«Четвертое воскресенье после Пятидесятницы». Прот. Федор Бородин

прот. Федор Бородин Фото: Анна Гальперина

Мы беседовали с настоятелем храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиереем Федором Бородиным.

Разговор шел о ближайшем воскресенье, в которое празднуется память священномученика Евсевия — епископа Самосатского, об истории, смысле и значении праздника Рождества Иоанна Предтечи, а также о памяти святых благоверных князя Петра и княгини Февронии Муромских, преподобного Амвросия Оптинского, преподобных Сергия и Германа Валаамских — о том, какой поучительный пример они оставили для нас. Отец Федор объяснил, в чем смысл Евангельского чтения и отрывка из Деяний святых апостолов в воскресный день. Также мы говорили о праздновании в честь Тихвинской иконы Божией Матери: об истории этой иконы и её особенностях.

---

М. Борисова

– Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. Сегодня со мной настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в Церкви завтра, в четвертое воскресенье после Пятидесятницы, и на наступающей седмице. Как обычно, мы стараемся понять смысл наступающего богослужебного дня, исходя из апостольского и евангельского чтения за литургией. И завтрашние чтения, вообще они очень насыщены всевозможными смыслами, поэтому я предлагаю просто остановиться на некоторых мыслях, которые они вызывают. Вот, скажем, сразу же как начинается отрывок из Послания апостола Павла Римлянам, из 6-й главы, идут слова, которые сразу заставляют задуматься: «Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности». Дальше это поясняется в тексте Послания: «Ибо когда вы были рабами греха, тогда были свободны и от праведности». Но это пояснение для современного человека скорее плодит новые вопросы. То есть получается, что вообще ни о какой свободе апостол не говорит вообще, получается, что либо человек раб греха, либо он априори раб праведности. Тогда почему мы говорим о том, что именно христианское учение принесло человечеству понятие о свободе?

Протоиерей Федор

– Ну дело в том, что понятие свободы связано с возможностью действовать так, как ты хочешь, и в возвышенном, в духовном смысле тоже. А человек, который находится в плену у греха, как апостол говорит в другом месте, кто кому служит, тот тому и раб, имея в виду грех, такой человек свободно действовать не может. И апостол Павел говорит именно об этом, о том, что прежде всего свобода – это свобода от греха, которая есть праведность. Ну надо сказать, что у апостола Павла, у него вообще много таких выражений, которые укладываются в одно предложение, а для того, чтобы их исполнить, нужны тома и библиотеки книг и опыта человеческого. Например, совлечься ветхого человека – да, вот другой его образ, – и облечься во Христа. Имеется в виду снять ветхого человека с страстями, с грехами – мы можем провести эту параллель, – как грязную старую одежду и одеться вот в эту белую, новую крещальную ризу, и в ней уже жить и не пачкаться, понимаете. Вот, казалось бы, чего проще. Когда человек начинает пытаться это делать и пытается это делать в течение всей своей жизни, он понимает, что это практически невозможно, что это огромная борьба, что это огромная жизнь на это должна быть положена. Вот нас часто упрекают и говорят, что в Евангелии и в апостольском корпусе нет ничего о борьбе со страстями. Действительно, нет ничего о борьбе со страстями, одни слова Христовы: очисти внутреннее, внутренность твоей чаши, да, твоего сосуда. А когда человек пытается это исполнить, оказывается, что тома и тома надо об этом писать, потому что это наука из наук. Как могу вам привести такой очень простой пример. Президент принимает решение о строительстве моста в Крым. Он ничего не говорит инженерным языком, но потом садятся целые институты, которые начинают это проектировать, потом выходят практики, и это колоссальная огромная работа. Вот точно так же и здесь. Апостол Павел говорит: станьте рабами праведности, перестаньте быть рабами греха, совлекитесь ветхого человека. А это колоссальная работа, и работа эта осуществляется христианином, потому что я свободен, и я хочу, я хочу иметь эту свободу совсем, понимаете, не быть рабом греха.

М. Борисова

– Но продолжая размышлять о чтениях, которые ждут нас завтра за богослужением, обращаемся к Евангелию от Матфея, к 8-й главе. Я думаю, что большинство из наших слушателей помнят эту евангельскую историю, когда в городе Капернауме к Иисусу подошел сотник и сказал, что у него дома лежит больной слуга. Когда Господь изъявил желание прийти по просьбе сотника, чтобы исцелить больного, тот сказал, что не нужно никуда ходить, достаточно просто как бы повелеть, чтобы больной выздоровел. И «услышав сие, – пишет евангелист, – Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры. Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю». Вот что это за феномен, вера сотника? О ней сказано очень много проповедей, написано очень много текстов священниками и даже святыми отцами. Вот что это за феномен, о котором так подробно говорится в Евангелии?

Протоиерей Федор

– Ну для того, чтобы понять, что это действительно удивительная совершенно степень веры, нам из сегодняшнего дня, когда все люди равны, надо окунуться в противостояние римлян и иудеев во время римской оккупации, да, времен земного служения Иисуса Христа. Римляне воспринимали эту территорию как совершенно забытую, никому не нужную провинцию, постоянно волнуемую всякими бунтами и населенную совершенно суеверными, глупыми и невежественными иудеями. Иудеи воспринимали римлян как нечистых язычников. И вот эта неприязнь взаимная, переходящая в презрение, подогревалась еще тем, что в тихом виде шла постоянная война, потому что, я повторюсь, это была оккупация. И пробиться через это к истинной вере, не просто к вере Израиля – таких людей было достаточно много, тех кто назывался прозелитами, а увидеть во Христе пророка и даже Господа, Который может повелеть, и Ему подчиняется все, да, Творца увидеть – это, конечно, великий подвиг веры. Тем более, что сотник – это очень важный человек в Капернауме, да, это начальник гарнизона, это профессиональный воин, дослужившийся до этого чина, то есть немало убивший. Мы знаем, что на оккупированных территориях воины участвовали в судебных процессах, и в пытках, и в казнях. Не значит, что он сам участвовал, но тем не менее все эти функции, так сказать, и полиции, и дознания, и следствия, они были у римских воинов на территориях. То есть вот этот человек, он пробился в своей вере для кого, понимаете, для слуги – вот это удивительно. Мы не знаем, был ли слуга иудей, скорее всего, вряд ли это был римлянин, вряд ли это был эллин, да. Но вот ради любви к этому человеку, который – ну один слуга умер, ну возьми другого, у тебя позволяет твой достаток и твое жалование. Нет, вот он переживал за него, понимаете, он сострадал ему. То есть этот человек, вопреки всем обстоятельствам, умел любить – вот это вот удивительно. И, конечно, именно это в нем увидел Господь. А исходя из этой любви, человек, видимо, какие-то свои, настолько глубокие отношения с Богом, представления о Нем имел, что говорит: Тебе не обязательно приходить ко мне в дом, просто скажи, Ты же господин всего. И вот Христос ставит его в пример законникам, фарисеям, иудеям, которые Его окружают, говорит: в Израиле не нашел Я такой веры. И говорит слова, за которые Его будут ненавидеть, о том, что придут другие люди на ваше место, возлягут на лоне Авраама, Исаака и Иакова. А сотник – сотник, да, это пример удивительной веры. Неслучайно именно этот отрывок Евангелия читается именно, знаете, когда, в каком чине – в чине молитвы за болящего. Вот там читается, много чудес описано в Евангелии Христовых, но читается именно этот отрывок – молебное пение о болящих, о страждущих.

М. Борисова

– Вы знаете, мне вспоминается проповедь покойного ныне протоиерея Вячеслава Резникова, которая посвящена как раз этому отрывку из Евангелия, там он удивительный приводит пример, абсолютно житейский, абсолютно такой современный. Мне вспоминается, пишет он, один престольный праздник. После ранней обедни было освящение воды, была давка, ругань, опрокинули и изломали столы, наконец воду разобрали, все кончилось. И тут пришла одна старушка, подошла к батарее отопления, отвернула кран, налила оттуда воды в бидончик и говорит: вот, еле дошла, на водосвятие не успела, хоть отсюда воды взять, все из храма Божиего. И можно ли сомневаться, пишет отец Вячеслав, что Господь даст ей по вере, даст гораздо больше, чем тому, кто в бесчинии успел взять воды, освященной полным чином. Вот насколько верен этот пример в данном случае?

Протоиерей Федор

– Ну, конечно, Господь очень много раз в Евангелии говорит: по вере вашей да будет вам. Как сказано, видя веру их – допустим, когда принесли расслабленного. То есть вера человека действительно меняет Промысл Божий, вот что удивительно. То есть в Божием Промысле этот человек болеет, а вера окружающих ли его людей или его самого, которая свидетельствует о том, что этот человек глубоко познал Бога, понимаете, что он с Ним находится в сыновнем общении, вот эта вера – ну вынуждает, так трудно сказать, да, – она приглашает Бога, и Бог творит чудо. И таких примеров огромное количество. Я могу рассказать мой любимый пример – это святитель Акакий Мелитинский, IV века, который был главой кафедры Милет, где случилась страшная засуха. И вот все его чада пришли к нему и сказали: владыка, если ты не вымолишь нам дождя, то наши дети умрут или мы должны будем продаться в рабство – это тоже был очень распространенный трагичный сюжет. Он говорит: хорошо, пошли молиться. Берет престол, созывает весь клир, берет с собой все что нужно для литургии, выходит в поле, его окружает огромное количество людей, он начинает служить проскомидию, наливает вино, воды не наливает. А по уставу должно быть налито немножечко воды в вино, вино должно быть разбавлено. Доходит до Евхаристического канона и воздевает руки к небу и начинает молиться: Господи, вот воды нет у нас, нельзя нарушать апостольский чин, дай нам воды. И стоит, молится, пока не идет дождь. И такие люди, действительно вот с такой верой, мы видим, что Господь вот таким людям творит чудеса. Действительно, по вере вашей да будет вам.

М. Борисова

– Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. И мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. На следующей неделе нас ждет один из очень любимых испокон веков на Руси праздников – Рождество Иоанна Предтечи – это 7 июля. Вот сама традиция праздника отходит еще к III веку, события которые вспоминаются в этот день, описаны в Евангелии от Луки. Это рассказ о том, как праведные родители будущего пророка, священник Захария и его жена Елисавета, дожили до старости бездетными. И когда Захарии во время богослужения в храме Иерусалимском явился архангел Гавриил и возвестил о скором рождении сына, он, естественно, не поверил, что это может быть, поскольку они уже, в общем, перешли детородный возраст. И за свое неверие он тут же онемел. И речь к нему вернулась только после рождения сына, которому суждено было предсказать пришествие Иисуса Христа и потом крестить Его в водах реки Иордан. Вот что это за история с тем молчанием Бога, Который столько лет как бы не слышал молитв Захарии и Елисаветы, несмотря на то что это были праведные верующие люди, что это за странное молчание или неспособность услышать? Почему об этом особенно как-то подчеркивает в своем рассказе евангелист Лука?

Протоиерей Федор

– Вы знаете, Давид говорит, пророк: сотворивый ухо не слышит ли. Конечно, Господь слышит все – каждый стон, каждый вопль, каждое недоумение человека. Просто человек, попавший в испытания, если он остается с Богом, он проходит определенный внутренний путь, путь совершенствования, путь приближения и постижения Бога. Вот у апостола Павла, у него есть удивительные слова, он говорит: терпение рождает искусство или, в русском переводе, опытность, опытность – надежду, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым. Вот искусство чего – искусство духовной жизни, то есть искусство жизни, наполненной Духом Святым. Без терпения это искусство не рождается ни у кого, каждому святому даже и каждому просто христианину, каждому из нас Господь дает что-то в жизни терпеть, на что-то не получать ответа. Вот нам иногда кажется, что вот это так просто решить: вот так, вот так, Господи, почему Ты это не решаешь? Почему Ты этого человека не останавливаешь, не наказываешь? Вот этого праведника, который столько бы сделал хорошего, почему Ты не исцеляешь, вот почему он лежит? Или вот этот человек столько трудится, а он мог бы то-то и то-то – в нашем представлении. И эти вопросы и о нашей судьбе очень часто: Господи, почему, да? И вот то, о чем вы сказали – нам кажется, что Бог молчит. А на самом деле Бог смотрит, как в нашей душе прорастает опытность, прорастает искусство. И когда эта опытность присутствия Бога без, кажется, ответа, который бы вот был как изменение жизненной ситуации, но все равно познается как опыт присутствия Бога, появляется надежда. Надежда на что? На то, что Господь лучше знает, как надо, Господь нас ведет. И этого человека ведет, и этого человека ведет. Ведет к тому, чтобы плод был настолько большой, насколько этот человек может принести. И в чем выражается этот плод? Если человек терпит, он выражается в том, что душа его в надежде становится способна принять дар любви, да, – любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым. Вот родители пророка предтечи Иоанна, что они должны были ему передать, чему должны были научить? Мы знаем, что он от младенчества рос в пустыне, потому что отец его был убит, из церковного предания мы это знаем. Но отец ведь не обязательно присутствует при жизни своего ребенка. Но некоторый, ну давайте так это назовем, стандарт любви или какую-то вот планку того, как надо жить, он передает своему сыну, даже если сын о нем знает от других людей или помнит его совсем мало из своего детства и все время тянется за ним. Вот Захария и Елисавета должны были принести такой плод, да, о котором Господь сказал: из рожденных женами никто не больше, – не иначе как через длительное терпение и молитвы, через доверие к Богу. Если бы Господь раньше откликнулся, может быть, они не смогли бы вот родить такого сына, понимаете. И вообще вот этот сюжет, когда родители долго ждут ребенка, вымаливают, а потом рождается человек, который очень много может пред лицом Божиим сделать правильного, это очень распространено. Например, пророка Самуил так был рожден, когда мама его, Анна, молилась со слезами, так что ее даже первосвященник принял за пьяную – в Книге Судей, по-моему, это описывалось, если не ошибаюсь. Вот то есть Господь, пребывающий вне времени, знал, что он даст им Иоанна Предтечу. И мы поэтому любим Захарию и Елисавету и знаем их. Так бы мы их не знали совсем, сколько праведников мы не знаем. Но для этого они должны были возрасти и потерпеть. Вот мне кажется, что это очень важно для нашей духовной жизни, чтобы мы это понимали, что если что-то не исполняется вот так вот быстро, как бы мы хотели, как нам представляется, что должно быть, вот это потому, что мы еще не готовы. Вот у меня как у настоятеля в практике был такой случай, это даже не случай, это часть моей жизни, когда большой дом, вот по благословению Патриарха покойного, Алексия, мы должны были отвоевывать, для того чтобы церковное имущество – а это келейный корпус утраченного монастыря Златоустова – для того чтобы вернуть его во владение Церковью. И в первый же момент, когда мы начали этим заниматься, вот казалось, что все решено. Вот оно все решено – есть распоряжение Юрия Михайловича покойного, Царстве ему Небесное, отметены все возражения тех, кто занимал это помещение, вот еще два-три шага там, три-четыре месяца и все, помещение будет наше. Нет, шесть или семь лет ушло, понимаете. Пока внутри, в том числе и меня как настоятеля, что-то не изменилось, пока я не дорос до этого дара, понимаете. Поэтому рождение Иоанна Предтечи – это урок христианской жизни, мимо которого нельзя проходить, обязательно надо его усвоить. Если что-то не исполняется, надо смотреть внутрь, что во мне должно исчезнуть, а что появиться: Господи, открой мне, – вот эта молитва, – почему не получается.

М. Борисова

– Но вокруг самого праздника, вокруг традиций праздника, который в народе, в славянских народах называется «Иван Купала» – то есть совмещается какая-то древняя традиция с христианской, – очень много всегда, каждый год об этом церковные СМИ пишут, что не надо вспоминать эти языческие обряды, нужно вникать в христианский смысл этого праздника. Но, в общем, многовековая история празднования Рождества Иоанна Предтечи на Руси говорит о том, что эти две традиции вполне счастливо переплелись. Или это кажущееся такое, интеллигентское воззрение?

Протоиерей Федор

– Ну, конечно, они не переплелись. Для нормальных христиан это не так. Для христиан поверхностных – вот только что недавно мне, видел, ссылку прислали в одной очень популярной газете о том, что христиане празднуют «Ивана Купалу» – ну вот такая мешанина, когда нужно что-то внешнее, поверхностное. Такие люди, которые, ну скажем так, неглубоко верят или неглубоко знают свою веру, не хотят ее узнавать, такие люди, вот им интересно попрыгать через костер, понимаете, искупаться. Там вот они никогда не исповедуются, не причащаются на Крещение, но вот в прорубь обязательно. А что о чем это – о своем крещении, об обетах крещения, о жизни во Христе – нет, они ничего не хотят знать. Так что здесь, мне кажется, это просто поиск на самом деле ухода от глубины христианского благовестия. И это как раз то, о чем как раз говорил апостол Павел в Послании к Римлянам. Потому что римляне это кто, к кому он пишет в Рим, в котором он еще не был?

М. Борисова

– Язычникам.

Протоиерей Федор

– Нет, это достаточно большая диаспора иудейская, это достаточно большое число прозелитов, но и огромное количество язычников. И вот язычники как раз это те, которые выросли, и отцы, и деды, и прадеды которых жили совершенно в другом религиозном мире. И вот им апостол Павел говорит о том, что все вы вот от этого ушли, вы больше в этом грехе не живете, вы живете в праведности. И мы тоже можем про себя это сказать. Если я христианин, и я пойду купаться в этот день, я просто предам свою веру, потому что я исполню языческий обряд. Может быть, он даже никакого смысла уже не имеет ни для кого, но кто-то увидит – вот как апостол Павел говорит: кто-то увидит тебя ядущим мясо идоложертвенное с рынка и соблазнится. Если брат мой соблазнится, не буду есть мяса вовек, он говорит, зачем мне это надо. Поэтому, конечно, во всем этом участвовать христианину не стоит.

М. Борисова

– Но помимо вот этих вот таких разгульных обычаев, были же там какие-то и осмысленные. Скажем, в этот день было принято поминать родителей. И по обету, в особенности в деревнях, еще в XIX веке в складчину варилась такая «обетная каша», которую специально варили для того, чтобы накормить ею нищих. Ну, может быть, из этого что-то и можно почерпнуть для нас сегодня.

Протоиерей Федор

– Это хорошо, конечно, это вполне по-христиански. Вы знаете, вот такие вещи, их вполне можно воцерковлять. Вот я недавно видел фотографию, где архиерей православный в Исландии на литии освящает пять хлебов, пшеницу, вино и елей, а еще на блюде лежат две селедки. Вполне себе по событию, которое вспоминается, да, – пять хлебов и две селедки. А для них начало ловли селедки это как праздник урожая, понимаете, для них это начало еды вообще на весь год. И он освящает это. Почему в Исландии этого не сделать? Можно сделать. Вот тот обычай, который вы сейчас вспомнили, это прекрасный обычай почему, потому что наши предки православные, они всегда знали, что не только молитва за усопших им помогает. Очень распространено было творение милостыни за усопшего. Вот он уже не может сейчас там раздать деньги, вещи или накормить нищего, то есть исполнить заповедь Христа, ему скоро на Страшный суд. И вот я говорю: Господи, зачти это ему вот, моему усопшему деду, например, прими эту милостыню как от него. Да, Господь видит, почему я это делаю – потому что я его люблю. И Он готов пойти навстречу – по вере вашей будет вам. Поэтому вот такие вещи, как исполнение прямых заповедей Христовых, о том, чтобы накормить нищего, конечно, мы можем и должны их собирать и воцерковлять эти обычаи. Они прекрасны, эти обычаи.

М. Борисова

– В эфире программа «Седмица». С вами Марина Борисова и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. Мы ненадолго прервемся и вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

М. Борисова

– Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная программа «Седмица». С вами Марина Борисова и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. И, как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. Нас ждет еще один радостный такой и очень почитаемый праздник в нашей Церкви – это день памяти святых благоверных Петра и Февронии Муромских – 8 июля. И день этот вошел в церковный календарь как день Семьи любви и верности. Вот почему из всех святых семей, которыми изобилуют наши святцы, выбраны именно эти два святых, о которых исторических документальных данных практически не осталось, а осталось только житие, которое составлено спустя значительное время после их святой кончины?

Протоиерей Федор

– Дело в том, что в этом житии ярчайшим образом видна верность этих людей друг другу. Конечно, в сказании о Петре и Февронии, в рассказе там о Агриковом мече, драконе или что-то – понятно, что это вплелось огромное количество чисто фольклорных вещей, но там есть вещи, которые очевидно были. И вот самая из них, может быть, пронзительная, когда бояре говорят Петру: или расстанься с ней, или уходи. И вот перед ним выбор: вот княжество, княжение наследственное, да, на которое он имеет право – это одна жизнь. А вот жизнь неизвестно где, но с человеком, который теперь с ним составляет одно, с его женой – но непонятно, как зарабатывать, жизнь не будет такой защищенной, не в таком достатке, она будет полна опасностей, может быть, где-то будет наемным воином или кем-то еще, но семью свою он не разрушит, понимаете. Он говорит: тогда я уйду. Потому что для него вот это венчание с любимой – это самое главное сокровище, которое у него есть в жизни. Это пример удивительной верности, вопреки всему. Бояре не понимали: глупость какая, ну найдешь другую, да? Нет. И мне кажется, что сейчас, когда так просто люди расходятся, и так страшно распространились разводы по человеческим земным причинам, и даже которые и причинами-то не считались, мне кажется, что это пример такой очень важный. И знаете, я еще о чем хотел бы сказать, что часто очень звучит недоумение о том, что почему именно они выбраны вот покровителями брака, ведь у них были дети или не было детей, нам неизвестно. По крайней мере, нам ничего неизвестно о том, как они их воспитывали, то есть они примером быть в этом не могу. Это так, с одной стороны. А с другой стороны, любая, даже многодетная семья, все равно вся держится, конструкция этой семьи держится на отношениях папы и мамы, отношениях мужа и жены, понимаете. И если вот здесь нет любви, нежности, стремления друг к другу, нет заботы друг о друге, то и все остальное начнет сыпаться. И сейчас, когда люди настолько погружены во внешнее, вот во внешнее делание – папы, его там, допустим, не бывает, он пять дней на работе, шестой – он там где-то, с друзьями, в воскресенье он приходит в себя от усталости – вот его практически нет дома. Кстати, сейчас вот, в этот карантин, удивительным образом во многих семьях восстановились отношения прежде всего папы и мамы, что невероятно благотворно отозвалось на всех остальных аспектах семейной жизни. Это я вот просто как священник, как духовник могу сказать. И вот это очень важно. Важно, что эту любовь, ее надо сохранить на протяжении всей жизни. Она меняется, она растет, это путь, который люди проходят вдвоем. Поэтому мне кажется, что это прекрасные покровители. Хотя у нас есть, конечно, те, кого можно назвать покорителями и учителями именно в воспитании детей. Ну, например, государь Никлая II и его супруга. У нас есть много князей, которые прославились воспитанием своих детей. У нас есть святые родители святых детей, например святой праведный Алексий Мечев, который воспитал священномученика Сергия. То есть у нас есть примеры воспитания святых. Но все это все равно начинается с любви папы и мамы, потому что в ней, как в самом главном источник твердости, крепости на всю будущую жизнь вот должны купаться дети в детстве. Они должны это видеть, они должны в этом расти. И тогда они очень многое могут в жизни, потому что они на вот этот опыт любви, как высочайший стандарт, понимаете, они должны опираться всю жизнь. А Петр и Феврония, они этот стандарт явили. Даже тогда, когда они уже были монашествующими, и брака у них уже не было, все равно вот эта удивительная связь. Вот эта смерть, когда один другого ждет, когда она говорит: подожди, я еще не вышила пелену, давай вместе предстанем Господу, как мы и должны, да, рука об руку. Вот это удивительный пример.

М. Борисова

– Но, мне кажется, вот вы сказали ключевое слово, что путь семейной любви это именно путь. Я помню, насколько сильное впечатление на меня произвела биография святого праведного отца Иоанна Кронштадтского, и именно его семейной жизни. Насколько сложно давалось его супруге житье со святым человеком, насколько ей пришлось многое в себе преодолеть, прежде чем этот союз стал гармоничным для обоих. Или служение супруги преподобного Серафима Вырицкого. То есть это не дается сразу, по мановению какой-то волшебной палочки. Несмотря на то, что ключом к браку может быть взаимная любовь, взаимное чувство, но путь важнее. Или я ошибаюсь?

Протоиерей Федор

– Нет, конечно, вы все правильно говорите, Марина. Это путь. Почему, потому что любимый человек меняется. Мы каждый день не тождественны себе вчерашнему, мы растем. А любимый человек, он растет сам пред очами Божиими, исходя из того задания, которое Господь ему дает. А любовь, она, во-первых, делает меня причастником его опыта, в том числе и духовного опыта. У меня из «моно» взгляд становится «стерео», в том числе и на Бога, на Промысл Божий, если я в своей любви внимателен. Вот если я не гну и не ломаю человека под себя, то этот опыт любви к человеку, который сегодня один, а через 25 лет после свадьбы он совершенно другой, и я совершенно другой, понимаете, это невероятно обогащает, этот опыт. Ведь именно любовь пробивается во внутреннее человека. Вот там пришел муж с работы, жена там на кухне моет сковородку. Понимаете, вот по тому, как он ставит обувь и как сопит в коридоре, она уже все прекрасно знает, да. Или там что-то происходит с сыном – мама все там откладывает, идет звонить, сердце чувствует: что-то не то. Почему? Да потому что любовь прозорлива, любовь открывает то, что разуму человека иногда не открывается. Самый умный человек не в состоянии иногда понять то, что, может быть, и не самый умный человек, но любящий чувствует в другом человеке. И вот супруг и супруга, они поэтому Господом и даются, для того чтобы я, она, чтобы мы научились, чтобы мы постигли больше, чем мы в одиночку могли бы постичь. Поэтому, конечно, праздник семьи – это прежде всего праздник любви и совместного пути к Господу, его и ее, который постепенно становится одним. Вот мы же с вами знаем из канонов Церкви, есть такое понятие как степень родства. Вот, допустим, сын от отца – это первая степень родства, а муж от жены – это нулевая степень родства. То есть они были когда-то друг другу совсем чужими людьми, незнакомыми даже, может быть, они в каноническом восприятии стали одним человеком, вот муж и жена одно стали. Это же тоже надо врасти в другого человека, надо его понять, надо его осмыслить – это возможно, только если ты его любишь. Поэтому все святые отцы, большинство из которых не создали семей, монашествующие, нам которых известны писания, казалось бы, монашествующие должны сказать: ну семья это так, ну вот род человеческий не продлится без этого, ну вот немощным людям она дана. Ничего подобного. Они все говорят: семья – это школа любви. И посмотрите, какое огромное количество монашествующих древних, они пишут о семье, никак не умаляя этот путь от пути одиночества пред Господом монашеского. Потому что это действительно, ты учишься любить.

М. Борисова

– Ну от любви людей сделаем такой небольшой мостик к следующему дню следующей недели – это 9 июля, праздник Тихвинской иконы Божией Матери –давайте поговорим о любви к святыням. Вот есть множество икон Богородичных, и на Руси с первых веков христианства всегда их очень любили, и очень много списков, и чудотворных и до сих пор. Но вот некоторые иконы становились национальными святынями. Это случайный какой-то выбор людей или это Промысл? Как вообще понять, что та или иная святыня становится общенародной?

Протоиерей Федор

– Нет, конечно, это вторжение промысла Божиего. И промысла Матери Божией. Есть огромное количество прекрасных, красивых и очень высокого уровня древних икон, которые сохранились и которые не являются чудотворными. И есть иконы, которые являются чудотворными, не будучи высокими произведениями искусства или историческими памятниками. Это тайна присутствия Божиего. Она во многом очень связана с тайной иконописца. Знаете, вот творение иконы, настоящая икона – это всегда чудо. Вот я могу привести вам маленький пример. Я до священства хотел стать художником, ну у меня есть какие-то навыки, я учился, у меня достаточно хорошо поставлена рука в этом вопросе. А супруга моя, она училась значительно меньше, у нее рисунок очень значительно слабее, чем у меня. И мы познакомились на этой почве. Ее отец Кирилл Павлов благословил писать иконы, она была очень удивлена тем, что вот именно этот путь он ей благословил. У нее получаются образы, у меня не получаются. Образ как икона молитвенная, потому что я рисую лучше, у меня не получается так, как у нее. Вот ей дано это как дар, понимаете. Вот почему я об этом заговорил, потому что дар Святаго Духа, он так, как Господь решит, дается. И это начинается с молящегося, поставленного на это Богом человека, которому дано создать такую икону, вот тут начинается промысл Божий. А потом эта икона, которая, ну если хотите, это чистое окошко в небо духовное, если хотите. Вот есть грязное. И перед любой иконой человек может достичь общения с Богом, с Матерью Божией, но перед этой легче, потому что ее пишет праведный человек или человек, которому скорее, скажем так, даны дары Духа Святого на это. А потом начинается исторический путь этой святыни. Вот в иконостасе этой церкви, вообще в этом храме есть несколько икон Матери Божией. Но вот эту Матерь Божия выбирает, и чрез нее начинают твориться чудеса. А люди, которые внимательны, которые молятся и которые очень любят Пресвятую Богородицу, они это подмечают очень быстро, и к ней начинается поток людей, которые, конечно, они молятся не иконе, они молятся Матери Божией, безусловно, да. Но тем не менее вот Матушка Небесная выбрала вот эту икону.

М. Борисова

– Ну вот с Тихвинской иконой Божией Матери вышло так, что она избрала что ли княжеский великокняжеский московский род, потому что первым к ней обратился великий князь Василий III, после этого Тихвин стал таким царским богомольем. Иван Грозный очень почитал этот образ. И в конце концов именно этим образом родоначальника династии Романовых, Михаила Федоровича, благословила старица Марфа, его мать, на царство. И, в общем, так и пошло, что Тихвинский образ Матери Божией ассоциировался именно с государственностью российской.

Протоиерей Федор

– Ну да, это выбор, благословение Матери Божией. Так же как Федоровская икона – это царская икона. Матерь Божия так решила, что Она будет защищать, покровительствовать, окормлять тех, кто управляет Россией, через эти Свои иконы. Мы любим Ее, благодарны Ей. Но я думаю, что эта икона, вы знаете, Матерь Божия слышит не только царствующий род. Ведь я был на встрече этой иконы, когда ее вернули в Россию.

М. Борисова

– В 2004 году.

Протоиерей Федор

– Да, в составе большой группы духовенства мы встречали ее после Санкт-Петербурга на вокзале в Москве. И да, это древняя, да, это очень красивая икона, хорошо сохранившаяся. Но это все забываешь, когда ты перед ней. Ты чувствуешь, что вот Матерь Божия здесь. Мне даже ее посчастливилось нести, причем мы ее заносили в вагон, специальный отдельный вагон поезда, который уезжал в Санкт-Петербург. Она была в бронированном таком киоте, тяжеленном совершенно. А узкий коридор вагона, так получилось, что мы вдвоем с одним батюшкой остались. И как я это поднял, я даже не знаю, каким-то чудом, потому что там очень-очень, четыре здоровых священника еле ворочали, понимаете. Но здесь вот какой-то был такой сердечный подъем, вот даже подойти и еще раз прикоснуться, еще раз помолиться. Я помню, именно вот Тихвинская икона Матери Божией, для меня вот такое служение ей, что мы ее встречали, мы служили перед ней молебны, провожали мы ее духовенством нашего благочиния, для меня это вот такое откровение было. Ну вот сердце чувствовало, вот Матерь Божия здесь, вот через эту икону. Вот кругом много икон, понимаете, а вот Она через эту.

М. Борисова

– Напомню  нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. И мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. Следующая неделя завершается памятью удивительных святых, преподобных – это 10 июля – обретение мощей преподобного Амвросия Оптинского и 11 июля – память преподобных Сергия и Германа Валаамских. Вот век за веком, год за годом мы постоянно обращаемся к примерам монашеского подвига. Почему мы все время ищем себе образцы именно среди преподобных, и нет ли здесь опасности, что мы, не видя вокруг себя никого, способного соответствовать этому идеалу, рискуем потерять реальный ориентир в поисках духовного руководства среди вот нас окружающих священников?

Протоиерей Федор

– Вы знаете, это возможно тогда, когда мы проводим слишком большую разделительную стену между монашеством и остальными христианами, а это ведь не так. Монахи – это люди, которые просто от всего отказались для того, чтобы исполнять заповеди Божии. Вот Иоанн Кассиан Римлянин, он в ответ на подобный упрек говорит: все подвижничество – это попытка исполнить Евангелие. Покажи мне любое действие монаха, которое не имеет основания в Евангелии, говорит, такого нет ни одного. Просто это люди, которые решили посвятить себя этому бескомпромиссно и без остатка. Я, например, это очень хорошо понял по нашему выпуску семинарии 92-го года – у нас в монашество ушли лучшие. Лучшие, те кто сказали: вот я могу там создать семью и жить как все? Могу. Но я вот хочу, чтобы Бог всю мою жизнь занял, чтобы вся моя жизнь была посвящена Богу. И, конечно, в ответ на это Господь, именно вот эту решимость, понимаете, Господь дает им огромные духовные дары. Потом надо понимать, что вот слова Христовы о том, что не можете служить двум господам, или одному будет работать, а другом нерадеть, не можете служить Богу и мамоне – речь идет не только о богатстве, речь идет вообще о растворенности человека в земном, о том, что этого слишком много в нашей жизни. А если я человек семейный, я не могу без этого, да, я должен планировать, что мой ребенок будет есть послезавтра и в какую школу он пойдет, когда ему исполнится семь лет. Да, Христос дает очень много вообще неисполнимых заповедей. Это заповеди Христовы, их отличие от ветхого закона – их до конца исполнить невозможно, это движение к Богу, которое не имеет конца. Ну например «Блаженны кроткие», да, или «Блаженны нищие духом» – сколько ни погружайся в смирение, ты только больше видишь свою гордыню, это общеизвестно. И вот эта заповедь о том, чтобы думать только на сегодняшний день – «хлеб наш насущный даждь нам днесь» – она исполняется в монашестве. Они ту жизнь, которая может их заставить отвлечься, они ее отвергли, понимаете. И я повторюсь, в ответ на эту решимость Господь им дает больше, чем нам часто. Хотя это то же самое Евангелие, и нет отдельного монашеского христианства. Есть просто другая практика и другой образ жизни. Но нам у них учиться есть чему, и есть очень много того, что совершенно прекрасно ложится на нашу жизнь.

М. Борисова

– Ну скажем, учиться у преподобных Сергия и Германа Валаамских нам сложно, потому что это были удивительные, совершенно не укладывающиеся в современной голове люди. Это два греческих монаха, которые с миссионерской целью отправились на Север – в те времена это просто немыслимо, как они вообще до этого Валаама добрались и как вообще они там...

Протоиерей Федор

– Да еще два грека, конечно, из теплой и жаркой Греции.

М. Борисова

– Но, с другой стороны, мы имеем огромную амплитуду выбора преподобных, если можно рискнуть себе употребить такое выражение. Потому что, скажем, пример преподобного Амвросия Оптинского, он совершенно иной. Ну скажем, обычно его вспоминают в связи с романом Достоевского «Братья Карамазовы» и с изображенным там старцем Зосимой. А мне кажется, что для Достоевского преподобный Амвросий скорее вписывается в образ Алеши Карамазова. Потому что, собственно, первую часть своей жизни он совсем не хотел ни в какой монастырь. Он был как раз очень жизнелюбивый юноша, очень любил учиться, очень любил светское общество. И, пока не заболел и не дал сгоряча обет уйти в монастырь, о котором тут же забыл, когда выздоровел, он, собственно говоря, и не помышлял ни о каком таком особом, сугубом подвиге. Но вот призвал Господь, и дальше было многолетнее вживание в монашескую жизнь. Это ведь не вдруг он стал святым старцем, к которому пошли люди. Он 14 лет прожил рядом со старцем Макарием, учась у него всему. А потом уже было служение то, по которому мы его знаем по житиям и по изображениям на иконах, когда он в немощи был.

Протоиерей Федор

– Вы знаете, 14 лет – это очень мало. Это настолько мало, что диву даешься, как за такой короткий срок, да, вчерашний послушник достиг таких высот. Это говорит только о том, что когда этот человек принял решение быть монахом и им стал, он просто горел Богу в подвижничестве, во внутренней любви, в исполнении заповедей. Для пастыря, для человека, который своего духовника заменил на месте старца, а в Оптину ехали тысячи и тысячи людей, это крайне мало. Это свидетельствует о том, что ну я не знаю, как сказать, скорость роста, да, или степень смирения, которую Господь наполнил дарами, потому что в чем измеряется рост человека – в любви и смирении в очах Божиих, вот только в этих категориях. Он, конечно, был подвижником от слова «подвиг». То есть он двигался с удивительной скоростью, рос. И поэтому он смог действительно, вот это же самый знаменитый старец из всех старцев Оптиной пустыни, хотя там множество святых. Но именно преподобный Амвросий, мы так и говорим: преподобный Амвросий и прочие старцы Оптинские, да, он возглавляет этот собор. И слава Богу, что от него осталось такое количество писем, осталось такое количество воспоминаний о нем, мы можем учиться. И что мы видим – мы видим человека страдающего, фактически лежащего, больного, в немощи, к которому приезжают люди за утешением и укреплением. И посещение старца Амвросия оставляет след, меняющий человека на всю последующую жизнь. Вот какова мощь, какова сила этого титана духа. Вот он лежит, а он столько может, благодатью Божией.

М. Борисова

– Ну как он любил говорить своим духовным чадам, как ни тяжел крест, который несет человек, но древо, из которого он сделан, выросло на почве его сердца. То есть все вот внутри себя.

Протоиерей Федор

– Да, преподобный Амвросий прежде всего встречал людей и учил их покаянию. Вот интересно, вы вначале сказали о Сергии и Германе Валаамских, и у вас звучало: ну вот чем они могу нам помочь? Да очень могут помочь. Это два человека, которые были не родные по плоти, а прожили всю жизнь вместе, понимаете. А мы с нашими любимыми женам и детьми вместе жить не можем, разбегаемся, друг от друга устаем. Вот поэтому есть только один путь, как сделать жизнь человека с тобой счастливым – это смиряться перед ним и служить ему. Вот и пожалуйста, и учись этому у монашества. А как, а как смиряться? А вот открываешь патерик – Соловецкий патерик можешь открыть, Валаамский, Московский, Древний патерик можешь открыть – и читаешь, как эти преподобные свои слова, которые мы можем назвать теорией, как они исполняли в жизни. Вот преподобный Иоанн Колов, например, приходят к нему братья и говорят: авва, если брат твой на службе начнет дремать, что ты сделаешь?

М. Борисова

– Взять его голову и упокоить.

Протоиерей Федор

– Он говорит: я положу его голову на свои колени, да. Или другой случай. Прибегает к нему возмущенная толпа братий и говорит: у такого-то в келье женщина. Он говорит: вам показалось. Приходит туда, он видит действительно блудницу там. Говорит: садись на корточки. Она садится на корточки, накрывает ее бочкой, садится на бочку и зовет всех: идите сюда, ищите. Те, возмущенные, уже там хотят чуть ли не линчевать этого негодяя, понимаете. Они все перерыли, говорят: нет. Вам показалось. Как вы посмели осудить брата? Идите отсюда и кайтесь, вот вам дополнительное правило. Все уходят. Когда все расходятся, он снимает бочку, говорит: дочь моя, иди, пожалуйста, больше этим не занимайся никогда. И брат спасенный приходит в себя – а ведь в каком он состоянии был, если он блудницу привел в монастырь – в состоянии отчаяния, ропота, он забыл Бога, понимаете. Видя, что его, такого, духовник любит, он кается и снова становится праведным по жизни человеком. Вот, пожалуйста, это то, что мы, конечно, никого не должны накрывать бочкой, но есть такие слова: покрыть любовью. Да, вот каждый человек, который приходил к Сергию, к Герману, к Амвросию, что они чувствовали? Они прежде всего чувствовали, что их любят, они были покрыты этой любовью. И через эту любовь Господь открывал преподобному Амвросию – то что мы говорим: прозорливость.

М. Борисова

– Как говорил преподобный Амвросий на вопрос, как жить: «Жить – не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение». Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». С вами были Марина Борисова и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. Слушайте нас каждую субботу. До свидания.

Протоиерей Федор

– Спасибо. До свидания.