Поделиться
Фото: PxHere
Из Библии известно: когда Иисус Христос пришёл на проповедь в Иерусалим, на него ополчились книжники и фарисеи — приверженцы иудаизма. Но среди них были и тайные ученики Христа.
Сегодня мы говорим о праведном Никодиме и стихотворении Сергея Рыскина «И день прошёл...»
Место действия — город Иерусалим.
Время действия — 33 год по Рождестве Христовом.
В Евангелии от Иоанна говорится, что Никодим — «фарисей» и «один из начальников Иудейских» — не раз тайно, под покровом ночи приходил беседовать со Христом. Он почтительно обращался к Иисусу «равви», что значит — учитель. Особенно Никодима интересовали вопросы о воскресении мёртвых и о крещении как о рождении от Духа Святого. «Как может человек родиться, будучи стар?», «Неужели может он в другой раз войти в утробу своей матери и родиться?» — расспрашивал Иисуса Никодим. Христианское учение было совершенно не похоже на то, что он знал раньше.
Когда иудеи схватили ночью Христа и привели в своё судилище, называемое синедрионом, Никодим тоже был там и попытался защитить Иисуса от несправедливого суд. Он громко спросил: «Разве судит закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает?» Но Никодима грубо оборвали, не дав заступиться за Божественного учителя.
И вот случилось самое страшное: Христос приговорён к смерти и распят на кресте. Один из тайных учеников Христа, Иосиф Аримафейский, добился разрешения снять тело Иисуса с креста и похоронить. Ему помогал убитый горем Никодим.
Вот как это описано в стихотворении поэта XIX века Сергея Рыскина.
И день прошёл... В чертог Пилата
Мужей является чета, -
И просит, скорбию объята,
Снять Назорея со креста;
И, гордость гневную отбросив,
Им не противится Пилат, —
И Никодим, и с ним Иосиф,
На место Лобное спешат;
И на Голгофу, вслед за ними,
Немою горестью полны,
Идут вратами городскими
Две галилейские жены...
И вот, когда уже стемнела
Окрестность этих страшных мест,
Там от Божественного тела
Освобождён был тихо крест.
«Итак, они взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают Иудеи», — так сказано в Евангелии от Иоанна. По иудейскому обычаю Христа погребли в пещере, вырубленной в скале, а вход закрыли камнем.
Поэт показывает невыносимую скорбь Никодима, который участвовал в похоронном обряде.
И в час, когда ночей прохлада
С росой ложилась по земле,
Христос возлёг средь кущей сада
Во гроб, иссеченный в скале.
Возлёг, повитый в плащаницу
Он в сени смерти, — и над Ним
Закрыл с рыданием гробницу
Тяжёлым камнем Никодим.
С рыданием... Но мы-то знаем, что всего через день скорбь Никодима сменится ликованием. Гроб будет пуст, Иисус Христос воскреснет. Только тогда Никодиму в полной мере станут понятны слова учителя о воскресении из мёртвых, о втором рождении от Святого Духа и многие другие.
По преданию, Никодим принял крещение от апостолов. А когда он скончался, его удостоили чести быть похороненным рядом с могилой архидьякона Стефана — первого мученика за Христа.
Имя поэта второй половины XIX века Сергея Фёдоровича Рыскина мало известно современному читателю. Помнят разве что его стихотворение «Удалец», ставшее известным романсом «Живёт моя отрада...» — да и то многие думают, что слова этого романса — народные. А ведь у Сергея Рыскина есть немало замечательных стихотворений на библейские сюжеты, и одно из них — о праведном Никодиме, собеседнике и ученике Иисуса Христа.
Все выпуски программы Прообразы
«Посмотрел Отец Небесный на землю»
Поделиться
Посмотрел Отец Небесный на землю, и увидел меня неправдой человеческой израненного, и сказал — «Не мсти».
Кому мстить мне Господи? Веренице стад, ведомых на заклание?
Отомстит ли врач больному, проклинающему его со одра смертного?
Кому мстить мне Господи? Снегу тающему, траве увядающей? Отомстит ли гробовщик, сшедшему во гроб?
Кому мстить мне Господи? Невеждам, думающим, что могут зло причинить кому-то кроме самих себя? Отомстит ли учитель ребёнку неграмотному, за то, писать не научился?
Вечность да будет мне свидетелем, что все, кто скор на месть, медлителен в чтении и познании тайн её.
Время да будет мне свидетелем — все мстившие, яд в себе копили, и ядом этим стёрли имена свои из книги жизни.
Мстители, чем похвалитесь перед противниками своими, как не тем, что умеете повторить их зло? Не говорите ли вы тем самым — и мы не лучше вас?
Бог мне свидетель, вы и противники ваши в одной мере безбожны и на добро неспособны.
Видел я как черешня, с которой дети содрали кору и сожгли, давала им сочные плоды.
Видел я как корова, которую люди обременяли непосильно, терпеливо давала им молоко.
И слёзы хлынули из глаз моих, почему природа более милосердна к людям, чем человек к человеку?
Мстители, природа да будет мне свидетелем, тот лишь сильнее злодеев своих, кто бессилен повторить дела их.
Но нет конца мести, и потомки продолжают дела предков своих и уходят, оставляя их незавершёнными.
Широкой дорогой спешит зло к битвам новым, от каждой сил получая и умножая свиту свою.
Мудрый уклонится с дороги и даст мести промчаться мимо, пока она не выдохнется и не упадет.
Кусок хлеба скорее утихомирит лающих собак, чем камни в них летящие.
Учащий людей заповеди «око за око», учил их как остаться слепыми.
Кому мстить мне Господи, Отче мой Небесный? Веренице стад, ведомых на заклание?
До чего жалки злодеи и мстители! Подобны они скоту, на заклание идущему, который, не зная куда идёт, бодает и забивает друг друга ещё до бойни.
Не ищу мести, Отче мой, не ищу мести, но ищу, чтоб дал Ты мне слёз море, которым мог бы я оплакать боль, идущих на заклание и куда идут не знающих.
«Приими жертву слова моего, Отче мой»
Поделиться
Приими жертву слова моего, Отче мой, — приими, Отче мой, лепет чада кающегося!
Исправи слово моё Твоей истиной, и приими его к подножию ног Твоих приносимое.
Окади жертву мою благоуханием молитвы святительской и не отринь её, Трисолнечный Владыко светов.
Жертву богаче моей приносят Тебе круги ангельские, но слово их от Тебя к ним струится и от них к Тебе возвращается, не смешанное с немилостию тьмы и в горле грехом не сдавленное.
Нищ есмь и другого ничего не имею принести на Твой жертвенник, разве слово сие.
И когда творение принёс бы Тебе — слово бы принёс. Ибо что есть творение, если не слово? Всю вселенную языков наполнил еси, обращаются в пламя они, когда возносят хвалу Тебе и — в воду, когда Твою хвалу себе нашёптывают.
И если агнца принёс бы Тебе — слово бы принёс.
И если птицу принёс бы Тебе — принёс бы слово.
Для чего приносить мне чужое слово Господу моему, для чего чужое, не своё?
Кто сотворил меня быть господином чужой жизни и чужой песни, пламени чужого и чужой жертвы, кто?
Моё слово — жизнь моя и песня моя, пламя моё и моя жертва. От Твоих взял и Тебе приношу — приими его и не отринь, Господи Всемилостивый.
Собрал я с нивы горсть пшеницы, полной плевел, если и одно зерно примешь из руки моей — счастливым меня сделаешь
Из зерна одного можешь Ты заквасить Хлеб и народы им насытить.
Приими и мою лепту, Сыне Воскресителе, приими, не отринь лепты нищего.
Приими жертву мою не за меня только, но для того, кто меня бедней, но найдётся ли такой?
За того, кто не имеет и того, что имею я, за него приими жертву мою, но найдётся ли такой?
В гармонику мир сдавил меня, с каждым вздохом — стон. Пусть ангелы Твои даруют стону моему благозвучие и Тебе принесут его, Любовь моя.
Помню всё добро, что сотворил Ты для меня в жизни моей, Спутник мой неутомимый, и один лишь дар приношу в ответ.
Не себя приношу Тебе, ибо несмь достоин сгореть на пречистом Твоём жертвеннике. Смерти и тлению предназначенное, не могу принести в жертву Бессмертному.
Лишь то несу Тебе, что светом Твоим осиянное, возросло в душе, то, что Слово Твоё спасло от тления.
Приими жертву слова моего, Триединый Цвете, приими лепет чада новорождённого.
Когда запоёт хор ангельский у престола Твоего, когда загремят трубы архангельские, когда зарыдают от радости Твои мученики и святители слёзы прольют в молитве о спасении Церкви Твоей, не презри жертву слова моего, Господи и Боже мой.
Не презри. Но услыши.
Тебе поклоняюсь и молюсь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
«Где Царь, там и царство»
Поделиться
Где Царь, там и царство. Царь без царства — не царь, и царство, овдовевшее — не царство.
Царство небесное внутрь вас есть, сказал Сын Царя, и радость озарила всех влачившихся среди гробов, уразумевших сие небесное послание.
Сын Царя знает царский путь и указует на Тебя во плоти безгрешной. В безгрешную плоть облёкся Он и сошёл, чтобы тьме земной принести света небесного.
Царю мой, ближе еси мне, чем дыхание моё.
Разве дыхание моё не есть нечто входящее в меня извне и из меня выходящее? Ещё до вздоха лёгких моих был Ты во мне, знал Ты меня ещё в чреслах отца моего. И до сотворения мира думал Ты обо мне.
Разве мысли мои не есть лишь отражение внешних предметов, входящие в мой ум, словно нити в станок, и ткутся они и сходятся они и расходятся, и теряются? Предметы вне ума моего, и входят в него не предметы, но лишь их отражения.
Ты — единственная реальность ума моего, с которой и родился он, и прежде всякого отражения Ты был во мне; Ты коснулся меня прежде соприкосновения моего с тварью любой.
С тех пор как услышал благовестие царское, разостлал я душу свою, словно покрывало для сокровищ драгоценнейших, и в ней Тебя ищу и царства Твоего. И ни края, ни дна души своей не вижу. И не могу достичь ни высот её, ни спустится в глубину недр её.
Видятся мне лучи сияющие, предвещающее солнце далёкое, видятся златые колонны храма, но не вижу самого храма и алтаря его.
Ощущаю благовония кадил, но не вижу престола Царского.
Чем больше тружусь и вглядываюсь, тем яснее вижу Сокрытого.
Тайны неведомые заключил Ты в меня, Господи сил, и несть числа воинам Твоим. И на каждом воине отблеск сияния Твоего царского.
Безграничность несёшь в Себе, Царю мой, и безграничность вносишь в душу мою.
Вечностью облёкся еси, яко ризою, Царю мой, и в ризу ту облекаешь и душу мою.
Дух живёт, где хочет и творит Себе Где и Когда, и не зависим от творений Своих.
Преизобильный Господи, в изумлении от чуда смотрю в душу свою. Что за сокровища несметные заключил Ты в скудельный сосуд!
Воистину, моя вина, если нищим себя почувствую, моя вина, если смертным почувствую себя.
Стану самоубийцей, если почувствую себя рабом земли и самообмана земного.
Где Ты — там Царство Небесное; где Царство Небесное — там Ты. Если царство не войдёт в меня, воистину, и мне не войти в царство.
Царю Бессмертный, вонми гласу моления моего, услышь песнь мою — жертву единственную языка моего.
Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа, Трисолнечной жизни и Блаженства! Аминь.
