Популярная ныне тема — про детские травмы. Конечно, это правда, травмы правда бывают, но вот одна православная психолог сказала: «Не надо говорить "травма", надо говорить "задача"...».
В формате задачи решила подумать о своем совсем не безоблачном детстве. Я нечасто видела маму, воспитывали меня бабушка и дедушка. Одно время родители даже улетели работать на остров Сахалин: наделали по молодости долгов, обустраивая гнездо, а на Сахалине были большие зарплаты. Но! Таких любящих бабушку и дедушку — еще поискать!
Помню все: их колыбельные, как бабушка часами читала мне книжки, как дед смастерил мне ширму со створками для театра кукол, как не разрешалось ему каждый день покупать мне игрушки — только в пятницу. Счастливое мое ожидание пятницы — и сияющее лицо деда с игрушкой. Как бабушка помогала мне сделать уроки, чтоб я успела погулять с соседкой Лелей.
Я мечтала иметь собаку ньюфаундленда, но папа принес беспородную белую крошку, помесь болонки, он нашел ее где-то, брошенку. Травма?
А потом родители расстались. Я этого тогда даже не поняла! Мама жила со мной и бабушкой, мы вместе ездили на море. Ведь в ее напряженной работе тоже случался отпуск! C папой у меня были свидания в кафе, прогулки, мы вместе ходили на выставки, и он так умел рассказать про картины. Такое небольшое замечание о технике, о свете — и сразу картина входила в сердце, становилась понятной. Папа встречал меня с электрички с вечернего отделения журфака. Все это время я знала, что любовь никогда не перестает. Что по юности и по горячности они ранили друг друга и разлетелись в разные стороны, но самое лучшее, как они говорили мне, что у них есть — это я.
Когда я стала уже мамой с тремя взрослеющими детьми, мой папа приезжал к нам и привозил портфель со своими стихами. Дети всегда собирались на этот ужин, я готовила вкусное, никто не пропускал приезда дедушки, все бросали все свои дела. Папа доставал папку и начинал читать свежие стихи. Но в процессе начинал себя критиковать, говорить «вот тут надо переписать, а это затянуто», в результате мы ничего не получали в полном объеме, и начинали хихикать.
Папа посвящал мне много стихов. Я плакала иногда о его разлуке с мамой. Я навещала папу, еще не очень старого, когда он сгорал от рака, лежал худенький на постели и сиял мне глазами. Мама так растерялась, когда он ушел. Звонила мне и говорила: «Ну как нелепо рано ушел твой отец!..» И через месяц ушла за ним. Ушли друг за другом.
А, вот еще одна травма! Мама была иногда очень резкой и требовательной. И я никогда не хотела быть на нее похожей. Много позже я поняла, как здорово, что у нее такой боевой характер, как много она помогла мне этим в жизни, как часто могла подставить свое не по-женски крепкое плечо...
Помню эпизод, мы гуляем с нашей мелкой собакой, ночью. С мамой. Я подросток. По улице идет подвыпившая компания, они приближаются к нам с мамой, и я чувствую, что оттуда исходит опасность. «Сейчас я тебя съем!» — вдруг делает в мою сторону выпад один из них. И тут — голос мамы, басом, на такой ноте, как — помните? — в мультике у Багиры, когда она защищала Маугли: не помню точно ее слов, но что-то такое запредельно угрожающее было в этом голосе, что вся компания растворяется в темноте... странное было время, опасное, надо было защищать себя и своих птенцов.
Видите сколько травм — если говорить языком поверхностной психологии. А на самом деле — у меня было счастливое детство, в котором было море любви. Нет, океан! И не надо рассказывать мне про мои детские травмы. Они утонули в этом море любви — и благодарности Богу за это море...
Автор: Анна Леонтьева
Все выпуски программы Частное мнение
Эгоистка. Наталья Разувакина
Сделаешь кому-то доброе дело — и тебе самой хорошо. Очень хорошо. Я это с детства усвоила и потому в молодости отчаянно хамила людям. Отчаянно-нечаянно, как потом уже разобралась.
Где тут связь? Сейчас объясню.
Вот в детстве как было? Вступилась за девочку, которую почему-то постоянно обижал весь класс — и радостно мне. Или уже позже, когда я, совсем юная мама, жила с дочкой в общежитии очень бедно, в день зарплаты покупала сладости в расчёте на всех соседских детей. Они у нас в комнате толкутся, играют... Всех и накормлю! Да и просто кашей накормлю, чем есть, в другой день. Но всех! И мне хорошо. Или собака среди ночи завизжала под окном — вскакиваю с постели, бегу и беру ее, сбитую машиной, к себе, и выхаживаю. Я расценивала все эти поступки как своеобразный эгоизм. Потому что мне же самой хорошо, когда делаю хорошее другому живому существу!
Но дело в том, что с той же лёгкостью я рассчитывала на добрые поступки по отношению ко мне. Уверена была, что все люди — такие же эгоисты. И могла незнакомому соседу, который направился к контейнерам с мусорным мешком, всунуть в руку и свой мешок: «Как удачно я вас встретила, а то мне некогда!» Опешивший сосед послушно нес мой мусор, а я уже бежала по своим делам. Или вот машину могла остановить: «Скажите, вы куда? О, нам по пути, высадите меня там-то, пожалуйста!» И потом спокойно выходила в нужном месте, вежливо попрощавшись и не заплатив. Мне даже в голову не приходило, что водитель мог удивиться или расстроиться. Наоборот: я же дала ему возможность сделать доброе дело, ему же сейчас хорошо!
Оглядываясь на себя ту, двадцати- и двадцатипятилетнюю, я просто холодею от стыда: ну как же я могла? Мои поступки, подобные вышеописанным, а их было немало, можно сравнить с поведением нищего у входа в храм, если бы он вдруг начал вырывать милостыню из рук входящих. Человек волен дать или не дать, помочь или нет, оказать услугу или воздержаться, но не заставлять же его силой творить добрые дела, да ещё по отношению лично ко мне?
Моя радость от добрых дел именно потому и была, что дела творились по моей свободной воле. Я хотела, чувствовала произволение и выполняла: помогала, кормила, спасала, делилась... И на душе наступал праздник. Но если бы те же соседские дети, которых я угощала, чем Бог пошлёт, без спросу вошли в мою кухню и начали распахивать дверцы шкафчиков в поисках, чем бы поживиться, я бы сочла это хамством. Так почему же позволяла себе такое поведение?
Положа руку на сердце, не любовалась ли я собою, высокомерно используя людей? Дескать, вот я какая: легко даю — легко беру, а если вы этому не рады, то это ваши проблемы!
Был в этом налёг эгоизма, который я тогда не осознавала. И некоей дерзости налёт: поступала, как мне надо, а остальное — мелочи. И остальные.
Но у Господа нет остальных. Это я уже позже поняла, придя в Церковь. Каждый человек ценен, и обычные социальные нормы, предполагающие как минимум уважительное отношение друг к другу, обязательны.
Что же касается добрых дел, Христа ради творимых и в Духе Его, к эгоизму они отношения не имеют. Потому что делаются не ради себя, а ради того другого, кому помогаешь, и именно он, другой, в фокусе твоего внимания, а не ты, желающий награды.
Автор: Наталья Разувакина
Все выпуски программы Частное мнение
19 сентября. О скромности и тщеславии
В 10-й главе 2-го Послания апостола Павла к коринфянам есть слова: «Мы не без меры хвалимся, не чужими трудами, но надеемся, с возрастанием веры вашей, с избытком увеличить в вас удел наш».
О скромности и тщеславии, — протоиерей Михаил Самохин.
Протоиерей Артемий Владимиров. «И душа с душою говорит»
«И душа с душою говорит. Энциклопедия характеров и судеб» — так назвал протоиерей Артемий Владимиров свою книгу — сборник небольших эссе, на страницах которого батюшка духовно осмысляет произведения отечественных и зарубежных поэтов. Отец Артемий, духовник московского Алексеевского женского монастыря, известный проповедник, педагог и член Союза писателей России, по светскому образованию — филолог. В молодости, ещё до принятия священного сана, батюшку, по собственным его словам, проза увлекала гораздо больше, чем поэзия. Однако ступив на священническую стезю, отец Артемий Владимиров неожиданно по-новому взглянул на поэтическое творчество. Батюшке вдруг захотелось вникнуть в сокровенные глубины сердец знакомых с детства поэтов, вступить в своеобразный поэтический диалог с их бессмертными душами. Обратиться к Пушкину, Лермонтову, Некрасову, Тарковскому, Ахмадулиной и десяткам других поэтов прошлого и современности не только в качестве читателя, но, прежде всего, в качестве пастыря. Именно это протоиерей Артемий Владимиров и попытался сделать на страницах своей книги.
Духовными собеседниками автора стали около 60-ти поэтов. О каждом батюшка сообщает краткую биографическую информацию и анализирует несколько избранных текстов. Начинает с Шекспира. Отец Артемий обращает внимание читателей на глубокий драматизм его произведений. Цитируя 27-й сонет Шекспира, отец Артемий улавливает в его строках путь души от тьмы к свету: Усердным взором сердца и ума \ Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.\ И кажется великолепной тьма,\ Kогда в нее ты входишь светлой тенью. Батюшка приводит слова преподобного Варсонофия Оптинского, который называл Шекспира поэтом, обращающим читателя лицом к вечности. Протоиерей Артемий Владимиров сам через века обращается к английскому драматургу в посвящённых ему стихах: В трагедиях — какая бездна \ Тайн изворотливой судьбы.\ Kомедий юмор, нам любезный,\ С печатью светлой простоты. Интересно, что подобный духовно-поэтический диалог — своего рода традиция в русской литературе.
Батюшка признаётся, что Александр Сергеевич Пушкин — пожалуй, самый близкий ему по духу поэт. Что в томике Пушкина он всегда находит мысли, созвучные его собственным. И приводит в пример знаменитое стихотворение поэта: Если жизнь тебя обманет \ Не печалься, не сердись\ В день уныния смирись: \ День веселья, верь, настанет.
От Пушкина, Тютчева, Есенина до Юнны Мориц, Арсения Тарковского, Николая Заболоцкого, Олеси Николаевой и Анны Долгаревой — современной поэтессы Донбасса — удивительными и такими разными поэтическими дорогами проведёт нас отец Артемий Владимиров по страницам своей книги «И душа с душою говорит». Автор отмечает, что хотел бы своей книгой привлечь современного читателя к поэзии, к красоте русского слова. Но главное — показать, что, хотя все мы очень разные, одно у нас, несомненно, общее: душа, которая, как известно, по природе христианка. Она интуитивно ищет Бога, уповает на Его благодать. А значит, каждому из нас окажутся близки переживания и искания поэтов, с которыми протоиерей Артемий Владимиров встретился, как с давними друзьями, на страницах своей книги «И душа с душою говорит».
Все выпуски программы Литературный навигатор