«Как в испытаниях научиться черпать силы у Бога?» Священник Роман Федотов, Ольга Смирнова, Ксения Хайсанова

В этом выпуске «Клуба частных мнений» священник Роман Федотов, стилист, супруга священника Ольга Смирнова и журналист Ксения Хайсанова размышляли о том, как в испытаниях научиться черпать силы у Бога.

Ведущая: Наталия Лангаммер

---

Н. Лангаммер

— Добрый вечер, дорогие радиослушатели, в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы, как обычно, в воскресенье вечером собираемся в студии Светлого радио, чтобы обсудить одну из тем, которую подняли в утреннем эфире Радио ВЕРА наши авторы, авторы программы «Частное мнение». И сегодня у нас тема, сколь понятная, столь и непостижимая — как научиться черпать силы у Бога в горестях, в испытаниях, именно у Бога, а не просто искать, как это пережить, искать в себе этот ресурс. В гостях у нас настоятель Патриаршего подворья, храма священномучеников Власия и Харалампия в Братеево, священник Роман Федотов. Добрый вечер, отец Роман.

Иерей Роман

— Добрый вечер, дорогие друзья.

Н. Лангаммер

— Ольга Смирнова, жена священника, отца Антония Смирнова, стилист. Добрый вечер, матушка Ольга.

О. Смирнова

— Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— И Ксения Хайсанова, журналист, которая, собственно, эту тему предложила. Добрый вечер, Ксения.

К. Хайсанова

— Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— Давайте послушаем программу Ксении о ее пути сражения с болезнью, и потом уже будем обсуждать все.

«Я с детства не помню себя вне стен храма. Родители смогли посеять в сердце главное — любовь к Богу. Мама и папа оказались в Церкви, потому что им было страшно за меня, непонятно, как жить. Когда я родилась, врачи поставили диагноз — детский церебральный паралич. Родители не опустили руки, лечили меня, старались сделать все, чтобы болезнь отступила настолько, насколько это возможно. Не всегда эти усилия приносили результат, и родителям было горько. Только сейчас, взрослея, я понимаю, как им было тяжело и больно. Так мама и папа оказались на пороге храма, то обретая, то снова теряя веру в возможность моего исцеления. Они шли к Тому, Кто может дать неоскудевающую надежду — к Богу. При этом мои удивительные родители смогли сделать так, чтобы болезнь не стала для меня трагедией. Конечно, я понимала, что я не могу ощущать свободу в собственном теле, бегать или прыгать, но тогда не предъявляла претензий Богу, не задавала вопроса, почему я болею. Встать на ноги хотелось, и мы молились о том, чтобы Господь меня исцелил. Причем я не сомневалась, что это может произойти в любую секунду. Так и жили, любили друг друга, ходили в храм. Вопрос, почему это со мной, возник в 14 лет. Было невыносимо тяжело чувствовать собственную слабость и зависимость от других. А потом пришло понимание: когда я принимаю обстоятельства своей жизни, хотя бы стараюсь с ними согласиться, Господь укрепляет, и моя немощь становится переносимой, получается жить в этих обстоятельствах счастливо и с благодарностью. Да, я больна, мне двадцать с небольшим, и я не могу самостоятельно пойти туда, куда хочется, требуется сторонняя помощь. А чтобы улучшить качество жизни, необходимо много тренироваться. Но со мною Господь, и Он держит за руку, а значит все можно перенести и ничего не бояться. Только не надо выдергивать руку из Его любящей десницы. Больше я не задаю себе или Богу вопрос «почему же?» и даже вопрос «для чего?». Я учусь доверять Богу, Который выбрал для меня такой путь. Наверное, именно эти жизненные обстоятельства и строят мое спасение. Но из сердца никуда не ушла детская уверенность в том, что если Господь посчитает нужным, то исцелит в одно мгновение«.

Н. Лангаммер

— Ксюша, спасибо за искренность, за такой рассказ. Какая-то глубина пронзительная, что замираешь, не зная вообще, как на это реагировать. Ты предложила эту тему сегодня обсудить. Что бы еще человек, который настолько силен, как ты, мог услышать от нас, немощных, как черпать силы у Бога? Наверняка, ответы уже все есть.

К. Хайсанова

— Ну ответы есть, но они же меняются постоянно. Мы, как люди, не замираем, я что-то нахожу, что-то теряется, где-то Господь, видимо, хочет сделать еще искусней — ты прошел один уровень какой-то, и другой уровень Господь дает. Но и все равно немощь, она же, особенно в моем случае, так скажем, постоянна что ли, и поэтому отсюда возникают также постоянно какие-то новые вопросы, на которые ты ищешь новые смыслы. Потому что со старыми смыслами, если закостенеешь, так сказать, в них, ты вот как раз тонешь в этой немощи и слабости. Поэтому я, так скажем, для чего я об этом говорю с людьми разными, и почему я и сегодня пришла, чтобы вот вместе как-то в соприкосновении, как Господь говорит, где двое или трое, там вот рождается какая-то новая истина, новые ответы. И мне кажется, что это важно как-то постоянно, когда путь долгий, постоянно как будто бы сверять маячки и постоянно обновлять смыслы, постоянно вот искать эту силу. Потому что вроде бы уже что-то и нашел, и знаешь, что на Бога опираешься и не выдергиваешь как раз свою руку из Его десницы, но при этом все равно иногда соблазн очень велик так сделать. И иногда оказываешься прямо как будто бы в самом низу. Хотя уже вроде как был и не внизу, был с опорами с какими-то внутренними, с молитвой, и вдруг опять на самом дне отчаяния и снова оттуда выбираться. А выбираться я предпочитаю с Богом и с людьми, поэтому я пришла сюда сегодня.

Н. Лангаммер

— Матушка Оля, вам знакомая ситуация, к сожалению, может, уже и слава Богу, да, такое заболевание в вашей семье тоже сыграло роль в вашей жизни, и как вы научились черпать силу у Бога? Это вот, правда, какое-то, не знаю, спецподразделение, какие-то просто элитные войска Божии — люди, которые умеют жить вот с такими, может быть, и дарами. Оль, как?

О. Смирнова

— Я, во-первых, очень благодарю, что меня пригласили на эту передачу, очень рада познакомиться и увидеть Ксению. И сейчас сижу, и понимаю, что меня охватывает такой трепет и большая радость, что я вижу такую состоявшуюся девушку, которая и обрела свою профессию, и низкий поклон, конечно, родителям, которые прошли с ней вместе этот путь и, думаю, продолжают проходить. Радость, потому что у меня сейчас Анюта, и она, конечно, сильно младше, ей только одиннадцать, и мы только переходим во второй класс. И, действительно, я согласна с Ксенией, что это каждый раз какие-то новые этапы. За что-то ты, что-то ты уже научился принимать, благодарить, и ты идешь. Но с каждым, наверное, годом появляются какие-то новые и события, и какие-то трудности, которые ты учишься заново принимать. Как? С доверием Богу, с обращением к Нему, ну по-простому, как к Отцу, ты просишь, и Он всегда дает эти ответы. Не всегда, может быть, быстро, иногда со временем, но они обязательно приходят, приходит это утешение. И, конечно, в суете такой бытовой у тебя глаз замыливается, ты перестаешь думать о том, что у тебя рядом с тобой светлый ребенок, светлый человек, немощный, где-то раздражаешься, устаешь — естественные такие человеческие моменты. Но действительно, бывает, как-то Господь тебя как восстанавливает и дает вот это ощущение ангела рядом, благодати. И всегда это бывает вовремя. Кажется, уже сил вроде бы нет, и вот Господь посылает или человека, или какое-то событие важное, что твой ребенок что-то смог, чего-то добился, и ты получаешь невероятное воодушевление, как первые шаги маленького ребенка.

Н. Лангаммер

— Вы обе говорите, что вроде бы уже нашел опору, а потом — раз, и новые какие-то обстоятельства, ситуации, и вылетаешь. Куда? Опять в ощущение, что за что, почему, или куда вылетаешь? Наверняка же есть уже вот этот опыт, что Господь рядом, да, и какая-то уже сила данная, перманентная или вот, может быть, я не так это ощущаю. Расскажите.

О. Смирнова

— Вопросов, за что, у меня лично не возникает. Вопросы, наверное, возникают, а что дальше. Переживаешь больше за будущее этого ребенка, понимая все какие-то трудности вообще внедрения людьми с особенностями в обычную жизнь. Но я понимаю сейчас вот, мы когда пошли в школу, я очень сильно переживала, особенно, когда были первые контрольные, первые задания, и что-то получалось, что-то не получалось. Но потом я поняла, что действительно важно вот быть в моменте и сегодняшнем днем. Вот Господь дал сегодня, получилось — слава Богу. Потому что я, оборачиваясь какое-то время назад, допустим, пять лет назад, я даже не думала, что мой ребенок вообще может в школу пойти.

Н. Лангаммер

— Я помню этот момент, когда это обсуждалось. Но она смогла, и она выполняет задания.

О. Смирнова

— И она смогла, и действительно это большое чудо. Это большое чудо, что она полностью ограничена и не может ходить, нерабочие руки, и вот так вот все равно и школу Господь послал, и возможность учиться.

Н. Лангаммер

— И друзей там.

О. Смирнова

— Да. Поэтому вот прошли сейчас два года обучения и, слава Богу, я очень этому рада. И, наверное, я учусь у нее жить в моменте и радоваться тому, что есть.

Н. Лангаммер

— Я напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы сегодня обсуждаем тему «Как черпать силы у Бога в тяжелых ситуациях, в испытаниях, в болезнях». В гостях у нас настоятель Патриаршего подворья, храма священномучеников Власия и Харалампия в Братеево, священник Роман Федотов. Ольга Смирнова, жена священника, стилист, мама девочки особенной, прекрасной Анечки. И Ксения Хайсанова, журналист, боец христианского фронта, который тоже со сложной болезнью живет. Уникальные люди, конечно. Отец Роман, вот Господь нам сказал: примите силу. Вот я прямо за эту цитату хочу уцепиться. Вот эта сила, она где, как ее получить, в какой момент? Она для избранных или она для всех?

Иерей Роман

— Знаете, она вездесущая, эта сила, и всегда присутствует. Даже сейчас, как вы говорили, в специальных подразделениях военного назначения. Вот я за этим столом как раз ощущаю себя с воинами, да, с коллегами, может быть, потому что я заместитель председателя военного отдела московского епархиального. И действительно, знаете, как мы говорим: Господи, воззвах, услыши мя, Господи. Вот из немощи нашей мы взываем, возверзаем свою печаль на Господа. И поэтому, когда ощущаешь всегда какую-то свою слабость, какое-то вот, так сказать, испытание жизненное, ты, наверное, понимаешь самое главное, самое важное — что с тобой всегда рядом Бог. Это вот такое ощущение реального присутствия Бога. К сожалению, в силу, наверное, наших немощей, наших, как говорят святые отцы, да, таких кожаных риз, греховного поражения такого, мы часто отвлекаемся, мы бываем там, раздражаемся, кричим, ругаемся. Мы начинаем унывать, печалиться, как говорят герои нашей передачи. Вот это свойственно, наверное, любому человеку — священнику там, монаху, епископу. Но закрывать двери своей кельи души для Бога или, не дай Бог, роптать, унывать — это значит действительно отвергать от себя вот те божественные силы, которые всегда присутствуют вокруг нас. Потому что, если даже таким языком военной терминологии говорить, есть какие-то стратегические цели. Вот для диавола такая стратегическая, наверное, цель — это, можно сказать, энергетическая установка нашей души. Вот поражаешь какие-то центры, от которых зависит электричество, снабжение войск, штаба — и все, и тогда легче будет как-то дальше со всем справиться. Диавол об этом прекрасно знает. И поэтому его действие как раз направлено на то, чтобы отлучить нас от этой божественной силы. Вот Ксения вначале замечательно сказала, что она чувствует, что вот Господь ее берет всегда за ручку и ведет. Действительно, мы как вот маленькие детки, которые совсем, в общем-то, ничего не могут без мамы, без папы. Вот хотя они, конечно, вырывают руку, говорят: да я сам, да вот я сам буду дорогу переходить. Да куда, малыш, смотри, тут вокруг теперь и самокаты, и машины. А когда ты находишься вот в Отчих объятиях, тебе спокойно. Ты вот как бы возвращаешься в ту самую нормальную среду, когда вот Господь в Эдемском саду с нашими прародителями лицом к лицу беседовал. Поэтому, наверное, это самое главное, самое важное, чтобы мы старались как бы сгенерировать в себе вот эти вот божественные энергии, не тем, что мы там унываем, печалимся, начинаем роптать и говорить действительно, за что, а не для чего, скорее всего мы открыли дверь души таким упованием на Бога, такой божественной тишиной своего сердца, для того чтобы услышать действительно тихие шаги Господа, Который всегда идет к нам. И мне вот, как больничному священнику, потому что я служу в детской клинической больнице уже много лет, Федерального медико-биологического агентства России. И вот у нас тоже неврологическое отделение, где очень много всегда деток находится, да, с разными болезнями такими вот неврологическими. И вы знаете, вот я уже, по-моему, второй раз говорю на Радио ВЕРА, что я регулярно, заходя именно в это отделение, причащая детей, захожу как будто в райский обители. Потому что таких, во-первых, сильных людей, ощущающих реальное присутствие Бога — я беру прежде всего детишек таких, они действительно особенные, родители, которые несут там тяжелый жизненный крест. Я вот так вот говорю, что на Рождество у меня есть всегда возможность попить чай в палатах со святыми. Или на Пасху. Сидишь с ними, говоришь, ешь сухари вот так вот, да? И ты понимаешь, как люди в простоте своей и одновременно в сложностях своих, в этих переживаниях, в этих страданиях, они действительно гораздо ближе стоят к Богу, чем ты. Потому что я иногда кратковременно, очутившись где-нибудь, например, сам в больничной палате со своими собственными детьми, иногда привозят ребенка, например, после реанимации, да, ты смотришь на него, и он там не очнулся еще, и ты начинаешь молиться по-настоящему. Может быть, когда ты так не молился уже, не знаю, там даже у престола Божьего. И когда нас действительно посещает Бог через вот какие-то испытания жизненные, скорби, мы как никогда осознаем вот близость Его присутствия.

Н. Лангаммер

— То есть все-таки вот это вот наша немощь, да, мы совершенствоваться должны, наверное, в признании этой немощи. Потому что пока, вы знаете, для меня это в какой-то момент давно, когда я воцерковлялась, это был как другой мир. Я в храме увидела родителей, которые привезли на коляске ребенка своего —немощного, болящего, и вот его причастили. И они так по-деловому, зная, что делать. Он начал кричать, биться. Люди все смотрят, я вижу в глазах такой ужас и панику. А родители совершенно спокойно там: платочек дай, ага, — у них это отработано. И у меня подруга говорит: они уже святые, они уже спаслись. И я понимала, что я даже не представляю, как это нести, как вот этот вот крест нести. То есть это вот в этой, видимо, в признании своей немощи, да, дальше находятся какие-то ответы. Ксюша, какие ответы? Вот ты говорила, что я вот нахожу ответы, потом там новые ответы. Поделись, какие ответы хотя бы, чтобы мы тоже как бы учились.

К. Хайсанова

— Ну, во-первых, вот, конечно, самое сложное это было в переходный возраст, когда ты вдруг осознаешь, что ну ты, правда, не такой. И вот самое как бы потому, что у меня как бы родители говорили всегда раньше, что все в порядке. То есть не было так, что там с тобой все хорошо, прямо все идеально, но они говорили, что все в порядке, ты просто другая. И мир семьи, он все-таки совершенно другой, это как будто бы теплица любви в моем случае была, где ты вот этим всем напитывался. А потом в 14 лет от тебя вдруг начинают отпадать друзья, которым там стало неинтересно сидеть с тобой на лавочке, и они пошли кататься на самокате. И ты понимаешь, что они пошли кататься на самокате, а ты туда пойти с ними не можешь. Следовательно, ты немного социально или много социально отрезан, как бы тут уже кому как повезло в степени вот этой отрезанности. И вот тут до меня дошло, что проблема большая, и ее действительно нужно признать уже, не так, как говорили мама и папа. Хотя, если бы они мне так не говорили, если бы они меня этой любовью не согревали, наверное, было бы намного все печальнее потом, в подростковом возрасте. И вот пришлось остаться один на один с Богом и спрашивать у Него многое. Почему я? И как мне теперь с этим быть? Вот я помню, говорила Богу такие слова: ну Ты же вот... Ну, допустим, родители у меня уходили на работу, а я была одна дома. И я говорила: вот у мамы есть работа, у папы есть работа, мама с папой есть друг у друга. Ну а я как? Как мне вклиниться в эту систему, как мне в нее попасть? То есть мне тогда, поскольку я была именно вот в стадии отчаяния глубокого, мне тогда как-то не приходило в голову, что найдется и работа, найдутся и какие-то социальные связи. Но просто, когда человек в отчаянии, он не видит путей к выходу, у него очень темно внутри и от этого темно снаружи. И я много вопросов задавала Богу, и в какой-то момент я их даже сама себе внутри пугалась, что это такие вопросы, которые как бы не принято вроде бы задавать. Почему-то это со мной, как бы что я... Не то, чтобы это была прямо претензия. Я Ему говорила: хорошо, это со мной. Но это уже со мной. Как мне теперь дальше вот здесь жить? Покажи, покажи мне людей, которым я нужна. Потому что страшно же быть ненужным. Для меня вот самое страшное как для человека — это быть ненужным. Это вот когда ты не можешь приспособиться, как будто бы в этот мир встать, как в часовой механизм, который движется. Я Ему прямо так и говорила, Господу: покажи мне, как мне здесь приспособиться, уже такой, взрослеющий. И еще один такой как бы путь в поиске ответов — это помочь другим. Я отвернулась от себя на какой-то момент и стала заниматься интернет-волонтерством. То есть как бы писать какие-то посты всегда было моим каким-то таким навыком, это стало получаться как раз в переходном возрасте, и я стала помогать другим деткам с ДЦП, которые были младше меня, вести группы помощи какие-то. Ну помогать родителям хотя бы вот в этом, чтобы у них как-то двигались сборы средств на лечение их детей. И так я...

Н. Лангаммер

— Стала нужной.

Н. Лангаммер

— И так я стала нужной, во-первых, это была первая такая ступенька. И обрела много друзей. Семью священника из Ставрополья, например, отец Артемий и матушка Анна, у которых я теперь уже покрестила их младшего сына. Это такая дружба длиной в 10 уже лет, в этом году как раз будет 10 лет, как мы дружим. И Господь показал. А потом снова были какие-то спады, что было тяжело, и каждый раз Господь показывает, что не все потеряно, что свет есть, и даже не в конце, свет иногда ближе, чем... Все говорят: свет в конце тоннеля, есть такая поговорка, но на самом деле он не в конце, он ближе, чем мы думаем. Просто мы иногда смотрим от него в другую сторону, как какая-то такая история.

Н. Лангаммер

— Вот как интересно. Вот я тоже сейчас об этом думаю, что Господь... Только повернись сам. А мы все думаем: как же нам встретить Бога, как же нам получить Его силу. Оль, как у вас было?

О. Смирнова

— Опять же, слушаю Ксению, и очень близки ее рассуждения. Потому что у Анюты сейчас тоже потихоньку начинается вот этот этап: а что я могу, а как я могу? А могу ли я как сестра делать? Получается или не получается, да, и возникают такие обиды, расстройства. То есть если раньше действительно она жила себе счастливой жизнью — мамочка, папочка, носят на руках, перевозят на коляске, показывают мир и радуются жизни вместе с ней. А тут уже, конечно, пытается она отделяться, ей хочется что-то, учиться чему-то, делать самостоятельно, без нашей помощи. И, честно говоря, для меня тоже это такое вот недавнее большое чудо, что несколько месяцев назад она научилась, правда, лежа, сидя в коляске не получается, тяжело пока ей себя собрать, но вот лежа она научилась на планшете скачивать игры, и сама в них играет, и какие-то развивающие, разные. Для меня удивительно, потому что раньше ребенок этого не умел, а теперь она каждый раз меня зовет и говорит: мам, посмотри, я сама. Я сама это сделала, сама скачала.

Н. Лангаммер

— Молодчина какая.

О. Смирнова

— Да. И еще вот, возвращаясь опять же к этому этапу, когда мы пришли в школу, честно говоря, 1 сентября, и я смотрю на деток и понимаю, что мы самые тяжелые по физике. И у меня такой страх внутри, думаю: Господи, как так Ты нас сюда привел, мы вообще сможем здесь учиться? Почему здесь такие, казалось бы, ну вот легкие дети — у кого-то просто рука как-то не двигается, кто-то сидит, но руки рабочие. А мы полностью, можно сказать, да, так обездвижены, только глаза. И, конечно, Господь потихонечку успокаивал, и я уже начала видеть и других детей. А потом в какой-то момент даже послал Анюте подружку из старшего класса, из 8 класса, сейчас она уже в 9 классе, из этой же школы. Она написала мне, и оказалось, что когда-то, когда Аня была еще совсем малышкой, ей было годика два, мы с ее мамой участвовали в одном конкурсе для особенных мам, он был организован от форума «Дети-ангелы», и тогда мы с ней познакомились. И вот как раз Милана пошла только в первый класс. И я, смотря на нее, думала: какое счастье, какое чудо, ну не знаю, получится ли у нас когда-то. И вдруг, представляешь, мы оказываемся в одной школе. Это чудо. И они начинают общаться, переписываться по WhatsApp, и моя дочь, конечно, с большим воодушевлением. Во-первых, ребенок, который уже учится в этой школе и может ей многое рассказать, а во-вторых, опять же такая самостоятельность.

Н. Лангаммер

— Своя жизнь уже.

Иерей Роман

— Да, своя такая взрослая жизнь.

Н. Лангаммер

— И даже какой-то букет стоял от какого-то мальчика.

О. Смирнова

— Там букет, да. Есть такой момент, да, что нравится Аню вот одному мальчику, вижу внимание. Удивительно тоже для меня, потому что мальчик физически сохранный — то есть он ходит, у него все хорошо, учится на класс постарше. И вот какое-то особое внимание всегда ей уделяет, и подходит, и спрашивает, как у нее настроение. Да, и вот на 8 марта в школе, понятно, подарил ей цветы. Она была безмерно счастлива, но так эмоции своей не показывает особо.

Н. Лангаммер

— Я напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Мы обсуждаем сегодня тему, как черпать силы у Господа в испытаниях, в сложных ситуациях жизненных. В гостях у нас настоятель Патриаршего подворья храма священномучеников Власия и Харалампия в Братеево, священник Роман Федотов, Ольга Смирнова, жена священника, стилист, и Ксения Хайсанова, журналист. Мы сейчас прервемся на небольшую паузу. Пожалуйста, не переключайтесь.

Н. Лангаммер

— Возвращаемся в эфир Светлого радио. Напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы обсуждаем сегодня тему, как черпать силы у Бога в сложных жизненных обстоятельствах, да и вообще в жизни. В гостях у нас настоятель Патриаршего подворья, храма священномучеников Власии Харалампия в Братеево, священник Роман Федотов, Ольга Смирнова, жена священника, стилист, и Ксения Хайсанова, журналист. Борцы, вообще невероятные люди, которые живут в каком-то, не знаю, особом мире особенных людей, которые, на мой взгляд, особенные, потому что очень сильные. Как вам кажется, отец Роман, действительно совсем другой уровень доверия Богу или другой уровень каких-то духовных сил?

Иерей Роман

— Наталья, вот я сейчас слушаю ваши истории, рассказы, и вот Ксении, матушки и ваши, и они все говорят о том, что дом, наверное, это действительно место любви и нежности. Это не просто фраза, это фраза со стенда, которую я только что прочитал на выставке в честь Царственных страстотерпцев, проходящей в Андреевском монастыре. Это слова императрицы Александры, которая всегда радела за теплоту дома. И, между прочим, у нее тоже был больной ребенок, царевич Алексей, и она тоже всегда за это переживала, молилась. И теперь мы молимся им, Царственным страстотерпцам, чтобы они укрепили нас. И, конечно, семья, о которой вы говорили вначале, которая пришла в храм помолиться, действительно, это уже, наверное, люди, достойные какой-то большой награды. Не только там государственной, да, а вот награды от Бога, потому что они сохранили свою домашнюю церковь от вот таких вот нестроений, ударов. Часто бывает, действительно, встречаешь в неврологическом отделении людей, которые оставляют друг друга, расходятся. Это очень страшно. А когда у нас есть действительно семья или просто близкие люди, которые могут друг другу помочь, это действительно такой, знаете, прообраз семьи, как, не знаю, как домашней церкви. В общем-то и даже в этой огромной семье мы никогда не будем ненужными, да, то есть всегда Господь, вот как Отец Небесный, Он очень любит и дорожит нами. И в каждом из нас есть частичка мамы и папы, и поэтому, конечно, мы будем для них всегда очень важны. Мы понимаем, что в каких-то тяжелых жизненных обстоятельствах семья дисциплинируется духовно. Потому что часто мы где-то забываемся, начинаем там ругаться, кричать, но есть такая потребность что-то всегда отдавать, не только брать. Отдать частичку себя, пока ты жив, пока бьется твое сердце. У нас вот тоже очень близкие друзья, Валентина и Михаил, они были, кстати, на этой передаче — у них детки-даунята, такие особенные детки. И они приглашают сейчас в свой дом всех, кому врачи в женской консультации ставят такой диагноз на предварительном скрининге, говорят: не торопитесь, не делайте, не дай Бог, аборты. Придите, посмотрите, как мы живем. Что эти дети, которые так любят родителей, как никто другой. Эти дети, которые так послушны своим родителям, как никто другой. Поэтому, действительно, Господь посылает нам испытания для того, чтобы преобразить нас, подготовить для того, чтобы мы жили в Царствии Небесном. А про людей, которые действительно бывают так агрессивны, они агрессивны не только к людям с особенностями развития, да вообще к друг другу часто. Уж если Христа самого распяли, если мы вспоминаем там дни гонения нашей Церкви, вот так вот, потому что люди свою волю подчиняют, по сути, воле диавола. Так хочет диавол, и поэтому такие вот рождаются вещи. Люди действительно, как вот мы сейчас говорили о том, что вы говорили, Наталья, нужно измениться. Это действительно, знаете, какой краеугольный камень в этом разговоре. Потому что силы мы черпаем у Бога тогда, когда хотим созидать в своей душе праведность. Это часто очень актуальная на самом деле тема, потому что мы на таком на чиле или, как сейчас говорят, на расслабоне. Говорят: ну в храм можно не сходить сегодня, можно посуду не мыть. Ну врач выписал какие-то лекарства — ну ладно, завтра. И поэтому человек как бы постоянно себе дает какие-то поблажки. Да, наверное, мы уже ниже плинтуса упали. Если нас поместить, наверное, в какой-нибудь век, не знаю, XVII или там XVIII в России, нам скажут: ну кто это такие, калики перехожие пришли — в храме стоять не могут пять минут, что-то разговаривают, злятся, ругаются, дерутся, пьют там, переедают и так далее. Да и примеров мало на самом деле вокруг. Раньше смотришь, что здесь, в той деревне там какой-нибудь подвижник, блаженный, да, здесь вот батюшка, так сказать, молится как следует. И поэтому мы так расслабились, что вообще, мне кажется, потеряли понятие о том, что такое добродетель, вот что такое вообще опыт добрых дел. И когда человек хотя бы в самом малом начинает стараться, например, в семье, он старается терпеть немощи своего супружника или супруги, или там немощи своих детишек, которые постоянно нас, действительно, заставляют стать лучше, он ближе становится к Богу, он начинает понимать, что есть не просто опыт злых дел, когда я всегда там хлопаю дверью, всем недоволен, и жизнь мне не мила, и от этого, конечно, я унываю, печалюсь. А есть еще опыт добрых дел, когда я что-то сделал, у меня маленькая такая победа, я понимаю, что вот здесь Господь меня как бы так целует в головку: ты Мой маленький, слабенький, как хорошо, что ты сделал первый шаг.

Н. Лангаммер

— И вот тут Он уже есть, там Господь рядом. Потому что когда ты самостоятельно наслаждаешься этой жизнью — используя слово, которое произнесли, — чилишься, да, современный сленг, то тогда как-то вот про Бога ты и не вспоминаешь, и кажется, что и без Него можно. А вот тут Он появляется, когда надо делать усилия над собой.

Иерей Роман

— Да, ведь на самом деле это вообще часть глобальной политики, когда люди сейчас только думают часто о своем удовольствии, о том, что мне с этого будет. Мы видим действительно большие проблемы в семейной жизни. Люди сейчас не хотят создавать, например, браки, люди не хотят рожать детей. И иногда даже если вот какая-то женщина в нашей больничной, в частности, комиссии мы об этом говорим, решила сделать аборт, мы говорим: а давайте мы вам там предложим какой-то дом для мамы и ребенка на первые четыре месяца, давайте мы вам поможем финансово, да? Давайте мы возьмем, в конце концов, этого ребенка в свою семью. Нет, она говорит, я вот решила так, потому что я не хочу лишать себя свободы, я, так сказать, строительница своей жизни. И вот действительно человек даже не задумывается о том, что нужно в чем-то немножечко потрудиться. Вот так вот даже в нашей обыденной жизни мы действительно даем себе какие-то обещания: завтра я вот непременно буду другим. Я помню, когда лично у меня была, так сказать, операция, как все не очень удачно пошло с наркозом там, да, я чувствую, что коньки скоро отброшу, там реаниматолог вышел, я еще начал говорить: Господи, я вот обещаю Тебе, я на детей орать больше не буду, к службе буду нормально готовиться, последование все читать. Но прошли, конечно, месяцы, вот я немножко окреп и как-то опять слабину дал. Вот поэтому, я говорю, это такой очень важный вопрос в том, что если ты хочешь черпать силы у Бога, да, ну ты посмотри вот наверх, что вот эта вот благодать Духа Святого, она вот постоянно на тебя изливается. Вот кто-то очень нехороший, да, хвостатый, рогатый, этого не хочет. Но нам надо помнить, что мы не просто замухрышки какие-нибудь, да, там Золушка на самом деле, она ведь в конце концов на бал попала. Поэтому диавол, он такой грубой мешковиной скрывает вот это божественное родство в каждом из нас. Вот этот свет, о котором мы говорили, а где он? Этот свет, по сути дела, внутри нас. И когда мы присматриваемся друг к другу, мы это видим. Вот даже если пройти какие-то события последней недели, я недавно отпевал человека, который был болен онкологией. Его жена встала на колени в момент отпевания, и она говорит: батюшка, мы последние месяцы жизни настолько увидели красоту в друг друге, мы настолько полюбили крепко друг друга, как никогда. Потому что мы начали ходить вместе в храм, мы поняли, что есть у нас вот одно такое некоторое общее естество, вот так вот Бог нас вместе сочетал, что мы ответственны друг за друга. И он, говорит, принял такое непростое решение — я вот даже в паллиативных наших центрах, в хосписе об этом слышу часто от врачей, это такой как бы подвиг, особый подвиг, да, — он решил вот не принимать никакого лечения, ни химиотерапии, ни операции, вот так вот, да, чуть ли он не затворился там у себя там дома. Вот он, конечно, приглашал священника, чтобы он приходил, но вот она прямо со слезами говорила, что вот он испил чашу страданий до дна. И, говорит, я настолько вот люблю его, говорит, я настолько молю о нем Бога сейчас. Поэтому часто так, действительно, человек видит свет в другом, особенно в момент испытаний.

Н. Лангаммер

— Я это видела, правда, мне было три года, но я это видела, когда внезапно заболел мой папа. Я ничего не поняла. Был мамин день рождения, я побежала к папе, папа был в душе. Они какую-то яму там, не яму, канаву прокапывали с мужчинами. И там дома суета, салатики на даче, там все. Я говорю: мам, я пойду папу искать. Она говорит: не беспокой папу, он в душе. Ну я, значит, все равно подбежала, а он не в душе, он сидит на ступеньке, такого, знаете, уже синеватого цвета, и большую белую таблетку в руках держит. И говорит: Натуль, маму позови. Это был инфаркт миокарда обширный. Его увезла скорая, и каждый день... Опять же, маленький ребенок, да, и вот у меня изменился ритм, расписание. Мама приезжала, но она еще минут 30−40 плакала. Мне надо было подождать, и только потом к ней, значит, меня пускали. Ну как бы сочувствия в этом возрасте как такового ты не испытываешь. Но просто я понимаю, что теперь у нас вот такой пункт в расписании появился. А она потом мне рассказывала, что она его вымолила. «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас» — все что она помнила от своей верующей бабушки, которая ее научила вот этой молитве. И она, не будучи верующей, его фактически вымолила. Потому что у нас в роду по мужской линии все уходили лет 45. Папа как раз был примерно такого возраста, 45. И дальше всю жизнь мы жили с человеком болящим, потому что больше трех килограммов ему поднимать нельзя. И что как бы заставляло нести этот крест? Да не было это крестом. Это была такая любовь, и как бы для нас так было естественно. Я уже когда папы не стало, общалась с молодыми людьми, там мы куда-то ездили, я хватаю сумки, мне говорят: Наташа, ты что, любишь тяжести таскать? Наверное, машинально просто, потому что мы привыкли так жить. А как по-другому? Мне кажется, что именно вот любовь дает силы. Но любовь — это и есть Господь. Да, Оль, что любовь дает силы с этим болящим человеком рядом жить. Но это же не страдания.

О. Смирнова

— Да, страданиями это не назовешь. Часто для меня это было каким-то открытием. Вообще ты открываешь этот мир. И я в своем блоге это когда-то написала: открывая мир особенных детей. Потому что это прямые лучи и нити связи с Богом, такие барометры веры, которые тебя действительно вот из этой суеты периодически возвращают и учат. Хотя, казалось бы, вот она, немощь такая очень тяжелая, и действительно в ней сила Божия совершается. Я сейчас вспомнила о своем сыне, да, вот он с нами прожил всего лишь шесть лет. Удивительно, что, конечно, имея двоих детей с ДЦП на руках, да, еще там старшая Лика, она все равно еще была тогда маленькая, не всегда получалось выбираться в храм на праздники, да, когда уже более-менее их состояние стабилизировалось. Но нередко в какой-то момент, какие-то сложности у Луки случались именно в двунадесятые праздники. Вот ты как хочешь, ты встанешь, потому что там у тебя у сына приступ или там что-то с ним происходит, что тебе нужно срочно, и ты молишься. И я уже в какой-то момент это уже с улыбкой как-то воспринимала и говорю: ну Лукась, ты вот обязательно в двунадесятый праздник что-нибудь выдашь такое, чтобы мама молилась на коленях, да, там, просто с воплем Господу: помоги! Потому что отец в храме, и ты его не дернешь, он служит у престола, и ты вообще не можешь его никак отвлекать. Да и с Анютой на самом деле тоже такие вот моменты бывают, что мне всегда кажется: вот она устанет на службе, вот ей будет тяжело. По-разному бывает, но нередко она полностью всю службу — да, понятно, что она сидит в коляске, но все равно это ребенок, которому интересно, да, там через 20 минут уже что-то другое. Нет, она будет следить, она слушает песнопения, она и споет и «Верую», и «Отче наш». И бывают дни, когда уже мне тяжело, и я говорю: Анют, может завтра не поедем? Нет, к папе в храм, мама, едем в храм. То есть вот она каждый раз вот показывает еще пример такой стойкости и любви к Богу и к богослужению.

Н. Лангаммер

— Я напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы обсуждаем сегодня тему, как черпать силы у Бога в период испытаний или вообще в жизни, когда она не такая простая, как у других людей. В гостях у нас сегодня настоятель Патриаршего подворья, храма священномучеников Власия и Харалампия в Братеево, священник Роман Федотов, Ольга Смирнова, жена священника, стилист, и Ксения Хайсанова, журналист. Ксения стала журналистом и хорошим журналистом, и очень приятный русский язык. Я когда прочитала первые тексты для «Частного мнения», я написала, что спасибо за такой чудесный русский язык, что очень приятно читать. Ксюша, ну вот тогда наступило ощущение востребованности и встроенности в этот часовой механизм социальный?

К. Хайсанова

— Ну вот я же говорю, я еще иду, сообщу, наверное, потом в конце пути каком-то все-таки, не знаю... Во-первых, я очень тяжело училась в институте, потому что общество было все-таки не готово, особенно журналист. При любом удобном случае или не всегда удобном, преподаватели говорили, что это профессия, которую кормят ноги, что как ты будешь делать прямые репортажи, как ты будешь выходить в прямые эфиры. Нет, они как бы не агрессировали в мою сторону, но просто им было непонятно, как я это действительно буду делать. Потом, значит, когда меня взяли на работу в газету епархии нашей Сибирской, откуда я родом, меня взяли на работу — я не подавала никакую заявку, не проходила никакой отбор, меня просто нашли и взяли на работу. И, видимо, Господь хотел вот так для меня максимально упростить этот путь, маршрут, чтобы я поняла, что я все-таки на своем месте. И примерно раз в неделю я благодарю Бога за то, что я работаю как бы в сфере все-таки православных СМИ, потому что это огромное счастье. И наша как-то с вами встреча тоже ведь произошла, нельзя сказать, что я куда-то шла сознательно к ней. То есть как бы это вот получилось так, можно сказать, невзначай. И тоже вижу я в этом Божию руку какую-то, да, и что мы сегодня говорим о важном, очень важном, мне кажется, для многих — это тоже вот, значит, так. И вот каждый раз, когда это происходит, нельзя сказать, что я прямо чувствую свою востребованность, но я чувствую, что я на своем месте, я здесь что-то действительно могу, и это важно. Потому что именно в сотворчестве с Богом и с людьми могу что-то сделать. И что люди меня окружают хорошие, прекрасные, это тоже важно. Я вот, наверное, еще что хотела сказать. Вот есть слова апостола Павла, их уже упоминали, про то, что сила совершается в немощи. Но я обратила внимание на другую строку из этого же послания: «Ибо, когда я немощен, тогда я силен», — говорит апостол Павел. И вот этот парадокс, мне кажется, о котором мы говорим уже достаточно долгое время, вот он для меня удивителен. Потому что вот именно вот мы говорили про признание своей немощи, вот именно ее признать: да, Господи, так. Это как бы состояние, наверное, похоже на некоторую обнаженность пред Богом, когда вот ты действительно снимаешь с себя вот эти как бы такие покровы, про которые батюшка говорил, покровы, которые ты не всегда хочешь снимать ни перед людьми, ни перед Богом тоже не всегда хочешь быть настолько честным в своей молитве. Но только в этой честности и вот в этой открытости как бы появляется вот эта сила, когда ты уже вот на самой грани вроде бы, и ты все ненужное оставил, все, что у тебя было в сердце — там все возмущения, невозмущения, какие-то излишние чувствования, и ты вот стоишь перед иконой или не стоишь перед иконой, или смотришь на небо, и молитва твоя становится удивительно простой, что так, Господи, ну вот так, я такая, но я с Тобой хочу быть, ну и Ты, значит, тоже. Если я хочу быть с Тобой, значит, Ты тем более будешь со мной и как-то все мои пути управишь, и как-то все будет хорошо. Еще я для чего подняла такую тему, это тоже важно сказать, наверное. Не у всех так, как у меня в семье, и не у всех так, как в семье у отца Антония и матушки Ольги. Вот это важно сказать. Потому что я вообще эту тему решила поднять, потому что я уже какое-то время общаюсь с девушкой, мы когда-то с ней вместе проходили лечение. Ей тоже, как мне, 23 года, получается, молодая девушка. И она начала приходить в храм, начала идти к Богу, но в ее голове появилось еще больше вопросов. И она пока еще эти маячки для себя не нашла, ей очень тяжело. Очень тяжело. Она прямо спрашивает: зачем Бог меня такой создал? Ну вот такой как бы, хотя она может передвигаться, она многое может, но она не может найти в себе вот эти силы и, самое главное, не может найти даже капельку радости своего существования. То есть она постоянно где-то на фоне думает о том, что она несчастна из-за своей именно физической немощи, что вот это вот главное препятствие для ее счастья, для ее человеческой реализации даже перед Богом, ну и простой человеческой самореализации там в профессии. И я еще хочу сказать, что это не так. Мне кажется, это самое главное, что должно прозвучать здесь сегодня еще, что это не так. И, может быть, попытаться не бороться...

Н. Лангаммер

— С реальностью, да?

К. Хайсанова

— С тем, что не переборешь как бы. Можно пытаться просто посмотреть в другую сторону. Но вот, к сожалению, пока в диалоге с той девушкой не работает мой опыт, так можно сказать. Я вроде как пытаюсь показать, что смотри, не все так плохо, как тебе кажется. Но пока у меня, к сожалению, получается плохо. Но если у меня получается плохо, я думаю, все-таки получится, может быть, у Бога получше, намного лучше. И я надеюсь, что эта девушка и многие другие, которые послушают наш разговор, они, может, как-то... Ну как-то чуть легче им будет. Потому что это, правда, бывает очень больно. Очень больно. И дорогу к Богу ты там не сразу найдешь. Я не знаю, сколько ее искали мои родители, я не знаю. Ну, правда, это для меня вот... Я сейчас взрослею, и я не знаю, как все, что мы пережили — там девять операций у меня было там, я трижды училась ходить за свою жизнь. То есть сначала в четыре года, потом там как бы это все, и каждый раз снова учиться ходить. Там мой духовник, уже ныне покойный, но он тоже мне, я уезжала на операцию, он мне говорит: ну вот смотри, я с тобой тут рядом посижу. Даже если меня нет, представляй, что я рядом с тобой на больничной коечке этой сижу. А если я с тобой рядом, значит, и Господь с тобой рядом тем более. Потому что там, чтобы человеку оказаться рядом, ему нужно взять билет на поезд, ему нужно пробраться в это отделение, куда никого не пускают, ему нужно там как-то, в общем, уговорить медсестру, чтобы пройти в эту палату там, это все. А Богу ничего этого не нужно, Он всегда рядом. И там, где больно, очень больно, там всегда Господь. И, наверное, вот сейчас уже таких, наверное, острых испытаний нет у меня уже в жизни, как-то все устаканилось все равно, ритм свой появился. Но вот там был Господь всегда, когда было тяжелее всего. Это абсолютная правда, что когда тебе тяжелее всего, ближе всего Господь. Вот, наверное, так.

Н. Лангаммер

— Вот я тоже хочу, Оля, спросить, а как вот этот момент для верующего человека, когда появляется такое испытание в жизни, да, такой крестик? Потому что неверующие, пройдя какие-то пути, приходят к Богу и находят опору. А когда ты уже был верующим человеком, и вдруг вот такой крестик, даже два у вас. Как это было тогда?

О. Смирнова

— Ну у меня все равно был перед глазами пример моей мамы. Потому что моя сестра болела лейкозом, и мама воцерковилась благодаря этой болезни. Слава Богу, пришла вообще ко Христу и сейчас в монастыре подвизается. И, конечно, я просто видела эту жизнь до и после. И Господь спасал тогда, и первые чудеса, связанные с моей сестрой. Она ушла, ей было всего лишь 15 лет. И потом уже люди, которые ее знали и даже, которые ее не знали, приезжали к ней на могилу, молились о ее упокоении, и Господь по ее молитвам помогал. То есть она стала такой вот первой нашей святой для нас, в нашей семье. И, конечно, этот пример мамы, как она все это выдержала, как она все это приняла и несла, он мне очень помог. Конечно, он мне очень помог. Ну поначалу ты, наверное, не воспринимаешь это как крест, потому что тебе просто некогда об этом подумать, просто есть какие-то определенные задачи, связаны со здоровьем твоих детей, и их нужно решать. И ты как бы с мужем понимаешь, что мы вдвоем это все берем и решаем настолько, насколько это возможно. И Господь начинает посылать и врачей, и людей, и показывать, что все это непросто. Хотя, конечно, наверное, самое сложное, это вот эти моменты принятия, что не вся реабилитация помогает, не каждого ребенка с ДЦП можно поставить на ноги. Вот это для родителя, который все-таки принял своего ребенка, и он уже идет этим путем, самое сложное. Потому что ты вроде бы видишь рядом тех, у кого такие же повреждения, но они лучше восстановились. И вот это для меня было, наверное, самый такой сложный момент. Ну а потом уже какие-то ухудшения в состоянии, и когда приступы выявились, ты учишься в моменте это все принимать. Ну как ты учишься? Ты просто опять же встаешь перед Богом, или не встаешь, или в моменте ты говоришь Ему вот как есть: я сейчас не понимаю, что мне делать, помоги. Я не знаю, как вообще с этим быть. Потому что порой даже врачи разводят руками. Вот они приезжают на скорой, они не видели таких детей, кто-то и вообще не сталкивался, они не знают, что делать. Какие-то общие рекомендации даются, и все. И ты ищешь информацию, читаешь форумы, начинаешь общаться с мамами. И опять же Господь посылает людей. Вот Он всегда отвечал через людей, это правда, утешал, обнимал, как я говорю всегда. Потому что иногда вот вовремя сказанное слово, оно тебе помогает и становится ответом на твои вопросы внутри. Вот как-то так.

Н. Лангаммер

— Отец Роман, мы уже заканчиваем программу, хотя, мне кажется, можно было еще и говорить, и каждое ваше слово полезно людям, которые нас слушают. Отец Роман, подытожьте как-то.

Иерей Роман

— Да хочется все новые и новые темы поднимать, да, потому что это такая многогранная, так сказать, стезя. И даже вот сейчас, слыша о всех переживаниях, о трудах, ты понимаешь, что действительно вы люди, которые постоянно находитесь в работе. Вот как журналист начинает какое-то свое расследование, вот эта творческая энергия начинает захлестывать, вот он в одну командировку, в другую, новые какие-то пласты информации поднимает, да, что-то свое делает. Так же и здесь, когда у нас какие-то испытания, скорби, мы, как вот сейчас говорят, да: парни, работаем. Находимся, да, на каких-то, специально военной там операции, начинаем делать какую-то, так сказать, непосредственную задачу. Вот, кстати, там тоже люди не могут в этих скорбях находиться без Бога. Они очень просят, чтобы, например, священники к ним приехали, причастили их. Потому что Бог становится близок именно в постоянном таком духовном напряжении. Да, это, может быть, тайна креста, когда ты должен постоянно трудиться, работать, молиться. Мы, как священники, тоже иногда изнемогаем и говорим: да сколько же это, Господи, может продолжаться? Сегодня «Крокусы» эти, отпевания там, да, потом этот хоспис, потом больница, и все это в один день. Люди плачут, достают из гробов своих детей. Думаешь, как бы все это забыть быстрее. Потом понимаешь, что, отдавая, ты, наоборот, принимаешь, что, наверное, действительно, как говорили сейчас Ксения и матушка, да, что мы, знаете, кто искушен, тот и может искушаемым помощи́. Вот они знают, что такое милость Божия, что такое скорби, что такое взаимная помощь. И поэтому, действительно, вот эти слова, эта замечательная передача, хочется верить, послужат каким-то жизненным ориентиром и желанием почерпать помощь у Бога прежде всего. Потому что Он, Господь, в изобилии преподает нам, как из живоносного источника, Свои дары святые. Конечно, это невозможно без Церкви, без причастия, без упования на Бога Живаго, без покаяния невозможно. Но вот живое свидетельство этого всего находится за нашим столом. Вот поэтому дай Бог всем крепости, сил, любви к Богу, и ни в коем случае не унывать и не печалиться.

Н. Лангаммер

— Вы знаете, я поначалу, вот как-то у меня картинка перед глазами стояла немощного человека, который просто смотрит в небо, поднимает глаза в небо. А когда я вас сейчас послушала, я ищу так похожее что-то в себе, чтобы понять, ну как мы все, наверное, анализируем любую информацию, и у меня сейчас возник образ апостола Петра, идущего по воде. Вот чуть-чуть усомнишься... Нам почему-то кажется очень сложным по этой воде пойти, потому что я лучше, как привыкла — в лодке там как-то, да, вот на свои силы. А это прямо вот вы — идущие по воде. Спасибо вам огромное за ваши слова искренние сегодня. Даже не хочется больше ничего говорить. В эфире была программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы сегодня обсуждали тему, как черпать силы у Бога в испытаниях, вообще на нашем жизненном пути. В гостях у нас был сегодня настоятель Патриаршего подворья, храма священномучеников Власия и Харалампия в Братеево, священник Роман Федотов, Ольга Смирнова, жена священника, стилист, и Ксения Хайсанова, журналист, которая и предложила эту тему и открыла свое сердечко сегодня нам. Спасибо вам огромное. Спасибо, Ксюша, дай Бог новых свершений на профессиональной стезе предназначения твоего, ждем новых программ. А мы с вами, дорогие зрители, прощаемся. Напомню, что нашу программу можно не только слушать, но и смотреть на всех площадках Радио ВЕРА, в нашей группе ВКонтакте и на сайте https://radiovera.ru/. До встречи через неделю, в 18.00. Всего доброго. До свидания.

К. Хайсанова

— До свидания.

Иерей Роман

— Всего доброго.

---

Все выпуски программы Клуб частных мнений

• «Заповедь о любви к ближним». о. Димитрий Туркин, Арутюн Миносян, Ольга Цой
• «Послушание». Священник Михаил Сергеев, Сергей Цыбульский, Елена Смаглюк
• «Насколько христианин должен быть современным?» Священник Олег Осадчий, Лидия Рой, Светлана Чехова