Поделиться
— Конечно, Семён, это была неожиданная идея — поехать на выходные в Саранск. Но она оправдалась — оказывается, столько интересного в этом городе! В том числе и здесь, в музее изобразительных искусств. Смотри, например, какая картина необычная, чёрно-белая. Называется «Иркутск. 1717 год». Автор Борис Лебединский.
— Да, Оля, впечатляет! На первом плане река, лодки с парусами. Вдоль берега вытянулась деревянная крепость с башнями. Оцени, как точно художник показал текстуру дерева!
— Тончайшими штрихами! Непонятно только, что за материал Борис Лебединский использовал — краски, карандаш? Смотри, вот тут написано — офорт. Ты не знаешь, что это такое?
— Понятия не имею. Давай спросим у кого-нибудь. Простите, вы не знаете, что такое офорт?
— Я? Знаю. Разновидность печатной техники. Художник наносит рисунок на металлическую пластину и делает оттиски на бумаге.
— Тут и талант художника нужен, и мастерство печатника.
— И, кажется, Борис Лебединский обладал и тем, и другим?
— Безусловно! Это один из выдающихся мастеров офорта. Художнику исполнилось двадцать три, когда он получил свою первую международную награду. Это была серебряная медаль на выставке печатной графики в Лейпциге весной 1914 года. Успех окрылил Бориса. С тех пор он делал всё возможное, чтобы повысить эстетическую, а также историческую ценность своих офортов.
— Историческую?
— Да. Борис Иванович задался целью воссоздавать древние облики русских городов. Для этого он не только изучал научные документы, но и участвовал в археологических и этнографических экспедициях. Объездил всю Сибирь и полюбил её. В 1917 году перебрался из родного Санкт-Петербурга в Иркутск. Этому городу посвящена большая часть работ Лебединского.
— Офорт «Иркутск 1717 года» тоже имеет историческую ценность?
— Безусловно! В нём отразились летописные сведения о крепости, который построили русские первопроходцы на берегах Ангары в семнадцатом веке.
— А что это за сведения?
— К примеру, художник в подробностях воссоздал облик Сергиевской башни — главной в иркутской крепости. Вот она, справа, увенчана шпилем с двуглавым орлом. Прямо под куполом-шатром в ней располагалась звонница, ведь башня служила ещё и колокольней для Спасской церкви. Храм тоже представлен в работе Бориса Лебединского, в самом центре. Это одно из первых каменных зданий в крепости и единственное, сохранившееся до наших дней.
— Но если больше ничего не сохранилось, значит, панораму города можно воспроизвести только условно. А между тем Борис Лебединский даже точную дату указал в названии картины. Почему он утверждает, что Иркутск выглядел так именно в 1717 году — не в пятнадцатом, не девятнадцатом?..
— Дело в том, что в 1716-ом в Иркутском остроге произошёл страшный пожар. Сгорела большая часть крепостной стены, угловая башня, несколько домов. Художник показал, что спустя год всё было восстановлено.
— Не рисунок, а научная диссертация!
— Работу «Иркутск. 1717 год» художник создал в конце своей жизни, в 1969-ом. К этому времени он столько читал об истории города, что картины из прошлого складывались в его воображении, как мозаика. В этом офорте отпечаталась не только металлическая пластина с тонким рисунком, но и любовь художника к северному краю, который стал для него родным.
Картину Бориса Лебединского «Иркутск. 1717 год» можно увидеть в Мордовском республиканском музее изобразительных искусств имени Степана Эрьзи.
Все выпуски программы: Краски России
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
