«Начало Великого Поста». Священник Григорий Геронимус

У нас в гостях настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино священник Григорий Геронимус.

Мы говорили о начале Великого поста: как меняется жизнь христианина в эти дни, что из себя представляет великий покаянный канон Андрея Критского, и почему именно его читают в Церкви в первую неделю поста, а также о чем стоит помнить каждому человеку, кто хочет пройти это особое время с духовной пользой. Отец Григорий пояснил, почему пост — это время духовной радости, основа которой — покаяние.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья. Сдержанно, спокойно, вдумчиво и негромко — именно так, вероятнее всего, я буду задавать сегодня свои вопросы неофита. Меня зовут Александр Ананьев. Я действительно неофит — я крестился чуть более двух лет назад, на Сретение. И сейчас начинается мой фактически третий Великий пост. Я не знаю, какой у вас по счёту начинается, для меня это событие, потому что первый пролетел в какой-то эйфории, я его абсолютно не помню — это были самые первые дни. Второй чуть более осознанным был, я о нём расскажу немножко. А вот каким будет третий Великий пост — это во многом зависит от того, какие ответы я сегодня получу от моего собеседника. Сегодня я представляю вам, друзья, священника Григория Геронимуса, настоятеля храма Всемилостивого Спаса в Митине. Добрый вечер, отец Григорий.

Свящ. Григорий Геронимус

— Здравствуйте, добрый вечер. Такую большую ответственность вы возлагаете на мои плечи. Я надеюсь, что ваш Великий пост пройдёт с пользой и независимо от тех слов, которые я скажу.

А. Ананьев

— С Божией помощью. Но знаете, я должен вам признаться в том, что я счастливчик невероятный. Вы можете себе представить молодого человека, обычного, или немолодого человека, который крестившись, сразу же с Божией помощью получает возможность дважды в неделю общаться с удивительными священниками и искренне задавать те вопросы, которые 99% людей, наверное, постесняются задать. А мне говорят: «Да задавай — в этом, собственно, суть, в этом работа. Задавай, пожалуйста!» И это такое счастье — я уже два года задаю эти вопросы.

Свящ. Григорий Геронимус

— Это действительно здорово. И я уверен, что не бывает неправильных, глупых вопросов, бывают, конечно, глупые ответы. Вопрос, если есть, уже выражает какой-то интерес, какую-то жизнь, какое-то стремление — и это здорово, человеку нужно задавать вопросы.

А. Ананьев

— Будем надеяться, что я вас не разочарую и вы не услышите сегодня глупых вопросов, хотя я ничего обещать не могу. Я начал разговор с того, что я сегодня сдержанно, тихо, спокойно, другими словами иначе, не так, как обычно, задавать вопросы, ибо начинается Великий пост. Тот факт, что начинается Великий пост, как-то диктует нам какую-то особую модель поведения?

Свящ. Григорий Геронимус

— Великий пост — это особое время в церковном году для каждого православного христианина. Действительно, весь темп жизни, всё настроение воцерковлённого человека очень сильно меняется в эти дни, в эти недели Великого поста. В Ветхом Завете мы знаем, что была такая заповедь, что от всякого своего дохода, от всякого своего имущества десятую часть, десятину, каждый верующий человек должен был отдавать Богу. И вот святые отцы сравнивают Великий пост с такой десятиной: примерно десятая часть от года — это Великий пост, это вот та десятина от нашего времени. А ведь время — это, может быть, самый ценный ресурс, который у нас есть: если мы какие-то деньги потеряли, даст Бог, заработаем снова; ещё что-то случилось — тоже можно как-то восстановить; заболели — поправились. А вот то время, которое мы потратили на что-то: на пустоту или, наоборот, на что-то полезное — это то время, которое уже потрачено и уже нет никакого способа вновь это время вернуть. И вот десятую часть времени нашего года мы посвящаем Богу — это есть Великий пост, те особые дни, в которые мы сейчас с трепетом входим.

А. Ананьев

— Отец Григорий, я, напомню, по неофитству смотрел церковный календарь — ну когда выяснил, к своему удивлению, что кроме Великого поста есть ещё и другие, да и среду с пятницей как бы никто не отменял — вот посмотрел, и там, в общем, десятой-то частью и не пахнет, там как минимум половина года проходит в посте.

Свящ. Григорий Геронимус

— Я говорю именно про Великий пост. А есть и другие.

А. Ананьев

— А чем он отличается от обычной среды и пятницы, например?

Свящ. Григорий Геронимус

— Есть и другие постные дни в году, которые тоже важны, тоже имеют для нас большое значение. Но Великий пост — это всё-таки особое время. И строй богослужения очень сильно отличается во время Великого поста, и вся жизнь христианина. Мы как бы такое максимальное усилие прилагаем, как бы подтягиваемся. Весь год мы стараемся быть христианами, жить по тем заповедям, которые нам дал Господь: жить любовью к Богу, к ближнему. Но в Великий пост мы делаем максимальное усилие, как вот спортсмен собирается перед каким-то очень важным соревнованием и тренируется гораздо больше, чем обычно, хотя и весь год спортсмен тренируется, иначе он потеряет свою квалификацию. Так и христианин: весь год мы стараемся быть христианами, но в Великий пост наши усилия удвояются, утрояются — и вот это есть та десятина, которую мы приносим Богу. Пост — это не только то время, когда мы воздерживаемся от тех или иных видов продуктов, в том числе Великий пост. Прежде всего в массовом сознании пост это что такое? Это когда мы чего-то не едим — молочного, мясного. Но пост это, конечно, более широкое понятие, пост — это то время, когда мы стараемся как можно больше молиться, больше, чем в другое время года. Если не получается, скажем, читать все правила, то уж постом мы стараемся вычитывать утренние и вечерние молитвы, стараемся чаще бывать на богослужении. В Великий пост, как я уже сказал, строй богослужения другой, настроение богослужения другое. Только Великим постом мы совершаем особое богослужение, которое называется Литургией Преждеосвященных Даров, да и всё богослужение по-другому устроено. Причём это касается прежде всего будних дней, в воскресенье и в субботу мы служим похоже — я не скажу, что точно так же, но похоже на то, как мы служим весь остальной год. В каком-то смысле воскресенье и суббота не постные дни — мы, конечно, воздерживаемся от непостных продуктов и воскресенье, и в субботу тоже, но вот в некоторых отношениях это уже почти не пост. А вот в будние дни это пост, и если мы хотим почувствовать настроение Великого поста, хотим проникнуться тем духом, который Церковь нам предлагает в эти дни, то обязательно нужно найти возможность и посещать богослужения в будние дни почаще. Тем более сейчас, на Первой седмице Великого поста, каждый вечер совершается особое богослужение, которое называется Великое повечерие с чтением Покаянного канона Андрея Критского. Все верующие воцерковлённые люди стараются все дела отложить, договориться на работах, договориться дома и посетить в эти дни храм. Но если вдруг не получается, значит, надо взять книжечку в церковной лавке — такие книжки есть в каждой церковной лавке — и дома почитать канон Андрея Критского. Он разделён на четыре части и читается в понедельник, вторник, среду и четверг. А затем, когда мы доживём до Пятой седмицы поста, он там будет читаться ещё целиком. А сейчас он будет читаться вот таким образом: разделённым на четыре части. И можно дома прочитать, но гораздо лучше прийти в храм, потому что то настроение, как я уже сказал, особое, постовое, которое создаётся именно в храме, дома мы воспроизвести не сможем. А именно зарядившись этим настроением, этим духом, этой тональностью богослужебной мы ощутим, как нам стоит проводить Великий пост. И это не только богослужение, молитва, воздержание, особая какая-то сосредоточенность, но пост — это ещё и время, когда мы призваны совершать какие-то дела милосердия. В современном мире это не так очевидно, у нас экономика сейчас как-то сложно устроена, но в древности всё было очень просто: постом ты не ешь мясного, молочного и тебе удаётся сэкономить какие-то деньги — если ты питаешься другими продуктами, то вроде как получается дешевле, хотя сейчас иногда у нас постный стол даже дороже получается. И зачем вот эта экономия? Эта экономия для того, чтобы помочь тем, кто в этом нуждается, кто не может по каким-то причинам сам заработать: больным, нищим, обездоленным, одиноким, вдовам, сиротам. Вот какие-то дела милосердия очень уместно совершить в эти дни Великого поста.

А. Ананьев

— Я действительно немало размышлял о том, что идея отказаться от мясного, потому что мясное действительно дороже и больше развлекает... у меня сейчас другая история. И это настолько уже изъезженная тема, что я вообще не хотел касаться кулинарного аспекта Великого поста, мне гораздо интереснее поговорить с вами о вот этой покаянной автобиографии Андрея Критского, которой посвящена первая неделя и, как вы сказали, пятая, по-моему, неделя.

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, на пятой неделе бывает такое особое богослужение — Стояние Марии Египетской, но это ещё дожить надо. И вот там ещё раз будет читаться канон Адрея Критского.

А. Ананьев

— Сейчас вы очертили тот круг, на который надо обратить внимание во время Великого поста, и в принципе ответили на вопрос: а что, помимо постного масла и постного выражения лица?..

Свящ. Григорий Геронимус

— Нет, постное выражение лица нам запрещено! Господь говорит, что когда поститесь, будьте, наоборот, с особенно радостным выражением. «Помажь голову свою елеем», — говорит Господь. Имеется в виду предать себе праздничный, радостный вид — не надо делать из поста какой-то траур. Мы, к сожалению, это забываем иногда, хотя называем себя христианами. Но пост — это совсем не время какой-то скорби, траура, печали, такого лицемерного, ханжеского мрачного вида. Пост — это время радости, потому что это весна духовная, когда мы призваны проснуться от какой-то такой греховной спячки, от какой-то суеты, восстать, встрепенуться, открыться навстречу божественной благодати, божественному действию, постараться оставить какие-то греховные привычки, которые нас как-то сковывают, мешают нам жить. Это, в принципе, очень радостное дело — покаяние.

А. Ананьев

— Вы слушаете «Вопросы неофита» в рамках «Светлого вечера». О Великом посте мы беседуем со священником Григорием Геронимусом. Отец Григорий, а если, как в прошлом году у меня было: я вдруг диагностирую в себе невероятное раздражение, усталость, очень тяжёлое такое ощущение, причём не только в себе, но и вокруг. Вокруг меня хороших людей, глубоко верующих много, я вижу, как им тяжело: я вижу, как они легко выходят из себя, как между супругами вспыхивают какие-то ссоры на пустом месте абсолютно. Может быть, я не прав, но я списываю это на какую-то усталость от вот этого духовного упражнения, духовного усилия Великого поста. Или я ошибаюсь?

Свящ. Григорий Геронимус

— Тут могут быть разные причины. Конечно, могут быть чисто физиологические причины: когда человек усталый и голодный, он легче раздражается и вспыхивает. И если мы видим в себе, скажем, — других нам судить не нужно, другие пусть как-то сами справляются, вот если помочь нужно, то нужно помочь, а судить не нужно, — а если мы в себе видим, что вот я пощусь и вместо того, чтобы приобретать любовь к Богу и к ближнему, вместо того, чтобы достигать какого-то сосредоточенного молитвенного состояния, я становлюсь очень раздражённым, то это повод для серьёзного разговора с духовником. Стоит прийти на исповедь, покаяться в этом раздражении и подумать, что поменять. С другой стороны, в этом есть ещё некое духовное измерение, потому что Господь показывает нам наши страсти, которые в нас живут. Если в какое-то другое время, когда мы сытые и довольные и у нас всё относительно нормально, мы благостные, доброжелательные, всё хорошо, но вот стоит нам чуть-чуть уменьшить своё меню и тут же в нас всё это вспыхивает — это не значит, что в нас это нет и не было, наоборот, показывает, что это в нас есть. Вот чуть-чуть что-то нас ущемило и тут же это всё вспыхнуло, то есть мы видим свои грехи, свои страсти — постом это всё обнажается. И это повод с этим бороться. Как бороться? Есть такая история, что в одном монастыре древнем один игумен очень страдал этой страстью — был очень раздражительным. Игумен, то есть начальник монастыря, чуть что сразу вспыхивал гневился, и он сам от этого страдал. И он молился: «Господи, отними от меня вот эту страсть, дай мне мир душевный!» И в какой-то момент, когда он молился особенно горячо именно об этом, в келью, где он находился, зашёл послушник и разбил кувшин с водой. Вода растеклась, черепки разлетелись, кувшин разбился — ну, конечно, этот игумен опять вспыхнул, как всегда. Наконец послушник вышел, черепки убрали, воду вытерли, игумен опять молится: «Господи, прошу Тебя! Вот вновь и вновь я раздражаюсь». И Господь ему ответил, сказал: «Специально Я послал к тебе этого послушника для того, чтобы умножить те случаи, на которых ты мог бы тренировать своё смирение, терпение и мирное состояние души. И вновь и вновь я буду умножать такие случаи, потому что это для тебя такая тренировка». И вот пост, когда в том числе и по каким-то физиологическим причинам раздражительность в нас увеличивается, это как раз тоже такой тренажёр для нашего смирения. Вот ты раздражаешься, а ты как-то сумей взять себя в руки, сумей, несмотря на то, что что-то такое с тобой происходит, что эта страсть в тебе кипит, сумей совладать с собой. И это такое упражнение нам духовное.

А. Ананьев

— Я понял, благодаря вам, сейчас осознал, что если вдруг на тебя сваливаются какие-то испытания, раздражённые начальники, какие-то неприятности в жизни, ссоры с женой, то это не значит, что тебя специально пришли позлить, это значит, что Господь тобой доволен, Он говорит: «Давай тогда усилим упражнение, поскольку у тебя хорошо получается».

Свящ. Григорий Геронимус

— Каждый из нас друг для друга является таким тренажёром смирения. Но тут важно всё-таки, чтобы все наши близкие не страдали бы слишком сильно от наших таких вот духовных потуг. Если это упражнение оказывается нам не по силам, то надо поговорить с духовником — что изменить в этом нашем посте, может быть, даже ослабить его, но только чтобы не кушать своего близкого. А то бывают такие постники, которые воздерживаются буквально от всего — буквально какой-нибудь сухарик в день едят, и всё, — но зато закусывают мясом: своим близким человеком.

А. Ананьев

— По поводу Великого поста: вот буквально только что шёл по восхитительной Андреевской набережной от станции метро «Воробьёвы горы» сюда, к Андреевскому монастырю, где находится студия светлого радио, и в очередной раз увидел человека, которым я восхищаюсь. Это такой немолодой мужчина, высокий, стройный, и он постоянно бегает. Он бегает и оскорбляет тех, кто курит. Вот на Андреевской набережной парочки — девушек, молодых людей, — он бежит и бросает что-нибудь обидное в адрес тех, кто курит. И вот я сейчас шёл и думал о нашей предстоящей беседе, и он мне напоминает тех постящихся, которые постятся, занимаются хорошим делом, а сами так оглядываются на тех, кто курочку-то есть или ещё чем-нибудь занимается, и говорят: «Ах, какие вы плохие!» — тем самым, наверное...

Свящ. Григорий Геронимус

— Есть такой очень важный аскетический принцип, когда мы пытаемся упражняться в каких-то делах благочестия, упражняться в нашей духовной жизни, то надо, я бы сказал, смотреть в свою тарелку — не смотреть в тарелку того, кто рядышком с тобой сидит, идёт. К другому человеку мы должны быть снисходительны, другого человека мы не должны осуждать, к другому человеку мы должны быть милостивыми. А к себе, да, можно быть построже, потому что у нас обычно всё наоборот: мы к другим очень строгие мерки применяем, что прям он такой-сякой, всё, жить с ним не могу. А к себе мы обычно очень снисходительны. Один очень мудрый батюшка, он периодически очень мудро относился к людям, которые к нему приходили. И ему это даже ставили в упрёк, говорили, что как же так — он и это попускает и это. Он говорит: «Не хочу, чтобы на моём могильном камне было написано, что был строг к другим, зато снисходителен к себе». На самом деле почти у всех так, в общем-то, можно написать, должно быть наоборот: строг к себе, снисходителен к другим. Есть один очень древний подвижник, который жил в пустыне, всю жизнь провёл в невероятных монашеских подвигах, и постился, и молился, и совершал чудеса, и его поучения, которые до нас дошли, полны вот такой монашеской строгостью, пустынной, очень суровой. Он пишет, как человек должен сражаться со своими страстями, прям очень-очень сурово, по-монашески пустынно. И там есть удивительный момент, его спрашивают: «А если, отче-авва, ты увидишь, что твой брат согрешает с женщиной, что ты сделаешь?» — это невероятное падение для монаха, то есть нарушение обета целомудрия. И этот пустынник сказал: «Тогда я подойду и укрою своею мантию этого брата, чтобы никто не видел его грех». Вот это христианский подход — к себе строго, но грех другого надо покрыть любовью своей.

А. Ананьев

— Мой хороший друг, психолог, писатель, публицист Александр Ткаченко называет дни Великого поста днями без анестезии. И в этом тоже великая мудрость — когда ты отключаешь какие-то развлечения, отключаешь то, что доставляет тебе удовольствие, то, что не даёт тебе возможности задуматься о чём-то, и тогда больные места начинают болеть. И становится очевидно, где у тебя по-настоящему болит, и ты получаешь возможность как следует над этим поработать.

Свящ. Григорий Геронимус

— Это очень такой хороший образ. И действительно, Великим постом обнажается многое больное, греховное даже, что в нас есть, та же раздражительность и многое другое. И мы так и молимся: «Господи, даруй мне видеть мои прегрешения, открой мне двери покаяния!» И Господь отвечает на эту молитву, действительно показывает нам, что есть такое, что надо в себе исправлять, менять. Потому что покаяние — это не просто назвать какие-то свои грехи на исповеди перед крестом и Евангелием. Покаяние — это когда мы меняем свою жизнь, когда мы как-то двигаемся таким образом, что грех становится для нас уже неестественным. Вот вершиной покаяния является, что мы уже не можем совершить этот грех. В начале мы как-то себя борим: хочется это сделать, но я не буду, и то побеждаем в этой борьбе, то не побеждаем — всё время в таком находимся смущении. Но это только самое начало покаяния, а конец благой и правильный конец — когда этот грех становится для нас невозможным, неестественным, вот уже даже и не хочется этого делать, а наоборот, противно. И вот это и есть та вершина покаяния, к которой нас призывает время Великого поста.

А. Ананьев

— Во время Великого поста человека поджидает немало ловушек. Одна из них — это когда человек нарушает пост. Вот идёт неделя, другая — вроде как я молодец, не везде, конечно, но молодец, — а посреди третьей чего-то раз и сорвался. По-разному бывает.

Свящ. Григорий Геронимус

— Путь христианина чаще всего не от победы к победе. Когда так мы себя ощущаем, то это значит, что очень что-то не так с нами — это, видимо, где-то гордость и прелесть, как это называется в церковном словоупотреблении. Если нам кажется, что мы уже такие подвижники, уже этому научились, тому, и пост соблюдаем, и замечательно соблюдаем, лучше других — это очень нехорошее духовное состояние. И путь христианина, скорее, от поражения к поражению. Вот мы пытаемся что-то делать: идём — упали, согрешили. Тут главное — не остаться лежать, а опять встать, опять идти дальше. Опять упали — опять идём — опять упали. И вот от падения к падению, но всё-таки дальше, всё-таки вперёд, всё-таки туда, куда ведёт нас Великий пост, а ведь он ведёт нас к победе Христовой, к Пасхе, к свету Воскресения — вот это путь христианина. Когда мы ощущаем свою немощь и просим Божией помощи, то это духовно гораздо более трезвое и правильное состояние, чем когда мы себя вдруг стали ощущать какими-то подвижниками великими.

А. Ананьев

— Какая сильная, глубокая, мудрая мысль: не от победы к победе, а от поражения к поражению — в этом нет ничего дурного, это естественный, нормальный путь христианина, получается.

Свящ. Григорий Геронимус

— Главное, не отчаяться, не упасть и остаться лежать, а всё-таки идти дальше — встать и идти.

А. Ананьев

— Но вот именно это я имею в виду: здесь же есть опасность того, что человек, оступившись во время Великого поста — ну, знаете, как бывает у девушек с диетами, да и у мужчин тоже: раз, сорвался с диеты — ну всё, сорвался и сорвался, теперь можно и во все тяжкие.

Свящ. Григорий Геронимус

— Поститься проще, чем соблюдать диету.

А. Ананьев

— Это правда. Но вот если ты оступился, сорвался... вот очень важный момент: чтобы опять взобраться на эти рельсы, подняться на эту дорогу, вернуться в канву Великого поста и двигаться дальше. Потому что, по моим ощущениям, очень многие, оступившись, говорят: «Ну, оступился, ладно — вот в следующем году обязательно, а сейчас уж ладно».

Свящ. Григорий Геронимус

— Великий пост не заканчивается на Третьей седмице. Если кто-то из наших радиослушателей вдруг допостился до Третьей седмицы, потом что-то случилось, и он от этого расстроен, то есть ещё оставшееся время Великого поста, когда можно к этому вернуться. Я сейчас вспоминаю историю, которую рассказывал про себя митрополит Антоний Сурожский. Когда он был молодым человеком — наверное, уже был священнослужителем, не уверен в этом, но вообще он был врач по профессии и продолжал врачебную практику, — он приодил из раза в раз в одну семью и помогал им как врач. Семья была неверующих нецерковных людей и очень бедных — среди эмиграции многие тогда жили очень бедно. И он не брал с них никаких денег, потому что понимал, что с них взять абсолютно нечего и не нужно — просто оказывал безвозмездно медицинскую помощь. В то время шёл Великий пост, и оказывается, они весь пост копили по копеечке, чтобы как-то его отблагодарить, и в конце поста, на Страстной уже седмице, пригласила его и приготовили специально для него большой мясной обед. И он и съесть не мог, потому что он весь пост старался очень строго провести — он тоже тогда был в каком-то смысле неофитом, человеком такого подвижнического духа. И отказаться не мог, потому что понимал, что эти люди буквально из каких-то последних возможностей... что для них огромная жертва, что они для него такой обед приготовили. Конечно, он вместе с ними ел, понял, что это будет в большей степени соответствовать любви. Тем не менее он очень расстроился, пошёл к духовному отцу и сказал, что вот такое несчастье с ним произошло. Духовный отец сказал: «Это тебе Господь попустил для твоего смирения. Если бы ты был такой чистый, праведный что эта курица могла бы тебя как-то осквернить, то Господь тебя сохранил бы от этого искушения. А чтобы ты не гордился, не считал себя каким-то особым подвижником, Господь попустил тебе такой случай». Поэтому с таким духовным рассуждением мы должны ко всему этому относиться.

А. Ананьев

— А на вашей пастырской практике часто бывает так, что вы обнаруживаете и люди к вам приходят с признанием, что они оступились, и всё, и считают Великий пост перечёркнутым, себя оступившимися и не хотят возвращаться на эту дорогу?

Свящ. Григорий Геронимус

— Я не сказал бы, что это бывает часто. Может быть, такие случаи были, но, пожалуй, это уникальные, очень редкие случаи. Обычно человек понимает, что даже если он где-то что-то нарушил, даже в плане меню постного, но это никак не мешает покаяться в этом и с завтрашнего дня опять начать поститься.

А. Ананьев

— Это как с попыткой бросить что-нибудь вредное для здоровья как духовного так и телесного: ты вроде бросил, держишься, потом раз — сорвался. Думаешь: «Ну ладно, сорвался и сорвался. Может быть, в следующий раз получится». Вот чего я боюсь, вот чего я опасаюсь.

Свящ. Григорий Геронимус

— Надо понимать, что пост — это такая материя, что даже если мы где-то вдруг нарушили, Церковь нас призывает снова вернуться на эту дорогу, снова поститься, снова заняться этим духовным упражнением, потому что оно нам нужно. Если мы будем такие расслабленные, растекшиеся, то нам будет очень трудно достигнуть каких-то духовных результатов. А если мы собраны, сосредоточены, а меню тоже влияет на то, насколько мы собраны и сосредоточены, то нам гораздо проще понять действительно, что у нас не так, что в нас болит, какие страсти в нас есть, которые нам надо прежде всего исцелять и Бога молить об оставлении от этих страстей. И если мы где-то нарушили пост, то надо снова к этому вернуться для того, чтобы на эту дорогу снова встать.

А. Ананьев

— Я, скорее, не про меню сейчас, отец Григорий, я вспоминаю свой опыт позапрошлого года — в прошлом году я не стал этого делать. Мне так хотелось сделать что-нибудь эдакое — кулинарный аспект, понятно, даже не обсуждается. Но думаю, вот что мне важно? Я не то чтобы великий блогер, но я постоянно обитаю в социальных сетях. Их несколько, и я там активно что-то пишу, фотографии какие-то выкладываю. Думаю, дай-ка я во время Великого поста оставлю все социальные сети и не буду там ничего писать. Я продержался две недели. В какой-то момент понадобилось что-то по работе опубликовать, потом на что-то ответить, и уже не заметил как, но спустя неделю я уже отчаянно писал и выкладывал фотографии — было очень противно.

Свящ. Григорий Геронимус

— Есть такая очень хорошая русская поговорка: не давши слово — крепись, а давши — держись. Мы не обязаны ничего никому обещать лишнего, но если мы что-то кому-то пообещали, то надо приложить все усилия к тому, чтобы это выполнить. И это касается и наших отношений друг с другом: если ты обещал какому-то человеку что-то, то выполни это, и не торопись давать лишние обещания. И это касается наших отношений с Богом: если ты пообещал что-то Богу, дал какой-то обет, то тоже надо приложить все усилия, чтобы это выполнить, всё, что от тебя только зависит, всё возможное сделать. Но не надо торопиться и давать каких-то лишних обетов. Многие люди по неразумию — вот попали в какую-то трудную ситуацию: «Господи, я даю обет, что если только Ты меня спасёшь, то я весь мир пешком обойду, сто монастырей...» Господь вызволяет из этой неприятности, и человек оказывается в очень трудном положении, потому что выполнить-то это, в общем-то, и невозможно. И не надо давать никаких лишних обетов, не надо с Богом торговаться. И если ты дал обещание самому себе, что я буду делать то-то и то-то, то и это надо постараться выполнить — перед самим собой надо тоже быть честным. Но если что-то где-то не получилось, значит, надо вернуться к этому.

А. Ананьев

— А вообще это, с позволения сказать, дурь — выдумывать себе лишние ограничения? Допустим, любит человек кофе — пост не запрещает кофе. Но я без кофе не могу. Может, стоит отказаться от кофе, чтобы сделать свою жизнь ещё более трудной во время Великого поста? Или это глупости?

Свящ. Григорий Геронимус

— Мне кажется, тут очень важно поверять своё такое намерение с советом со священником, с духовным отцом. Потому что часто люди сами на себя пытаются возложить какие-то «бремена неудобоносимые», выражаясь евангельским языком, и надрываются, ломаются действительно: ах, я это не смог, ну и вообще тогда мне ничего не надо — и пост мне не нужен, и Церковь мне не нужна, и вообще я буду жить совсем по-другому. Я сталкивался с такими случаями. Или могут возникнуть какие-то тяжёлые последствия, какое-то депрессивное состояние: я не могу, а я себе обещал, я такой и сякой, чувство вины возникает. А зачем ты это себе обещал? Есть какие-то вещи, к которым Церковь призывает — это понятно. А зачем ты лишние на себя что-то возложил? То есть это часто может быть дурью — прямо отвечу на этот вопрос. Но иногда такое стремление действительно хорошее: у нас могут быть какие-то греховные привычки, которые не прописаны, именно мои индивидуальные, которые не входят в какие-то общецерковные рекомендации, но я должен с этим как-то бороться. Поэтому когда возникает такое стремление от чего-то отказаться, то надо посоветоваться со священником, с духовным отцом. Если он благословит, то да — это прекрасно, если нет — то нет. Вот лучше своё видение сверить с видением какого-то внешнего человека, чтобы был более объективный взгляд.

А. Ананьев

— Спасибо, отец Григорий. Через минуту мы продолжим разговор. Я очень хочу поговорить с вами более подробно о чтении Великого покаянного канона Андрея Критского, которому мы посвящаем всю эту первую неделю Великого поста. Не отходите далеко — будет интересно.

А. Ананьев

— Мы возвращаемся в студию. Здесь настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине священник Григорий Геронимус. Я — Александр Ананьев. Сегодня мы в первый день Великого поста говорим в целом, конечно, об этом удивительном, очень важном в жизни каждого христианина времени. И в частности я очень хочу поговорить о чтении Великого покаянного канона Андрея Критского. И с начала я, с вашего позволения, отец Григорий, хочу разобраться с самим понятием «канон». В музыке что такое «канон» я представляю себе: как множество советских детей я закончил восемь лет музыкальной школы, могу отличить мажор от минора и в принципе понимаю, что такое «канон». Канон как свод законов — тоже... связь слова «канон» со словом «накануне», то есть «канон» — «канун»...

Свящ. Григорий Геронимус

— Вообще говоря, «канон» — это греческое слово. И в своём самом первоначальном значении это очень простая вещь — это такая тростниковая палочка, которая использовалась как некий эталон для измерения. Очень быстро у этого слова возникли разные переносные значения: «эталон», «образец», «правило». И сегодня слово «канон» имеет много значений, в том числе и в таком чисто церковном словоупотреблении. Действительно, есть каноническое право, то есть свод церковных правил о том, как должна быть регламентирована жизнь Церкви. Есть много разных других значений. Но вот среди прочего «канон» — это жанр церковной гимнографии. У нас есть разные богослужебные тексты, которые мы используем на богослужении — некоторые читаем, некоторые поём. И эти тексты можно распределить по жанрам: есть стихиры, есть тропари, кондаки. И вот один из таких древних жанров — это канон. Канон основан на том, что в Библии, в Священном Писании у нас есть песни, которые воспевали разные персонажи, библейские люди, о которых говорится в Священном Писании, в тех или иных обстоятельствах. Вот Моисей провёл по указанию Божию народ еврейский через море и воспел особую хвалебную песнь Богу. Отроки в пещи Вавилонской — когда вокруг был огонь, они остались неврежденными в этой пещи и тоже воспели хвалебную песнь Богу. Иона во чреве кита — в большинстве случаев эти песни воспевались в довольно экстремальных обстоятельствах: в печке, во чреве кита. Есть Песнь Богородицы — в Новом Завете тоже есть такая песнь. И вот эти песни легли в основу вот этого особого церковного жанра — канона, когда к этим древним библейским песням припевались особые небольшие песнопения, тропари, икосы, связанные с памятью того святого, который в этот день вспоминается или связанные с каким-то конкретным днём. И Великий покаянный канон Андрея Критского в этом смысле очень традиционен, потому что он весь основан на тексте Священного Писания. Для того, чтобы понять, о чём говорится в этом каноне, надо хорошо знать Библию. Этот канон отсылает нас к тому, что мы должны читать Священное Писание. Господь нам дал разные такие механизмы, можно сказать, которые позволяют нам выверять как-то нашу жизнь, направление нашей жизни: куда нам идти, что нам делать. Мы обычно не знаем, какое решение принять. Ведь мы всегда выбираем, как нам поступить. И у нас есть какие-то глобальные выборы жизненные: жениться или не жениться; какую работу выбрать, профессию; в каком городе поселиться. А есть вроде бы мелочные выборы: поздороваться или не поздороваться с человеком, если поздороваться, то какое именно слово сказать. Но вот как выбирать? Чаще всего бывает, как в русской сказке: направо пойдёшь — коня потеряешь, налево — ещё чего-нибудь случится. Где критерий выбора? И вот Господь дал нам разные механизмы, которые помогают нам выбирать правильным образом. Прежде всего это совесть, которая подсказывает: вот это неправильно будет, это против твоего естества, это тебя умаляет как человека, умаляет твоё человеческое достоинство, это подло, это нехорошо, а вот это правильно — может быть, тебе по-человечески это решение будет невыгодно, но это достойно, это честно. Совесть — это очень тонкий механизм, который очень легко ломается. Несколько раз сделаешь что-нибудь сильно против совести и совесть начинает зашкаливать, сбиваться, и трудно очень потом восстановить правильную работу совести. И вот для нас Господь дал ещё один механизм, который абсолютно никогда не ломается, который абсолютно точен во всех случаях нашей жизни — это текст Священного Писания, это Слово Божие, обращённое к нам. Вот чтобы мы ни сделали, но в Библии нам ясно говорится: почитай Бога, не сотвори себе кумира, помни день субботний, не упоминай имени Божия всуе, чти родителей — и многое, многое другое. Вот не только там, где так ясно это именно как заповедь выражено, но и вообще весь текст Библии — это такой указатель для нас, как нам жить. И текст канона Андрея Критского как раз сплетён из вот этих библейских аллюзий, из указаний на какие-то библейские сюжеты, на библейские персонажи, с нравственными выводами. Поэтому, чтобы понять, о чём говорится в этом каноне, надо ещё читать Библию. Но иногда бывает так, что умом не всё понимаешь, а сердце как-то откликается всё равно на эти слова молитвы. Поэтому даже если мы Библию не очень хорошо знаем, всё равно надо прийти в храм и проникнуться хотя бы тем настроением, которое Церковь для нас в эти дни доносит, если не все смыслы для нас доступны.

А. Ананьев

— Я обратил внимание в прошлом году, что вовремя как раз вот этих четырёх дней — к сожалению, на все четыре я не попал, я на один из дней попал, — во время чтения весь храм, в котором, кстати, был выключен свет и там горели только свечи... Кстати, я хочу ещё спросить: почему?

Свящ. Григорий Геронимус

— Это одна из особенностей постового богослужения — вот создание такой особой сосредоточенной обстановки, чтобы ничто не отвлекало от собственного внутреннего мира. Когда свет включён, то мы глазами как бы обращены на то, что вокруг нас: на других людей, на духовенство, на иконы, на храмовое убранство. А здесь свет выключается для того, чтобы мы могли погрузиться в самих себя. Вот в этом такое особое настроение великопостных богослужений.

А. Ананьев

— Ни ты никого не видишь, никто не видит тебя — ты один на один с Богом. Так вот, во время чтения вот этого Великого покаянного канона Андрея Критского в нашем храме всё было синим от сияющих экранов мобильных телефонов. Для меня это было тогда большим удивлением: да как вы смеете вообще во время не просто службы, а во время такой важной службы?.. Мне говорят, что это нормально — для людей важно следить за текстом. И в этих специальных приложениях и программах есть возможность слева от экрана пустить оригинальный текст, а справа русский текст с пояснениями, потому что очень важно не просто провести это время и слушать, но и следить за текстом и проживать этот текст.

Свящ. Григорий Геронимус

— Это очень нормально, когда человек, который не настолько хорошо знает богослужение, чтобы прямо на лету схватывать всё, о чём говорится, поётся, всё, что звучит в храме, следит по тексту за тем, что происходит. И у нас есть, конечно, книги...

А. Ананьев

— Так свет же выключен.

Свящ. Григорий Геронимус

— Тут могут отличаться приходские практики, есть такое выражение «в чужой монастырь со своим уставом не ходи», конечно, надо присматриваться, как это принято в том или ином приходе, но во многих храмах люди стоят со свечами на этом богослужении. Если у тебя в руке свечка, а в другой руке книжечка, то ты можешь с этой свечкой по книжке как раз следить за тем, что происходит. Я, конечно, не осуждаю тех людей, которые пользуются современными технологиями — это реальность, которая, видимо, всё больше будет проникать и в церковную жизнь. Действительно тут есть элемент, что мы как-то отвлекаем от молитвы других, что как-то нарушается, как вы правильно подметили, такая собранная церковная молитвенная атмосфера тем, что всюду блестят эти экранчики мобильных телефонов. Может быть, это меньшее зло, чем если бы люди вообще не читали и не следили — пусть так, зато читают и следят.

А. Ананьев

— Вообще, да. Мы с супругой поставили один спектакль маленький на сцене МХАТ, и даже если один человек в зале включил мобильный телефон — вот вроде как свет тебе в лицо, но ты всё равно видишь, что загорелось там чьё-то лицо синим светом. И это уже как-то...

Свящ. Григорий Геронимус

— Мешает?

А. Ананьев

— Да не то чтобы...

Свящ. Григорий Геронимус

— В общем, дорогие радиослушатели, следите за текстом, но лучше берите книжечки — это из любви к другим молящимся, которые рядом с вами.

А. Ананьев

— Я немножко готовился к нашему разговору и в одной из публикаций обнаружил ваше имя в связи с неоновой подсветкой в храме каким-то образом и вот этими современными средствами, которые украшают, помогают, привлекают внимание. Это правда — то, что я прочитал? Это про какую-то неоновую подсветку у вас в храме была публикация.

Свящ. Григорий Геронимус

— В моём храме нет неоновой подсветки. Там некоторое недоразумение — это небольшое интервью, которое брали у меня светские журналисты, которые не имеют никакого отношения к церковной жизни и мало в ней ориентируются. И там очень сильно мои слова из контекста вырезали: интервью было на какое-то время, а в результате получилась, которая была вырвана из контекста. Мы говорили о том, почему вообще храмы подсвечиваются. Храмовое здание само по себе может являться таким миссионерским, что ли, символом — это самое красивое, как правило, здание в районе. В общем подсветить эту красоту и обратить внимание людей на храмовую красоту, даже на красоту храмовой архитектуры — это правильно, это здорово. И сейчас в некоторых храмах действительно применяются такие современные технологии. В самом ближайшем Подмосковье есть храм, где купола сделаны такими светящимися, горящими. Мои слова потом, хотя я не знал, что мы говорим об этом храме, но вставили в контекст рассуждения о том храме. Есть храм, где крест накупольный сделан с такой подсветкой. Мне кажется, что это здорово, что Церковь не боится экспериментировать с какими-то современными технологиями, привлекая людей к церковной тематике — почему бы и нет.

А. Ананьев

— Вот мы как раз недавно говорили с дорогим моему сердцу священником, Артемием Владимировым, по поводу искусства, и церковного искусства в частности. Оно же не просто консервативно — оно бережно хранит традиции.

Свящ. Григорий Геронимус

— Должен соблюдаться баланс между тем, чтобы очень точно находиться в рамках традиции, передавать не что-то новое, не какое-то новое содержание, а передавать то содержание, которое мы уже две тысячи лет передаём. И иногда при этом находить какие-то новые формы — какое-то развитие в рамках традиции должно быть. Не должно быть подмены содержания, но могут быть какие-то новые формы. И мы же не сделали вместо храма какое-то совершенно другое здание или вместо купола что-то другое. Это купол, просто он подсвечен более современной техникой. А сто лет назад такую же дискуссию вызывало, а можно ли вообще в храме жечь электрическую лампочку или только свечки должны быть в храме. И в некоторых храмах до сих пор нет электрического освещения, и многих это привлекает. Я сам очень люблю бывать в таких храмах. И иногда, когда мы служим у нас, то я выключаю весь электрический свет — это очень здорово помолиться при свечах. Но всё-таки в большинстве случаев электрический свет используется. И как-то вот искать баланс такой здесь очень даже уместно.

А. Ананьев

— Я понимаю, о чём вы говорите. Если бы я увидел... я не видел, признаюсь, и надеюсь, не увижу неоновое распятие на куполе православного храма, я удивлюсь и, наверное, расстроюсь, потому что как-то это неправильно. Но при этом в одном из московских храмов, где мне очень нравится, есть интерактивный большой экран, где можно пройтись не только по самому храму и узнать всё подробно об иконах, но и зайти даже в виртуальный алтарь, и мужчинам, и женщинам, и посмотреть, какие там иконы, и как там всё устроено, и историю храма, и фотографии архивные. А канон — вот это самое место, где ставятся свечки о упокоении, там канон изготовлен из гильз, стрелянных в память о воинах, павших за Отечество.

А. Ананьев

— Вы слушаете радио «Вера». Сегодня здесь священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине. И мы говорим о Великом посте, хотя разговор получается, как это обычно бывает с интересным собеседником, гораздо шире, чем планировался заранее. Но я всё-таки хочу вернуться к чтению Великого покаянного канона Андрея Критского, которому посвящена практически вся вот эта неделя: понедельник, вторник, среда и четверг. Я ведь правильно понимаю?

Свящ. Григорий Геронимус

— В понедельник,вторник, среду и четверг читается вечером на Великом повечерии канон Андрея Критского, разделённый на четыре части.

А. Ананьев

— Да, и читается он — это одна из немногих возможностей коленопреклоненной молитвы. Не так много служб, где всем храмом совершаются вот эти земные поклоны. Это такое особенное действо.

Свящ. Григорий Геронимус

— В течение всего Великого поста читается молитва Ефрема Сирина, которая читается земными поклонами. Об этом есть замечательное стихотворение Пушкина. Вот кто желает, вы перечитайте. И эта молитва Ефрема Сирина является таким лейтмотивом всего великопостного богослужения. Поэтому обдумывая, как провести Великий пост, на чём сосредоточиться, в чём цель этого, очень уместно внимательно для себя перечитать слова молитвы Ефрема Сирина и вдуматься в смысл этих слов.

А. Ананьев

— А можно абсолютно неофитский вопрос? Это как раз один из тех глупых вопросов, о которых я вас предупреждал: вообще что такое земной поклон, зачем он совершается? И самое главное, как его правильно совершать? Потому что я, буду откровенен, стеснялся спрашивать, а как правильно делать. Я думал, что надо делать так же, как все. А все делают это по-разному: кто-то так, кто-то эдак. Есть ли какое-то правило на сей счёт?

Свящ. Григорий Геронимус

— Дело в том, что православное богослужение это не чисто интеллектуальное упражнение, это не только какой-то смысл, который нам надо воспринять в уме, переварить, а человек участвует в богослужении всем своим существом, в том числе и какие-то телесные движения тоже имеют своё очень важное значение в этом богослужении. И земной поклон — это то, как наше тело участвует в этом богослужении. В одной из молитв Великого повечерия, той самой службы, на которой мы читаем канон Андрея Критского, говорится так: «Господи, преклоняю перед Тобой колена сердца». И вот это, мне кажется, очень православные слова, очень характерные именно для нашей Восточно-христианской традиции. Мы вот в таком смирении, покаянии преклоняемся пред Богом, сознавая Его милость и милосердие. И вот это преклонение колен сердца в смирении выражается и в этом физическом действии, когда мы кладём земной поклон. Поясной поклон — это когда мы перекрестились и низко наклонились. А земной поклон — это когда мы перекрестились, встали на колени и опять-таки низко преклонились уже из такой коленопреклоненной позы. Таких земных поклонов совершается довольно много во время великопостного богослужения.

А. Ананьев

— Осмелюсь задать ещё более конкретный вопрос: вот когда ты встаёшь на колени во время земного поклона, нужно ли касаться, простите, лбом пола?

Свящ. Григорий Геронимус

— Нужно встать на колени и как бы низко поклониться. А произойдёт ли в этот момент соприкосновение твоего лба и пола — это уже не так важно. Главное, чтобы не получилось по поговорке: заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибёт. Биться об пол лом не надо.

А. Ананьев

— Поймите меня правильно: для меня это просто по неопытности момент большого смущения. Однажды я так резво встал на колени, что стоящую сзади немолодую женщину ногой, в общем, прям по голове и ударил — было очень неловко.

Свящ. Григорий Геронимус

— Конечно, когда мы молимся, надо не забывать о других. Это касается и таких чисто физических моментов. Иногда, например, в храме очень много народу.

А. Ананьев

— Это тот случай.

Свящ. Григорий Геронимус

— И хотя по уставу положено сделать земной поклон, иногда надо просто воздержаться от этого и не делать его. Потому что любовь к ближнему тебе скажет, что ты сейчас всех растолкаешь, пихнёшь, толкнёшь и будет только хуже. Лучше немного нарушить устав, но зато не помешать всем остальным — бывает и такие случаи. Всё должно быть с рассуждением. Один молодой человек обратившись ко Христу, крестившись, решил, что должен как-то очень быстро достигнуть святости. И вот он запирался в своей комнате, молился, ещё что-то такое делал, читал Священное Писание. Ему родственники стучали, чтобы он посуду помыл, он отвечал: «Я не могу, я занят молитвой!» — «Иди картошку почисть». — «Я не могу — я Священное Писание читаю». Понадобилось особое внушение, чтобы он наконец понял, что дело спасения прежде всего состоит в том, чтобы являть свою любовь к близким. И иногда нужно прервать молитву и картошку почистить, и посуду помыть. И что-то похожее и здесь: иногда нужно и на колени не встать, воздержаться от земного поклона, по крайней мере чтобы не огорчить и не искусить остальных людей.

А. Ананьев

— Я вспомнил, как давным-давно, когда дочери было тринадцать лет, попросил её убраться и помыть посуду, на что она вздохнула тяжело и сказала: «Прости, я не смогу — у меня переходный возраст, так что об этом можешь не просить. Приходи лет через пять — вот тогда разберёмся». Вопрос из XXI века, отец Григорий: любой психолог вам скажет, что то, как ты чувствуешь себя в этой жизни, то, как ты реализуешься на работе, дома, то, как ты относишься к себе зависит от твоей самооценки — она важна. Она не должна быть занижена, она не должна быть завышена, она должна быть объективна. Ты должен объективно понимать, кто ты, какой ты, почему ты, на что ты способен, каковы твои таланты. У тебя должна быть адекватная самооценка. Я думаю, что здесь вы, наверное, со мной согласитесь.

Свящ. Григорий Геронимус

— Христианство очень пронзительно говорит о значении каждого человека. Душа каждого человека имеет бесконечную ценность. Что пользы, если человек весь мир приобретёт, а повредит своей душе? Душа важнее и больше, чем весь мир вокруг, чем всё, что мы видим вокруг себя. И человек как бы заключён между такими противоположными оценками самого себя. У Державина об этом очень хорошо говорится: «Я царь — я раб — я червь — я бог!» Вот с одной стороны, величие твоей души, которая настолько большая, что с самим Богом может соединиться — человек может достичь святости и богоподобия. Высшая цель христианской жизни у святых отцов называется «обожение». Человек призван стать богом по благодати: Бог стал человеком для того, чтобы человек мог стать богом. И это тот потенциал, который в нас есть. И вместе с тем, как далеки мы от того, чтобы к этому прийти. И тут возникает такое покаянное чувство: я раб, я червь — как мало я соответствую той высоте, к которой Господь меня призвал. Но очень важно, чтобы это чувство вины не поглотило бы всё остальное. Это есть такое, к сожалению, в нашем христианском быту, что покаяние превращается в какую-то свою пародию, и человек начинает заниматься таким самогрызством. Важно бороться со своими грехами, важно стремиться к духовной чистоте. Покаяние — это одна из центральных вещей в нашей христианской жизни. Великие святые себя осознавали очень большими грешниками. Почему? Потому что они ощущали свет Божественной благодати. Я не святой человек, но как можно реконструировать этот опыт: «Господи, Ты весь — свет, Ты — чистота. Я так хочу быть с Тобой! Но во мне есть ещё вот это пятнышко и вот это пятнышко. И как же плохо, что я такой греховный, как жаль. Как бы мне хотелось покаяться, изменить себя! Какой же грешник, что не могу войти в этот свет. Мы иногда повторяем вот эти покаянные слова святых, забывая вот эту первую часть: мы уже не видим ни света, ни благодати, ничего. И остаётся только вот это — какой же я грешник, какой же я нехороший, какой же я плохой! И тогда покаяние превращается в свою пародию. Покаяние должно быть основано на вере в Бога, Который есть свет, Который есть любовь и Который жаждет возвращения к Себе каждого из нас.

А. Ананьев

— Вот я сейчас хотел как раз с вашей помощью прочертить границу, если это возможно, между тем стремлением выпестовать в себе адекватную самооценку человека, живущего в XXI веке в большом городе. И без установки, что я и моя семья заслуживают того, чтобы жить в комфортной квартире, ездить на комфортном автомобиле, зарабатывать достаточно. Но это же нормально, правильно? Мы же все живём в современном мире. Это с одной стороны, на одной чаше весов. А на другой чаше весов — главная тема Великого покаянного канона Андрея Критского, которая дословно звучит так: я самый страшный грешник, виновный более всех людей, в бесконечной очереди в Царствие Небесное место мне в самом хвосте.

Свящ. Григорий Геронимус

— Когда апостол Пётр трижды сказал: «Я не знаю Иисуса из Назарета, я не Его ученик», — потом пропел петух, и апостол Пётр вспомнил, что Господь ему сказал, что он трижды отречётся от Него в эту ночь. Тогда Пётр сказал: «Нет, я за Тобой на смерть пойду!» — но вот оно случилось. Наверное, в этот момент он себя чувствовал вот таким — самым последним. Он плакал горько, чувствовал сея самым большим грешником. И если бы кто-то ему сказал: «Какой же ты грешник? Посмотри: вон там разбойника Варавву судят, вот ещё кого-то. Вот они-то гораздо грешнее: у них и разбой, и насилие и так далее. А ты-то что? Ты всего лишь предпочёл свой комфорт и безопасность», — апостол Пётр не согласился бы, наверное, в этот момент. Он сказал бы: «Нет, я самый страшный грешник, потому что мне нет дела до того разбойника, а я предал своего Господа и Учителя». И вот это и есть основа вот такого чувства. И это каждый человек может сказать только сам про себя — я самый страшный грешник. Не потому, что я нагрешил больше, чем какие-то страшные преступники. Да нет, конечно, они, может быть, более страшные злодеяния сделали, но я себя ощущаю страшным грешником, потому что я лишился божественной благодати, я потерял свою связь с Богом. Мне не важно, что с другими происходит, но я потерял что-то очень важное, дорогое и какую-то чистоту, которая во мне была, которая обуславливает мою возможность общения с Богом. Я поссорился с женой, и пусть есть какие-то гораздо более страшные случаи плохих отношений в семье, но мне больно от того, что я сейчас не могу быть с моим любимым человеком — вот это примерно такое чувство. Оно, можно сказать, субъективное, а не объективное, но это очень важная субъективность.

А. Ананьев

— Ну что ж, наше время подошло к концу, а ведь я даже не успел задать вам ни одного вопроса о личности преподобного Андрея Критского. А у него удивительная судьба: насколько я знаю, до семи лет, по-моему, он не сказал ни одного слова, а в семь лет он по молитвам обрёл эту способность и начал говорить. И покаянный канон, который мы считаем Андрея Критского, он же не один тоже писал: и Иоанн Дамаскин принял участие в создании этого великого произведения, если я правильно понимаю. Вот это всё у нас осталось за скобками, так что я, отец Григорий...

Свящ. Григорий Геронимус

— Призываем наших радиослушателей читать, узнавать, интересоваться и, конечно, ходить в храм в эти святые дни Великого поста.

А. Ананьев

— Да, желательно на все четыре дня сходить, а уж там — как получится. А уж в любом случае прочитать его не составит труда — в интернете я уже скачал. У меня есть большое желание прочитать его вслух, может быть, вот чтобы для записи создать такой файл, чтобы его можно было послушать.

Свящ. Григорий Геронимус

— Существует достаточно большое количество записей, конечно, они должны множится, должны быть всё новые и новые прочтения.

А. Ананьев

— Кстати, любопытно: вот этот Великий покаянный канон Андрея Критского, если его прочитать целиком, то сколько он времени занимает?

Свящ. Григорий Геронимус

— Знаете, как философ Диоген, который в бочке жил, когда его Александр Македонский спросил, сколько идти до такого-то города, тот ответил: «Иди». — «Нет, ты как мне отвечаешь? Ты мне скажи, сколько туда идти». — «Иди. Пока ты не пойдёшь, я не знаю, с какой скоростью ты идёшь, соответственно, я не могу тебе сказать, сколько тебе идти». Так и здесь: у каждого свой какой-то темп. Но это достаточно длинное произведение. Канон называется Великим в том числе и потому, что его величина больше, чем всех других канонов, которые мы знаем.

А. Ананьев

— Иногда на чтение Великого покаянного канона уходит вся жизнь, а не сколько-то там... Я просто вспомнил, что сейчас, в XXI веке, очень многие в начале текста пишут: «На чтение этого текста у вас уйдёт около трёх с половиной часов». Спасибо большое вам, отец Григорий. Сегодня мы беседовали с настоятелем храма Всемилостивого Спаса в Митине священником Григорием Геронимусом. Счастливо вам, спасибо большое.

Свящ. Григорий Геронимус

— Доброго вечера. Спаси, Господи.

А. Ананьев

— Надеюсь я своими вопросами вас не расстроил окончательно. Меня зовут Александр Ананьев, радио «Вера». Слушайте «Вопросы неофита» каждый понедельник в восемь часов вечера и возвращайтесь к ним на сайте радио «Вера». До новых встреч.