«Главное чудо»

В этом выпуске своими историями и воспоминаниями о событиях в жизни, которые воспринимаются как «главное чудо», показавшее, что Бог есть и Он рядом, поделились ведущие Радио ВЕРА Алексей Пичугин, Наталия Лангаммер, Константин Мацан, а также наш гость — протоиерей Максим Первозванский.

Ведущие: Алексей Пичугин, Константин Мацан, Наталия Лангаммер

---

А. Пичугин

— Здравствуйте, дорогие друзья. Меня зовут Алексей Пичугин, я рад вас приветствовать. Очень рад, что вы можете нашу программу не только слушать, но и смотреть, потому что понедельник, шесть вечера и, значит, в эфире Радио ВЕРА через ваши приемники или же через ваши мониторы, телевизоры, то, что подключено к ресурсам, где есть Радио ВЕРА в видеоформате — это в первую очередь наш сайт https://radiovera.ru/ и наша платформа, наш аккаунт ВКонтакте, и еще некоторые ресурсы где также присутствует Радио ВЕРА. И вот наша программа «Светлые истории». Напомню, что здесь наши гости — чаще всего это священники и ведущие, сотрудники Радио ВЕРА, делятся своими светлыми историями. Ну светлыми — что такое светлыми? Это же не значит, что они какие-то обязательно жизнеутверждающие, радостные, и мы здесь все посмеялись. Это могут быть очень личные, очень искренние истории, которые на первый взгляд могут показаться и трагичными, и грустными, и какими угодно. Но светлыми они становятся в том смысле, что какой-то свет через них проходит. И мы надеемся, что он проходит не только сквозь эти истории, но также и через экраны и радиоприемники. Итак, у нас в гостях сегодня протоиерей Максим Первозванский, клирик храма Сорока Севастийских мучеников в Спасской Слободе в Москве. Здравствуйте.

Протоиерей Максим

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Мои дорогие коллеги Наталья Лангаммер и Константин Мацан.

К. Мацан

— Добрый вечер.

А. Пичугин

— Добрый вечер.

А. Пичугин

— И сегодня тема нашей программы такая: «Главное чудо» — история, событие, которое воспринимается как, наверное, самое главное чудо, произошедшее в жизни, и показавшее, что Бог действует, и Он рядом. По традиции, мы начинаем с нашего гостя. Отец Максим, пожалуйста.

Протоиерей Максим

— Ну, я, как уже было сказано, священник, и поэтому, казалось бы, у меня должен быть целый рукав чудес всяких и собственных, и других. И их действительно много, но, к сожалению, моя память так устроена — я вот перед началом программы поделился с коллегами, что, когда я был только, принял священный сан 30 лет назад, в середине 90-х, у меня было столько чудес, что одна моя знакомая, ныне покойная, библиотекарь Новоспасского монастыря, посоветовала мне даже книжку написать «Записки молодого священника». Но вот этих чудес я не помню — ни тех, ни которые случались, когда я уже был не совсем молод или уже совсем не молод. И, как это ни странно, я хотел с вами поделиться сегодня чудом, которое вот не то что «мы молились», или «мы постились», или «куда-то там съездили в паломничество» — то есть такое явно церковно-религиозное чудо или что-то, произошедшее в результате молитвы, там даже домашней, келейной. А скорее просто вот такими событиями в моей жизни, которые действительно определили все. И я когда к программе готовился, я сначала подумал: ну наверное, главное чудо моей жизни — это мое рождение. Потом подумал: нет, это не относится к моей жизни. Поскольку случилось оно до того, как я был рожден, и поэтому вроде как я к нему отношения не имею. Это, наверное, там чудо — главное или не главное, но в жизни моих родителей, то есть не меня, а как у Владимира Семеновича Высоцкого: «Спасибо вам, святители, что плюнули да дунули, что вдруг мои родители зачать меня задумали». Но это вот не об этом. А то что, собственно, радикально повлияло на мою жизнь, это чудо, и то, что я воспринимал всегда и воспринимаю сейчас как действительно какое-то грубое вмешательство Господа Бога в мою жизнь — это встреча с моей женой. И случилось оно до того, в общем, наверное, за два года до того, как я был крещен. То есть я ни в коем случае не думал особенно ни о чудесах, ни о Боге, и в общем это была такая студенческая жизнь. Но чем больше я живу, тем больше — я тогда это так воспринял и дальше, чем больше я живу, тем больше именно так и воспринимаю. Во-первых, я четко понимаю, что само обстоятельство нашего знакомства и выстраивание отношений, оно было очень нелогично. То есть как бы этого вот так вот, естественным образом, как в жизни некоторых людей случается — например, там, не знаю, одна моя знакомая вышла замуж за своего однокурсника, а второй мой приятель женился на соседке по подъезду — то есть какие-то такие вещи. Или на коллеге по работе, да. То есть то, что оно вот так вот естественным образом происходило.

А. Пичугин

— Кстати, простите, отец Максим, можно ремарку? Извините.

Протоиерей Максим

— Конечно.

А. Пичугин

— Я на примере там ряда своих знакомых, даже на своем примере могу сказать, что частично очень многие люди, знакомые годами — соседи по лестничным клеткам, однокурсники, одноклассники, они на протяжении десятилетий знакомства могут вообще не помышлять, что они когда-то могут пожениться, встретиться снова.

К. Мацан

— Любовь не с первого взгляда.

А. Пичугин

— У меня это вот среди моих знакомых очень частая история: «А где, а как? А на ком он женился? Да ладно! Да они же там 20 лет назад в школе учились».

Протоиерей Максим

— Ну вот, то есть человека тебе специально вот дали, и ты с ним рядом там десять лет жил, пока до тебя дошло.

К. Мацан

— Пока ты стал готов.

А. Пичугин

— Я со своей женой был знаком лет, наверное, восемь до того, как у нас какие-то отношения начались. Ну, просто из этих восьми лет мы еще к тому же примерно половину этого времени и особо не дружили. Ну так, в общих компаниях, в одной компании.

Н. Лангаммер

— И чувств не было?

А. Пичугин

— Нет.

Н. Лангаммер

— А потом откуда?

Протоиерей Максим

— Ну вот так бывает. Это надежный способ на самом деле.

К. Мацан

— Это чудо.

Протоиерей Максим

— Когда ты человека знаешь — это один из лучших вариантов. Потому что, когда ты человека знаешь до начала того, как химия началась, до начала вот этой романтической фазы — это достаточно такой надежный способ. Потому что любовь зла, ты можешь полюбить и козла, как известно, да. И поэтому, если ты влюбился — ты теряешь объективность зрения, у тебя возникает просто проекция твоих мечт на конкретного человека, и ты его не видишь, и потом поэтому такие горькие разочарования бывают. А когда ты с человеком общаешься — работаешь, учишься, тусуешься вместе в какой-то компании, видишь его вне вот этих розовых очков, которые бывают уже, когда ты влюблен, — это очень полезная история. То есть ты тем самым ну не гарантируешь —гарантировать ничего нельзя, но как-то предохраняешь себя от возможных совсем уж грубых каких-то косяков и ошибок.

Н. Лангаммер

— А потом возникает вот эта химия, она может так вот возникнуть спустя несколько лет?

Протоиерей Максим

— Я сейчас выступлю в качестве там специалиста по этим вопросам, да. В романтику нельзя выехать, практически нельзя выехать из френд-зоны так называемой. Не из друзей. Френд-зона — это не друзья. Это когда Пьеро там ухаживает за Мальвиной, и вот у них романтика настоящая уже невозможна. То есть когда один любит безнадежно...

Н. Лангаммер

— Да, а второй — друг.

Протоиерей Максим

— А второй пользуется. Нет, он не друг. Он просто пользуется. Ему приятно, он принимает услуги оказываемые, он объявляет себя другом, но на самом деле никакой дружбы настоящей. Дружба, она, в общем, на равных всегда. А тут никакого равенства нет. И поэтому вот специальный термин есть английский, конечно, не очень русский — френд-зона. Вот из нее в романтику выехать нельзя, а из всего остального запросто можно. Из дружбы в романтику — запросто. Из приятельства в романтику — запросто. И еще, говорят, очень надежные способы для долгосрочных нормальных отношений.

А. Пичугин

— Хорошее замечание, да. Потому что каких-то таких благоприятных примеров про френд-зону я, пожалуй, наверное, и не знаю. Хотя, безусловно, скорее всего, они есть, но это скорее исключение.

Протоиерей Максим

— Если ты влюблен или влюблена, у вас произошло объяснение, и твой объект твоих чувств предлагает тебе дружить — никогда не соглашайтесь. Потому что вот если это произойдет — то есть ты любишь, а с тобой дружат, — это точно никогда не закончится ничем нормальным. Поэтому не соглашайтесь, говорите: нет, лучше никак, чем так. И вот из этого «никак», потом, через какое-то время, может быть, совсем не обязательно, но тогда уже романтика возможна.

Н. Лангаммер

— Так у вас-то как было?

Протоиерей Максим

— А у меня? Да, простите. У нас превращаются наши «Светлые истории» в какое-то размышления.

К. Мацан

— «Светлые истории» с подробностями.

Н. Лангаммер

— «Клуб частных мнений».

Протоиерей Максим

— Да. Я учился на пятом курсе и, соответственно — это не то, почему я это воспринял как главное чудо, а просто история пока. Значит, я учился на пятом курсе и, по традиции нашего советского института, пятикурсников всегда отправляли в сентябре на картошку. Такая добрая традиция: сентябрь месяц обычно пятый курс проводил на картошке. Ну и, соответственно, мы тоже поехали на картошку. И чудо, элемент чуда состоял в том, что в том году случился дикий урожай картошки — то есть картошка уродилась так, что мы собрать ее шансов не имели. И поэтому через три недели примерно к нам на помощь привезли второкурсников. Причем, тоже чудесная история выглядела так. Приехали большие-большие автобусы со второкурсниками. Дальше нам выгрузили девочек, сказали: «А мальчики поедут в другое место».

Н. Лангаммер

— Как удачно.

Протоиерей Максим

— Да. Соответственно, нам выгрузили девочек-второкурсниц, с которыми мы пробыли примерно вместе полторы недели, где я и успел познакомиться со своей женой. Вот. А этих самых второкурсников увезли куда-то там за пару сотен километров, в другой район. Потом я узнал, что наш отряд, этот боевой картофельный отряд, базировался в Пышлицком монастыре — то есть это была территория монастыря, расположенного на острове.

А. Пичугин

— Это где?

Протоиерей Максим

— Это Шатурский район, я его потом, впоследствии нашел, вот такой населенный пункт Пышлицы — это система озер, начало Мещерского края, граница Рязанской области. И вот мы там были на этом острове...

А. Пичугин

— Владимирской скорее.

Протоиерей Максим

— Рязанской. Мы были изолированы.

А. Пичугин

— У меня бабушка там родилась, как раз в тех краях.

Протоиерей Максим

— А в Рязани картошка обалденная.

Протоиерей Максим

— А еще у нас в Рязани грибы с глазами, да, их едят, а они глядят. Вот. В общем такое вот место, где мы полторы недели пробыли вместе. Но это в общем обычная история, и ничего в этом такого нет, да.

А. Пичугин

— Друзья, это «Светлые истории» на Светлом радио, на Радио ВЕРА. И напомню, что вы можете их не только слушать, но и смотреть на всех платформах, где представлена Радио ВЕРА — это в первую очередь наш сайт https://radiovera.ru/, наше сообщество ВКонтакте. И сегодня «Светлые истории» на тему чуда, главного события, которое вот именно так воспринимается, ощущается, что оно не могло произойти в какой-то нормальной, привычной системе координат, но случилось. И отец Максим Первозванский, протоиерей, клирик храма Сорока Севастийских мучеников в Спасской Слободе, рассказывает историю своего знакомства с женой. А здесь слушаем и тоже делимся своими историями мы, ведущие Радио ВЕРА, Наталья Лангаммер, Константин Мацан и я, Алексей Пичугин. Отец Максим, продолжайте.

Протоиерей Максим

— Дальше случилось еще одно чудо. Вообще у нас была плотная мужская компания, которая препятствовала всякой романтики на стороне. Знаете, если вы смотрели «Короля льва», да, где там: «Наше трио снова станет парой», — вот это знаменитое высказывание Пумба и Тимона, когда у Симбы появляется его эта вот девушка. То есть как бы наша мужская компания препятствовала такому знакомству на стороне, мы были единым коллективом, удерживали друг друга внутри этой самой компании. И в этот момент с моим главным приятелем и главным другом, который всегда был против всех моих знакомств, мы поссорились. То есть мы находились в ссоре, и у него не было возможности расстроить — из самых лучших, возможно, соображений расстроить это мое знакомство. И вдруг, неизвестно откуда — я никогда не был особенно решительным человеком то есть, я смело подошел к понравившейся мне девушке и позвал ее вечером пойти погулять. Она возьми и явись с кучей подруг — то есть мне был сразу предложен гарем вместо девушки, которую я выбрал. А я — тоже как это, чего это? — говорю: «Так, Ларис — девушки, спасибо, —пойдем с тобой погуляем». И она это очень оценила, то что я вот на эту ее провокацию, что она пришла с кучей своих приятельниц, а я всех отшил и вот ее взял и мы с ней, значит, пошли гулять. Но дальше я уехал. То есть как бы это был очень небольшой период, поскольку вот нас всего на месяц сняли, а их оставили еще потом на октябрь. И то, что, когда она вернулась назад, она меня нашла. То есть я ей оставил, конечно, свой телефон, сказал: звони, там туда-сюда. Она очень такая, очень скромная, в лучших представлениях православной девушки воспитанная, как бы вот сама первая никогда вроде бы и ничего, а тут она мне позвонила. То есть она мне позвонила, и дальше все вот, собственно, завертелось, через год мы женились — 1 октября следующего года мы уже, соответственно, расписались, и все такое. Но, собственно, понятно, что вот это чудо, как это могло склеиться. Но я уверен, что таких чудес вот, как складываются браки, их множество, у каждого своя чудесная история. Почему я считаю это главным чудом моей жизни? Потому что эта женщина предопределила во мне, собственно, все. Вот как иногда мы, бывает, беседуем с кем-то, да, и узнаем себя вот в разговоре, как у меня даже термин такой есть: «я поговорил сам с собой», например, об Константина Мацана, да, — вот мы с ним разговаривали, на самом деле я не с ним разговаривал, а я разговаривал сам с собой. Вот у меня эта бесконечная встреча с моей женой, она определила потом и до сих пор определяет в моей жизни все. Она не просто мой главный собеседник, не просто там мой ангел-хранитель, не просто человек, который мне поверил и родила мне девятерых детей — и вот это все можно складывать в большую кучу, но важно, что это реально вот второй я. Если бы не она — а ведь тогда женились все, в отличие от времени сейчас. Но при этом все и поразводились. Вот у нас вот этот самый процент разводов — у меня мои ближайшие знакомые, там кто-то дважды женат, кто-то трижды женат. И вот именно из нашей же среды. То есть это обычная история, к сожалению, была уже даже для поздней советской молодежи, что развод дело обычное. А то, что у нас и разговор об этом никогда не вставал, и в голову это никогда не приходило, и вот это, с одной стороны, полное доверие. Я иногда думаю: Господи, вот моя жена никогда меня не ревновала. Никогда. Я никогда ее не ревновал. То есть вот даже в голову мыслей не приходило. Хотя она, мягко выражаясь, за ней всегда и очередь стояла, и она как бы красотка хоть куда, да и я парень не промах. Но вот этого как бы, какой-то ревности, какой-то конкуренции, какой-то неуверенности — этого не было. Вот это ощущение — а я тогда не понимал и таких слов, возможно, не умел говорить, но я четко понимаю, что вот этого человека дал мне Господь. И вот, возможно, даже то, что я крестился через два года, и то, что как дальше стал священником, еще через четыре всего — то есть это вот все благодаря тому, что я ее встретил.

А. Пичугин

— Но она тогда тоже была совершенно нерелигиозной?

Протоиерей Максим

— Она была крещена с детства, но в храм не ходила. И так уж получилось, что я начал в храм ходить первым, и она пошла... Понимаете, вот когда ты встречаешь сильного, уверенного в себе, красивого человека, который при этом готов за тебя замуж, в прямом смысле этого слова. Ведь что значит замуж? Человек, который в тебя верит полностью, который готов идти за тобой до конца, который вот... Это просто вот слом и переворот всего. Это не просто, когда ты там друга в какого-нибудь там, это не про партнерский брак, это не про взаимность интересов, не про удовлетворение потребностей, а это вот... Ну это действительно какой-то как бы глобальный, гигантский переворот, изменение направления жизни. То есть, на первый взгляд, у меня ничего не поменялось: я закончил университет, я пошел работать по распределению в «Росатом» как бы, и все вроде бы как продолжалось, но как бы я был уже не я. То есть, это такая мощнейшая, ну как бы сказали язычники, наверное, или культурологи, или религиоведы, такая мощнейшая инициация именно благодаря этому человеку, которая вот, когда у тебя появилась и уверенность в себе, и уверенность в мироздании, которое я очень быстро опознал как Бога. Ну и все остальное тоже.

А. Пичугин

— Спасибо. Это была история отца Максима Первозванского. Действительно, мне кажется, что... Я же люблю, всегда, мне кажется, когда мы здесь собираемся, чтобы рассказывать истории, я начинаю с того, что оно все нелинейно. То есть вот чудо — это в редчайших случаях что-то такое вот — раз, по щелчку пальцев произошло, и мы так: о, на нас это все обрушилось — Господи, благодарю Тебя за это. Так же редко бывает. А вот когда виден промысл в какой-то совершенно логичной или нелогичной, но последовательности действий, которые со стороны, можно сказать: вот так совпало, вот и уже. Вот мне почему-то кажется, что это самые важные чудеса. Костя.

К. Мацан

— У меня есть две истории короткие. Я не могу сказать, что хотя бы одна из них про главное чудо, это не масштаб того, о чем говорил отец Максим. Но это, с одной стороны, в одном случае — это реально чудо, как нарушение некого естественного, казалось бы, порядка вещей, а во втором случае — это чудо уверения. И там, и там что-то про то, как Господь дает тебе почувствовать Свое присутствие. Ну первую историю, я даже ее как-то, мне кажется, уже где-то рассказывал в «Светлых историях», но уж больно она сюда подходит. Это такое первое прикосновение к тому, что Господь не просто объект моей веры, а Он есть, Он живой, Он действует, вот Он участвует во всем происходящем. И это была история, связанная с ситуацией, которой я не горжусь, я сразу скажу. Потому что однажды в субботу утром на первом курсе я проснулся в страшном похмелье. Ужасном просто. И единственным способом хоть как-то облегчить это состояние было пойти пройтись. А я в тот момент вот только-только как бы то что называется пришел к вере, по крайней мере в некой теории уже решил, что да, вот оно мне надо. Я человек религиозный, я в детстве крещен в Православной Церкви, я православный христианин, надо как-то, наверное, уже от теории к практике переходить. И вот иду я по парку у нас в районе и вижу в конце аллеи храма архангела Михаила в Тропареве. Думаю: вот как раз зайду. Странная мысль на самом деле в таком состоянии идти в церковь, но что-то туда меня ноги понесли. Думаю: как раз пройдусь до храма, зайду, все равно гуляю. Ну и случилась очень простая вещь. Я зашел, постоял там десять минут, я даже не могу слов употреблять молился, я тогда не знал, что такое молитва, но вроде там побыл. И я вышел исцеленным — все, нет симптомов, никаких. И это было такое очень важное уверение. Оно даже было не в том, что это произошло, а в том, что почему-то я как-то сразу понял, что такого больше никогда не произойдет. Вот Господь один раз тебе открыл это, вот этому новоначальному мне, сказав: «Я есть. Ты видишь, если надо, Я могу участвовать как угодно. Я могу даже это сделать, мне не трудно. Но Я в твоей жизни не ради исцелений и не ради чудес. Я в твою жизнь пришел ради любви и общения с тобой, и поэтому больше Я тебе так помогать не буду». Ну, по крайней мере, я хотел бы, я так в себе это чувствую: «Я хотел бы, чтобы больше мне тебе не пришлось так помогать. Дальше, будь добр, думай головой и как бы иди ко Мне не ради каких-то таких приобретений, а ради того самого богообщения». Уже потом я в одном интервью с одним священником такую фразу услышал, которая с тех пор в моем сердце, что вот то состояние христианина, в котором хотелось бы все время пребывать — это состояние, когда ты любишь Бога не за то, что Он делает для тебя, а за то, что Он просто есть. И это, собственно, вот про это. Это чудо такого уверения, что Господь живой. При этом больше, конечно, мне в жизни в голову бы и не пришло бы, наверное, с тех пор в таком состоянии идти в храм, просто потому что стыдно.

Протоиерей Максим

— Ты запасся капустным рассолом.

К. Мацан

— Ну разные есть способы. На самом деле лучше не напиваться просто. Но то есть я бы не хотел, чтобы эта история была, знаете, истолкована так что: а, классно, можно теперь кутить, а потом исцеляться от похмелья в храме, вот как она работает. Нет, оно так не работает. Это было именно про то, что вот «один раз Я Себя покажу. А дальше, пожалуйста, иди уже с умом этим путем, но вот, но ко Мне». И это стало просто таким очень важным вот неким первым пониманием того, что Господь жив, Он действует. Это был такой первый смешной переход от теории к практике. А вторая история буквально совсем недавно, буквально вот на днях как-то произошла, и там совсем ничего чудесного, как какого-то нарушения порядка вещей нет, но опять же есть скорее какое-то уверение про то, что, знаете, Евангелие работает. Вот это странно так, но как-то оно реально работает. Потому что я преподаю сейчас в вузе, и меня попросили вести семинары по предмету, скажем так, не совсем моему, но который, в принципе, могу на себя эту нагрузку взять. И у меня были все основания отказаться, и я отказался. Я сказал: знаете, я вот все-таки ну как бы здравый смысл, нагрузка, я понимаю свои силы, свои ресурсы, свою готовность, вот она как бы мне все это мне диктует как бы отказаться. И я был в своем праве, то есть это не было обязаловка, это была та возможность, когда тебя спрашивают: вы могли бы? Я говорю: я очень понимаю, но, к сожалению, не могу. А проходит какое-то время, и ко мне второй раз обращаются: знаете, вот тут такая ситуация, но просто там ну некому. Ну вот прямо вот, все-таки вы могли бы? Я говорю: знаете, я все понимаю, но, к сожалению, я вот еще раз продумал, все-таки не могу. Ну что ж, ладно, хорошо. И вот третий раз через какое-то время: простите, простите, но все-таки там вот, мы все понимаем, ну просто там вот ну выручите нас, ну там какая-то вот история, ну некому просто, ну вот, пожалуйста, там вот, да? И я так как-то думаю, что ну хорошо, вот трижды приступают, но в конце концов, ладно как бы, справлюсь. И вы знаете, странная вещь произошла. В тот момент, когда ты соглашаешься, внутри как будто куда-то уходит какой-то червь.

Н. Лангаммер

— Напряжение.

К. Мацан

— Какая-то червоточина как будто расслабляется, и ты чувствуешь какой-то вот мир, покой и радость. Хотя рационально, повторюсь, я был в своем праве этого не делать, и это все было бы нормально. Но вот знаете, как мне однажды один священник сказал: что такое поступать по-евангельски? Это выбирать вариант, который тебе как-то меньше нравится. Потому что не ради себя, а ради чего-то, что не есть ты сам, убрать себя из центра мира. И вроде ты рационально вот понимаешь, что все на твоей стороне. Кроме вот этого червячка, который как бы: ну слушай, ну нет, ну ты прав, конечно, надо отказываться.

Н. Лангаммер

— Границы свои соблюдать.

К. Мацан

— А потом соглашаешься, и понимаешь, что вот в этот момент, пускай вот на такую дольку миллиметра ты: вот хорошо, ладно, я как бы себя уберу из этого уравнения, я сделаю, как меня просят, просто ради, вот ради не себя, ради ситуации. Я не говорю громких слов, ради ближнего, а вот просто ради других. И, собственно, эта история не про то, какой я хороший, а про то, что моментально меняется что-то внутри тебя. Господь как будто тебя вот гладит по голове и говорит: «Ну вот, так же так просто все».

Протоиерей Максим

— Зарплату-то будут платить?

К. Мацан

— Будут. Там скромную, но будут. В том0то и дело, что это никакого...

Протоиерей Максим

— Да я понимаю. Я же понимаю, что преподаватель, это не ради этого.

Н. Лангаммер

— Конечно.

К. Мацан

— Профита нет. Но это, знаете, просто вот... Причем это почему для меня так любопытно? Потому что пока ты рассуждаешь рационально и очень взвешенно, и очень в своем праве о себе — все нормально. Ты даже не замечаешь того, как внутри тебя что-то точит, что-то не дает тебе покоя — ты это не осознаешь, ты об этом не думаешь. И только когда ты вот это отпускаешь, соглашаешься, ты понимаешь, что, оказывается, оно точило, оказывается, оно было. Так вот, что мне было так неспокойно. А вот тут как бы поменял эту пропорцию, сказал: окей, не как я хочу будет, а вот как, как Ты, Господи. И так сразу легко и хорошо. И вот это чудо уверения, что Евангелие работает.

А. Пичугин

— «Светлые истории» на Светлом радио, на Радио ВЕРА. И здесь, в нашей студии, протоиерей Максим Первозванский, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе в Москве. Мои коллеги — Константин Мацан, Наталья Лангаммер, я Алексей Пичугин. И «Светлые истории» на тему главного чуда. Но мы так говорим «главное чудо». А возможно, надо бы это переформулировать на чудо, которое действительно меня изменило или кого-то на моих глазах изменило. И я не очень люблю, когда говорят «чудо», потому что мы все под присмотром находимся, да, нам всем нужно увидеть этот промысл, этот замысел о нас. И вот если что-то происходит, то что мы можем именно так интерпретировать — ну наверное, это чудо. Но просто мы часто в само слово «чудо» вкладываем что-то другое и тем самым его немного девальвируем. Ну это мне так кажется. Продолжим мы на эту тему говорить и истории рассказывать буквально через пару минут.

А. Пичугин

— Мы возвращаемся к нашим «Светлым историям». Напомню, друзья, что вы можете их смотреть и на нас на всех, и в первую очередь на отца Максима Первозванского. Да, здравствуйте.

Протоиерей Максим

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Клирика храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской Слободе в Москве. Здесь также Наталья Лангаммер, Константин Мацан и я, Алексей Пичугин. Смотреть вы нас можете на сайте https://radiovera.ru/, на нашем аккаунте ВКонтакте, или на тех платформах, где Радио ВЕРА также представлено в видеоформате. Говорим про события, вот мы говорили: чудо, чудо, — все-таки, мне кажется, действительно, мы немножко девальвируем это слово, потому что как чудо мы можем воспринимать совершенно разные вещи. Вот я иногда общаюсь с людьми, которые говорят: знаешь, у меня вся жизнь — это сплошные чудеса, я прямо это вижу. Вот этого не должно было случиться. И я не знаю, то ли верить, то ли не верить, то ли действительно через этого человека так Бог действует каждый день и во сне, и наяву, что...

Протоиерей Максим

— Жизнь как чудо.

А. Пичугин

— Жизнь как чудо, получается.

К. Мацан

— У кого-то из авторов христианских XX века было такое выражение, что «я обращаю внимание, что, когда я перестаю молиться, совпадения заканчиваются».

Н. Лангаммер

— Василий Родзянко.

Протоиерей Максим

— А у меня наоборот получается, и в этом главное чудо: когда я не молюсь — простите, это точно не руководство к действию, и это главная моя такая прямо боль и разочарование. Когда я не молюсь, все происходит лучшим образом само собой. А как только я начинаю вкладываться в какую-то тему, все сразу разваливается.

А. Пичугин

— Похожая история. Ну не то что разваливается, но...

Протоиерей Максим

— Ну не разваливается, но не происходит так, как оно бы даже естественно, казалось бы, естественным ходом вещей все должно было бы вот и получиться. А ты начинаешь еще молиться, просить и иногда даже прямо требовать, потому что прямо очень надо, ничего прямо чудесного, естественное, и оно вот не получается. И это такое прямо вот. Прямо как у Кости, только ты в храм зашел без перепоя и вышел с больной головой. Примерно так вот.

К. Мацан

— Врагу не пожелаешь.

Протоиерей Максим

— Такая ассоциация у меня как бы возникает. Вроде без храма голова не болела, так вот не молился — все было хорошо, начал молиться — и что-то все посыпалось.

А. Пичугин

— Наталья.

Н. Лангаммер

— Экое сопротивление у отца Максима. У меня, знаете, тоже история такая, которой, может быть, вот я с Костей поспорю, что, когда ты чего-то выбрал в жизни, и это твое, то Господь благословил. Вот у меня несколько, цепочка из нескольких чудес, но я вот думала-думала вчера, думала сегодня, думала, что же главное в жизни чудо. И, наверное, это то, что моя профессия, которую я очень люблю, и с 15 лет ею занимаюсь, оказалась востребована Господом. И, видимо, для этого я и училась, чтобы потом этой профессией заниматься. Произошло это вот как. Я воцерковилась в 2007 году, в 2008 я в январе пришла уже в храм и причастилась. И я начала как-то думать, как мне себя применить, потому что я точно знала, что я хочу рассказывать о Господе теперь, как журналист телевизионный. Мне говорили вокруг меня разные люди, которые мне помогли воцерковиться, что нет-нет-нет, Наташ, это икона дьявола, тебе туда вообще никак нельзя. Я говорю: а куда? Ну вот в банк иди секретарем. Я так плакала, я помню, я к духовнику приехала, я говорю: да что ж такое?

А. Пичугин

— А сколько ты работала до этого на телевидении?

Н. Лангаммер

— Сейчас скажу, с пятнадцати до тридцати одного, ну вот 16 лет.

А. Пичугин

— То есть до этого ты уже 16 лет.

Н. Лангаммер

— 16 лет работала, да, тоже делала интервью с людьми, на информации, на новостях работала. Ну вот там больше тщеславия ради, наверное, что ты в кадре. Вот с людьми уже было интереснее работать, потому что это про них было, не про меня. А тут вот я решила рассказывать о Господе. И дальше начинаются такие события. Я пошла к отцу Дмитрию Смирнову, по-моему, да к отцу Дмитрию, сказала, что я без вашего благословения ничего делать не буду. Мы так с ним познакомились. Он тогда посмотрел: ну, странная, ну как бы ладно. Поговорили, и он мне предоставил помещение, где можно у него работать. Но что же делать? Я написала в соцсетях, что я вот тележурналист и хочу работать. И вдруг мне ответила Марина Шраменко, которая тогда была генеральным директором, только запускала канал «Радость моя» или уже запустила, что давай к нам. Но опять же, а что снимать? А я до этого снимала такой большой проект, и я была руководителем, молодежный проект, где я придумала такое а-ля реалити. Было очень удобно это, интересно и модно. У нас в студии в течение ночные эфиры были по четыре часа, у нас в студии, что называется, тусовались несколько постоянных ведущих. Это была молодежь, которая у нас то брала интервью у кого-то, там ротировалось, то кто-то по очереди из них вел, то они танцевали, то они какие-то сценки разыгрывали, а между этим шли какие-то видеоматериалы внешние. Но вот эта вот молодежь, коллектив сложился, но говорили мы не о Божьих вещах, а формат мне понравился. И доля у него по Москве была 19,58, как сейчас помню, никто не ожидал.

А. Пичугин

— Это надо пояснять нашим слушателям.

Н. Лангаммер

— Это очень популярная программа. Ну как бы доля — это тот же рейтинг, только от всех смотрящих в данный момент. И это как бы такой успех был. Нам ставили задачу 2%, мы сделали 19,58, наших ведущих начали узнавать на улице, в каких-то заведениях молодежных. И я думаю: ну а как же, вот что что дальше делать. И параллельно знакомлюсь с православными людьми с разными. И вот меня какие-то знакомые — там у Марины какой-то знакомый мне помог там со сметой, мы что-то с ней придумывали. Он меня познакомил со своим братом-металлургом, брат меня познакомил со своим другом-архитектором, какой-то коллектив собрался, как сейчас помню, в Лялином переулке, мы попили чай. Очень разноперая публика, но вот мы все верующие. И моему ликованию внутреннему не было предела — у меня новые единомышленники. О чем мы только ни говорили: вот о жизни, ну как бы очень разные люди, о жизни, о нашей вере, как к Богу мы пришли. Давайте встречаться? Давайте встречаться. Давайте через две недели? Давайте через две недели. И я приезжаю в этот Лялин переулок, и все суетятся, накрывают чай: сейчас батюшка приедет, батюшка приедет. А чуть-чуть отступлю, что один из людей с кем я встречалась до того, послушав, что я хочу делать телевидение, он говорит: ну тебе надо вот к отцу Киприану (Ященко), он близок к чете Медведевых. Я говорю: ну сейчас я метнусь и где-то найду отца Киприана (Ященко) как бы. А как я на него выйду?

Протоиерей Максим

— К нам надо было в Новоспасский ехать. Как раз вот очень недолго, но у нас там обитал.

Н. Лангаммер

— Но вот я тогда еще не настолько была погружена, чтобы по храмам вот ориентироваться. Я вот только-только, новоначальная такая. Ну отец Киприан. И тут вот это суета-суета, я говорю: кто приедет-то? И мне говорят: отец Киприан (Ященко). Я думаю: интересно. То есть промежуток времени был очень небольшой между тем, как мне о нем рассказали и вот то что он, значит, приезжает. Он приехал, мы сели пить чай, и он говорит: ну у меня к вам такое дело. Значит, есть заказ на создание нового православного телеканала, который будет светский во внешне, а внутренне духовный. И эта компания начинает придумывать телеканал. А телевизионщик там среди них только я и один мужчина, который занимается распространением сигнала в регионах. Но журналист, по сути, только я. И мы начинаем придумывать разные программы. И потом я монтирую из них — взяла у кого-то какие-то кассеты, на ВГТРК какой-то материал — доброе видео. И вот из этого доброго видео я монтирую анонсы 13 программ. Есть запрос на молодежную. Ну я четко понимаю, что это должна быть вот такая же история, когда молодежь собирается в студии и, что называется, тусуется, но только православная. Я, значит, засыпаю, думаю: как же мне ее назвать? Ну как мне эту программу назвать? Ну, это про «со-». Ну, то есть, молодежь, она с вами — «со-». Думаю: со, со, со... Со-Мы. Думаю: нет, что-то сомы — это как-то вообще странно.

Протоиерей Максим

— Это про рыбалку.

Н. Лангаммер

— Это про рыбалку. Потом думаю: «Со-Ты». Ну, пчелы. Ну, тоже что-то такое странное. А потом думаю: «Со-Вы». Думаю: о, совы. И вот это, значит, я делаю анонс этой программы «Со-Вы». И остается этот лежать, так этот канал не родился, но это видео осталось лежать. И потом, когда Игорь Мещан возглавил «Спас», меня как-то с ним опять же как-то через какие-то мудреные каналы меня с ним знакомят, и я прихожу и показываю это видео, и он говорит: ну вот давай начнем. Прямо все очень нравится, давай начнем с молодежной программы «Со-Вы». И мы с ним объявляем кастинг, на этот кастинг приходят разные ребята, в том числе Константин Михайлович Мацан, Леночка Мацан, Кира Лаврентьева...

К. Мацан

— Да, было дело.

Н. Лангаммер

— Андрей Афанасьев. И вот эти вот все люди, как бы такие звезды ныне, Яна Капаева, известный блогер, они становятся «совами», и мы два года снимаем эту программу, где ребята живут как бы в студии. Да, мы отмечаем их дни рождения, мы поздравляем их, как Костю с Леной со свадьбой, мы поздравляем Киру и Сашу, ее супруга, с рождением сына. И Саша такой осоловелый приходит, ничего вообще не понимает, вчера родился сын. Мы ему дарим какую-то плюшевую игрушку, по-моему, Костя даже и Юля Николаева, да, дарили этого совушку...

К. Мацан

— Не помню уже.

Н. Лангаммер

— Совенка дарим, что он совенок наш. И вот этот проект, который шел два года, вот это самое такое, знаете, «се угреша сердце мое». Вот это прямо такое тепло для сердца. И как бы вот то, что вышли ребята оттуда, и я, наверное, максимально реализовалась тогда профессионально в этом проекте. Потом были фильмы, потом много чего. Вот сейчас мы на Радио ВЕРА тоже снимаем что-то и, надеюсь, будем развиваться. Но вот «Со-Вы» — это прямо вот такое вот для меня, наверное, одно из важных таких чудес вот.

Протоиерей Максим

— Да...

А. Пичугин

— Отец Максим.

Н. Лангаммер

— Сага.

А. Пичугин

— Я, кстати, вспоминаю. Вот Наталья сейчас про отца Киприана рассказывала, а я вспомнил, что я с отцом Максимом на самом деле — он, естественно, не помнит, — познакомился где-то тоже лет 25 назад, ну чуть меньше...

Протоиерей Максим

— Когда отец Киприан был Владимиром Алексеевичем?

А. Пичугин

— Нет, я тогда его не знал. С ним я познакомился в 2003-м, да, наверное, вот и с вами тогда же примерно, на каком-то тоже медиамероприятии.

Протоиерей Максим

— А меня забросило в медиа тоже чудесным образом. Но я не воспринимаю это как главное чудо.

А. Пичугин

— Н, а до радиостанции это было...

Протоиерей Максим

— Да, я занимался школами все 90-е годы и, если так можно сказать, венцом моего занятия школами — это была школа-пансион «Плесково». Мы там жили несколько лет вместе всей семьей. А потом я вернулся в Москву и...

К. Мацан

— В мир.

Протоиерей Максим

— В мир, да. Потому что там это было совершенно затворничество. И там еще, в Плесково, родилась православная юношеская газета. И за несколько лет буквально, вот с 98-го, когда вышел первый номер, ну и по 2003-й, когда уже «Наследник» начал выходить, у нас вдруг возникла такая серьезная молодежная журналистика православная.

А. Пичугин

— А я даже не знаю, что тогда было-то, когда мы познакомились. Ну как познакомились, вы к нам пришли...

Протоиерей Максим

— Поэтому в медиа я как-то вот — раз, из школьной темы в медиа меня забросило. Да, это как раз те годы — 2002, 2003.

А. Пичугин

— Да, был «Наследник» и что-то вот да, тогда. А я почему-то запомнил, сложно было не запомнить отца Максима с такой черной, как смоль, бородой, в подряснике, перевязанном...

Протоиерей Максим

— Где оно? Где мои 17 лет?

А. Пичугин

— Борода вот.

Протоиерей Максим

— Да, но только она не черная.

А. Пичугин

— И подрясник, перевязанный таким поясом с каким-то то ли, ну то есть такой цветок

Протоиерей Максим

— Матушка вышивала. Матушка, она у меня рукодельница.

К. Мацан

— А вы знаете, что я один из экземпляров, один из номеров журнала «Наследник» подарил президенту российской федерации Дмитрию Анатольевичу Медведеву?

Протоиерей Максим

— Нет.

К. Мацан

— Нет? Это не было чудесной историей, это было очень все спланировано. Потому что когда в бытность его президентом была встреча Патриарха, президента и общественности в рамках очередной выставки «Православная Русь». И я был одним из участников встречи просто как человек, который должен прийти и задать вопрос. При этом, что любопытно, и это я готов просто об этом свидетельствовать, вопросы не были согласованы заранее, и не было модератора, который бы передавал вопросы из зала президенту. Установка была такая — это действительно было так, что президент он сказал, он сам тыкнет пальцем, тот ему этот вопрос будет задавать. И мы не знали, кто будет. И все это было по живому. При этом все-таки была задача вопрос задать, и надо было как-то понятно, что привлекать внимание спикера. И действительно, когда вот только сел, он сидит в президиуме — президент, Патриарх Кирилл: ну и ваши вопросы. И все такие что-то руки вверх, что вот есть вопрос.

Н. Лангаммер

— А ты «Наследник».

К. Мацан

— А у меня было три журнала: «Фома», «Нескучный сад» и «Наследник».

Протоиерей Максим

— Ну это большая тройка, да, в свое время.

К. Мацан

— И я сразу их поднял, и меня первого президент спросил, и я какой-то вопрос ему задавал, что-то там говорил про медиа православные, как бы доносил, что называется, до него, что вот мы такие есть вообще-то, православные СМИ. Вот, и вот я помню такую тему, и да, и...

Н. Лангаммер

— Подарил журнал.

К. Мацан

— Да. А, а в конце я подарил эти журналы, передал через сотрудника ФСО, который тут же, значит, их проверил, чтобы там ничего не было.

Протоиерей Максим

— Правильно, конечно.

К. Мацан

— Первому лицу. Вот так вот, да, так что... Это, кстати, знаете, такой момент, к вопросу о, знаете, некой корпоративной солидарности православных медиа. Потому что, с точки зрения рынка, «Фома», «Нескучный сад» и «Наследник» можно было бы воспринимать как конкуренты. Но мы же не с точки зрения рынка на это смотрим, а одно большое дело общее делали. И я, как сотрудник «Фомы», дарил три журнала, и не своих в том числе.

Протоиерей Максим

— Да, и важно, когда мы затевали «Наследник», главный вопрос, который мы решали: а можем ли мы реализовать свои планы в рамках, например, «Фомы»? Потому что меня приглашали в «Фому» как автора как бы многократно, с начала вот, собственно, нулевых годов. Или можем ли мы реализовать, как команда, свои планы в рамках «Нескучного сада»? И только когда мы поняли, что нет, это не конкуренция на одном поле, а это особая вообще тема, которую только так мы и можем. Потому что совершенно другие ресурсы требуются, усилия, чем просто вот это. И 10 лет «Наследника» да, нас признавали в том числе лучшим и светским молодежным изданием. То есть я думаю, что не зря вы президенту тогда это все вручали. А сейчас я думаю: Господи, как же мы могли тогда такое крутое делать-то? Сейчас вот... Два раза в одну реку не входит, конечно.

Н. Лангаммер

— А где ваши поросль православных журналистов сейчас?

Протоиерей Максим

— Ну, православных журналистов много. Мы, кстати говоря, у нас была и Школа молодого православного журналиста. Понимаете, все это требует определенных ресурсов, очень серьезных, организационных. Если «Фома» такой ресурс впоследствии, мне кажется, нашел, то у нас, поскольку мы были изданием Новоспасского монастыря, смена наместников была как бы роковой историей, которая прервала вот это преемство взаимодействия нашей молодежной команды и не то что священноначалия, а вот такой мощной поддержки церковного священноначалия с самого верха. Ну и потом, все-таки журнал — это не вот именно глянцевый журнал, бумажный. Сейчас же не читает молодежь журналы. То есть действительно закончилась эпоха, закончилась тема, поэтому... Но мы никуда как бы, люди-то продолжают. Если вы на «Радости моей» работали, вы, наверное, знаете Василия Пичугина, однофамильца Алексея Пичугина.

Н. Лангаммер

— Да, и он вообще не родственник.

Протоиерей Максим

— Который не попал на ВЕРУ — я помню, его приглашали несколько раз, но который здесь у нас не присутствует, на ВЕРЕ, просто потому что кто-то мне сказал из руководства, что двух Пичугиных мы на ВЕРЕ как бы не сможем вместить.

Н. Лангаммер

— Слушайте, интересно, что и «Со-Вы» мы начинали на «Спасе», потом мы их сделали, спасибо Марине Шраменко, на «Радости моей». А потом они выходили в эфир, вот Костя мне рассказывал, на «Спасе», я даже этого не видела. Причем Костя тогда сказал — слушай, я за тебя все это говорю, — что как-то странно: выходят «Со-Вы», где он там сидит — двадцать с копейками, а потом выходит программа «Не верю», где сидит уже взрослый.

Протоиерей Максим

— А вообще-то если говорить о поросли, Евгения Жуковская знаменитая, она у меня начинала простой журналисткой.

А. Пичугин

— Друзья, это «Светлые истории» на Светлом радио, на Радио ВЕРА. И напомню, что вы можете их не только слушать, но и смотреть на всех платформах, где представлена Радио ВЕРА — это в первую очередь наш сайт https://radiovera.ru/, наше сообщество ВКонтакте. И сегодня «Светлые истории» на тему чуда, главного события, которое вот именно так воспринимается, ощущается, что оно не могло произойти в какой-то нормальной, привычной системе координат, но случилось. И отец Максим Первозванский, протоиерей, клирик храма Сорока Севастийских мучеников в Спасской Слободе, рассказывает историю своего знакомства с женой. А здесь слушаем и тоже делимся своими историями мы, ведущие Радио ВЕРА — Наталья Лангаммер, Константин Мацан и я, Алексей Пичугин. Мы как-то ушли совсем далеко в воспоминания. Да, я сейчас тоже уйду в воспоминания немного. О каких-то событиях, которые сильно повлияли на нашу жизнь. Я вот в начале программы говорил про главное чудо. Но, наверное, главное чудо — это не совсем корректное определение, потому что с нами все время что-то, со всеми людьми что-то происходит, но все по-разному это воспринимают. Кто-то как должное, просто не задумываясь о том, что это может быть каким-то напоминанием Бога о Себе в твоей жизни, может быть это просто цепью совпадений. Вот у меня, например, было три каких-то таких важных события, которые я выделяю, которые повлияли на мою дальнейшую жизнь кардинальным образом. Мое воцерковление — это, наверное, одно из первых событий таких, которое произошло, когда мне было 15 лет. Я до того, кстати, даже спорил с какими-то своими сверстниками и не сверстниками, и более старшими людьми о том, что Бог есть, они мне там кто-то доказывал, что Его нет. Я абсолютно не церковный, никакой, ну вот получивший только, наверное, «Детскую Библию» по «Радио России», когда-то разыгрывавшеюся там в 89-м или 90-м году, маленький был. И она меня впечатлила своими картинками, на хорошей бумаге, с хорошей рубашкой.

Н. Лангаммер

— Голубая такая.

А. Пичугин

— Да-да-да.

К. Мацан

— У всех она была.

А. Пичугин

— У всех она была, да. И для меня это стало каким-то, видимо, еще в том возрасте, когда было свойственно во всем верить старшим — а мы были совсем светской, нецерковной, постсоветской, советской, позднесоветской семьей, но у меня родители всегда интересовались чем-то, что чуть-чуть за пределами. Поэтому у нас дома было много всяких восточных книг, и вот среди этого всего были, конечно, книги по христианству, а у меня была «Детская Библия». И, как могли, мне что-то из нее объясняли. Но это так и оставалось лет до моих пятнадцати, наверное, предметом того, что: ну вот, а я верю. Но как верю? Ну вот, и все, это никак не влияло на мою жизнь совершенно. А в 15 лет — я эту историю здесь, на «Светлых историях», тоже рассказывал, — я вдруг, будучи у себя на даче под Подольском, захотел пойти в храм. Просто проснулся и решил, что сегодня суббота, вечером в храме там, вроде, говорят, службы бывают, и надо сходить. И пошел. Причем пошел в тот храм, где меня крестили, куда мы с мамой иногда заходили. Храм этот когда-то первый открылся, еще в 80-е годы. Приехал такой совсем молодой священник, отец Борис. Он, кстати, и по сию пору настоятель этого храма, уже там почти 40 лет.

Протоиерей Максим

— Замечательно.

А. Пичугин

— Все менялись. Вот все менялись, а отец Борис, он так монолитно там. Для меня это тоже какой-то признак стабильности. Но я пришел туда, и мне не понравилось, потому что много народу. Это же первый храм, который открылся. Я говорю, что весь соседний тогда еще город Климовск туда ездил, в Сертякино. Я вспомнил, что рядом есть еще один храм, который только-только открылся. Я вот туда дошел, я там постоял в конце вечерней службы, я послушал проповедь. И вдруг это как-то внутри меня все изменило. Вот эти там десять минут окончания службы и какой-то небольшой проповеди, оно на меня, оно как будто что-то встроило в меня, вот чего не хватало. И я с этого момента понял, что я действительно, там церковь — это что-то очень важное в моей жизни. Я помню, что я вышел из храма, первым делом в канаву выкинул пачку сигарет, которая у меня была. Следующий — это, наверное, предшествующий этому этап был, это произошло, когда мне лет тринадцать, наверное, было, я поехал первый раз в археологическую экспедицию, которая с тех пор вот очень сильно определила меня как человека и определила круг моих знакомств. Вот тогда там, в этой экспедиции, начал формироваться тот круг, который меня очень сильно поменял и который определил мой интерес. Я когда-то, кстати, для «Фомы» написал статью, почему я не стал археологом. Она даже вышла 15 августа, в день археолога. Но тем не менее археология с тех пор со мной, она открыла для меня возможность как-то понимать, интерпретировать и объяснять и себе, и кому-то из окружающих близких людей какие-то закономерности истории. Потому что через материальную культуру очень многое воспринимается. Вот то, что можно потрогать — это следующий шаг после учебника истории. Потому что, когда ты можешь потрогать, у тебя сразу возникает куча вопросов, а что дальше, и ты уже для себя на них отвечаешь. И третье такое событие, которое очень сильно повлияло, и самое главное, что, знаете, даже, наверное, может быть, не археологическая экспедиция, а когда меня папа отвел в кружок при Историческом музее. В какой-то момент я очень хотел поехать в экспедицию, прямо с раннего-раннего детства я мечтал, что я поеду в археологическую экспедицию. Но сначала меня привели в кружок Исторического музея, который уже потом позволил поехать. Там наша чудесная, прекрасная, совершенно преподавательница, там дай Бог ей здоровья, мы, к сожалению, редко, но общаемся, Марина Будиновна нас выращивала, молодых, юных краеведов. Мы там познакомились с моим другом Мишей Хрущевым, которого все хорошо знают слушатели Радио ВЕРА по нашим «Прогулкам по Москве». И дальше вот это все переросло в археологическую экспедицию. Потом в воцерковление. Потому что эти вот экспедиции, они тоже были в Подольском районе сначала, потом в Суздаль переехали. И храм, он как-то очень лаконично вписывался в пространство, которое стало для меня близким еще и благодаря экспедиции. А потом уже, благодаря Мише, я оказался на радио, где мы познакомились с отцом Максимом тогда, в начале двухтысячных. Я уже подрос к тому времени. Это была такая небольшая, но известная в то время радиостанция «Народное радио», я даже не знаю, существует она сейчас или нет, но она стала вот таким моим первым опытом работы в мире больших радиостанций. Хотя она и была небольшой, но все-таки в то время была достаточно серьезной. И вот все вот это меня определила как личность. И вот все это можно выстроить какими-то цепочками, которые для кого-то покажутся совпадением, а для меня они действительно чудесные. Вот как-то так, наверное.

Н. Лангаммер

— Чудо, как цепь событий, это же тоже очень важный момент.

А. Пичугин

— Ну да, вот я это так и воспринимаю. Спасибо вам большое за эту беседу, за ваши светлые истории. И напоминаю, что, как всегда, в понедельник вы можете включить приемники, включить телевизоры и компьютеры, мониторы. Если в телевизоре есть такая возможность зайти в интернет, зайти на наш сайт https://radiovera.ru/ в шесть вечера. Или там ВКонтакте, или на других каких-то платформах, где Радио ВЕРА представлена, посмотреть на наши улыбающиеся лица, рассказывающие светлые истории.

Протоиерей Максим

— Надо срочно улыбнуться.

А. Пичугин

— И сегодня протоиерей Максим Первозванский, клирик храма Сорока Севастийских мучеников в Спасской Слободе, Наталья Лангаммер, Константин Мацан — ведущие Радио ВЕРА, и я Алексей Пичугин были с вами здесь. Прощаемся. До новых встреч. Всего доброго.

К. Мацан

— До свидания.

Н. Лангаммер

— До свидания.

Протоиерей Максим

— Храни вас всех Господь.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Бог рядом»
• «Я всё испортил, а Бог выправил»
• «Не нам, Господи, но имени Твоему»