Есть у меня давний друг Глеб. Мы познакомились, когда оба жили в Ектеринбурге и работали на радио — я у микрофона, а он за режиссёрским пультом. Глеб вскоре перешёл в студию звукозаписи, но общаться мы продолжали, и даже с будущей женой познакомила его именно я. Мы были абсолютно открыты друг для друга, вместе ходили на разные концерты, часто до утра засиживались на кухне, дружили семьями, а когда Глеб переехал в Москву и устроился на киностудию, связь не прервалась, ведь есть телефон и интернет. И даже крестить дочку, родившуюся в Москве, Глеб решил на Урале, чтобы крёстной матерью стала именно я. Прилетал и тогда, и позже — всей семьёй останавливались у нас.
А когда переехала в Москву и я, отношения испортились. Дело в том, что после яркого профессионального взлёта моего друга перестали приглашать в новые кинопроекты, ведь продюсеру выгоднее нанять менее известного звукорежиссёра, это обойдётся дешевле. В материальном плане Глеб не бедствовал, но по истинно творческой работе истосковался. И тут вновь, как когда-то в девяностых, рядом возникла я.
Глеб загорелся идеей: мы сделаем своё радио! Вернее, литературный подкаст. Я не возражала. Хотя в Москве не задержалась, обосновалась в Переславле-Залесском. Глеб прислал мне дорогостоящее оборудование, нахваливал мои записи, далекие от совершенства, выправлял их в лучшей столичной студии, делал пилотные выпуски программ, нанимая актёров... Он вкладывал в меня столько сил, времени, таланта! Да ещё и деньгами помогал регулярно. А я в ответ еле шевелилась, нехотя. Потому что в Переславле меня закружили другие интересы и дела.
Однажды я просто забыла прислать Глебу обещанную запись. Подвела его очень. И потом снова...
Вскоре после этого спросила, вернуть ли оборудование. Глеб ответил, что это подарок. И на этом поставил крупную обиженную точку, даже с днём рождения не поздравил меня впервые за много лет.
Если быть до конца честной, то чувством вины я не изводилась. Ну мало ли, думала, что бывает. Просто хотели вместе поиграть в радио. Но жизнь сложилась иначе... То есть, я себя простила в русле новомодных психологических трендов. Привычно поминала в молитвах крестницу, дочку Глеба, да и всё.
Раскаяние накрыло в одночасье. По дороге в Москву, а езжу я в столицу часто, на день, по делам, вдруг осознала, как же многих людей обидела, по многим прошлась, просто используя их, пусть и не злонамеренно, не отдавая себе в том отчёта. Стало горько и страшно: ведь не знаю, в какой момент окончится моя земная жизнь и как предстану пред Господом?..
И ещё вспомнила глаза Глеба. Добрые, улыбающиеся. Как могла я давать ему ложные надежды? Виновата. Ох, как виновата!
Мы встретились в тот же день в центре Москвы. Он примчался через 20 минут после моего призыва. Прощения я попросила сразу, безотлагательно, в первые же секунды. Дул леденящий ветер, но нам так тепло и радостно было идти по заснеженной улице! Мы говорили сразу обо всём, а потом ещё сидели в кафе до самого моего отъезда.
Как же это оказалось просто — сказать: «Прости меня! Пожалуйста, прости!» Глеб смотрел в ответ тепло-тепло, и глаза его улыбались.
Автор: Наталья Разувакина
Все выпуски программы Частное мнение
Монах-путник. Алина Чернышева
Холодным октябрьским днём мы с сестрой возвращались из Москвы домой, в город Домодедово. Настроение на нуле, везли из ветклиники любимую кошку. Ей оставалось жить два-три месяца. Дома с бабушкой меня ждала пятимесячная дочка, я торопилась ее кормить.
Сильный дождь не давал ехать быстро. И вдруг мы заметили движущийся по обочине силуэт на электросамокате. Черную одежду, похожую на рясу, развивали порывы ветра. «Монах» — пронеслось в голове.
«Надо бы подвезти» — подумала я. Но двум девушкам приглашать в машину незнакомого мужчину страшно. А вдруг он вовсе не монах?
Мы все-таки остановились на обочине, чуть обогнав путника.
— Здравствуйте, Вас подвезти? Совсем промокли, ливень такой! — крикнула я подъезжавшему к нам человеку на электросамокате. Он кивнул головой.
Положили самокат в багажник, мужчина сел на заднее сидение. Я включила печку на полную и передала назад салфетки.
— Вам куда? — спросила его моя сестра. Продрогший человек скованными от холода руками на своем планшете указал конечную точку маршрута — монастырь в Воронежской области. Мы поняли. Он — немой. И дальше общение продолжилось через переписку в планшете.
— Почему Вы на самокате? Дождь ледяной, холодно же?
— На автобус не хватило денег и пришлось ехать на самокате.
— Возьмите пожалуйста деньги на дорогу — написали мы в ответ на планшете — Где ближайшая остановка автобуса? Знаете?
Остановка была далеко. До нее оставалось около 30-ти километров. А наш поворот домой — через пять километров. Что же делать? Хочется помочь человеку. Но дома — грудная дочка, которую пора кормить, на борту — больная кошка.
— Простите, отче. Мы не сможем до самой остановки Вас довезти!
— Ничего страшного! Вы уже очень помогли! Бог не оставит! — написал монах.
Когда путник выходил из машины в дождь, он улыбался. А мне хотелось плакать.
Добрались до дома. Я сделала все дела. На душе было тяжело. Ведь я высадила человека в дождь, не предложила перчатки, которые были в машине, не спросила имя, не записала ни его телефон, ни адрес обители, чтобы узнать, как он добрался.
В памяти стояло его лицо, мокрая борода и улыбка.
Этот путник поразил меня доверием Богу. Я всегда пытаюсь все предусмотреть, заранее продумать. А глухонемой человек в холод без сумки на самокате преодолел расстояние в десятки километров в тоненькой рясе и с планшетом.
После сделанного доброго дела обычно становится тепло внутри. Но после сумбурного расставания с путником не было ощущения выполненного долга. Остались только переживания за его судьбу. Все, что мне оставалось, поминать в молитве отважного монаха с теплой улыбкой.
Прошло пять лет.
Мы с детьми поехали в Новоспасский монастырь. При входе я вдруг увидела знакомую фигуру: рыжие волосы, открытая улыбка. Это тот самый человек, которого я оставила и о ком тревожилась? Неужели? Если это он, то, наверное, где-то рядом должен быть самокат — подумала я. Этого не может быть! У стены стоял тот самый электросамокат!
Господи, благодарю! Через 5 лет моих угрызений совести и тревог Ты свел снова нас с этим человеком. Он жив, он снова улыбается!
Монах меня узнал! Снова закивал головой! Как он вообще он мог меня узнать? Ведь при нашей первой встрече я вела машину и лишь изредка оборачивалась назад. Но он узнал. Мы стояли и улыбались. Я была счастлива! Господь услышал меня и утешил — показал, что с монахом-путником все хорошо. Показал так, как только Он мог это сделать. От волнения снова не спросила, ни как доехал, ни имени, ни телефона, ни адреса — ничего...
Следующим утром я снова поехала в Новоспасский монастырь, чтобы разыскать путника. Но поиски ни к чему не привели. Возможно когда-то состоится третья встреча. Господи, спаси и сохрани этого светлого человека, Тебе его имя известно!
Автор: Алина Чернышева
Все выпуски программы Частное мнение
«На крещении»
Сегодня удивительный и незабываемый день — мы крестим Мишу, сына моих давних друзей. Мальчику исполнилось три месяца, и родители решили, что пора. А крёстным отцом попросили быть меня. Я, конечно, с радостью согласился, ясно отдавая себе отчёт в важности этого дела. Ведь быть крёстным — это огромная ответственность. Ребёнка нужно не просто покрестить, необходимо молиться за него и помогать родителям в воспитании, чтобы мальчик вырос настоящим христианином.
И вот мы, друзья и родственники, стоим в храме, и старенький священник отец Савва совершает Таинство крещения. Каждая молитва, каждое действие несёт в себе смысл.
Мы торжественно объявляем, что младенец Михаил, принесённый родителями в храм, выбирает Христа и соединяется с Ним. И наконец, кульминация таинства — ребёнка троекратно — во имя Отца и Сына и Святого Духа — погружают в воду и крестят! Теперь маленький Миша в большой и дружной семье, в Церкви Христовой. Теперь он под защитой и покровительством Бога!
Священник, родители малыша, их родственники и друзья несказанно рады — сегодня Церковь стала больше на одного маленького человека.
Все выпуски программы Утро в прозе
14 мая. Об обличении зла
В 3-й главе Евангелия от Иоанна есть слова: «Всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его».
Об обличении зла, — протоиерей Георгий Завершинский.