«Пасха. Светлая Седмица». Прот. Федор Бородин

В нашей студии был настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин.

Мы говорили о смыслах и особенностях Пасхального богослужения и Светлой Седмицы. Отец Федор объяснил значение чтения Огласительного Слова святителя Иоанна Златоуста в конце пасхальной утрени; а также ответил, почему Евангелие в Светлое Христово Воскресение читается на трех языках; что символизирует Артос, и как происходит чин его освящения. Наш гость поделился, почему в течение Светлой Седмицы мы слышим постоянный колокольный звон, а врата в алтарь не закрываются; и почему до конца празднования Пасхи отменяются земные поклоны. Разговор шел и о праздниках Светлой Седмицы: о соборе преподобных отцов, на Богошественной Горе Синай подвизавшихся; праздновании в честь иконы Божией Матери «Живоносный источник» с последующим чином освящения воды; и о памяти преподобномучеников отцов Давидо-Гареджийских. По словам отца Федора, Пасха — это радость спасения.

---

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья! С Вами Марина Борисова. В эфире программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья предстоящей недели. Сегодня у нас в гостях предстоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин.

Протоиерей Ф. Бородин

— Здравствуйте!

М. Борисова

— И с его помощью мы постараемся разобраться, что нас ждет в Церкви в день Светлого Христова Воскресения во все дни следующей Светлой Седмицы. Вот подошли мы, наконец, проделан долгий путь, сегодня последний вечер, когда из нашего церковного обихода уходит до следующего года Постная триодь – то есть сборник песнопений и гимнов, посвященных тематике Великого Поста и Страстной Седмицы. Последний раз служба по Постной триоде совершится незадолго до начала Пасхальной заутрени, когда находящуюся в центре храма Плащаницу священники унесут в алтарь. Вот как... Мы все это видим из храма и воспринимаем это как зрители, из зала. Очень много происходит внутри, за закрытыми Царскими вратами. Вот что там происходит?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну как раз они готовятся открыться.

М. Борисова

— (Смеется.)

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, готовятся открыться на целую неделю. Вы знаете, это такая очень большая тема, потому что, конечно, то, что Вы сказали, Марина, о том, что прихожанин воспринимает себя как зритель, это неправильно и это очень грустно. Жалко, что это так.

М. Борисова

— Ну, может быть, это не очень трагично, потому что я пришла в Церковь первый раз в жизни именно на Пасхальную заутреню, не зная ничего  том, что там происходит, и этого мне хватило на всю оставшуюся жизнь. Когда ты стоишь в храме, ты понимаешь, что самое главное в этот момент происходит там. Двери закрыты, и ты не слышишь, и ты не видишь. И очень важно понимать, что происходит там.

Протоиерей Ф. Бородин

— Там совершается проскомидия. Для того, чтобы... Или приготавливается для нее все. Там взмыленные священники пытаются успеть вынуть каждое имя из кип принесенных записок, частичку из просфор. И бывает, что сохраняется традиция переоблачения духовенства в разные цвета во время утрени, которая должна была символизировать и выявлять слова «Праздников Праздник» - это Пасха. И пономари и алтарники, чтецы и духовенство раскладывают эти бесконечные ризы (от чего мы, в конце концов, отказались) и путаются в них, детали облачения падают... (Смеется.) Ленты завязываются, которые должны крепить на священнослужителей. Ну, такая нарастает предпраздничная суета – просто очень много чего надо успеть. Но при этом еще постоянно приходят люди, которые говорят: «А я хочу исповедаться». И из года в год мы им говорим, что, «пожалуйста, приходите раньше, в другое время», но каждый человек, который соблюдал пост, который пришел и хочет причащаться – что мы... конечно, мы должны его исповедать. И вот во всем этом священник, тем не менее, внутренне погружается в какую-то нарастающую тишину. Это удивительное состояние. Когда, как Вы знаете, Крестный ход начинается с троекратного пения в алтаре – «Воскресение Твое, Христе Спасе!», и первый раз оно поется при полном молчании храма, тихо, второй раз – громче, третий раз – ликующе громко, и допевается уже хором, который стоит и готов выйти на Крестный ход. Так вот, с одной стороны, как бы вся суета – она должна замолчать, и священник остается – ну, это я, может быть, свои такие личные какие-то переживания, но ты остаешься - в этой такой звенящей тишине, а за ней просто ты чувствуешь уже приближающуюся ту благодать, вот этот удивительный совершенно такой райский ритм Пасхального богослужения, который, как какой-то такой далекий, далекий гул, и все ближе, ближе, все с большей властью приближается и захватывает, как такая стихия, как ураган такой - то сердце, то разум. Это такое удивительное совершенно состояние священнослужителя. Вы знаете, для меня Пасхальное богослужение – я думаю, как для всех людей – это вершина в жизни года, это вот пик – это от и до, ты идешь от одной Пасхи до другой. И, конечно, я жду этого всегда, и это такое даже, можно сказать, откровение. Откровение о том, как будет в Царстве Божьем. И оно дается мне на Пасхальной службе, и я поэтому с замиранием сердца жду, когда можно будет выйти из этой тишины и погрузиться вот в эту стихию.

М. Борисова

— А Крестный ход – ведь это такая традиция, которая не во всех поместных церквах существует. Вот есть какое-то объяснение, как он вообще возник? Я читала, что есть версия, что это такой рудимент древнего цикла, в который были объединены Великая Суббота и Пасха. То есть это было как бы единое такое вот богослужение, когда оглашенные принимали Крещение, и потом вот они из баптистерия шли, чтобы на Пасхальной литургии причаститься, и вот это вот шествие торжественное потом, когда эта традиция ушла, само шествие трансформировалось вот в традицию Крестного хода.

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, может быть, и так. Есть несколько точек зрения на возникновение... Дело в том, что и в разных уставах тоже по-разному. В Иерусалиме все богослужения совершались прямо на тех местах, на которых они происходили. И иерусалимский епископ, в позднее время – патриарх, он просто переходил вместе со всем клиром с одного места на другое, и это потом трансформировалось в какие-то оставшиеся у нас такие богослужебные ритуалы, часть нашего богослужения. Но мне больше, наверное, по душе объяснение, что Пасхальный Крестный ход – это наше соучастие в беге жен-мироносиц, которые идут и возвещают, что Христос Воскрес. Представьте себе, где Христос Воскрес – это место, где сейчас Храм Гроба Господня, достаточно далеко находится от места, где проходила Тайная Вечеря.

М. Борисова

— Да.

Протоиерей Ф. Бородин

— То есть это расстояние... И вот представьте себе Марию Магдалину. Вот она бежит. Она бежит, она боится потерять эту радость, расплескать ее. Она ни с кем не говорит – потому что никто не поймет. Рано еще, может быть, большинство людей спит. Она бежит донести до апостолов, что Христос Воскрес, что смерть побеждена. Понимаете вот, приходит – а ей не верят. Да, но она-то знает, что это правда! Она знает, потому что она любит, ее сердце понимает, что Христос Воскрес, что это был действительно Он, что это не привиделось. Это удивительное совершенно такое состояние души этого прекрасного человека. Или, например, как в воскресном Евангелии - мы это читаем в течение года на всенощных бдениях – рассказывается о том, как ученики-то не поверили Марии Магдалине, но Петр, встав, побежал ко Гробу. Удивительно совершенно. То есть в Петре, который перестал быть учеником... Христос ей говорит: «Пойди скажи моим ученикам и Петру», то есть Он в этот момент, до прощения предавшего Его, отрекшегося, Он не может назвать его учеником, понимаете? В нем загорается заря веры. И он, будучи уже достаточно все-таки в летах, он бежит. Иоанн его обгоняет, потому что Иоанн его молодой, но он прибегает к гробнице и не смеет зайти – она распечатана, открыта, воинов нету. Вот это состояние открытия, того, что сейчас будет... А что сейчас будет? Сейчас будет ликование всего мира, выражаемое в Пасхальном богослужении. И вот Крестный ход – это вот такое путешествие.

М. Борисова

— А почему заутреня начинается с того, что духовенство заходит в притвор, двери закрывают?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, это символ вот этих разбитых дверей ада. Вот на иконе Воскресения мы всегда видим, что Христос опирается на скрещенные такие двери ада, вереи разбиты, иногда там поверженный, связанный сатана, разбросанные детали – петли, ключи, замки («скобянка», как мы это называем, так вот). Все это разбросано, потому что Воскресение ударило, эти врата разлетелись. И врата храма поэтому тоже весть о Воскресении Христа, это символ такой – что они открываются. И начинается уже это ликование.

М. Борисова

— И начинается Пасхальный канон, который не похож ни на что на свете, потому что, во-первых, все поется, очень много движения, потому что все время дьяконы, священники с кадилами, с трисвечниками, с возгласами, на которые надо громко отвечать... В общем, происходит какая-то фантасмагория в храме, совершенно не похожая ни на одну службу, к которым все привыкли. Почему так необходимо вот столько движения, столько звука, столько всего?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, Вы знаете, в древней Церкви и даже до времени преподобного Сергия Радонежского на Руси, когда был, в основном, у нас Студийский устав, там вообще было значительно больше чтений, чем пения. И пение было очень редким, и оно означало, что праздник. Вот для древнего человека это действительно так. Поэтому когда Праздников Праздник, когда самая великая служба, конечно, тогда сплошное пение. Но надо понимать, что это пение было другое – то есть это пение всех в храме. Вот когда в уставе написано, что «лик поет и Духу Твоему, Тебе, Господи, подай, Господи», это должен петь весь народ, понимаете? И именно тогда, кстати, если возвращаться к тому, с чего мы, Марин, начали, человек не будет воспринимать себя зрителем. Это наша большая потеря – что весь народ этого не поет. Конечно, если будет петь весь народ, это будет музыкально значительно тяжелее служить, но духовно это будет очень правильно.

М. Борисова

— Ну, Бог даст, мы к этому еще вернемся.

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, хотелось бы, да.

М. Борисова

— А почему всегда, из года в год завершается утреня Пасхальная чтением Слова огласительного Иоанна Златоуста?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну потому что этот великий шедевр, одна из вершин святоотеческого богословия, настолько прекрасен и настолько передает дух именно Пасхальный, Пасхального торжества, что Церковь оставила его для чтения. Вот эти слова великого аскета и святителя о том, что все приглашаются на пир веры, что постившиеся, не постившиеся, и в одиннадцатый час пришедшие, и с первого часа потрудившиеся, что все, кто только этого желает, Богом прощен и смерти больше нет. Он цитирует Исайю-пророка: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?». Больше нету, повержен он, он поруган. Удивительные совершенно слова. Вообще, вот то, что касается Канона, он поется, и да, это выражает праздник, но, наверное, каждому человеку надо его дома в это время, во время Пасхальной Седмицы обязательно прочитать. Потому что это же удивительное богословие совершенно – очень глубокое, очень тонкое, очень выверенное и очень красивое.

М. Борисова

— И очень красивое, я тоже хотела сказать.

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, и очень красивое, понимаете? Поэтому вот за пением, за этой вот праздничной формой не надо забывать о самом тексте.

Напоминаю нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной в студии настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин. Мы говорим о смысле и особенностях богослужений Пасхи и Светлой Седмицы. Ну вот заутреня закончилась и начинаются Пасхальные часы, которые тоже ни на что абсолютно не похожи. Во-первых, они тоже поются. Это многократно повторяемое пасхальное богослужение, которое мало того, что заменяет все часы, но еще и повечерие, и полуночницу, а также утреннее и вечернее молитвенное правило, которое мы читаем дома. То есть вот вместо всего-всего-всего этого поются потрясающие Пасхальные часы. Что это за практика? Почему это... Причем, это же на протяжении всей Светлой Седмицы. И тут-то как раз и возникает вопрос: почему мы это все не поем все вместе? На самом деле, когда столько раз это повторяется, тогда можно уже и выучить слова.

Протоиерей Ф. Бородин

— Очень многие семьи поют вместе. Поют с детьми, муж, жена, бабушка, дедушка. Поют, и это действительно прекрасно. И опять – эти слова нельзя пропускать мимо себя.  «Яко Живоносец, яко российская краснейший, воистину и чертога всякаго царскаго показася светлейший, Христе, гроб Твой, источник нашего воскресения». Вот краше любого дворца, любых хором, которые может воздвигнуть человек, вот эта вот пещера, из которой выходит воскресший Христос. «Источник» – почему? Потому что это источник нашего воскресения. Вот эти все слова – их даже не надо особенно много говорить. Поэтому сами пасхальные часы – они очень короткие. Просто человек находится в состоянии хвалы воскресшего Христа, он может их повторять бесконечно. И действительно, это вершина... Они еще короткие, потому что время долгих слов - оно закончилось Великим Постом, а теперь вот эта радость наступила. Поэтому это, может быть, для того, чтобы почувствовать, как это радостно, надо не только спеть их как утреннюю и вечернюю молитву, а и днем остановиться и спеть их еще раз. И еще раз, и еще раз спеть. В конце концов, если мы вернемся к службе часов обычных, которая в течение года совершается, как Вы помните, там есть 40 раз читаемое «Господи, помилуй!».

М. Борисова

— Да.

Протоиерей Ф. Бородин

— Вот исторически исследователи-литургисты считают, что это время, которое было посвящено погружению в Иисусову молитву. Вот вся братия собралась между какими-то трудами вот на этот час в это время. Это не был какой-то такой малозначимый перерыв между, допустим, утренней литургией, не так. И вот и было посвящено время Иисусовой молитве. Осталось вот «Господи, помилуй!» 40 раз. То есть это такое освящение всего времени. А здесь – ликование.

М. Борисова

— Но здесь еще ведь нету покаянных слов, нету псалмов, и, собственно, до конца празднования Пасхи отменяются земные поклоны.

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, отменяется чтение Псалтири, хотя почти все тексты пронизаны все равно цитатами – скрытыми или прямыми – из Псалтири: «Да воскреснет Бог и расточатся врази его» - знаменитые пасхальные стихи. Это тоже Давид. А то, что отменяются земные поклоны, это прекрасно, это очень важно, и на это надо обязательно обратить внимание. Дело в том, что земной поклон – это телесное выражение покаяния. Покаяние нужно, покаяние должно быть, но бывает время, когда покаяние заканчивается, потому что все собой напитывает, покрывает и пронизывает радость присутствия воскресшего Христа и радость Его Воскресения. И покаяние становится неуместным, понимаете? Не потому что это плохо, а потому что сейчас время большего. Именно поэтому земной поклон на Пасху неуместен. Как, знаете, один хороший священник – я, по-моему, давно так сказал, может быть, немножечко диковато звучит, - он говорит: «Варенье хорошо и селедка хорошо. Варенье с селедкой – плохо».

М. Борисова

— (Смеется.)

Протоиерей Ф. Бородин

— Понимаете, вот сейчас – сейчас варенье. Селедка осталась. Но очень важно... И мы это понимаем. Мы на Пасху это понимаем, потому что мы восстановлены в сыновстве, мы прощены в это Воскресение. Все, ад... «смерть, где твое жало, ад, где твоя победа?» - нету. Понимаете, ад побежден. И потом мы это теряем. И это очень плохо, потому что есть древняя традиция, которая зафиксирована в постановлениях, между прочим, двух Вселенских соборов (первый – это, по-моему, 20-е правило, с 6-го до 90-го правила) – о том, что во все воскресенья года не должно быть земных поклонов. Дело в том, что вот эту радость христиане сохраняли в течение года именно через пасхальную радость воскресных дней. А у нас она очень сильно утеряна. У нас утеряна. У нас вот я выношу Чашу, допустим, в воскресный день – почти весь храм пытается сделать земные поклоны. Земные поклоны – это неправильно. Вот да, мы Тело и Кровь Христовы – в другие дни мы делаем. А в воскресенье– не надо. В воскресенье можно себе представить, как отец в притче о блудном сыне поднимает вставшего на колени блудного сына, велит дать ему белую ризу, перстень на руку. И когда тот, может быть, еще раз попытается встать на колени, он скажет ему: «Все, сыночек, достаточно. Не надо, это время кончилось. Теперь пир. Теперь мы возлежим, теперь мы пируем. Мы утешаемся, мы насыщаемся общением». И действительно, земной поклон в это время неуместен. Мне кажется, что нам обязательно надо вернуться к тому, что в воскресные дни вся Церковь не делает земные поклоны. И вернуться к этому надо просто за послушание. Ведь, повторюсь, это Вселенские соборы. Обычно сторонники земных поклонов в воскресный день говорят: «Ну а если тебе Христос явится, ты что, не встанешь на колени?». Ну, хочется спросить: «Вам Он часто являлся?». Конечно, встанем. А может быть, Он меня тогда и поднимет?

М. Борисова

— И вот начинается Литургия Иоанна Златоуста – литургия, которую мы, казалось бы, так хорошо знаем, которая больше всего служится в течение церковного года. Но она тоже другая. Я даже сейчас имею в виду не песнопения, а вот сам ее строй. И удивительное чтение Евангелия, удивительное с точки зрения содержания. Ведь на самом деле начало Евангелия от Иоанна – там нету повествования о Воскресении Христа. Казалось бы, содержание всего, что мы празднуем, это Его Воскресение. А Евангелие, которое читается на этой службе, оно совершенно о другом.

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, оно другое, но оно – откровение о самом главном. «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». То есть это самые великие и таинственные слова из Новозаветного Откровения о Сыне Божьем. И то, что мы приняли в Нем благодать, которая выше закона, эти слова, конечно, в этот день и должны звучать. Удивительно, что они звучат на разных языках.

М. Борисова

— Вот я хотела как раз спросить, почему они звучат на разных языках, и, собственно, почему эта практика никуда не уходит, хотя эти языки уже давно никто не понимает.

Протоиерей Ф. Бородин

— Даже так бывает, что священник русскими буквами напишет себе пять стихов на греческом и потом их же на латыни, и у нас есть прихожанка, которая преподает в МГУ древнегреческий, - я стыжусь на нее смотреть всегда, когда читаю. (Смеется.) Она меня щадит, не делает мне замечания... Но, конечно, не в этом главное, а главное в том, что Церковь нам в этот день напоминает о том, о чем мы очень, к большому сожалению, забыли, - о том, что проповедь никуда не делась как задача Церкви. При чем здесь другие языки? Память об апостольском веке, когда апостолы шли туда, где еще о Евангелии не слышали, и возвещали, и говорили, прежде всего, о чем? О том, что Христос Воскрес. И говорили, получив дар говорения на других, на иных языках, понимаете? А сейчас мы сталкиваемся с огромным наследием времени, когда в Российской империи проповедовать не было кому-либо нужно, все были христиане. Только где-то там на Алтае, на Камчатке или на Дальнем Востоке специально обученные люди, закончившие миссионерский факультет в Казанской Академии или к этому призванные, они там кому-то проповедовали. А это же неправильно. А в советское время вообще нельзя было проповедовать. И мы забыли о том, что проповедь о Воскресении Христовом, желание поделиться этой радостью вот как... понимаете, оно должно наполнять человека, как Марию Магдалину, когда она бежит к апостолам. Она удержать это не может. А мы об этом забыли совершенно. И даже сейчас, когда священник пытается найти какие-то новые формы проповеди, Вы знаете, он сталкивается с очень большим сопротивлением со стороны старых прихожан. Для меня это было очень горестным откровением. При нашем храме действует культурно-просветительский центр уже порядка 12 лет. Люди, которые воцерковлены с конца 80-х – начала 90-х, очень многие – против. Считаю, что неправильно. Вот если человек придет и задаст Вам, батюшка, вопрос о вере, то Вы должны на него отвечать – внимательно и с любовью. А вот чтобы куда-то идти и кому-то говорить, да еще на других языках, вот нет. Так мне кажется, что всем, кто так считает, вот эта служба – напоминание о том, что это не так, природа Церкви другая. Конечно, это надо уметь делать, это не надо метать бисер перед свиньями, это отдельная тема, большая очень. Но все-таки в природе Церкви именно проповедь. Неслучайно ведь читается книга «Деяния апостолов», да? О чем книга «Деяния»? Она о том, что Павел не мог на одном месте сидеть, понимаете? Он все время шел и рассказывал. И апостол Павел – это только один, может быть, самый великий из них. Ведь были еще и Сила, и Варнава, и Тимофей, и очень много других людей, от которых просто только предания остались, а текстов не осталось. Но это были люди, которые шли и говорили о том, что Христос Воскрес, и обращали в эту веру тысячи и тысячи других людей.

М. Борисова

— Ну вот завершается литургия и совершается чин священия артоса. Что такое артос? Мы видим огромную просфору, которая потом остается на аналое рядом с Царскими вратами на всю Светлую Седмицу. Что это за просфора? Что она Светлую Седмицу. Что это за просфора? Что она  символизирует?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, вспоминается путь Моисея с богоизбранным народом из египетского плена в Святую Землю во время освящения, который уподобляется или которому уподобляется наш путь через Великий Пост, пройденный в эти 40 дней. И мы освящаем этот хлеб для того, чтобы в конце Светлой Седмицы раздать его людям и через этот освященный хлеб, который освящается во здравие души и тела, вкушая его, в течение года человек напоминал себе о радостях Пасхи.

М. Борисова

— Когда я только пришла в Церковь, мне говорили, что кусочек артоса и крещенская вода, если кто-то в семье тяжело болеет, вот это принимать можно как бы... ну, не замещающее причастие, но где-то очень близко.

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, такая вера в Церкви есть. Допустим, люди, отлученные от причастия по каким-либо причинам, для них величайшей святыней была именно агиасма, святая вода, и, наверное, тоже артос. Понимаете, ведь человек теряет память о близости Бога, а Бог готов быть близко практически всегда. И вот эти какие-то, может быть, материально ощутимые вещи, такие, как хлеб, даже если он стал совсем твердым за несколько месяцев, вот они действительно могут вернуть человека к памяти о Пасхе. Понимаете, это... Вот я недавно открыл ящик нашего «красного угла» и нашел венчальные свечи и взял в руки. Понимаете, вот прошло 28 лет, а жена-то любима еще больше. И вот да – это просто предметы, это просто воск. Но сколько он напоминает, сколько он будет... Понимаете, Церковь пользуется этим, что человек и духовен, и материален, и душевен. И вот эти, действительно... Вспомните, например – на Прощеное Воскресенье есть традиция во время чина прощения петь пасхальные стихиры без завершительного «Христос Воскресе!». Это действительно будит в нас... мы как бы поднимаемся над горизонтом и заглядываем в конец этого пути, когда Он придет с этой Пасхальной радостью. Поэтому напомнить себе об этом очень хорошо.

М. Борисова

— Ну, и наши куличи, по-видимому, тоже происходят, в какой-то степени, от этого артоса. Тем более, что, насколько я читала, раньше, собственно, освящение куличей происходило как раз после совершения Пасхальной литургии.

Протоиерей Ф. Бородин

— Конечно, да. По уставу оно происходит после. К сожалению, в обществе христиан, потерявших вкус к Пасхальному богослужению, причастию Телу и Крови Христовых вот эта крошечная часть, совсем малозначимая, в общем-то, пасхальных традиций – она вытеснила все остальное. И это очень грустно и печально. Но надо об этом людям говорить. Люди приходят освящать куличи, и мы им всегда говорим о том, что это вот самая малость, совсем немножко. Приходите, попробуйте побыть на Пасхальном богослужении, почувствуйте радость и благодать этого дня, чтобы это не заканчивалось для Вас, не ограничивалось только освящением еды.

М. Борисова

— Ну вот есть еще одно Пасхальное богослужение, о котором многие забывают. Это Великая Вечерня. Причем, на самом деле, она настолько на месте... Вот мы были ночью на богослужении, мы после этого днем собрались с близкими и разговелись. И вот чего-то еще хочется, хочется душе чего-то еще. И ты попадаешь на эту потрясающую, какую-то теплую такую, ну, не такую празднично напряженную, что ли, как ночное богослужение, на такую вот окутывающую тебя любовью службу. Очень жалко, что она, как правило, бывает при небольшом стечении народа.

Протоиерей Ф. Бородин

— Да, действительно, многие для себя ее еще не открыли. Духовенство очень часто в этот день - на поздравлении своего правящего архиерея, такая традиция. Но мы ее просто служим второй раз у себя в храме позже, а потом собираемся со всеми желающими сотрудниками храма, певчими, прихожанами, просто садимся и о чем-то говорим, вспоминаем, делимся радостью. То есть она у нас продолжается в трапезе.

М. Борисова

— Мы ненадолго прервемся и вернемся к Вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица». В студии Марина Борисова и наш гость – настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин. И, как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей Седмицы. Ну вот праздник не закончился, праздник у нас продолжается, наступает Светлая Седмица, и, собственно, много о ней и написано, и сказано, и много проповедей. И вот как-то меня очень захватило такое толкование, что, по сути, это один непрекращающийся праздник, как бы один день, принадлежащий вечности. То есть весь цикл церковных богослужений на светлой Седмице – это продолжение Пасхи.

Протоиерей Ф. Бородин

— Да. И там поются по гласам песнопения, которые поются по октоиху в течение года воскресных дней. То есть это не просто каждый день праздник – это каждый день воскресенье, скажем так. Потому такими текстами и песнопениями наполнен этот день.

М. Борисова

— И есть еще такое удивительное пасхальное обрамление – это постоянный колокольный звон. Вот откуда это взялось, почему на Пасху пускают на колокольню даже просто прихожан? Что вот настолько привязывает к звуку колоколов? Ведь когда читается во время Пасхальной литургии Евангелие, как раз положен перезвон, то есть такой праздничный, очень бравурный колокольный звон.

Протоиерей Ф. Бородин

— Я думаю, что как раз это возможность средневековому человеку возвестить о празднике. Это сейчас мы привыкли, что есть громкоговоритель, есть радио, а в древности и в Средние века ничего не было, только колокола. (Смеется.) И вот все делили эту радость между собой. И дети особенно. Семьи шли с детьми и сейчас тоже ходят. И звонят.

М. Борисова

— Ну, детям вообще Пасха нравится еще тем, что там все время что-то происходит. И где обычно нужно стоять и выдерживать то, что ты не понимаешь, но тебе велели все-таки сохранять какие-то приличия, а здесь можно и двигаться, можно кричать бесконечно «Христос Воскресе!», можно звонить в колокола – то есть это вот разгулье для детей.

Протоиерей Ф. Бородин

— Вы знаете, большинство храмов в Москве все-таки пришло к тому, что служится для детей вторая литургия с утра. Все-таки им сложно ночью. Поэтому есть родители, которые все равно и ночью приезжают с детьми. Но все-таки существенная часть наших воспитанников воскресной школы – она приезжает все-таки с утра.

М. Борисова

— А почему всю неделю открыты Царские врата? То есть они вообще не закрываются?

Протоиерей Ф. Бородин

— Царские врата, когда они открыты, это символ открытого Рая. Все близко, все здесь. Поэтому не только Царские, но и дьяконские врата должны быть открыты. То есть врата в Рай, в алтарь – они открыты, это такой символ. Вы знаете, еще очень интересно, что когда завершается пасхальное богослужение и остается только пение «Христос Воскресе!» в начале любого богослужения и некоторые, небольшие вкрапления, конечно, ты сразу чувствуешь такую вот горечь о том, что это ушло – вот эти... (Смеется.) Так хочется, чтобы больше было слов Воскресения Христа. Но этого уже нету. И ты понимаешь, что ты потерял. Но есть два момента в богослужебном годичном круге, о которых я бы хотел сказать нашим слушателям. Во-первых, день отдания Пасхи – это среда перед Четвергом Вознесения. Сейчас все более и более распространяется греческая традиция – служить в этот день службу так, как она служится в Среду Светлой Седмицы, то есть полностью пасхальным чином.

М. Борисова

— С Крестным ходом?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, с Крестным ходом можно, если позволяет территория. У нас не позволяет, рабочий день.

М. Борисова

— Но на Светлой Седмице ведь Крестный ход повторяется, просто он, в отличие от ночного богослужения, совершается после окончания литургии.

Протоиерей Ф. Бородин

— После, да, да. Но вот эта первая – в очень многих храмах служится. А вторая – есть несколько храмов в Москве и Московской области, которые посвящены Воскресению Словущему. И, например, в Брюсовом переулке – на бывшей улице Неждановой – в Москве. И в них, по традиции, можно служить почти полностью Пасхальное богослужение, поскольку это память об освящении храма Воскресения Христова после его восстановления и реставрации. И некоторые настоятели пользуются этой возможностью. И действительно, осенью – это 26 сентября по новому стилю, если я не ошибаюсь, накануне Крестовоздвижения, служится такая литургия – Пасхальная литургия. Ты приходишь на нее и, конечно, ты абсолютно счастлив тем, что слышишь опять это пение. Хотя до законной Пасхи в твоем храме еще полгода. (Смеется.)

М. Борисова

— Но это несмотря на то, что вся Светлая Седмица пронизана счастьем от празднования Пасхи, от Воскресения Христова, есть все-таки во время вот этой пасхальной радости еще как бы добавление – переходящие праздники, которые служат... Службы, посвященные этим праздникам, связаны именно со Светлой Седмицей. Я имею в виду, прежде всего - в Среду Светлой Седмицы празднуется Собор преподобных отцов, на горе Синай подвизавшихся.

Протоиерей Ф. Бородин

— Дело в том, что Синайский монастырь – он вообще исключительный. Это единственный православный монастырь Востока, который ни разу не был разграблен, несмотря на то, что жил в мусульманском окружении. Все остальные монастыри по множеству раз были вырезаны и разграблены. Это место, куда стремились подвижники, потому что это место святое, это место, связанное с тем, что на этой горе Моисей получил законодательство от Бога, Заповеди Божии. И поэтому Господь, избравший это место, был там особенно близок подвижникам, и они бежали туда, они искали там наставления. И самая знаменитая монашеская книга, которую хорошо почитать не только монахам, но и всем людям, это наставления игумена горы Синайской преподобного Иоанна Лествичника, это книга «Лествица». То есть по авторству она и называется.

М. Борисова

— И там, конечно, потрясающие свидетельства аскетических подвигов. Я знаю, что там вот, где рядом с монастырем сохранилась костница, то есть место погребения монахов, есть рака с мощами, в которой похоронен один из монахов-вратарников. Он умер, собственно, на своем посту, рядом с воротами. Он как сел рядом с воротами, так умер. Вот он в этом сидячем положении, в полном монашеском облачении хранится в стеклянной раке. То есть вот как жил, так и ушел.

Протоиерей Ф. Бородин

— Мне, к сожалению, не посчастливилось там бывать. Синайский монастырь удивителен еще тем, что там абсолютно уникальная и неповторимая коллекция древних икон, написанных еще в энкаустике, икон, которых нет больше нигде, потому что Синайский монастырь не затронула буря иконоборчества. И вот эти иконы V-VI веков, IV, на которых еще очень большой след античных изобразительных традиций... Вот они там хранятся.

М. Борисова

— Напомню нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной в студии настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин, и мы говорим о смысле и особенностях богослужения Пасхи и Светлой Седмицы. И вот мы как раз с Вами заговорили об иконах, и это очень перекликается со следующим праздником, который бывает только в Пятницу Светлой Седмицы. Это... Собственно говоря, сам праздник – он посвящен храму в Константинополе. Он посвящен храму в Константинополе, который назывался «Живоносный Источник». Там есть предание о византийском императоре Льве, который до того, как стал императором, в окрестностях, в этих местах встретил в роще слепца, решил ему помочь и, усадив его отдохнуть, пошел найти ему воды, принести. И услышал голос, который говорил, чтобы он не искал воду далеко. И он действительно нашел где-то поблизости источник, и, выпив этой воды, слепец прозрел. Когда Лев стал императором, он на месте вот этого чуда, собственно, построил храм. Ну, вот такое предание о возникновении самого храма. Но мы-то больше знаем икону «Живоносный Источник». И икона эта по своей композиции вообще ни на что не похожа, потому что, по преданию, тоже это связано с почитанием во Влахернском монастыре скульптурного изображения Пресвятой Богородицы, у которой из рук текла вода. Не знаю уж, насколько это исторически верно, но вот, судя по преданию, происхождение сюжета именно отсюда.

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну да, это все – возвращение к древнему, еще у Давида высказанному такому откровению души о том, что как олень в пустыне, в каменистой иудейской пустыне, желает на источнике вод, «так желает душа моя к Тебе, Господи». Что «как земля безводна к Тебе, так душа», растрескавшаяся, опаленная, безжизненная, убитая солнцем земля оживает, если на нее попадает вода, и человек неизбежно сравнивает благодать Божию, которая изливается на его душу от Господа, от Матери Божьей, от святых, сравнивает вот с этой оживляющей все водой. Поэтому это такой очень понятный образ и очень точный. Поэтому мы так эту икону любим.

М. Борисова

— Но, насколько я понимаю, этот сам сюжет, когда изображается еще и вот эта или чаша, или водоем, или колодец с водой, он больше нигде не присутствует, это уникальный такой вот иконописный сюжет?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, еще икона «Неупиваемая чаша» у нас есть в Серпухове, с несколько похожей композицией. Но это все о том же, да. О том, что Бог является источником жизни. А человек, как образ Божий, похож на Бога, понимаете? Поэтому в Праздник при половине (то есть половины, Пятидесятницы), будет воспоминаться слава Иисуса Христа на празднике Преполовения в Иерусалиме, который очень интересный, вот если через эти иконы на него взглянуть. Он говорит: «У верующего в меня из чрева потекут реки воды живой». Понимаете, весь ветхозаветный ряд, который изображает родник, или источник, или колодец, - это человек припадает к источнику воды, к Богу. А Христос говорит, что у человека у самого будет вот этот источник воды живой. Потому что присутствующая в человеке благодать Божия будет напоивать других людей, она будет их утешать, их утолять. Человек как образ Бога сам станет источником, распространяющим вокруг себя благодать. Вот вспомним слова Серафима Саровского, да? «Стяжай дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Вот человек сам начинает становиться этим Живоносным Источником. И те святые, праведники, которых мы, если нам Господь такую радость дал, в жизни встречали, как, например, архимандрит Кирилл Павлов или архимандрит Иоанн Крестьянкин, мы вот рядом с ними действительно чувствовали себя как жаждущий человек рядом с родником чистейшей, прекрасной воды.

М. Борисова

— Ну и, наконец, в этот день, в Пятницу Светлой Седмицы в храмах совершается так давно уже не совершавшееся освящение воды, которого все прихожане так ждут. Почему такая пауза, и почему так  важно именно в этот день освящать воду в храме?

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, Живоносный Источник – понятно, как еще ответить? (Смеется.) Освящением воды мы вспоминаем все милости, которые через источники (а их очень много) были излиты Богом и Матерью Божьей на людей. Еще мне бы хотелось сказать о том, что в Светлую Седмицу совершается память святых отцов Давидо-Гареджийского монастыря. Это уникальная, удивительная совершенно по своей красоте история начала XVII века, когда персидский шах Аббас входит в Грузию и почти полностью ее истребляет и разоряет. И вот совсем рядом с местом его вхождения в Грузию (и сейчас это тоже граница с Азербайджаном) находится лавра, огромный комплекс тогда монастырей, разбросанных по окрестным горам, в которых жило до 6 тысяч монашествующих. И заходит этот шах прямо в Великую Субботу. Сгоняет всех монахов на гору самого монастыря, которая над ним возвышается, и объявляет им, что они будут все убиты. И вот монахи выпрашивают у него возможность совершения последней - Пасхальной Божественной литургии и причастия. И после этого он их всех убивает. Удивительное совершенно место, во-первых, невероятной красоты, пропитанное этой близостью неба и вот этим подвигом, радостным подвигом мученичества. Можно представить себе, что, конечно, они боялись, страшились, потому что совсем недалеко стояли воины, на поясах у них висели сабли, и все прекрасно понимали, что это для них значит. А тем не менее монахи, как и христиане все, любые - это люди, которые сказали, что их путь – это путь к Господу Иисусу Христу. И вот, оказывается, этот путь сейчас завершится, после причастия. Как они эту службу служили, как они ее пели, как они молились, как они причащались? Мы даже представить себе не можем, в каком ликовании, в каком упоении они приступали к Святой Чаше, как это для них было радостно. Известно, что два их них избежали этой участи по малодушию и издали увидели сходящий на это место Небесный Огонь, огорчились, поняв, что они потеряли, вернулись и приняли тоже мученическую смерть. Конечно, они могли, наверное, от воинов Аббаса разбежаться по горам, как мыши, спрятаться в своих этих норах, пещерах, многие из которых остались, удивительной красоты совершенно, с росписями. Но они не стали. Они сказали, что вот если Господь нас призывает, пусть это будет сейчас, дайте нам только причаститься.

М. Борисова

— А почему есть такое ощущение, ну, традиционное такое, у многих, что человек, который уходит в мир иной в Пасху, это человек, отмеченный особой милостью Божьей? Это мы так хотим думать?

Протоиерей Ф. Бородин

— Не могу ответить, но какая-то небесная логика в этом есть, понимаете? Хочется, чтобы так должно было быть. Все-таки это дар. Даже если посмотреть пасхальное отпевание, оно совершенно другое. Родственники очень часто обижаются на священника, говорят: «У нас скорбь, а Вы тут нам... у Вас такая радость во всем». Ну вот потому что радость, потому что смерть побеждена. И действительно это всегда воспринималось как дар Божий. Есть даже у владыки Питирима Нечаева в воспоминаниях «Русь уходящая» рассказ о таком протоиерее Аркадии (не помню сейчас его фамилию), который служил в храме Иоанна Воина, который на Пасху... Отцы все... Уже закончилась служба, и все пошли сесть за стол, разговеться. Он говорит: «Ну, идите, я сейчас приду». Но что-то он не идет. Вернулись – а он прямо в ризе, как был, облокотился на престол, так вот стоя, облокотившись на престол, так и отошел ко Господу. То есть ну вот это такая священническая мечта.

М. Борисова

— Я могу как человек, который достаточное количество лет провел на клиросе именно в кладбищенском храме, сказать, что пасхальное отпевание... Ведь люди все равно уходят, независимо от календарных каких-то отмет, и те, кого отпевают на Светлой Седмице, - да, действительно, это совершенно ни на что не похожее отпевание, потому что оно радостное, оно пасхальное, с Пасхальным каноном, с отсутствием таких вот рвущих душу погребальных песнопений. Но ни разу никто из провожавших родственников нам не сказал, что что-то не так.

Протоиерей Ф. Бородин

— Ну, понимаете, о посмертии и о посмертном пути и участи верующих людей сказано, в общем-то, не так много, это все покрыто тайной. Но есть слова Господа Иисуса Христа: «Верующие в Меня на Суд не приходят, но переходят от смерти к Жизни». А у апостола Иоанна Богослова есть слова о том, что верующий уже перешел к Жизни. И поскольку пасхальное время – время, когда покаяние отставлено в сторону (ему был посвящен весь Великий Пост), то есть какая-то уверенность, что и Суд тоже сейчас не происходит. Что Бог просто дал вот этому человеку, крепкому верой, перейти от смерти к Жизни, не приходя на Суд.

М. Борисова

— Отец Федор, вот мы стоим на пороге. Сейчас, еще через несколько часов, все, о чем мы с Вами говорили, начнется. Как бы Вы напутствовали наших радиослушателей?

Протоиерей Ф. Бородин

— Можно напомнить слова 50-го Псалма, который является великим покаянным таким молитвенным шедевром, и он весь – о покаянии. Но там есть слова: «Воздаждь ми радость спасения Твоего». Вот Пасха – это радость спасения, когда все наши мучения, недоумения, горечи, вся наша боль от наших грехов – все это будет рукой милостивого Бога отодвинуто в сторону, и мы войдем в радость Его Царства, вот радость спасения. Мне кажется, что именно Пасхальный день более всего являет эту радость спасения, спасения как радости.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу! В эфире была программа «Седмица». В студии были Марина Борисова и наш гость, настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин. Слушайте нас каждую субботу и, главное, еще чуть-чуть – и все мы услышим Благую Весть: «Христос Воскресе!».