Гость программы — кандидат исторических наук, руководитель научного центра истории казачества при Московском государственном университете технологий и управления имени К.Г. Разумовского Александр Малов.
Разговор шел о судьбе и трудах современного русского историка Олега Куца — исследователя Донского казачества.
Ведущий: Дмитрий Володихин
Д. Володихин:
— Здравствуйте дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И сегодня мы продолжим добрую традицию разговора о русских историках, ныне ушедших, но тем не менее составляющих славу и гордость отечественной исторической науки. Прежде мы подходили к этому вопросу, в основном освещая классиков, людей вроде Карамзина, Платонова, Ключевского и так далее, и так далее, и так далее. Но понимаете какая вещь, наука-то не исчерпывается ни XIX веком, ни первой половиной XX столетия, и многие звонили мне и просили: «давайте же поговорим о людях, которые ушли относительно недавно, но тем не менее они оставили глубокий яркий след в науке». И мы поговорим сегодня о человеке, который закончил земную свою жизнь в сентябре 2023 года и остался прежде всего в умах научного сообщества как историк Донского казачества — это петербургский специалист Олег Юрьевич Куц. И сегодня мы беседуем о судьбе, трудах этого историка и, конечно же, о Донском казачестве с замечательным специалистом по русской истории XVI-XVII столетий, кандидатом исторических наук, руководителем научного центра по истории казачества в университете имени Разумовского — Александром Витальевичем Мало́вым. Здравствуйте!
А. Малов:
— Здравствуйте, уважаемые радиослушатели! Здравствуйте, Дмитрий Михайлович!
Д. Володихин:
— Ну что ж, мы начнем, пожалуй, с судьбы Олега Юрьевича, он на протяжении нескольких десятилетий отдавал свои труды истории Донского казачества, стоит поговорить о том, каков он как специалист, каков его стиль, что у него вышло и, может быть, что нашим уважаемым радиослушателям стоит почитать из его наследия.
А. Малов:
— Олег Юрьевич Куц был замечательным специалистом по истории Донского казачества, который прожил, в общем-то, не очень долгую жизнь, он ушел 11 сентября прошлого года на 53 году жизни безвременно, в силу болезни, и тем не менее, несмотря на то что здоровье у него было не очень хорошим, и это всегда было той проблемой, с которой он боролся, которую он преодолевал всю свою жизнь, он тем не менее успел написать более двух десятков публикаций научных, включая три книги, две полноценные монографии и одну научно-популярную книгу об азовском осадном сидении Донского казачества, как наиболее яркой странице истории Донского казачества в первой половине XVII века.
Д. Володихин:
— Я бы сказал, что третья — тоже монография, не так-то она и мала, просто она украшена отличной картинкой, там нарисован на обложке казак, поэтому просится на язык назвать её научно-популярной и так далее, нет, это третья достойная книга, может быть, она не очень велика, но тем не менее, наверное, это третья монография.
А. Малов:
— Эта монография стала последней книгой Олега Юрьевича, причём, если изначально это была глава его второй монографии, уже сдав вторую монографию в печать, а вторая монография Олега Юрьевича была посвящена Донскому казачеству времён Азовской эпопеи 40-х годов XVII века, поскольку я был научным редактором этой книги, мы с ним договорились, что он сделает, доработает этот текст, доведёт его до совершенства, и дело не только в этом, а в том, что с того момента, как он сдал свою монографию в издательство, у него нашлись некоторые документы, он уточнил целый ряд сведений, и он на протяжении всей работы над книгой дополнял, исправлял, постоянно совершенствовал свой текст.
Д. Володихин:
— Он тщательный в трудах был человек.
А. Малов:
— И очень добросовестный, он никогда не шёл за формализмом, а его интересовало качество работы, и я могу сказать, что он немножко, конечно, измучил нас с книгой, постоянно дополняя, исправляя этот текст, книга шла тяжело, но тем не менее получилась яркой, были найдены интересные планы XVII и XVIII века, которые отражали Азовский регион.
Д. Володихин:
— Давайте мы обозначим эти две книги, его вторая и главная монография в жизни — это «Донское казачество времени Азовской эпопеи и 40-х годов XVII века» и книга, которая от неё отпочковалась, последняя его третья монография, о которой вы только что говорили, она есть очень подробная реконструкция одного из эпизодов, связанных как раз борьбой казаков и турок за Азов, называется она «Азовское осадное сидение 1641 года» и скажем так, оставалось ещё достаточно материалов, чтобы появилась ещё одна книга, четвёртая монография, но вот не дал Бог, Господь устанавливает нам сроки, а не человеческое слабое разумение. Мы сейчас начали немножечко с конца, давайте мы попробуем зайти на биографию Олега Юрьевича от начала. Родился он в Харькове, и, в общем, судьба его складывалась достаточно непросто, пока он не устроил своё научное пристанище в Санкт-Петербурге.
А. Малов:
— Олег Юрьевич закончил Педагогический институт имени Герцена, после чего он в 1988-93 году учился в аспирантуре тогда Санкт-Петербургского филиала Института российской истории РАН в Петербурге под научным руководством Андрея Павловича Павлова, нашего выдающегося историка истории России XVI-XVII веков, и защитил диссертацию, на основе которой была создана его первая монография «Донское казачество в период взятия Азова до выступления Степана Разина (1637-1667)». Надо сказать, что между этими двумя монографиями есть хронологический разрыв, как раз с конца 40-х годов до второй половины 60-х годов, начала разинского движения, над которыми работал Олег Юрьевич последние годы, и он создал столько, сколько позволяло ему здоровье, и он надеялся создать третью монографию в этом ряду, которая бы закрыла этот хронологический период, но, к сожалению, не успел этого сделать.
Д. Володихин:
— Вот смотрите, какой редкий случай в современной науке: сейчас от учёного-гуманитария слишком часто требуют «выдай на-гора»: выдай на-гора статью в журнал, выдай на-гора статью в сборник, ты должен в год выступить такое-то количество раз на конференции, ты должен сдать такое количество текстов, которое тебе предписано, а не то, которое естественным образом у тебя получается в силу того, что ты работаешь с документами, с источниками. Олег Юрьевич был из тех, кто, в общем, не очень хотел смотреть на все эти внешние обстоятельства, для него прежде всего главным была работа, научное творчество. Дорогие радиослушатели, вот я хотел бы обратить внимание на важную черту этого человека: он в какой-то степени перфекционист, а для современной гуманитарной науки это редкий случай. И ещё один важный момент: посмотрите, каким образом он вышел на тему, он сначала взял широко, максимально широко: 30-е годы XVII века — 70-е годы XVII века — большой период с большими брешами внутри, взял, так сказать, отдельные истории внутри этого хронологического пространства, потом углубил — 40-е годы, и третья книга — ещё одно углубление, то есть он не пытался идти по захвату как можно более широкой темы, он, наоборот, шёл чем дальше, тем глубже, доходил до тех слоёв архивных материалов, которые до него, в общем, не были открыты и не были известны исследователям Донского казачества. Дорогие радиослушатели, я думаю, будет правильным, если сейчас в память об Олеге Юрьевиче Куце и во славу казачества Донского прозвучит хор с песней «По Дону гуляет».
Д. Володихин:
— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы говорим об историке русском, специализировавшемся на судьбах Донского казачества Олеге Юрьевиче Куце. У нас в гостях человек, который является экскурсоводом для нас по его жизни и по его трудам, это Александр Витальевич Малов, кандидат исторических наук, большой специалист по истории Русского Средневековья и глава научного центра по истории казачества в университете имени Разумовского. Александр Витальевич, вот если позволите, несколько слов о научном руководителе Олега Юрьевича, это очень важный момент. Понимаете, вот когда-то в старину были люди, которых считали некоронованными королями русской исторической науки: Карамзин, Соловьев, Ключевский, Платонов. Я не знаю, кто-то называл Зимина но, может быть, это определенное преувеличение. Если сейчас искать фигуру, которая по глубине своей работы, по захвату источниками фактического поля является таким некоронованным королем, то я бы, пожалуй, назвал доктора исторических наук, петербургского учёного Андрея Павловича Павлова, у него всего две больших монографии, но этого хватает для того, чтобы легко перекрыть научные значения десяти, двадцати, тридцати монографий многих других историков. Что вы скажете?
А. Малов:
— Дмитрий Михайлович, я бы согласился с вами несомненно, когда вы называете Андрея Павловича одним из выдающихся историков современности по истории России, но я не большой сторонник того, чтобы воздвигать кому-то трон или надевать на кого-то корону. Дело в том, что время таких больших исторических сочинений, многотомных, монографических, какие в своё время писали Карамзин, потом Ключевский, Соловьёв, оно уже ушло, ушло безвозвратно. Объём накопленной исторической науки, материалов настолько велик, что один человек физически не в состоянии объять весь этот объём и, конечно же, мы понимаем, что в этой ситуации развивается специализация людей в различных областях исторического знания. И несомненно, Андрей Павлович составляет золотой фонд российской исторической науки, несомненно, он выдающийся специалист. Его крайняя вышедшая монография в двух томах — это «Энциклопедия русского двора», которая останется на много-много десятилетий, это энциклопедия для всех, кто занимается русской историей XVII века, да и конца XVI века, потому что первая монография Андрея Павловича «Государев двор и политическая борьба при Фёдоре Иоанновиче и Борисе Годунове», при всём том, что это были ещё советские времена, советские правила и лимитировался объём книг, нельзя было сдавать больше определённого объёма, она настолько насыщена информационно, что до сих пор остаётся энциклопедией этой эпохи по истории Государева двора русской политической элиты. И тогда там, в этой монографии, небольшой, сжатой, он умудрился мимоходом, походя, не привлекая внимания, совершить целый ряд небольших открытий.
Д. Володихин:
— Ну что вам сказать, Александр Витальевич, она, конечно, небольшая, готовили её в советское время, вышла в 1992 году, уже в постсоветские времена, но беда-то в том, что там такой маленький шрифт, что тысячи людей, которые на неё ссылаются, действительно, как на справочник, как на энциклопедию, в общем, ломают глаза. А вот нынешняя, как вы сказали, «Энциклопедия Государева двора» — монография, посвящённая Государеву двору первого из династий Романовых Михаила Фёдоровича, она напечатана достойно. Важно в данном случае то, что я, знаете ли, сторонник монархии, и я готов честно отдать Андрею Павловичу Павлову его венец, потому что, может, он пишет и не по всей российской истории, от Рюрика и до Владимира Владимировича, но он настолько глубок, что всем нам, пожалуй, у него стоит поучиться. Почему мы, собственно, говорим о Павлове? Да потому что Олег Юрьевич Куц — его ученик и человек, которому в значительной степени творческий стиль ставил именно Павлов. И особенное внимание к документу, к источнику архивного происхождения — это, конечно, то, что идёт от Павлова, и то, что глубоко присуще Олегу Юрьевичу Куцу.
А. Малов:
— Вы совершенно правы, когда говорили о перфекционизме, свойственном Олегу Юрьевичу Куцу, и здесь, действительно, это то, что в какой-то степени, не знаю, он унаследовал или, может быть, просто нашли друг друга, т, что близко Олегу Юрьевичу было, он и учителя себе выбрал такого. И это, конечно, школа. То, чего не было у целого ряда историков казачества — это великолепная школа со знанием источника и со знанием, как нужно с этим источником работать, с критикой источника, абсолютно непредвзятым взглядом. Когда Олег Юрьевич писал свои работы, он живо обсуждал с коллегами и написанное, и до написания, прежде чем написать, если у него оставались какие-то сомнения, он всегда проговаривал это с коллегами, мог часами спорить, обсуждать что-то, потому что это было крайне важно как живой процесс, живой исторический процесс познания, осознания, осмысления прошлого. Один коллега сформулировал как-то в дискуссии, что мы — фактологи, я тоже фактолог, но очень важна концепция, вот какая у вас концепция, изложите мне концепцию. У Олега Юрьевича все-таки концепция возникала уже после обработки источников, он никогда не подходил ни к какой теме с заранее готовой концепцией, потому что, если мы подходим с этой концепцией в голове, то очень большой соблазн на подсознательном уровне заниматься подборкой, подгоном фактов. А я могу сказать, что когда появляются массовые источники документальные, для России, для русской истории такой взрыв, можно сказать, информационный происходит после 1613 года, увеличивается, а в 1626 году, после большого московского пожара 1626 года, который здорово почистил документальное наследие русской истории, историки имеют самый настоящий документальный информационный взрыв, и с этих дат заниматься историческими исследованиями, не привлекая неопубликованные источники, архивные источники — это фактически расписаться в непрофессионализме, по этому пути историк идти не должен, Олег Юрьевич это прекрасно понимал и поэтому, когда Олег Юрьевич работал над своими темами, он подходил не с точки зрения концепции, он обрабатывал комплекс материалов, и когда историк обрабатывает определенный комплекс материалов, понятно, что когда мы работаем над какой-то темой, у нас всегда есть какое-то изначальное представление, которое является следствием нашей учебы, следствием тех книг, которые мы прочли по истории...
Д. Володихин:
— То есть, иными словами, он не пытался поставить телегу впереди лошади, сначала понять явление, потом уже делать по нему выводы и разрабатывать какие-то теории.
А. Малов:
— Я закончу. Здесь есть один момент, связанный и с объективным накоплением знаний, и с чисто психологическим моментом: когда историк нарабатывает массовый материал документальный, картина, которая существовала у него в процессе обучения, которая базируется на классиках, она трансформируется, как правило, если тема серьезная, если значимый объем документальных источников и это совершенно нормально, это ожидаемо. Но то, что происходило и у Олега Юрьевича, наблюдалось и у многих других коллег, которые работают с массовыми документальными источниками, когда историк систематизирует этот собранный материал — картина меняется снова, и это связано с чисто психологическим моментом, потому что в процессе просмотра большого количества источников и накопления фактов в памяти, в сознании человека, в сознании историка откладываются наиболее яркие, а не наиболее характерные из них. А когда ты систематизируешь уже собранный материал, у тебя картина складывается более объективная, и она снова меняется, это то, что было и у Олега Юрьевича, с которым мы обсуждали многие вопросы, когда он приезжал в Москву, когда я приезжал в Петербург. Мы, как правило, встречались, после того, как закрывался отдел рукописей Российской национальной библиотеки или после работы в архиве Санкт-Петербургского института истории. Мы сидели за кружкой пива, обсуждали, спорили, рассказывали друг другу свои находки, и это у Олега Юрьевича как раз происходило, очень интересно было, с каким жаром, с какой энергией он рассказывал о том, как массовый материал о присутствии донских казаков в южных русских городах очень мало вязался с представлениями о том, что Государство Российское запрещало и препятствовало всячески казакам, запрещало связи с казачеством, и Олег Юрьевич прекрасно показал это в своей монографии.
Д. Володихин:
— Мы сейчас поговорим о том, каким вышло Донское казачество из-под пера Олега Юрьевича Куца, его работы — это настоящая эпоха в разработке самой темы Донского казачества. А сейчас мне хотелось бы, дорогие радиослушатели, что называется, на пальцах показать, какова нынче история Донского казачества, огромное количество журналистов, которые пишут на эту тему, они лезут в «Википедии» разного рода и прочие сетевые «педии», видят там то, что видят, это, конечно, достойно печали, но если приходит на смену им публицист, он смотрит историков Донского казачества, уже чуть-чуть поглубже, чем «Википедия». Историки Донского казачества, которые были в XX веке, смотрят на то, что написали до них классики дореволюционного периода, классики дореволюционного периода все-таки заглядывали в архивы, но далеко их не исчерпали. Нормальный современный историк, специалист-профессионал, идет прежде всего, начитав всех историков, которые до него занимались темой, идет в архив, вынимает ряд архивных документов и говорит: «Драгоценные классики, ну, все было несколько не так, мне позволяет вас корректировать новое знание». Драгоценные специалисты XX века, знаете, все было сильно не так, как вы пишете. Драгоценные публицисты, какую чушь вы написали. Драгоценные журналисты, я вообще молчу и сказать-то нечего, потому что это примерно так соответствует действительности в современной журналистике истории Донского казачества, как слово «дождь» соответствует понятию «снег». И сейчас, я думаю, нам стоит все-таки напомнить, что радио, на котором мы говорим о печальных вещах — это все-таки Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», в студии я, Дмитрий Володихин, и мы буквально на минуту расстаемся с вами, дорогие радиослушатели, чтобы вскоре вновь продолжить нашу с вами беседу.
Д. Володихин:
— Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, Радио ВЕРА в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы разговариваем о трудах, о научном творчестве замечательного русского историка Олега Юрьевича Куца, скончавшегося в прошлом году. В гостях у нас специалист по истории России XVI-XVII веков, кандидат исторических наук, руководитель научного центра истории казачества при Университете имени Разумовского Александр Витальевич Малов. И, мне кажется, самое время сейчас выйти на тему о том, каким выглядело казачество в книгах Куца и что нового он привнес по сравнению с прежними достижениями в истории казачества. Собственно, он осветил период лет в 35-40 в середине XVII века, с 30-х по 80-е годы — казалось бы, мало. Вся жизнь научная ушла для того, чтобы осветить более или менее подробно.
А. Малов:
— Конечно же, и в XX веке, и в XIX веке историки внесли свой вклад в изучение истории казачества, и книги Олега Юрьевича Куца безусловно находятся в ряду возведения этого здания. Олег Юрьевич считал себя, можно сказать, чернорабочим исторической науки, которая выпекает кирпичи, из которых складывается историческое знание, и его кирпичи были очень качественные, очень крепкие и достаточно весомые. Я сказал уже о том, что Олег Юрьевич подходил объективно, он не подходил с заранее готовым клише, с заранее готовой концепцией, и это очень помогало ему в работе с одной стороны, с другой стороны, это делало его книги гораздо более взвешенными и объективными, что необходимо для исторического исследования. И надо сказать, что Олег Юрьевич в своих трудах, в своих книгах рассмотрел историю Донского казачества довольно важного периода, почему этот период он взял, чем этот период, в первую очередь, интересен: с одной стороны, я уже упомянул об информационном взрыве, мы имеем массовые документальные источники. Да, это источники в массе своей на 90 процентов московского российского происхождения, но это и основной документальный фонд. Я больше скажу, московские источники документальные являются базовыми и основным корпусом не только для истории Донского казачества, но и для истории Запорожского казачества XVII века, опять же, документальные собрания России являются главными базовыми, и даже для истории Крымского ханства, о чём писали знаменитые тюркологи французские.
Д. Володихин:
— Ну вот, если мы говорим о казачестве Донском, то, насколько я понимаю, до Олега Юрьевича бытовало широко распространённое мнение, согласно которому московское правительство было настроено к вольному казачеству Донскому весьма жёстко, всячески ограничивало его контакты с населением южно-русских уездов и стремилось так или иначе поставить барьер, вот не надо торговли, не надо лишних отношений, надо преследовать цель выдачи беглых холопов с Дона. Куц посмотрел на документальную базу и сказал: «Ну нет, картина несколько иная».
А. Малов:
— Отчасти это действительно так, но здесь я бы не хотел, чтобы сложилось впечатление у наших слушателей, что до Олега Юрьевича было выжженное поле, и он пришёл на пустое место — конечно, нет. Здесь можно вспомнить труды и огромный вклад в историю Донского казачества того же Николая Александровича Мининко́ва, замечательного ростовского историка и целого ряда других историков, я не буду сейчас их всех перечислять, наша передача посвящена Олегу Юрьевичу Куцу, и надо сказать, что Олег Юрьевич в своих работах не боялся пересматривать сложившиеся стереотипы, а стереотипы сложились под влиянием самых разных факторов, это и романтические представления о казачестве конца XIX — начала XX века, это и советский классовый подход, и такая эпоха неоромантизма в истории казачества на излёте советской эпохи и в постсоветский период, которую мы наблюдаем до сих пор, всё это имело место, всё это тоже внесло свой вклад в изучение казачества, но нужно понимать определённые объективные факторы. Дело в том, что историческая наука, которая изучает историю казачества на документальной базе, она достаточно молода, потому что разбор документального наследия происходил в XIX веке. Базовые, фундаментальные публикации — это конец XIX — начало XX века, а революция и Гражданская война во многих направлениях русской истории сделали перерыв, иногда полувековой перерыв и классовая борьба, при всём том надо отдать должное историкам классовой борьбы, потому что было создано немало интересных фундаментальных работ, но тем не менее, это увлечение классовой борьбой, оно определённым образом своей заданностью тормознуло целое направление в развитии русской истории.
Д. Володихин:
— Ну вот мы давайте от представления о классовой борьбе, я понимаю, о чём вы говорите: правительство давит казаков, потому что казаки — свободолюбивая часть русского народа и отсюда в советское время стремление показать, что отношение Москвы к вольному Дону жёстче, чем оно было на самом деле, так сказать, курощали московские бояре и воеводы. Так всё-таки в отношении Донского казачества, которое так или иначе строит свою жизнь по соседству с южно-русскими уездами, Олег Юрьевич открыл другую страницу.
А. Малов:
— Совершенно верно. Олег Юрьевич в своих работах, не отбрасывая огульно работы предшественников, смог подойти без клише и, обработав материал, показал в своих работах, что такого планомерного давления, которое можно прочесть в советский период у историков советского периода не было. И главное, что на новом уровне эти наработки советской историографии о борьбе с царизмом, они были отчасти подхвачены и неоромантической историографией казачества, но уже с расставлением немножко других акцентов, других оценок. Олег Юрьевич подошёл объективно и, обработав комплекс материалов, прекрасно показал, и я хорошо помню, как мы обсуждали это, для него это было немножко удивительным, что такие тесные связи Донского казачества с южно-русскими городами, в том числе и родственные связи, у многих казаков оказались семьи в этих южно-русских городах, причём это не только братья, племянники, дяди, а это их жёны и дети. Вопрос-то для первой половины XVII века тоже был вполне понятен, потому что в казачьих городках казаки могли селиться и заводить свои семьи, но, во-первых, не всегда и не везде это было возможно, не все казаки могли себе это позволить, и к тому же, опасность, в которой находились эти казачьи городки, провоцировала многих казаков заводить семьи в южно-русских городах, которые гораздо лучше были защищены, чем казачьи городки.
Д. Володихин:
— Да и женщин на Дону было не так, чтобы уж очень много.
А. Малов:
— Совершенно верно, и жён они находили в южно-русских городах зачастую себе. И здесь Олег Юрьевич как раз проследил это на массовом документальном материале и показал, что попытки ограничить связи с Доном имели место, но они носили эпизодический характер, это не было постоянным давлением. Более того, Донское казачество, которое временами тяготилось давлением Москвы, в то же время и само обращалось к Москве за помощью, и если бы за спиной Донского казачества не стояло бы Московское государство, вряд ли бы оно устояло в этих местах, вряд ли бы оно смогло на Дону обосноваться и устоять так, как это случилось в истории.
Д. Володихин:
— Насколько я понимаю, там ведь речь шла ещё и об обильной торговле, Дон землю не пашет, хлеб не сеет, там это было запрещено, казаки побаивались, что они распашут свою землю, и придёт боярин, придёт воевода и эту землю отберёт. Но в данном случае не настолько это важно, важно не то, насколько казаки опасались утратить боевой дух, утратить свободу, важно другое: хлеб надо было откуда-то везти, а значит, торговля с ближайшими городами, казаки — прекрасные ловцы рыбы, у них на руках есть добыча из дальних мест, им жизненно важно получать из южно-русских городов хлеб и то, что они сами не производят на Дону, и отдавать то, что наоборот у них в избытке.
А. Малов:
— Для того, чтобы государство могло оказывать влияние на донских казаков, вплоть до восстания Степана Разина, Государство Российское должно было казакам оказывать помощь, поддержку, посылать жалованье. Жалованье, которое посылалось на Дон, даже если оно не всегда регулярным было, но оно было хлебным, оно было пороховым, свинцовым, то есть это был хлеб и боеприпасы — то, что в первую очередь нужно казакам.
Д. Володихин:
— И не очень-то этого хватало.
А. Малов:
— Ну понятно, что жалование посылалось в том объёме, в каком государство могло в тот момент, но это коррелировалось и с запросами Донского казачества, и естественно, что лояльность Донского казачества в Москве, она тоже коррелировалась с тем жалованием, которое они получали, при всём том, что формально, я напомню, что донские казаки, так же как терские, так же как яицкие казаки, они ведались посольским приказом вплоть до XVIII века, лишь очень ненадолго, во время восстания Степана Разина, отношения с Донским казачеством оказались в ведении Казанского дворца.
Д. Володихин:
— Ну что ж, дорогие радиослушатели, прозу наших разговоров об Олеге Юрьевиче Куце и о Донском казачестве сейчас несколько проложим поэзией песен о казаках, и в эфире прозвучит «Любо, братцы, любо».
Д. Володихин:
— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, специалист по истории России XVI-XVII столетий, кандидат исторических наук, руководитель научного центра по истории казачества при Университете имени Разумовского Александр Витальевич Малов. Мы разговариваем о трудах, о творческом стиле, об открытиях историка Донского казачества Олега Юрьевича Куца. И сейчас поговорим о том, что вошло в три главных книги Олега Юрьевича Куца, вернее, в три главных труда Олега Юрьевича Куца, это «Азовское осадное сидение», от взятия Азова в 1637 году до его оставления в 1642 году, вот здесь Олег Юрьевич был, скажем так, подробнее всех остальных, кто об этом писал.
А. Малов:
— Надо сказать, что события, источники этого взятия Азова и осадного сидения, они достаточно известны, они введены в научный оборот, и Олег Юрьевич взглянул, собрал аккуратно их, проанализировал, изложил наиболее полное и наиболее точное изложение событий именно в силу критического анализа этих источников, потому что отношение к ним и доверие к ним у разных историков очень разное, от увлечения романтическим литературным, повестью об Азовском сидении донских казаков и излишнего порой, может быть, доверия к завышенным цифрам потерь вражеской армии до, наоборот, попыток некоторых историков сказать, что это вообще сочинение московских приказных людей, что нужно относиться к нему, как к изящной словесности. Олег Юрьевич, как раз учитывая все эти взгляды, спокойно проанализировал все сохранившиеся источники, и он показал, что связь Руси и войска Донского была достаточно, по крайней мере, в этот период тесной. И Донское войско понесло в ходе осады Азова турецкой армией, несмотря на завышенные цифры, даже если мы будем говорить о реалистичных цифрах, Олег Юрьевич попытался, постарался дать объективную картину и показать, каковы силы турок там были, какие могли быть силы казаков, каким источникам можно доверять. Он показал катастрофические потери войска Донского в ходе этой героической эпопеи, показал, что войско Донское фактически не могло выстоять без поддержки со стороны русского государства, со стороны России, и эта поддержка была оказана. Правительство не только позволило тем добровольцам из России, которые хотели принять участие в боевых действиях, отправиться на Дон, и тех людей, которых оно послало на Дон, служилых людей, оно позволило всем желающим остаться на Дону, пополнив ряды Донского казачества, и это было сделано по просьбе донских казаков.
Д. Володихин:
— Ну то есть, если мы говорим о том, что было совершено: в 1637 году донские казаки, ну и какое-то количество запорожских казаков взяли Азов — мощная турецкая крепость, недалеко от впадения Дона в Азовское море, город богатый, город стратегически очень важный, в регионе, так вообще определяющий, удерживали его несколько лет, сражались с турецкой армией, не сдали ей Азов, но в этой героической борьбе они истекли кровью, и когда они решили оставить Азов, турки нанесли ответный удар, этот удар был очень тяжелым испытанием для казачества, и Москва в этот момент помогла.
А. Малов:
— В 1638 году флотилия донских казаков попала, можно сказать, в засаду, была заперта, донские казаки понесли очень тяжелые потери, это отдельное исследование Олега Юрьевича, действительно, лучше его никто не изучил этот вопрос, не исследовал по документальным источникам, не проследил.
Д. Володихин:
— Это, напомним, на следующий год после взятия Азова.
А. Малов:
— Да, да, совершенно верно. И, конечно, здесь нельзя приуменьшать роль Запорожского казачества, но надо сказать, что вся Россия смотрела на Азов, вся Россия сопереживала донским казакам, победа Донского казачества была воспринята как победа всего православия, победа всего Российского Государства, всего русского народа.
Д. Володихин:
— А тяготы, которые понесли донские казаки, вот из-за Азова, из-за попадания в засаду и в ловушку казачьей флотилии, тоже воспринимались всем русским народом как общие тяготы, общие беды.
А. Малов:
— Несомненно. Я хочу напомнить, уважаемые слушатели могут и не знать, не будучи историками, но дело в том, что для очень многих вторжений на Русь со стороны кочевников южно-русских степей и Северного Кавказа Азов был базой, где собирались воинские отряды для этих вторжений, и под Азовом скапливались войска, и из-под Азова они зачастую и шли вторгаться на Русь. И с момента взятия Азова до, скажем так, разорения Азова, до ухода Азова в 1642 году по решению Земского собора фактически прекратились набеги на Русь.
Д. Володихин:
— То есть земля вздохнула спокойно, хоть тягота эта от нас ушла, не бьют, не грабят, не приходится драться каждый год смертным боем.
А. Малов:
— Это позволило завершить масштабные строительные работы на Белгородской черте, которая как раз возводилась в эти годы на многих участках Белгородской черты, и, по сути дела, прорыв определенный в строительстве военно-инженерных сооружений Белгородской оборонительной линии, он был как раз в эти годы совершен благодаря тому, что все внимание Крымского ханства и подчиненных ему кочевников было нацелено, направлено на взятый казаками Азов.
Д. Володихин:
— Напомним, что крымский хан в этот момент — вассал турецкого султана, турецкий султан приказывает: «помоги отбить Азов», и крымский хан должен отправлять свои силы на помощь турецкой армии.
А. Малов:
— Здесь нужно оговориться все-таки, что европейские представления о вассалитете, они не вполне соответствуют отношениям восточных стран и народов. Несомненно, зависимость Крымского ханства и крымского хана от турецкого султана, но специалисты возражают в использовании европейского термина «вассалитет» при определении этой зависимости. Тем не менее, вы абсолютно правы, крымский хан должен ходить на войну, когда его посылает турецкий султан, и случаи, когда не подчинялся крымский хан, известны в истории, но, как правило, такие случаи заканчивались сменой хана, либо его смертью.
Д. Володихин:
— В данном случае мы должны понимать то, что казаки взяли на себя огромную проблему. В 30-х годах XVII века Россия очень тяжело страдала от набегов крымцев, за крымцами стоял турецкий султан. Казаки донские ударили по турецкому султану и переключили на себя внимание крымцев. В южных уездах, где жили их семьи, в этот момент молились за то, чтобы казаки оставались живы, здоровы и держали этот Азов, потому что пока они там, целое ожерелье южно-русских уездов живет спокойно.
А. Малов:
— Совершенно верно. Причем на Земском соборе 1642 года, когда решался вопрос о том, оставлять ли Азов или бороться за него и начинать войну с Османской империей, выступавшие на Земском соборе, точнее, подавшие свое мнение группы служилого населения, они отмечали, с одной стороны, разорение страны, которая еще не восстановилась после тяжелой Смоленской войны 1632-1634 года, они отмечали напряжение различных сословий Государства Российского при масштабных строительных работах на Белгородской черте, но при этом многие из них отмечали и то, что в эти годы не было набегов крымского хана и значение Азова для спокойствия южно-русских уездов, оно огромное. Я хочу напомнить, что население южно-русских уездов в массе своей служилые, там служилых во многих уездах было больше, чем тяглых людей, даже по совокупности, если брать.
Д. Володихин:
— То есть, по сути дела, воинников больше, чем пахарей.
А. Малов:
— Совершенно верно. Более того, население Московской Северщины, которую Московское государство не потеряло даже после Смуты, после первой гражданской войны в России и двух интервенций, они отправились в Азов на помощь казакам. Некоторые открыто говорили, что после разорительных набегов крымцев они остались без своих семей...
Д. Володихин:
— И без своих домов.
А. Малов:
— Да, но главное, что без семей им некуда возвращаться, их дома сожжены, их семьи угнаны в рабство.
Д. Володихин:
— Ну что ж, время нашей передачи подходит к концу, пришла пора подводить итоги. Азовское сидение казаков очень выручило Россию в тяжелый момент и благотворно повлияло на жизнь южной части страны. Подать помощь казакам в виде полков, которые будут туда отправлены им в поддержку Россия не могла, она еще была в тяжелом состоянии после разорительной и великой Смуты и после тяжелой Смоленской войны. Но когда казаки оттуда ушли и по ним нанесли ответный удар, Москва все-таки решила казаков спасти, помочь, подать им помощь и сделала это. Вот тогда-то и сработало то, что казаки всегда знали: за спиной у них есть большая Московская держава, при необходимости выручит и действительно, выручила. Мне осталось, дорогие радиослушатели, от вашего имени поблагодарить Александра Витальевича Малова за его просветительскую работу с нами и сказать вам: спасибо за внимание, до свидания.
А. Малов:
— Спасибо большое за внимание, до новых встреч.
Все выпуски программы Исторический час
- «Кючук-Кайнарджийский мирный договор»
- «Образы эпохи в романах Ф.М. Достоевского»
- «Современный русский историк Олег Куц»
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.