«Эпидемия коронавируса: как изменилась наша жизнь?». Священник Григорий Геронимус

У нас в гостях был настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино священник Григорий Геронимус.

Мы говорили о том, как изменилась наша жизнь после эпидемии коронавируса: какие вопросы пандемия поставила перед нами, какие полезные уроки мы можем для себя извлечь, и какой новый опыт может пригодиться нам в будущем. Разговор шел в частности об изменениях в церковной жизни. Отец Григорий поделился своим мнением по поводу трансляций богослужений, подачи записок через Интернет и дистанционных встреч с прихожанами. Наш гость ответил, как Церковь осуществляет свое миссионерское служение в период карантина.

---

М. Борисова

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. В студии Марина Борисова и наш гость — священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине.

Свящ. Григорий Геронимус

— Добрый вечер, здравствуйте.

М. Борисова

— Батюшка, хотелось сегодня поговорить на тему, которая касается каждого из нас. Дело в том, что эпидемия, карантин и всевозможные ограничения, изменения нашей повседневной жизни, в том числе жизни приходов и жизни каждого отдельного верующего, все эти изменения настолько подчас сместили привычные рамки, в которых мы как-то обустраивали жизнь и православного человека, и православной семьи, и прихода, и в целом Церкви, потому что очень многие функции, которые стали привычными для нас в церковной жизни, из-за вот этих всех ограничений либо ушли под спуд, потому что невозможно дистанционно выполнять всё, либо трансформировались и перешли в какие-то новые формы, не очень понятные многим прихожанам. Потому что возрастные рамки у всех разные, приобщённость к новым технологиям у разных поколений тоже разная и в городах одна, в деревнях другая. Одним словом, проблем этот коронавирус перед Церковью поставил, мне кажется, достаточно много. Но важнее даже не то, как мы с ними справляемся сейчас, как то, насколько эта модель будет дальше менять нашу жизнь, поскольку это не последняя, видимо, эпидемия в жизни человечества и не последний подобный вызов. Во насколько мы готовы развивать нашу православную жизнь в соответствии с этими новыми вызовами, которых в истории Церкви не было?

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, эпидемия коронавирусной инфекции действительно коснулась всех нас в самом широком смысле этого слова. Буквально, наверное, нет из ныне здравствующих и, к сожалению, некоторых почивших жителей Земли 2020 года людей, которых это не коснулось бы. И Церковь не исключение. И церковная наша жизнь в 2020 году, конечно, оказалась сильно поколеблена — такая встряска произошла. Я думаю, что раз Господь попустил эту встряску, она нам нужна. Вообще, встряски иногда полезно переживать. Когда человек не переживает никаких встрясок, он засыпает, он ленится, он забывает зачем что нужно очень часто, совершает какие-то действия автоматически, машинально. И вот так и в нашей церковной жизни. И сейчас в 2020 году нам пришлось так немножко встрепенуться, проснуться от этого сна, вспомнить что за чем. Вот, например, соборное участие в богослужении, общественное богослужение. Пока мы жили такой размеренной жизнью, пока не началась эпидемия, для очень многих православных людей это было само собой — вот в воскресенье встал, пришёл в храм, участвуешь в Таинствах, потом вернулся. Это становится такой привычкой почти, и мы забываем смысл. Когда на несколько месяцев это оказалось от нас отнято, и неизвестно, что впереди, может быть, нам придётся ещё такие месяцы переживать, то это такой очень хороший повод задуматься: а что это всё-таки для нас, почему это для нас так нужно, в чём смысл того, чтобы молиться Богу, не просто находясь дома, а находясь в храме, вместе? Оказывается, это нам очень нужно, нам без этого трудно.

И этот опыт необходимости для нас храмового богослужения, небольшого воздержания от этого для того, чтобы почувствовать, насколько это нужно, мы в 2020 году пережили. Я думаю, что это очень полезно. Возникли очень интересные дискуссии в Церкви, которых никогда не было бы, если бы не эпидемия: а можно ли заразиться в храме, а можно ли молиться и участвовать в богослужении, находясь дома, и через экран компьютера или смартфона наблюдать за трансляцией богослужения? А можно ли исповедоваться через телефон или это всё невозможно? Какие меры предосторожности нужно применять в храме? Вот такие дискуссии очень интересны, и очень здорово, что они возникли. И не только по содержанию интересны, не только по тем выводам, к которым мы пришли в конце концов — некоторые вопросы до сих пор дискутируются, по некоторым вопросам всё-таки консенсус у нас достигнут и некоторая ясность возникла, — а даже сам факт, без относительно содержания, появления в Церкви очень живых, массовых, общественных дискуссий. И не просто когда учёные-специалисты о чём-то спорят, а когда весь народ церковный участвует в этих разговорах — для всех это важно, для всех это актуально. Мне кажется, это здорово, что такие живые дискуссии у нас возникли. Потому что апостол говорит, что «надлежит быть между вами спорам для того, чтобы выявились искуснейшие».
Вот чтобы все мы пережили такую встряску, все мы проснулись, все мы задумались — вот это, по-моему, такой положительный урок этого коронавируса. А что будет дальше? Трудно загадывать, но я думаю, что то, что произошло в 2020 году, что Господь попустил нам пережить, повлияет, конечно, на то, как будет устроена церковная жизнь и дальше. Мы не знаем, сколько продлится эпидемия, какие-то месяцы она точно ещё продлится, но какие-то практики, которые были привнесены в церковную жизнь в результате эпидемии, наверное, останутся. Наверное, будет немножко больше внимания в храмах по отношению к такой эпидемиологической безопасности. Трудно сказать, но, наверное, если до 2020 года было бы очень странно увидеть в храме человека в маске — что это такое, почему он лицо закрыл, что такое с ним случилось? — то, наверное, сейчас после опыта жизни, когда это обязательно, когда нельзя в храм прийти без маски, наверное, это станет для нас привычным, и многие люди захотят приходить в масках.
И маска, наверное, станет привычным фоном нашей жизни. А это очень важная вещь, потому что мы же говорим, что каждый человек — личность. И личность человека проявляется в том числе в его внешнем облике, в его лице. «Личность» и «лицо» — это связанные слова. Если мы лицо человека не видим, может ли быть с этим человеком какое-то глубокое внутреннее общение или не может? Тоже вопрос, который перед нами ставит эпидемия. Может ли преподаватель вуза, встречая свой первый курс и читая им лекцию, и фактически не зная этих людей, потому что он не знает, как они выглядят — они все одинаковые, у них у всех глазки и дальше маски, — вот может ли он преподавать так, как преподавал до этого, когда всё-таки каждого он видел? А может ли священник?.. Я как-то своих прихожан всё-таки знаю, но тоже за маской не всегда видно, кто это пришёл, и часто путаешь. Это всё такие очень важные, интересные вопросы, которые эпидемия перед нами ставит. Здорово, что они обсуждаются и что такой интерес к этим важным вещам у нас просыпается.

М. Борисова

— Вот вы говорите, что положительный эффект от карантина, который мы пережили весной и в начале лета в том, что люди, лишённые возможности посещать богослужения, участвовать в них, вернулись к обретению смысла того, что происходит в храме. Но ведь есть и другой угол зрения, что ли. Посмотрите, ведь процесс вхождения в церковную жизнь очень длительный, он растянут на годы. И, как любое глубинное вхождение во что-то, это не всегда эмоциональный подъём, это очень часто дисциплина. И многие же знают по себе прекрасно, что иногда безумно тяжело, особенно осенью или зимой, ещё затемно просыпаться по будильнику, собираться и идти в храм. И ужасно много приходит в голову соображений, почему бы этого можно не делать в данный конкретный день, потому что, потому что и ещё раз потому что. Но ты встаёшь, потому что тебя подвигает мысль о том, что это нужно сделать — это дисциплинарная какая-то внутренняя мера. И ты приходишь в храм, начинается Литургия, и все эти муки, которые ты претерпевал в борьбе с самим собой по ходу, остаются за бортом, потому что меняется всё наполнение твоей жизни. И очень много я знаю людей, для которых это еженедельное пребывание в храме в воскресный день было таким очень важным дисциплинарным фактором. И им было трудно заставлять себя каждый день утром и вечером читать молитвенное правило, если они не знали, что в воскресенье нужно идти в храм, нужно пойти поисповедаться. И это всё вместе увязано в такую мозаику из очень многих составляющих, но этот корсет, который на первых годах вхождения в церковную жизнь, очень помогает. Я знаю это по себе — это очень большой стимул. Если его нету, то человек постепенно начинает... вот карантин, ему нельзя ходить в храм, храм закрыт. Он сегодня включил трансляцию, потом что-то случилось и он не включил трансляцию. Через месяц у него весь этот корсет настолько размяк, ослаб и развалился, что ему, когда отменили карантин, уже безумно трудно обратно войти в церковную жизнь. То есть он потерял на этом очень много того, что приобрёл за длительные месяцы или годы труда над собой.

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, я с вами совершенно согласен, что дисциплина — это очень важное для христианина понятие. Самые первые христиане назывались «учениками», а Господа называли «Учитель». Потом, чуть позже, мы об этом читаем в Деяниях Апостолов, появилось слово «христиане» — последователи Христа. А самое первое наше название — нас, учеников Христовых — было именно «ученики». А «дисциплина» — это собственно и есть «учёба». Это латинское слово, которое если буквально перевести на русский язык и означает «учёба». Никакая учёба, никакое научение невозможно без дисциплины. Не всегда бывает просто себя заставить прийти в храм, вовремя встать, так же, как не всегда бывает просто себя заставить чем-то другим хорошим заняться. Я сейчас вспоминаю, что когда был мальчишкой, ещё учился, по-моему, в школе или сразу после школы, то я как-то пришёл к своему духовному отцу на исповедь и среди прочего тоже стал говорить, что ленюсь иногда прийти в храм, не хочется — хочется отдохнуть, в единственный выходной хочется выспаться. И мне духовный отец такой вопрос задал: «Скажи, пожалуйста, а был случай, что ты всё-таки себя преодолел, свою лень, пришёл в храм, а потом пожалел?» Я так подумал, что нет — пожалуй, такого случая не было. Когда приходишь в храм, всё-таки это всегда праздник и всегда какой-то очень важный опыт, который тебя возвышает и облагораживает. Опыт карантина и режима самоизоляции, который мы пережили, всё-таки показывает, что не случилось такого, что люди, потеряв возможность прийти в храм, махнули на всё рукой и сказали, что ну и ладно, значит, нам храм вообще не нужен, больше не будем туда ходить, а будем спокойно спать. Этого не произошло. Наоборот, люди говорят, как они истосковались, как хотят, чтобы этого больше не повторилось, с какой радостью они наконец вновь смогли участвовать в богослужении. То есть такой потери церковной дисциплины не произошло. В течение того времени, когда нельзя было ходить в храм, когда богослужения в наших московских храмах совершались при закрытых дверях, очень многие верующие постоянно смотрели эти самые трансляции.

Да, конечно, это не полноценное участие в богослужении, это никак не позволяет участвовать в Таинствах, причаститься Святых Христовых Таин, но это хоть что-то, это хоть какая-то связь тебя с твоим любимым приходом. И вот это что-то оказалось для многих наших верующих тоже очень-очень важным опытом. Поэтому дисциплина в данном случае рождается не из-под палки и не в силу привычки — вот привычка перестала работать и дисциплина сразу разрушилась. Эта дисциплина рождается из сердечного желания верующих встречаться со Христом и друг с другом. Зачем мы в храм приходим? Как однажды сказал митрополит Антоний Сурожский, что в церковь люди приходят для того, чтобы встретить Живого Бога и друг друга — в не меньшей степени друг друга. Вот для этого мы приходим в храм. И вот эта встреча для людей очень важна, и желание, жажда этой встречи и является движущей силой для того, чтобы возникала церковная дисциплина, постоянная, регулярная молитва, приходы в храм. И, поскольку эта жажда не прекратилась от ковида, — ковид не может любовь Христову в нас разрушить, хотя ковид может жизнь даже отнять у многих наших отцов, братьев, сестёр, но любовь Христову ковид отнять не может, — и поскольку жажда эта продолжается, любовь Христова есть, значит, и дисциплина христианская тоже будет продолжаться.

М. Борисова

— Священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине, проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». И мы говорим о том, чему нас научил коронавирус, и какие вопросы он поставил перед нами на будущее. Вот по поводу вопросов на будущее: жизнь прихода. За последние годы мы как-то свыклись с двумя априорно принятыми истинами, что главная цель наша — это прийти в храм помолиться и причаститься; что вершина того, зачем мы приходим в храм, это Причастие. Поэтому очень многие, в отличие от периода советского, когда причащались редко, стали причащаться очень часто. И это такая практика, которая за последние годы всё больше и больше стала распространяться. И второе — это то, что нужно налаживать жизнь прихода. И тут многообразие форм проявления этой приходской жизни. Достаточно просто посмотреть сайты разных приходов и можно понять, что люди стараются найти какую-то форму общего делания вокруг своего храма. Но всё это хорошо и замечательно до тех пор, пока вы не оказываетесь в ситуации карантина. Далеко не все прихожане общаются в интернете, даже в больших городах, поскольку велико количество пожилых прихожан, не приобщённых к новым технологиям, для которых отсутствие живого общения — это отсутствие общения в принципе. Ну, по телефону ещё можно созвониться. Кроме того, скажем, во многих приходах развито посещение престарелых, больных, посильная помощь — всё это в условиях карантина, который ограничил возможность просто выходить из дома, в большинстве случаев было сведено на нет. Ну, почти... не знаю, очень во многих местах вот такого рода приходская жизнь надолго затухла. Кроме того, жизнь прихода — это всё-таки жизнь вокруг храма, храм закрыт. Я имею в виду не только посещение богослужений, но это и уборка, и какие-то дела, связанные с обустройством храма, которые объединяют людей. Потому что просто собраться не чаю попить, а окна в храме помыть или приготовить к празднику — это всё элементы той самой приходской жизни, которая невозможна на карантине.
Хорошо, прошло несколько месяцев, Бог даст, может быть, в ближайшее время нас не постигнет какой-нибудь карантин, но это не значит, что аналогичных ситуаций в ближайшем будущем в нашей жизни не случится. Похоже, что они могут повторяться по разным поводам, судя по крайней мере по тому, что на законодательном уровне даже вводятся поправки в законы, определяющие, что такое самоизоляция, что такое масочный режим. Ещё много-много новшеств, которые нам принёс этот карантин вводятся в ткань законов, то есть наши законодатели предполагают, что подобные ситуации в будущем могут повторяться. Мы в своей приходской жизни чему научились и что мы можем из уроков этого карантина извлечь на будущее?

Свящ. Григорий Геронимус

— Действительно, приходская жизнь — это нечто такое очень широкое. И современные приходы, по крайней мере большие, крупные городские приходы, это очень большая такая структура, в центре которой всегда находится богослужение. Вот самое главное, что происходит в приходе — это богослужение, и это в любом приходе. А уже вокруг этого может быть и социальное служение, о котором вы упомянули, и воскресная школа, и миссионерская какая-то работа, и молодёжная работа, и много-много всего другого: и разные встречи, кружки вязания, вышивания, английского языка, физики... У нас, например, на моём приходе всё это было до карантина, сейчас, конечно, мы вынуждены были это приостановить. И даже сейчас, когда такого явного карантина нет, всё равно мы опасаемся проводить слишком много таких общих встреч, поэтому мы их приостановили. Но богослужение продолжается. И в чём-то, как любая беда, этот карантин, эта эпидемия нас даже сплотила. Вот вы спрашивали, как может социальная служба в условиях карантина работать. Прекрасно может работать. Мы составили списки наших прихожан, которые нуждаются, например, пожилые — и сейчас опять возобновляется эта работа. И, с применением всех мер предосторожности, наши волонтёры посещали бабушек, дедушек. Кому-то надо принести продукты, кому-то надо помочь убраться, кому-то надо и не продукты, и не убраться, потому что всё это как-то организовано, а просто чуть-чуть побыть рядом, помолиться вместе, показать человеку, что приход, его приходская семья, не забыли о нём, что он не безразличен. Конечно, это надо всё делать очень аккуратно, чтобы ни в коем случае не стать разносчиками заболевания, с учётом всех мер предосторожности. И такая социальная работа происходит. Кому-то, кто в группе риска находится, совсем пожилым людям, позвонить по телефону, пообщаться, подсказать, как подключиться к той же самой трансляции.

Так что социальная работа продолжается и в период карантина. Карантин подтолкнул нас к тому, чтобы искать какие-то новые формы христианского единства. Да, мы в какое-то время не могли, а сейчас, слава Богу, можем, вместе собираться потрудиться, помолиться. Но, оказывается, можно через тот же самый Zoom вместе встретиться. Вот мы встречались, у нас были встречи, причём разные: отдельная встреча воскресной школы, отдельная встреча прихожан таких-то, сяких-то. Потому что когда слишком много народу, то не получается. Человек 30 можно вместе собрать, каждый сидит у себя дома, и через Zoom мы читаем Евангелие, обсуждаем — такие вот евангельские встречи. Потом молимся вместе, делимся друг с другом какими-то переживаниями, впечатлениями, событиями внешней жизни. Мало событий, когда человек сидит дома на карантине, а вот во внутренней жизни много всяких событий происходит. Так что такие встречи продолжались и в период карантина. И наше такое христианское единство поддерживалось в этом. Как будет дальше, как долго продлится эта эпидемия? Ясно, что она всё-таки не навсегда. Может быть, ещё и долго, может быть, это будут ещё и месяцы, и многие месяцы — мы это точно не знаем. Но это не навсегда, эта эпидемия пройдёт, так же, как проходили другие эпидемии. Некоторые до сих пор... эпидемия чумы XIV века — до сих пор ужас наводит одно только это слово «чума». Это было гораздо страшнее, чем нынешний карантин. Но нынешний карантин тоже, конечно, очень такое большое испытание, переживание. Я так слышал, что, в общем-то, глобальные эпидемии бывают примерно раз в 50 лет. Поэтому, я думаю, что в самом ближайшем будущем мы переживём эту эпидемию, в самом ближайшем будущем, наверное, ничего такого не будет, но опыт какой-то будет накоплен — как люди XXI века справляются с эпидемиями.

А справляются они по-другому, чем раньше, чем в предыдущие эпохи. Раньше не было такой заботы друг о друге, раньше цена человеческой жизни как бы была меньше: вот заболел человек, умер — ну что же теперь сделаешь? Сейчас мы всё-таки стали больше друг о друге заботиться. И, по-моему, это здорово, это хорошо, это тоже некоторый плод христианской культуры.

М. Борисова

— Вот вы говорите, что подобные эпидемии могут в ближайшем, обозримом будущем не повторяться...

Свящ. Григорий Геронимус

— Всё может случиться, как Господь управит, так и будет.

М. Борисова

— Вы знаете, так случилось, что я недавно для одного издания готовила подборку интересных событий в начале двухтысячных годов. И вот год 2003-й — это эпидемия атипичной пневмонии. Я была потрясена, когда начала просматривать сообщения 2003 года. Абсолютно было такое чувство, что это снято со вчерашней или позавчерашней новостной ленты, всё один к одному: эпидемия, пришедшая из Китая, обвинения в том, что это чуть ли не бактериологическое оружие. То есть все-все страшилки, которые были связаны с пандемией в самом её начале, ровной калькой ложились на то, что говорилось вокруг эпидемии атипичной пневмонии. Единственное, что отличало её от того, что мы пережили в этом году, это то, что в России был один заболевший, который выписался из больницы ровно в тот день, когда ВОЗ объявила, что пандемия закончилась — вот единственная разница. Всё остальное — один к одному.

Свящ. Григорий Геронимус

— В 2003 году всё-таки размах был гораздо меньше. Никаких во всём мире, во всех странах объявляемых карантинных режимов не было. И на жизнь большинства из нас это отразилось гораздо меньше.

М. Борисова

— Я вспомнила эту историю в связи с чем: вот существуют какие-то технологии, которые возникают по какому-то поводу, а потом могут использоваться совсем по другим поводам. Вот страшный теракт в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года вызвал колоссальные изменения в жизни Америки и потом всего Западного мира, поскольку под лозунгом борьбы с международным терроризмом были пересмотрены и многие законодательные нормы, и какие-то инструкции и правила, в том числе касающиеся тех же авиаперевозок, и много всего было изменено. То есть уклад жизни людей полностью изменился. Хотя с тех пор с такими вызовами Соединённые Штаты не сталкивались, но те изменения, которые вошли в жизнь сначала Америки, потом всего остального мира, они остались. Поэтому, может быть, имеет смысл подумать: вот эти изменения, связанные с карантином, они ведь могут возникнуть не в связи с глобальной эпидемией, а в связи с какими-то другими потребностями тех или иных сил, которые диктуют нам условия жизни. И мне кажется, к этому надо быть готовыми, потому что спокойное, равномерное, размеренное житьё-бытьё долгим не бывает, как подсказывает история. Но мы вернёмся к этому разговору чуть позже. Напомню: священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине, проводит с нами этот «Светлый вечер». В студии Марина Борисова. Мы прервёмся и вернёмся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.

М. Борисова

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья. В студии Марина Борисова и наш гость — священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине. И мы говорим о том, чему нас научил и о чём заставил задуматься коронавирус и всё, что было с ним связано. Возвращаясь к тому, на чём мы прервались — вот те технологии, которые загоняют нас в дистанционное общение, которые лишают нас привычного уклада приходской жизни, возможности вести миссионерскую работу, возможности общаться, просто даже тактильно — иногда в храме видишь, как давнишние прихожане, встречаясь, обнимают друг друга — тут даже обниматься запретили. Ну, масса всего. И что должно остаться и что должно усовершенствоваться в церковной жизни, исходя из уроков этого карантина?

Свящ. Григорий Геронимус

— Это, конечно, время покажет, что уйдёт, что останется, что разовьётся. Дистанционное общение, разные дистанционные занятия — это, конечно, технология, которая очень активно вошла в жизнь в 2020 году, в связи с этой эпидемией. Наверное, во многом она останется. Это инструмент, которым мы пока ещё не очень умеем пользоваться. Пока необходимость проводить какие-то уроки дистанционные является огромным стрессом и для преподавателей, и для ребёнка. Я слышал, что в одной школе директор преподавателей собрала и говорит: «Вот вы сейчас будете проводить дистанционные уроки, имеете в виду, что с той стороны экрана сидят мама, бабушка, сам ребёнок куда-то ушёл, наверное, потому что у него другие интересы, ему неинтересно перед экраном сидеть, а мама и бабушка сидят и, может быть, ещё адвоката своего рядом посадили. Поэтому каждое своё слово вы взвешиваете». Это, конечно, немножко гротескно, но это отражает и реальность тоже. Потому что я даже вижу — у меня ребёнок сейчас тоже был на дистанционных уроках, и действительно родители в школу не могут прийти, а тут они сидят, отслеживают. Если кому-то что-то не понравилось, что сделал учитель, тут же, опять-таки с помощью дистанционных технологий, в чатах, в школьных группах начинают писать: «А почему учитель то-то и то-то? А почему он вот это сказал, а не вот это?» И начинается некоторая распря уже среди родителей, подключаются другие преподаватели. Это о чём говорит? О том, что, да, это мощный инструмент — вот эта возможность дистанционного общения, — но это не заменяет очное обучение, и это инструмент, которым мы ещё пока не научились пользоваться. Пока это ещё такая система, которая не до конца обработана, и не до конца мы понимаем все возможности, все плюсы и минусы этого инструмента. Как любой инструмент, он может быть использован во благо и во зло. Молотком можно гвоздь забить и повесить картину на стену, или ещё что-то сделать хорошее: дом построить, используя молоток, — а можно кому-то палец отбить или, к сожалению, даже убить молотком. Так и здесь: современные технологии вообще и дистанционные технологии в частности — это инструмент, которым можно пользоваться для хороших целей и для плохих. Я думаю, возвращаясь к нашим церковным темам, нам очень важно понять, как мы, для каких хороших целей, можем использовать эти технологии, насколько они нам нужны, и учиться ими пользоваться.
Скажем, опыт таких евангельских групп — это очень полезный опыт. Опыт трансляций богослужений тоже полезный. Он, конечно, не заменяет участия в богослужении — это мы все понимаем. Нет такого человека, который сказал бы: «Ну, теперь я буду смотреть трансляции, в храм мне ходить не обязательно!» — мы понимаем, что это не то же самое, что прийти в храм. Но многим из нас это тоже кое-что дало. Во-первых, это мне лично расширило такую мою церковную географию, что ли, и меня обогатило, что ли. Потому что я лично участвовал через эти трансляции в православных храмах, находящихся в самых разных странах. Где-то транслировали из деревни, нашли какие-то ресурсы, где-то транслировали из какого-то большого собора, и мне было очень интересно посмотреть, как где служат, как люди молятся, как где устроено богослужение, какие есть местные обычаи, как выглядит тот или иной храм. Вот я бы так никогда не смог бы объездить и американские храмы, и французские, и немецкие, израильские разные, а здесь я посмотрел. И если бы не эпидемия, этого бы не случилось. И во многом другом... и вообще, я думаю, что в любых обстоятельствах мы должны искать положительное. И здесь, мне кажется, мы можем тоже во многом том, что нам дал коронавирус, стремиться найти что-то положительное.

М. Борисова

— Искать положительное — это, конечно, очень здорово. И мы все стараемся это делать, но...

Свящ. Григорий Геронимус

— Вы хотите об опасностях поговорить? Давайте.

М. Борисова

— Даже не только я хотела, но, по-видимому, священноначалие наше тоже задумалось об этих опасностях. По крайней мере, вот где-то с месяц назад в Переславле-Залесском была большая конференция, посвящённая как раз опасностям, которые подстерегают православную миссию в интернет-пространстве. И новые технологии, которые, с одной стороны, расширяют возможности, а с другой стороны, преподносят очень много скрытых вызовов. В частности там говорилось о том, что появилось какое-то количество псевдосвященников в интернете. И та дистанционная связь, которая не даёт возможности оценить, насколько... картинку можно смоделировать любую, и в принципе современные технологии дают возможность манипулировать изображением. И изображение священнослужителя ещё не стопроцентное доказательство, что это именно тот священнослужитель и он говорил именно то, что вы сейчас увидели и услышали. К сожалению, это так.

Свящ. Григорий Геронимус

— «Фейк-ньюс».

М. Борисова

— Да. Пока это не очень широко применяется, но это может применяться. Значит, об этом имеет смысл размышлять, по крайней мере священству точно имеет смысл. И в этом удалённом общении есть, мне кажется, такой эмоциональный подвох. Потому что одно дело, когда я собираюсь... даже не на богослужение в храм, а на какую-нибудь миссионерскую встречу, на какие-то евангельские беседы — я собираюсь, как раньше говорилось, «в люди». То есть я должна соответствующим образом подготовиться, одеться, причесаться, собраться с мыслями и во всех смыслах. Здесь же, когда человек сидит дома на диване или в такой расслаблено-домашней атмосфере, — да, он участвует в разговоре, осмысленном и вполне полезном, но эмоционально он не собран. Такое ведь возможно, правда? Если ты из дома, если ничего не меняется — то есть ты сидел в тапочках и в джинсах и майке, включил интернет-трансляцию, пообщался и в таком же расслабленном состоянии, в общем, остался. Но вот некий интеллектуальный заряд получен. Насколько велика опасность такого расхолаживания при дистанционном общении, даже на какие-то очень важные духовные темы? И есть ли какие-то рецепты, как с этим бороться?

Свящ. Григорий Геронимус

— Мой личный опыт таких дистанционных встреч, скорее, положительный. Я тоже боялся, что будет всё не то, но мне, скорее, понравилось. Летом каждый год бывает такой день памяти моего отца, протоиерея Александра Геронимуса, который скончался в 2007 году. Всегда приезжают его духовные чада, бывает богослужение, панихида, потом все садятся за стол, общаются. В этом году это не получилось из-за коронавируса. И был как раз такой вечер памяти в Zoom. Я сначала переживал, что это ерунда какая-то — вот в этом году не удастся увидеться и пообщаться, и фактически вечера памяти не получится. Но когда прошёл этот вечер памяти в Zoom, то я понял, что совсем не ерунда, получилось очень интересно. Да, конечно, богослужение нельзя было вместе провести и причаститься из одной Чаши. Но зато на такой общей трапезе, которая всегда там бывала, много шума, много суеты, люди не очень хорошо друг друга слышат — там технически нельзя сделать так, чтобы все друг друга хорошо слышали. Много слов там было посвящено каким-то техническим моментам: «Передайте мне кофе, сахарницу...» — за этим пропадают какие-то содержательные слова. В Zoom ничего такого не было — не было тесноты, не было такого, что кто-то не поместился за стол. И каждый, кто хотел сказать, мог действительно сказать, поделиться какими-то воспоминаниями. Подключились те люди, которые никогда не смогли бы приехать вживую на трапезу, которые живут в других странах давно со своими семьями. И это было необыкновенно интересно. Мы рассчитывали встречу на полтора часа, а она продолжалась три часа. И эти три часа пролетели на одном дыхании, потому что было просто очень интересно. То есть в чём-то даже больше возможностей, чем при таком живом общении, в чём-то, конечно, меньше. Мой опыт, скорее, положительный.

Что касается очень интересного вашего рассказа о конференции в Переславле-Залесском — вообще, город замечательный, я там тоже был летом со своими детьми и с друзьями вместе, мы там проводили небольшие летние каникулы, неделю в конце июля. Там очень интересное духовенство, там замечательный владыка. Мне посчастливилось быть одно время с ним соседями, можно сказать, — он одно время был настоятелем в Митино, до того, как был призван на архиерейское служение. Там много замечательных батюшек, священников, отец Пантелеимон, игумен Данилова монастыря Переславля-Залесского. Так что всем рекомендую съездить, посмотреть, если даже не попадёте на конференцию какую-нибудь, всё равно там есть возможность с большой пользой провести время. А эта опасность, о которой вы говорили, и обеспокоенность об этой опасности звучала на конференции — да, конечно, интернет порождает, и все эти современные возможности технологические, которые есть, они позволяют производить то, что сейчас называется фейк-ньюс, то есть делать разные обманные, нечестные выкладки. Такая опасность есть. Но чем это по большому счёту отличается от того, как и раньше мы жили? Господь сказал, что придут лжехристы, лжепророки. Обмана и так в мире всегда хватало, теперь появился интернет, и обман вошёл и в интернет тоже. Что нам с этим делать? Надо быть очень осторожными, очень внимательными, чтобы не поддаться на обман, жить истиной. Есть что-то такое, про что мы точно знаем, что это истина, а не обман? Есть — это Святое Евангелие. Это истина, путь и жизнь. Значит, будем стараться жить этой истиной, ни в коем случае не верить каждому случайному заголовку, который мы увидели в интернете. Всегда нужно проверять и уточнять всю ту информацию, которую мы получаем и из интернета, и из телевидения. И вообще-то, то же самое, когда нам в живой жизни говорят другие люди, — всегда надо убедиться, что это действительно то, на чём можно основывать какие-то свои решения.

М. Борисова

— Вы говорили о том, что ваша приходская жизнь в новых формах даже как-то оживилась. Но, во-первых, масса приходов, которые не имеют технологических возможностей проводить такие встречи дистанционно. Кроме этого, есть ещё проблема, что есть приход. Ведь приход — это живой организм, и он прирастает. И есть естественная убыль, то есть какие-то люди перестают ходить в этот храм по разным причинам, какие-то новые появляются, вливаются в приходскую жизнь. Когда приходской жизни в обычном нашем понимании нет, когда она вся происходит дистанционно, каким образом можно выполнять эту миссию? То есть новые члены прихода откуда могут появиться?

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, что касается убыли, она происходит не только потому, что люди по каким-то причинам уходят, переходят в другие приходы или некоторые вовсе уходят, что тоже бывает, а ещё и потому, что некоторые люди умирают. И, к сожалению, коронавирус унёс большое количество наших отцов, священников, братьев, сестёр, и отпевать приходилось очень много. И молимся о них — Царство Небесное им. Что касается миссионерской работы, то она, конечно, проводилась и во время коронавируса. У нас, например, звонили в храм — карантин, режим самоизоляции, но в храм звонили люди, говорили, что они хотели бы крестить детей. Вот, пожалуйста, огласительные беседы — тоже через Zoom, дистанционно. И потом, по окончании карантина, мы потихонечку крестили всех этих детей и взрослых, которые к нам обращались. То есть такое миссионерское служение Церкви не останавливается даже в период карантина.

М. Борисова

— Священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине, проводит с нами этот «Светлый вечер». Мы говорим о вызовах в церковной жизни, появившихся в течение карантина и связанных с продолжением эпидемии коронавируса, которую мы никак не можем преодолеть; вот как меняется приходская жизнь, как меняется церковная жизнь, что положительного дал нам этот опыт и какие опасности обнаружил. С миссионерством тут не очень понятно, потому что, да, конкретные люди, которые позвонили в храм, — это очень мало. Согласитесь, что формы проповеди ведь очень разные. И зачастую разговор с людьми, ещё не определившимися... я не очень представляю себе этот разговор дистанционным, потому что это очень интимный процесс. Человек ещё мечется, ещё не определился, ему нужно глаза в глаза разговаривать со священником, ему нужно видеть вокруг людей, которые ему понравятся, глядя на которых он решит, что ему тоже хотелось бы жить, как они. Дистанционно это невозможно — чем это заменить?

Свящ. Григорий Геронимус

— Заменить нормальную, полноценную церковную жизнь только дистанционной, конечно, невозможно. Конечно, это временная история — никто нас не может посадить на карантин на всю жизнь, этого не будет. Сейчас, хотя эпидемиологическая ситуация в эти дни тоже достаточно тревожная, а всё-таки делают всё возможное для того, чтобы полноценного карантина не вводить опять. Вот очень этого не хочется ни людям, ни правительству, никому, чтобы этот новый карантин вводился. Это временная мера. И, как временная мера, это такое испытание, вызов для всех нас, в том числе для людей Церкви. Вот пока ты трудился в качестве приходского миссионера, к тебе на огласительные беседы приходило большое количество людей, с которыми ты общался глаза в глаза, видел их перед собой. Вот у тебя получалось что-то. А вот теперь попробуй так рассказать, чтобы через интернет их зажечь, так рассказать, чтобы они, видя тебя на экране, не ушли бы в другую комнату и посадили бы маму, бабушку и адвоката, а чтобы загорелись и чтобы они ждали бы, когда храмы наконец откроются и когда можно будет прийти. Это некоторый вызов для нас. Попробуй записать такое видео, которое действительно людей обратит. Но без храма полноценного обращения быть, конечно, не может — это временная некоторая мера. Что может сделать миссионер во время карантина? Он может кинуть это семечко, но прорастёт это семечко тогда, когда храмы откроются и когда люди в храмы придут. Вот один замечательный священник, когда его спрашивали новокрестившиеся, нововоцерковлённые люди, как теперь жить, он говорил, что самое главное — ходить в храм, и воздух церкви сам всему научит. И поэтому те люди, которые притекали по разным причинам к нашим храмам в период карантина, сейчас, когда карантин окончился, конечно, они приходят в храмы, и уже происходит вот это воцерковление, которое полноценным образом не может осуществляться в дистанционном режиме.

М. Борисова

— А за время этого карантина и вот этих новых правил нашей жизни ваши прихожане как-то переосмыслили своё отношение к приходу? Я имею в виду даже то, что во многих московских храмах было такое проявление солидарности в самые тяжёлые месяцы, когда не было богослужений. Я знаю, что во многих приходах собирали пожертвования на содержание храма и на помощь священникам.

Свящ. Григорий Геронимус

— Карантин, как мы понимаем, это очень серьёзный удар, в том числе и по экономике, и в том числе и по экономике храмов. Потому что весь доход храмов складывается исключительно из добровольных пожертвований наших прихожан. Если прихожане не приходят, а смотрят нас через экраны своих компьютеров, то дохода у нас, в общем-то, нет. И слава Богу, что очень многие люди это понимали, часто сами находясь тоже в очень трудных обстоятельствах, потому что не только храмы, но и все организации так или иначе в той или иной мере пострадали экономически от карантина. Но наши прихожане как могли откликались, и не только прихожане, но и разные организации участвовали в этой работе. В общем, как-то продержались мы, нет в Москве такого храма, который закрылся бы из-за разорения в результате карантина.

М. Борисова

— Но вот это новое отношение прихожан к своему храму и клиру вместе с карантином закончилось, или оно всё-таки осталось? Я к тому, что часто слышно было обвинение прихожан в том, что они как-то вот пришли, помолились, свечки поставили, ушли, и их мало интересует, что там крыша обвалилась, или пол провалился в храме, или ещё что-то — нужно планомерно что-то делать...

Свящ. Григорий Геронимус

— Тут степень понимания, степень ответственности у всех, конечно, разная. Кто-то относится очень потребительски — обычно это всё-таки не прихожане, а захожане. Им кажется, что вот они пришли в церковь, здесь им что-то такое должны непременно сделать. И понимание, что церковь — это как бы наш общий дом, это то место, которое мы должны особенным образом украсить, чтобы оно стало таким отблеском красоты Царствия Божьего, выразить в этом веру свою в красоту Царствия Божьего, что христианский долг — участвовать в том числе в содержании этого храма, — это понимание есть не у всех. Но у большинства именно прихожан оно всё-таки есть. Другое дело, что многие прихожане — люди очень скромного достатка, и не всегда у них есть возможность... но помним историю вдовицы, которая лепту принесла...

М. Борисова

— Да-да, две лепты.

Свящ. Григорий Геронимус

— Две лепты. И Господь сказал, что в глазах Божьих её вложение было больше, чем вложения всех остальных, которые туда большие деньги приносили. И вот такое усердие, конечно, у очень многих есть. Во время карантина мы сделали на сайте нашего храма такую возможность подавать нам записки тоже через интернет, чтобы можно было на сайт написать. Там форму какую-то сделали — «О здравии», «Об упокоении» — всё это служили, показывали в трансляциях, как мы зачитываем распечатки этих писем. И мы сделали возможность, чтобы можно было какие-то средства тоже перевести: в связи с подачей этих записок, чтобы можно было бы сделать какое-то пожертвование. И многие люди этим пользовались, нам приходило очень много этих записок, и на этот счёт действительно приходили средства, конечно, гораздо меньше, чем в обычное время, когда люди приходят, по-настоящему пишут эти записки, но тем не менее эти средства нас как-то спасали, поддерживали. И я думал: когда закончится карантин, как это всё? Знаете, прекратилось — люди всё-таки предпочитают прийти, написать записки. На этот счёт приходит сейчас гораздо меньше средств. Отдельные какие-то люди пишут эти записки, присылают средства, кто-то просто пишет и ничего не присылает. Но абсолютное большинство предпочитает всё-таки прийти в храм ногами и написать записку в храме, и там уже оставить своё пожертвование.

М. Борисова

— То есть дистанционная жизнь Церкви...

Свящ. Григорий Геронимус

— Это вынужденная необходимость.

М. Борисова

— Эта дистанционная жизнь привела к тому, что люди потянулись в храм ещё более активно — я так понимаю. Положительный эффект.

Свящ. Григорий Геронимус

— Очень многие люди истосковались, соскучились и, конечно, при первой возможности пришли в храм обратно.

М. Борисова

— То есть положительный эффект был больше, чем отрицательный и больше, чем вызовы, которые с этим связаны.

Свящ. Григорий Геронимус

— Есть совершенно невосполнимые утраты, о чём мы уже сказали. Мы тут не можем сказать, что этот положительный эффект перевесил на чаше весов эти утраты — это люди, которых мы потеряли, которых уже нет, о которых мы молимся. А положительный эффект в плане нашей общественной жизни, конечно, есть.

М. Борисова

— В общем, всё, что нас не убивает, делает нас сильнее. (Смеётся.)

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, я придерживаюсь тоже такой философии.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. Священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митине, был сегодня в студии программы «Светлый вечер». С вами была Марина Борисова. До свидания.

Свящ. Григорий Геронимус

— Спасибо. До свидания.