«Присоединение Астрахани к России». Александр Музафаров

Гостем программы «Исторический час» был преподаватель Университета имени Разумовского Александр Музафаров.

Разговор шел о присоединении Астраханской земли к России в 50-х годах 16-го века, о предпосылках и последствиях этого события и о его основных участниках.

Ведущий: Дмитрий Володихин

---

Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический Час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и сегодня мы поговорим об одном крупном историческом событии, которое отбрасывает тень на многие века вперед, до нашей с вами современности. Я имею в виду присоединение Астрахани и Астраханской земли, которое состоялось в середине 1550-х годов при первом русском царе Иване IV. Для того, чтобы обсудить эту ситуацию, достаточно непростую (мы, условно говоря, присоединяли Астрахань в два приёма, это был непростой процесс), так вот, для того чтобы со знанием дела обсудить её, мы пригласили к нам в студию историка, исторического публициста, преподавателя Московского университета имени Разумовского Александра Азизовича Музафарова. Здравствуйте.

А. Музафаров

— Здравствуйте.

Д. Володихин

— Ну, прежде всего, я думаю, нам стоит обсудить, в какой обстановке происходило присоединение Астрахани и Астраханской земли. Изначально, в общем, астраханцы не были враждебны к России, не совершали на неё походов, да и, в общем, им далековато эти походы совершать. Для того чтобы собраться с силами и напасть на Россию, им пришлось бы пройти через земли Ногайских орд, Казанского ханства, и, в общем, Астрахань богатела в большей степени не рейдами на соседей, а торговлей. Это был богатейший в торговле город. Туда приходили товары со всего Востока, из Турции, из Ирана, из государств-осколков Золотой Орды, с русских земель, и из дальних мест проходил товар европейский. И, конечно, город, где работал монетный двор, чеканивший монету из серебра, явно брал средства не из грабительских набегов на соседей. То есть, в общем, причин для войны вроде бы было относительно немного, но тем не менее ситуация сложилась так, что Россия буквально была вынуждена послать войско.

А. Музафаров

— Итак, для того, чтобы понять мотивы присоединения Астраханского ханства и самого города Астрахань, который тогда, кстати, назывался Хаджи-Тархан, нам необходимо бросить такой ретроспективный взгляд на события, последовавшие в первую половину XVI века после падения Большой Орды. Надо отметить, что сам город Хаджи-Тархан возникает в конце XIII века на землях Улуса Джучи, который мы называем Золотой Ордой, и действительно это торговый центр в Нижней Волге, где пересекаются караванные пути из Великой степи и волжско-каспийские торговые пути, т.е. это такой транзитный город. Он был жестоко разорен Тимуром в конце XIV века, но возродился. И вот что важно: изначально этот город находился в составе большого государства Улуса Джучи. После распада Улуса Джучи образуется маленькое ханство Хаджи-Тархана. И оно становится такой разменной игрушкой среди других наследников Большой Орды. И здесь надо учитывать, что в Южном регионе сложилась очень сложная ситуация. Наиболее мощным наследником Орды объявлялось Крымское ханство династии Гираев.

Д. Володихин

— После того, как рухнула Большая Орда, которая долгое время была наиболее крупным, наиболее могущественным государственным образованием, Крымское ханство, в общем, взяло на себя идею: давайте восстановим Большой Юрт, соединим все прежние земли, которые входили в Золотую Орду.

А. Музафаров

— Совершенно верно, поэтому Крымское ханство стремится взять под контроль Казань, что вызывает серию русско-казанских войн и, собственно, последний поход 1552 года, подчинить себе Ногайскую Орду, кочующую в степях Северного Предкавказья, и проявляет свой интерес к Хаджи-Тархану. То есть, вот это маленькое ханство, невраждебное само по себе России, становится игрушкой в руках противоборствующих ханов-наследников большой орды.

Д. Володихин

— То есть, по большому счёту, это драгоценная жемчужина, которая, по сути своей, никому не враг, но слишком дорого стоит, чтобы быть ничьей.

А. Музафаров

— Да, ну и к тому же, когда мы говорим, что астраханские татары не совершали набегов на Русь, ну, с одной стороны, да, с другой стороны, русские купцы от них порой весьма жестоко страдали. Мы вспомним хождение за три моря Афанасия Никитина — его ограбили именно под Хаджи-Тарханом. То есть, именно люди Хаджи-Тарханского хана. Поэтому обеспечение важнейшего для Руси волжского торгового пути тоже требовало, как минимум, нормальных отношений с этим ханством. И до поры до времени у Руси просто не доходили до этого руки, но после присоединения Казани в голову русскому царю и его боярам приходит такой очень дерзкий замысел. Почему дерзкий? Дело в том, что если посмотреть историю войны Руси с Казанским ханством, можно увидеть, что здесь Иван Грозный следовал по пути отца, деда и прадеда. С Казанью воевал ещё и его прадед Василий II Тёмный. Неудачно, в плен попадал, но тем не менее. Воевал дед Иван III, более удачно. Воевал отец Василий III. Тут он как бы продолжатель по дорогам отца, деда и прадеда, вёл свои полки на Казань.

Д. Володихин

— Он наследовал направление внешней политики, довёл дело до конца. В 1552 году Казань взял, Казанскую землю присоединил.

А. Музафаров

— А вот воинских походов на Нижнюю Волгу русские люди никогда не совершали. То есть, дорога была известна, русские купцы пользовались этим путём, то есть, знали. На Волге существовали отряды волжских казаков, таких лихих людей, которые, когда охраняли купцов за умеренную плату, когда предавались лихости и грабили купцов. Но в целом были людьми такими православными, тоже существовали на Волге. Но вот государевы воинские люди на юг никогда прежде не ходили. И вот для того, чтобы послать полки на юг, требовалась определённая дерзость. В 1552 году к московскому государю прибыли послы от ногаев. А, напомню, Ногайская Орда не хотела подчиняться Крыму и, соответственно, искала союза с теми, кто Крыму не подчинён, т.е. с Москвой. И ногайцы предложили Ивану Грозному следующую комбинацию. Они ему сказали: у тебя вот, Иоанн Васильевич, живёт такой хан Дервиш-Али, когда-то он правил Хаджи-Тарханом, его оттуда изгнал злобный Ямгурчи. Он у тебя тут живёт, ты ему там один город пожаловал, Звенигород пожаловал, он у тебя тут правит, давай посадим его в Хаджи-Тархан, и крымских людей оттуда выбьем.

Д. Володихин

— При том, что Ямгурчи был скорее противником Москвы, не мог нанести действенный вред издалека, но всё-таки вредил московской политике и московскому купечеству.

А. Музафаров

— Безусловно. Плюс здесь был ещё один важный момент. Противостояние с Крымским ханством становится одним из главных направлений внешней политики русского государства. Это борьба за Дикое поле, борьба за плодороднейшие чернозёмные степи. Но за спиной Крыма стоял его покровитель — Османская империя. А вот у Османской империи на востоке был противник — персидский шах, который поддерживал отношения с Москвой, и вот для того, чтобы вступить с ним в более прочные отношения, надо было выбить вот эту астраханскую пробку.

Д. Володихин

— И даже более того, в Москве очень ценили персидские товары не только частного, но и стратегического назначения. Брали доспехи, шлемы, оружие персидской работы, они на Руси очень ценились. Вот представьте себе, дорогие радиослушатели, между Москвой и союзным, ну во всяком случае, более-менее дружественным Ираном находится Астрахань. Астрахань — это очень серьезный экономический ресурс, торговый город. И если крымский хан (а к этому все идет) захватит Астрахань или посадит туда цепкого ставленника, который удержится надолго, то связь между Москвой и Ираном будет разорвана, весь этот огромный экономический ресурс будет подпитывать вражеское воинство, начнутся набеги, прежде всего на Казанскую землю, которую крымский хан мечтает вернуть вооружённой силой, да вообще любым способом. То есть, иными словами, Астрахань могла быть либо Крыма, либо Москвы. Худший вариант — если она станет турецкой, этого ни Крым, ни Москва не хотели. И надо было как-то этот процесс потери приостановить и повернуть вспять.

А. Музафаров

— Да. Поэтому в 1554 году Иван Грозный принимает решение, дерзкое решение, — послать рать на Астрахань. Подчёркиваю, до этого русские воинские люди так далеко вниз по Волге не ходили, и посадить в Хаджитархане на трон вот этого самого Дервиш-Али, который многие годы уже прожил на Руси и как бы считался, ну, в какой-то степени, своим. Тем более вроде и ногайцы говорили, что он с ними дружен. То есть возникало такое желание создать вассальное русское ханство на Нижней Волге, которое бы обеспечивало интересы Руси.

Д. Володихин

— То есть, заметьте, дорогие радиослушатели, в походе на Астрахань были воинства наполовину русские, наполовину татарские, может быть, в какой-то степени, ногайские, и здесь Чингизид служил русскому царю.

А. Музафаров

— Да, совершенно верно, потому что в поход на Хаджи-Тархан отправляется хан Дервиш-Али и великокняжеский воевода, князь Юрий Иванович Шемякин-Пронский, представитель династии рязанских Рюриковичей. Служил и московский аристократ.

Д. Володихин

— Причём достаточно знатный статус этого человека внутри русской знати показывает, что походу придаётся большое значение. Послали на Нижнюю Волгу значимого человека, вельможу.

А. Музафаров

— В состав его войск вошли: главная сила русской армии, служилая поместная конница, дворяне, стрельцы и казаки. По некоторым сведениям, казаками командовал рязанский воинский голова Чулков, представитель старинного тоже рязанского служилого рода, не княжеского, но дворянского, который, собственно, и командовал этим вот казачьим отрядом. По дороге к Царицыну присоединялись волжские казаки, которые тоже, во-первых, могли оказать им помощь как проводники и знатоки окрестных мест, во-вторых, они видели в этом возможность поступить на службу к русскому царю, что, в общем, тогда ценилось очень и очень высоко. Итак, русское войско спускается по Волге, и здесь тоже надо отметить такой момент: мы привыкли представлять русское войско XVI века как конницу, первичную там дворянскую конницу, казаков мы вообще привыкли видеть исключительно на лошадях, но надо помнить, что в XVI веке русский дворянин — это такой универсальный человек, он мог воевать и на коне, а мог воевать и в судовой рати. То же самое казачество. Казачество окончательно образ всадника обретёт только на рубеже XVII–XVIII веков, а до этого основным средством передвижения казаков были ладьи, струги и прочие речные суда. То есть это был поход такой русской судовой рати на юг, которая спускается вниз, проходит Переволоку, входит в Низовье Волги, и вот здесь очевидно, что русские воеводы достаточно хорошо владели обстановкой, т.е. русская разведка выяснила, что самого хана Ямгурчи в городе нет, что город занят малым гарнизоном. Они атаковали передовой отряд хаджитарханского войска, разгромили его, и потом берут штурмом сам Хаджи-Тархан. Хаджи-Тархан располагался чуть выше по Волге, чем центр современной Астрахани. Сейчас эта территория тоже города Астрахани, застроена там разными посёлками, хотя археологи нашли городище Хаджи-Тархана и находили там очень интересные находки.

Д. Володихин

— Ну вот здесь очень важный момент. Не столько брали штурмом Астрахань, а, собственно, преодолели незначительное сопротивление, поскольку хан не защищал Астрахань. Ему вообще, видимо, было это не очень характерно — проживать внутри города, они кочевали рядом с Хаджи-Тарханом. Важный момент, что выясняется, кто именно возглавлял казачьи лёгкие силы. Это атаман Фёдор Павлов, герой войн за Астрахань, очень крупный, видимо, для того региона военачальник.

Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио. Приятно напомнить тот момент, когда одержана важная победа, взята под контроль Астрахань. Так вот, это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и замечательный историк, преподаватель университета имени Разумовского Александр Азизович Музафаров рассказывает нам о том, как была присоединена к России Астрахань. Итак, Ямгурчи потерпел поражение, Астрахань попала под контроль русских войск, но вот это ещё не всё. Эпизод, который характеризует это взятие Астрахани, очень интересный. Судьба семьи Ямгурчи.

А. Музафаров

— Да, значит, дело в том, что Ямгурчи не принял боя с русской ратью, он просто бежал, причём бежал стремительно, бросив жён и дочерей. Казаки перебили охрану этого каравана, советников, хатуней и ханш взяли в плен и обращались с ними почётно, это был почётный трофей. То есть женщин не обидели, а, напротив, отправили к Иоанну Васильевичу в доказательство, что вот смотри, государь, мы пленили семью вражеского военачальника. Ну и, кстати, это был хороший знак для татарского населения Хаджи-Тархана: ну посмотрите, какой хан Ямгурчи, он собственную семью защитить не смог, чего, так сказать, вы от него ждёте. Таким образом, летом 1554-го Хаджи-Тархан был взят, и на его престол был возведён хан Дервиш-Али из московской руки.

Д. Володихин

— И надо сказать, что поскольку в Астрахани покупали русских пленников как рабов, то какое-то количество их, людей, томившихся в неволе, освободили и отвезли на Русь.

А. Музафаров

— Да, и это было не такое уж маленькое количество, было несколько тысяч человек. То есть несколько тысяч русских полоняников получили свободу, когда русские казаки, стрельцы и дворяне взяли Хаджи-Тархан и посадили там законного хана на престол. При этом главная часть русских войск во главе с воеводой ушла на север, а в Хаджи-Тархане остался сам Дервиш-Али с ним казаки, стрельцы и дворянский голова Пётр Тургенев.

Д. Володихин

— Невеликий человек, не столь значительный, как Шемякин-Пронский, но и не рядовой дворянин.

А. Музафаров

— Да, т.е. такой знатный дворянский род. Ямгурчи, воспользовавшись этим, привлёк на помощь какие-то отряды крымцев и попытался отбить свой улус, но ничего не получилось. Попытки татар взять штурмом Хаджи-Тархан были отражены оружейным и артиллерийским огнём. Русская рать хорошо владела огненным боем, и против огня русских пищалей и пушек крымцы ничего не могли противопоставить. Они ушли, и Ямгурчи исчез из окрестностей Хаджи-Тархана и из истории. Однако, через некоторое время возникли проблемы с самим Дервиш-Али, потому что этот хан провёл несколько лет на Руси, то есть он понимал, что такое русское государство, но, оказавшись в Хаджи-Тархане, стал слушать разных советников, местных уважаемых людей, и задумал отложиться от Москвы. Он начал переговоры с Крымом о возможном вассалитете по отношению к Крымскому хану. А Крымский хан в этот момент — злейший враг Москвы, ведёт против Москвы активные боевые действия. Однако, русское государство могло противопоставить не только воинские силы, но и работу протоспецслужб, потому что переписка астраханского хана с крымским была перехвачена. Небольшой русский отряд во главе со стрелецким головой Григорием Ковтырёвым и атаманом Фёдором Павловым с казаками, пришёл в Хаджи-Тарханы привёл Дервиша-Али к послушанию.

Д. Володихин:

— Ковтырёв, вообще говоря, выдающийся боец, участвовал во многих делах. Сам он не был стрельцом, он был из дворянского рода. Так что достаточно известные люди поучаствовали в ликвидации опасности мятежа.

А. Музафаров:

— На первый взгляд, Дервиш-Али всё понял, но оказалось, что недостаточно. Стоило Ковтырёву с Павловым уйти, он опять, как писали в Москве, «заворовал», стал общаться с крымским ханом. Слово «воровство» в русском языке XVI-XVII веков означало, в первую очередь, «измену». Крамола, измена. Он «заворовал» и напал на приехавшего из Москвы русского посла Леонтия Мансурова. Изначально это было обставлено как нападение степных разбойников. Но казаки и стрельцы отбились, и из пленных стало понятно, что речь идёт о спланированной операции. Это повлекло большие потери русского отряда — до полутора сотен русских воинов погибло в бою. Это говорит о том, что это не случайная банда, рискнувшая напасть на посольский поезд, а очень крупные силы.

Д. Володихин:

— Но вот заметим, стрельцы и казаки сделали своё дело, Леонтий Мансуров выжил, вернулся на Русь и сообщил, что Дервишу-Али доверять нельзя.

А. Музафаров:

— В Москве, после этих двух измен Дервиш-Али, решили, что дело надо менять радикально. На низ Волги отправляется войско. Поскольку силы русского государства были заняты в основном на других направлениях, ударный костяк этого войска составили казаки во главе с атаманом Ляпун Филимоновым. Были ещё отряды во главе с воинским главой Михаилом Колупаевым и вольные волжские казаки во главе с лихим атаманом Архипом.

Д. Володихин:

— Здесь надо сказать несколько слов для того, чтобы было понятно, как различались русские казаки того времени. Казаки-служилые. Их чаще всего отдавали под команду невеликой знатности детям боярским, т.е. дворянам. И голова казачья — это не казак. Вот Михаил Колупаев — это, скорее всего, из не очень знатных дворян человек. Что касается вольных казаков, то они не подчинялись воеводам, они не подчинялись головам, их, ну можно так сказать, брали на службу, нанимали. Нанимали их на условиях, в рамках которых вольными казаками командовали атаманы. Атаман — человек, который возглавляет казачье воинство и является еще и должностным лицом, которое общается с нанимателем. Казаки, конечно же, будучи русскими, православными в большинстве своем, искали службы у русского царя, потому что это было естественно для них, договориться было легче и они сражались в сущности в войсках русского царя против своих же противников против тех, кто представлял собой опасность для них на территории осколков Золотой орды, Казанское ханство, Астраханское ханство, Крымское ханство против турок И, конечно же, для них было нормально то, что они присоединяются к войску. Другое дело, что у них была значительная территория для проявления вольности. И они могли просто уйти с поля боя, они могли поддержать активно или достаточно пассивно. Речь шла об их лихости, азарте, об их храбрости. И, конечно, очень многое зависело от их настроения. Вот во время смуты появились ещё казаки бунтовские, гулящие. Это был всякий сброд, который просто бандитствовал, называя себя казаками. В данном случае мы видим Колупаев ведёт служилых казаков, Ляпун Филимонов, видимо, очень серьёзный лидер по тем временам, ведёт казаков вольных и, как вы сказали, ещё более вольных, самых вольных, неприручаемых казаков, видимо, ведёт некий атаман Архип. Казаки сделались фактически главной решающей силой для очередного похода.

А. Музафаров:

— Итак, русские войска подходят к Хаджи-Тархану, атакуют войско и наносят поражение передовому отряду, который сообщил, что на помощь Хаджи-Тархану подходит войско Крымского хана. Русские воеводы ускоряют движение, сходу атакуют Хаджи-Тархан. Дервиш-Али бежит из города, не дождавшись крымцев, уехал в Крым, а потом где-то там на чужбине сгинул. Казаки берут Хаджи-Тархан и приводят его под великую государеву руку. Туда приезжают государевы воинские люди, осматривают крепость и решают, что она какая-то неправильная. Решают, что крепость должна быть крепкая, каменная, прикидывают, что в 12 верстах ниже по течению места поудобнее, и там строится русский город, получающий название Астрахань.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, напоминаем, что у нас здесь Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час» с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, исторический публицист, преподаватель университета имени Розумовского Александр Азизович Музафаров. Мы выходим из эфира буквально на минуту, не переключайтесь.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели! Напоминаем, что у нас здесь Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, исторический публицист, преподаватель университета имени Разумовского Александр Азизович Музафаров. Мы ведём беседу о присоединении Астраханской земли к России в середине 50-х годов XVI века. Изгнание теперь уже враждебного хана Дервиш-Али из Астрахани — это 1556 год, и с этого момента в Астрахани сидят русские воеводы, и никакой Чингизид там больше ханом не будет. Вот стоит поговорить о том, что принесла Астрахани и Астраханской земле русская победа. Там построили великолепный Кремль, который стал источником выгод для современной Астрахани, приток туристов не иссякает. Там построили православные храмы и распространили на Астрахань территорию Казанской епархии. Впоследствии появилась собственно Астраханская епархия. Туда распространилось духовное православное просвещение. И там торговля не иссякала, поскольку татарский город или русский торговая жизнь всё равно бьёт ключом, да и вообще границ между областями в России нет, это сделало Волжский путь единым, да и вообще границ в России между областями нет, позволило сделать эту торговлю местному населению получать хорошие прибыли от неё.

А. Музафаров

— Присоединение к России всего Нижневолжского региона, то есть присоединение Средней Волги, оказало благотворнейшее воздействие на этот край. Почему? Дело здесь не только в безопасности купеческих караванов, которые действительно пошли по Волге от Москвы до Персии и обратно, но и в том, что этот край стал заселяться и возделываться русскими людьми.

Д. Володихин

— Надо сказать, что угроза тех вольных казаков, которые промышляли грабежом, была достаточно быстро ликвидирована. То есть тех казаков, которые бандитствовали, оттуда изгнали.

А. Музафаров

— Да, вдоль Волги появились русские крепости: Царицын, Саратов, Симбирск, Самара, Верхний Ломов, Нижний Ломов и так далее. И вокруг этих крепостей стали селиться ремесленники, крестьяне, волжские степи стали распахиваться, превращая их в тот цивилизованный цветущий край, которым он является сейчас, в наши дни. То есть Волга становится не просто торговым путем, она становится житницей страны. Здесь начинают выращивать хлеб, здесь строят города, сёла, храмы Божьи, то есть сюда приходит цивилизация, то есть бывший дикий край оживает под русской властью. И Астрахань становится одним из крупнейших центров этого освоения. Напомню, в XVII веке Алексей Михайлович повелит астраханскому воеводе освоить выращивание специальных растений и разведение шелковичного червя. Первый русский шелк пойдет из Астрахани. Присоединение Волги к России сделает эту реку центром цивилизованного, цветущего, обработанного, развитого края. Присоединение этих земель к России для них было безусловным благом. Никогда еще Волга не была такой населённой, плодородной, обустроенной, какой она стала под властью русских государей. Это важный момент. Русские государи двигались вниз по течению реки не просто захватывать территорию, защищать торговые интересы, но неся туда созидательную цивилизацию, которая эти земли, как тогда говорили, расплодила.

Д. Володихин

— Ну да, с этим не поспоришь. Действительно, Нижнее Поволжье расцветает. С другой стороны, давайте посмотрим на контекст международных отношений того времени. Ведь, насколько я понимаю, Крым не успокоился после потери Астрахани. Это создавало постоянную угрозу для региона. Часть Астраханской знати, вот бывший хан Дервиш-Али и его приближённые, оказались в стане крымского хана Девлет-Гирея и участвовали в походах на Россию, и даже более того, Астрахань стала мишенью для ударов султанской Турции, ведь был же масштабный поход на Астрахань совершён.

А. Музафаров

— Да, был поход турецкого султана, причём такой масштабный, то есть они поднялись по Дону до Переволоки, султан приказал было прорыть канал из Дона в Волгу, но что-то там у них не сложилось, всё-таки перебрались они в Волгу, подступили к стенам Астрахани, но здесь оказалось, что русские мастера умеют строить хорошие крепости. Астрахань отбилась.

Д. Володихин

— Но в данном случае даже, может быть, дело в том, что вассал и союзник султанской Турции, крымский хан, очень сильно не желал того, чтобы в регионе утвердился твердой ногой его сеньор, и что-то не особенно помогал его силам.

А. Музафаров

— Да, не помогал, но в любом случае, если бы не храбрость русских воинов и не умение русских городовых дел мастеров, турки бы смогли взять город, и крымский хан бы им не помешал. Всё-таки, да, не желал, не помогал, но противостоять османам он всё-таки не мог. А вот русские смогли.

Д. Володихин

— Да-да-да. Османы не взяли Астрахань, это было поражение, и отступление сопровождалось большими потерями.

А. Музафаров

— Да, потому что вот здесь как раз крымский хан сыграл свою роль, просто бросив своих союзников на произвол судьбы, и да, значит, он превратил это поражение в разгром фактически. Надо отметить, что присутствие сильных русских сил в Нижнем Поволжье оказало влияние на весь этот регион. К России стали прибывать государи Северного Кавказа, проситься в подданство, просить союза. Русские люди, в первую очередь казаки, начинают появляться на Тереке. Именно с той поры начинается ранняя история терского казачьего войска. Возникает крепость Терки в северном Прикаспии, внизу Терека, терский городок, так называемый. То есть идет проникновение Руси дальше на юг. Это тоже новая перспектива, которая открывается как раз при присоединении Астрахани. И, конечно, это дает в руки русского государства гораздо больше элементов для влияния на Ногаев. Не случайно Ногайская орда потом всё-таки отколется от Крымской и присягнёт на верность России. Потом это облегчит русским проникновение на Кавказ, установление связи Закавказьем. То есть это даст в руки русским государям колоссальные возможности, которые они с толком используют. Но это будет уже в будущем, в XVII-XVIII веках.

Д. Володихин

— Но здесь мне хотелось бы поговорить ещё вот о чём. Ну хорошо, вот султан попробовал на зуб астраханскую землю, убедился, что коммуникация длинноватая, говоря современным языком, добраться туда сложно, нанести удар сложно, обороняют эту землю крепко. Отказался от этой мысли, бросил свои силы на другие направления. Но крымский-то хан, ему-то поближе, он, можно сказать, по соседству находится, и он очень хочет Астрахань отбить. Предпринимал ли он какие-нибудь действия, направленные на то, чтобы вернуть себе вожделенную Астрахань?

А. Музафаров

— Несколько набегов крымцев было. Крымцы несколько раз пытались, но здесь была та же проблема, с которой сталкивались крымцы, наступая на русские земли. По большому счёту, крымские воины не умели брать крепости.

Д. Володихин

— Они хороши были в поле, вы имеете в виду.

А. Музафаров

— А вот против каменной крепости, так сказать, и они были бессильны. К тому же, низовья Волги — не лучшая климатическая зона для действий конницы. Многочисленные протоки, реки, часто меняющие русло, густые заросли камыша, плавни. Для крымцев это совершенно непривычный ландшафт, зато хорошо привычный для русских казаков, которые играли здесь очень важную роль в предупреждении нападений. То есть, единственный шанс крымцев взять Астрахань — это взять город, что называется, изгоном, с налёту. Вот налететь, пока не успели закрыть ворота, ворваться, и вот такого шанса им никогда не дали. Астраханские воеводы и казаки несли свою службу очень хорошо.

Д. Володихин

— Был ещё один шанс, о котором я хотел бы поговорить. Этот шанс выпал через 15 лет после того, как Астрахань стала частью России со всеми окрестными землями. Я имею в виду нападение Девлет-Гирея, крымского хана, на коренные земли России, его атака на Москву, которая в 1571 году отчасти увенчалась успехом, тогда Москва сгорела. И после этого велись переговоры о том, что мир должен быть установлен ценой значительных территориальных потерь для России. Россия колебалась в разорённой, обугленной Москве, обсуждался вопрос о том, можно ли пожертвовать Астраханью, и, в общем, правительство Ивана IV было близко к этой мысли. Но Девлет-Гирей этим не хотел удовлетвориться, хотел большего: отдайте мне ещё и Казань, и, в общем, неплохо бы и дань платить. Таким образом желал захватить и нижнее, и среднее Поволжье и обогатиться. Это было уже слишком много, и, видимо, в Москве пришли к мудрой мысли, что если повадится волк ходить в овчарню, то не успокоится, пока всех овец не перетаскает. Решили, несмотря на достаточно тяжёлое положение, ему противостать. И в следующем году, в 1572, в большой битве у Молодей, южнее Москвы, ему нанесли поражение. В том походе, кстати говоря, астраханская знать участвовала. Это не принесло никакой удачи Девлет-Гирею, он вынужден был отступить, и в дальнейшем всякие переговоры «отдайте Казань», «отдайте Астрахань» опирались на твёрдую позицию Москвы. Проиграл — отступи. И Девлет-Гирей должен был отступить.

Д. Володихин

— Ну что ж, дорогие радиослушатели, мне важно напомнить на фоне вот этих побед, успехов о свете. Свет у нас тут на радио так силён, что мы называем себя Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, исторический публицист Александр Азизович Музафаров. Мы беседуем о том, как Астрахань и Астраханская земля были присоединены к России. У нас есть важный повод поговорить не только об Астрахани, но и об Иване IV. Сам он в походах, которые отдали России Астрахань, не участвовал. Участвовали его воеводы, воинские головы, атаманы казачьи. Но, тем не менее, всё это происходило по его воле и по его планам. Действительно, это был смелый план. Атака на очень дальней дистанции. Она увенчалась успехом. И вот в наши дни вопрос о том, чтобы увековечить память Ивана IV, провести уместную мемориализацию, пришёл в голову региональному руководству, это, наверное, разумно. И буквально несколько дней назад в Астрахани прошёл научный форум. Вот Александр Азизович как раз участвовал в нём. В Астрахани было сказано, что город украсится памятником Ивану IV. Это, так сказать, решённый вопрос. Любопытно порассуждать на тему, каким может быть этот памятник. Собственно, вот вопрос, что может составлять этот памятник, сейчас еще не решён и стоит, ну, если не поспорить, то уж во всяком случае рассмотреть варианты, какие версии памятника Ивана IV для Астрахани будут естественны и благоприятны. Мы живём в России, мы её граждане. Безусловно, для нашей страны присоединение Астрахани — это большой успех России, который был на пользу и самой Астрахани, и всей нашей стране. А вот вопрос о мемориализации тех лет, он, конечно, важный. Вот ваше мнение, Александр Азизович, как можно устроить мемориал памяти Ивана IV, а, следовательно, и тех времен, когда он присоединял Астрахань в этом городе?

А. Музафаров

— Ну, прежде всего, хотелось бы, чтобы памятник был не банальным, чтобы это была не очередная конная статуя или не очередной бюст. И второе, что хотелось бы, чтобы создатели памятника ушли от навязчивых образов ещё советского времени, от того чудовищного портрета Ивана Грозного, который слепил реконструктор Герасимов, и от того образа, которого сыграл актёр Николай Черкасов в одноимённом фильме Эйзенштейна. Мне кажется, было бы интересно изобразить Иоанна Васильевича, во-первых, молодым. Напомню, во время присоединения Астрахани ему было 26 лет примерно.

Д. Володихин

— Но в первом акте присоединения в 1554 году ещё 24 года.

А. Музафаров

— Да, то есть он совсем молодой, но уже что-то испытавший, он уже взял Казань. И в то же время это ещё не тот царь, который устроит опричнину, устроит походы на Новгород, ввяжется в Ливонскую войну. Это молодой государь. Вот эту молодость хотелось бы в памятнике воплотить. Молодость, силу, надежду. Во-вторых, мне кажется, будет, наверное, уместно, если государь на памятнике будет не один. Если рядом с ним будет стоять и воевода Юрий Иванович Шемякин-Пронский, и казачий атаман Ляпун Филимонов, и воинский глава Михаил Колупаев, и казачий атаман Фёдор Павлов, и Григорий Ковтырёв, то есть все те, кто присоединил Астрахань к России. Ему принадлежит замысел, им принадлежит исполнение.

Д. Володихин

— То есть, как минимум 4 человека, 4 знатных бойца, 1 вельможа, один стрелецкий офицер и два казака.

А. Музафаров

— Да, то есть это могла быть такая композиция, причём не обязательно, говорю, изображать Иоанна Васильевича на коне, то есть он может стоять и показывать им либо вручать указ, либо, может быть, даже, как там скульптор изобразит, показать что-то вроде карты, на которой он показывает им, что надо сделать. Да, и вот так появится вот такая, а на какой-нибудь бронзовой доске, которая может быть украшена, постамент, написать историю Астраханского похода, и дерзость решения, и перечислить имена русских воевод, которые вели русские рати вниз по Волге, и показать, как это произошло в коротком, ёмком, исторически выверенном тексте. И тогда этот памятник будет памятник вот этой эпохе, создателям, тех, кто, так сказать, пришёл на Волгу вслед за государевыми воинскими людьми, построил прекрасный город Астрахань, распахал окрестные земли и сделал их вот такими цивилизованным, процветающим, цветущим краем. Да, может быть, можно в каком-нибудь виде барельефа показать и фигуры других людей: казаков, стрельцов, служилых татар, крестьян, купцов, всех тех, кому открыл дорогу на Волгу вот этот вот поход. То есть, может быть, это... То есть, мне кажется, должна быть сложная композиция, которая вот покажет саму суть присоединения Астрахани к России, и ту роль, которую здесь сыграл и дерзновенный замысел Иоанна Васильевича, и исполнение, которое сделали его воеводы и русские воинские люди.

Д. Володихин

— То есть, иными словами, памятник Иоанну IV в Астрахани — это не памятник личности первого русского царя в её совокупности, его деяниям на протяжении всей жизни, это памятник, прежде всего, тому региональному контексту, который связан с его деятельностью. То есть это памятник фактически государю, присоединяющему Астрахань, и тем плюсам в истории Астраханской земли, которые реализовались благодаря его воле. Мы не говорим о том, что было там, условно говоря, в юности Ивана IV, мы не говорим о том, что было в старости Ивана IV, мы говорим: при Иване Четвёртом Россия стала твёрдой ногой в Нижнем Поволжье. Давайте вспомним об этом, поскольку это великое деяние, поскольку оно, безусловно, полезно для России, и государь, совершивший его, уместен как фигура, нуждающаяся в мемориализации. Это вы имеете в виду?

А. Музафаров

— Да, безусловно. То есть я хотел бы показать на этом памятнике Ивана IV как вдохновителя и организатора похода, присоединившего к России эти земли, как дерзкого человека, рискнувшего и выигравшего, присоединившего к России вот эти земли и положившего начало превращению в процветающий край, чтобы было видно, чем Астрахань обязана Иоанну Васильевичу.

Д. Володихин

— Где бы вы хотели видеть этот памятник, Александр Азизович? Вы хотите его видеть на городище Хаджи-Тархан? Вы хотите его видеть в Астраханском кремле, который был позднее построен русскими зодчими? Вы хотите его видеть на одной из главных площадей Астрахани, в каком-нибудь парке? Что вам подсказывает ваша историческая эрудиция?

А. Музафаров

— Ну, сразу надо отвергнуть городище Хаджи-Тархан, потому что сейчас оно застроено, и памятник там просто затеряется среди жилых кварталов, никто не будет знать, почему он здесь поставлен. Ну, конечно, там всё сильно зависит от художественного воплощения и масштаба памятника. Возможно, он может быть уместен в Астраханском кремле, там есть для этого место. Может быть, он будет уместен на набережной Волги. Может быть, он будет уместен на одной из новых площадей Астрахани. В конце концов, не обязательно его ставить где-то в историческом центре, а можно поставить, показать, что русские люди продолжают дело Иоанна Васильевича, его строят, дальше новый город. И это как раз будет значимо и цено. Но здесь, конечно, в первую очередь должны высказываться сами астраханцы, которые знают свой город и знают, где будет наиболее удобное место. И это сильно зависит от того замысла, художественного замысла, который предложат скульпторы, архитекторы, то есть творцы-создатели этого монумента.

Д. Володихин

— Ну, хотелось бы вложить свои пять копеек на эту тему. Моя точка зрения, что, конечно, наиболее удачная точка для размещения памятника — это Астраханский кремль или, во всяком случае, какая-то точка перед входом в него. Всё-таки правление Ивана IV, его походы, присоединение Поволжья, боевые действия по защите Астрахани связаны с работой русских зодчих. Та крепость, которая была в Хаджи-Тархане до их работы, вот то самое Хаджи-Тарханское городище, она намного скромнее того, что было там создано.

А. Музафаров

— Да, от неё ничего не осталось, в сущности.

Д. Володихин

— И наш современный Кремль — это, конечно, и гордость Астрахани, и, что немаловажно, статья прибыли в городской бюджет. Это важный момент. Таким образом, связать память Ивана IV с Кремлём было бы, на мой взгляд, важно. А вот кого поставить на этот памятник? А вы предлагаете героев присоединения, то есть князя Шемякина-Пронского, стрелецкого голову Ковтырева, казачьего голову Михаила Колупаева, казачьего атамана Ляпуна Филимонова и ещё другого атамана Фёдора Павлова. Может быть, может быть. Такой получится настоящий многофигурный мемориал. Мне кажется, что, может быть, это разумно, но есть другая идея — сделать обобщенные символические фигуры тех, кто сражался тогда за Астрахань. Государь сам по себе как человек, который постоянно поддерживал замысел по присоединению Астраханской земли. Конечно, стрелец, который поборолся за Астрахань, русский стрелец. Конечно, казак, без которого присоединение Астрахани было вообще делом невозможным, и, может быть, служил и татарин, как вы помните, в 1554 году присоединение Астрахани это было в не меньшей степени татарское дело, чем русское. В России жило огромное количество татар, многие из них служили Ивану IV, как знатные люди, условно говоря, царевичи, даже цари-чингизиды, так и знать, так и простые татары, они участвовали в походах по присоединению Астрахани, внесли свой вклад, ну, давайте почтим память и татарских удальцов, которые в этом важном деле для истории нашего государства поучаствовали. Вот может быть три фигуры плюс государь. Конечно же мы не пытаемся здесь с Александром Азизовичем заменить мнение астраханцев, населения города, населения области и тем более руководства астраханского, мы в данном случае просто обсуждаем, как можно было бы поступить, что здесь уместно, что здесь неуместно, что было бы наиболее очевидными идеями для такого памятника. АлександрАзизович, вы полагаете, что вообще в целом Астрахань — это город, который до сих пор процветает, когда-то он был южными воротами русской торговли, сейчас он на Каспии связан опять же с Каспийской торговлей. Вы видите, что в рамках России у Астрахани есть доброе будущее?

А. Музафаров

— Безусловно, как и у всей России в целом. Безусловно, и потом, понимаете, Астрахань открывает для себя новые грани, зайдите на любой форум рыбаков-любителей, Астрахань — это Мекка, куда стремятся рыбаки со всей России ловить волжскую рыбу, да, и это тоже еще одна новая грань жизни этого города, которая открывается вот буквально на ваших глазах, да, то есть множество, и я уверен, что это не последнее. Город может открыть себе много нового, интересного, и город, расположенный в этом месте, будет процветать.

Д. Володихин

— С моей точки зрения, Астрахань ещё и жемчужина русской архитектуры дореволюционных времён. Последние два царствования представлены в ней просто блистательно, и турист, который едет из любого уголка России в Астрахань, он не прогадает. Там исторический контекст так силён, что призраки истории буквально ходят с тобой рука об руку по набережной Волги и по старинным кварталам этого города. Дорогие радиослушатели, время нашей передачи подошло к концу. От вашего имени я хотел бы поблагодарить Александра Азизовича Музафарова за его сегодняшнюю просветительскую деятельность. И мне остается сказать вам спасибо за внимание. До свидания.

---

Все выпуски программы Исторический час

• «Великая Отечественная война и танкостроение». Александр Музафаров
• «Рюрик — загадки личности». Сергей Алексеев
• «История Киева». Сергей Алексеев

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов