуда, снизу — такой маленький, но какой-то всё равно величавый. И невольно вспоминается Хомякова Екатерина Алексеевна, которая долго искала это место, чтобы здесь воздвигнуть храм, когда она стала обладать землями местными, а их довольно много было. Те поля вот там — это всё были монастырские. Она здесь захотела выстроить храм.

А. Шалыгина

— Как переплетаются судьбы людей в сложный орнамент, в причудливый рисунок. В семье Хомяковых воспитывался мальчик с Кавказа — Лукман, крестник Алексея Степановича, впоследствии видный представитель российской администрации на Кавказе, этнограф, историк Дмитрий Степанович Кодзоков. В его доме останавливались члены семьи Хомяковых, приезжая на курорт, а затем младшая дочь Алексея Степановича Хомякова, замечательного человека, верного сына России, основателя движения славянофилов, разностороннего религиозного мыслителя и благочестивого христианина. Софья Алексеевна стала владелицей дачи в Кисловодске. Она жила здесь подолгу и завещала устроить в своём доме после её кончины благотворительное заведение — лечебницу для детей, больных туберкулёзом. И домик этот сохранился до наших дней. Как претворились идеалы Хомякова в его семерых детях, которые очень рано остались без мамы, и своего папу они потеряли совсем в юном возрасте. Например, Сони было 13, а Екатерине всего 17 лет. Но неистощимая энергия отца преобразилась в них таким ярким действием — созиданием многих прекрасных начинаний. Екатерина Алексеевна, вероятно, приехала в гости к сестре на воды. Ей было уже около 36 лет, и вдруг её жизнь совершенно переменилась. В Кисловодске состоялась встреча, которая положила начало монастырю, о котором мы рассказываем.

Игум. Тамара (Ушакова)

— Внутреннее какое-то вот желание возгревается. Откуда оно берётся — мы не можем этого понять, но откуда-то оно берётся. И вот ей надо было его встретить на рынке, познакомиться с этими бурками. Сначала он на неё не обратил никакого внимания. Какой-то генерал подошёл, покупал последнюю бурку, он с ним был занят. А она встряла как бы: «Эта бурка продаётся?» — а она у него уже последняя была, эта бурка. А он через плечо так кинул ей: «Эта бурка уже продана». А потом, когда он обернулся и увидел её, не сказать, что она была красавицей, что она поразила его внешними какими-то качествами, но вот что-то пробежало между ними, какая-то стрелочка, вот от сердца к сердцу, как говорят. И всё, и пошло, и завязалось, вот ниточка по ниточке завязалось знакомство, а потом такое общение, а потом тесное общение. И удивительная была у них жизнь, хотя у него она, конечно, была короткая. И главное, что он чётко понимал, что он мусульманин, а завёл как бы отношения с православной. Он чётко понимал, что отношения не узаконены и понимал, что он грешен. И он говорил, когда заболел, когда лежал уже в этой качалке: «Я знаю, это Аллах меня наказывает, попускает мне вот эти страдания взамен очищения от моих грехов». Как бы он всё чётко понимал, представлял и всё это знал. Но, может быть, Бог его помиловал. Он очень хорошо ей помогал, был правой рукой, был управляющим и по строительству, и по хозяйству. Во всех отношениях она могла спокойно опереться на его плечо и знала, что надёжно и во всякое время. И здесь она ему построила небольшой домик, он цел до сих пор — это интересно — в 400 метрах отсюда, от храма, так, чтобы можно было видеть одному другого и другому первого. Они друг друга видели на расстоянии — тогда ещё так не было застроено всё. И наш местный глава Харабий Муштафаевич возил меня и показывал тот дом. И это удивительно, как оно всё связано. Я даже объяснить не могу и понять ничего не могу. Принимай просто, как даётся, и всё.

А. Шалыгина

— В этот день мне посчастливилось встретиться с человеком, который помнит самые первые шаги по возрождению обители в наши дни. Его мама, первая настоятельница Свято-Троицкого Серафимовского монастыря, игумения Антония (Бобылева) начинала здесь всё с нуля. Протоиерей Валентин Бобылев, благочинный Нальчикского церковного округа, вспоминал, как они вместе с мамой приехали сюда. И, не соглашаясь ни на какие уговоры, потому что от монастыря сохранились только стены храма без кровли, жить было негде, она всё равно осталась. Что движет человеком в особые минуты его жизни, когда он понимает, что это и есть его судьба, место, куда его привёл сам Господь? Батюшка Валентин тоже рассказал об этой встрече, которая положила начало обители — о встрече Екатерины Хомяковой и Астемира Шериева.

Прот. Валентин Бобылев

— Дело в том, что приезжали люди на лечение на воды — курорт уже тогда был, в те времена. И вот однажды там отдыхала Екатерина Алексеевна Хомякова, дочь известного славянофила Алексея Хомякова. И Астемир Шериев, местный житель, соседнее село здесь недалеко было — он, может быть, какие-то изделия сувенирные предлагал, бурки и так далее. В общем, произошла их встреча, которая переросла в дружбу, дружба — в чувства. И Екатерина Алексеевна покупает здесь землю. Она приезжает сюда, обустраивается. Астемир Шериев становится её помощником. Строится здесь кирпичный завод. Она начинает строить здесь поместье, он управляющий у неё был. Здания, которые сохранились вот здесь неподалёку — это есть одно из технических помещений её усадьбы и одно из зданий жилищ. Вот как местные люди сохраняют эту историю, а я близко знаком с прямым потомком Астемира Шериева. Это его правнучатая племянница Валентина Борисовна Шериева, начальник ЗАГСа Кабардино-Балкарии. И она хранит мечту здесь сделать такой памятный монумент этой романтической любви, этой истории, этой встречи.

А. Шалыгина

— Рассматривая страницы дореволюционной истории Свято-Троицкого Серафимовского женского монастыря, не перестаёшь удивляться тому, как он в столь короткое время вырос в такую заметную обитель. Думается, что её духовное покровительство святым преподобным Серафимом Саровским сыграло при этом немаловажную роль. Утверждённый Святейшим Синодом в 1907 году приход при Свято-Троицком храме, выстроенном на хуторе помещицы Хомяковой, был преобразован в монашескую общину. Если заглянуть в историю семьи Хомяковых, известно, что сам Алексей Степанович очень почитал старца Серафима, считая Саров одним из главных духовных центров России. В их родовом поместье в Богучарово в Тульской области в доме находилось множество литографических портретов батюшки Серафима. Вероятно, мама Хомякова, Мария Алексеевна, ездила с детьми в паломничество в Саров, когда ещё преподобный Серафим не был прославлен. Дома она всегда носила шапочку, освещённую на могиле саровского старца, и пила воду, не иначе как кладя в неё кусок от камня, на котором святой Серафим проводил ночи в молитве. А игумения Тамара рассказала о том, что Екатерина Алексеевна, дочь Хомякова, могла присутствовать в Сарове на прославлении святого преподобного Серафима Саровского в 1903 году.

В храме, выстроенном в честь Пресвятой Троицы, сохранились каменные киоты, в них вставлены замечательная икона преподобного Серафима Саровского и образ Пресвятой Богородицы «Умиление», перед которым молился батюшка Серафим в своей келье в Саровской пустыне. Храм, построенный Екатериной Алексеевной Хомяковой, стал для этих мест воплощением православия на Северном Кавказе. Он был возведён из местного камня травертина-ракушечника и сохранился внешне практически неповреждённым. Владелица усадьбы пригласила известного архитектора академика Сергея Соловьёва для создания проекта и предложила выполнить его в стиле грузинской архитектуры. Наиболее близким является прообраз храма, расположенного в селении Казбеги напротив горы Казбек. А также Троицкий храм многим напоминает собор Гелатского монастыря в Грузии. Но это, скорее, обобщённый образ в стиле грузинского зодчества. Храм был несказанно красив: резные золочёные иконостасы и царские двери, утварь из чёрной воронёной стали, напрестольное Евангелие, одежда для Престола — всё было выполнено с особым изяществом. Трудно представить, что в центре бедных кабардинских и ингушских поселений стоял православный храм такого величия и красоты.

Но со временем Екатерина Алексеевна удивила всех не только богатством и изысканностью храма. Она создала на этих землях центр культуры садоводства, животноводства, ремёсел для местного населения. Их союз с Астемиром, вероятно, в обоих пробудил такие созидательные силы, что, казалось, они соревновались друг с другом в изобретении всё новых и новых идей. Прежде всего, Екатерина Алексеевна насадила вокруг своих построек прекрасный сад. Кто путешествовал к Эльбрусу, знает, что дорога в горы идёт вдоль многочисленных яблоневых садов Кабардино-Балкарии. А когда мы спустились из монастыря к источнику, я увидела, что такое сады алычи.

— Это что такое?

Игум. Тамара (Ушакова)

— Алыча.

А. Шалыгина

— Я первый раз вижу, как зреет алыча.

Игум. Тамара (Ушакова)

— Алыча почти созрела — жёлтая. Здесь есть ещё такая тёмная, бордовая, есть зелёная. Вот несколько видов — и вся такая вкуснячая. Это всё старания Хомяковой.

А. Шалыгина

— Ой, ну надо же какая красота. Первый раз вижу — у нас так абрикосы растут, а тут такая красота — алыча.

— Матушка Тамара мечтает о том, что земли вокруг обители вновь вернуться к монастырю, потому что садом совсем некому заниматься — он постепенно стареет и вырождается. Но Екатерину Алексеевну можно смело назвать родоначальницей садоводства в Кабардино-Балкарии. Она ещё в 80-х годах XIX века выписывала саженцы из-за границы и создавала здесь райский угол. Впоследствии, когда приход, для которого в округе было слишком мало дворов с православным населением, преобразовался в монастырь, здесь была создано образцовое молочное хозяйство, а затем различные мастерские. И когда в обители после начала Первой мировой войны было размещено 150 детей-сирот, девочки трудились в мастерских, которые приносили огромную пользу и монастырю и окрестным жителям. Об этом рассказал отец Валентин.

Прот. Валентин Бобылев

— Вот здесь сохранился в архиве устав женской художественно-ремесленной учебной мастерской Свято-Троицкой Серафимовской общины в городе Пятигорске. У них были ткацкие станки, на которых они ткали какие-то полотенца, скатерти и так далее. Здесь были привезены коровы швейцарской породы. И когда девочка подрастала к замужеству, ей как бы в приданное давали корову и ткацкий станок. И вот есть здесь же из журнала 1911 года, когда проверялась деятельность монастырей, это место — хутор Хомяковой — хотя и не было обителью всё-таки ещё по документам как монастырь, а тем не менее как хутор Хомяковой и обитель с детским приютом он отмечается как пример по всей России для вот такой деятельности. В документах переписки, где вот просят оказать помощь из консистории — ассигновку какую-то, видимо, передать — он указывается не только как духовные центр, но и как очень важный для этих мест культурный и государственный объект для укрепления вот межнациональных, тогда уже межконфессиональных, взаимоотношений.
В 1909 году новая настоятельница отстроила большой корпус 12 на 18 сажень. Министерство земледелия и промышленности назначило пособие для оборудования при общежитии мастерских, чулочно-вязальной и трикотажной. При общине существовала школа со сроком обучения четыре года, после обучение продолжалось в ремесленной школе.1911 году здесь уже обучалось 17 девушек. За счёт госказны были приобретены машинки, наняты учителя, устроена пасека, посажены тутовники, разбит фруктовый сад, приобретено 20 породистых коров из Швейцарии, открыты сыроваренный завод, ремесленная башмачная и переплётное отделение. В общине культивировались многие передовые методы земледелия, садоводчества и тому подобное, что оказывало благотворное влияние на окружающие адыгские аулы. В конце XIX века рядом с хутором действовал кирпичный завод Астемира Шериева, о котором я говорил, построенный при содействии Хомяковой. Жители селения Кармово, откуда был Астемир Шериев, были управляющими хутором Хомяковой со дня его основания. Астемир Шериев имел и собственный хутор в двести саженей. Вот такие сведения.

А. Шалыгина

— В наши дни Свято-Троицкий Серафимовский монастырь, славившийся до революции на всю округу и храмом, и своими садами, и мастерскими, начал возрождаться в 1998 году, когда сюда, по благословению митрополита Ставропольского и Владикавказского Гедеона приехала одна матушка — игумения Антония (Бобылева). По рассказам прихожан монастыря, которые приехали в обитель в этот день, чтобы поделиться своими воспоминаниями, матушка жила какое-то время даже в шалаше, пока местные жители, занимавшие долгие годы монастырский корпус, ни пустили её в одну из комнат в доме. Вот что рассказала прихожанка обители Валентина Герасимовна Жорова.

В. Жорова

— В каком году, я уже не помню, но приехали мы когда, то храм уже был восстановлен. Матушка Антония очень скромно всегда рассказывала, очень бедно рассказывала, как она восстанавливала, как она здесь одна жила. Ещё же никого не было, ничего, а колокол уже повесили. И она выходит и звонит в колокол. Долго звонила, и вдруг так резко подъезжает на лошади кабардинец и с возмущением говорит: «Ты что делаешь, зачем звонишь?» Она говорит: «Я славлю своего Бога. Ты же своего Бога славишь, а я своего Бога славлю. Вот этим звоном в колокол я славлю своего Бога». И он тогда к ней по-другому стал относиться, как-то с лаской, с доверием, как-то с любовью, что, значит, она верующая. И потом они подружились уже.

А. Шалыгина

— Мы стояли с Валентиной Герасимовной недалеко от храма, где расположены хозяйственные постройки монастыря. Представьте себе: выложенные из небольших камней, как крупная галька на морском побережье, пригнанных один к другому в образцовом порядке, крышу небольшого сарайчика. Валентина Герасимовна вспоминала матушку Антонию, почившую после стольких трудов по восстановлению храма, возрождения церковной жизни обители, собиранию сестёр — 28 ноября 2018 года.

В. Жорова

— Мы приезжали всегда помогать. У нас группа небольшая была из Ессентуков. Мы приезжали — в огороде, в основном, прополем, посадим — помидоры, там всё, что надо было полоть, потом вокруг храма, цветы, чтобы траву вот эту всю. Весной обязательно приезжали, осенью, ну и летом. Нас кормили — у них там газовая печка стояла небольшая в этой пристройке, там как сарай был.

А. Шалыгина

— А сейчас такой корпус красивый.

В. Жорова

— А сейчас, конечно, уже. И там эти комнаты были, конечно, такие. Ну, понимаете, например, мне напоминало это моё детство, потому что после войны мы так же жили: такие кроватки были металлические. Собственно, матушка на два или на три года старше меня была. Она очень здесь много и с такой любовью трудилась. И даже было так: дождя нет всё — она помолится и дождь пойдёт. Мы переживаем: матушка, вот мы посадили, а как поливать? Воды же не было — это сейчас вода. Вот они тогда бочки ставили, и дождь когда идёт, собиралась эта вода. А воды не было же. И вот она: «Да не переживайте — дождь пойдёт». Потом звоним или приезжаем, и она говорит: «Ну вот я помолилась — и дождь пошёл».

А. Шалыгина

— Как это перекликается с тем далёким временем, когда был образован монастырь. Екатерина Алексеевна Хомякова приехала на голое место. Вокруг были небольшие кабардинские селения, не было ни воды, ни света, ни крова над головой. Но что-то удерживало её здесь, видимо, сила Божия, желание быть рядом с любимым человеком.
Отец Валентин вспоминал, как он впервые привёз свою маму, игумению Антонию, в обитель.

Прот. Валентин Бобылев

— В 1983 году, готовясь к тысячелетию крещения Руси, наших храмы здесь, которые старинные: Екатериноградка, Майский храм, Симеона Столпника в Нальчике, в Прохладном Никольский собор, где хранится наша кавказская святыня — Моздокская икона Божией Матери чудотворная, и вот этот храм, который просто здесь вот стоял в поле, здесь было жилое помещение — их внесли в реестр памятников культурного наследия Кабардино-Балкарской республики. А в 1998 году один из наших режиссёров, кинематографистов, который, кстати, возглавлял потом празднование тысячелетия Руси в Кабардино-Балкарии, организовывал эти события, он был директором Фонда культуры Кабардино-Балкарии, Владимир Халидович Вороков снял фильм об этом храме, о его появлении. И после этого было принято решение правительством Кабардино-Балкарии, первым президентом её Валерием Мухамедовичем Коковым передать этот храм Русской Православной Церкви. И вот тогда благочинный Кабардино-Балкарии, старый друг семьи отца Николая и матушки Марии-Антонии привёз ей как-то вечером указ о том, что она назначается исполнять послушание о восстановлении здесь храма и монастырского общежития в этом месте. Мы, конечно, дети, зная, как это не обустроено — ну, маму как отпустишь из дома, когда она всегда рядом? Её отговаривать пытались, но она настояла, чтобы мы её привезли.
Это был февраль. Когда мы сюда приехали, лежал вокруг белоснежный такой покров снега, и небо было голубое-голубое, синее было прямо, и одно облачко беленькое. Мама обошла вокруг храма один раз, прослезилась и сказала, что это место здесь теперь её пребывание. И как мы ни пытались её отговорить... Кстати, тоже чудным образом, я говорил, что давайте заедем, посмотрим и поедем к архиерею, скажем, что нет, пусть другую подыщет. А выехали рано, чтобы сюда заехать — потом ехать в Ставрополь надо было. По дороге в Новопавловке брата среднего, священника, тоже хотели забрать. И вот у меня там машина сломалась, и часа три мы её ремонтировали. И уже когда сюда приехали, уже было после обеда. Уже в Ставрополь никакой ехать по времени было невозможно. Но дело в том, что и матушка сказала: «Я отсюда никуда не уеду». Вот с того времени и началось вот это возрождение.

А. Шалыгина

— Замечательно, как к этому месту сразу располагается душа человека, и особенно духовных лиц. Наверное, любовь, заложенная в основе создания этого храма, затем монастыря, невидимым покровом окутывает эту землю. Мы разговаривали с матушкой-настоятельницей обители игуменией Тамарой (Ушаковой), которая в 2018 году приняла на себя труды по руководству монастыря. За эти годы здесь был отремонтирован сестринский корпус, возведена новая летняя кухня с настоящей русской печкой внутри, монастырская лавка, подготовлен к великому освящению храм. И главное, что в этом месте продолжает звучать эта красивая мелодия любви к Богу, монашеская песнь, проникновенность которой трудно передать. Матушка поделилась, что чувствует здесь своё призвание. А что можно ещё пожелать человеку, который всей душой стремится угодить Господу? Я спросила матушку: за что она любит это место?

Игум. Тамара (Ушакова)

— За всё. Я не могу объяснить это словами, это можно только чувствовать. Я не хочу отсюда никуда уезжать, потому что знаю, что это моё. Наверное, это бывает с каждым, кого Господь касается в своё время перстом Своим, что объяснить нельзя, можно только вот чувствовать и этим жить, зная, что без этого просто нельзя. Как оно будет дальше? Как Бог устроит, пусть так и будет. А пока вот так — люблю и всё: и это место, и всё, что на этом месте, и даже эти развалины.

А. Шалыгина

— Развалины вокруг, потому что храм уже производит впечатление очень мощное.

Игум. Тамара (Ушакова)

— Это хорошо, я очень рада это слышать от посторонних.

А. Шалыгина

— Развалины мы как-то не заметили, мы заметили храм, прежде всего, который восстановлен.

Игум. Тамара (Ушакова)

— Это хорошо. Слава Богу, если чувствуется разница глазами как бы постороннего человека. Значит, не зря потрачено время, силы. Будем надеяться, что с Божией помощью и закончим начатое. Насельниц нет — вот это скорбно.

А. Шалыгина

— Нужны помощницы, конечно.

Не раз приходилось замечать, что люди, приезжая в монастыри, как-то особенно себя в них чувствуют. Часто они не могут объяснить своего впечатления. Но так как мне хочется всегда передать его другим людям, я попросила тех, кто приезжает в Свято-Троицкий Серафимовский монастырь постоянно, поделиться своими чувствами. Мы приехали в обитель вместе с генеральным директором и с основателем туроператорской компании «Лайт» в городе Пятигорске Юлией и Наталией Пархоменко. Оказалось, что уже очень давно эта компания помогает обители — привозит сюда паломников. Часто, отдыхая на кавказских минеральных водах, люди выбирают ту или иную экскурсию. А вот в Серафимовский Троицкий монастырь можно поехать бесплатно. Эта экскурсия не просто познавательная. Вот что рассказала об этом президент турфирмы «Лайт» Наталия Вячеславовна Пархоменко.

Н. Пархоменко

— Это тепло, которое вот он даёт, хочется, чтобы и другие испытали. Вот мы от нашей фирмы, от нашей семьи уже много лет каждый понедельник привозим паломников абсолютно бесплатно. Это люди из санаториев, это наши туристы. То есть не так, как там другие говорят, что вот если вы поедете с нами на три экскурсии, мы вам дадим эту бесплатно. Нет, вот хотите — пожалуйста, с радостью мы их привозим. Матушка их встречает, интересную экскурсию внутри храма проводят. Как бы шаг за шагом учатся, угощают чаем. А матушка Антония пекла такие лепёшки с зеленью, чай на травах. И люди, конечно, были очень счастливы. И они брали и номер её телефона, и номер счёта. Потом многие переписывались, очень многие люди возвращаются за разом в раз сюда — где-то поговорить с матушкой Тамарой, помолиться перед иконами, которые есть. Потому что здесь есть некоторые очень такие уникальные иконы, которые мало где в храмах есть. Но люди даже говорят, что они приходят в этот монастырь, как будто под крылышко к Господу. И это так приятно слышать, что это действительно место, где человек вот успокаивается, как-то находит себя — это очень важно.

А. Шалыгина

— Генеральный директор туристической компании «Лайт» Юлия Пархоменко поделилась, чем её привлекает Троицкий монастырь.

Ю. Пархоменко

— На мой взгляд, монастырь и любое святое место, можно так сказать, это должно быть нечто близкое с Богом, это должно быть уединённое место, где ты можешь предаться размышлениям, молитве. И вот, например, в монастырях, которые в городской черте, это найти сложно. А именно там — это вот как раз то пение птиц, тот ветер, тот простор, который оттуда открывается. Быть может, небольшая территория, но настолько она уютная, настолько она располагающая, настолько, видимо, изначально ей положили историю добрые всё же люди, что вот это, спустя века, только приумножается — уже века, можно сказать. И вот там для меня то место, где, может быть, человек, не столь воцерковлённый, может приехать и вот этот путь начать. Начать его с тишины и далее погрузиться уже в какую-то молитвенную историю. То есть мне там тепло, мне там спокойно, мне там думается, мне там молится. И какие-то светлые мысли и чувства приходят, и успокаиваешься после вот этой всей суеты, которая у нас происходит здесь. Вот там вот именно умиротворение происходит — это моё восприятие этого места. Я даже не буду сейчас через призму того именно, какие святыни там находятся, чьи иконы. То есть я его воспринимаю же иначе. То есть я тот человек, не знаю, из многих или немногих, который видел просто руины и который с радостью созерцает то, во что он сейчас претворяется и превращается.

А. Шалыгина

— В этот день мне посчастливилось поговорить со многими очень разными людьми. И я подумала, насколько в этом месте воплощаются идеи Алексея Степановича Хомякова о русской жизни, об особом пути России. Его дочка Катя, которая была названа именем его горячо любимой супруги Екатерины Михайловны, смогла многое в этих далёких краях сделать, чем бы её отец несомненно гордился. Екатерина и Астемир, благодаря своей встрече, заложили здесь основы такой насыщенной, плодотворной жизни, о которой мечтал её отец. Он был и изобретателем, и философом, и поэтом, и врачом. Скончался он, помогая своим крестьянам во время эпидемии холеры, заразился и скоропостижно умер. Астемир почил в 1902 году, в год освящения Троицкого храма. В память о нём Екатерина Алексеевна построила в его селении мечеть. И всю свою последующую жизнь она посвятила тем начинаниям, которые они вместе с любимым человеком смогли осуществить на этой земле. Какие удивительные плоды созревают на ниве любви. Она пробуждается, она благоухает, она рождает новую жизнь. И даже сквозь времена забвения она пробивается животворным ростком. И под сенью её райских цветов тепло и светло каждому человеку.
Оставайтесь на волнах Радио ВЕРА, через несколько минут мы продолжим нашу программу о Свято-Троицком Серафимовском женском монастыре Пятигорской и Черкесской епархии.
Прот. Валентин Бобылев

— Любовь — это, безусловно, дар от Бога. И, знаете, вот посредством земной любви, вот этого чувства, которое человеческим языком описать невозможно, я полагаю, что, в том числе, Господь приоткрывает завесу над тайной бытия нашей души в раю. Если человек когда-то полюбил, вот это чувство он ощутил в себе — он был в раю. Приоткрыта завеса чуть-чуть — это только кусочек того состояния, как будет душа чувствовать себя в раю. Вот поэтому, если Господь дарует эту любовь земную, нужно её не только беречь, но и приумножать и сохранять как подарок от Бога. Но вот так когда-то и соединила любовь Екатерину и Астемира.

А. Шалыгина

— Что они захотели принести благодарность Богу за этот дар.

Прот. Валентин Бобылев

— Построили храм и мечеть.

А. Шалыгина

— Как издревле повелось на Руси, люди приходили в монастыри к животворным источникам веры, любви и молитвы. Они искали в них помощь и утешение, тепло и поддержку, спешили окунуться в эту дивную атмосферу тишины, мира, Христовой любви. Как в наши дни человек, наэлектризованный со всех сторон происходящими событиями, обретает душевный мир, радость, благодаря тихой, сокровенной молитве, монашеской песне Богу, — это тайна. Как сквозь толщу земли, глины и камней пробивается чистый и звонкий ручеёк, который долгие годы потом продолжает звенеть в нашем сердце. Мы спускались с матушкой Тамарой и прихожанами монастыря к святому источнику, который был назван в честь святого преподобного Серафима Саровского: «А расскажите историю возникновения этого родника».

Игум. Тамара (Ушакова)

— Местный художник сюда спустился однажды для нанесения своих эскизов. Он разложился и не успел приступить к работе, как заметил чьё-то присутствие рядом с собой. Он только краем глаза успел заметить чью-то согбенную фигурку, силуэт, приподнявшийся от земли на невысокое расстояние, и в дымке, то ли в облаке, как в тумане. И как только он попытался разглядеть, видение исчезло. Но в это время он обнаружил, что начала земля намокать потихоньку и пошёл ручеёк. И когда спустя какое-то время дней или недель он заглянул в монастырь, там увидел изображение на иконе святого преподобного Серафима — уже его прославили к тому времени. И когда он подошёл к иконочке и спросил у сестёр, у насельниц, кто этот дедушка, ему начали объяснять, что это не дедушка, это уже преподобный, его уже прославили, а он так пренебрежительно как бы рукой махнул: «Что вы мне рассказываете? Вот я его видел две недели назад там-то. И на том месте, где я его видел, сейчас пошёл ручей, сейчас идёт вода». Вот с тех пор так водичка эта до нашего времени и продолжала идти. И причём поначалу шла очень обильно, а в последние вот годы стала как бы заметно меньше, источник стал истощаться. И потом в одно прекрасное время совсем истощился, даже камешки высохли. Но внутри, конечно, есть желание заняться источником.

А. Шалыгина

— Прихожане монастыря, приехавшие из города Ессентуки, весело черпали воду из источника, рассказывая, что эта вода многим помогает и в исцелениях глазных болезней, и при заболеваниях кожи. Но происходили здесь случаи совершенно чудесные. Александр Михайлович Галкин помогает по всем хозяйственным вопросам настоятелю храма святителя Николая Чудотворца в Ессентуках и с радостью приезжает с семьёй в монастырь помочь матушке и помолиться. Он поделился рассказом об одном происшествии с чудесным концом.

А. Галкин

— Поработаем, потом покушаем, и пошли на источник вниз. Тогда он хорошо бежал. Мы раздевались, снимали верхнюю одежду и обливались холодной водой. Три ведра наберём, обольёмся — как на свет родился. Потом набрали и домой поехали. Такой случай был интересный, можно сказать, как чудо. Я колол дрова, и топорик у меня упал и по ноге ударил. Ну, ударил и ударил. Пошли на источник. Я разулся, босячком по ручью, пообливался, попил. И там большой палец рассечён немного был. Обулись, набрали воды и пошли. Половину расстояния прошли, уже на подъём, я остановился, глянул на ногу, а раны нет. Подходит женщины, говорят: что такое? Я говорю: посмотрите, вот такое чудо — даже места не осталось, незаметно, где это всё было. Так что вот такое чудо здесь произошло.

А. Шалыгина

— Паломники приезжают в монашескую обитель, видят восстановленные храмы, живописные уголки, украшенные цветами и деревьями, любуются природой, гуляют, прикладываются к святыням, заказывают требы. И часто и не задумываются о том, как здесь всё было всего лишь пару десятилетий назад. По словам матушки Тамары, картина, открывшаяся первой настоятельнице монастыря игумении Антонии (Бобылевой) могла бы напугать каждого. Но, вероятно, матушка Антония смогла увидеть здесь и цветущий сад, и будущее благолепие храма, и дружных насельниц, и заботливых прихожан. И всё это здесь осуществилось. Ведь новых насельниц в монастыре очень ждут.

Игум. Тамара (Ушакова)

— Матушка, видимо, несла такой подвиг. Спрашиваю: «Матушка, как вы тут?» Она говорит: «Да как — утром сегодня встала, а у меня в келии сугроб», — так по-детски, залихватски как-то так. Думаю: «Господи, как же здесь жить?» Надо сказать, что она вообще терпеливая была и подвижница своего рода. Как-то вот нас уже присылали из Ессентукского монастыря сюда помогать. Мы сидим здесь — вот здесь стульчики стояли, — и я говорю: «Матушка, расскажите, как вы жили?» Она говорит: «Да как жила — вот заступила зимой», — особенно не любила она рассказывать. И говорит: «Здесь жгли шины — костёр, штукатурили стены. Купола не было, окна наполовину были без стекол. Там крыши нет, кровли, здесь тоже небо светится, видно. А здесь уже стену эту приступили к штукатурным работам. Всё было закопчено, чёрным». Они брали глину — вот небольшой карьерчик, как сюда ехать, проезжаем, напротив заправки — вот оттуда. Была у них ослица. По-моему, матушка купила ослицу. Но упёртая была, упрямая — не сдвинешь. Они, значит, что придумали: огромную такую орешину, а на конце на верёвочке привязали у неё перед носом морковку, чтобы она запах чувствовала. И только так вот она за этой морковкой соглашалась как-то и что-то делать. Но тем не менее работы начались.

А. Шалыгина

— Матушка Тамара рассказывала, что здесь творилось после закрытия обители, как местные жители использовали опустевший храм.

Игум. Тамара (Ушакова)

— Здесь сначала была обсерватория, потом был клуб — веселились так (это местные говорили), что падали светильники даже, потом зернохранилище. Был, наверное, интернат ещё для ребят. Я не помню по очерёдности, что за чем следовало, но это всё было. И последнее уже — зернохранилище, перед тем, как матушке заступить для восстановления. И здесь, соответственно, от ядохимикатов, от сырости штукатурка полностью была нарушена, всё почерневшее, всё в плесени, и мусора было по самые окна. Пришлось людям здесь, конечно, поднатужиться. Но всё-таки был такой дух воодушевления — вот все на одном дыхании помогали, кто чем мог.

А. Шалыгина

— К рассказу о восстановлении Свято-Троицкого Серафимовского монастыря хотелось бы присоединить воспоминания благочинного Нальчикского церковного округа протоиерея Валентина Бобылева. Батюшка поделился, как совершался первый организованный субботник в обителе.

Прот. Валентин Бобылев

— Сначала были наездом. Здесь жили, в этом доме, несколько семей, несколько квартир было пустых. Вот одну из квартир любезно предложила хозяйка — Марина её зовут, в школе она работала. И она предложила место. В этой комнате была оборудована и келья для жизни, и молитвенная комната, потом немножко переоборудованная под возможность совершения Литургии. Начались богослужения. А как потеплело, тогда вот отец Иоанн Куба, настоятель собора святителя и чудотворца Николая, старый тоже друг семьи отца Николая и матушки Марии, вместе со своей матушкой Татьяной собрали прихожан с города Прохладного, женщин, взяли автобус «Икарус», полный был, и машину «КАМАЗ». И вот здесь была такая генеральная уборка первая. Женщины, старушки в основном, в цепочку выстроившись из самого храма, пол очищали от строительного мусора, земли. И вот мы вывезли отсюда на определённое администрацией место специальное 11 КАМАЗов вот этого строительного мусора. Нужно заметить, что храм хоть и был эти годы закрыт, не действовал, но он был только истрёпан, как говорится, временем. А вот люди всё-таки бережно, богобоязненно относились к этому зданию. Не было никаких надписей, как бывает там на стенках, или царапин каких-то, вот только от времени, так скажем. На большом куполе росла берёза, сантиметров 20 диаметром уже. И вот так вот постепенно тогда и началось это движение.

А. Шалыгина

— Что привлекает человека в поездке в монастырь? Каждая обитель — это загадка Божия. Только внимательному и осторожному взгляду приоткрывается эта дверь в неизведанный мир. Мне вспомнилась русская народная сказка «Морозко». Какие подарки мы привозим домой из обители и успеваем ли получить главный подарок от Бога — Его невидимую, но явную помощь?Прихожане из Ессентуков, только приехав, стали сразу помогать сёстрам. Кто-то собирает необыкновенно вкусный боярышник, кто-то подметает дорожки, усыпанные золотой листвой. А потом мы вместе пошли в монастырский огород, откуда раскрывается потрясающий вид с возвышенности, на которой расположена обитель, на разлитые вокруг море зелени, неба, уплывающие вдаль отлоги гор. Матушка Тамара вспоминала, как пришло время заниматься картошкой, другими овощами. Я любовалась как в саду на яблонях красовались огромные яблоки — таких в миру и не увидишь.

Игум. Тамара (Ушакова)

— Матушке-то было ещё тяжелее. Мы сюда приехали — вот дальняя часть огорода была заросшая, как бы дуговая. И так хочется вот разработать — своя земля вроде бы, ограда хоть хилая, но всё-таки есть. И мы взялись за этот огород. Пригласили вспахать нам, потом начали траву эту всю вытаскивать. В первый год ничего не посадили, ещё раз под осень вспахали, потом весной вспахали. И на второй год мы отважились посадить — картошки наросло, но немного, мелкая, потому что в траве вся. А вот потом уже вот такая была картошка. И думаю, хоть потрудились мы, конечно, в поте лица — как завещал Господь, что в поте лица будешь добывать хлеб свой, — так мы как бы и спасались, так вот и держались. Устал, хочется уже как-то вот отдохнуть, вспоминаешь слова Господни, что завещал, когда гнал из рая. Так что давай, вперёд и вперёд — сами себя вот так и подстёгивали. И получилось — разработали с Божией помощью. А потом начали овощи всякие разные. Меня ещё одна мысль, которая подстёгивала к этому: может быть, из-за того, что сёстры уже как бы в возрасте, их и жалко, хочется пожалеть, а с другой стороны, уметь-то надо — времена неизвестно, какие грядут, надо, чтобы умели сами себя кормить. Поэтому вот это была и платформа основная. И потом, как в старину деток учили: что потопаешь, то потом и полопаешь. И детки, кто умеет, кто обучен труду на земле, тот никогда страдать не будет, найдёт как себя прокормить — думаю, что так.

А. Шалыгина

— Не только себя. Всегда удивляюсь тому многообразию угощений, которые готовятся в российских обителях для паломников. Так приятно потом дома заварить чай на травах, когда настроение бывает невесёлое, или вспомнить про баночку мёда, привезённую из монастыря. Как человек старается сохранить частицу тепла, молитвы, вложенной в эти труды, как он чувствует эту заботу о себе, радость, любовь, накопленную огромными трудами и дерзновением. По мнению Александра Михайловича, всё это называется одним, иногда таким загадочным для многих, словом.

А. Галкин

— Знаете, здесь особая как бы благодать и воздух. Здесь приезжаешь и здесь, не знаю, как это объяснить... благодать. Что-то здесь особое есть — и помолиться здесь, и всё. Место такое, что как бы очищает здесь тебя всё.

А. Шалыгина

— Как это часто бывает в беседах людей, когда они раскрывают друг другу своё сердце, им хочется поделиться своими переживаниями. Ведь они, наверное, для каждого из нас являются самыми главными. Как разные люди по-разному чувствуют. Как вы думаете, это вот особое какое-то у человека должно созреть время, что ли? Или это воспитание так его подготовило?Как человек вот становится верующим, как вот он это чувствует? Молиться начинает.

А. Галкин

— Я тоже такой был. Начинал с того, что просто приходил в церковь. В 40 лет я крестился, потом, гораздо позже, мы уже обвенчались с супругой. Дети все крещёные, внуки крещёные. Ну, я не знаю, как это произошло. Но вот прихожу в храм, на входе возле дверей стою, просто смотрю и слушаю. Ещё молиться не умел. Потом как-то я даже не помню — оно как бы само собой. Родители у меня же были другой веры — они были молокане. Но что-нибудь там по-своему молиться они никогда не заставляли. Даже двоюродная сестра настолько верующая была в те годы, когда ещё, наверное, и при Сталине, она начала веровать. Она пришла и комсомольский билет положила на стол и сказала: «Я верую». Секретарь райкома, или кто там, за оружие хватался, его за руки держали, но она всё равно не забоялась, ничего. А я как-то само собой.

А. Шалыгина

— Александр Михайлович рассказал, как откликаются люди на просьбу что-то сделать в храме. Становится даже для самих служителей удивительным то, как будто сам Господь через них привлекает людей к Себе.

А. Галкин

— Придёшь и надо что-то делать. Думаешь: как это всё? Николай Чудотворец, наверное, помогает. Думаешь: ну всё, вроде бы ничего не получится. Смотришь — ко времени всё так Господь управил. Нам, допустим, привезли гуманитарный груз — надо будет раздать. Звонишь ребятам, кто может. И думаешь: как же это всё? Потом приходит время, приезжаешь, вроде бы и никого нет. Заходишь в храм, а там двое, там двое ребят, мужчин: «Мужчины, физически не хотите помочь?» — «А что надо сделать?» — и с удовольствием помогают. Даже люди благодарят, что их позвали. Да и прихожане есть постоянные, которые разгрузили груз, всё. Я говорю: «Благодарю вас» — «Да это тебе спасибо, что нас позвал», — взялись дружно, и всё.

А. Шалыгина

— То есть их нужно позвать?

А. Галкин

— Надо позвать.

А. Шалыгина

— На Кавказских минеральных водах сейчас отдыхает такое несчётное число людей, что, побывав в нескольких монастырях Пятигорской и Черкесской епархии, я была поражена, какой интерес вызывают монашеские обители. Правда, паломники, по словам настоятелей монастырей, очень отличаются друг от друга. Сразу видно и просто любопытствующих, и воцерковлённых людей. У меня сложилось такое впечатление, что каждый, приезжая в монастырь, всё равно чего-то от этой поездки ждет. Может быть, действительно приглашения, что он тоже здесь окажется нужным?

Мы разговаривали с генеральным директором туристической компании «Лайт» Юлией Пархоменко о тех экскурсиях, которые проводит туроператор «Лайт» для жителей и туристов Пятигорска и других городов Кавказских минеральных вод.

Ю. Пархоменко

— Это даже, наверное, не экскурсии, хотя сопровождают экскурсоводы, это поездки. И очень бы хотелось, чтобы об этом месте многие знали. Поскольку оно отдалённое, мало кто знает. То есть знают люди, которые более сведущие, более погружённые — так или иначе где-то от кого-то слышали. Но для многих это место загадка, то есть удивляются, как в таком месте, среди мусульманской республики, есть вот такая святыня православная. И, во-первых, это какой-то пассивный момент и радость для обитателей монастыря, что приезжают люди, посещают. И есть другая сторона — люди, которые туда ездят. А ездит любой житель нашего региона, гость нашего региона. Едут с разным: кто-то ради праздного любопытства, кто-то на самом деле понимая, что можно чем-то порадовать. То есть кто-то что-то везёт, какие-то подарки, кто-то, может быть, даже бывает такое, что более серьёзные какие-то моменты, кто-то требы заказывает. Матушка красочно рассказывает про святыни, которые там находятся, приглашает помочь, в том числе, приехать, составить компанию, чтобы обжить этот монастырь. То есть на сегодняшний день просто все привыкли.
Проектом это сложно назвать. Этой истории семь лет. И все местным просто уже как отпечаталось, что каждый понедельник едут машины в монастырь, поэтому они присоединяются — кто-то просто помолиться, кто-то, может быть, даже за эти час-два успевает даже помочь немножко. Такие тоже есть, огромное спасибо им за это. Что-то там на кухне сделать, что-то элементарно подмести, там какую-то грядочку, цветочек какой-то посадить. То есть это тоже всё имеет место быть. Как говорится, с миру по нитке, поэтому, я думаю, с учётом количества людей, всё должно сложиться благополучно. Ну, и в любом случае матушке это радостно, когда кто-то приезжает с чистым сердцем, с желанием помочь. Потому что, познакомившись, потом есть такой момент, что местные сами приезжать начинают уже на своих машинах, с родственниками и так далее. Ну, либо пользуясь вот этой историей, присоединяются к общим группам.

А. Шалыгина

— Вернувшись из поездки на Кавказ, я с огромным интересом перечитала роман «Герой нашего времени» Михаила Юрьевича Лермонтова и подумала: а каким же станет герой нашего с вами времени? Несомненно, это будет воин, это будут те, кто его ждал с войны, это будут все те, кто сейчас за нас молится, восстанавливая, где-то с помощью благотворителей, где-то своими непрестанными трудами, российские монастыри. Вглядываясь в их лица, дерзновенные, мужественные, радостные и добрые, я не сомневаюсь, что и многим из нас захочется спросить: а чем и мы можем поучаствовать в этом деле? Как мы можем быть рядом на этом замечательном празднике православной веры? Этот монастырь, расположенный в Кабардино-Балкарии, созданный 120 лет назад, когда сюда пришли первые монахини — монахиня Сидония и послушница Екатерина, инокиня Ольга, которые взяли на воспитание нескольких детей-сирот.
В годы Первой мировой войны это число увеличилось до 150 детей. И монахини начали здесь такое большое дело, которое можно назвать торжеством нашей веры. Каждый находит в этой обители что-то своё. Мне посчастливилось встретить здесь необыкновенных людей: Александра Михайловича с его супругой Таисией, Валентину Герасимовну, матушку Тамару, отца Валентина, Юлию и Наталью, с глазами, полными этого горного воздуха, синего неба, широты чувств, гостеприимства, какой-то детской, чистой веры в Бога. Валентина Герасимовна вспоминала, как она ходила в школу, стараясь сохранить свою веру.

В. Жорова

— У меня была бабушка очень-очень верующая. Конечно, я её не знаю — я родилась позже. Она отсюда — мы в Стародубке жили, здесь вот недалеко, возле Будённовска — дважды пешком ходила в Киев на поклонение. Поэтому мама была очень верующая. В то время моего отца посадили и маму хотели посадить, потому что она была очень верующая, у неё детей много было, у неё молитва очень сильная была. Даже самый старший брат мой, он 1918 года, воевал, и отец даже раненые не были, до Берлина дошли. И брата ещё как молодого оставили ещё Польшу освобождать — и пришёл. И вот откуда у нас вера ещё пошла. Значит, это от бабушки, от мамы. Я, когда была в школе, не помню, в каком классе принимали в пионеры, но мама настолько тогда была очень серьёзно сказать, что верующая, потому что её хотели посадить, но она пряталась. И чтобы мне сказать, почему в пионеры не надо — вот сейчас люди грамотные, а тогда умные были, — она мне объясняла. Я пришла, говорю: «Мама, сказали галстук купить, что в пионеры будут всех принимать». Она говорит: «Дочка, у тебя же туфли порвались парусиновые. Я деньги собрала, чтобы тебе туфли купить. Но если я тебе галстук куплю, то туфли не куплю. Ты босиком будешь в школу ходить?» Я говорю: «Нет, мам. Как я босиком буду в школу ходить? Все в туфлях, а я босиком». Она мне не купила галстук. И за то, что у меня не было галстука, учитель — она была очень такая атеист — стала говорить: «Выйди из класса». Я стою, молчу. Она одного мальчишку попросила меня вывести — я уцепилась за парту, держусь. Четверо мальчишек меня тащили с партой за то, что галстука у меня нет, что меня в пионеры не принимают без галстука. И потом оторвали от парты и вытолкали за дверь в коридор. А я плачу — тогда не понимала, что такое. Сейчас-то я понимаю и благодарю Господа Бога, что Господь ещё тогда меня уже отвёл — галстука нет, и в пионеры не приняли.

А. Шалыгина

— Вот мама вас как защитила от пионеров!

В. Жорова

— А потом и в комсомол меня не приняли. Так вот у меня получилось.

А. Шалыгина

— Президент туристической компании «Лайт» Наталия Вячеславовна Пархоменко вспоминала свою семью, как, благодаря бабушке, она стала верующим человеком.

Н. Пархоменко

— Дело в том, что у меня, в общем-то, очень верующая бабушка моя, Ксения, которая меня воспитывала. Она всегда молилась, ходила в храм, и её сёстры. У нас дома всегда были иконы, и как бы всегда мне об этом рассказывалось, хотя было советское время. Мы жили недалеко, буквально один квартал, от храма, тогда он ещё был молитвенным домом. Мы бегали в школу и иногда туда забегали, смотрели как там свечки горят, как там люди — всё это. Ведь раньше было очень сложно, даже на Пасхальную ночь когда мы ходили. Дежурные какие-то там проверяли, говорили, что вы пионеры, вы же комсомольцы, вам нельзя. Но всё равно как-то всегда тянуло. Потом, наша семья очень дружна была и есть с семьёй протоиерея Филиппа. Это мой духовный отец, потому что с его сыном я в одном классе училась, мы жили рядом. Действительно, вот они как очень близкие и духовные, как вот родственники. И вы знаете, настолько ненавязчиво, настолько как-то спокойно шаг за шагом они открывали мне именно вот мир православия. У меня мама очень тоже верующий человек была. Она у меня держала все посты, и среду, пятницу, и молилась, она жила в этом.

А. Шалыгина

— Какую роль играет в воспитании религиозных чувств у детей их родители, семья? Лишь начиная читать труды Алексея Степановича Хомякова, я поняла, какое значение он уделял религиозной атмосфере в доме. И сам воспитанный в крепкой вере своей мамой Марией Алексеевной — она построила в родовом имении Богучарово в Тульской области храм в ознаменование победы над Наполеоном. Его освятили в честь праздника Сретения Господня. Когда у человека случается эта встреча с Богом, но что несомненно, она происходит в жизни каждого человека, в глубине его сердца, и монастыри в этом освобождении нашего сердца от всех ненужных наростов и баррикад очень помогают. Я спросила Наталию Вячеславовну, отличается ли паломничества в Центральной России от поездок по монастырям и храмам на Северном Кавказе?

Н. Пархоменко

— Я думаю, что ничем они не отличаются абсолютно. Православные люди, наверное, везде одинаковые. Если, допустим, сравнить паломничество у нас, оно такое более домашнее. Вы сюда приехали, вот видите, что, как дома, маленькое, уютненькое, что-то строится, что-то доделывается, что-то как-то. То есть мы не имеем таких вот масштабов, как в Центральной России. А когда попадаешь туда, там, конечно, дух захватывает. Конечно, всё это благолепие, там красота такая. Но вот как-то чувствуешь себя — ко двору ли? А здесь ты пришёл просто, ты пришёл домой. Может быть, этим отличается немного паломничество. То есть тебе может и настоятель уделить какое-то время, если есть вопросы, и кто-то там из монахов. Да и просто ты можешь зайти, как вот сегодня, в храм — там монахини поют свои молитвы, там потрескивают свечи, а ты можешь сесть и просто поговорить с Богом, тихо-тихо, сосредоточившись, не отвлекаясь ни на что. Ты там, ты вместе с Ним. И ты чувствуешь, как твои слова, как твоя молитва доходит до Господа. Вот, может быть, это тоже какая-то наша уникальность, что бывают такие моменты, возможности, когда ты можешь так вот позволить себе поговорить с Господом.

А. Шалыгина

— Я стояла ранним утром, только приехав в Свято-Троицкий Серафимовский монастырь, у могилки первой настоятельницы обители игумении Антонии (Бобылевой), ждала батюшку Валентина. Он спешил в свой храм в Нальчике, храм в честь святого преподобного Симеона Столпника, на престольный праздник. Он приехал в обитель рассказать о возрождении Свято-Троицкого Серафимовского монастыря. Отец Валентин поставил рядом с красивым гранитным крестом корзину с изысканным букетом цветов и рассказал о своей маме. Я подумала том, что если в жизни каждого человека на нашей земле будет желание прийти и помолиться в монашескую обитель, чтобы помянуть своих родителей, чем-то потрудиться ради их памяти, попросить молитв у монахов и монахинь за тех, кто нам дорог, это и будет наш путь возвращения к вере. Пусть ещё долгий, несуетливый, не как на майскую демонстрацию, но верный, простой, каким шли наши предки. И где бы ни захотел человек построить храм, он станет там очень нужным. Этот храм, возведённый в таком прекрасном месте, посвящённый Пресвятой Троице, ставший воплощением любви, очень нужен, как звон колокола, в который звонила матушка Антония, доносимый до самых белоснежных вершин Кавказа.

Прот. Валентин Бобылев

— Когда человек растёт, ему хочется больше самостоятельности, чего-то он в жизни начинает добиваться, познавать. И чем он становится старше, тем яснее понимает, как необходимы ему те люди, на чей жизненный опыт он может опереться. И чем старше становится, нужны такие люди, с которыми можно просто душевно поговорить или просто помолчать, как говорят, отогреться. И в это время так хочется, чтобы время остановилось, уже перестать взрослеть и возле тебя перестали стареть. И чтобы всегда это было вот так тепло и уютно, как, знаете, в детстве, когда младенчик чего-то увидит опасное, он бежит, маму находит и так к коленкам её между юбки спрячется, и там ему покойно. Да, хочется, чтобы это время остановилось и всё было так долго, но жизнь нас зовёт вперёд. Приходят новые поколения, новое время, но для каждого времени Господь определяет своих людей. Когда-то время позвало сюда одних людей, поколения. Здесь они молились, здесь жили здесь, здесь они любили, здесь они были счастливы, печали какие то преодолевали, но жили, трудились. Приходили другие поколения, что-то рушили, что-то до основания, чтобы затем. Потом пришло это «затем» и стало вот возрождать всё. И вот так сегодня мы здесь под этой берёзкой, посаженной тоже заботливыми руками здесь насельниц.

А. Шалыгина

— Такой русской берёзкой на Кабардино-Балкарской земле.

Прот. Валентин Бобылев

— Да. Когда мы приезжаем, молимся здесь, служим, конечно же, здесь мы опять душой и сердцем соединяемся с родным и близким человеком, мамой. «Мама» — слово дорогое, счастлив ты, коль на земле, есть кому в тишине помолиться о тебе.

А. Шалыгина

— Возвращаясь в Пятигорск поздним вечером, не хотелось уезжать. Матушка с сёстрами собрала множество подарков. Я подумала: как же мы ждём этого тепла, как мы благодарны друг другу, когда нас заботливо встречают и провожают. Сколько радости в этих коротких мгновениях нашей жизни от встреч с близкими по духу людьми. Ведь, приезжая в монастырь, нас обязательно встречают его небесные покровители, которых мы просто не можем видеть. Хотя мне становится очевидным, что за всеми нашими беседами и прогулками в Серафимовском Свято-Троицком монастыре, счастливо улыбаясь, присматривал батюшка Серафим, нежно укутывая нас своей молитвой со словами, обращёнными к каждому человеку: «Радость моя, Христос Воскресе!»

Фотографии предоставлены Свято-Троицким Серафимовским женским монастырем.

Все выпуски программы Места и люди

• Свято-Смоленская Зосимова мужская пустынь
• Святыни Калужской земли
• Высоко-Петровский монастырь. Тайные монашеские общины