«Шестое воскресенье после Пасхи: исцеление Иисусом Христом слепорожденного». Прот. Федор Бородин

Мы беседовали с настоятелем храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиереем Федором Бородиным.

Разговор шел о ближайшем воскресенье, в которое вспоминается исцеление Иисусом Христом слепорожденного, о праздновании отдания Пасхи и особенностях богослужения в этот день, об истории и значении праздника Вознесения Господня, а также о памяти святых равноапостольных Мефодия и Кирилла учителей Словенских (тезоименитство Патриарха Кирилла) и преподобной Ефросинии Московской — ​​​​​​​о том, какой поучительный пример они оставили для нас. Отец Федор объяснил, в чем смысл Евангельского чтения и отрывка из Деяний святых апостолов в праздник Вознесения Господня.

---

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья! С Вами по-прежнему на самоизоляции Марина Борисова. В эфире программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья предстоящей недели. И сегодня у нас в гостях настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин.

Протоиерей Ф. Бородин

— Христос Воскресе! Здравствуйте!

М. Борисова

— Воистину Воскресе! И с его помощью мы постараемся разобраться, что же нас ждет в Церкви завтра, в воскресенье, и в предстоящую неделю. Завтра у нас шестое воскресенье после Пасхи, воскресенье «О слепом». Мы будем слушать отрывок из Евангелия от Иоанна, где рассказывается на литургии о том, как Господь чудесным образом исцелил слепорожденного. Вот, батюшка, смысл для нас рассказа о слепорожденном? Это мы — слепорожденные, или как?

Протоиерей Ф. Бородин

— Сам Господь сказал, что слепы духовные вожди Израиля. Почему слепы? Потому что, как Иоанн Богослов сказал, «Свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, потому что дела их были злы». Потому что если увидеть Иисуса Христа как Христа, то надо поменять всю свою жизнь, то есть надо понять, как жить дальше, исходя из того, что Он за нас и воскрес. Этого не хочется делать, да? Лучше от этого закрыться, лучше уйти в какую-то другую религиозность, понимаете, где соблюдается суббота и за счет этого можно успокоиться.

М. Борисова

— Но там есть еще очень важный, мне кажется, момент, в этой истории: Спаситель, проходя мимо слепца, исцелил его, даже не спрашивая о его вере. Ведь Он часто, когда к Нему приводили или приходили больные люди, спрашивал: «Веруешь ли ты?». А здесь Он без всякого вопроса — Он просто его исцелил. И когда слепой прозрел, фарисеи тут же стали придираться. Они стали допытываться, кто сотворил это благо, почему Он это сделал в субботу — вот море возмущения по этому поводу. А сам прозревший упорно твердил: «Если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего!» В результате все и закончилось тем, что этого выздоровевшего на глазах у всего Иерусалима святого, практически, человека изгнали вон, то есть отлучили от синагоги, ну, то есть сделали его изгоем, потому что в те времена отлучение от синагоги было, по сути, равноценно полному лишению гражданских прав. То есть, по иудейским законам, с ним никто не имел права ни общаться, ни помогать ему, ни жить вместе с ним. Даже его родные не могли этого себе позволить. И вот пример для нашей современной жизни — в чем?  

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, мне кажется, что пример такой, что за верность Христу приходится платить, иногда очень сурово. Но Христос для этого человека был настолько важен и стал самым главным в жизни, что он был готов на это. Вы знаете, что такое спорить с Синедрионом? Это не просто суд, и ты оспариваешь, что у тебя кусочек участка отрезали, на основании каких-то законов. Это спорить с людьми, которые сами были убеждены, и весь Израиль был убежден, весь народ, в том, что именно через них и открывается правда о вере, именно религиозная правда, через них Бог открывает Свою волю, и они-то вместе уж все точно знают, как надо, какое должно быть богопочитание. И вот этот человек оказался верен Христу до изгнания, действительно, до такой вот полной социальной обструкции. Мне кажется, что его душа, понимаете, она была всегда живая. То есть его сердце было настолько глубоко, что вера его могла стать крепкой, и, видя это, зная, что с человеком будет, Господу не нужно было его спрашивать: «Веруешь ли ты, что Я могу это сделать?», как в другой раз, или говорить ему, что «ты должен больше не грешить», что Господь просто видел эту крепость. Так бывает, что Господь видит, что человек может делать в служении Ему. И там с детства, с юности сразу дает ему, казалось бы, случайные шансы к выполнению этого служения. И вот слепой — он должен был свидетельствовать, потому что это не просто исцеление человека, который, допустим, заболел глазами и лишился зрения. Здесь еще может быть какое-то врачебное искусство. А человек, который он рождения слеп... То есть у него не было глаз, понимаете? Он никогда не видел. И вдруг он стал видеть. Действительно, здесь речь не о враче, это только Господь может сделать. И вот это видение Христа как Господа, Который может это сделать (ты говоришь с Ним, и тот Ему кланяется и говорит: «Верую, Господи!», то есть он верует в Христа как в Мессию) — оно, конечно... ну, оно опровергало ту религиозную систему, в которой жили первосвященники, жили учителя закона, жил Синедрион. То есть надо убить Христа, изгнать этого человека, чтобы дальше жить спокойно в своей религиозности. Это тот конфликт, который приведет Иисуса Христа на крест рано или поздно.

М. Борисова

— А нас?

Протоиерей Ф. Бородин

— Безусловно, конечно, неизбежны какие-то конфликты, если мы верны своей вере. Степень этих конфликтов, когда они будут, как они будут выглядеть, это промысел Божий. Но иногда бывает такое, что за свою веру надо стоять и что-то терять, понимаете? И не только за веру — даже за порядочность. Есть люди, которые готовы встать в полный рост и сказать, объявить: «Я так не буду, я так не могу. Вот не могу, потому что это противоречит моим убеждениям». И, несмотря на гнев и то, что на них могут сорваться, эти люди потом вызывают уважение, даже если это просто какие-то нравственные принципы, не религиозные, а светские. Когда мы говорим о вере, нам не важно, понимают нас, не понимают, оценят нас, будут нас уважать или не будут — просто мы вот эти вещи делаем, а эти вещи не делаем. Есть ведь — я, к сожалению, сейчас не помню — факт о молодом немце, который на оккупированных белорусских территориях отказался расстреливать мирное население, которое немцы заподозрили в соучастии в партизанском движении. И командир сказал ему тогда: «Ты клади автомат и вставай рядом с ними». Он встал и был расстрелян. Великий христианский подвиг — человек отказался жить дальше, если он расстреляет безвинных людей — женщин, стариков, детей. И готов был за этот принцип умереть. Конечно, я думаю,  что это сделано было из христианских побуждений. По-моему, ему даже стоит памятник. Это какое-то село в Белоруссии. К сожалению, мне надо было приготовиться, если бы я знал, что будет такой вопрос. Но я не помню. Но это известный факт. Известны люди, которые какие-то дела делали... Например, Борис Пастернак, который отказывается подписывать очередное письмо литераторов, организованное НКВД для этого, чтобы осудить каких-то новых жертв своей репрессивной машины и посадить их. Жена уговаривает его, говорит: «Подумай о дочке, подпиши, все равно это ни на что не влияет. Понятно, что это просто такая проверка на лояльность, на подлую лояльность всем остальным. Пожалей дочку». Он говорит: «Если я подпишу, такой отец моей дочке не нужен».

М. Борисова

— А еще в это воскресенье у нас мы чтим память равноапостольных Мефодия и Кирилла, учителей словенских, и празднуем тезоименитство нашего Святейшего Патриарха Кирилла. Вот как Вам кажется, что общего у нашего Патриарха и его небесного покровителя?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, это проповедь, это любовь и умение проповедовать. И, Вы знаете, я бы сказал, что Святейший Патриарх похож и на того, и на другого из двух братьев. Потому что Кирилл — это человек, создавший азбуку, и проповедник, который довольно быстро умер — он, там, в 40 с чем-то лет умер, и тело его покоится в Сан-Клементе, во храме Святого Климента, Папы Римского, в обретении мощей которого он участвовал, когда, по-моему, ездил к хазарам с миссией. А Мефодий был погружен в церковное строительство в Моравской епархии. А это дело совсем не такое славное, требующее огромного количества трудов, от него потребовавшее — два или три года он сидел в тюрьме — конфликтов, научения... Это не первую проповедь произнести, понимаете? Да, приходят апостолы и привлекают людей ко Христу. А потом начинается гигантская работа пастырей, епископов, священников, проповедников мирян, которая длится всю последующую жизнь. Э то огромная работа, и она не такая благодарная, не такая яркая. Но это работа именно по организации Церкви, понимаете? Такая структурная, долгая, упорная работа, требующая ума, воли, силы. Это вот как раз то, что явил святитель Мефодий, епископ.

М. Борисова

— Но вот в истории Кирилла и Мефодия меня всегда как-то... Ну, обращала внимание одна деталь. Ведь после кончины Мефодия его миссию практически разогнали в Моравии. И все вот эти многотрудные усилия, которые... он много лет пытался выстроить там епархию, они, практически, ну, как бы, если судить с исторической точки зрения, именно в Моравии в тот момент пропали даром. Но каким-то удивительным, промыслительным таким образом семена, которые он бросал в Моравии, совершенно обильнейшим образом проросли у хорватов, сербов, болгар, потом у русских. И вот это такой, ну, как сказать... непрямой урок. То есть когда читаешь о том, что миссия провалилась, думаешь: «Ну вот...» В то же время открываешь глаза и смотришь: а вокруг-то что происходит? Это вот как по словам поэта: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется».

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, Вы знаете, действительно, Вы ответили на вопрос и сказали, что это промыслительно. Да, промысел Божий был такой. Да, Моравская миссия была разорена, но ученики Кирилла и Мефодия — они действительно разнесли вот этот опыт построения новой церковной жизни по славянским племенам. И их потомки, потомки в вере — их дети в вере, внуки и вере — они были основателями самой ткани церковной жизни в России, на Руси Киевской. Вы же знаете, наверное, что десятки, если не сотни священников пришли на Русь откуда? Они пришли из Болгарии. Это были болгарские священники. Это люди, которые оставили свою землю. Имен их нам практически неизвестно, но это целая армия миссионеров, которая выросла в том, что создали Кирилл и Мефодий. Это во-первых. А во-вторых, Вы знаете, я вспоминаю — был такой замечательный, и в сердце нашем остается, Владимир Леонидович Мохнач, церковный историк, и однажды он сказал такие слова. Он говорит: «Вообще, Церковь проиграет в мире, мы это знаем из Апокалипсиса». И мы видим, что есть страны, где христианство как-то съеживается, как шагреневая кожа, потому что люди отказываются. Но не надо забывать о тех тысячах и миллионах людей, которые благодаря проповеди в этих странах церковной жизни ушли на Небеса. И они пребывают в мире, радости и покое у Бога. И каждый из них — это победа. И он удивительные слова говорил, что «ради одного такого победившего христианина стоило устраивать церковную жизнь в этом месте». Поэтому мы не знаем, сколько людей, понимаете?.. Вот, допустим, Антоний и Феодосий Киево-Печерские — были бы они без труда Кирилла? Вряд ли. Вряд ли было бы это просвещение. Поэтому победа этих людей, торжество этих людей при разорении непосредственно Моравской, вот именно Моравской традиции — это не так страшно.

М. Борисова

— Напомню нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин, и мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. Вот как хочется сказать, что «на следующей неделе нас ждет праздник со слезами на глазах». (Смеется.) То есть 27 мая у нас Праздник Отдания Пасхи. Очень всегда грустно, что Пасху приходится отдавать. Но вот сам смысл — что за праздник такой «отдания»? Праздник отдания праздника. У нас есть такая формула, которую ввел в наш культурный обиход Фазиль Искандер: «Праздник — ожидание праздника». А вот что такое «праздник — отдание праздника»?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, у любого праздника есть попразднество сначала — это период, когда мы погружены в осмысление и в радость этого праздника. У Пасхи он самый длинный — 40 дней. А «отдание» — это как бы последний такой сакцентированный день некоего торжества как отражение этого праздника в его конце.

М. Борисова

— Но ведь помимо чисто традиционных каких-то, обрядовых моментов, там еще ведь очень важный момент — то, что в этот день снова возвращаемся к содержанию праздника, к смыслу праздника, как бы повторяем воспоминание о самом событии праздникам.

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, безусловно. И есть греческая богослужебная традиция, которая сейчас входит все больше и больше в практику — в этот день Типикон позволяет служить службу, которую служат практически в среду Светлой Седмицы, то есть почти полностью повторяющую Пасхальную службу, за исключением чтения Апостола, и Евангелие другое, ну, и еще небольшие изменения. По крайней мере, это день, когда мы берем Пасху с собой как бы в сердце для того, чтобы жить следующий год с этой радостью, никуда ее от себя не отпускать, даже если мы ее не празднуем вот так вот напрямую, литургически. Хотя надо напомнить и себе, и слушателям нашим, что каждое воскресенье — это малая Пасха. В каждое воскресенье на всенощной читается отрывок из Евангелия о том, как воскресший Христос явился своим ученикам. Поется «Воскресение Христово видевше» — тропарь этого дня, канон этого дня о Воскресении Христовом. И еще была одна прекрасная древняя традиция, которую мы сейчас утратили: в этот день, как и в весь пасхальный период, христиане не вставали на колени — даже перед причастием Телу и Крови Христовым. И это не просто традиция. Иногда приходится слышать, как люди говорят: «Ну и что? А мы вот сейчас из благоговения встаем». Я все-таки напомню нашим радиослушателям: это постановления двух Вселенских соборов — если не ошибаюсь, 20-е правило Первого и 90-е правило Шестого Вселенских соборов, которые имеют абсолютный канонический авторитет для нас. В эти дни, как на саму Пасху, мы не встаем на колени, даже когда не должны вставать, даже когда выносят Чашу, в любой воскресный день. От того, что мы это нарушаем, у нас и теряется во многом ощущение каждого воскресного дня как Пасхи. Это совершенно неслучайно было выделено, и на этом настаивала Церковь. Если бы это удалось вернуть, нам было бы легче воскресный день переживать как Пасху. И еще, мне кажется, эта потеря связана с тем, что большинство людей ходят на литургию и не ходят на Всенощную. Ну, большая разница в количестве между людьми. А именно Пасхе большинство песнопений посвящено именно на всенощной. А в воскресенье мы приходим — Евангелие читается не воскресное — о Чуде Христа, Проповедь Христа, притча Христа. Мы торжествуем память какого-то святого праведника, угодника Божия, а о Воскресении Христа мы говорим мало. Может быть, какие-то литургические изменения в будущем возможны для того, чтобы воскресная литургия выделялась именно больше как пасхальная? По крайней мере, можно спеть, ожидая причастия, не какой-то там... не тропари или стихиры святому, а петь «Воскресение Христово видевше», например. Тем более, что после причастия духовенство в алтаре «Воскресение Христово видевше», «О, Пасха великая и священнейшая, Христе!», «Святися, святися» — пасхальные вот эти молитвы — они читаются священниками в алтаре.

М. Борисова

— А чем еще отличается служба отдания Пасхи от привычной нам повседневной литургии? Там ведь очень много песнопений и чтений повторяется из Пасхальной службы.

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, и сам устав, и его второй вариант, о котором мы уже сказали, он позволяет нам радоваться Пасхе. И, Вы знаете, мы, конечно, не можем не вспомнить то, как всех своих гостей встречал преподобный Серафим Саровский в любое время года, даже Великим Постом. Пасха была всегда с ним, он никогда ее никому не отдавал, если говорить в рамках сегодняшнего нашего разговора. Он говорил: «Радость моя, Христос Воскресе!» То есть человек для него был радостью. Радостью почему? Потому что Христос Воскрес. Это самое главное, чем он делился с человеком. И действительно, когда... Вы знаете, это входит в нашу жизнь — когда в течение обычного богослужебного года мы вдруг слышим что-либо пасхальное, сердце наше начинает радоваться. Вот есть такая традиция, достаточно новая, когда при погребении человека поют пасхальные стихиры. Вот уже когда опустили тело в землю, отслужили последнюю панихиду или литию, или в конце отпевания. Я, например, помню, отпевал маму одного моего друга, и это было... не помню, но было не в пасхальный период, и он сказал: «Ее была просьба — пожалуйста, давайте споем пасхальную стихиру». Вот мы прощаемся, сейчас у нас лежит бездыханное тело, оно разлучено с душой, оно будет превращаться в землю, но мы верим в торжество всеобщего Воскресения. И по просьбе вот этой усопшей женщины хор пел пасхальные стихиры, и это было замечательно совершенно. А еще я присутствовал при погребении одного священника недалеко от Троице-Сергиевой лавры, и мне сказали, что лаврская традиция — я сам не знал об этом — на погребении в любое время года петь пасхальные стихиры. И как только ты начинаешь слышать эти слова, в тебе сразу вспыхивает пасхальная радость.

М. Борисова

— Но, мне кажется, есть о чем подумать, потому что я вспоминаю то время, когда я пришла в Церковь, в начале 80-х годов... Вот все эти песнопения — и ирмосы Пасхального канона, и стихиры Пасхи, и очень много других песнопений, связанных с Пасхальным богослужением, в те времена пел, как правило, не хор. Хор только ну как бы запевал, а пел весь храм. То есть все ходившие тогда в храм (людей тогда не так много все-таки ходило) знали и слова, и распев. И это удивительное чувство, когда все те же самые стихиры Пасхи поет весь храм. Подъем душевный не сравнить с тем состоянием, когда ты просто слушаешь, как поет хор. Вот насколько важно уметь еще и участвовать в богослужении тем, кто приходит просто как молящиеся, как прихожане?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, ситуация изменилась. Во-первых, значительно хуже стали просто технически петь люди, потому что петь не надо — достаточно нажать кнопку и включить магнитофон, понимаете? Поэтому культура пения — она вообще ушла из нашего какого-то быта. Застольные песни когда Вы последний раз слышали? У нас не сохранилась эта культура. Я много раз слышал о том, что даже «Воскресение Христово видевше», 33-й псалом — эти песнопения раньше храм пел просто технически значительно точнее, а сейчас это тяжело. Тяжело слушать иногда бывает. Но действительно, это было правильно, потому что лик или хор (как он обозначен — «лик» — в Типиконе) — это все люди. Хор изображает пение всеми людьми. Когда священник, например, говорит: «Мир всем!», все, кто стоит в храме, в древности отвечали ему: «И твоему духу!» («И Духу, и твоему!»), отвечали: «Аминь!» на возглас: «Что значит Истина». Это не была отдельная группа выделенных, профессионально подготовленных людей. Может быть, это было не так красиво, они не могли изобразить что-то такое сложное, что сейчас изображает профессиональный хор, но это было достовернее, потому что это был разговор предстоятеля, священнослужителя, и всех, кто находится в храме, с Богом. И действительно, когда ты сам говоришь: «Господи помилуй!» в ответ на прошение ектеньи о христианской кончине живота своего, например, и когда ты в конце подтверждаешь возглас священника словом «Аминь!», то, естественно, ты по-другому участвуешь в богослужении. Сейчас, к сожалению, этого нет. Но там, где все поют, там действительно богослужение звучит совершенно по-другому.

М. Борисова

— А вот традиция переносить плащаницу, которая все пасхальные дни хранится в алтаре на престоле в отдельное место, которое называется гробницей, с чем она связана, и как происходит, собственно, этот перенос?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, мне кажется, что это довольно поздняя традиция, и перенос происходит с пением молитв священнослужителя, дьякона, со свечой и кадилом. Износят плащаницу, да, в то место, где она будет храниться до следующего года, до Страстной Седмицы. Лежит она на престоле для того, чтобы все пасхальное время напоминать ликующему сердцу священнослужителя в алтаре о цене, которая заплачена за это ликование и торжество. «Вы куплены дорогою ценою» — вот эти слова апостола Павла, может быть, они как раз и объясняют вот это символическое нахождение плащаницы на престоле. Что мы не можем никогда отделить торжество Христовой победы над смертью от Его умирания на Кресте — страшного, мучительного. Чтобы мы об этом не забывали — какой ценой мы куплены.

М. Борисова

— Но, по традиции, еще в День отдания Пасхи совершался последний раз Пасхальный Крестный ход. Правда, насколько я понимаю, в последние годы это чаще происходило все-таки в монастырях. В городских храмах это сложнее — ну, по-видимому, там не везде можно это совершить в ограде храма, где-то надо на улицу выходить, договариваться со светскими властями. Вот что с Крестным ходом на отдание Пасхи?

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, Крестный ход редко бывает в этот день — во-первых, потому что это среда, рабочий день. Если это в плотной городской застройке. При плотном потоке машин, при отсутствии своей территории, то это практически невозможно сделать. Например, у нас, чтобы обойти храм, надо договариваться с соседями — с Росгвардией, которая занимает соседний дом и территорию. В этом году, например, они просто нас поставили в известность, что никаких крестных ходов не будет начиная с Пасхи. Даже раньше мы писали прошение и получали на это разрешение. Если территория позволяет (такие храмы остались в Москве даже, где территория не урезана за советское время, не застроена), то можно сходить Крестным ходом — это замечательно, это торжество. Как раз это символ выхода на проповедь. Ведь это что мы выходим из храма и делимся торжеством с окружающим миром. Мы свидетельствуем о том, какая это для нас радость, свидетельствуем о другой жизни. О том, что эта жизнь возможна, и она не устарела, она всегда рядом, и она так же важна, интересна, велика и радостна. Когда люди видят Крестный ход — с какими лицами люди идут на Крестный ход и возвещают о Пасхе, это вообще очень много. Это хорошая очень проповедь — Крестный ход.

М. Борисова

— В эфире радио «Вера» программа «Седмица». В студии Марина Борисова и наш гость — настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин. Мы ненадолго прервемся и вернемся к Вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица». С Вами Марина Борисова и наш гость — настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин. И, как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. Отец Федор, вот великий праздник ждет нас на следующей неделе — 28 мая мы будем праздновать Вознесение Господне. Ну, само событие, которое совершилось на Масличной горе на 40-й день после Пасхи, я думаю, большинство православных верующих все-таки знают. А вот смысл отрывка из Евангелия от Луки, который будет читаться на праздничной литургии, хотелось бы, чтобы Вы немножечко пояснили.

Протоиерей Ф. Бородин

— Вы знаете, храм, который был построен царицей Еленой на Елеонской горе, на месте Вознесения Иисуса Христа, уникален был тем, что он не имел крыши. Святая равноапостольная Елена оставила в храме Небо, куда взошел Иисус Христос. И смысл этого праздника — в том, что Христос ушел от нас на Небо, и мы вместе с ним должны взойти к этой жизни. Вы умерли, и жизнь Ваша сокрыта со Христом в Боге. Вот Христос на Небе, и наша жизнь должна стать небесной — вот смысл этого праздника. И Господь — Он нас через этот отрывок и через этот праздник учит небесной, или вечной, по-другому ее можно назвать, жизни, которая не когда-то там начнется, после нашей смерти, а которая уже сейчас должна для нас начаться. «Еже о нас исполнив смотрение и яже на земли соединив небесным», вот мы поем в кондаке этого дня. То есть, исполнив все задуманное о нас и соединив то, что на земле, с Небом, «вознеслся еси во славе Христе Боже, никакоже отлучаяся, но пребываяй неотступне» — не отлучаясь от каждого из нас, неотступно пребывая с нами. И дальше — слова, которые мы обычно пропускаем: «Вопия любящим Тя: Аз есмь с Вами и никто же на вы». Что такое «вопия»? Буквально, Христос кричит нам, понимаете? Он не просто говорит. Вот это такой удивительный... Это, знаете, как бы подчеркиваются слова Христа в этом кондаке. Он нам кричит, чтобы мы услышали: «Я с вами! И никто вас не может победить, потому что телом Я ушел, но Я пребываю с вами». Вот Небо открыто. Ты хочешь — ты живешь по небесным законам. Ты решаешь, по каким законам ты будешь жить. Вознесение — это... Знаете, есть такое понятие в кино, в литературе — открытый конец, открытый финал. Вот это вот такой открытый финал проповеди Христа на земле, когда Он все равно остался с нами, как вот в фильме с неоконченным как бы текстом, и ты сам додумываешь, что будет дальше. Потому что это не кончилось. И вот пребывание Христа с нами — оно не кончилось. И ты уже творишь вместе с Ним небесную жизнь в ткани своей земной жизни. Поэтому, конечно, у меня это после Пасхи самый любимый праздник — Вознесение. Это праздник о том, как человеку дано жить, какая у каждого из нас есть возможность. Вот это — просто жить, будучи, опять, небесным человеком. То есть жить по тем законам.

М. Борисова

— Но, мне кажется, есть вот все-таки некий парадокс — ведь когда после Воскресения Спаситель общался со своими учениками, Он общался физически. То есть Он входил к ним, они собирались, Его ждали, Он через закрытую дверь к ним входил, с ними разговаривал, с ними даже вкушал пищу. И потом Он уходил. И опять они Его ждали. То есть это было некоторое все-таки такое, ну, физическое с Ним соприкосновение. И тут Он покидает их, казалось бы уже, вот навсегда, и, в то же время, парадоксальным образом, именно с того момента, когда на них сходит Святой Дух, они оказываются — они, но через них мы тоже оказываемся в возможности постоянно и неотступно с Ним соприкасаться, то есть чувствовать Его рядом с собой постоянно. Вот как это уместить в одной голове? Иногда бывает трудно.

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, это трудно, но это вопрос нашей веры. Понимаете, это вопрос нашей веры. Да, Господь нас покинул, но не оставил. Интересно, что вообще Вознесение Христа — это действительно последнее земное видение, последняя земная встреча апостолов со Христом. Он им, каждому из них, наверное, много раз являлся потом. И их жития и предания об их житиях — они об этом повествуют. Но больше на земле они с Ним вот так просто, как три года ученичества, они не встретились. То есть это горе, понимаете? Вот все, Он ушел. А дальше сказано: «И они возвратились в Иерусалим с великой радостью». Вот парадокс в этом. Почему они возвратились с великой радостью? Потому что Христос им сказал, что «Я с вами». Он дал им некую уверенность в этом, которую уже ничто не могло отнять. Да, расставание произошло, но Христос не только с ними — Он с каждым из нас. И никто не может нас разлучить от любви Божией, как апостол Павел скажет. Никто, нету такой твари, нету в творении, то есть во всем мире, того, что может разлучить человека, который хочет быть со Христом, разлучить его со Христом. Никакие обстоятельства, никакое давление, никакие помыслы. Если человек принимает решение быть со Христом, Христос вознесшийся — Он с каждым из нас. И отсюда радость и ликование.

М. Борисова

— Но вот все-таки очень важно понять еще то, что сказано в отрывке из «Деяний святых апостолов», которые в праздник будут читаться на Божественной литургии. Там рассказывается о том, как апостол Павел в Эфесе, найдя там некоторых учеников, сказал им: «Приняли ли Вы Духа Святого, уверовав?». Они же ему сказали: «Мы даже не слыхали, есть ли Дух Святый». Он сказал им: «Во что же Вы крестились?» Они отвечали: «В Иоанново Крещение». Вот как это может быть? Ученики Спасителя даже не только не приняли Духа Святого, но даже и не слыхали, что есть ли Дух Святый?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, «Книга деяний святых апостолов свидетельствует о том, что такие встречи происходили несколько раз и, видимо, многократно. Дело в том, что проповедь о Христе распространялась волнами. Вот после гонений и убийства святого апостола Стефана, первомученика, архидиакона, сказано, что ученики разошлись. Возвращались из Иерусалима тысячи и тысячи паломников-иудеев, которые рассказ о воскресшем Христе несли в свои синагоги по всему Средиземноморью. И были люди, которые начинали верить в Иисуса Христа еще до того, как сама Церковь приходила к ним. Вот, например, рассказ об апостоле Аполлосе, который был александриец, он свидетельствует о том, что еще до того, как апостол-евангелист Марк пришел в Александрию, там были ученики. Он тоже, Аполлос был наставлен в вере. Но еще тоже он не принял Духа Святаго. Восхождение Святаго Духа через возложение рук святых апостолов происходило тогда, когда апостол доходил до этого места — дарования Святаго Духа. Это описано. Иногда, в случае с Петром и крещением дома Корнилия, это происходило без возложения рук, это было чудом таким. Но вообще это было таинство, которое производил один из апостолов. Таким образом созидалась Церковь, совершалась Пятидесятница той поместной Церкви и той, скажем, местной Церкви, которая отражала Пятидесятницу апостольскую в Иерусалиме. Созидалась эта Церковь, и там уже, тогда в эту Церковь рукополагались епископы, пресвитеры, дьяконы, и она начинала жить полноценной церковной жизнью, и многие из них живы до сих пор, именно эти церкви, как, например, в Эфесе. Эфесская митрополия есть до сих пор — вот о которой мы сегодня говорили. Сейчас схождение Святаго Духа не совершается через возложение рук, но совершается через помазание святым миром, которое раз в год совершает патриарх поместной Церкви. У нас обычно миро варится в Мироваренной палате, в Кремле, как было раньше, а сейчас — в Даниловом монастыре, насколько я знаю. В этом году из-за ситуации, в которой мы сейчас находимся, совершалось ли освящение миро, я не знаю, честно говоря, в этом году.

М. Борисова

— Ну, мне кажется, что нам очень, как сказать... актуально, что ли, можно обратить к самим себе вопрос: «Приняли ли Вы Духа Святого, уверовав?» Они же сказали Ему: «Мы даже не слыхали, что есть ли Дух Святый». То есть мы-то все... Дальше апостол спрашивает: «Во что же Вы крестились?» Вот я иногда себе задаю вопрос: а во что же я, собственно, крестилась, если я все время забываю о том, что, собственно, нужно про Дух Святой вспомнить, в первую очередь.

Протоиерей Ф. Бородин

— Нет, Марин, Вы Духа Святаго приняли. Каждый, кто крещен в Русской Православной церкви священником, не мирянином, что тоже возможно, или мирянином, но потом крещение дополнено, принял Святаго Духа. Более того, на человеке поставлена печать дара Духа Святаго. Священник, когда помазует святым миром человека, он произносит эти слова.

М. Борисова

— Но сам человек же может об этом не знать!

Протоиерей Ф. Бородин

— Нет, христианин должен об этом знать — что на каждом из нас Дух Святой поставил свою печать и дал нам свои дары. Нам дарен, нам дан Дух Святой. Мы можем его не чувствовать. Апостол Павле говорит: если мы духовны, «духом и да ходим». То есть мы можем не жить духовной жизнью, но Дух Святой на нас на каждого сошел. В этом сомневаться не надо, это одна из основ нашей веры. А вот перестроить свою жизнь в соответствии с этим схождением Святаго Духа на каждого из нас, возгреть в себе эти дары, развить их и принести Богу плоды Святаго Духа. Плод же духовный есть любовь, радость, мир, долготерпение и вот эти знаменитые из «Послания к галатам» перечисления, которые на память особенно принесших много даров преподобных всегда читается, да, как мы знаем — вот это уже дело нашего христианского труда и нашего нравственного такого труда над своей душой. «Ходить духом» — то есть руководствоваться, научиться. А мы действительно его не чувствуем. Мы не чувствуем, а ведь христианин должен это чувствовать. Вы знаете, вот если читать наставления святых аскетов, допустим, «Вопросы и ответы» Варсонофия и Иоанна (это духовники той группы монастырей, в которых подвизался знаменитый Авва Дорофей, он тоже упоминается в этой книге), то там они говорят между собой как о чем-то совершенно разумеющемся, что христианин чувствует Духа Святаго. Когда он его чувствует? Когда он его теряет. Можно почитать дневники Иоанна Кронштадтского. Он говорит: «Вот я стою на службе, вот дьякон поставил, по-моему, мою новую митру, ее закоптила свеча, я осудил — и Дух Святой отошел от меня. Господи, прости меня! И Дух вернулся». Понимаете, это мы не чувствуем. А вот те же Варсонофий и Иоанн — они говорят... Удивительные слова у них есть. Они говорят, по-моему, Варсонофий говорит: «Каждый верующий человек должен истончить душу свою как паутину». Вот Вы стоите в лесу, абсолютное безветрие. Смотрите — на кусте висит паутина, а она шевелится. Она чувствует такое дуновение ветра, которое Ваша кожа, даже лица, нежная кожа не чувствует. Удивительно, да? А христианин должен чувствовать веяние Святаго Духа. Почему? Я впал в раздражение, я накричал или я осудил — и Дух Святой ушел. Вот это и есть — чувствовать и видеть, и возгревать в себе жизнь Святаго Духа. Ушел он, со мной он или нет. Вот этот поступок — по Духу Святому или нет? Потеряю его я или нет, если я сейчас скажу вот эти слова? Вот. Но Дух Святой — с каждым из нас, и в этом даже не надо сомневаться.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин, и мы говорим о смысле и особенностях богослужений предстоящего воскресенья и наступающей недели. 30 мая мы будем чтить память преподобной Ефросиньи Московской. Так уж сложилось, что в последние годы в нашей Церкви образом православной семьи принято считать святых Петра и Февронию. Но, к сожалению, исторических документов о них практически не сохранилось, и мы опираемся, главным образом, на жития этих святых. Но есть у нас в Святцах семья, которую, мне кажется, вот на мой вкус, с полным правом можно было бы считать образцом христианской семьи. Это семья, которую как бы создали, сотворили святой Дмитрий Донской и святая Евдокия, в иночестве Ефросинья Московская. Она была дочерью суздальского князя, и ее замуж выдали в 13 лет — вообще сейчас даже трудно это себе представить. 13-летняя девочка — ее жениху, московскому князю Димитрию, было тогда 15 лет. В общем, представить себе, что из этого произрастет что-то удивительное с точки зрения создания семьи, трудно, в особенности когда смотришь на современных подростков. Но эта удивительная женщина родила мужу 12 детей. Старших ее сыновей крестил преподобный Сергий Радонежский. Они прожили вместе 22 года. И за это время князь — он, прежде всего, княжил. Он ездил в Орду, он воевал, он ссорился и мирился с другими князьями, его жена в это время молилась, рожала детей, растила детей. Но дело в том, что случалось так, что в его длительных отлучках она оставалась на Москве, практически, править за князя. И вот это удивительно. То есть мы как-то смотрим всегда на счастливую семью, где такой достаточно патриархальный расклад — то есть муж занимается внешними делами, а жена — внутренними. И здесь вот полный симбиоз. То есть они были в этом смысле... Полностью жена заменяла мужа на долгие годы. Насколько поучителен этот пример?

Протоиерей Ф. Бородин

— Я думаю, что этот пример более поучителен, чем пример Петра и Февронии, потому что мы не знаем, были ли у Петра и Февронии дети — по крайней мере, житие об этом не говорит. И в связи с этим достаточно трудно молиться им о помощи в воспитании детей. А то, что было 12 детей у Дмитрия и Евдокии, это мы знаем. И то, что старший из них, Василий, продолжил великокняжесий род, мы тоже знаем. И, конечно, святую Ефросинью мы чтим как покровительницу Москвы и как человека, к опыту которого мы можем обращаться в молитвах и в нашей семейной жизни. И, кстати, Вы знаете, ведь понятие главы семьи — оно совершенно не означает, что муж всегда прав. Христианское понимание семьи заключается в том, что глава семьи должен услышать и привести, провести в жизнь решение не обязательно свое, но обязательно правильное. То есть он должен услышать в своем смиренном христианском сердце, понять, что вот в этом вопросе неправ он, и сказать: «Да, будет так, как ты сказала, дорога». И в этом нет никакого нарушения, а, наоборот, торжество семьи как малой Церкви. И вот то, что Ефросинья, допустим, в отсутствие князя управляла княжеством и городом, а когда он приезжал, сразу вставала на второе место, то, что она была настолько смиренна, что гордыня в этом никак не мешала, вот это, конечно, удивительная совершенно характеристика этой великой женщины. Когда управление, власть не рождают в человеке, не цепляют в человеке гордыню, тщеславие, властолюбие, а воспринимаются как служение. Вспомните, ведь преподобный Сергий очень долго отказывался быть игуменом монастыря, который он создавал, и отказался быть преемником Алексия, митрополита Московского. Категорически его не удалось святителю уговорить быть своим преемником. Почему? Потому что власть эти люди святые воспринимали не как какую-то возможность славы, завладения какими-то ресурсами, а как великую ответственность. И вот эти четыре человека, которые были хорошо друг с другом знакомы, в духе одном жили — святитель Алексий, преподобный Сергий, Дмитрий и Евдокия — это такой удивительный пример вот именно таких людей. А то, что Вы говорите о том, что ей было 13, а князю 15, так они взрослели знаете насколько раньше! Потому что они, во-первых, жили так, что они каждый день могли умереть... Они жили среди страшных страданий. Ведь в 1380 году — Куликовская победа, а 1382 год — это разорение Москвы Тохтамышем, страшное совершенно. А 1385 год — это нашествие Тамерлана. То есть, получается, прошло 13 лет с разорения Москвы. Там даже воинов не выросло еще, еще не выросло, кому защищать страну и Москву. Там только надежда на чудо Божие. А это уже без великого князя Дмитрия Донского, это уже эпизод, где именно святая Евдокия предложила, насколько я помню, привезти Владимирскую икону Матери Божьей из Владимира и молиться всем княжеством Матери Божьей, потому что больше ничего не могло защитить. То есть это человек, женщина, вдова, которая стала и духовным руководителем княжества целого. Понимаете, не смиренный человек не выводится Господом на такое служение.

М. Борисова

— Но у нее в ее жизни был еще удивительный подвиг, подвиг материнский, который очень трудно осознать. Когда ее муж собирал войска на Тохтамыша, ей пришлось послать в Орду старшего сына в качестве заложника. То есть отцу туда ехать было нельзя, потому что его там, наверняка, просто убили бы, и 13-летний княжич Василий по благословению матери уехал вообще в полную неизвестность, и два года мать, пока он был в Орде, могла только молиться, потому что это времена, когда вести доходили не очень быстро, и узнать, что там с ним происходит, в этой Орде, было достаточно трудно. Вот что должно было происходить в сердце матери, посылающей вот в такую страшную неизвестность своего сына, как она должна была веровать и что она должна была чувствовать? Ведь это практически то же самое, что подвиг Патриарха, который мог сына своего отдать на заклание, просто веруя, что Господь вот... это воля Божья, и принести его в жертву?

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, заглянуть, конечно, в сердце Евдокии мы не можем. Наверное, может только тот, у кого подобные истории были с его детьми, когда, допустим, дети воевали в Афганистане или в Чечне и матери здесь за них молились, зная прекрасно, что каждый день могут постучаться, позвонить, и суровые офицеры предстанут на пороге и дадут похоронку, понимаете? Или подвиг миллионов женщин, жен в Великую Отечественную войну, когда они получали эти похоронки. И они могли написать письма, муж уже мог быть убит. Или они могли получать письмо, например, которое приходило после похорон, от своего погибшего уже мужа. Действительно. Это такое горе. Понимаете? И в этом горе мать утешается молитвой к Божьей Матери. Вот такую параллель могу привести — это знаменитый «Реквием» Анны Андреевны Ахматовой, и там короткое такое: «Магдалина билась и рыдала, ученик любимый каменел, а туда, где молча мать стояла, так никто взглянуть и не посмел». Вот Анна Андреевна стоит в очереди в «Кресты» — туда, где стоял весь Ленинград, как она пишет. Ее сына могут в любой момент расстрелять. Его уже могли расстрелять, Льва Гумилева, знаменитого нашего историка. И она это знает, и она ищет и находит опору в обращении к подвигу Матери Божьей, которой невозможно описать какими-то другими словами. Да, вот Магдалина бьется и рыдает — это один образ горя. Камень — и стоит Иоанн Богослов — это другой образ переживания горя. А что было с Матерью Божьей, может понять только женщина, у которой умирает или готов умереть, или находится в такой опасности сын. Поэтому я думаю, что обращение к Матери Божьей через ее чудотворную икону Владимирского (это часть этого опыта) — ну, это, конечно, тайна, это мое предположение. Но я думаю, что это так.

М. Борисова

— Ну вот мы в 2007 году торжественное отмечали 600-летие кончины преподобной  Ефросиньи Московской, и был учрежден орден Преподобной Ефросиньи. Им награждаются женщины, особо потрудившиеся на укрепления духовно-нравственных традиций в обществе, развития социального служения в церкви и добрых отношений между церковью и государством. Вот в одной женщине столько направлений служения соединилось, что тут даже трудно сказать, в чем она не в силах нам покровительствовать. Наверное, во всем.

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, я бы, знаете, я бы этим орденом наградил каждую женщину, принадлежащую Русской Православной церкви, у которой три и более детей. Потому что в наше время это такой подвиг...

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу! В эфире была программа «Седмица», с Вами была Марина Борисова и наш гость, настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин.

Протоиерей Ф. Бородин

— Спаси Господи! До свидания!

М. Борисова

— До свидания!