«Вера и дело». Владимир Миков

Гостем рубрики «Вера и дело» был предприниматель, эксперт по корпоративной культуре, обучению и развитию персонала Владимир Миков.

Разговор начинается с личной истории: о том, как в 1990-е годы Владимир оказался в бизнесе, создавал систему обучения сотрудников, искал пути построения корпоративной культуры, основанной на уважении, ответственности и честности. Он делится опытом, как через обучение взрослых, профессиональные сообщества и христианские ориентиры можно формировать атмосферу доверия и роста.

Звучит мысль: христианин не может ставить прибыль выше Христа. Владимир говорит о подходе к делу как к служению, о том, как вера помогает принимать решения, выстраивать отношения в команде, воспитывать уважение и любовь — в бизнесе, где важен не только результат, но и человек.

Поднимается и тема личной веры: о крещении в 18 лет, о молитве, покаянии и первых шагах к осознанной церковной жизни. Владимир размышляет, как передавать веру детям через личный пример.

Также в выпуске — разговор о проектах, в которых он участвовал: о строительстве обыденных храмов (т.е. строящихся за один день), о школе христианской семьи, о важности общения с единомышленниками — как поддержке в духовной жизни.

Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова

---

Мария Сушенцова

— Светлый вечер на Радио ВЕРА, у микрофона Мария Сушенцова. И сегодня мы продолжаем цикл программ «Вера и дело», в рамках которых мы встречаемся с предпринимателями, экономистами, чиновниками и рассуждаем с ними о христианских смыслах экономики. С удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя. Это Владимир Миков, православный предприниматель, эксперт по корпоративной культуре, обучению и развитию персонала. Добрый вечер, Владимир!

Владимир Миков

— Добрый вечер, Мария!

Мария Сушенцова

— Вы знаете, я люблю спрашивать у наших гостей, тем более, которые в первый раз пришли к нам в гости, о том, с чего начинался ваш путь. Всегда интересно заглянуть немного назад. Вот как вы пришли к той деятельности, которой сейчас занимаетесь, к построению корпоративной культуры, к консультированию, связанному с персоналом?

Владимир Миков

— Ну, рано или поздно любой сотрудник компании стремится стать генералом, что называется. Растет, занимает управленческие должности. И у меня было точно так же. Я впервые столкнулся, это еще в 90-е годы, с тем, что нужно как-то развивать и обучать персонал. Приходили абсолютно разные люди, не готовые, не было развито такое направление вообще в России, как обучение развития персонала именно под производство, к примеру. Да, было наставничество прекрасное советское, но этого как-то не хватало. Концепции, когда развивают знания, умения, навыки, вот системно, по науке, ну, как-то они были почему-то на заднем плане. И я пришел к выводу, что мне придется это делать самому. В компаниях, в которых я, собственно, уже руководил. Вот в 21 год я открывал подразделение поваренной компании «Балтика» в городе Уфа. И столкнулся с тем, что персонал, ну, вот просто требует внимания. И без андрогогики никуда. Андрагогика — это обучение взрослых, почти педагогика. Ну и, собственно, если педагоги упустили в свое время, то, собственно, уже приходится андрагогам как-то наверстывать. И помню мои первые попытки, самостоятельные, потом с привлечением психологов, которые занимаются тестированием, консультированием. То есть я шел еще, так сказать, протарял дорогу, скажем так, для себя самого. И увидел, что можно это все делать как-то чуть лучше как-то веселее в том числе и начал делать это в том числе самостоятельно. Читал много, наблюдал, общался, брал советы. Ну и понял тогда, что, видимо, есть обязательная такая составляющая в функция менеджера, как обучение развития персонала. Без этого никуда. Но это, кстати, входит еще в стратегический треугольник. Вообще, при управлении инновациями в компании, при построении корпоративной культуры инновационной есть три классических треугольника. Вот первый, стратегический. В него входят: стратегия видения, корпоративная культура и компетенция. И вот в те годы, в 2001 году, в 2002 году, я понял, что этим надо заниматься очень профессионально. Я уже в 2002 году переехал из Уфы в Москву, поступил на программу MBA «мастер делового администрирования» и увидел работу моей коллеги, которая, собственно, способствовала потом становлению моему как тренера-консультанта по бизнесу. Это Наталья Титова. Низкий поклон, если она будет слышать. Я впервые попал на ее тренинг и увидел, как можно не просто вот читать лекцию. Скучно. А как это делается динамично, с улыбкой, интересно, запоминающейся, формат сам по себе. И я помню, как подошел к ней после, по-моему, первого тренинга и сказал, знаете, я тоже хочу попробовать себя, потому что есть управленческий опыт. Посмотрела меня в работе, заметила харизму и какие-то еще моменты и пригласила поработать вместе. То есть я пошел к ним в компанию, название что-то не суть, попробовал вести тренинги, обучился этому уже, ну а потом всерьез получал дополнительное образование, как полагается, для того, чтобы уже сертифицироваться. Вот таким образом я и пришел к своему призванию, я бы так сказал. Очень хорошая фраза, которая у меня в свое время засела. В одном из интервью православный предприниматель сказал, что для настоящего мужчины должны быть четыре вещи, незыблемы это вопрос веры, ну понятно, что когда мы познаем себя мы можем сомневаться, тут уж насчет незыблемо, наверное, так сказать, слишком самоуверенно может быть заявлять, но человек все равно ищет. То есть входя в храм, как мне понравилась одна из фраз, человек должен снимать шляпу — мужчина — но не голову. То есть вот, поэтому вера действительно, когда мы углубляемся, мы исследуем себя, выстраиваем отношения с Богом, а Господь живой. С Ним можно говорить. Обязательно получаешь ответ. Вторая вещь, это, собственно, отечество. Вера, отечество. Третье — семья и любимое дело. Да, конечно, за жизнь человек может поменять направление своей деятельности. И это нормально в современном мире. Так быстро всё меняется, что какие-то профессии, например, отмирают. Даже виды бизнеса могут трансформироваться. То есть был один бизнес, и он вдруг стал слегка другим, и потом... уже и совсем не узнать его. С этим вроде бы попроще. А вот, что касается семьи, мы с вами может быть коснемся темы семейной психологии отношений в семье, вот самое важное, это во время венчания, ну еще даже росписи, принять для себя решение, что ни за что не пойду на развод. И тогда как-то есть скрепы, которые позволяют в любое тяжелое время, а тяжелое время практически в каждой семье, пройти его с честью, что называется.

Конечно, падая, конечно, мы как православные христиане понимаем, что мы там грешим фактически, наверное, ежеминутно. Только отошел от Чаши, причащаясь, уже через несколько минут там мысль куда-то улетела там, очередной прилог, ну наши радиослушатели, я думаю, понимают, о чем идет речь. И основное это возвращаться к примирению, возвращаться к настоящей любви. Ведь любовь, даже если взять определение Эриха Фрома, это активная заинтересованность в жизни и развитии, ну, собственно, другого человека, того, которого ты любишь. А если уже брать христианские определения, ну, во-первых, любовь — это Господь. По заповедям, в общем. Мне в свое время очень понравилось интервью протоиерея Дмитрия Смирнова, который уже от нас ушел. Он рассказывал, как они жили с матушкой только после вот венчания. Врезалась фраза, он говорит, мы где-то первые шесть лет брака просто, говорит, на саблях рубились. Ну, то есть, видимо, оба такие, очень такие, да?

Мария Сушенцова

— Хорошо, что только первые шесть лет.

Владимир Миков

— Первые шесть лет, а то и больше бывает, да. И по 10, и по 15, так скажем, протираются. Это нормальная история. Может быть, с точки зрения древнего христианства ненормальная, но сейчас настолько мы, скажем, под искушениями и настолько уже сформированы, как, может быть, светские люди. Я не рождался в такой вот прям воцерковленной семье. Вообще, я покрестился в 18 лет.

Мария Сушенцова

— Да, Владимир, вы прямо предварили мой вопрос. Я хотела как раз вас попросить поделиться с нами, как вы пришли к вере? Вот вы сами начали сейчас об этом рассказывать. И как это изменило вашу траекторию развития, ваш взгляд на то дело, которому вы себя посвящаете?

Владимир Миков

— Я бы даже сказал, я не могу точно сказать, как я пришел к вере, наверное, Господь приводит, но я вот такими вот флешбеками, что называется, какими-то кусочками, может быть, да, поведаю. Первое, о чем я часто вспоминаю, это как мы с отцом еще в городе Уфа, шли помахать ручкой моему младшему братику, который только что родился, к роддому. И мне было три года. У нас разница в три года. И некоторые удивляются, говорят, да не мог ребенок трех лет задать такой вопрос. Нет, я это помню прям, ну, как вот сейчас вас вижу. То есть я спросил папу. Ну, видимо, шла речь о рождении братика и так далее. Я говорю: «А вот человек живёт, живёт, живёт, старится, а потом что происходит?» Папа говорит: «Умирает». Я говорю: «А дальше что?» Он говорит: «Всё». Я говорю: «Такого быть не может». Ну, то есть у меня была чёткая уверенность, как у ребёнка в три года, что человек бессмертен. Вот прямо я уверен был на 100%. И потом ещё были некоторые мгновения, когда было ощущение, что обычная жизнь, вот такая светская, она не имеет той глубины, которая, ну, достойна усилий, что ли, да? То есть, ну, хорошо, мы поработали. Поразвлекались, поучились, подружились с кем-то. А неужели это всё? То есть, есть что-то глубже. И это не только наука. Такая прямо как бы про академические вещи я говорю. Это что-то ещё вот про душу. И я помню, что в 90-е годы увлекался в том числе разными течениями, как-то искал себя. Вот из этих всех течений, скажем так, сект и так далее. Приходишь, думаешь, нет, что-то не то здесь, что-то здесь не так. И помню, что вот такие поиски, ну, первый курс это 17 лет, меня привели к тому, что в 18 лет, собственно, я взял своего друга со своего родного двора, Александра, он мой крестный. Он был всего лишь на год или полтора меня старше. Я говорю, Саш, давай будешь моим крестным, поехали в храм, я там приму крещение и так далее. Но мы помним те годы, крещение часто было массовым, без оглашения, без бесед таких глубоких, и максимум, ну, наверное, как это у меня было, нам выдали, по-моему, две-три книжки, попросили прочитать их дома. Не помню, читал ли я их, может быть, пробежался как-то, но мне показалось, что вот я покрестился, и всё. Сделал что-то очень важное в жизни. Так и есть, конечно, да. Это важный момент.

Мария Сушенцова

— Владимир, а расскажите, пожалуйста, что дальше произошло, что для вас изменилось в восприятии жизни, в вашем деле после того, как вы приняли святое крещение?

Владимир Миков

— Честно признаюсь, что в 18 лет, приняв крещение, но опять же без оглашения, без такого воцерковления, я не посещал службы, потому что не было осознания, что это необходимо, и никто не сказал толком. Приглашения, которые были, видимо, они как-то не сработали. И, конечно же, определенные ориентиры были, но они были настолько неустойчивые. Еще раз, я прекрасно понимаю семьи, в которых дети растут ежедневно, ну, еженедельно посещая храм, ежедневно участвуя утром и вечером в предстоянии пред Богом, собственно, молясь с родителями. Это другая атмосфера, другая культура, это впитывается, что называется, молоко матери. Но мама за меня всегда молилась как-то по-своему, крестилась и так далее. Но вот так, чтобы у нас были какие-то разговоры или стояли книги, Евангелие, например, такого не было в советское время. Ну и родителей, конечно, силой не затащишь в веру, да? И мягко, с любовью, какие-то напоминания, что-то получается. То есть Господь там как-то... устраивает что папа у меня после долгого отсутствия интереса к вере что ли он причастился. Вот это было уже года 4 назад, или 5. И напоминаю ему, конечно, чтобы прибегали к таинствам, но, мне кажется, это не всегда получается, или, скорее всего, не получается. Ну, вот такая закалка еще советская, скажем, да, у людей. Ну, надеюсь, что Господь сподобит, еще, ну, так сказать, сблизится, что ли, моим родителям с Богом. Да и не просто надеюсь, а почему-то уверен, что так произойдёт. Как то было уже несколько раз с моими родственниками. То есть мне как-то удавалось попрощаться с близкими мне людьми, что называется, прямо глаза в глаза. Это тоже один из моментов... Например, мне, по-моему, было лет 20, умирала моя бабушка. И так получилось, что я был прямо рядом с ней, Вот, ну, не все видят, как человек уходит, а я прям смотрел ей пристально в глаза вот именно в этот момент. То есть никакого страха. Успел попросить у нее прощения, потому что там в детстве мало ли что я мог говорить или как-то там, ну, всякое бывает баловство. Вот. Причем, когда я попросил прощения, она спросила, за что, я ее перечислил. То есть она уже практически не говорила, только, так сказать, моргала, ну, в смысле, показывая, что понимает. И потом уже вот прям расширение зрачков, ну, то есть вот она отошла. То есть вот в этот момент я прям присутствовал близко-близко, что называется. И это была такая, ну, мирная смерть. То есть просто отошла. То есть без всякого, без тревог, без какого-то страха как-то, ну, бывает, видимо. Царствия ей Небесного.

Мария Сушенцова

— Царствия Небесного.

Владимир Миков

— Да. Вера. Помолитесь.

Мария Сушенцова

— Да. Вера звали, да?

Владимир Миков

— Да, да, да.

Мария Сушенцова

— Упокой, Господи, душу рабы Твоей Веры во Царствии Твоем. Владимир, вы по вашему роду деятельности занимаетесь построением корпоративной культуры. И вот хочется спросить у вас, а возможно ли построить христианскую корпоративную культуру? Ведь наверняка у вас встает такой вопрос, вы христианин, человек верующий, и вот возможно ли под этой эгидой выстроить взаимоотношения в команде?

Владимир Миков

— Ну, как вам сказать... Знаю предпринимателей, которые стараются такую культуру взрастить. Понятно, что, когда предприятие крупное, найти воцерковленных людей, которые еще являются профессионалами, наверное, эта задача невозможная. И мне понравилась фраза тоже от одного моего коллеги, он сказал, что всё профессиональное должно быть духовным, а всё духовное — профессиональным. Хорошо сказано, потому что прекрасно, когда священник имеет образование, он имеет своего духовника, не знаю, в кавычках «стажировки все прошёл», да? И хорошо, когда бизнес тоже ориентируется на духовное. Когда у бизнеса есть понимание, зачем он существует, и прекрасно, если, отвечая на этот вопрос, он примерно так формулирует цель существования — это служение Богу через служение ближнему. Это здорово. От первого лица, от владельцев, от генерального директора, СЕО очень многое зависит. Собственно, подбираются, формируются команды, которые опираются, например, на христианские ценности. Но вот требовать прям от всех и вся, чтобы все строем шли, так скажем... Ну, мы проходили эту историю, такое было, и до революции такое было. Приводит это к такому достаточно формальному отношению к вере, к таинствам. Господь не лишал человека свободы. Не буду говорить, что, к сожалению, мы никак не оцениваем, то есть, к счастью, человек свободен. Он может стать преподобным, а может как бы упасть до самых низов что называется. Ну и здесь и молитвой, и определенными делами, естественно. То есть если просто молиться, скажем так, результат не гарантирован. А по формуле 100 на 100, то есть мы молимся как будто бы так, что 100% все зависит от Бога, и это действительно так. И мы работаем так, как будто бы 100% все зависит от наших усилий. То есть Бог благословил, мы, собственно, делаем, и в итоге получаем результат. Так вот, если говорить про построение христианской культуры, я пока не знаю ни одного предприятия, где бы это удалось бы на 100%. Опять же, под 100% что мы имеем в виду? Где коллектив делами проявляет, свою как бы причастность к христианской вере, делами. И вот здесь мы можем поговорить, наверное, о методах, потому что много анекдотов про сову, которая дает рекомендацию ёжикам стать лошадьми для того, чтобы как-то порешать вопросы пропитания, перемещения. И когда если совья задают вопросы, а как это сделать, она говорит: «Я теоретик, я стратег, значит, такой мелочью, как это сделать, я не занимаюсь». Понятно, что как бы из ёжика стать конём невозможно, а вот... задуматься над тем, что есть в словах совы, можно и нужно. Посмотреть между строк, и когда, например, мы ставим задачу построить корпоративную культуру, здесь в первую очередь стоит замедлиться, то есть не быстро по метрикам, показателям что-то для себя проставить. Ага, значит, это значит, что каждый должен причащаться еженедельно. Так, а у всех ли есть, кроме штампов, паспорте, так сказать, семейных какое-нибудь свидетельство о венчании, все ли дети крещены? Ну, то есть, вот этими вещами, конечно, баловаться опасно. Сразу же скажу, потому что пойдут слухи, а, это какая-то секта, ну и так далее. Ну, наверное, и неправильно. То есть, любой человек, если он профессионал, он может работать в компании, он может быть даже другой веры. Пожалуй, в крестьянской организации может работать мусульманин, который понимает, что это такое, очень, скажем так, с уважением относится к любой вере, ну и потом для мусульман и Дева Мария, и Иисус Христос, Иса, да, это святое, вот если мы говорим про настоящих мусульман, наших, российских, да, вот, с которыми сейчас бок о бок, собственно, мы где-то в зоне СВО, выполняем боевые задачи. Ну вот поэтому, когда мы говорим про христианскую культуру, наверное, в первую очередь это про любовь, и любовь деятельную. Когда мы действительно активно заинтересованы в развитии друг друга, в развитии компании и в служении обществу, а не просто вот в прибыли. Те, кто увлекается прибылью, понятно, что здесь уже не Христос на первом месте, а золотой телец. И заканчивается это не очень хорошо. И опять же, сейчас очень молодые такие, в хорошем смысле, дерзкие компании, инновационные, думающие, рефлексирующие, смелые. Они зачастую добиваются больших результатов, чем вот большие, неповоротливые, даже с ресурсом каким-то крупным. Такое есть.

Мария Сушенцова

— Остановились мы на теме возможности построения христианской корпоративной культуры, и, как мне кажется, сошлись на таком общем понимании, что речь, конечно же, не должна идти о какой-то принудительной катехизации персонала, ни в коем случае, потому что компания не может в храм действующий превратиться. Ну, это, наверное, только на небе возможно. Скорее, речь должна идти о принципах любви, которые транслируются руководством для своей команды. Вот. И вы также, Владимир, упомянули об инновационном духе компании. И вот, знаете, меня интересует такой вопрос. Какой, по-вашему, компонент в ценностях, в корпоративной культуре, в принципах построения команды отвечает за инновационность? То есть как этот навык развить у персонала? Как вот направить в эту сторону команду, когда это нужно компании?

Владимир Миков

— Хороший вопрос. В первую очередь, когда первое лицо компании показывает, что ошибаться можно, врать нельзя. Вспоминаю высказывание нашего министра обороны Белоусова. Замечательно сказано. И для этого создаются условия. То есть каждый человек, например, наделенный функцией, принимающий решения в определенной области деятельности, имеет бюджет, которым он вполне может рисковать. В зависимости от того, насколько накачана мышца, скажем так, насколько человек опытен, этот бюджет может расти. Для молодых начинающих, конечно, он меньше. Мы не говорим о том, что мы просто раздаем бюджеты всем, то есть это было бы неправильно. Естественно, мы говорим о том, что сначала человек адаптируется в организации, проходит необходимые курсы по обучению и развитию, есть наставничество в компании, но он понимает, что креативить и творить — это правильно, находить какие-то интересные, нестандартные пути — это правильно. Ну, мы по образу и подобию, что называется, творцы, да? У нас есть такое... от Бога скажем так, такой дар творить. Мы не «обезьяна» Бога, которая просто все коверкает, повторяет (понимаем сейчас о ком говорим), мы люди, из-за этого к нам такая сумасшедшая бешеная зависть, прям именно бешеная, стороны падших ангелов. Поэтому творить нужно. Это надо позволять, то есть и национальная корпокультура это позволяет, но понятно для того, чтобы не совершить каких-то серьезных ошибок и не ударить, например, по второму такому треугольнику инновационной компании, я имею ввиду ресурсы, поддержка организации, экосистема, надо делать это очень аккуратно. Почему? Потому что если человек разбазарит ресурсы, нанесет репутационную, ну, определённую, скажем так, да, потерю компании, то это ударит и по экосистеме. То есть компания связана с клиентами, со всеми стейкхолдерами, с обществом, с госорганами. Ну, и экосистема эта немножко шире, да. Мы сейчас понимаем, в первую очередь, вот Сбер активно развивает экосистему, ну, не только он, Яндекс. Вот здесь надо быть аккуратным. Но принимать решения надо, это надо делать чуть смелее, и этому надо учиться. Надо развивать мышление. То есть очень мне понравилось то, что во многих крупных компаниях появилось такое направление развития не просто soft skills, мягких навыков, которым часто связывают с коммуникациями, а еще развитие мета-навыков. Ну, с греческого это... как более что-то фундаментальное, как некая надстройка. И вот к метанавыкам отнесли и развитие эмоционального интеллекта, и креативность, и системное мышление. Это вот все там. И на этих метанавыках, если они есть у человека, их можно развивать, да, они сложнее развиваются, можно уже строить многое. То есть можно взять хорошо развитого. Я так улыбаюсь, потому что у меня сын как-то отшутился на вопрос сверстника или кого-то, по-моему, из моих других сыновей. Ему задали вопрос, а почему вот ты вот это делаешь, почему это у тебя получается? Он говорит: «Потому что я развит». Вот у меня такой креативный сынок Гоша. Да, «потому что я развит». Но вот если человек развитый, у него развитые метанавыки, то достроить, например, получить hard skills, ну, это некоторые могут быть знания продукта, например, программного обеспечения, технологии работы за станком, к примеру, на производственном комплексе, это легче. А вот мета-навыки развиваются сложнее. И, конечно же, мы с вами на православном радио, человека, ну, что называется, за уши к вере не притащишь. С этим тоже все сложно. И как бы мы не вещали, условно, по радио, по телевидению, даже крестный ход, который идет, мимо, может быть, определенного офиса, и там сидит сотрудник и видит этот крестный ход, он почему-то не выскакивает и не пристраивается, хотя есть такие случаи, Господь приводит, то есть все равно свобода в воле неотъемлема, и человек сам выбирает, что ему сделать. Мало того, я бы хотел коснуться такой вещи, как хула на Духа Святаго. Что это такое? Очень часто мы это слышим в Евангелии, но не понимаем, в чем суть. Так вот, суть в том, что когда человек уверен в том, что правда у Христа, когда человек видел, т.е. ему было прям явлено, может быть, множество чудес, а он продолжает наперекор отрицать существование Бога и может быть даже говорит о том, что нет, это вот, например, действие падшего ангела или это какая-то моя личная заслуга. То есть вот прям явно, когда вот совесть уже, что называется, кричит, а человек ее глушит, отрицает. Вот это уже и есть хула на Духа Святаго. И Господь и Бог наш Иисус Христос говорит о том, что не простится ни в сем веке, ни в следующем. Но все-таки мы надеемся, что если человек кается, что очень много фраз о том, что при достойном покаянии Господь прощает любые грехи, Просто это надо понять и действительно раскаяться по-настоящему, что этот грех тоже простится. Господь есть Любовь. Поэтому я о чем? О том, что может быть какая-то категория людей, которые будут отрицать до последнего, как бы ты им не доказывал. Поэтому и нет такого количества чудес. Нельзя на чудесах строить весь процесс воцерковления, что ли, углубления веры. Господь этого не позволяет. Это будет уже, может быть, даже какая-то насильственная история, когда пытаются, что называется, вбить. Вера — это про иное.

Мария Сушенцова

— Владимир, а вот еще хотелось бы затронуть такую Вашу ипостась. Вы являетесь заместителем председателя российского Клуба православных меценатов. Это хоть и не про христианскую корпоративную культуру, но про вот такую помощь бизнеса православной сфере. Вот расскажите, пожалуйста, о проектах клуба и, в частности, о проекте строительства обыденных храмов. Что это за идея, для чего это, как это?

Владимир Миков

— Я бы сказал так, это очень показательный проект. Я бы сказал, это лицо клуба. Много лет назад, порядка 20 лет назад, возникла такая идея. Кто-то из наших коллег по клубу отыскал в истории Государства Российского такую традицию строительства обыденного храма, что называется, «об один день», то есть, действительно, за один день. К определенным событиям или после того, как, ну не знаю, наши русские солдаты, к примеру, одержали победу каким-то чудным образом над превосходящими силами противника, например, таких историй много, да? И что делали тогда христиане, что делали наши, так сказать, воины? Они загодя готовили храм, что называется, рубили сруб, готовили место и к определенной дате, к празднику, выходили всем миром, воздвигали этот храм. Понятно, что конструкция деревянная на какое-то время еще оседает, и те храмы, которые мы строили в рамках проекта «Семь храмов в семи городах за один день», мы тоже давали храмам отстояться, что называется. Ну, все, кто причастен к стройке или живет в деревянном доме, понимают, что это означает. Но сам факт то что за сутки действительно вот вплоть до купола и креста на нем удается построить храм и потом уже отслужить литургию, это факт и таких храмов построили уже достаточно много. Вот первый храм мы строили в Кемерово, это был первый этап. Затем было три столицы: Москва, Киев, Минск. В Киеве было еще более-менее спокойно, хотя мне пришлось ехать, решать там многие вопросы. Было достаточно опасно. И СБУ, так сказать, отслеживали, кто и что как делает. И были шансы вообще, так сказать, сесть за решетку за такого рода проекты. Но очень достойный батюшка нам помогал. Сейчас он владыка. И нам удалось в одном из спальных районов города Киева построить обыденный храм. Затем впоследствии... Ну, обыденный храм строится, скажем так, в спальном районе, потом люди формируют общину, и во время стройки, кстати, это легче получается. Такое грандиозное и интересное событие, с которым люди бок о бок сталкиваются, знакомятся, и чудо, что за сутки, многие приходят и помогают, например, при строительстве, кто чем может. Понятно, кто-то может носить брёвна, кто-то может, не знаю, подавать инструменты, а кто-то может напечь пирожков или принести свежей воды, или, например, варежки или перчатки, или аптечку, чем-то помочь. И так было фактически при строительстве всех храмов, которые нам удалось воздвигнуть. Ну, вроде бы как после второго этапа и третий прошел у нас замечательно. То есть храмы строились уже от Дальнего Востока до Калининграда. Мы с супругой, которая здесь незримо присутствует в студии, летали тогда в Калининград. Такая очень большая у нас была агитбригада. И многие очень известные медийные личности с нами летали, построили семь храмов действительно за сутки. Были чудеса, очень интересные вещи были. Например, когда на втором этапе мы вылетали из Москвы в Киев, в Минск, была ужасная погода нелетная. И летчик, командир корабля, отказывался взлетать, говорил, ну это невозможно, потому что и для разгона нужна определенная видимость, а видимость была что-то там метров 20 или 30, и отменять вылет не хотелось, и мы, собственно, попросили всех наших православных предпринимателей, участников этого проекта, прессу, батюшек, которые с нами летали, помолиться, мы прямо отслужили такой молебен на борту, не выходя никуда, и произошло чудо. Об этом сказал капитан корабля. Говорит, вот буквально на несколько минут разверзалось небо, то есть оно стало ясным, ушли все тучи, нам дали разрешение, мы взлетели. И буквально отлетев от Москвы, нам сообщили, что там небо опять закрылось, то есть ни взлететь, ни сесть.

Мария Сушенцова

— Для вас был спецпроход.

Владимир Миков

— Да, спецпроход был точно отмолен.

Мария Сушенцова

— Спецпропуск.

Владимир Миков

— И у нас успешно все прошло.

Мария Сушенцова

— Слава Богу! Замечательные такие истории, правда, очень вдохновляют. Скажите, идея строительства обыденных храмов, во-первых, эти храмы, они предназначаются больше для городской среды, для густонаселенных спальных районов или же для сельской местности? И второй момент, интересно просто, суть в том, чтобы именно воздать хвалу Господу или в том, чтобы сделать доступным участие в богослужении для людей, живущих в тех местах, где просто нет храма и вряд ли его удастся возвести, какой-то большой храм в этом районе?

Владимир Миков

— Мария, вот всё, что вы перечислили, всё уместно. То есть и в деревнях такие храмы ставили. Последователи, собственно, к нам очень часто обращались за эскизами. Мы бесплатно их передаём. Всё, что касается помощи определённой, мы её оказывали и оказываем. И мы представим себе, что где-то на селе люди услышали, узнали о том, что можно воздвигнуть обыденный храм. Я сам летал, потом после того, как мы построили храмы по всем трём этапам, скажем так, завершили Калининградом, сам летал в некоторые города, ездили по селам, помогали подобрать место, как-то рассказывали о том, как это делается, смотрели друг другу глаза в глаза, то есть вот такая поддержка была очень нужна. И активисты наши православные на местах они в это дело верили они, собственно, находили... уже мы совместно даже ездили на производство выбирали срубы выбирали все, что необходимо для строительства, и воздвигали эти храмы, например, на селе где действительно храм был нужен. Хотя, по определению село, там, вроде бы, храм должен быть, но оно очень часто разрастается, как у нас в Подмосковье, к примеру, да и в Новой Москве. Вот вроде бы было село, а тут вдруг число проживающих жителей, не знаю, удвоилось или утроилось, может быть, даже на 10 умножилось, и не хватает храма. Разрастается село, разрастается застройка, необходимы новые храмы. Потому что чаще всего храм — это община. И вот, кстати, когда мы строили обыденные храмы, община формировалась быстрее. Ну, что называется, вызов. Вместе поработали, вместе попотели, рисковали, мерзли. Если вот мы говорим про Кемерово, например, там вообще в очень сложных условиях пришлось строить. Была зима, шел такой прям ледяной дождь. Я помню, что сидел на одном из венцов достаточно высоко уже от земли, прям на мокром, но при этом замерзающем тут же бревне, то есть вот просто на льду, и думаю, так, вот мне шевелиться или, наоборот, прилипнуть, что называется, штанами к тому, чтобы вот не упасть, да, там в некоторых моментах. Вот, приходилось и прилипать, чтобы, так сказать, было побезопаснее. Ну, конечно, там, да, все, что касается безопасности, я уж, конечно, сейчас немножко шучу, мы там друг друга подстраховывали, но, по факту, рисковать приходилось. Были профессиональные строители, которые, естественно, сопровождали всю эту стройку. И это правильно. Ну вот, мы помогали. И что еще? Помимо того, что в селе такой храм может быть воздвигнут и должен быть воздвигнут, все, кто нас слышит, пожалуйста, обращайтесь за эскизами, за помощью, за сопровождением, разъяснениями. Мы, собственно, и в Киеве, в том числе, и в Москве, поставили храм именно в густонаселенном районе. В Москве он на территории предприятия Сатори. Андрею Гусарову низкий поклон. Он, собственно, предоставил территорию и финансировал стройку. Замечательный православный меценат. Вот он, кстати, сейчас занят построением христианской корпоративной культуры у себя на предприятии. Ну и вот в Киеве в том числе действительно прям вот спальный район густонаселенный удалось храм воздвигнуть и получилось все прекрасно.

Мария Сушенцова

— Замечательно! Пожелаем этому проекту развиваться и находить единомышленников и поддержку. Владимир, хотелось бы, приближаясь к финалу, завершающей части нашей программы, успеть затронуть такую важную тему, к которой вы имеете тоже отношение, как проекты на укрепление семей. Расскажите, пожалуйста, о задумке, о вашем участии в этом.

Владимир Миков

— Я организовывал достаточно давно, уже более порядка 20 лет назад, такое движение «Любовь и верность». Основная задача была решить свой семейный вопрос и помочь тем, кто в этом нуждается. И было просто интересно, так сказать, поисследовать. Вот эта вот инновационность, креативность, она у меня присутствует. Может быть, даже иногда излишне. И проектов много, там не все реализуются. Но этот проект прекрасно был реализован. Правда, потом он был завершен, когда я женился. И все, кто был, значит, в этом проекте изначально, они нашли себе спутника жизни. Действительно, так произошло. А вот расширять у нас уже не хватало тогда ни ресурсов, ни энергии данный проект. В общем, это были паломнические поездки. Помню, что и в Крым мы ездили, и встречи с интересными, известными людьми. Протоиерей Дмитрия Смирнов, Данил Сысоев, убиенный батюшка, были гостями. Ну и не только они, конечно же, и психологов мы приглашали христианских, есть и такие, так на всякий случай я скажу. Мы обсуждали некоторые моменты, которые связаны с трудностями. Помню, что в те времена как раз писались очень интересные книги о построении христианской семьи. Их много. Помню, наш коллега Лебедев, собственно, выпускал одну из книг. И мы как-то участвовали, то есть в интервью и с нами советовались. И получилось так, что потом, уже женившись... Фактически все переженились, кто был у нас в нашем небольшом тогда коллективе в этом движении, мы этот проект оставили. И я для себя всегда держал, что называется, на карандаше идею его перерождения или перезапуска. Почему? Потому что свои собственные дети, подрастающие, должны тоже не только по поведению родителей, хотя это самое лучшее, наверное, да, явить вот этот образец семейной жизни. Не всегда это получается, но, по крайней мере, еще в определенных встречах, что ли, да, трансляциях, беседах как-то хочется и своим детям помочь тоже. Но и не только своим. То есть мы говорим о служении Богу через служение ближнему. А кто наш ближний? Это может быть любой человек, который зашел в храм, даже может быть другого вероисповедания или пока вообще не верующий. И я опять озаботился этой идеей. Кстати, моя супруга Наталья окончила магистратуру, у нее вообще тема была: «Современное представление молодежи о семье и ценностях». Мы как-то в это дело углубились, и я эту идею достал из чемоданчика и на одной из встреч ко дню православного предпринимателя, дню предпринимательства в России мы познакомились с протоиереем Федором Бородиным. Потом встретились несколько раз, обсудили. У него есть замечательный проект, Школа христианской семьи. Очень классный проект. Многие вещи, которые мы обсуждали, у нас вот прям, ну, что называется, линканулись, да, то есть они прям в видении совпали. Какие-то рекомендации я дал. И мы сейчас рассматриваем возможность такого совместного движения. Вообще-то об одной вещи хочу сказать прям отдельно. В свое время отец Ильин Ноздрин, уже ушедший от нас, сказал замечательную фразу: Что бы мы ни делали из проектов, делать это, ну, естественно, во славу Божью, и второе, не суть важно, под чьими флагами, потому что, ну, есть такая неприятная, как вам сказать, история, может быть, что в некоторых общественных организациях, христианских в том числе, мотив не совсем христианский, давайте даже об этом скажем. Бывает так, что люди хотят занять пальму первенства, начинаются даже какие-то стычки, тем более еще и в СМИ, какое-то пикирование друг с другом, кто первый, кто лучший и так далее. Призываю к совести, скажем, да. Лучший вариант это, ну, как вам сказать, делать этот проект по построению христианской семьи вот прям масштабным. То есть таких школ, неважно, какая была там первой, какая второй, должны быть просто сотни в одной только Москве. И что такое школа? Это определенный коллектив, это определенная динамика, это определенная какая-то культура. Плюс, скажем, бывает так, что человеку, который ищет для себя спутника жизни, школа, которая у него прямо рядом с домом, ну, по какой-то причине не подходит. Всякое бывает. Или он боится рисковать. Например, вот он встретит там девушку или там, если это девушка, то парня. Что-то не заладится, а потом приходить туда же в эту школу, когда вот косые взгляды, может быть, даже какие-то обиды, вроде как не с руки. И человек спокойно выбирает, ну, не знаю, там, такую же школу в соседнем районе. Это уж я прям приземляю, да, конкретные истории, которые могут быть. Поэтому уверен, что в одной только Москве таких школ должно быть не менее ста. Как минимум. Любой спальный район, мне кажется, там надо находить возможность. А лучше всего по количеству храмов.

Мария Сушенцова

— А мне всё вот хочется спросить, на кого направлена школа христианской семьи? На тех, кто только ищет себе спутника жизни? Или уже на созданные семейные пары, которые испытывают какие-то трудности или в каком-то тупике находятся? Для кого это?

Владимир Миков

— Ну, любой маркетолог скажет, что размывать целевую аудиторию неверно, все-таки надо как-то затачивать свой, извините, продукт, придется и так даже сказать, затачивать свою услугу под конкретную целевую аудиторию. И вот, отвечая на ваш вопрос, у протоиерея Федора Бородина есть все составляющие. То есть есть и для тех, кто пока еще не женат, только ищет спутника жизни. Это очень важный момент, поверьте, когда с неправильными установками люди пытаются создать семью, потом идет очень тяжелая притирка. Или, допустим, люди мало знакомые вот только потому что так благословили или например только потому что уже деваться некуда, да вот хоть кто-то да или вот прям быстро-быстро, по какой-то причине кто-то себе такой срок ставит, надо срочно выскочить замуж или жениться. Потом будет очень тяжело. То есть нельзя выбрасывать этот букетно-конфетный или как еще там пирожково-борщовый период ухаживаний. Он очень важен. Он потом будет в фундаменте. И можно присмотреться опять-таки к избраннику. Каков он в каких-то сложных моментах. Не знаю, съездить в какое-то путешествие, в паломничество. Вот прекрасный момент. Понаблюдать за человеком. И потом уже, конечно, осознанно вступить в брак. Слово «осознанность» — это, мне кажется, тема отдельной передачи. Но, по крайней мере, когда человек понимает, что и зачем в данный момент он делает, как это со стратегией, может быть, линкуется, как-то соотносится, вот это очень важно. Что ты чувствуешь, в какой момент, зачем ты это делаешь? Ну или, отвечая на пять вопросов «зачем», можно прийти до некоторой глубины, до мотивации своей. И если человек выбрал для себя спутник жизни, ну скажем так, обойдя какие-то очень серьезные ловушки, или избежав глобальных ошибок... Под ошибками что могу иметь ввиду? Ну например, некоторые девушки надеются, что наркоман может полностью излечиться от своей зависимости. К сожалению, практика как-то показывает нечто иное. И вот в надежде выскакивают замуж за таких парней. И проходит год-два, потом обнаруживается опять возврат к пагубной привычке. Дальше в этой же Школе христианской семьи есть целевые действия, направленные на состоявшиеся семьи. А любая семья проходит через кризисы. Ну, может быть, редко-редко, может быть, там, 1 сотая процента, да, это когда семья прям вот создана святыми людьми.

Мария Сушенцова

— Ну, о них не будем говорить. Будем говорить о большинстве.

Владимир Миков

— А мы грешные, мы падаем, мы гневаемся, мы там завидуем, и так далее, и так далее. В общем, поэтому помощь нужна практически каждой семье. И причем не только вот в назидательных каких-то беседах. Помощь иногда нужна очень приземленная. Например, многодетной маме буквально полчаса помочь с детьми, чтобы дети поиграли под чьим-то присмотром, чтобы она просто посмотрела на небо, что называется, послушала птиц, выпила чаю, ее никто не трогал. Вот побыть в тишине, это прямо вот, ну, это гигиена.

Мария Сушенцова

— Вы прямо сейчас озвучили мои все желания тайные, как многодетные мамы.

Владимир Миков

— Да, понимаю вас. Поэтому помочь семьям, которые уже состоялись или уже стали многодетными, можно и нужно, и надо это делать практически на всех этапах. И, кстати, очень важный момент, полезный, когда семьи состоявшиеся, которые уже прошли кризисы, рассказывают о своей жизни, показывают своим примером, как можно не разрушить семью, как минимум, и создать семью, которая, ну, что называется, на христианских ценностях выстроена от и до. Когда действительно можно посмотреть на семью и сказать: «Вот, вот это христиане». И вот здесь я такой пример приведу. Протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма Александра Невского при МГИМО, я могу сказать, что это мой духовник. Вот батюшка на проповеди как-то сказал, ехал молодой человек, его хорошая знакомая, в такси. А таксист как-то на него поглядывал, вот так вот, украдкой, и постоянно как-то вот пытался, видимо, что-то вспомнить. И потом, когда они уже прощались, довез таксист, собственно, до местного назначения, по-моему, до храма. Таксист спрашивает этого молодого человека, а вы, говорит, не святитель Николай? Ну, короче, назвал кого-то из святых. И потом, значит, вот этот молодой человек рассказал это батюшке, и в проповеди вот отец Игорь сказал, давайте жить так, чтобы люди... смотрели на нас и задавались вопросом, а вот не является ли этот человек святым? Или, например, спрашивали, а вот ты христианин, наверное, да? Ну, как бы вот, своей жизнью, которая благодаря евангельскому только мышлению, наверное, будет по-настоящему христианской, показывать пример. И я сейчас к чему? К тому, что, если в какой-то семье замечательной, счастливой все хорошо, и там действительно есть любовь, эту семью надо, что называется, показывать. Ну, простите за такую прямоту. С этой семьей надо общаться. Такие встречи очень важны и нужны, потому что семьи, в которых кризис, в которых все очень сильно натянуто, напряжено, не хватает примера. Живого, настоящего, не из книжки. И очень такая интересная фишка есть, извините, да, «фишка». Мы же можем и должны молиться за ближнего. Есть такая замечательная молитва: «Господи Иисусе Христе Боже наш, пошли рабе Божией Марии доброе помышление». И как ни странно, Господь знает, о ком вы говорите, о ком вы печетесь, и действительно дает это доброе помышление. И это интересно. Прямо в экспериментах проверял. Это работает. Христиане понимают, что есть такое понятие, как прелоги бесовские, да, это вещь неприятная, и как с ними сражаться и работать, я думаю, можно поговорить, или, наверное, не я должен об этом говорить, а все-таки священник, но есть и вот просьба дарования доброго помысла конкретному человеку. Ну, в общем, и молиться друг за друга, и общаться друг с другом, и когда вам плохо... Да просто позвоните человеку, который, скажем так, одной с вами веры, пообщайтесь с ним, и становится сразу же легче. То есть, «где двое или трое соберут своё имя, Моё», да? Вот, ну, по этому принципу.

Мария Сушенцова

— Спасибо вам большое, Владимир, за этот разговор. Хоть и заявили, что будем говорить об этике экономики, но расширили нашу повестку и до строительства храмов, и до проектов, связанных с укреплением семей, с созданием семей. Потому что, действительно, экономика — это что? Это наша материальная жизнь, а это всё пронизывает и включает в себя, как вы сказали в самом начале, семья — неотъемлемый элемент.

Владимир Миков

— Экономика начинается с семьи.

Мария Сушенцова

— Точно. Это базовая экономическая ячейка.

Владимир Миков

— Это точно, да.

Мария Сушенцова

— Я напомню, что сегодня в этом часе с нами был Владимир Миков, православный предприниматель, эксперт по корпоративной культуре, обучению и развитию персонала. С вами была Мария Сушенцова. И мы, как могли, обсуждали соединение веры и дела во всех тех проявлениях, которые в жизни Владимира, нашего гостя, встречаются. Спасибо вам за этот разговор. Спасибо, дорогие радиослушатели. И до встречи через неделю.

Владимир Миков

— С Богом, дорогие друзья.

Мария Сушенцова

— До свидания.

Владимир Миков

— До свидания.

---

Все выпуски программы Вера и Дело

• «Экономические образы в Священном Писании». Епископ Переславский и Угличский Феоктист
• «Вера, творчество, бизнес». Максим Ползиков
• «Вера, ответственность, свобода». Владимир Миков

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов