«Молодежь — бунт, или ответственность?» Священник Сергий Старокадомский, иеромонах Геннадий (Войтишко)

Священник Сергий Старокадомский, иеромонах Геннадий Войтишко в студии Радио ВЕРА

У нас в гостях были настоятель храма святителя Алексия Московского в деревне Середниково священник Сергий Старокадомский и руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации иеромонах Геннадий (Войтишко).

Разговор шел о том, с какими трудностями сегодня сталкивается священник при разговоре о вере с молодыми людьми, какие вопросы их волнуют. В чем особенность поведения в молодом возрасте — это время бунта, или начала принятия самостоятельных решений? Также мы говорили, почему старшее поколение чаще всего не может найти общий язык с молодежью и как это влияет, в частности, на отношение молодых людей к Церкви.

Ведущий: Алексей Пичугин

А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте, это «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, рад вас приветствовать. С удовольствием представляю наших гостей. Ближайший час, эту часть «Светлого вечера», вместе с вами, вместе с нами проводит священник Сергий Старокадомский, настоятель храма святителя Алексия в Середниково. Добрый вечер.

Иерей Сергий

— Добрый вечер.

А. Пичугин

— Иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации. Здравствуйте.

Иеромонах Геннадий

— Добрый вечер.

А. Пичугин

— А мы, и я позволю даже, наверное, с цитаты себе начать, мы решили поговорить про молодежь — что такое молодежь, что это за возраст — детство, молодость. Мне позвонил отец Сергий тут как-то относительно недавно и начал громить молодежь. Не знаю, можно так сказать?

Иеромонах Геннадий

— Раскрою секрет, он позвонил мне тоже.

А. Пичугин

— Тоже громил молодежь?

Иеромонах Геннадий

— Да.

А. Пичугин

— Причем громил он, начиная с цитаты отца Александра Шмемана. Вернее как, он цитатой отца Александра Шмемана громил молодежь. Я эту цитату тогда, с вашего позволения, приведу в сокращенном виде, это из «Дневников» отца Александра: «Вся трагедия, вся скука, все уродство жизни в том, что нужно быть „взрослым“, от необходимости попирать „детство“ в себе. Взрослая религия — не религия, и точка, а мы ее насаждаем, обсуждаем и потому все время извращаем. „Вы уже не дети — будьте серьезны!“ Но только детство — серьезно. Первое убийство детства — это его превращение в молодежь. Вот это действительно кошмарное явление, и потому так кошмарен современный трусливый культ молодежи. Взрослый способен вернуться к детству. Молодежь — это отречение от детства во имя еще не наступившей „взрослости“. (Извините, цитата достаточно длинная, но я тут подсокращу чуть, продолжу.) Христос нам явлен как ребенок и как взрослый, несущий Евангелие, только детям доступное. Но Он не явлен нам как молодежь. Мы ничего не знаем о Христе в 16, 18, 22 года! Детство свободно, радостно, горестно, правдиво. Человек становится человеком, взрослым в хорошем смысле этого слова, когда он тоскует о детстве и снова способен на детство. И он становится плохим взрослым, если он эту способность в себе заглушает». Там на самом деле у отца Александра Шмемана — кто-то может эту цитату найти по поиску, — она длинная, там, рассуждения о писателях: то, что в Толстом гениален ребенок и бесконечно глуп взрослый, там дальше о том, что апофеоз взрослости — это Маркс и Фрейд, много чего еще. Но вот, мне кажется, достаточно даже вот этого фрагмента, чтобы начать разговор. И я правильно понимаю посыл или мы все его вот как-то одинаково понимаем, да, что ребенок — это прекрасно, а молодежь — это необходимость, необходимость какого-то переходного состояния из детства во взрослое состояние. Отец Сергий.

Иерей Сергий

— Ну конечно, это необходимость, это некоторый необходимый сложный возраст. Но мне кажется, что тут проблематика, она заключается в том, что вот этот вот действительно сложный возраст, потому что мы все переживали молодежный возраст, он вдруг стал для всего общества эталонным. Хорошо быть молодежным.

А. Пичугин

— Стильно, модно.

Иерей Сергий

— Стильно, модно, молодежно. Молодежно — априори хорошо.

Иеромонах Геннадий

— Но подождите секунду, а где это звучит?

Иерей Сергий

— Слушайте, батюшка, ну практически везде. Практически везде. Сейчас вот я чуть-чуть мысль закончу.

А. Пичугин

— Я помню, что я ехал долго достаточно на машине, и мы с отцом Сергеем дискутировали — я по Bluetooth, если что, я за рулем с трубкой не разговариваю. И мы долго дискутировали на эту тему... Нет, лучше продолжайте, я потом свои пять копеек вставлю.

Иерей Сергий

— Да. И про молодежь в истории письменности мы встречаем очень много цитат, и они удивительно похожи. Первая цитата — о том, что молодежь не такая, не уважает устоев отцов и ничему не соответствует, — мы встречаем, на минуточку, в письменности Хаммурапи. А здесь можно прыгать тысячелетиями, там до Сенеки и дальше, дальше, дальше. И везде примерно одно и то же: неуважительность, разболтанность, чего хотят, то и делают. Но нигде мы не встретим утверждение того, что это нормально. Да, это плохо, да, это такой возраст, и этот возраст переживается. Но помни, юноша, что за все тебе...

А. Пичугин

— А грехи юности Господь прощает.

Иерей Сергий

— Да, вот. Но когда вдруг мы говорим, что молодежь — это вот и есть настоящая правда, вот в этой фразе отец Александр очень точно подловил, почитайте в его развернутом виде, он очень точно подловил вот этот вот момент перехода — это 60-е годы, когда это начало обсуждаться так активно, что молодежь заявляет: ваши ценности сгнили.

А. Пичугин

— Может быть, у отца Александра как раз в этот момент был вот этот — хотел сказать, переходный возраст, — кризис среднего. Не знаю, если это 60-е годы, мне кажется, даже это 70-е. Потому что вот эти дневники от семьдесят какого-то года отец Александр...

Иерей Сергий

— А в 60-е это явление начинало...

А. Пичугин

— 60-е это явление, да, вот эта молодежная революция, студенческие волнения и все прочее. Ну да, я тут, наверное, еще не привел окончание цитаты о том, что раньше спасало мир то, что молодежь хотела стать взрослой, а теперь ей сказали, что она, именно как молодежь, и есть носительница истины и спасения. Чего я искал, когда был молодежью? Показать себя и больше ничего, чтобы мною восхищались и считали чем-то особенным. Но давайте посчитаем, отцу Александру было как раз лет пятьдесят на тот момент, когда он это писал, и это определенный, наверно, этап переосмысления там выход из какого-то возраста и отвержение того, что было раньше. Отец Геннадий.

Иеромонах Геннадий

— Возможно. Мне вот как раз сейчас почти без малого пятьдесят, но я вообще-то как-то, с одной стороны, нейтрально к этому всему отношусь, ко всем этим высказываниям о молодежи. Вообще, конечно, понятно, если говорить о цитате отца Александра Шмемана, нужно понимать контекст, в котором это все-таки родилось.

А. Пичугин

— А тут нет контекста, это дневники.

Иеромонах Геннадий

— Нет, мы понимаем, что в целом, что в мире в это время происходило.

А. Пичугин

— Ну вот отец Сергий и говорит.

Иеромонах Геннадий

— Да, и, наверное, можно предположить, почему возникла такая реакция отца Александра. Но надо сказать, что подобного рода реплики в той или иной степени звучат и сейчас, и недавно, и будут продолжать звучать. Молодежь, она такая активная, пассионарная, молодые люди динамичные. Но послушайте, если мы говорим о 60-х годах, они снесли, в общем-то, режим во Франции, так на минуточку. Молодые люди, устроившие бунт и революцию по факту. Поэтому вот эта молодая энергия, она, в общем-то, не так уж, вряд ли стоило бы ее игнорировать. Это раз. А с другой стороны, уж во всяком случае, петь постоянно дифирамбы: ах, молодость, ах, молодежь! — наверное, это какие-то такие прекрасные воспоминания о том, когда не просто деревья были там какими-то, и трава все зеленее. В молодости все прекрасно — и пылкая любовь, и разочарования, и еще какие-то события, в жизни происходящие. И, наверное, вот такое, знаете, кивание головой в ту сторону, с одной стороны, вот таких стариков пятидесятилетних, некоторое брюзжание...

Иерей Сергий

— Прекратите, отец Геннадий, я вам сейчас зеркало принесу, чтобы вам стыдно было.

Иеромонах Геннадий

— Некоторое брюзжание: а вот они, а вот да мы, да вот... Вот, наверное, все проблемы начинаются с перекосов в одну и во вторую сторону. Но я вижу сейчас эти перекосы. Культ молодости, он, в общем-то, культ. И это мне не особо нравится, между прочим.

Иерей Сергий

— Тут вот какая штука, о которой вы сейчас сказали: они снесли. Они не снесли. Старшее поколение сдалось и дало им снести. Старшее поколение не выполнило свою функцию старшего поколения и с тех пор стремительно регрессирует в ответственности. То есть вот мы сейчас, как старшее поколение, мы сейчас как поколение, которое должно нести за себя ответственность, за все что вокруг ответственность, мы скоро возраст молодежи дотянем до 50-ти. Раньше молодежь считалась до 20-ти, потом до 25-ти, потом до 27-ти...

А. Пичугин

— Сейчас до 36-ти.

Иерей Сергий

— Сейчас до 36-ти.

Иеромонах Геннадий

— А это в связи с чем так? Потому что люди все больше и больше инфантильны или же что?

Иерей Сергий

— Вот это то, о чем, мне кажется, стоит подумать. И как раз то, что и является вот этим вот культом, неразумным культом, на мой взгляд, молодежи. Нормальное совершенно явление, когда молодежь бунтует, когда она протестует. И когда этот протест упирается в стену старшего поколения, который несет ответственность, и которая под этим бунтом, безусловно, продвигается. И всякий раз вот эта вот граница, она движется естественным, нормальным образом. Но при этом продвигается, не регрессируя, не заигрывая вот в эту вот молодежь. Безусловно, свободу никто никому просто так не дает. Свободу надо всегда взять, это...

Иеромонах Геннадий

— Ну это факт.

Иерей Сергий

— Это факт. А когда человек, только начав себя потихонечку осознавать, только получив какие-то первые уроки своей физиологии, первые уроки своего действия, вдруг говорит: ваши ценности ничего не стоят.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации, и священник Сергий Старокадомский, настоятель храма святителя Алексия в Середниково. Смотрите, вот тут, мне кажется, все немного в кучу у нас собралось, тут что-то надо разделять. С одной стороны, вы отец Сергий, говорите, что возраст молодежи у нас официально бесконечно во всем мире продлевается — 20, 25, 27, 30, 35, 36 уже сейчас, да. Но я все равно считаю, что это достаточно отделимая история от того, что там «ваши ценности ничего не стоят». Конечно, вот этот юношеский бунт, который всегда есть, всегда был, всегда будет, когда...

Иерей Сергий

— Более того, он даже хорош, когда он заключен в определенный возраст.

А. Пичугин

— Да в определенном возрасте, конечно. Но мне кажется, что когда 50-летний... Хорошо, нет, 36, да, у нас сейчас? 33-летний, 34-летний человек говорит, что ваши ценности ничего не значат более старшему поколению — ну это, знаете, частный случай. А вообще, там, можно продвигать сколько угодно этот возраст, двигать до 70 лет, там делать молодежь — но это все-таки какие-то социальные программы скорее, что-то там необходимое для реализации государственных программ в области там одного, второго третьего, но к реальному возрасту молодежи это отношение не имеет. Потому что у нас, смотрите, в Церкви есть определенный ценз возрастной, он там соблюдается, не соблюдается, но есть там тридцать с чем-то летние архиереи. По факту со стороны государства, с точки зрения государства они еще молодежь, но они управляют большими епархиями. У нас есть губернаторы там тридцати с чем-то летние, которые управляют большими регионами. И они молодежь с точки зрения государства? Молодежь. Молодые губернаторы. Более того я вам скажу, что в Академии наук вообще удивительная история — юные 70-летние академики. У нас средний возраст академиков российской академии наук порядка 70 лет, и в основном им больше. А какой-нибудь затесавшийся юнец 65 лет, он реально действительно юнец, он молодежь. Я это вот точно совершенно знаю, поскольку там немного общаюсь с этой средой, и действительно там люди активные очень, 85-летние академики считают вот этих вот 65-летних зарвавшихся юнцов зарвавшимися юнцами. Потому что их ценности — это не их ценности, они их дезавуируют.

Иеромонах Геннадий

— Наверное, здесь, правда, нужно разделить мухи и котлеты отдельно. Но первое, наверное, можно предположить, во всяком случае, я это так понимаю, когда речь идет о молодом возрасте, это вопрос активности и такой силы жизненной, энергии. Молодой возраст, он как раз-таки об этом, он фонтанирует этим всем. И современный мир помогает человеку быть максимально активным достаточно долго. И физиологически, и интеллектуально, да, это все как-то какие-то вещи взаимосвязанные. Это первое. Вторая вещь, что касается ценностей, да, если посмотреть на патриархальное общество — носителем тех самых ценностей хранителем и распространителем являются люди старшего поколения. И не зря Христу в Евангелии говорят: слушай, тебе еще пятидесяти нет, а какого Авраама ты видел? А про бунт в Евангелии — ну, условный бунт, но в общем бунт. Блудный сын, он в общем тоже себе не старик, да? История с юношей, который приходит ко Христу и задают какие-то вопросы, которого возлюбил Христос, там тоже есть про это юношество. Вот молодежь и юношество — это про одно и то же, наверное, близко все это. Так вот, если молодые люди пытаются осваивать свой мир в той своей энергии, в силе возраста своего, своего вот этого потенциала, который начинает раскрываться, выходя из дома, то они пытаются и для себя понять: а вот то, что нам говорили те самые взрослые, насколько это действительно ценность для нас, живущих здесь и сейчас. Не является ли это архаикой, которая сковывает наше развитие, сковывает нашу ту самую энергию, которой фонтанируют в этот самый момент. И наверное, рассуждая так, они говорят: нет, вот эти все оковы оставьте при себе, в музее красивом. Мы не будем претендовать на то, чтобы этот музей разрушить, но дайте нам жить здесь и сейчас, в тех условиях и в том качестве, которое мы себе определяем. И вот в этом самая проблема, потому что если это настоящие ценности тех самых взрослых, 50-летних или 60-летних, или кого постарше, оно про то, чтобы сохранять, умножать жизнь. И в этом смысле, конечно, молодые люди, когда стремглав летят навстречу свету, а это всего лишь фонарь тепловоза, и расшибают себе лбы, конечно, старики говорят: но мы-то вам говорили же, мы же вас предупреждали, а вы вот так. И вот этот конфликт поколений, который никуда не денется, это энергия, жизнь. Другое меня что здесь беспокоит, и то, с чего вы, отец Сергей, начали, что этот культ молодости действительно возведен в ранг культа. Вот молодость — это эталон, мерило и светоч, и все должны быть молодыми. И я даже больше скажу: как-то стареть красиво стало некрасиво. А человек в возрасте — это уже как бы ну что, все про какую-то эту молодость говорят. У нас в Церкви нарратив про молодежь, молодежь, молодежь. А про людей старших я вот слышу только в контексте деятельности отдела по социальному служению. И меня это удручает, на самом деле.

А. Пичугин

— Я бы, знаете, тут тоже, наверное, не согласился. Поскольку у нас все равно процессами управляют люди старшего поколения в Церкви. И так было испокон века, и так, скорее всего, будет продолжаться. И люди старшего поколения, они как раз много говорят о необходимости работы с молодежью — в положительном ключе, в отрицательном ключе, хорошая молодежь, плохая молодежь, — но там мяч в руках людей как раз старшего поколения, причем поколения, которому уже от семидесяти. Это, кстати, схоже с Академией наук.

Иеромонах Геннадий

— А мне, кстати, показалось, в этом же контексте еще одна проблема, которую, наверное, молодые люди чувствуют, что вот те самые люди относятся к ним не как к субъектам, как к личностям, а как к объектам, которые можно лепить, возделывать и формовать под твои идеи, подходы, запросы. Вот мы сейчас поработаем с молодежью, вот мы работаем с молодежью, мы ее выработаем в том или ином формате, и она будет такая, как мы ей хотим. А это субъекты этих отношений, это личности, которые хотят тоже участвовать или сидеть за этим столом, обсуждая свое, в конце концов, будущее или настоящее. И я думаю, что природа этого бунта тоже и в этом кроется.

Иерей Сергий

— Ключевая штука. Вот когда вы, батюшка, говорите о том, что патриархальное общество, да? Мы патриархальное традиционное общество воспринимаем, даже на уровне риторики, как нечто негативное.

Иеромонах Геннадий

— Да я, наоборот, с позитивом...

Иерей Сергий

— Вы — понятно.

Иеромонах Геннадий

— Ну да. Мне положено, да?

Иерей Сергий

— Вам уже пятьдесят, идите к зеркалу посмотреть. Традиционное общество — это единственная форма общества, которая может передавать важнейшие знания, которые являются, если хотите, таким духовным ДНК выживания. Когда Господь начинает говорить Аврааму, Он говорит: от тебя произойдет народ. Почему народ? В одном поколении никого ничему не обучить. И вот эта вот логика того, что Господь воспитывает народ, в котором есть преемство, и в котором есть ответственность взрослого за то, что происходит в жизни народа. И мы видим, что на отрезке священной истории это воспитание идет, и оно идет подчас очень радикально: помните, что говорили древние, Я же говорю вам... Эта заповедь была вам дана по жестокосердию вашему. И понятно, что в этом развитии общество, управляемое традиционно, оно идет в правильном направлении и достаточно большими шагами.

Иеромонах Геннадий

— Тут я не могу не согласиться, конечно.

Иерей Сергий

— И нет вопросов в том, что молодежь бунтует. Нет вопросов. У меня гораздо больше вопросов, скажем так, к моему поколению, к нашему поколению, которым как раз там время нести ответственность. А мы, задрав штаны, бежим за комсомолом, общаясь на сленге, пытаясь быть понятными.

Иеромонах Геннадий

— Это так отвратительно, вот с моей колокольни.

А. Пичугин

— Есть те, у кого это лаконично выглядит, но это единицы.

Иерей Сергий

— Посмотрите, что мы видим. Нормальное явление, когда старшее поколение говорит о важной части человеческой жизни, такой как целомудрие. А мы как взрослое поколение — я не говорю сейчас церковное и нецерковное, — как взрослое поколение мы эту позицию сдали. Более того, какой бы ты ни был взрослый, говорить о целомудрии почти неприлично: «Ты что же, из патриархального общества, что ли? Это что за архаика?» И таких примеров мы можем набрать огромное количество. То, что мы сейчас видим, к счастью, у нас пока не в таком количестве, но в Канаде принят закон, ведущий уголовное преследование родителей, отговаривающих детей поменять пол, несовершеннолетних детей.

Иеромонах Геннадий

— Трампа на них нет. Скоро будет. Такие черные шутки на «Светлом вечере».

А. Пичугин

— Светлого радио.

Иерей Сергий

— От черных людей в черном.

А. Пичугин

— Давайте шутки мы оставим пока, а продолжим через минуту. Я напомню, что у нас в гостях сегодня священник Сергий Старокадомский, настоятель храма святителя Алексия в Середниково, и иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации. Я Алексей Пичугин. Через минуту мы все снова здесь.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию Светлого радио. Напомню, что у нас сегодня в гостях священник Сергий Старокадомский, настоятель храма святителя Алексия в Середниково, иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации. Мы говорим о том, что же за возраст такой, возраст молодежи, чем он плох, но чем он все-таки, наверное, прекрасен, хорош, и в каких рамках может или не может существовать молодежь. Я не знаю, вот Черчилль понятно все говорил, вот эту цитату чаще всего приводят. Мне еще нравится цитата поэта Андрея Ханжина, который там в своем очень длинном стихотворении «Археология» писал, в одном четверостишье:

Вот рухнувшее царство Зазеркалья.

Вот русский — радикал до тридцати,

Затем — патриархальная каналья

В тоске сиюминутного пути.

Понятно, что я, знаете, вспоминаю там свои юные экспедиционные годы, когда все было весело, беззаботно, классно, и как экспедиционное руководство снисходительно на нас смотрело, посмеиваясь по-доброму, иногда не по-доброму на то, что мы творили. А потом мы подросли, сами перестали быть молодежью, а приезжая в ту же самую экспедицию, смотрели уже весело, по-доброму или не очень по-доброму на таких же, как мы были. Но здесь же есть большая разница, вот она тоже очень важна, как мне думается. Мы можем, конечно, про себя говорить, что да, мы тоже были вот такими, ах, вот какими мы были. Но мы чаще всего свою молодость вспоминаем как-то очень приятно: а вот было так, а вот было эдак. А потом собираемся все — я как-то, знаете, иногда оказываюсь в какой-то компании людей в черном, которые любят поговорить о том, как плохо вообще, какая нынче пошла молодежь. А я этих людей в черном знал почти всех, когда им было по 15, 16, 17, 18 лет...

Иеромонах Геннадий

— Оторвы были?

А. Пичугин

— Да, все до единого. Ну и что? А мы это как-то в себе уже приняли и осудили. Ну зачем это в себе осуждать? Но было, да, всякое было. А при этом постоянно вспоминаются и в этой компании, и в экспедиционных компаниях, как же классно мы проводили время тогда, да, и как вот сейчас этого не хватает. А вот на этих посмотрите — они вот не такие совсем, не то.

Иеромонах Геннадий

— Вот я большой не фанат брюзжания любого, и по молодому возрасту, и по приключениям и экспериментам, в хорошем смысле экспериментам, в молодом возрасте, подростковом. Вообще любое брюзжание мне не нравится. Но, вот знаете, чтобы не упустить вот очень важную вещь, которой коснулся отец Сергий, говоря о патриархальном обществе. Я действительно считаю, что патриархальное общество — это общество здоровое, и это, ну с моей колокольни, правильно Богом устроено. Отец наш Небесный, патриархальное общество, «патр» и прочее, прочее.

А. Пичугин

— Что такое патриархальное общество?

Иеромонах Геннадий

— А теперь давайте об этом поговорим. И невозможно говорить о патриархальном обществе без понимания того, кто таков отец. А с этим у нас большая — во всяком случае в России и на постсоветском пространстве, — большая, как говорится, напряженка. И в этом смысле я убежден, что нынешнее российское общество совершенно не патриархально и совершенно не традиционно. Объясняю. Моя любимая статистика — беру в кавычках слово «любимая». У нас 11 миллионов 800 тысяч семей с детьми. Из них 6 миллионов 600 тысяч семей — с одним родителем. Из этих 6 миллионов 600 тысяч семей с одним родителем или такие, так называемые, монородительские семьи...

А. Пичугин

— Мама и бабушка.

Иеромонах Геннадий

— И из этих 6 миллионов 600 тысяч — это семьи только с мамой. Монородительская семья, где мама или ее мама.

А. Пичугин

— Ну, я и говорю, мама и бабушка. А это значит, что и предыдущая, очень часто, как часто бывает, это тоже семья, соответственно, вот, с одним родителем.

Иеромонах Геннадий

— Да, и это проблема. О каком мы патриархате можем здесь говорить, вот в этом контексте, если разрушена вообще устойчивость семьи, традиционность семьи, если уж на то пошло, и, соответственно, ломается весь механизм передачи тех самых ценностей. Мальчик всегда стремится быть мальчиком. И, конечно, находясь в тесной орбите единственного родителя, но своей матери, он будет вырываться из этого еще больше. Поэтому, мне кажется, этот бунт с подросткового возраста, переходящий в юношеский и молодежный — мне так не нравится это вот слово «молодежный», но в юношеский возраст, — он будет гораздо более существенным, чем это наблюдалось раньше, как мне думается. В силу искаженности вот этих детско-родительских отношений. Поэтому вот этот посыл о том, что прежде, чем говорить о молодых людях, давайте все-таки поговорим о нас — что не так с нами, с нашей филармонией, и почему мы не ту музыку играем, так вот, откровенно говоря.

А. Пичугин

— Я, кстати, извините, что перебиваю, абсолютно согласен, потому что — тут маленькая историческая вставка. У нас в мире, наверное, никогда не было в обозримой исторической перспективе прошлого гармоничного патриархального общества. Всегда были какие-то сумасшедшие перегибы, даже когда об этом патриархальном обществе говорилось. И даже когда семьи были полные, все равно это было совершенно не то патриархальное общество, которое идеальное, и которое, вряд ли, опять же, возможно здесь, на земле.

Иеромонах Геннадий

— Если возвращаться к библейскому такому нарративу, как мне кажется, это то, что я вижу, в общем-то, это история про то, как отец говорит своему сыну, как отец ведет за собой. И ты станешь отцом множества народов — вот это очень важная здесь ремарка. И вот это отцовство — это, мне кажется, такой важный предохранитель от какого-то абсолютно юношеского безумия. Хотя, с другой стороны, никто от этого не застрахован, потому что сыновья... Хотя мы не знаем, они в каком возрасте и сколько им там было, когда они пришли и насмеялись над отцом. Тоже тут никто не застрахован. Природа человеческая, она такова, какова она есть. И в этом смысле, что мы хотим от молодых людей, которые не восприняли от нас вот этого, если хотите, отцовства или от тех старших, которые окружают этих молодых людей, этого здорового отцовства. Поэтому, конечно, можно говорить: вот эти виноваты, эти виноваты, и что делать? Так эти вот русские вопросы, они мешают жить. Она ситуация такова, как она есть.

Иерей Сергий

— Ну мне кажется, что это не только русские вопросы, а эти качели всегда качались. И Джироламо Савонарола — это тоже некая общественно принятая на короткое время сторона качения этих качелей. И таких, и таких было много. Я как раз и пытаюсь сказать о том, что молодежный возраст хорош для молодежи.

Иеромонах Геннадий

— Так, это требует комментария.

А. Пичугин

— Я понимаю, к чему отец Сергий ведет.

Иерей Сергий

— Да, что молодежный возраст хорош для молодежи. И совершенно безобразно, когда взрослый — как общество, как часть, как вот блок — взрослые, да, начинает, точнее, продолжает играть в молодежь. Об этом явлении Льюис, который...

А. Пичугин

— Не Кэрролл.

Иерей Сергий

— Который не Кэрролл, да, говорил, описывая Сьюзен, что она постоянно пытается вернуться в свой самый глупый возраст. Помните?

А. Пичугин

— Да-да, помню, да, конечно, в конце. Конечно, это же финал. После «Последней битвы» уже.

Иерей Сергий

— Вот. Она пытается вернуться в свой самый глупый возраст.

А. Пичугин

— Можно тоже ремарку небольшую? Я понимаю, о чем вы говорите, и как раз здесь, я правильно понимаю, что вы предлагаете...

Иерей Сергий

— Молодежи быть молодежью, а взрослым быть взрослыми.

А. Пичугин

— Но ведь эта граница, она очень условна. И где она проходит? У вас есть четкое определение, где этот возраст, после которого уже...

Иеромонах Геннадий

— А граница проходит по возрасту?

А. Пичугин

— Вот, это следующее уточнение, да.

Иерей Сергий

— Это как раз таки то, о чем мы тоже говорили уже — о том, что свободу никто никому просто так не дает. Свободу и ответственность надо брать. Что мы сейчас делаем, что такое сейчас «работа» — закавычиваю, — с молодежью? Мы создаем некоторые пространства искусственные, в которых люди живут, и у них есть полное ощущение того, что это пространство и есть жизнь. Вот то, что вы говорили по поводу экспедиции — мне эта тема очень понятна и близка, потому что я тоже вырос в крымских экспедициях археологических, и особенность этой жизни была в том, что когда там мы, 14-15 летние мальчишки и девчонки, сбегали от родителей всеми силами там...

А. Пичугин

— И у меня то же самое было, конечно.

Иерей Сергий

— Да, всеми силами стремились вот туда приехать. Почему? Потому что мы там занимались делом.

А. Пичугин

— Делом. И чувствовали себя самостоятельными взрослыми людьми.

Иеромонах Геннадий

— В принятии решений.

А. Пичугин

— В принятии решений.

Иерей Сергий

— Да, это была взрослая жизнь. То есть, да, там было масса всяких...

Иеромонах Геннадий

— Главное из которых, кто в магазин пойдет, конечно, но...

Иеромонах Геннадий

— Но это тоже важно, если...

Иерей Сергий

— И на что. Вот.

Иеромонах Геннадий

— А чтобы на что было, надо было это заработать и шли работать.

Иерей Сергий

— То есть из серии: вспомнить есть что, детям рассказать нечего, да. Но это был элемент взросления. Кто нам в этих экспедициях создавал искусственные условия там? Никто.

А. Пичугин

— Там же был выстроенный быт взрослых людей, завязанный на работу, в который...

Иерей Сергий

— Или ты в него входишь, или ты идешь лесом.

А. Пичугин

— Едешь к родителям.

Иеромонах Геннадий

— И это прекрасно генерализация, исходя из одного частного опыта. И я тут же возражаю.

Иерей Сергий

— Из двух частных опытов.

Иеромонах Геннадий

— Да, и не только. Я думаю, что...

А. Пичугин

— Еще за стенкой звукорежиссер у нас Саша сидит. Из трех частных опытов, тоже экспедиций.

Иерей Сергий

— Так что вы, батюшка, интересней возражайте.

Иеромонах Геннадий

— Но, обратите внимание на 50-летних комсомологов, которые из движухи и комсомольской линейки или какого-то комсомольского съезда переходили в новый комсомольский съезд. И когда ты видишь пионервожатую тоже, которая уже прям очень далеко не пионер и, в общем, совсем не вожатая уже к этому времени...

Иерей Сергий

— Ну, батюшка, симулякры были всегда.

Иеромонах Геннадий

— И они постоянно наблюдаются.

Иерей Сергий

— Но дело в том, что разница в том...

Иеромонах Геннадий

— В масштабах бедствия?

Иерей Сергий

— Разница в том, что когда симулякра считается симулякрой, или она считается нормой.

Иеромонах Геннадий

— Отчасти соглашусь.

Иерей Сергий

— Когда мы постоянно увеличиваем количество вот этих вот симулякров и говорим, что а давайте мы еще подождем, а эти еще молодые.

Иеромонах Геннадий

— Ну, да.

Иерей Сергий

— А вот в этой вот молодежности есть вот свой шарм, посмотрите, какие они прикольные, какие... Это просчет не молодежи.

А. Пичугин

— Иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви, священник Сергий Старокадомский, настоятель храма святителя Алексия в Середниково, у нас в гостях. Так есть ли все-таки, где та граница? Вот, отец Сергий, вы можете четко сказать, после какого возраста нельзя быть молодежью? Вот 25 лет — и все, дальше нельзя. Или нет? Или все-таки есть... Можно и в сорок как-то оставаться и молодежью, и уже и нет? Вы просто говорите, что возраст молодежи, его бесконечно отодвигают. Но есть какой-то вот предельно допустимый возраст, после которого уже отодвигать нельзя? Вы же, наверное, об этом когда-то задумывались? Ну хотя бы там, может быть, с лагом в два года.

Иерей Сергий

— Да, конечно, задумывался, безусловно. И это можно, наверное, поговорить с какими-либо психологами, физиологами, занимающимися соотношением разного типа возрастов. То есть там психологический возраст, там возраст созревания, возраст физиологического созревания, возраст интеллектуального созревания — это все как бы некоторые считаемые единицы.

Иеромонах Геннадий

— Да-да, вполне.

Иерей Сергий

— То есть понятно, что там при тяжелых жизненных обстоятельствах возраст психологического созревания наступает раньше.

А. Пичугин

— А может откатиться, кстати говоря.

Иерей Сергий

— А может откатиться, и откатывается. И даже очень активно обсуждался где-то там в 99-м, 2000-м году такой эффект, его так и называли — миллениум.

А. Пичугин

— Миллениалы.

Иерей Сергий

— Эффект, когда возраст физиологического созревания резко упал вот, а возраст психологического созревания резко вырос, и появилась там дырка. Обычно дырка между этими возрастами — то есть возраст психологического созревания, он чуть-чуть опаздывает за возрастом физиологического созревания. И обычно у мальчиков и девочек, там они год-полтора, такая дырка. А тут многие исследователи обнаружили, что там один возраст один ушел на 12−13 лет, а другой выскочил на 19, и вот как бы...

А. Пичугин

— В смысле, девочки выскочили в 19, а мальчики остались? А, поколенческое.

Иерей Сергий

— Нет, между мальчиками и девочками существует градация, но и у мальчиков, и у девочек примерно одна и та же история, то есть возраст физиологического созревания наступает раньше, чем возраст психологического созревания. То есть возраст ответственности — в принципе, наблюдение там 60-х, 70-х годов, он состоял там полтора года, год. В районе как раз-таки этого эффекта миллениума, да, он вырос. И он вырос и у мальчиков, и у девочек. Вот эта вот дырка критически выросла почти в три раза.

А. Пичугин

— Я все равно не очень понял, а что относительно чего?

Иерей Сергий

— Сначала наступает возраст физиологического созревания.

А. Пичугин

— А, все, я понял. Все, простите, теперь я понял, да.

Иерей Сергий

— После него наступает возраст...

А. Пичугин

— Да, между ними там два года, а тут дырка.

Иерей Сергий

— Да. А тут дырища. Я просто к чему? Я могу говорить о своих субъективных ощущениях. На мой взгляд, 20 лет — это время взрослости, и серьезной взрослости. Это время, когда человек должен войти в полную ответственность за свою жизнь и за то, что происходит вокруг него. Может быть, для кого-то плюс-минус два-три, четыре года.

А. Пичугин

— Но у вас свой опыт, который бесценный, именно ваш. Я там читал какое-то количество интервью, где вы рассказывали про свое переживание 90-х годов, когда как раз вам было двадцать с небольшим. И это тот возраст, когда теперь вот современные ребята, которым сейчас двадцать с небольшим, конечно, они такого опыта грандиозного не имеют и не могут иметь, просто потому что ситуация в стране другая, в мире другая.

Иеромонах Геннадий

— Да имеют. Я не согласен, но имеют. И более того, молодых людей наблюдаю, которые принимают серьезные, ответственные решения.

Иерей Сергий

— Да, во-первых, имеют, могут иметь. И для меня-то тот возраст, он не просто же на голову свалился, так же, как и на вас, Алексей. Потому что до этого, вот там были эти 14, эти 15, было нормальное отношение какого-то количество взрослых людей, воспринимавших нас не как молодежь, а как просто человека.

Иеромонах Геннадий

— Ну да, так и есть.

А. Пичугин

— Я в 20 лет... Я, кстати, в этом смысле поздний, так сказать, ребенок, человек, юноша. Я в 20 лет очень активно работал уже на радио, и уже не один год, я очень рано попал в эту систему. Но я работал уже там даже на какой-то полуначальственной должности, и приходилось принимать решения. Но у меня была компания, которая меня в этом амплуа никогда не видела, и в той компании это был вот отрыв башки — мои 15 и продолжение.

Иеромонах Геннадий

— Ну, знаете, вот я лично убежден, что критерий молодежности — это не про признак наличия и отсутствия ответственности. То есть если ты, скажем, такой еще, за тебя принимают решения, ты не очень-то ответственный или безответственный, то ты не взрослый, ты еще молодежь.

Иерей Сергий

— Я с этим не согласен.

Иеромонах Геннадий

— Убежден, что молодые люди — это история не про ответственность. Способность принимать решения по поводу своей собственной жизни и нести ответственность, знаете, такие суверенные решения, управлять какими-то процессами и управлять собственной жизнью — это одна история. А вот свежесть взгляда на эту жизнь — это другая история. Я сейчас поясню свою точку зрения по поводу вот этих градаций возрастов. У меня молодые люди или там молодежь, вот юношество, вернее, давайте про молодежь, окей, — это про специфику взгляда на мир. Да, молодой человек может быть как ответственным, так и безответственным. Да, молодые люди и начиная это уже с старшего подросткового возраста, многие, и этот феномен наблюдается и описывается в научной литературе, не хотят взрослеть. Они не хотят быть взрослыми, они не хотят принимать весь тот ворох проблем, как это думается, беру сейчас в кавычках, на себя и нести весь этот груз, эту ношу. А зачем, как говорят они, это нам все нужно. Но это как бы одна история. Вторая история — я вижу молодых людей, которые руководят просто гигантскими, и с точки зрения количества вовлеченных людей, и с точки зрения денег, миллиардов даже, проектами, люди, которые на государственных должностях, люди, которые, знаете...

А. Пичугин

— Абсолютно их ровесники.

Иеромонах Геннадий

— Я вам больше скажу. Одна из самых страшных ответственностей, которые у человека есть — это ответственность применить оружие. И не просто применить оружие, а убить другого человека. Это страшная вещь. И молодые люди —ответственно, безответственно, — мне кажется, все-таки в большей степени, когда ты становишься лицом к лицу смерти, все-таки ответственные, я надеюсь, принимают решения. И я это наблюдаю, мне кажется, в этом что-то есть, такое правда, взрослое, настоящее. А вторая граница, вот вторая как бы, скажем, вторая черта, которая ограничивает это понятие молодости, молодежи — это вот действительно свежесть взгляда на мир, свежесть взгляда на самого себя, на другого человека, на твою способность интеллектуальной деятельности, способность к принятию решений, выстраиванию этих отношений. Потому что ведь можно же быть и в подростковом возрасте таким дедом, таким бубнилой и страшным, как это говорят, душнилой, да?

А. Пичугин

— Душнилой, да.

Иеромонах Геннадий

— Что, мама, не горюй. Вот это и есть дед. А бывает, смотришь на какого-то живого, беру сейчас в кавычках, старичка, который настолько свеж и интеллектуально прекрасен этой свежестью, взглядом на мир, отсутствием этого брюзжания, что ты думаешь: а где здесь молодость, а где здесь старость? Физиологическое — да, безусловно, физиология влияет на твою способность к интеллектуальной деятельности, и самоощущению, и подаче себя в мире. Но я хотел бы, чтобы мы не упустили еще одну важную вещь по поводу вот этих симулякров. Заигрывание в симулякры, она свойственно — давайте про светское общество не буду говорить, но в нашем церковном пространстве это явление имеет место быть. Вот эти все движухи, которые искусственно порой создаются, а не потому, что парням и девчонкам это интересно и они взахлеб сами себя организуют. Кстати, вопрос о ваших походах — вот в какой-то степени это ваша самоорганизованность, при наличии каких-то людей, которые вас там тоже сопровождают. Но, с другой стороны, сейчас столько много заорганизованных каких-то движух, от следопытов до скаутов — православных, таких-сяких, квазикомсомолов, — и это нечто, что лепится так условными взрослыми или ультравзрослыми людьми под отчеты в епархиальных бумажках: и вот у нас столько-то молодежи, записали мы, и они пошли, и вот это все — это бред. Вот это симулякр вот.

А. Пичугин

— Это симулякр.

Иеромонах Геннадий

— Наш церковный комсомол, он цветет порой таким махровым цветом, и это, конечно, вызывает оторопь.

А. Пичугин

— Ну церковного, он много где такой, подотчетный абсолютно. Надо вот сделать, потому что.

Иеромонах Геннадий

— Тут вопрос даже не в том, что это подотчетно. Просто люди на серьезных щах убеждены, что это круто, это классно. А как вы, если вы не организовали вот этих условных православных скаутов, чтобы никого не обидеть, ну так у вас нет работы с молодежью. Что за работа с молодежью? Оставьте молодежь в покое вообще.

Иерей Сергий

— Отец Геннадий, вот ровно об этом и речь. Что это то, с чего я начинал, что эта проблема — она не молодежи, она наша проблема.

Иеромонах Геннадий

— О, да.

Иерей Сергий

— Она проблема того, что мы, взрослые, этой ответственности, этого размышления, этого усилия не предпринимаем. Для нас, вот мы взяли, да, что есть вот некая условно прекрасная, свежая, физиологически чуть-чуть полегче живущая прослоечка — молодежь, и вот это прекрасно. Вот и давайте, максимально стремиться вот в эту вот сторону, при этом...

Иеромонах Геннадий

— А можно, дополню вот еще.

Иерей Сергий

— Нет, но ты же все равно дополнишь.

Иеромонах Геннадий

— Конечно. А еще это мы сделаем так и вот таким образом, потому что мы сами в это играли и это классно было для нашей жизни. И мы сейчас вот, ну как, мы же ходили там в воскресную школу православную? Пусть и эти ходят. Мы же выросли хорошими людьми? И эти вырастут. Мы ходили в юных следопытов — и эти пусть ходят. Соответствует ли это их интересам? Сомневаюсь.

А. Пичугин

— Мы уже сейчас эту часть заканчиваем. Я на самом деле хочу сказать, что мы продолжим разговор и завтра, и в той же компании соберемся здесь снова, и будем говорить про этот возраст молодежи и чуть старше в каких других, может, немного аспектах. Сегодня я благодарю отца Геннадия (Войтишко), руководителя сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви, священника Сергия Старокадомского, настоятеля храма святителя Алексия в Середниково, за эту беседу, за этот клинч, за эти соглашения в позициях. Прощаемся, всего хорошего. До завтра, до встречи.

Иеромонах Геннадий

— Всего доброго.

Все выпуски программы Светлый вечер

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 13 июля (вечер 12 июля) 2025г.

Неде́ля 5-я по Пятидеся́тнице.

Собо́р сла́вных и всехва́льных двена́дцати апо́столов.

Глас 4.

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ ... / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 4:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ — же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 4:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Животворя́щему Твоему́ Кресту́,/ непреста́нно кла́няющеся, Христе́ Бо́же,/ тридне́вное Воскресе́ние Твое́ сла́вим:/ тем бо обнови́л еси́ истле́вшее челове́ческое естество́, Всеси́льне,/ и и́же на Небеса́ восхо́д обнови́л еси́ нам,// я́ко Еди́н Благ и Человеколю́бец.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Дре́ва преслуша́ния запреще́ние/ разреши́л еси́, Спа́се,/ на дре́ве кре́стнем во́лею пригвозди́вся,/ и во ад соше́д, Си́льне,/ сме́ртныя у́зы, я́ко Бог, растерза́л еси́./ Те́мже кла́няемся е́же из ме́ртвых Твоему́ Воскресе́нию,/ ра́достию вопию́ще:// Всеси́льне Го́споди, сла́ва Тебе́.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Врата́ а́дова сокруши́л еси́, Го́споди,/ и Твое́ю сме́ртию сме́ртное ца́рство разруши́л еси́:/ род же челове́ческий от истле́ния свободи́л еси́,/ живо́т и нетле́ние ми́ру дарова́в,// и ве́лию ми́лость.

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Прииди́те, воспои́м лю́дие,/ Спа́сово тридне́вное воста́ние,/ и́мже изба́вихомся а́довых нереши́мых уз;/ и нетле́ние и жизнь вси восприя́хом зову́ще:/ Распны́йся, и Погребы́йся, и Воскресы́й,/ спаси́ ны Воскресе́нием Твои́м,// Еди́не Человеколю́бче.

Стихиры апп. Петра и Павла, глас 2, подобен: «Ки́ими похва́льными...»:

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: Ки́ими похва́льными венцы́/ увязе́м Петра́ и Па́вла,/ разделе́нныя телесы́/ и совоку́пленныя ду́хом,/ Богопропове́дников первостоя́тели?/ О́ваго у́бо я́ко апо́столов преднача́льника,/ о́ваго же я́ко па́че ине́х труди́вшася,/ сих бо вои́стинну досто́йно,/ безсме́ртныя сла́вы венцы́ венча́ет Христо́с Бог наш,// име́яй ве́лию ми́лость.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: Ки́ими пе́сненными добро́тами/ воспое́м Петра́ и Па́вла?/ Богоразу́мия криле́,/ прелете́вшия концы́/ и к Небеси́ возне́сшияся,/ ру́це Ева́нгелия благода́ти,/ но́зе и́стиннаго пропове́дания,/ ре́ки прему́дрости,/ кре́стныя ро́ги,/ и́миже де́монов бровь Христо́с низложи́,// име́яй ве́лию ми́лость.

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: Ки́ими духо́вными пе́сньми/ похва́лим Петра́ и Па́вла?/ Безбо́жия закла́вшия незатыка́емая уста́,/ стра́шныя Ду́ха мечи́,/ Ри́ма све́тлая удобре́ния,/ всея́ вселе́нныя пита́тели,/ Но́ваго Заве́та Богопи́санная скрижа́ли мы́сленныя,/ я́же в Сио́не Христо́с возгласи́,// име́яй ве́лию ми́лость.

Стихиры 12-ти апостолов, глас 4, подобен: «Я́ко до́бля...»:

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

Стихира: Я́ко самови́дцы и свиде́телие Сло́ва воплоще́ния,/ ученицы́ пребога́тии, ублажа́етеся:/ я́ко мо́лния бо, сия́ющии ми́ру яви́стеся/ и, я́ко го́ры мы́сленныя, сла́дость иска́паете,/ я́ко приснотеку́щия ре́ки ра́йския, раздели́вшеся,// язы́ческия це́ркви Боже́ственными напая́ете вода́ми.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: Я́ко лучи́, блиста́ющии заря́ми духо́вными,/ в мир весь по́слани бы́сте,/ чуде́с де́йство незави́стно подаю́ще,/ служи́телие Христо́вых та́ин бы́вше/ и Богопи́санныя скрижа́ли, Бо́жия благода́ти напи́санныя/ Богонауче́ннаго зако́на,// священнотаи́нницы пребога́тии.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: Ры́барская трость любому́дрых шата́ние/ и вити́йския струи́ пречерта́,/ Богому́драя уче́ния, изображе́ний догма́ты/ и та́ин благи́х я́сно изложи́вше Ева́нгелие,/ и пи́щи присносу́щныя прича́стие,/ и а́нгельское наслажде́ние,// и пребыва́ющую сла́ву.

Стихира апп. Петра и Павла, глас 6:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Стихира: Всечестны́й апо́столов приспе́ пра́здник Це́ркви Христо́ве,/ хода́тайствующий спасе́ние всем нам./ Та́йно у́бо восплеска́вше, к сим рцем:/ ра́дуйтеся, свети́льницы су́щим во тьме,/ мы́сленнаго Со́лнца зари́ облиста́ющии./ Ра́дуйтеся, Пе́тре и Па́вле,/ уче́ний Боже́ственных основа́ния незы́блема,/ дру́зи Христо́вы, сосу́ди честни́и,/ прииди́те посреди́ нас неви́димо,/ сподобля́юще даро́в невеще́ственных// ваш пра́здник восхваля́ющих пе́сньми.

Догматик, глас 4:

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: И́же Тебе́ ра́ди, богооте́ц проро́к Дави́д,/ пе́сненно о Тебе́ провозгласи́,/ вели́чия Тебе́ сотво́ршему:/ предста́ Цари́ца одесну́ю Тебе́./ Тя бо Ма́терь, хода́таицу живота́ показа́,/ без Отца́ из Тебе́ вочелове́читися благоволи́вый Бог:/ да Свой па́ки обнови́т о́браз, истле́вший страстьми́,/ и заблу́ждшее горохи́щное обре́т овча́,/ на ра́мо восприи́м, ко Отцу́ принесе́т,/ и Своему́ хоте́нию, с небе́сными совокупи́т си́лами,/ и спасе́т Богоро́дице мир,// Христо́с име́яй ве́лию и бога́тую ми́лость.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (в приходской практике может опускаться))

Поется стихира храма [1] , затем:

Стихиры апп. Петра и Павла, глас 4, подобен: «Дал еси́ зна́мение...»:

Стихира: Дал еси́ хвале́ние Це́ркви Твое́й, Го́споди,/ честны́я апо́столы Твоя́,/ в не́йже просиява́ют мы́сленнии свети́льницы,/ Петр же и Па́вел,/ я́коже зве́зды слове́сныя,/ вселе́нную озаря́юще,/ и́миже просвети́л еси́ за́падный мрак,/ Иису́се Всеси́льне,// Спа́се душ на́ших.

Стихира: Дал еси́ утвержде́ние Це́ркви Твое́й, Го́споди,/ Петро́ву тве́рдость и Па́влов ра́зум,/ и све́тлую му́дрость, и обои́х богогла́сие и́стинное,/ е́ллинскую пре́лесть отгоня́щее./ Те́мже, тайноводи́ми от обои́х,/ пое́м Тя, Иису́се Всеси́льне,// Спа́се душ на́ших.

Стихира: Дал еси́ о́браз обраще́ния согреша́ющим,/ о́ба апо́столы Твоя́:/ о́ваго у́бо отве́ргшагося Тебе́ во вре́мя стра́сти и пока́явшася,/ о́ваго же про́поведи Твое́й сопротивля́ющася и ве́ровавша,/ и обою́ собо́ру первостоя́тельствующих, друго́в Твои́х,/ Иису́се Всеси́льне,// Спа́се душ на́ших.

Стихира 12-ти апостолов, глас 8:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Стихира: Ю́же проидо́сте, тварь/ просве́щше, Спа́совы ученицы́,/ лесть и́дольскую, я́ко хвра́стие, попали́вше уче́нии ва́шими,/ язы́ки от неразу́мия глубины́ к Боже́ственному ра́зуму улови́вше, спасо́сте,/ и ны́не моли́теся Христу́,/ я́ко да ми́лостив нам бу́дет в День су́дный.

Богородичен воскресный, глас 8:

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Богородичен: Безневе́стная Де́во,/ Я́же Бо́га неизрече́нно заче́нши пло́тию,/ Ма́ти Бо́га Вы́шняго,/ Твои́х рабо́в мольбы́ приими́, Всенепоро́чная,/ всем подаю́щи очище́ние прегреше́ний:/ ны́не на́ша моле́ния прие́млющи,// моли́ спасти́ся всем нам.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 4:

Стихира: Го́споди, восше́д на Крест,/ пра́деднюю на́шу кля́тву потреби́л еси́,/ и соше́д во ад,/ ве́чныя у́зники свободи́л еси́,/ нетле́ние да́руя челове́ческому ро́ду,/ сего́ ра́ди пою́ще сла́вим// Животворя́щее и Спаси́тельное Твое́ Воста́ние.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Пове́шен на дре́ве, Еди́не Си́льне,/ всю тварь поколеба́л еси́:/ положе́н же во гро́бе,/ живу́щия во гробе́х воскреси́л еси́,/ нетле́ние и жизнь да́руя челове́ческому ро́ду./ Те́мже пою́ще, сла́вим// тридне́вное Твое́ Воста́ние.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Лю́дие беззако́ннии, Христе́,/ Тебе́, преда́вше Пила́ту, распя́ти осуди́ша,/ неблагода́рнии о Благоде́теле яви́вшеся./ Но во́лею претерпе́л еси́ погребе́ние:/ самовла́стно воскре́сл еси́ тридне́вно, я́ко Бог,// да́руя нам безконе́чный живо́т, и ве́лию ми́лость.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Со слеза́ми жены́ доше́дша гро́ба, Тебе́ иска́ху,/ не обре́тша же, рыда́юща с пла́чем вопию́ща глаго́лаху:/ увы́ нам, Спа́се наш Царю́ всех,/ ка́ко укра́ден был еси́;/ ко́е же ме́сто держи́т Живоно́сное Те́ло Твое́?/ А́нгел же к ним отвещава́ше, не пла́чите, глаго́лет,/ но ше́дша пропове́дите, я́ко воскре́се Госпо́дь,// подая́ нам ра́дость, я́ко Еди́н Благоутро́бен.

Стихира апп. Петра и Павла, глас 6:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Стихира: Пра́здник ра́достен возсия́ конце́м днесь:/ всечестна́я па́мять прему́дрых апо́стол/ и верхо́вных Петра́ и Па́вла./ Те́мже и Рим сра́дуется, ликовству́я в пе́снех и пе́ниих./ Пра́зднуем и мы, бра́тие,/ всечестны́й сий день соверши́вше./ Ра́дуйся, Пе́тре апо́столе,/ и́скренний дру́же твоего́ Учи́теля,/ Христа́ Бо́га на́шего./ Ра́дуйся, Па́вле вселюбе́знейший,/ и пропове́дниче ве́ры, и учи́телю вселе́нныя./ Я́ко име́я дерзнове́ние,/ супру́же святоизбра́нный,/ Христа́ Бо́га на́шего моли́те// спасти́ся душа́м на́шим.

Богородичен воскресный, глас 6:

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Богородичен: Творе́ц и Изба́витель мой, Пречи́стая,/ Христо́с Госпо́дь из Твои́х ложе́сн проше́д,/ в мя оболки́йся,/ пе́рвыя кля́твы Ада́ма свободи́./ Те́мже Ти, Всечи́стая,/ я́ко Бо́жии Ма́тери же и Де́ве, вои́стинну/ вопие́м немо́лчно:/ ра́дуйся а́нгельски, ра́дуйся, Влады́чице,/ предста́тельство и покро́ве,// и спасе́ние душ на́ших.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Трижды)

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия