Георгий Шенгели

На Ваганьковском кладбище в Москве, на гранитном барельефе над могилой уроженца южных земель, поэта Георгия Шенгели (он родился в 1894-м, почил в ноябре 1956-го) — выбиты строки его стихов:

Я никогда не изменял

Своей лирической присяге...

За этими торжественными словами — десятилетия небытия, забвения, — которое с конца прошлого века, слава Богу, постепенно рассеивается.

Через двадцать лет после сборника «Иноходец» — собрания стихотворений Шенгели, изданного в 1997-м году, вышел, наконец, двухтомник его стихов и поэм, вышла и биография этого трудолюбивого, бесконечно влюблённого в словесность мастера.

...Однажды, на склоне дней, Георгий Шенгели завёл долгий разговор в стихах о своих высокоодарённых современниках (многие из которых были уже классиками) — вот таким поимённым поминальным счётом (о себе поэт говорил в третьем лице):

Он знал их всех и видел всех почти:

Валерия, Андрея, Константина,

Максимилиана, Осипа, Бориса,

Ивана, Игоря, Сергея, Анну,

Владимира, Марину, Вячеслава

И Александра — небывалый хор,

Четырнадцатизвёздное созвездье!..

Закончил Шенгели свою балладу печальным автопортретом: «...И он умолк. / Оставил для себя / Воспоминанье о созвездьи чудном, / Вовек неповторимом... / Был он стар / И грустен, как последний залп салюта».

Поэту удалось пережить гражданскую войну, в огне которой красный террор уничтожил его братьев-офицеров Владимира и Евгения.

Однако революцию этот поэт, как и многие его собратья по цеху — принял...

В начале и в середине 1920-х годов, на закате «Серебряного века», Шенгели, стал поэтом-учителем, наследником Валерия Брюсова. В те годы несколькими изданиями вышли его интереснейшие сборники «Трактат о русском стихе» и «Практическое стиховедение», беспощадно-яркий памфлет о Маяковском, собственные книги стихотворений и переводов.

За десять лет до войны он был редактором отдела творчества народов СССР в Гослитиздате, давал переводы непубликуемым поэтам-друзьям (назову Арсения Тарковского и Марию Петровых), опекал вернувшуюся из эмиграции Цветаеву...

В эвакуации, когда история литературы о Георгии Шенгели прочно забыла, он создал грустное и чеканное стихотворение, вошедшее ныне во многие антологии.

Мы живём на звезде. На зелёной.

Мы живём на зелёной звезде,

Где спокойные пальмы и клёны

К затенённой клонятся воде.

Мы живём на звезде. На лазурной.

Мы живём на лазурной звезде,

Где Гольфштром извивается бурный,

Зарождаясь в прозрачной воде.

Но кому-то захочется славой

Прогреметь навсегда и везде, —

И живём на звезде, на кровавой,

И живём на кровавой звезде.

Георгий Шенгели, «Мы живём на звезде. На зелёной...», 31 июля 1943-го года, город Фрунзе.

После смерти Георгия Шенгели в Москве прошел вечер его памяти, на который заболевший в те дни прозаик Юрий Олеша прислал письменное послание. Это было в 1958-м.

«...Я в своей жизни знал поэта — одного из нескольких, — странную, необычную, прикасающуюся к грандиозному фигуру. И он навсегда остался в моей памяти как рыцарь поэзии, как красивый и благородный человек, одержимый служением слову, образу, воображению. Я верю, что где-то сейчас он живёт на маяке с огромными окнами и огромным морем у подножия...» (конец цитаты)

За сорок лет до этого памятного вечера, в пропахшем порохом Крыму 1918-го года, поэт Георгий Шенгели написал чудесную балладу, кончавшуюся словами:

...Я проснулся долго до рассвета,

Холодел в блуждающей тревоге,

А потом открыл святую книгу,

Вышло Откровенье Иоанна.

Тут и встало золотое утро,

И леса вновь родились в долинах,

И на росном склоне Карадага

Белым облачком повисли козы.

Я и взял мой посох кизиловый,

Винограду, яблоков и вышел,

Откровенье защитив от ветра

Грубым камнем с берега морского...