«Путь к священству». Протоиерей Михаил Беляев

Вид с вечерней улицы на подсвеченные окна

У нас в гостях был настоятель храма праведного Лазаря в Твери протоиерей Михаил Беляев.

Наш гость рассказал о своем приходе к вере в школьные годы и о том, как складывался его путь к священническому служению.

Ведущая: Кира Лаврентьева

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие наши слушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева. В гостях у нас сегодня протоирей Михаил Беляев, настоятель храма Лазаря четверодневного в Твери, помощник начальника управления ФСИН России по Тверской области по организации работы с верующими. Здравствуйте, отче, добро пожаловать.

Протоирей Михаил Беляев

— Здравствуйте, Кира.

Кира Лаврентьева

— Дорогие друзья, у нас сегодня интереснейший протоирей Михаил Беляев, с очень интересной судьбой. Но, как мы батюшку нашли и как мы его в общем-то привлекли к нам на Радио ВЕРА? Не так давно у нас в студии был его прекрасный сын, тоже священнослужитель отец Кирилл Беляев, и 70 процентов, я не побоюсь этого слова, 70 процентов его историй в часе «Светлого вечера» были про папу, про семью: про маму, про папу. И это было на столько трогательно и так редко, что мы поняли: так, отец Михаил нам очень нужен, очень нужен, крайне важен в студии «Светлого вечера». И вот сегодня вы здесь, отец Михаил. Вы отец двенадцати детей, я вас так не представила сразу, но это обязательно наш, нашим слушателям надо поведать. Двенадцать детей, отче — это, конечно, особая тема для разговора. Но, давайте начнем, наверно, все-таки пути к вере. Он у вас был не самый обычный и не самый заурядный. Поэтому, если можно, поделитесь с нами пожалуйста.

Протоирей Михаил Беляев

— Дело в том, что момент моего крещения и воцерковления пришелся на период, когда прошло празднование тысячелетия крещения Руси. Как раз я в этот год заканчивал школу среднюю в райцентре. Сам я жил в соседней деревне, куда и в школу ходил пешком ежедневно. И, когда поехал учиться, а учиться, честно скажу, не хотел, хотел работать идти. Ну отец мне сказал: «Сынок, вот то, что ты хочешь, от тебя никогда не убежит, а учиться надо.». И я послушался отца. Он просто так поговорил спокойно со мной и показав, что это путь более верный. И он помог мне доехать до города Твери, то есть привез меня. Мы с ним сходили в институт, и я поступил учиться. И вот период обучения в высшей школе, в институте — это был период как раз раскрытия ума. Когда я стал по новой перечитывать школьную литературу. То, что мы должны были по школьной программе читать, тогда, как правило, было некогда, потому что беготня, лес, река, там прочее, прочее, скажем, да, вот. Ну а там я стал по новой перечитывать и мне стало интересно, потому что видимо уже созрел к такому уже пониманию. Стал изучать философию, вот. Ну в тоже время ко мне пришла мысль: а кто же все-таки я, да, и откуда я. И сразу же пришла на память моя бабушка, которую я час, большей частью рос, которая молилась Богу, пришел на память мой прадед, которого я не застал, но которого мне рассказывали, да, что он ходил в церковь Божию. И дело в том, что в нашем краю храм был порушен, осквернен, его, внешних признаков его вообще не было, на его месте был литейный цех. И ближайшая церковь была за 60 километров от нас. Разумеется, я там не был и, соответственно, надо мной не было совершено таинства крещения. Хотя вот этнически, скажем так, я был христианин, как бы так по корням. И вот эти размышления как бы меня привели к тому, что мне вот побольше узнать о своей Церкви, о своей вере, о вере своих предков. И вот оно меня и привело постепенно к Церкви, к самому крещению, которое было совершено надо мной в 90-м году на восстанавливающемся приходе, да. Нынче это протоирей Сергий Чивиков, он, слава Богу, жив, трудится и восстанавливает храм, пишет иконы, занимается организацией школы вот вышивания иконографии. Там у него очень интересная школа в райцентре нашей области. Вот. Это вот был мой первый духовник, от которого я ощущал действительно благодать Божию, через которую Бог давал мне вкусить первые плоды благодати Божий.

Кира Лаврентьева

— Отец Михаил, это сколько лет было вам?

Протоирей Михаил Беляев

— Мне тогда было 18, 19 лет, 20-й год был, шел. 90-й, да, это было полных 19 лет.

Кира Лаврентьева

— А о священстве когда задумались?

Протоирей Михаил Беляев

— Я вообще об этом не думал. Я думал у, выучиться и потом как-то вот самое. Ну единственное, что меня очень тянуло в храм. Меня тянуло в храм, душа у меня как бы тянулась. При чем у меня были такие духовные эксперименты, когда я покрестился, уехал в стройотряд. После стройотряда я, в стройотряде у меня был первый пост, это был Успенский пост. Я помню, как сейчас, я похудел очень сильно, потому что работали мы физически. За 50 дней наш, наша бригада студенческая восстановила 7 километров узкоколейной дороги. То есть это шпалы, так сказать, это рельсы, это топоры, это гвозди такие, которые забивали топорами, обухами, да, вот это все. эта работа была такая нелегкая, вот. ну она была интересная. Была студенческая бригада, было весело, у меня фотографии остались с тех пор, я их сохранил, думаю: для потомков пригодиться, потому что мало ли какая будет жизнь, у всех разная, вот это очень ин. При чем до сих пор я общаюсь с некоторыми парнями, с кем я был в стройотряде. Они уже тоже взрослые мужчины и работают, и мы сейчас взаимодействуем уже даже по созданию храма. Так интересно сложилась судьба, что я многих увидел спустя много лет, и мы с ними стали общаться дальше. Вот такая интересная поворот судьбы. Вот. Но, тем не менее как бы вот мне тогда было 19 лет, первый мой пост Успенский, и мне это нравилось. То есть я это делал, хотя молиться было непривычно, и молитвы читал. Когда вернулся со стройотряда, пошли на учебу, вот стал стараться посещать храм раз в неделю, как это вот заповедано, да, по, по заповедям Господним: 6 дней трудись, седьмой день твори дела твое. И вот началась сессия, первое испытание, скажем так, веры, первое воспитание от руки Господней. Я подумал: надо писать курсовую, там сдавать надо, чертить много что-то и думаю: ну сегодня не пойду, поработаю я над чертежами. И вы знаете, весь день прошел комом, я ничего не сделал. То есть получилось так, что я просто время даром потерял. И я так поразмышлял, думаю: в храм не сходил, ничего не сделал, как-то неправильно. И на следующий раз думаю: ладно, будь что будет, схожу в церковь на службу. Сходил на службу и после службы я за час, 2, 3 сделал столько, сколько не мог сделать за 1 день. Я был удивлен, говорю: надо же, как интересно. И с тех пор я сделал выводы что мне нельзя нарушать Божие, надо всегда его вот как бы сохранить твердо. И потом священник меня заметил, что я хожу регулярно в храм. Он говорит: «Тебе бы ко мне дьяконом.». А я даже не знал, что такое дьякон. Думал: это просто один стихарь, и там рядом с ним помогать, с ним ходить. Вот. Он говорит: «Ну это надо тебе жениться, бросить учебу.». Я так испугался: как это, все это, для меня это непонятно, это новый путь, совершенно непонятный путь. Он: «Господь поможет тебе.». Вот. И мы с ним, он меня взял с собой, мы с ним поехали к духовнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, это архимандрит Кирилл (Павлов). Тогда ему, по моим скромным подсчетам, было, наверное, это был 91- год, батюшке было, наверно, тогда 72 года. Он еще, так сказать, был более-менее в силе, да. Он принял нас и отец Сергий: «Ты поисповедуйся ему, а потом скажи, спроси у батюшки: вот тебе поступило предложение быть дьяконом.». Ну я так все и сделал, спросил у отца Кирилла. А он меня спросил: «А ты как будешь: жениться или будешь целибатом?». Я понимал, что это такое в одном и в другом случае, и говорю ему: «Отец Сергий мне сказал, что: если ты будешь на приходе, то надо жениться. Если, поэтому он говорит: надо жениться.». «Ну хорошо, — говорит, — только сам, — говорит, — ни с кем не знакомься.». А у меня как раз в то время уже не было невесты. Те, к кому я сватался, мне было отказано, вот, и я в принципе был свободный. В душе у меня все обязательства были как бы свободны. И отец Сергий, да, мне на Рождество знакомит с моей будущей женой, 7 января, да, а 20 января он нас с ней венчает. Вот мы с ней знакомы были всего 14 дней, ну максимум там. Виделись там несколько раз, вот. И я с ней съездил на святках к отцу Кириллу. Он меня просто спросил: «Она смиренный, верующий она человек?». Я говорю: «Да, она у отца Сергия на приходе, помогает матушке там, в семье помогает, с детьми.». У него семья была многодетная, у него тогда уже было пятеро или шестеро детей. Ну у него всего 9, по-моему, детей с супругой тоже, у отца Сергия, он многодетный отец. И так думает: «А смиренна она?». Я говорю: «Да вроде смиренна.», так я вроде. «Ну тогда, — говорит, — женись, все.». Я: «Ну тогда, батюшка, я женюсь, это, получается, я принимаю сан и оставляю институт?», я уже был на четвертом курсе, я уже сессию сдавал зимнюю, вот как раз все решал, я сдаю зимнюю сессию, учился до последнего, пока не была решена моя судьба, да. И он говорит: «Да, да, все, тогда так и делай.». И когда все было решено, благословение получено, были на приеме у архиерея, владыка Виктор тогда был на кафедре. И все, была назначена моя хиротония. То есть 20-го нас обвенчали. А 25-го меня посвятили в священную степень. То есть в принципе и как бы так вот у нас даже и не было этого медового месяца, так называется. У меня был сорокоуст.

Кира Лаврентьева

— Сразу сорокоуст.

Протоирей Михаил Беляев

— Сразу сорокоуст, да. Вот так вот началась моя служба. Вот. Ну, конечно, была предыстория, предыстория знакомства, так сказать, со Христом, вот как раз, о чем я вспоминал. Я тоже думал на эту тему много раз, и сейчас я чаще стал об этом вспоминать, потому что Господь вот взял троих учеников: Петра, Якова и Иоанна и поднял их на гору Фавор, чтобы показать им Свою Божественную славу, и чтобы они вкусили Царствие Божие. Вот в Евангелии Он говорит: «Среди вас стоят суть нецыи, кто, не увидев смерти, вкусит силу Царства Бога.». Вы знаете, я вот размышляя на эту тему, я понял, что: вот я не был на горе Фавор с Петром, Яковом и Иоанном, но вот, вы знаете, подобно тому, как, знаете, человек умостит себя ароматными дорогими духами и идет, ты даже внимание на него обращаешь, потому что шлейф аромата остается, да, вот ты чувствуешь этот шлейф аромата. И вот подобно тому, как будто я не был на этом плато на Фаворском, ну где-то был вот на подъеме на этом плато, был рядом, я ощутил вот эту, то, что было, как было хорошо Петру и Якову, я это ощутил. Вот. Ощутил духом. Я только потом понял, что это было, потому что, когда ко мне это пришло, а пришло это ко мне, вот я сидел уже вечером на кухне в студенческом своем домике, который мы снимали с товарищем, с кем вместе учились, читал книгу «Земная жизнь Иисуса Христа». Открыл форзац, а эта книга, на обложке у нее был Христос в терновом венце, а на форзаце были слова выдержки из Евангелия: «Аз есмь путь и, и дверь, и истина», ну такие краткие цитаты Евангельские, Евангелия.

Кира Лаврентьева

— «Есмь путь, истина и жизнь.».

Протоирей Михаил Беляев

— Ну то есть слова Христа именно. Вот я читал эти слова, и вдруг ко мне приходит это состояние, которое я не приглашал, которое, я не мог ему не противиться, я даже не знал того, что такое существует. Вот. И когда это ощутил, я понял, что это то, к чему обычно, вот чего все ищут. Это было просто подарок Бога. Он как бы такой. Некий такой, и как будто он рядом прошелся, вот так вот. И это была такая благодать. Потом я, другие уроки у меня были. У нас был в доме телевизор, в студенческом доме. Это был не мой телевизор, но тем не менее он был, мы его смотрели. Я, кстати, в юности очень любил смотреть телевизор. И когда я сходил в церковь. После службы я стал понимать, что телевизор мне заслоняет Бога. И вот это мне было очень противно, потому что мне не, не хотелось, чтобы что-то мне заслоняло Бога. И я решил раз и навсегда, что я больше смотреть телевизор не буду. Это было добровольное решение. И у нас в семье с супругой телевизора нет. Даже антенны нет, которая подходит к дому. Меня часто спрашивают соседи: А почему у вас антенны нет телевизионной? Я говорю: «А у нас его нету. Он нам не нужен.». Вот-вот как-то так. Вы знаете, это мне помогло. Вот это были первые мои уроки такого вот духовного воспитания.

«Светлый вечер» на Радио ВЕРА

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева. У нас в студии протоирей Михаил Беляев, настоятель храма Лазаря четверодневного в Твери, помощник начальника управления ФСИН России по Тверской области по организации работы с верующими. Сразу вспоминается, отец Михаил, история владыки Антония Сурожского, который читал Евангелие и живо ощутил присутствие Христа в комнате. И это его совершенно перевернуло. Хотя перед этим он был вполне себе радикально настроен. Он на столько потерял смысл жизни, что вот Евангелие — это уже была такая последняя инстанция, к которой он пришел проверить: есть ли Бог и правда ли все там говориться. И вот это, конечно, удивительно. Это ведь не каждому такой опыт дается.

Протоирей Михаил Беляев

— Ну я думаю, что это призыв Божий был, явный призыв Божий. Я как раз, размышляя на тему. Когда Иуда отпал, апостолы не решились брать на его место другого. Ну у Бога было свое решение. Хотя бы того Он принял, Матфея, которого они по жребию выбрали, но Господь призвал другого. Он призвал Павла, из гонителя сделал явного проповедника Евангелия. Это был самый мощный апостол, который был вот среди именно двенадцати апостолов, потому что Павел был еще и образованный, образованный в древнем, в древнем законе, он у Гамалиила учился. Вот. И мне, кстати, вот про митрополита Антония вы вспомнили, мне очень близки его слова, его проповеди. Я, когда слушаю его на видеозаписях, либо читаю его книги, у него мысли, я чувствую, что этот человек, он прям, именно Бог ему внушения давал, потому что то, что он говорит — это явно духовный опыт облагодатствованный, то есть именно такой. Я думаю, что в будущем этого человека прославит Церковь, скорее всего, потому что его труды.

Кира Лаврентьева

— Конечно.

Протоирей Михаил Беляев

— Это как раз изливающаяся благодать Божия из его сердца. Это его умозрительное общение с Богом, то, что Бог дал ему вкусить от этих вот, что он мог в себя вместить, скажем так, что он мог людям преподать, что они могли понять. Потому, что самое сложное — это донести до людей то, что ты понимаешь, то, что ты ощущаешь, то, что, как ты можешь с Богом общаться, вот это сложно донести. Потому, что были потом искушения всякого рода, но в этих искушениях была и вера, и упование, что Бог. И Бог не оставлял. Это просто удивительное явление, вот, это было удивительно. Потому, что вот когда дали послушание строить храм, вы знаете, это вот похоже на русскую народную сказку, когда царь-батюшка призывает сыновей, говорит: «К утру мне нужен ковер персидской работы.». А где ты его возьмешь, у тебя ничего нет. И когда этот ковер оказывается у царя-батюшки вот на столе, вот тут ты уже понимаешь, кого надо за это благодарить, да: Марью-царевну там, или царевну-лягушку, или Христа. Вот это все, эти сказки, видимо, были писаны из жизни, потому что это не просто выдумка. Более того, в детстве я очень много сказок читал и мне они очень нравились. Но, я понимал, что это сказки. Но, когда я стал читать жития святых, у меня было какое-то некоторое, шок, недоумение. Я говорю: «Так вот же они, сказки то.». У святых все тоже самое было, только реально, с Богом. Они творили такие вещи, что это невозможно. Ну у псалмопевца Давида есть такие строки, по-моему, это 131-й псалом: «Мне же зело честни Быша друзи твои, Боже, зело утвердишася владычествия их: мне очень полезны были друзья Твои, Господи. Х власть на столько велика, что они просят у Тебя, Ты все делаешь.». Я сразу вспоминаю, первый случай мне приходит на память, это Спиридон Тримифунтский, вот храм, в честь которого у меня на режимной территории первой колонии. Этот святой при жизни, он много чудес сотворил, ну вот одно из них, которое прям обличило его силу чудотворения, в том плане, что это действительно

Бог через него сделал. Как-то получилось так, что они куда-то путешествовали и куда-то опаздывали. И лошадям, которые были у них, отрубили головы. Это были 3 лошади, отсекли им головы. И он эти головы приложил к шеям, ночью это было все, а наутро обнаружилось, что лошади то разные, пестрые: голова черная, а тело белая; голова рыжая, а тело черное; голова, так сказать. То есть он перепутал головы как бы, он не знал, чья голова чья. И вот это было знамение Божие, что он сотворил чудо, действительно чудо. Эти лошади стали живыми, они донесли туда, куда им надо было дойти. Этих чудес у святых очень много. Это, это не сказка разве. Вот это предмет для русской народной сказки, да и для любой сказки любого народа. Таких сказок очень много. И я в сказках находил вот эти смысловые, так сказать, силы, явления силы Божий. Там мертвая вода, ведь люди и умирали, и воскресали, действительно это было так. Силой Бога совершалось все. И когда Христос говорил, что: Кто поверит в Меня, они то, что Я сделал, сделают и еще больше этого сделают. И это правда. То есть вот Христос животных так не воскрешал, а Спиридон, он животных воскресил, лошадей. Да, вот пример такой, интересное явление. Поэтому вот знакомство с историей Церкви, знакомство со святыми, дружба с ними, которая заключается прежде всего в чтении их жизнеописания, вот в почитании их молитв, в общении, в разговорах с ними. Хотя бывает такое, что кажется, что тебя не слышат. И такое тоже бывает. И у меня такие искушения были. Вот строим храм в честь праведного Лазаря, и у нас стройка умирает. Просто умирает стройка. Все, нет ни средств, нет благодетелей, да их и не было в принципе. Мы так по чуть-чуть собирали. И вот захожу в храм, а там вот леса стоят, бревна такие толстые подпирают свод. Храм замер, стройка на уровне, это вот здание, стены, бетонный свод, ну и все, больше ничего нет, так сказать. Даже колокольня еще недоделана, стоит все это, окна еще не вставлены. Да. И вот захожу в храм и говорю: «Лазарь.». Никого нет, я и Господь, я потом архиерею каялся: «Владыка, я вот дерзил святому.». Он говорит: «Ну ты же не себе ради.». Ну не себе, но все равно как-то так получилось. Да, хотя потом было испытание веры, было потом искушение, но это другая история. Так вот, вот я с ним говорю так: «Лазарь, — говорю, — я, — говорю, — не знаю, — говорю, — кто ты такой, — говорю, — Никола своим всем помогает, Спиридон своим всем помогает. А ты кто такой, я тебя не знаю! — говорю — Ты нам не помогаешь.». Вы знаете, ушел с храма, проходит 2 месяца, встречаю человека, а у него дом в Ларнаке, где крипта Лазаря. «О, родной, — говорю, — здравствуй, — говорю, — Твой Лазарь, — говорю, — никому не помогает.». -: «Как не помогает!». Я говорю: «Я в честь него храм уже строю 15 лет, — говорю, — никак не могу доделать.». А он говорит: «Да ты что!» — говорит. Все, он дает мне полмиллиона, я делаю колокольню, делаю главку на храм и говорю: «Лазарь, это искушение, это не считается, — говорю, — Когда я все сделаю, храм украшу, всю службу налажу, вся территория будет. Чтобы это была действительно жемчужина в честь, прославляя тебя и Бога на этом месте, вот тогда ты мне помог, тогда я буду тебя прославлять.». Вот такой был у нас с ним диалог, с Лазарем.

Кира Лаврентьева

— Отец Михаил, ну это, конечно, можно расценить по-разному, да. Это, с одной стороны, действительно какая-то дерзость. А с другой стороны, искренняя живая детская вера, что: Лазарь, я тебя 15 лет прошу-прошу, и вот что-то как-то никуда не двигается. Может быть как раз вот, может быть и ждал святой, да, вот этого живого обращения, да.

Протоирей Михаил Беляев

— Иногда также, со Спиридоном было нечто похожее, но по-другому.

Кира Лаврентьева

— Простите, вот такое, тоже дерзновенное рассуждение, ну ведь помощь пошла после, после этого.

Протоирей Михаил Беляев

— Ну это на самом деле я, я недавно услышал о праведном Иоанне Кронштадтском. Кто слышал, как он молиться Богу, люди приходили в страх и говорили: Он на столько дерзко.

Кира Лаврентьева

— Дерзновенно.

Протоирей Михаил Беляев

— Не просто дерзновенно. Это казалось дерзостью его беседа с Богом. Но, Бог его слышал и помогал ему. Спиридон, вот действительно он великий чудотворец, потому что вот его храм, который мы построили с ноля, без бюджета, да, скажем, у нас не было ктиторов, никого не было, все как-то находились внезапно, внезапно все и пропадали куда-то . вот. Храм стоит, уже почти расписан внутри и снаружи мы его побелили, и даже мозаикой украсили снаружи. Вот 4 мозаичных конуса снаружи есть. Так вот, Спиридон, когда все это начиналось, все, тут предыстория там тоже большая, мы встали на это поле, где вот должен быть храм. И вот стоят ребята, осужденные. Я говорю: «Спиридон, давай сразу договоримся, вот еще не трогаясь с места. Будешь помогать, я буду трудиться. Не будешь помогать, я палец о палец не ударю. Потому, что без тебя, — говорю, — мне не сделать храм.». Выхожу из колонии, беру телефон, звоню директору завода кирпичного и говорю: «Николай Николаевич, — говорю, — здравствуйте, так и так, по бизнесу вам звоню. Хочу купить у вас кирпича, денег ни копейки нету.». Он смеется в трубку и говорит: «Ты, — говорит, — хочешь у меня кирпича купить, я тебе так подарю 20000 штук.». Я говорю: «Да мне мало будет.». «Что ты, — говорит, — делаешь то?». Я говорю: «Церковь строю в колонии.». «Ладно, — говорит, — 20000 тебе подарил, твой. А остальное, — говорит, — когда надо, бери сколько тебе надо. Деньги, когда будут, отдашь.». И говорит: «Цену тогда, цена, — говорит, — 8 рублей штука.». Я говорю: «Хорошо.». Еду на бетонный завод. Приезжаю к хозяевам бетонного завода и говорю: «Я приехал к вам не попросить подарить мне бетон, а поверить мне, что я с вами рассчитаюсь.». Они без единого росчерка пера отдали мне 100 кубов бетона на сумму около полумиллиона рублей.

Кира Лаврентьева

— Ну да.

Протоирей Михаил Беляев

— И мы с ними рассчитались. То есть все совершилось. Я говорю: «Спиридон, я все понял. Все, вопросов нет, я буду трудиться.». Вот. И так вот мы храм построили.

Кира Лаврентьева

— Удивительно, отец Михаил. У меня вчера ребенок учил-учил английский, простите, вот прям сузила, сузила высоту нашего полета в этом разговоре, до придела, ну вот почему-то вспомнилась мне эта мысль, учил-учил английский, плачет: «Не могу!» — говорит. 25 слов, завтра зачет, оценка такая, что она повлияет потом на многое, очень важно сдать. Ничего не может. 11 ночи, уже все, спать пора. И он ложится, говорит: «Почему я такой.». Я говорю: «Сынок, ты помолись, — мне почему-то пришел в голову, — Николаю II.». Вот почему-то так. По-разному я ему предлагаю молиться. Я говорю: «Ты помолись царю-батюшке. Но, ты должен при этом пообещать ему трудиться, стараться впредь таких ситуаций не допускать.». Он говорит: «Ну я же пообещаю, я потом забуду, мама. Я буду опять лениться.». Я говорю: «Ну ты скажи, что по, что я не могу пообещать тебе точно, но я очень хочу перестать лениться.». то есть вопрос про искренность, да, отец Михаил.

Протоирей Михаил Беляев

— Да, да.

Кира Лаврентьева

— Что в детском, что в 12 лет, что в 50 лет она всегда одна и та же, эта линия искренности.

Протоирей Михаил Беляев

— Это внучек тут у меня есть, один из, Яков. Он, как-то дочка моя, мама его говорит: «Яша, драться нельзя.». Он так сидит, думает: «Как это, совсем что ли?!».

Кира Лаврентьева

— Совсем.

Протоирей Михаил Беляев

-Ну он вот так вот, при чем это было так искренне, что он даже просто был так как бы разочарован.

Кира Лаврентьева

— Точно.

Протоирей Михаил Беляев

— Ну как-то, как это, как это, вроде такое хорошее занятие там поозорничать, и вот нельзя совсем. Вот так интересно. Когда они растут, они очень интересно мысли свои излагают.

Кира Лаврентьева

— Протоирей Михаил Беляев, настоятель храма Лазаря четверодневного в Твери, помощник начальника управления ФСИН России по Тверской области по организации работы с верующими проводит сегодня с нами этот «Светлый вечер». Меня зовут Кира Лаврентьева. Пожалуйста оставайтесь у своих радиоприемников, мы очень скоро к вам вернемся.

«Светлый вечер» на Радио ВЕРА

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Меня зовут Кира Лаврентьева. И сегодня у нас в студии протоирей Михаил Беляев, настоятель храма Лазаря четверодневного в Твери, помощник начальника управления ФСИН России по Тверской области по организации работы с верующими. Отец Михаил, когда мы приходим к вере, очень часто это случается в молодом возрасте, когда и здоровье есть, и силы есть, и все вроде как благополучно, какие-то скорби переносятся более-менее легко, потому что мозг еще молодой, организм молодой, душа молодая, еще не настрадавшаяся, как-то более-менее веровать легко. Ну я не говорю сейчас за всех, ну вот за исключением некоторых, да, в целом неофитский этот период. Потом более-менее как-то силы организма есть и тебе кажется, что все хорошо, ты эмоционально воспринимаешь очень часто веру, на эмоциях, и все это очень здорово и прекрасно. Но, в какой-то момент вера ведь должна углубиться, чтобы дом был построен не на песке, а на камне. Потому, что потом появляется старение, болезни, скорби, вырастают дети, у них начинаются свои трудности. Ты все чаще и чаще думаешь о том, что: смерть твоя собственная неизбежна. Это сложно принять, потому что смерть, смерть — это все-таки противоестественное состояние для человека. Хоть и говорят: там естественное, но с духовной то точки зрения он совершенно противоестественен. Душа жива, дух жив, мы как бы живем, продолжаем жить. И вот здесь ты сталкиваешься с неизменными вопросами, которые перед тобой ставит жизнь. Иллюзии отваливаются. Ты понимаешь со временем, с каждым годом все дальше и дальше реальность жизни, и тебе нужно свою веру, вот эту живую, о которой вы говорите, с открытым сердцем, с живым восприятием Христа, с живым восприятием чудес, диалогов со святыми, вот какого-то такого, знаете, вот такого детского, в хорошем этом, смысле этого слова отношения с Богом тебе то нужно сохранить , не смотря на жизненную усталость, цинизм, трудности, скорби, старение родителей, супругов, трудности детей, родственников. Может быть кому-то за старенькой мамой надо ухаживать. И она на столько немощная, а сил у тебя на столько мало, что ты думаешь: Господи, ну да коле. Вот, вот перед всей этой правдой жизни, а вы, отец Михаил, знаете ее, как никто . потому что вы не первый год окормляете ВСИН, и там очень много боли, и очень много скорби, вот перед всей этой правдой жизни как сохранить детскую веру, не то, что сохранить, а не потерять ее, отец мы, Михаил? «Верую, Господи, помоги моему неверию.» — слышим мы в Евангелии. Вот как ее не то, что не потерять, а углубить, сделать ее более что ли, ну как сделать, да, постараться, чтобы она была более крепкой, это как, отец Михаил, чтобы она трансформировалась, росла?

Протоирей Михаил Беляев

— Вы знаете, я вот на эту тему размышлял, размышлял. Когда у нас с матушкой еще не было детей, я думал, что: вот будут дети, я бу, их сделаю такими, такими, они будут вот воспитаны так-то, так-то. Но, когда они родились и стали расти, я понял, что мои юношеские мысли — это глупость, это туман, потому что человек — это уже, Царство Божие внутри него, это уже в, он внутренне сам свой уже, это личность уже. И читая Евангелие от Матфея, я прочел такие строки, которые привели меня сначала в печаль, а потом в радость: «Никто не знает Сына, токмо Отец. И Отца никто не знает, токмо Сын. И Ему же аще изволит Сын открыти.». И когда до меня дошло, что веру то дает Господь, а не я, я могу о вере рассказать. Ну, если мне Господь веру подарил, то это не значит, что Он так вот всем. Когда человек кого-то милует, кого-то кормит, кого-то одевает, это не значит, что он всех будет миловать. Может быть не на всех у него хватит. У Бога хватит то на всех. Но, по какой-то причине от кого-то Он закрывает свою щедрость, именно свою благодать, по какой-то причине. Она известна, в Священном Писании об этом сказано: «Гордым Господь противиться.».

Кира Лаврентьева

— А смиренным дает.

Протоирей Михаил Беляев

— А смиренным, это Премудрости Соломона, как раз первый, по-моему, один из первых строк его, да, и вот, когда я это понял, мне стало печально, что я веру детям не дам. А потом мне стало радостно, потому что: значит это не моя мера ответственности. Моя мера ответственности такова: однажды старого священника, у которого все дети верующими стали, я спросил. Он, кстати, свою жизнь окончил потом в монастыре иеромонахом и почил там. И у него 2 сына, 3 сына священники, дочка у него замужем тоже, муж у нее тоже священник. И я у него спросил: «Отче, как сделать так, чтоб дети выросли верующими и хорошими людьми?». Он мне ответил кротко, коротко и ясно: «Сам старайся быть лучше, и дети будут хорошими.». Мне стало очевидно, ясно, что я не должен их соблазнять своим неправильным поведением. И поэтому мы с супругой дома ни о ком и ни о чем старались не говорить, кроме как о наших домашних делах. Проектах и о самих детях, вот, при них самих. Ну никого не осуждать, не обсуждать, ни в коем случае, чтобы не было таких разговоров о ком-либо. Ну вот это очень важно было. по крайней мере, пока вот старшие росли, вот они от нас этого не слышали, это точно, и если о чем-то узнавали, то уже точно не от нас. Так вот этот момент очень важно было для меня понять. А дальше уже от Бога. Александр Васильевич Суворов очень хорошие слова говорил всегда: «Наше дело — приложить старание, трудолюбие, умение. А успех от Бога.». И вы знаете, мне тоже было понятно. То есть я должен сделать все, что от меня зависит, а дальше уже не мое, дальше Божие. И вот так я старался поступать. Вот для того, то, о чем вы сейчас говорили, это похоже на выгорание, о котором сейчас часто говорят.

Кира Лаврентьева

— Да, да.

Протоирей Михаил Беляев

— Вы знаете, я на эту тему тоже измышлял. Братии у нас много, я служил в кафедральном соборе. 27 лет кафедрального собора, это ни в одиночестве, это среди братии, среди священников, дьяконов, протодьяконов, среди множества мирян, рядом с архиереем. И у меня была возможность видеть всяких и всякое. И я увидел одно интересное явление: те священники, которые к молитве относились добросовестно, не то, чтоб там они как-то, как святые себя вели, нет, они просто к молитве относились добросовестно, они молились на литургии, молились дома, молились в храме, когда находятся, а не болтали, то у них как-то душа была цельная, и они как-то были далеки от выгорания. А вот те, кто на, на службу приходят, как на работу, забывают, где они находятся, такое замыливание такое происходит, как у художника глаз замылится, нужно оставить картину, чтоб уйти в сторону, чтоб потом заново писать и увидеть. И вот священники перестают трезвиться. Это, вот для меня это было очевидно. То есть что касательно и кого другого, я не знаю, а вот лично мне было очевидно, что мне в храме надо молиться, надо не разговаривать с кем-то о чем-то, а именно слушать службу, вникать в содержание слов и фраз, то, что читается на клиросе, то, что поется. Они же такие, песнопения, все ну богатые смыслами, что они одни обогащают. Вот на литургии послушаешь антифоны, там все сказано, в этих антифонах. А когда начинается уже идти просьба к Богу, это евхаристия, то я тут отцов, была беседа, а ведь евхаристия — это обращение к Богу- Отцу конкретно, действительно уникальные молитвы к Богу-Отцу. Мы просим, чтобы Сын приосуществился, но обращение то к Богу-Отцу, и благодарение и за Сына, и за Духа Святого. То есть там все молитвы, они обращены к Богу- Отцу на евхаристии. Ну то есть так служебник откройте, почитайте так просто для интереса, так сказать. Они говорят: Мы даже об этом не думали. Порой люди не задумываются о том, что они читают. А ведь сказано в псалме, по-моему, 47-м: «Пойте Цареви нашему, пойте. Пойте разумно, яко Царь всея земли.». Нет, это 46-й псалом, начало девятой кафизмы: Пойте разумно, яко Царь всея земли.«. И поэтому, когда человек просто вот бездумно что-то прочитает, даже дома там в домашней молитве. Я говорю: Ну почему, если ты женщина, ты не можешь в женском роде, ты можешь в женском роде, хотя у Бога нет ни мужчины, ни женщины, да, но тем не менее, поэтому, когда вас двое, почему ты не можешь во множественном числе прочитать. Вы, когда разумно к этому подходите, и Бог то разумный, и Он нам, видит, что мы разумно к Нему обращаемся, Он разумно нам и помогает. И разум наш раскрывает в смыслах. И благодать дает за это.

Кира Лаврентьева

— Отец Михаил, я вам задаю вопрос о, о том, как веру не потерять, а вы, получается, даете инструменты именно прикладные. Нам то не хочется этот слышать ответ: Да ты молись, просто утреннее и вечернее правило внимательно читай, ходи на все богослужения и там ворон не лови. И старайся относиться к этому разумно, старайся относиться к этому благоговейно, не теряй благоговение. Правильно, отче? Это ведь и к мирянам тоже очень относится, не только к священникам?

Протоирей Михаил Беляев

— Ну это к каждому человеку. Кому Господь веру подарил. Это вот разумность, разумность.

Кира Лаврентьева

— Вот мне плохо, у меня кризис, я вообще молиться не буду. Вот у меня кризис, я значит буду в этом кризисе годами находиться.

Протоирей Михаил Беляев

— А вы знаете, нам владыка Амвросий устроил беседу с митрополитом.

Кира Лаврентьева

— Ни дай Боже.

Протоирей Михаил Беляев

— С митрополитом Афанасием Лимасольским. И нам очень интересно было.

Кира Лаврентьева

— Вот это да!

Протоирей Михаил Беляев

— Мне особенно. Это он ученик старцев был афонских. И когда была беседа, братья ему вопросы задавали, и я уловил из его слов интересные мысли. Молитвой считается чтение Священного Писания, Евангелия, Библии. Если ты не можешь читать молитвы, читай Библию, читай Писание.

Кира Лаврентьева

— Ну что-то делай, да.

Протоирей Михаил Беляев

— Тоже молитвы, да. Если ты не можешь читать Библию, ты просто читай жития святых. Это тоже молитвенное такое общение. Читай творения отцов. Если ты не можешь этого, ты просто размышляй о Боге. Потому, что сама молитва, вот одна из целей, составляющей молитвы — это не потерять память о Боге. У меня всегда на память приходит седмый от Адама Енох. В чем его уникальность? Библия нам говорит о том, что Енох все дни жизни своей ходил пред очами Бога. То есть перед глазами Бога ходил, и всегда видел Бога. И этим он был Богу угоден. И сказано: Бог приложил Еноха с плотью на Небо, его на земле не стало. Он прожил всего лишь там 300 с чем-то лет на земле.

Кира Лаврентьева

— Ну да, как Илия.

Протоирей Михаил Беляев

— Да. Илия то меньше прожил.

Кира Лаврентьева

— Ну тоже с плотью.

Протоирей Михаил Беляев

— Его с плотью, да, да. Но, Енох был первый. И его была праведность в том, что он Бога никогда не забывал, всегда видел Бога перед собою. Вот эта задача как бы. И Иисусова молитва для монахов, чтобы видеть, память о Боге всегда держать в себе. То есть всегда быть в присутствии Божием. Если ты этого достигаешь, то ты уже на пороге того, что в тебя Бог может влить ту самую мир и благодать Божию, которая будет с тобой всегда неотъемлемо. В чем жили святые отцы, старцы в чем жили духоносные, которых мне тоже посчастливилось увидеть.

Кира Лаврентьева

— А каких, отче?

Протоирей Михаил Беляев

— Вот я сегодня, да, упоминал.

Кира Лаврентьева

-Отца Кирилла (Павлова), да, вы уже вспоминали сегодня.

Протоирей Михаил Беляев

— Мне удалось побывать в гостях у отца Николая Гурьянова, которые еще был жив, на, это вот Талабские острова, на острове Залита, Псковские. Вот удивительный человек, который действительно был одаренный от Бога тоже. Ну он видимо много скорбей в своей жизни потерпел, но одаренный и глубоко верующий человек, прожил больше 90 лет, вот, и мне довелось побывать в Псковских Печорах и побеседовать с архимандритом Нафанаилом, который был несменным казначеем. Он уделил мне время, мы с ним где-то полчаса.

Кира Лаврентьева

— В «Несвятых святых» очень много о нем написано.

Протоирей Михаил Беляев

— Да. ну я его лично знал. Поэтому я представлял, кто он такой. И мне он очень понятен, как бы да, и понятна его стропротоирей Михаил Беляев, как, которая там описывается. Это была не, не та стропротоирей Михаил Беляев, это было опасение за то, что люди пойдут не в ту сторону, придя туда, куда надо прийти, но окажутся не в том месте. «Вы вышли от нас, но нашими не были» — вот это из той серии, как бы слов. Поэтому он опасался за их души, как бы, чтобы они, больше всего. Потому, что самого его земное мало интересовало, он как бы этим мало заботился. Он заботился о монастыре и о ду, о молитве, о, об общении с Богом. Он очень интересный был, да. Кого еще довелось, довелось побывать у отца Власия, познакомиться с ним. Несколько раз я у него был. Мне просто была интересна их жизнь, их отношение к жизни, интересно вот их состояние души. Потому, что какова мера любви в их сердце, как она изливается на окружающих. Но, такие труды, которые нес отец Власий, это, человеку это невозможно.

Кира Лаврентьева

— Невозможно.

Протоирей Михаил Беляев

— С пяти утра до девяти вечера каждый день принимать людей, никуда не выходя из кельи — это, ну это нереально. Там просто на себя, это на себя вообще не остается время. Там 8 часов остается на все- про все, чтоб только, даже отдохнуть не успеешь. Вот это, это просто, это даже, это даже, это крест, я не знаю, что это такое. Поэтому вот такие люди, которые, я на них посмотрел и понял многие вещи, что: Бог мне чего-то не дает, жалея меня, чтобы я не сломался раньше времени. Поэтому, это же расплющить может в одночасье. Ну даст благодать, а дальше, что будешь делать?

Кира Лаврентьева

— Да.

Протоирей Михаил Беляев

— Что будешь делать дальше?

Кира Лаврентьева

— Если сосуд твоей души не готов, да.

Протоирей Михаил Беляев

— Да. Я вот раз, размышлял, а не только во мне дело, я размышлял на ту тему: вот почему Иоанн Кронштадтский поимел силы жить с женой, скажем, как.

Кира Лаврентьева

— Брат с сестрой.

Протоирей Михаил Беляев

— Да, ну потому, что он каждый день служил. Устав того требует, да, он взял на себя такой подвиг. А мне такую силу не дал. А секрет кроется в словах отца Иоанна. Он говорит своей супруге: «Лизонька, счастливых семей много. А мы с тобой поживем для Бога. Для Бога мало кто живет.». А в мое время, когда уже я вступал на путь супружества, счастливых семей было мало и нужен пример как раз семьи был такой, который. Это не в мою славу, а во славу Бога, во славу Церкви. Потому, что я и супруге своей говорю, что: Мы с тобой люди Церкви. Мы не имеем права по-другому себя вести. Мы должны прославлять Бога и прославлять Церковь своей жизнью, своими поступками, чтобы быть примером для молодых людей, чтобы они вдохновлялись. И вы знаете, мне потом многие говорят: Батюшка, вот когда нам с тремя было трудно детьми, мы вспоминали вашу матушку, как она с двенадцатью.

Кира Лаврентьева

— С двенадцатью.

Протоирей Михаил Беляев

— И сразу нам делалось легко, и мы сразу утешались. Вы знаете, я думаю: вот даже ради этого видимо это было нужно. И потому, что мы же с ней об этом не мечтали, даже не думали. Что столько будет детей. Когда мне говорили: Батюшка, у тебя будет 12 детей, я говорил: «Да вы глупости говорите. Откуда вы знаете,». А у меня родилось 12 детей, действительно.

«Светлый вечер» на Радио ВЕРА

Кира Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. И сегодня у нас в студии протоирей Михаил Беляев, настоятель храма Лазаря четверодневного в Твери, помощник начальника управления ФСИН России по Тверской области по организации работы с верующими. Отче, очень хочется спросить про ВСИН, но прежде один бак, буквально вопрос. Понятно, что эта тема на отдельную программу. Но, не задать его тоже не могу. Я женщина, простите. В самом начале этого часа вы сказали, что, когда женились, духовник спросил вас: «Смиренная?». Вы говорите: «Ну вроде смиренная.», и все, и это стало решающим фактором. Вот отец Михаил, вот это смирение истинное от ложного, оно как отличается? Потому, что ведь очень часто встречается, что женщина выходит замуж, про смирение она много всего прочитала. Муж у нее такой авторитарный. Лет до 40 она молчит, а потом ее прорывает. И получается, что все предыдущие 20 лет смирением не были, это была только попытка молчать, пытаясь сыграть чуждую роль может быть, или пытаясь искренне стать смиренной, но по какой-то причине не получается. Я просто наблюдаю это сейчас среди семей вот уже зрелых. И лет в 40, в 45 у женщины начинаются, накапливаются вот эти недовольствия, и дамбу просто прорывает. Вот чтобы этого не случалось, отец Михаил, как жить, как быть супругам? Это ведь и к мужу тоже большой вопрос.

Протоирей Михаил Беляев

— Дело в том, что вот когда мне исполнилось около 30 лет, мы с матушкой прожили уже около 10 лет, и мне пришла мысль: ну вот сейчас ты молодой, она тебе вот как жена нужна, так часто даже, как вот от колодца испить как бы холодной воды, чтобы утолить свою жажду, как говорит премудрый Сирах. А в старости как ты будешь с ней? И мне стало страшно. И я дал, стал понимать, что мне надо учиться с ней разговаривать, дружить. То есть я с этим явлением сталкивался как священник, когда ко мне приходили старенькие женщины, которым уже за 70 плюс, и они говорят: «Батюшка, вот мой совсем живет своей жизнью, там на даче, все, нас уже забыл и там.», то есть они оказывались совершенно чужими людьми к старости. Иногда приходит хоронить один другого, я говорю: «А крещенный?». -: «Ой, а я не знаю.». -: «А как же вы жили, о чем вы разговаривали?». То есть я понял, что нам нужно развивать супружескую дружбу. И сейчас всем молодым семьям я говорю о том, что: вы учитесь дружить, быть соратниками. Как жена, так и муж должен ценить свою соратницу, потому что вот осматривая свой жизненный путь, я понимаю, что кроме моей супруги никто бы рядом со мной не выдержал, потому что служба была очень нелегкая, дома я был редко, большей частью я находился на службе. И вот это как раз то ее терпение, это и есть то самое смирение, тот крест, который она несла. Может быть где-то ей было тяжело и может быть где-то она и плакать ей приходилось, ну не потому, что там мы ругались, мы с ней практически не ругались, у нас с ней в принципе не было ссор, потому что я не вижу предметов для ссоры. Да, где-то я может быть не всегда соответствовал ее идеалам. Но, тем не менее, как бы слава Богу, мы вместе. И сейчас уже, когда какой-то жизненный путь пройден, уже есть какое-то уже внутреннее смирение, дарованное Богом за тот труд, и уже понимание, что труд надо беречь, надо беречь именно для того, чтобы быть полезными детям и внукам. Не для того, чтобы помочь им рукой, хотя это тоже важно, а для того, чтобы помочь им духовно. Как сказано: «Возвестит Господиви род грядущий и повидит ясо сыновам своим.», то есть рассказать о Боге грядущему поколению, внукам, чтобы они правду Божию услышали из наших уст, уже из уст старых людей, которые призваны быть как бы, да, нести правду. И вот эту правду чтобы они узнали из наших уст.

Кира Лаврентьева

— Спасибо, отец Михаил. И вопрос про Федеральную службу исполнения и наказания, где вы несете послушание. Этот опыт, отец Михаил, что он вам дал?

Протоирей Михаил Беляев

— Этот опыт дал мне относиться более снисходительно к людям на приходе и понимать, что слава Богу, может быть у нас таких матерых то грешников так, не так уж и много, большей частью люди немощные, поэтому относиться к ним со снисхождением. О чем в принципе и отцы наши, опытные наставники говорили, что: к людям надо быть, со снисхождением относиться, да, и утешать их. Потому, что и там, в местах лишения свободы оказываются не всегда плохие люди. иногда обстоятельства жизни складываются так, что они входят в противоречие с законом. А законы очень разнообразны: и в экономической сфере, и в политической сфере, и в духовной сфере, то, что оскорбление чувств верующих, всяко может быть, да. И в тоже время и в социальной среде все. Поэтому у нас столько всего много. И вот когда нас учили на тюремных священников, нас учили основам такой юриспруденции, вот где кончается право человека. Это действительно такой вопрос философский. А оно просто, оно кончается там, где начинается право другого человека. Вот, если мы живем в большом доме, ты можешь слушать музыку, да, громко. Но, когда люди ложатся спать, ты уже не имеешь право слушать громко, потому что у них право на отдых. И тоже должен окошки закрыть, звук поубавить, наушники себе одевай, пускай там тебе по ушам долбит громкая музыка, а люди пускай отдыхают. Вот как-то так. Поэтому вот в этом столько всего, что тюремная служба, она, скажем так, научила такому и терпению, и великодушию.

Кира Лаврентьева

— Да, от тюрьмы и от сумы не зарекайся.

Протоирей Михаил Беляев

— При всем при том память всегда о разумном разбойнике, который со креста вошел в Рай. Ведь это был реально преступник, это был реально злодей, это реально человек, проливавший кровь и совершавший грабежи, и насилие. Но, он осознал, что терпит наказание за грехи. И сказал Господу: «Помяни меня во Царствии, — а своего напарника, товарища своего присрамил, говорит, — Ты же, — говорит, — достойно наказание принимаешь. Мы же с тобой реально преступники. А этот ничего равного нам не сделал, — И обращаясь к Господу, говорит, — Помяни меня во Царствии Твоем.». И Христос ему: «Сегодня же будешь со Мною в Раю, истину тебе говорю.». Так вот, понимание того, что и среди людей, находящихся в местах лишения свободы есть понимающие, что они — люди грешные и кающиеся, есть и кающиеся. И таким дорога к Богу открыта. Вот для них мы там и находимся.

Кира Лаврентьева

— Отец Михаил, а много людей обращаются к вам из мест лишения свободы? Я имею в виду, именно тех, где вы находитесь. Те, что окормляете.

Протоирей Михаил Беляев

— Сейчас там ситуация непростая и, скажем так, текучка «кадров» в кавычках такая большая, потому что не секрет, что многим дают возможность искупить свою вину кровью, призывают их в армию, как бы они идут добровольно.

Кира Лаврентьева

— В зону СВО.

Протоирей Михаил Беляев

— Да, в зону СВО они идут. И при чем идут добровольно. Идут добровольно. И такие есть. Поэтому очень много сейчас меняется людей. Но, как правило, вот все, кто хочет, они имеют возможность подойти к священнику, имеют возможность. И такая возможность у них есть. По крайней мере в нашем регионе.

Кира Лаврентьева

— Есть ли случаи, когда уже после освобождения люди приходили к вам в храм?

Протоирей Михаил Беляев

— Конечно. Мы на режимной территории занимались факультативной деятельностью. То есть у нас есть хоровой класс, они учатся петь церковные песнопения. У нас сейчас организовался иконописный кружок. Там ходят иконописцы, из Москвы приезжают, занимаются с ними вот, вот художеством. Они учатся рисовать иконы, писать иконы. У нас есть Закон Божий и уже, и те, кто реально к храму прилипает на режимной территории, а выходя оттуда, они уже дорогу к храму знают. Они уже знают, как подойти к священнику, поисповедоваться. Даже приехал священник с зоны СВО, говорит: «Батюшка, я зауважал ваши труды в тюрьме.». Я говорю: «А в чем дело?». «Именно, — говорит, — твои парни из тюрьмы умеют молиться, лучше других молиться. Они встают на молитву вместе со мной и меня поддерживают там.». Я говорю: «Вот хорошо. Слава Богу, действительно, что это так, так.». Это правда, они реально к нам ходят на службу регулярно и раз в неделю участвуют в богослужениях, молятся, сами там правила читают в храме на режиме. Поэтому это действительно такая служба ведется. Сейчас даже такое маленькое исследование провожу о том, что храм на режиме является своего рода миссионерским храмом, потому что впервые люди там привыкают к Церкви, именно привыкают к участию в таинствах: исповедь, евхаристия, к молитве. Все это они учатся там, именно в таком, в постоянном режиме. И вот это дает некий такой импульс на будущее: выходя из мест лишения свободы, уже жить с Церковью. А уж как там, уже Бог им будет помогать и, и греха избежать.

Кира Лаврентьева

— Да, дай Бог. Дай Бог. Помоги, Господи всем, кто находится в местах лишения свободы, в больницах, в тюрьмах, в.

Протоирей Михаил Беляев

— И в армии.

Кира Лаврентьева

— На приграничных территориях, в армии, в зоне СВО. Да, действительно, наша обязанность как верующих. Конечно, не забывать о людях. Которым трудно. Потому, что и нам может быть трудно, и о нас помолятся.

Протоирей Михаил Беляев

— Да.

Кира Лаврентьева

— И кому-то трудно, мы помолимся. Так взаимно и выручаем друг друга своими капельками молитв. Ну вот, отец Михаил, как научиться молиться? Вы сказали фразу: «Твои парни умеют молиться.». а что такое «уметь молиться»?

Протоирей Михаил Беляев

— Ну я думаю, что это те, кто видят Бога уже умными очами, глазами сердца. Потому, что, говоря о вере в Бога, мы говорим все-таки о некоем знании. Апостол Павел в послании к евреям пишет: «Вера есть вещей невидимых откровение, вещей, уповаемых извещения.». То есть вера нам открывает знания, которые мы, мы не можем познать вот так вот, вот естественным путем. Вера нам говорит о том, чего мы ожидаем, то есть будущей жизни. Вера нам рассказывает о том, что нам открыто через благовестие. И это познать без вот такого доверия Богу невозможно. Кто Богу доверяется, он принимает эту веру, принимает это знание. У профессора Авдеенко Евгения Андреевича я такую мысль встречал: «Вера и знание, можно поставить знак тождества, равенства.». То есть вера — это знание, иного характера. То есть знание о таком метафизическом, может быть такое знание, которое дает нам видение того, что за приделами тела, за приделами этой земли, в, но очень близко с нами. И вот когда эти люди видят Бога, они с Ним разговаривают, они просто молятся, когда вот так вот видишь Бога, они с Ним разговаривают уже, как будто вот рядом с вами находимся.

Кира Лаврентьева

— Ну да, Царствие Божие, оно здесь уже приобретается.

Протоирей Михаил Беляев

— Да, да.

Кира Лаврентьева

— Также, как и ад можно здесь ощутить.

Протоирей Михаил Беляев

— Да, в предвкушении.

Кира Лаврентьева

— Так и Рай мы здесь можем как-то почувствовать, да.

Протоирей Михаил Беляев

— Да, да. И, я еще им иногда говорю: «Знаете, есть такой у нас в душе орган, называется совесть. А она, — говорю, — является ответственной за наше настроение: хорошее или плохое. Если мы поступаем, по совести, наша совесть нас веселит. А если поступаем против нее, наша совесть замучает, и мы испытываем волнение и печаль. Поэтому не перешагивайте совесть свою совесть свою и все будет хорошо.».

Кира Лаврентьева

— При чем где-нибудь перешагнешь раз, а потом плохо и не всегда можно сразу отследить, где ты ее перешагнул.

Протоирей Михаил Беляев

— А надо каяться сразу. И покаяние возвращает дух мирен. Отец Иоанн Кронштадтский этот опыт показал. Вот он описывает в дневниках, что: «Вот сегодня там накричал, даже, — говорит, — нищего ударил. И так на душе было гнетуще тяжело и плохо, ну я молил Бога о прощении, — говорит, — и после обеда мне стало так легко, — говорит, — Боже, благодарю Тебя, что вернул дух оправдания, дух мирен. Спасибо, что Ты меня опять простил!».

Кира Лаврентьева

— Да, удивительно. Ну мы, конечно, молиться, как отец Иоанн не умеем. Он мог вообще описывать, что он был в ужасном состоянии, но помолился и приобрел Рай в душе. Представляете, отец Михаил.

Протоирей Михаил Беляев

— Да, да. Это вера, это действительно вера. Это знание Бога, это видение Его, это чувство Его. Ну вот с детства он получил помощь от Бога. Тоже в образовании у него были проблемы, как у Сергия преподобного, так вот и ему тоже было дано, дана помощь, и он стал учиться хорошо, так что стипендиатом даже поступил в Академию в Санкт-Петербургскую. То есть это тоже было ему откровение. И он полюбил настолько науку и знание, что, когда он завершил эту Академию, он пишет в дневниках так: «Я, — говорит, — жажду знаний и еще бы учился бы, ну, — говорит, — не знаю, мне теперь, теперь только молитве опытным путем уже.». И он уже опытом своим уже познавал благодать Бога и стяживал ее.

Кира Лаврентьева

— Отец Михаил, еще один момент. Когда ты много лет пастырь, даже ни один десяток лет, к тебе приходит огромное количество людей на исповедь, к тебе просто приходит огромное количество людей пообщаться. Вы взаимодействуете в силу строек, окормления ФСИН, с большим количеством людей. И понятное дело, что есть не то, что насмотренность, а есть некий опыт общения с людьми, и уже в первые минуты диалога, наверное, можно понять, как он продолжится и чем, скорее всего, окончится. Ну это ведь очень и рискованно думать, что: я так хорошо разбираюсь в людях, потому что сто раз скажешь про человека правильно, а сто первый, как говорят святые отцы, ты ошибешься, и эта ошибка может быть критической. И, когда у тебя есть какая-то интуиция, опыт общения с людьми, а еще ты пастырь Божий, который занимается непосредственно общением этим ежедневно, то вот как избежать, отче, да, такого вот, как бы приговорного мышления , когда ты видишь человека: ну все, все, все, с ним понятно все, или: а вот я вижу людей там уже насквозь, я уже понимаю их, я уже к ним привык, я проницателен, я умен? Я сейчас не про вас, я сейчас как раз про нас, людей, которые постоянно взаимодействуют с людьми и рискуют уйти вот в это, знаете, вот такое сразу такое шаблонное отношение по отношению к другому человеку.

Протоирей Михаил Беляев

— Псалмопевец Давид, по-моему, в 63-м или в 61-м псалме говорит: «Преступит человек, и сердце глубоко.». Мы никогда не можем понять, что в серце другого человека, если только это не будет открыто Свыше. Инок Иоанн Андреевич, который Гущин, был погребен в нашей вот области, афонский инок приехал в годы революции на Русь, чтобы тут уже дома умирать, и чтобы быть хоть каким-то свидетелем Христа. Он перед своей смертью, к нему приехала одна моя подруга, с кем я дружил, уже она была старица, когда она почила, ей было 83 года, где-то так, он, она приехала к нему в 47-м году, за два месяца до его смерти. А он никого не принимал. Так вот, он 3 дня молился за нее, чтоб Бог ему отрыл о ней. И только после молитвы Бог благодатным таким дарованием открыл ему ее судьбу, ее будущее, жизнь ее. Он ей все рассказал: как ей себя вести, как, что, и она говорит: «Все, что мне вот этот инок сказал, у меня все в жизни сбылось постепенно.». А он вскорости почил. То есть в действительности мы ничего своего не имеем: ни своей святости, святость у нас Христова у нас, мы пользуемся только все от Христа, все Его. И поэтому. Иногда, когда видишь: человеку, ты не можешь человеку что-то донести и объяснить, то: Господи, поработай с ним Сам, Ты лучше объяснишь, чем я. Или: родной мой, сходи пока подыши, поживи, потом, когда вот, может быть у тебя что-то озарит, подойдешь потом. И вы знаете, происходят удивительные перемены. С годами у людей сознание меняется: о, Господь поработал с этим человеком. Слава Тебе, Господи!

Кира Лаврентьева

— Точно, так и есть.

Протоирей Михаил Беляев

— Потому, что люди меняются. Поэтому я никогда свои усилия не прилагаю там, где они бесполезны. Это же не наше, это мы — соработники Христовы. Если нам Господь дал, мы должны, как сказано: «И во пророцех моих не лукавнуйте.», я должен говорить правду людям, говорить честно, по Священному Писанию. И не обманывать. Ни ради корысти. И даже пусть я потеряю какую-то корысть, но сказать Божию правду честно, потому что вот не быть как Иуда: носить тайно, так сказать, ящик с деньгами как бы и беречь, держаться за него. Нет. Если я потеряю этой ящик, лучше я его потеряю, но с Богом в дружбе останусь.

Кира Лаврентьева

— Ой, как картошку вы чистите, слушателя, отец Михаил, во время этого часа. Много слоев мы подняли, конечно. Спасибо вам огромное. Дорогие наши слушатели, в студии Светлого радио протоирей Михаил Беляев, настоятель храма Лазаря четверодневного в Твери, помощник начальника управления ФСИН России по Тверской области по организации работы с верующими. Огромное спасибо. Огромное вам спасибо. Приходите к нам пожалуйста почаще, отче.

Протоирей Михаил Беляев

— Спаси, Господи! Сподоби, Господи!

Кира Лаврентьева

— Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до будущих встреч. Всего вам доброго и до свидания.

«Светлый вечер» на Радио ВЕРА

Все выпуски программы Светлый вечер

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов

Другие программы

Актуальная тема