Москвичка Рита Анастасьева торопливо шагала по Садовому кольцу. Улицы были тёмными — в октябре вечерело рано, а фонари не работали — город опасался воздушных налётов. Шёл военный 1943-й год. Проходя мимо тумбы с объявлениями, Рита невольно обратила внимание на ярко белевший в сумерках листок. Остановилась, прочла: «Школа-студия при Московском художественном театре имени Чехова объявляет первый набор студентов». Сердце девушки забилось — ведь она всегда мечтала стать актрисой!
На следующий же день Маргарита подала документы. И вот — экзамены. Из тысячи претендентов после вступительных испытаний отобрали всего восемнадцать человек. Рита была среди них! Знакомясь с одногруппниками, девушка отметила высокого симпатичного парня с тонкими чертами лица и выразительными глазами. Его звали Владлен Давыдов. Он тоже с детства был увлечён театром и мальчишкой даже переписывался с известным актёром и режиссёром Ильёй Судаковым. Женская половина сразу же провозгласила Давыдова первым красавцем курса. При встрече с ним девушки не скрывали восхищённых взглядов. Все, кроме Риты. Ей тоже очень нравился этот видный парень. Но она стеснялась открыто проявлять свою симпатию. И, в отличие от подруг, нарочно старалась избегать встреч с Владленом. Но как это сделать, если слушаешь лекции в одной аудитории, а преподаватель по актёрскому мастерству, будто специально, во время этюдов ставит Маргариту в пару с Давыдовым? Девушка и не подозревала, что происходит это по просьбе самого Владлена. Молодой человек с первого учебного дня обратил на Риту внимание. И сразу полюбил.
Однажды после лекций Давыдов подошёл к Маргарите и предложил погулять по городу. Рита вспыхнула от смущения и неожиданности. Но на прогулку всё-таки пошла. Московский воздух пах зимней свежестью. Лёгкий январский мороз кусал за щёки.
Но Рите и Владлену было необыкновенно тепло вместе. Они говорили о театре, об актёрском призвании. А когда прощались на трамвайной остановке, Владлен вдруг взял Маргариту за руку и признался девушке в любви. Рита, с трудом поборов стеснение, ответила: «Я тоже тебя люблю».
Они поженились после выпуска — летом 1945-го. Это был тройной праздник: Победа в войне, защита дипломов и — начало семейной жизни. И пусть начиналась она в крохотной комнатке, где с трудом помещались тахта и шкаф, никакие материальные трудности не могли омрачить счастье молодых супругов. Оба играли на сцене МХАТа, и почти всегда были вместе: на сцене и дома. «Мы радовались каждому совместно прожитому дню», — вспоминала Маргарита Викторовна Анастасьева.
В 1949 году Владлена пригласили на главную роль в картину режиссёра Григория Александрова «Встреча на Эльбе». После выхода фильма на актёра буквально обрушилась популярность. Поклонницы дежурили не только у театра, но и у подъезда дома, ночевали под окнами. Маргариту такая ситуация поначалу сильно расстраивала. Своим беспокойством она поделилась с мужем. И он, глядя ей в глаза, сказал: «Ты — единственная. Кроме тебя ни одной женщины для меня не существует». И это было истинной правдой. Коллеги по театру, друзья и знакомые называли Давыдова и Анастасьеву не только невероятно красивой, но и верной, любящей и преданной друг другу супружеской парой. В 1955 году у Владлена и Маргариты родился сын Андрей. Есть известная фотография из их семейного архива, на которой запечатлена настоящая идиллия: Владлен Семёнович за столом играет с маленьким сыном в шахматы, а Маргарита Викторовна в домашнем фартуке с улыбкой наливает чай.
Эта идиллия длилась целых 67 лет. В старости супруги с удовольствием нянчили внуков. По вечерам смотрели фильмы прошлых лет, читали вслух любимые книги. И глаза их светились такой же нежностью, как в первый раз, когда они признались друг другу в любви.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Николай Гамалея
Во время пандемии коронавируса всемирную известность приобрёл российский Национальный исследовательский центр имени Гамалеи. В его лабораториях специалисты в кратчайшие сроки разработали первую вакцину от новой, неизвестной болезни. Центр носит имя выдающегося русского врача Николая Фёдоровича Гамалеи, одного из основателей русской эпидемиологической школы. Николай Гамалея посвятил жизнь борьбе с эпидемиями, и не раз смертельно рисковал ради спасения людей.
В ранней юности он думал пойти по стопам отца — военного, отставного полковника, ветерана войны 1812-го года, участника Бородинского сражения. В то же время, рассказы матери про деда-врача, который ещё в 18 веке боролся с сибирской язвой, пробуждали в юном Николае стремление связать жизнь с медициной. В итоге, в 1880 году Гамалея поступил в Петербургскую военно-медицинскую академию. Вернулся домой с дипломом врача и устроился на работу в неврологическое отделение Одесской городской больницы. Правда, молодой доктор признавался самому себе в том, что неврология его не слишком увлекает. Иное дело — биохимия! Этой медицинской дисциплиной Гамалею заинтересовал его университетский преподаватель, знаменитый микробиолог, профессор Илья Ильич Мечников. Вскоре, к радости Николая, профессор из Петербурга перебрался на жительство в Одессу. Дома у Гамалеи они оборудовали небольшую лабораторию, где проводили бактериологические опыты. Именно по совету Мечникова, в 1886 году Николай отправился в Париж — перенять опыт учёного Луи Пастера, который работал тогда над вакциной против бешенства. Дома усовершенствовал пастеровскую формулу. И после ряда успешных экспериментов на кроликах, ввёл вакцину самому себе. Опасность была огромная — человеческому организму могла не подойти дозировка. Ошибись Николай хоть на микрограмм — и он бы не привил, а заразил себя. Но ради благополучия людей врач с готовностью пошёл на этот риск. Расчёты врача оказались точными. Вакцина сработала! Вскоре после этого Гамалея открыл в Одессе первую в Российской Империи Пастеровскую станцию — медицинский центр по борьбе с бешенством и его профилактике. Впоследствии стараниями Гамалеи на базе одесской Пастеровской станции вырос исследовательский институт по изучению бактериологии.
В 1888 году Николай Фёдорович снова совершил медицинский подвиг. Он привил себе холеру — принял препарат из холерных бактерий собственного изобретения. Этот опыт тоже оказался успешным. А главное, своевременным — холера тогда бушевала едва ли не по всей стране. Эпидемия охватила Юг России, Поволжье, Среднюю Азию и даже Петербург. Гамалея предложил не только вакцину от болезни. Он выяснил, что источником распространения холеры служат сточные воды. И представил правительству план борьбы с распространением болезни. Приблизительно в то же время Николай Фёдорович избавил от чумы родную Одессу, где эпидемия в одночасье унесла жизни трети городского населения. Гамалея организовал волонтёрские группы по истреблению крыс — разносчиков заразы. В результате меньше, чем за две недели ему удалось свести на нет страшную эпидемию.
Николай Гамалея считал гигиену самым действенным способом профилактики заболеваний. На личные средства он издавал научно-популярный журнал «Гигиена и санитария» — своего рода гигиенический ликбез для медиков и населения. Николай Фёдорович создал общественную организацию «Совещание ночлежных врачей», которая занималась улучшением санитарно-гигиенических условий в приютах для бездомных. В годы Великой Отечественной войны меры, предпринятые Гамалеей, позволили избежать вспышек эпидемий тифа и холеры как на фронте, так и в тылу.
Более трёхсот научных работ, учебники для медицинских вузов, по которым и сегодня учатся врачи — таково наследие Николая Фёдоровича Гамалеи. Но главное — миллионы спасённых жизней. В одной из своих последних научных статей Гамалея писал: «Высшая радость для учёного — сознавать, что его труды приносят пользу человеку!»
Все выпуски программы Жизнь как служение
Мир на душе. Анастасия Коваленкова
Как трудно, как тревожно бывает жить в нашем мире!
Размотает все нервы городская суета, рабочая гонка... Не знаешь, как и притормозить. Наметишь отдых в выходной, да и то — как наметишь?
«Туда съезжу — на выставку, оттуда — в парк прогуляться, потом — с подругой встречусь!» Опять круговерть...
Как же остановить эту «белку в колесе»? Озадачилась я.
И вспомнился мне один деревенский мужик из моего детства, Боря Мазаев, по прозвищу Мазай.
Случилось это летним полднем, давным-давно, я тогда ещё девчонкой была. Шла как-то по тропинке, за деревней. Смотрю, в траве — дядя Мазай лежит. Лежит он на животе и то приподнимется на локтях, то снова к земле прижмётся, то голову вверх, в небо закинет. «Странно, — думаю, — что же это он делает?» Спросила. А он поманил меня рукой, мол, рядом садись, и говорит:
— Вот, смотри туда, — и указал на деревню, — видишь — целый мир там наш, жилища, огороды человеческие. И звуки там свои, слушай.
Дядя Мазай замер. Я прислушалась.
— Вон, — шепнул Мазай, — колодец дребезжит цепью, воду берут. Пес Полкан лает, видно, чужие идут. Точно, чужие, во — куры расшумелись. А теперь...
Он лёг в траву, перевернулся на живот.
— Сюда гляди: муравья видишь? Во-он лезет по стеблю, ему ещё лезть и лезть, там-то наверху тля пасётся, коровки их муравьиные. А вот там, травинка, вон-вон она, гляди, укорачивается, и слышишь, — шептал Мазай, — хруст? Это её мышь подгрызает.— А теперь — вон туда гляди-слушай. — Он перевернулся на спину и махнул рукой в небо.
И тогда, давно, в детстве, мы с дядей Мазаем лежали в траве и глядели вверх. Там, высоко-высоко, чертили по воздуху ласточки
— Ещё мир... — вздохнул Мазай. По его голосу слышно было, что он улыбается. — Вот прихожу сюда, гляжу, слушаю — и через это соединяюсь с ними, с мирами этими. Понимаешь? Смиряюсь я тут. И потом — всё это уже во мне живёт. И на душе спокойно. Ровно на душе — понимаешь?
Да, теперь, много лет спустя, я поняла, о чём говорил Боря Мазаев.
И что он там делал поняла. Этот мудрый человек, там, в траве, уравновешивал душу. Он находил Божью гармонию мира и сливался с ней. Это соединение он и называл «Смирение». Просто? А как мудро.
Знаете, вспомнив ту историю, я решила сразу же сама попробовать.
Я тогда у моря жила. Так вот, спустилась к морю. День холодный, пляж пустой. Села на гальку, прислонилась к валуну... затихла я. Волны сердятся, набегают, бьют о камни. Чайки мечутся, кричат. Стая голубей кружит над пляжем. Беспокойно. Но я решила быть тихой, как Мазай, тогда, в траве. Достала краюшку хлеба, покрошила рядом. Голуби приметили, спустились. Сперва остерегались, потом осмелели, стали клевать. Чайки тоже подтянулись, осторожно подошли, я им куски покрупнее наломала.. А сама всё медленно делаю, мягко, будто растворяюсь среди них. В руке крошки голубям протянула — жду...
Через несколько минут голуби стали осторожно клевать с руки, чайки наевшись, замерли, глядя в даль. Шум моря превратился в шорох. А ещё, пришла серая кошка, аккуратно устроилась на полотенце рядом со мной, зажмурилась и замурчала. Я тоже закрыла глаза.
И вот так мы все, голуби, кошка, чайки, море и я — тихо были вместе. А я лежала и думала: «Господи, ведь ты всё дал. А я просто пользоваться не умею. Вот — учусь, когда уже пол жизни позади. Должно быть, вот так жили люди в раю — с птицами на плечах, со зверями у ног...»
И ещё думалось: как хорошо, что встретился мне Боря Мазаев. Он, небось, теперь уже там, у Бога. Спасибо, дядя Мазай. За урок смирения, за покой души. Царствия тебе Небесного, Божий человек.
Автор: Анастасия Коваленкова
Все выпуски программы Частное мнение
21 мая. О многодетной семье
С 20 по 25 мая в Москве проходит семейный фестиваль «7Я фест».
О многодетной семье, — отец десятерых детей Михаил Яковлев.