«Святость в современном мире». Ксения Волкова

У нас в студии была журналист Ксения Волкова.

Мы говорили о восприятии святости в современном мире, а также наша гостья рассказала о знакомстве и общении с Иосифом Муньосом-Кортесом — хранителем чудотворной мироточивой Иверской-Монреальской иконы Божией Матери, о его мученической кончине и о ежегодных днях его памяти, проводимых в Москве.

Ведущий: Константин Мацан

---

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона Константин Мацан. С трепетной радостью нашу сегодняшнюю гостью приветствую. Это Ксения Волкова. Добрый вечер, Ксения.

Ксения Волкова:

— Добрый вечер.

Константин Мацан:

— Я даже затрудняюсь, как вас представлять. Мы обычно говорим, кто в гостях, а дальше, называем статус, профессию, место служения, работы. А с вами мы... Мы с вами вдвоем персонально первый раз на Радио ВЕРА общаемся в студии. Но вообще слушатели Радио ВЕРА с вами знакомы давно, потому что не раз вы были у нас в программах на Радио ВЕРА и рассказывали про вашего близкого друга, кума Иосифа Муньоса-Кортеса, чилийско-канадского иконописца, который многим известен как хранитель Монреальской Иверской иконы Божьей Матери. Человек совершенно особенный, человек святой жизни. Как я сказал, (что важно) ваш близкий друг, с которым вы познакомились — напомню вкратце нашим слушателям — когда в 90-е годы, в начале нулевых жили в США. Мы сегодня с вами хотим поговорить про такую вещь, как святость в современном мире, какие формы она может принимать. И в этом смысле разговор про вашего ближайшего друга Иосифа Муньоса-Кортеса уместен еще особенно и потому, что он не является человеком, которого Церковь официально канонизировала или прославила в лике святых. Для разговора о святости в современном мире это может быть очень хорошим обстоятельством. Мы знаем и часто говорим о том, что святые Божьи угодники совершенно не исчерпываются списком официально канонизированных в разных веках людей. Святых намного больше, чем состав церковного календаря, чем святцы. В этом смысле посмотреть на человека святой жизни, может быть, пока еще не канонизированного, какой о нем у Господа план мы, наверное, когда-нибудь узнаем. Вот интересно поговорить об этом. И давайте мы начнем с того, что все-таки, несмотря на то, что не в первый раз вы на Радио ВЕРА об этом рассказываете, вкратце напомним слушателям историю этого человека, как он стал хранителем Монреальской Иверской иконы Божьей Матери, что это за икона.

Ксения Волкова:

— Во-первых, спасибо большое, что пригласили нас в преддверии, мы каждый год отмечаем день памяти брата Иосифа. Его убили с 30 на 31 октября, и мы уже больше 10-ти лет проводим дни памяти брата Иосифа. Последние семь лет они проходили в Татьянинском храме. Многие приезжают из разных уголков нашей необъятной родины на эти вечера памяти. В этом году у нас будет новая локация, это будет в Доме русского зарубежья, который находится недалеко от станции метро Таганская. Адрес там: Нижняя Радищевская улица, дом 10. В этом году это пройдет в рамках этого прекрасного помещения. Начало будет в 18:30, как обычно, потом у нас панихида. После этого люди, которые знали брата Иосифа, в судьбе которых он принял непосредственное участие, выступают. После этого у нас традиционные поминки, чаепитие. Что касается канонизации, я вас немножко поправлю, Константин, потому что его канонизировали в Грузии в прошлом году, и он теперь местночтимый святой. И мы даже отслужили ночную литургию по нему, как по святому.

Константин Мацан:

— Интересно, почему именно в Грузии?

Ксения Волкова:

— Думаю, что человеческий фактор, с одной стороны. Там удивительный есть владыка, который очень чтит память Иосифа и который ему давно молится, и было немало чудес по его молитвам. Он устроил там достаточно большую конференцию год назад. Приезжали люди, которые знали брата Иосифа, мой супруг туда летал. Про Серафима (Роуза) тоже там была эта конференция. Удивительный владыка Николай и удивительные чудеса случаются на земле грузинской. А с другой стороны, икона-то Иверская, никто не отменял. Как говорят, кто верит в случай, тот не верит в Бога, у Бога все промыслительно. Поэтому, я думаю, что здесь тоже не случайность, что на этой земле случилось первое прославление. По поводу брата Иосифа, тема настолько актуальная про святость в наши дни, потому что, как говорил Иоанн Кронштадтский, святые последних времен будут ходить в шелковых одеждах и в лакированных штиблетах и их порой будет не узнать. Когда ты живешь рядом со святым человеком, ты даже не понимаешь, что рядом с тобой святость, ты это понимаешь после того, как она от тебя уходит. Мне часто задают вопрос: как оно было рядом со святым человеком? Я всегда говорю: очень легко. Очень легко и очень радостно. Каждый раз, каждая встреча несла некое обновление душевное, духовное, материальное. Иосиф уезжал, и каждый раз что-то в жизни менялось, то рождались дети, то покупались дома, то кто-то выздоравливал. Почувствовали, когда его не стало, как это плохо. Когда с тобой рядом такой святой человек, ты зачастую начинаешь к этому привыкать.

Константин Мацан:

— Давайте напомним, что он приехал на Афон, увидел в одном из храмов икону Иверскую ту самую, она его настолько духовно поразила — кстати, может быть, вы расскажете, может быть, он рассказывал, что поразило, как он это формулировал — что он очень захотел ее забрать с собой. Не то что себе присвоить, он без нее не хотел уезжать и молился Богородице, чтобы Она с ним поехала. Ну конечно, он не дерзал ее взять или попросить. Они со своим спутником уходили из храма, их догнал настоятель или наместник и сказал, что Божья Матерь захотела с вами уехать. Я вкратце эту историю пересказываю. И эта икона, которая так его поразила, уехала с ним. Он стал, как вы уже это в программе Радио ВЕРА говорили, не просто с ней ездить по миру, а стал ей служить. Он Ей молился и куда благословение от Нее получал ехать каким-то таинственным духовным слухом — люди, которые молятся, знают, что бывает ответ на молитвы, бывает, помысел на сердце приходит ехать с ней туда-то — он с ней ехал и тем самым нес миссию, был православным миссионером в современном мире. Вы сказали об этом ощущении себя рядом со святым. А как бы вы сформулировали для человека со стороны, который не имеет опыта общения со святыми, что такое святость, как она чувствуется, в чем она проявляется? Я почему этот вопрос задаю? Потому что для большого количества людей, быть может, никогда не имевших опыта встречи с Церковью, слово «святость» воспринимается как синоним слова «праведность», какая-то очень хорошесть большая. Он святой — он добрый, он ласковый, он всем помогает. И это всё части того, что обычно святым принадлежит. Но все-таки есть разница между просто очень хорошим человеком и святым? Иначе бы мы всех очень хороших людей называли бы святыми. Что вы об этом думаете?

Ксения Волкова:

— Насколько я правильно помню, вы меня поправьте, если я не права, но святость в переводе с греческого означает отделенный. Это первое.

Константин Мацан:

— Даже с еврейского.

Ксения Волкова:

— Ну да, с еврейского больше, поэтому я думаю, что в этом слове много что заложено, если мы можем посмотреть с этой стороны, в этом контексте. А второй момент, мы часто путаем святость и безгрешность. Мы считаем, что если человек святой, то он безгрешный. Безгрешным был только Господь наш Иисус Христос. Поэтому если мы ожидаем какого-то идеала, то часто разочаровываемся. Не надо очаровываться, чтобы потом разочаровываться. Не знаю, насколько точно я отвечаю на ваш вопрос. Опять же, я не сильна в богословии, но мне кажется, что у святых людей есть определенные черты, которые наиболее развиты. У Николая Чудотворца одно, у Сергия Радонежского другое. Это из моего наблюдения, как святые люди жили, как они творили.

Константин Мацан:

— Когда вы говорите, что рядом были со святым Иосифом.

Ксения Волкова:

— Я подхожу, я издалека отвечаю на ваш вопрос. Сочувствие. Основное слово, которое было у Иосифа, он говорил compassion, он очень любил это слово, и оно шло красной полосой по его жизни. То есть сочувствие, compassion, переживание, сопереживание с другими людьми, если мы говорим про брата Иосифа. Для меня это очень непростой вопрос, потому что я не могу говорить за Господа, что Он выбрал в нем. Но то, что Иосиф был святой жизни это абсолютно точно. Потому что, я говорю еще раз, очень много чудес было и во время его жизни, и по уходу, и сама его смерть была связана с очень многими чудесами. Тело его, кто знает, не знает, две недели путешествовало по миру нетленное и не бальзамированное. Когда открыли гроб, просто посмотреть, если там что-то, потом вскрыли мешок, то оно не только не воняло, оно было абсолютно нетленное. Его хоронили в открытом гробе с открытым мешком полиэтиленовым. Все прикладывались, не было никаких признаков тления. На ютубе, не знаю, сейчас есть ли ютуб у нас или нет, есть фильм «Посланники», я его сняла в 97-м году, там как раз есть кадры. Тогда еще не было у нас интернета так широко развитого, на домашнюю камеру кто-то дрожащей рукой снял, как владыка Лавр открывает мешок целлофановый, открываются мощи, уже можно сказать -мощи.

Константин Мацан:

— Владыка Лавр на тот момент — это первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей.

Ксения Волкова:

— Да. Показывает на кадре Иосифа, лежащего в гробе, абсолютно нетленный, только места, где его пытали, были слегка потемневшие. Все остальное, лицо, руки, все было абсолютно живое, теплое.

Константин Мацан:

— Как он погиб?

Ксения Волкова:

— Он погиб при странных обстоятельствах в 97-м году в Афинах. Он ездил с другим священником на паломничество, за сутки до этого к ним подошли двое молодых людей, румыны, и попросили о помощи. Как раз на сочувствии они сыграли, потому что они знали, что Иосиф был человек абсолютно безотказный, он старался всем, что у него было, всегда помочь людям. Он никогда никому ни в чем не отказывал. Я его часто спрашивал: Иосиф, как ты знаешь, куда ехать, что делать? Он говорит: я слышу, такая у меня связь с Божьей Матерью, я знаю, куда мне идти. Они попросили о помощи, они его замучили в гостиничном номере. Он был убит с 30 на 31 октября, в Америке официальный праздник сатаны признан в этот день. Потому что хэллоуин совпадает. Собственно говоря, это было ритуальное убийство. Так он погиб. Если мы говорим о святости, то у Иосифа это было в такой форме.

Константин Мацан:

— Ксения Волкова, друг Иосифа Муньоса-Кортеса, хранителя Монреальской Иверской иконы Божией Матери, сегодня у нас в программе «Светлый вечер». Преступники сыграли на его сочувствии и сострадании. Расскажите хорошую историю о том, как это проявлялось. Наверняка множество историй, где эта его черта давала свой всход, свой плод и утешала людей.

Ксения Волкова:

— Это проявлялось всегда и во всем. Как я уже сказала, брат Иосиф был абсолютно безотказный, все, что у него было, он всем этим служил, в первую очередь, Божией Матери. У него очень интересная история. Вы начали рассказывать про него. Но у него вся жизнь прошла под одним словом «чудо». Он родился в семье испанцев в Чили. В подростковом возрасте он шел на мессу в католический храм. У них семь столетий подряд старшего сына в семье называли Иосифом в честь брата Господня, который смотрел за Божьей Матерью. По дороге он зашел в храм, где служил владыка православный, ему очень понравилось пение, и его удивил лик Казанской иконы Божьей Матери. Он там остался. Вскоре он подружился с этим священником и принял православие. Семья была против сначала, потом сказали, что принимай, но нас не трогай. К слову сказать, его мать после смерти уже Иосифа приняла тоже православие. Мы с ней познакомились на могиле, на похоронах брата Иосифа. Ничего не предвещало ничего, он закончил Канадский университет, он был доктором искусствоведения, занимался искусством, писал картины, не иконы даже вначале. Потом начал писать иконы. Да, действительно, в 82-м году он попадает на Афон. У него было явление, перед этим приснился сон, что надо поехать на Афон в такое-то место и там взять икону определенную, у него уже было предопределение некое. Как он нам рассказывал, я проснулся, денег у меня не было, возможности не было. Говорит, я встал к Божией Матери: Божья Матерь, если Ты мне даешь такое задание, дай мне на это и возможности. И говорит, буквально в тот же день пришла какая-то дама, заказала дорогую икону, у меня появились деньги, я на эти деньги уехал на Афон. Когда он приехал на Афон, он нашел этот скит, ему показали разные иконы. Иверской, которую он видел во сне, не оказалось среди этих икон. Потом говорит: нет, я знаю, что должна быть другая икона. Его повели тогда в запасники, он увидел именно ту икону, которую он видел во сне. Монахи сказали: нет, мы ее продать не можем, потому что эта икона написана старцем Хризостомом, мы ее продать не можем. Я с вами, Костя, не соглашусь, он умолял их, он просил, он требовал: мне Божья Матерь сказала, я с этой иконой должен уехать. Но особо его никто не слушал. Он был с другим священником, и этот священник начал вечером надо мной уже шутить. Говорит, что твои сны не в руку, и вообще нам пора отсюда уезжать, никто не рад тут нашему приезду. Утром, когда они уже уезжали, настоятель этого скита, выбежал, говорит: правда, мне тоже было сегодня такое явление, икона должна уехать с вами. И он отдал эту икону. Когда Иосиф привез ее в Канаду — кстати, к слову, он жил на улице Святого Иосифа, тоже еще одна такая ремарочка — эта икона замироточила. Он каждый день читал акафист сорок дней подряд, эта икона замироточила. Первое отношение, которое было у Иосифа к чуду, он испугался. Говорит: я не ожидал, я не просил ни о каком чуде. А так как мироточение было очень обильное, икона реально истекала миром, там не было такого, там капля, тут капля, надо присматриваться. Нет, там все было конкретно, миро просто лилось с нее. Он пригасил утром священников. И, как он рассказывал, они взяли мочалку и помыли икону для начала. Потом они увидели, что миро все истекает. Тогда они встали на колени и сказали: дивны дела Твои, Господи, действительно, мироточение. Вот так было зафиксировано мироточение этой иконы первый раз. Оно было очевидно, оно было очень обильное, это был первый случай, когда не люди шли к иконе, к чуду, а чудо шло к людям. Потому что Иосиф объездил колоссальное количество стран по всему миру и везде восстанавливались храмы, строились монастыри, случались чудеса какие-то. В одной Болгарии собралось пятьдесят тысяч человек, ни один храм был отремонтирован потом на эти средства. Так проходила его миссия. О чем-то одном невозможно, вся его жизнь пронизана под этим знаком. Иосиф говорил, что самое страшное в чуде, это привыкание к нему. Как только люди привыкнут, оно от них уйдет. Приблизительно то же самое случилось, когда люди стали привыкать. Мы уже стали: Иосиф же все равно приедет, не в этот раз встретимся, в другой. Так чудо ушло. Что интересно, в 97-м, когда Божья Матерь уходит, мы до сих пор не знаем, где икона находится, то удивительно, что мироточение начинается по всему миру, оно как брызги, рассыпалось по всему мру. Мы живем сейчас в Москве с супругом, который с Иосифом был знаком намного раньше меня. Он был знаком, когда у Иосифа не мироточила икона. Многие люди, у которых сейчас мироточивые иконы в России, все связывают мироточение своих икон с Иверской Монреальской, все абсолютно без исключения. Мироточащая икона Николая II, которая замироточила после того, как Иосифа уже не стало. Иосиф очень чтил царскую семью, он очень поучаствовал в прославлении царской семьи. Локотская икона Божьей Матери тоже, мы разговаривали с хозяевами, тоже женщина-хозяйка. И Семистрельная икона Божьей Матери. То есть все иконы, которые замироточили после этого, абсолютно все хранители этих икон все точно уверены, что это брызги... Я уже не говорю про Гавайскую икону, которая сейчас мироточит обильно на Гавайях. Вот такое интересное явление в наши дни.

Константин Мацан:

— Что вам Иосиф главного открыл, дал про понимание веры и Церкви. Не впрямую словами. Общаясь с людьми, мы совершаем открытия, и себя спрашиваем о своей вере думаем, вдруг иногда приходим к какому-то открытию, что вот, оказывается, какое бывает православие, вот, оказывается, что важного я понял о вере, благодаря этому человеку. Как это было у вас? Было ли что-то такое?

Ксения Волкова:

— У меня было напрямую всё, напрямую и не напрямую, было по-разному. Напрямую были совершенно конкретные вещи, которым Иосиф меня научил и которые он заложил, как фундамент, в мое мировоззрение. Надо понимать, это был 89-й год, мне было 18 лет, я приехала из Советского Союза, у меня была очень верующая бабушка, но я была далеко не воцерковленная. Для меня многие вещи: приходская жизнь, акафисты, молебны. Надо сказать, я приехала после конкурса красоты, я не приехала на паломничество. Для меня новый мир совершенно открылся. И вот я такая вся молодая и веселая встречаю Иосифа с такой иконой, это произошло практически сразу, это 90-й год, мы с ним познакомились. Он часто бывал у нас в гостях, естественно, мы часто беседовали. Главное, чему меня научил Иосиф, что самое страшное, что может быть в любой религии — это лицемерие. Он всегда был против этого. Он говорил, что платок на голове молодой и красивой девушки — это не есть признак ультраправославия. Господь всегда глядит на сердце. Многие даже смешные, иногда парадоксальные вещи говорил, о которых я сейчас вспоминаю и улыбаюсь. Это 90-е годы, тогда в моде был versace, такая яркая достаточно одежда, я любила это все, я работала в этом бизнесе. Он мне говорил: ты любишь versace, это прекрасно, это византийские краски, это все правильно очень подобрано. То есть как-то очень милостиво он ко мне относился, говорил: тебя в церкви будут осуждать, ты не слушай, это красиво. Он говорил: меня тоже осуждают, меня осуждают за то, что я все время в черных рубашках хожу, потому что я купил на распродаже по пять долларов эти рубашки, я их часто меняю. Но я очень часто слышу, когда я стою, бабушки в церкви говорят, что немытый стоит, в одной и той же рубашке все время ходит. А я, говорит, их меняю. Меня будут осуждать за то, что я в черном хожу, тебя будут осуждать за то, что ты в цветном ходишь. Ты просто ходи и следи за своим сердцем и за языком. Это самое главное. То есть какие-то такие вещи, может быть, смешные, не крупномасштабные, но для меня это является неким критерием вообще, как жить и куда двигаться. Да, для меня лицемерие — это хуже неверия, я так до сих пор живу. Я считаю, что если человек заблуждается, но делает это искренне, и, слава Богу, завтра он так же раскается и пойдет в другую сторону. Но не надо прикрываться какими-то высокопарными словами, какими-то одеждами или еще чем-то. Будь таким, какой ты есть, Господь Сам все управит.

Константин Мацан:

— Американское православие, то, которое вы застали. И потом, когда вы уже в Россию переехали, русское православие. Понятно, что там и там православие, и там и там евхаристия, и там и там Христос, Который во веки Тот же. Наверное, эмоционально какие-то вещи разнятся. В чем разница, а что неизбывно одно и то же?

Ксения Волкова:

— Я безумно счастливый человек, Господь меня реально очень любит, потому что я всегда жила в тех местах, которые я любила. И я всегда жила там в лучшее время. Я не понимаю, как можно жить в стране и хаять эту страну. Я жила в Советском Союзе, я безумно любила жить в Советском Союзе, у меня все было прекрасно. Я приехала в Америку, я встретила таких людей, я встретила такую прекрасную страну, потому что в 90-е годы это была не та Америка, которая сейчас. Это была великая империя. Надо сказать, все, кто были прославлены в 20-м веке, это были сначала Штаты. Иоанн Кронштадтский, Ксения Блаженная, царские мученики, все-все сначала прославление шло по полной в Штатах, первые иконы им были написаны все там. А потом уже, спустя 10-20 лет прославление происходило в России. Во второй половине 20-века Иоанн Шанхайский — Соединенные Штаты Америки, Серафим (Роуз) — Соединенные Штаты Америки, Иосиф — Соединенные Штаты Америки. То есть у Америки была колоссальная возможность стать великой духовной державой. Ту Америку, которую я застала в 90-е годы... Я приехала, люди еще говорили Merry christmas, они еще говорили «С Рождеством Христовым!», никто не говорил Happy New Year или Happy Holydays. Happy Holydays — это началось в начале двухтысячных. Никто не отмечал Halloween, с ноября месяца со дня благодарения, прекрасный американский праздник, мы его до сих пор даже в России празднуем, день, когда мы благодарим Бога за все, что у нас есть, это был великий, самый главный праздник Америки, с него начиналось приготовление к Рождеству. Halloween не был великим праздником. Сейчас все забыли про день благодарения, естественно, Рождество вообще считается маргинально вспоминать. Это была вообще принципиально другая Америка. Я ей очень благодарна, потому что я познакомилась с православием, которого у нас никогда не будет априори, потому что когда я попала в Синод, это центр Русской Православной Церкви За рубежом, там казначей был великий князь Голицын. Деньги с блюдом, с подносом собирал прямой потомок Багратиона, который один в один выглядел как прадедушка. Тут стояли Волконские, тут стояли Шереметьевы. Это были люди, которые не играли в это, они жили так. Они надевали все лучшее в храм в воскресенье. У них была приходская жизнь, они собирались, приносили, кто что приносил, у них был чай-кофе. Это было все очень красиво. Они говорили на том русском языке, на котором я читала Евгения Онегина. Мой муж, к слову сказать, когда мы с ним познакомились, он мне написал открытку и написал: как было приятно познакомиться с такой барышней. От слова «барышня» у меня какой-то ступор случился. Я думаю, что я должна уровень на уровень ответить, написать «сударь, взаимно». Они так росли, они так жили, для них это было естественно. Когда мы с мужем только приехали в Россию, я сказала: дорогой, пожалуйста, давай как-то обороты речи будем менять, потому что нас здесь просто не поймут, за маргиналов примут. Мы с ним приехали в ресторан «Пушкинъ», вышел швейцар, сказал: сударь, карета подана. Он говорит: вот, я тебе сказал, значит, есть в России места. Да, такая жизнь была в 90-е годы, русское православие было вокруг церкви. Там были приходские школы, там изучали Закон Божий, там устраивались русские балы, которые, на секундочку, устраивались в Плазе, в то время принадлежавшей Трампу. Все это было красиво, дорого, богато. То есть это было красиво, это было понятно, это было доступно. Все хотели быть православными, потому что все хотят быть среди вот таких людей.

Константин Мацан:

— Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. У нас сегодня в гостях Ксения Волкова. Мы говорим об Иосифе Муньосе-Кортесе, хранителе Монреальской Иверской иконы Божьей Матери и о других темах. Скоро вернемся. Не переключайтесь.

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. У нас сегодня в гостях Ксения Волкова. Мы говорим об Иосифе Муньосе-Кортесе, хранителе Монреальской Иверской иконы Божьей Матери, чилийско-канадском художнике-иконописце. Наш сегодняшний гость Ксения была очень близко с ним знакома на протяжении многих лет, после гибели брата Иосифа трепетно хранит память о нем. Не в первый раз уже мы на волнах Радио ВЕРА об этом разговариваем. Но и повод у нас сегодня к нашему разговору замечательный, потому что 30 октября в Доме русского зарубежья пройдет ежегодный традиционный день памяти Иосифа Муньоса-Кортеса. Начало в полседьмого вечера в Доме русского зарубежья, это метро Таганка, Нижняя Радищевская, дом 10. Всех, кто в Москве мы приглашаем. Недавно в программе на Радио ВЕРА, в «Светлых историях», наша с вами общая подруга Кира Лаврентьева рассказала историю из жизни, если я правильно понял, если я ничего не путаю, брата Иосифа про то, как он ехал с иконой где-то в аэропорту. То ли на контроле, то ли на досмотре кто-то сказал: уберите отсюда этого идола. Настолько брат Иосиф оскорбился, не за себя, а за Богородицу, что сказал, что я не сойду с этого места, пока вы не извинитесь. Не потому что я такой вредный, а потому что вы оскорбили Божию Матерь, вы представляете, что с вами будет? Я за вас волнуюсь, вы должны попросить прощение у Божией Матери, а то дальше ваша судьба будет незавидной. Как минимум так это можно интерпретировать. Я почему эту историю вспомнил? Она очень красноречивая, в ней есть и горение веры, и то сопереживание о человеке, о котором вы сказали, и твердость в защите веры, верность принципам и верность служению Богоматери. Но еще есть такой элемент, я сейчас слово произнесу всецело с благоговением — юродство. Опять же это слово такое, которое напрямую имеет отношение к святости. Вообще, юродивые — это такой тип святости, очень любимый на Руси и очень особенный, может быть, в чем-то особенно русский тип святости. Хотя, опять же, на обычном языке слово «юродивый» воспринимается как синоним слова городской сумасшедший, ненормальный. Это очень разные вещи. Городской сумасшедший может быть по разным причинам сумасшедший, а юродивый ради Христа безумец, и это большая разница и принципиальная разница. Это не просто странность в поведении, это какое-то особое мировосприятие. Был ли брат Иосиф в каком-то смысле представителем того типа святости, которое можно юродством назвать?

Ксения Волкова:

— Я когда-то читала у кого-то из духовных отцов, что юродство — это наивысший вид святости, потому что человек отдает самое важное, что у него есть — разум, отдает это на служение Господу. Поэтому юродивые стоят в первом фланге среди всех святых, даже над мучениками. Сказать это про Иосифа я все-таки не могу. Так же как про Иоанна Шанхайского. При всей любви многих пришить ему юродство, он не мог быть юродивым, потому что он был владыка. Говорят, что он ходил босиком, там юродства нет, потому что у него больные ноги были банально, и он часто любил ходить босиком. Никакого отношения к юродству это не имеет. Как-то так притянуть крепко, хотя я очень люблю юродивых, но к Иосифу все-таки не могу притянуть. У Иосифа была совсем другая миссия. Я сейчас, уже спустя много лет — прошло больше 25-ти лет со дня его кончины, мы уже все повзрослели и по-другому смотрим на мир — понимаю, что он мог быть всем для всех, но он все-таки был на определенном уровне, его не ко всем Божья Матерь посылала, его посылала к определенной страте людей. Мы знаем, что проповедь хорошо ложится, когда люди из одной социальной страты. Мы сегодня пойдем с вами проповедовать среди докторов физики и биологии, нам надо будет говорить на их языке, наш язык им покажется, как минимум, не понятным и не интересным. Поэтому Иосиф посылался в определенное время, мы не можем его вырвать из контекста времени, из контекста страны, где он жил, из контекста того мировоззрения, где он был. Я видела, какие люди приходят к Иосифу. Я сейчас не буду разбрасываться именами, но, поверьте, там были люди далеко не последние. Он никогда с ними не юродствовал, наоборот он мог поговорить на любую тему. Во-первых, он был человеком очень хорошо образованным, говорил на нескольких языках, он прекрасно совершенно разбирался в искусстве. Он был эстет, он любил красивых людей, он всегда смотрел с таким восхищением, как на картины. Он любил хорошую музыку, он включал всегда Монсеррат Кабалье. Мы с мужем приезжали к нему на Новый год несколько лет подряд, он потрясающе накрывал стол, умел очень хорошо готовить испанскую еду. У него висели всегда красивые картины на стенах. Его бабушка была известной художницей в Испании, он сам очень хорошо писал до того, как посвятил себя иконописи. Иосиф очень хорошо разбирался во всем, он умел потрясающе танцевать. Я лично с ним никогда не танцевала, но знаю, что у него была подруга Наталия Ковалевская, они были очень близки с ее мамой. Мама была известная оперная певица, в Метрополе пела в свое время. Наталья была переводчица испанского языка, если не вру, в ООН или где-то переводила синхронно. Иосифу иногда хотелось поговорить на родном языке, он, когда приезжал в Манхэттен, останавливался у них. Они жили недалеко от Метрополитен-опера. И вот Наталья мне уже потом рассказывала, что Иосиф танцевал фламенко с ней. Поэтому назвать его юродивым я бы очень затруднялась. Про этот случай с иконой, да, мы с Кирой этот случай часто вспоминаем. Там просто о другом, там вот о чем. Иосиф вообще совершенно спокойно относился к собственной критике, она вообще его не волновала, он был очень по-хорошему уверенный в себе человек. У него был один критерий — Божья Матерь, что Божья Матерь про это скажет — это для него было действительно важно. А кто что когда, в каком контексте, он молчал, смирялся и вообще это его не особо трогало. Но к Божьей Матери он относился, как к живой. В моем фильме «Посланник» есть момент, где Наталья Ковалевская у меня в интервью говорит, что Иосиф очень часто подходил к иконе, всматривался в нее, он шептал, он Ей говорил: Божья Матерь. То есть он с Ней разговаривал, он не смотрел на Нее как на икону, он не смотрел на Нее как на изображение. Для него это был живой образ. Именно этот случай в аэропорту чем знаменателен? Это архетипичный пример, как нам в принципе надо относиться к святыням, мы не должны к ней относиться как к мертвому чему-то. Эта женщина таможенница, извините за мой сленг, прицепилась к нему просто, не хотела пропускать икону. Потом, когда Иосиф достал кучу всяких документов, подтверждающих, что он может с ней путешествовать, она согласилась. Но она в сердцах сказала: забирай своего идола и куда хочешь. Он говорит: не-не, подождите, секундочку. До этого момента все было... все бумаги показывал, уговаривал, но про идола, говорит, вы погорячились, давайте-ка на этом моменте остановимся, это не идол. Он объяснил, что к чему, вызвали директора таможенной службы, она публично извинилась, задержали самолет, Иосиф улетел. Это такая последовательность, которая показывает, как и нам надо относиться к святыням, если мы хотим, чтобы у нас была с ними духовная связь. Спасибо, что вспомнили про этот случай, он очень знаменательный. Но таких моментов было мало у Иосифа, в основном, он человек бесконфликтный был, спокойный, никогда не шел на какие-то... но принципиальный. Когда дело касалось веры, например, когда дело касалось прославления Иоанна Шанхайского, там же много людей было против, в Штатах. Это сейчас для нас Иоанн Шанхайский, мы все знаем, в каждом храме почти его иконы есть, а тогда это не было так очевидно. И молитва Иосифа, и последнее слово было за ним. Он сказал, что, да, Иоанн Шанхайский это величина, и только тогда Иоанна Шанхайского прославили. С ним считались, его слушались, его мнение было важно, но на конфликты он не шел. Только там, где это было принципиально, только там, где это касалось веры, где это касалось православия.

Константин Мацан:

— Он бывал в России?

Ксения Волкова:

— Нет, Россия это была единственная страна, где он не бывал. И не бывал вот из-за чего. Только в 2007-м году произошло воссоединение, опять же, мы говорим о человеческом факторе.

Константин Мацан:

— Воссоединение Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви Заграницей.

Ксения Волкова:

— Зарубежной.

Константин Мацан:

— Был подписан Акт о каноническом общении.

Ксения Волкова:

— Да. В Америке в то время, когда был Иосиф жив, был митрополит Виталий, который резко был против России, он был резко настроен против всего, что было связано с духовенством, я не буду сейчас рассказывать все это, не нужно, не принципиально. Иосифу он просто-напросто запрещал ехать. Иосиф мог, потому что это была его святыня, она принадлежала ему лично, и он мог взять и просто как частное лицо прилететь. Но он понимал, что он является представителем, и на него равняются очень многие, он не хотел обострять этот конфликт. Поэтому он никогда в Россию не попадал, хотя безумно хотел. Самая ближняя точка на карте, куда он приехал, это была Болгария, ближе он не мог приближаться, из-за послушания он этого не сделал, чисто человеческий фактор. О чем он жалел. Но я помню, когда я первый раз приехала в Россию, я уехала в 89-м, в 94-м я вернулась на недолгое время, на каникулы, мне Иосиф в прямом смысле передал трехлитровую банку миро. Он говорит: раздай кому-нибудь. Я приехала, я уже особо никого не знала, потому что уже уехала, потеряла свои контакты. Я просто оставила своей тете в Санкт-Петербурге, говорю: Валь, ты сама знаешь, кому лучше, кому нужнее, вот, сама ваточки помакай и передай. Иосиф всегда с благоговением, очень трепетно относился к России, очень любил русских, очень любил православие. Но такая была ситуация политическая.

Константин Мацан:

— У нас сегодня в гостях Ксения Волкова. Мы говорим о брате Иосифе Муньосе-Кортесе, хранителе Монреальской Иверской иконы Божией Матери. Ксения была его близким другом. Вы сказали сегодня уже не раз о том, что много времени прошло с момента его гибели в 97-м году. У вас такая фраза была в нашем разговоре, что мы все уже повзрослели с тех пор, на какие-то вещи по-другому смотрим. Святые, мы сегодня говорим о святости в жизни, в современном мире, понимая под святостью именно святость жизни человека перед Богом, имея в виду, что святых намного больше, чем те, кого Церковь успела канонизировать. Святые нас не покидают после своей кончины, они отходят ко Господу, но продолжают быть нашими собеседниками, нашими друзьями, если это возможно, продолжают быть реальными в нашей жизни. Как это происходило в эти годы после гибели брата Иосифа? Как он продолжал присутствовать в вашей жизни?

Ксения Волкова:

— Очень хороший вопрос, никто никогда не задавал, хотя много мы про...

Константин Мацан:

— Наконец-то.

Ксения Волкова:

— Это комплемент вам, потому что очень правильный вопрос, никогда о нем не думала, но у меня сразу готов ответ. У меня за 25 лет, наверное, не появилось ни одного настоящего знакомого, который бы стал моим другом, который бы как-то не был связан с братом Иосифом. Просто какие-то чудеса, я не знаю, как это происходит, но все как-то связаны, через брата Иосифа. Кира Лаврентьева. Я несколько лет назад пришла на Радио ВЕРА, меня пригласили сюда выступить, мы с Кирой познакомились в прямом эфире, мы просто не могли оторваться друг от друга. После этого пошли, пили три или четыре часа чай, мы стали лучшими подругами. И это только брат Иосиф мог так сделать. Я помню, что когда через год Кира собиралась как раз на день памяти Иосифа, который в этом году будет 30 числа. Она мне рассказывала: у меня была очень сложная жизненная ситуация, был неразрешимый совершенно вопрос. Она говорит, у меня голова была забита этим вопросом, и тут я собираюсь к тебе на вечер памяти, и ребенок маленький сидит, смотрит какой-то мультик. В этом мультике поется такая песенка, какой-то испанский мультик: Иосиф, Иосиф, Иосиф тебе во всем поможет, ты только иди. Кира говорит, я как ошпаренная, причем, я этот мультик больше никогда не видела, он был по телевизору, я не запомнила названия. Но эти слова, и это был припев, который постоянно повторялся. Потом Кира говорит, я пришла на день памяти Иосифа, она рассказала этот случай, и этот вопрос разрешился буквально за считанные дни. Она говорит, он вообще не должен был разрешиться, он разрешился сразу же. Каким-то чудом Иосиф со мной разговаривает через этих людей. Я чувствую его присутствие, потому что он жив в моей жизни через этих людей. Кто-то когда-то слышал о нем, кто-то когда-то прочитал книгу, кто-то когда-то молился. И потом: а, так вот почему мы с тобой, так вот почему вот так. Связи совершенно метафизические, по-человечески это невозможно, а по Божественному это каждый день. У меня нет ни одного знакомого, есть знакомые разовые, понятно, про Иосифа нет речи, но именно близкие друзья, которые становятся мне по-настоящему родными людьми — это прямые связи, абсолютно точно в этом уверена. Он со мной все время.

Константин Мацан:

— Если нас сейчас слушают люди, которые, может быть, только-только знакомятся вообще с Церковью или со стороны смотрят на церковную традицию, имея какой-то интерес, но не солидаризуясь в опыте совсем, для такого человека слова о молитве — это слова в чем-то странные. Человек, не имеющий опыта молитвы и опыта ответа от Бога, может воспринимать молитву как какое-то странное обращение куда-то в пустоту, куда-то в небо с какими-то словами — странное действие, если в это не верить. А еще более странным может показаться некоторое внутреннее собеседование с ушедшим. В каком-то символическом смысле, переносном, мы все вспоминаем своих родственников ушедших, можем сказать про свою бабушку: баба Люся, ну как ты там, на небе-то? Но все-таки это не религиозный акт в строгом смысле слова. В широком — возможно. Человеку, который такого опыта сам не имеет, как бы вы это описали, как бы вы объяснили, что значит быть в общении с ушедшим святым?

Ксения Волкова:

— Что такое молитва? В переводе с греческого это разговор с Богом, прямой перевод молитва — это разговор с Богом. Поэтому когда мы молимся, мы совершаем просто акт беседы с Богом, мы с Ним разговариваем. Но Бог с нами когда начинает разговаривать напрямую... Мы с Ним можем напрямую говорить, Он с нами нет, потому что это называется шизофрения. И когда Бог начинает с нами говорить напрямую, мы знаем, как эти люди называются. Слава Богу, что Бог с нами напрямую не говорит. Но Бог нам всегда отвечает, если молитва наша искренняя. Он отвечает через что? Через других людей. Одно из Его имен — случай. Через книги, через фильмы, через случайно услышанные фразы, как Кира услышала, иди, Иосиф тебе во всем поможет, в детском мультике. Это ответ Божий. Мы поэтому и разговариваем с Богом, молимся, не для того, чтобы сказать Богу, что нам надо, а для того, чтобы услышать, что Он ждет от нас. Кто с кем разговаривает, кто во что верит, тот то в этой жизни и получает. Для меня молитва — это такой акт близкого общения, соответственно, грех, промах в переводе, означает, что мы отходим, что нас не слышат, что нам становится сложнее в жизни жить. Поэтому мы стараемся сделать все, чтобы эта связь с нами оставалась как можно ближе и как можно дольше. По поводу второй части вашего вопроса про общение с ушедшими. Даже не буду шутить на эту тему, но скажу абсолютно серьезно. У Бога нет мертвых, нет живых, у Него все живы, это у нас есть какие-то представления, что сегодня здесь с нами человек, завтра нет. А у Бога все живы, поэтому мы и ходим на родительские субботы, потому что мы знаем, что если им там плохо, нам никогда здесь хорошо не будет. Назови это как хочешь: родовыми какими-то вещами или еще как-то, не буду такие слова использовать, которые все знают. Для этого мы ходим, чтобы соборно помолиться, чтобы им стало лучше, потому что им там лучше, нам проще. Если им там хорошо, вообще прекрасно, нам тут тоже будет очень хорошо. Поэтому мы ходим на родительские субботы. Проблема у нас в том, что некому нам объяснить, для чего мы молимся, как мы должны молиться в принципе по-хорошему, в лучшем случае и в худшем случае. Молитвы бывают разные, как мы потом уже это понимаем. Эта связь все время с нами, неважно, где человек, в каком он измерении. Это как вода, сегодня она жидкая, завтра она превратилась в пар, послезавтра она опустилась опять на землю и превратилась в лед, но это все та же жидкость, ничего не изменилось. Так и человек. Душа уходит, дух остается, и неразрешенные проблемы, которые человек... предположим, не решила бабушка своих проблем, у Бога вечность, Он подождет. У бабушки есть дочка, у дочки есть внучка, у внучки есть Жучка, кто-то да решит когда-то эти проблемы.

Константин Мацан:

— Кто-то да вытянет репку, наконец-то.

Ксения Волкова:

— Да, кто-то да вытянет репку. Кстати, сказка «Репка» это про это, это про родовые проблемы в том числе. Получается, что у нас-то 70, аще 80, у нас-то век ограничен, поэтому в нашем интересе вопрос надо прорешать быстро и эффективно. Без молитвы это невозможно. Мы не барон Мюнхгаузен, который вытягивает себя за волосы из болота. Для этого молимся, и когда мы встречаем таких людей, как Иосиф, мы понимаем, что это возможно. У меня в фильме есть последние кадры, буквально за несколько часов до его кончины батюшка снимал его на домашнюю камеру, последние слова Иосифа были к молодежи. Он говорит: будьте совершенны, как Отец ваш Небесный, вам все дано для этого. Понятно, что мы не станем совершенными, но мы можем стремиться к этому. Есть же разница между стремиться и быть, хотеть и мочь. И как взрослые люди все это должны понимать. Господь и помыслы целует, мотивы же тоже учитываются. Когда мы видим такие живые примеры, мы понимаем, что да, можно. Да, мы не можем, но оно есть, есть к чему стремиться, это живой пример. В этом, мне кажется, вся суть этого феномена на сегодняшний день. Эти люди вокруг нас, нам надо быть внимательнее, потому что мы никогда не знаем, кого мы встретим. Может, это Христос пришел, может быть, это святой с тобой сейчас чай пьет. Ну, обрати внимание, как он живет, обрати внимание, что у него в жизни происходит, может быть, тебя это тоже будет касаться, но не сейчас, через какое-то время, может быть опосредованно. Нам Господь всегда посылает все картинки заранее, все, что мы видим сейчас — это либо с нами было, либо это сейчас, либо будет. Потому повнимательнее и всё.

Константин Мацан:

— Ну что ж, спасибо огромное за наш сегодняшний разговор. Я напомню, что 30 октября в 6:30 вечера в Доме русского зарубежья в Москве, по адресу Нижняя Радищевская, дом 10, это рядом с метро Таганка, пройдет день памяти брата Иосифа Муньоса-Кортеса. Традиционный ежегодный день памяти, приуроченный, слово «приуроченный», наверное, не очень здесь правильное. Эти даты 30-31 октября — в ночь с 30 на 31 октября погиб, был убит брат Иосиф в Афинах. Традиционно его друзья, хранители его памяти, его близкие люди устраивают такой день памяти. Сегодня одна из таких хранительниц, Ксения Волкова, была с нами в программе «Светлый вечер». Спасибо огромное за этот разговор. Я уверен, что мы с вами не последний раз встречаемся на волнах Радио ВЕРА.

Ксения Волкова:

— Спасибо вам большое. Небольшую ремарку. В прошлом году к нам подходило очень много людей, которые именно слушали программу «Вера». Я удивилась, насколько качественная аудитория у нашего радио. Кто-то прилетел на один день с Сахалина, какой-то врач прилетел из Волгограда. Люди приезжают, люди чтят, люди молятся, они слышат эту молитву, они чувствуют ответ. Я удивилась, что именно в прошлом году было очень много людей, которые специально приехали на этот день памяти. Они говорят, что у нас у многих год начинается с этого дня, и потом что-то происходит. У кого-то с детьми стало лучше, у кого-то что-то еще. У меня нет времени, а муж общается, и когда он мне дает эту выкладку, я удивляюсь, насколько это все живо. Так что, спасибо огромное, что пригласили, ждем с нетерпением других встреч.

Константин Мацан:

— Дай-то Бог. Спасибо огромное. У микрофона был Константин Мацан. До свиданья.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Дославянское население Руси». Александр Морозов
• «Дети-сироты и приемные родители». Армен Попов, Александра Аракелова
• «Атаман Борис Владимирович Анненков». Константин Залесский

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов