«Пасха и Светлая седмица». Прот. Федор Бородин

В нашей студии был настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин.

Разговор шел о Пасхальном богослужении, о смыслах предстоящей Светлой седмицы, а также о праздновании памяти икон Пресвятой Богородицы «Иверская» и «Живоносный источник».

Ведущая: Марина Борисова

---

М. Борисова:

— Добрый вечер, дорогие друзья! В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость — настоятель храма святых бессребренников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Фёдор Бородин. Здравствуйте!

о. Федор:

— Добрый вечер!

М. Борисова:

— И раз уж мы собрались сегодня все вместе накануне такого замечательного, такого великого, такого святого праздника — праздника Воскресения Христова, и через несколько часов каждый из нас сможет соединиться в этом удивительном чувстве Воскресения вместе с Господом, я думаю, что есть о чём нам всем вспомнить, прежде чем мы оденемся и пойдём в храм праздновать этот великий праздник. Я думаю, что разговор с отцом Фёдором поможет нам разобраться в некоторых смысловых нюансах. Вот, отец Фёдор, осталось совсем немного, мы прошли долгий путь — шесть недель поста, Страстную седмицу, мы ходили на службы, мы вслушивались в чтение священных текстов, мы старались понять, что происходит, о чём Церковь нам не только напоминает, а призывает снова и снова проживать, и вот мы через несколько часов придём в храм и услышим о чём? О том, что всем очень страшно. Мы придём такие радостные, в приподнятом ожидании, что вот сейчас начнётся крестный ход, начнётся замечательный Пасхальный канон, всё у нас такое, вот уже в предвкушении этого подпрыгивает внутри. Мы входим в храм, там ещё темно, там звучит практически великопостное песнопение, и очень много подчёркивается то, что всем присутствовавшим в те времена — а, собственно, значит, и нам, раз мы вступаем в пространство, где нет времени — должно быть боязно, должно быть страшно. О чём речь?

о. Федор:

— Во-первых, мы должны себе напомнить о том состоянии, в котором были ученики Христовы. Это мы сейчас знаем, что Христос Воскрес, для них смерть, страшная и позорная смерть Христа на Кресте была разрушением целого жизненного пути, который они, выбирая, оставили свои семьи, как Пётр, и жену с детьми даже, оставили всё, и вот вдруг всё это попрано и всё это, скажем так, вошло в противоречие с тем, что было совершенно очевидно, когда Христос был с ними. Мне кажется, что и страх, и ужас, и трепет, и неразрешённый вопрос. С одной стороны, они не могут перечеркнуть и сказать, что Он был неправ, сердце их знает, и не может быть неправ Тот, Кто воскрешал мёртвых, и Тот, Кто творил такие чудеса, и был прав всегда. А с другой стороны, жизнь показывает, вот эта страшная жизнь, закончившаяся Голгофой, она показывает, что всё разрушено. И поэтому вот это отчаяние, которое на них накатывало, и память о любви Христовой, в которой они просто купались три года, вот мне кажется, она была таким напряжением для их сознания, для их сердца, в котором вообще долго жить нельзя просто. Это вот мы можем слышать некое подобие этого в книге Иова, когда Иов кричит Богу, или в молитве Манаси́и-царя покаянной, когда человек не понимает, а не понимая, не может дальше жить, потому что для него это самый главный вопрос. Это не какой-нибудь верующий человек «с Богом в душе», понимаете, который может это отложить, три года жить без Него, а потом прийти и захотеть стать крёстным кого-то где-то, потому что позвали друзья. И вот этот ужас и трепет, вот этот страх, и страх смерти, потому что их тоже могут убить и убить так же, как Христа, вот мы в него не погружены, нам он неведом, и на этом отсутствии, может быть, давайте это назовём контраста с воскресеньем, с этой радостной вестью, мы не можем понять учеников Христа, но хоть подумать об этом, хоть представить себя, а для того, чтобы представить, надо, конечно, замолчать, надо замолчать, и молчать надо Великую Пятницу, и в этот день Церковь молчит настолько, что не служится Литургия, потому что Литургия — это Пасха всегда, любая Литургия, а Христос Иисус по-человечеству мёртв, и Литургии быть не может в этот день, вот эта немота Церкви Великой Пятницы, зарождающаяся заря ожидания, но в молчании — и об этом пока ещё нельзя говорить — Великой Субботы, потому что пасхальные мотивы и мысли о Воскресении, они прозвучат в субботу с утра, но это связано с тем, что они включены уже в вечерню, относящуюся к Пасхе, она просто служится у нас с утра, но вот эта некая наша тоже немота, как открытость, может быть, Божьим словам и Божьему откровению, она обычно пропускается, и пропускается она ещё, как мы все знаем, из-за колоссальной суеты этих дней, надо приготовить то, надо приготовить это, помыться, убрать дом, всем приготовить подарки, завернуть, ещё что-то, ещё что-то, в храме мы, служители храма, от настоятеля и до уборщицы, мы все тоже бегаем и готовим храм, богослужения, всегда чего-то нету, не хватает, надо, и вот за этим, конечно, у нас теряется погружение, а это неправильно, неправильно, понимаете? У нас каждое воскресенье — это пасхальное богослужение, оно начинается Всеношным бдением, вот я напомню и себе, и слушателям, оно начинается с каждения в молчании. Знаете, для того, чтобы говорить о Воскресении, каждое воскресенье годичного цикла сначала надо умолкнуть, а когда приходит главное Воскресенье — Пасха, мы бегаем и суетимся так, как никогда, и это наша беда, это наша ошибка, и я считаю, что это вообще надо откладывать, и слава Богу, что сейчас можно купить куличи, купить пасхи. Я своей жене не разрешаю делать ни того, ни другого, я считаю, что это, конечно, тоже служение, если больше не открыто, но надо это отодвинуть, надо идти в храм, надо молчать, можно, если вы не можете дойти до храма, взять и открыть и почитать книгу «Деяния апостолов», которая читается перед пасхальным богослужением, это погружает нас в то, как христиане жили, вот с только что полученной вестью о Воскресении Христовом, это поможет нам, по крайней мере, не суетиться.

М. Борисова:

— Ну, и совершается ещё раз погребение, когда священнослужители уносят Плащаницу из центра храма в алтарь и кладут её на престоле. Вот 40 дней она будет лежать на престоле, и 40 дней на ней будет совершаться Литургия. Почему?

о. Федор:

— Мне кажется, что это напоминание о том, что торжество Пасхи всегда зиждется на фундаменте Распятия Христовой смерти. И апостол Павел об этом говорит, что мы на каждой Литургии, он приводит слова Христа, которые не вошли в Евангелие: «Мы возвещаем Его смерть и исповедуем Его Воскресение». Это неразрывно. «Се бо прииди Крестом радость всему миру» — радость Воскресения. И вот каждый раз, когда священнослужитель смотрит перед началом Божественной Литургии на престол, молится и готовится к Литургии, он видит умершего Иисуса. В нашей традиции иконописной не принято изображать ни эмоции, ни страдания, ни раны, так изображается уже омытое тело Христа, где не кровоточащие уже язвы на руках, ногах и пробитое ребро. А мне кажется, что это несколько окрадывает нас, и я советую в этот день просто для себя в назидательных целях открыть сеть и набрать там «Распятие» Грюневальда, это такой художник Северного Возрождения немецкого, который, я так понимаю, был потрясен по-настоящему, до глубины души, несмотря на то, что прошло 16 веков с Распятия Христова, и писал так называемые алтари, запрестольные образы, писал Христа с вывернутыми руками, сведенными судорогами пальцами рук и ног, израненного, истерзанного, мертвенно бледно-зеленого цвета кожу, и вот стоя перед таким Распятием, ты совершенно по-другому будешь вспоминать. Мне кажется, хорошим очень примером, что ли, постоянная память о том, как говорит апостол Павел: «Не забывайте, какою ценою вы куплены», вот этот ужас до кровавого пота, «Душа Моя скорбит смертельно, если можно, да минует Меня чаша сия». Проиллюстрировать, как это бывает сейчас, можно словами владыки Антония Сурожского, он однажды сказал так, очень кратко, но очень глубоко, он сказал: «Всё, чего ты просишь у Христа, помни, что ты просишь у Распятого Человека, и тогда проси, и тогда всё лишнее, всё суетное, и всё глупое ты не сможешь просить, тебе нужно будет совершенно другое». И вот служба Страстной седмицы, мы к ней не можем не возвращаться, когда мы говорим о Пасхе, она неразрывно связана с Пасхой, почему мы не получаем, может быть, иногда той глубины какого-то откровения, радости от пасхальной службы — да потому что мы плохо готовились, потому что как нельзя литургисать в эти дни без Плащаницы, лежащей на престоле, и, кстати, когда её унесут, это изображение останется на любом антиминсе, там всё равно будет лежащий во гробе оплакиваемый Христос. Литургия всегда круглый год совершается на плате, которое называется «антиминс», на котором есть это изображение. Вот без подготовки постом, без первой седмицы с чтением Канона, без напряжения физического и самоограничения, без молитвенного усилия, которое должно было предварять Пасху, врасти в радость Пасхи очень трудно. Возможно, но трудно. И я и по себе знаю, я думаю, что каждый человек, долго ходящий в храм, знает прекрасно, что как провёл пост, точнее так: как постарался потрудиться, получается, всё равно не ахти, но хотя бы как постарался, вот столько тебе Господь и может отсыпать. Это знаете, как в сказке «Огниво»: высыплешь серебро — получишь полный ранец золота, если высыпать половину — золота будет половина, это зависит от тебя, насколько ты расширил вот этим воспоминанием своё сердце. Но, к сожалению, очень многие люди приходят только на Пасху, они не понимают этого, и поэтому, конечно, они не очень чувствуют праздник. Вот их ранец, он полон суетой, заботами и тем, что они не почистили его, не расширили, а как Господь говорит: «Вам отсыплется в ваше лоно, мерою полною, нагнетённою», но надо его поднести и попросить.

М. Борисова:

— Напоминаю нашим радиослушателям, в эфире Радио ВЕРА еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма святых бессребренников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Фёдор Бородин. Продолжаем разговор о пасхальном богослужении, и вот начинается всё с такого динамичного действия и огромного количества песнопений, всё поётся, всё мелькает, всё сверкает, и вот это всё создаёт такое ощущение причастности к этому движению, что когда начинается Литургия, и мы слышим евангельское чтение, очень редко удаётся сосредоточиться на смысле того, что мы слышим, потому что уже вот всё там подпрыгивает, радуется, всё как сказано в каноне Пасхальном про святого Давида, который от радости «скакал и играл», когда увидел Ковчег Завета, вот то же самое происходит с нами, и мне кажется, это большая наша ошибка, что ли, или наша даже беда, потому что этот отрывок из Евангелия от Иоанна читается однажды в церковном богослужебном году и только на Пасху, и мне кажется, что он настолько важен и в этот день, и, наверное, во все остальные дни нашей жизни, что на нём, может быть, имеет смысл остановиться подробнее, я имею в виду Евангелие от Иоанна, глава 1-я, стихи с 1-го по 17-й. Начальные слова этого Евангелия, я думаю, большинству из нас известны, поскольку оно часто цитируется в самых разных ситуациях: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». А дальше? А дальше получается, что вот это Слово-Бог, главное в нём — это Свет, «И Свет во тьме светит, и тьма не объяла его». То есть то, что не очень укладывается в голове и то, что абсолютно сочетается, как ни странно, с, возможно, последними какими-то великими открытиями астрофизиков. То есть это вот то, что Иоанн Богослов смог сформулировать, а мы не можем, мы чувствуем, что Бог — это Свет, и не можем никак внутри себя дальше развить эту мысль. Но почему нам об этом нужно помнить? Вот почему важным камертоном жизни могут стоять слова «И Свет во тьме светит, и тьма не объяла его»?

о. Федор:

— Вы знаете, тайна Богопознания, о которой вы сейчас говорите, она остаётся тайной всегда. Вот в этом тайна отличается от загадки, загадка — это то, что, напрягая интеллект, можно разгадать, а тайна — это то, с чем надо жить. Бог для нас — это тайна, Он что-то о Себе открыл, некую часть, ту, которую человек, очищаясь, освящаясь, может вместить, чем человек больше очистил своё сердце, а «блаженны чистые сердцем, ибо они увидят Бога», тем больше он познал о Господе. И мне кажется, что на Пасху вот это понимание того, что Бог себя открывает всё равно Сам, когда хочет, и как хочет, и кому хочет — особенно ярко и особенно остро, ну, я, например, переживаю, потому что бывает, что ты подготовишься к Пасхе, ты соберёшься, а радости, как было в прошлом году, например, нет, а потому что радость пасхальная, радость вот этого Света, который проникает в твою душу — это всегда дар Божий, это не только Иоанну Богослову Он эти слова дал написать, открыв о Себе, что Он есть Любовь, и Он есть Свет, это каждому из нас. Как бы, с одной стороны, ты готовишься, и ты ждёшь, что Господь выйдет на этот, скажем так, диалог, потому что радость молитвенная — это всегда присутствие Божие, то, что мы называем диалогом, с другой стороны, ты не можешь этого требовать, и поэтому, подходя к пасхальному богослужению, даже если ты очень хорошо постился и трудился, надо всё это «обнулить», надо замолчать и вот наклониться до земли, себя наклонить до земли, замолчать и сказать «Господи, я немощен, я слаб, я чуть-чуть чего-то тут покопошился, но, конечно, это не является причиной, на которую я рассчитываю, что Ты придёшь и откроешься мне, но я прошу Тебя, дай мне эту Пасху, пожалуйста, вот как дают милость нищему», и тогда получится, некая тайна откроется, и получится, что Пасха, пасхальное богослужение само, я сейчас говорю, может быть, о своём переживании, пасхальное богослужение есть утверждение моей веры, мы все живём верой, мы ей ходим, вера наша простирается вперёд, и вера — это опора на то, чем мы пока не обладаем, но чего жаждет наша душа, а Пасха есть тот момент, когда моя вера встаёт на твёрдую основу. Я не могу это описать, но радость этого праздника, если переводить в физические какие-то образы, её можно резать кусками и мазать, понимаете, её можно, вот настолько она сгущена, настолько здесь, сейчас Бог, и потом я целый год жду следующий, и моя вера зиждется на том, что я получил на Пасху, это связано со всем, это связано и с проникновением в службу, и тем, как открывается служба, и в том числе любой стих из любого антифона, и тропарь «Христос Воскресе», и Евангелие, поэтому вот то, о чём мы говорили: во-первых, замолчать, во-вторых, перестать суетиться, пусть у вас будет в холодильнике одна купленная пасха и два кулича, один для подарка, а другой для вас — достаточно. Помолчите, почитайте Евангелие, вот много раз прочитать этот отрывок можно, и тогда больше надежды, что всё в богослужении вам откроется, и вы поймёте, что этот свет, назовите это светом присутствия Божия, мы берём те символы, которые человеку понятны, как Иоанн Богослов, он брал те символы, которые человеку понятны, потому что нельзя говорить о неописуемом вообще, никак не прикасаясь к нему человеческой мыслью, человеческим опытом, всегда будет и то, и другое, вот тогда и Евангелие будет по-другому открываться, и вот то, что слово обитало с нами, полное благодати и истины, и что благодать пришла во Христе, не просто когда-то ко всем, это да, но она сейчас ко мне пришла, тебе Господь даст это понять, и вот этой Пасхой ты будешь жить, ты будешь ей напитан, ну, прежде всего, конечно, вершиной этого будет пасхальное причащение, потому что прийти на Пасху и не причащаться, — это не просто абсурд, это вопиющий абсурд, вот поэтому сейчас, слава Богу, в отличие там от практики 40 или 30-летней давности, когда не причащали в большинстве храмов на Пасху, Чашу выносили и уносили, вот сейчас причащаются почти все, если ещё там 25 лет назад на первой части пасхальной службы у нас было негде протолкнуться и не войти в храм, а к Литургии уже была только половина храма, то сейчас войти в храм можно, но практически все люди, которые были на крестном ходу, они остаются до конца, и они причащаются. И вот, восходя на эту вершину, через молчание, через восторг пасхального богослужения, пасхальное богослужение — это восторг, выраженный в пении, восторг, я не знаю, ангельский, участником которого ты становишься, ты приобщаешься этому свету, и очень интересно, что после причастия тебе хочется со всеми обняться, а ещё тебе очень хочется опять помолчать, чтобы это сберечь, понимаете, чтобы не растерять, но на Пасху Господь помогает, и удаётся вмещать и то, и другое.

М. Борисова:

— Ну, не зря же на Пасху читается каждый год, из года в год, «Слово» Иоанна Златоуста, где говорится, что Пасха даётся, эта радость даётся не только тем, кто готовился, а вообще любому. Я могу засвидетельствовать: однажды в жизни меня совершенно случайно привели за руку, за компанию, на пасхальную заутреню — сорок лет не выхожу.

о. Федор:

— Да, это опыт, которого ты касаешься, и вот ты понимаешь, что правда — здесь, ты можешь этого не понимать, у меня тоже был такой случай, я был дьяконом, были два моих друга, которые совершенно не понимали ничего, ещё были не воцерковлены, они пришли в храм святителя Николая в Клённиках, прошли и заняли какое-то очень хорошее место, и потом не могли выйти. Пришли, меня разбудили, я ночную отслужил, мне надо было идти и с утра литургию сослужить, и говорят, «было тяжело, душно, потно и непонятно, но когда ваш старый...» так они назвали приснопамятного отца Александра Куликова, замечательного московского духовника «...говорил „Христос Воскресе!“, мы готовы были всё простить», потому что действительно, и с этого времени ходят на Пасху, с той самой Пасхи, их коснулось, этот свет коснулся их сердца.

М. Борисова:

— В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость — настоятель храма святых бессребренников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Фёдор Бородин. Мы ненадолго прервёмся, вернёмся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.

М. Борисова:

— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья, в эфире наша еженедельная программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. В студии Марина Борисовна и наш сегодняшний гость — настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Фёдор Бородин. И мы накануне Светлого Христова Воскресения говорим о тех особенностях богослужения, которые мы, возможно, не замечаем или мало даем себе труда о них подумать. Вот одно из таких, мне кажется, недостаточно понятных событий, которые совершаются во время пасхального богослужения — это христосование, поскольку совершенно непонятно, кто, как, с кем. Если читать то, что по традиции должно бы было происходить, то во время пения пасхальных стихир священнослужители должны христосоваться в алтаре, потом они должны выходить на солею, христосоваться с прихожанами, прихожане соответственно друг с другом, вот этого всего не происходит, поскольку я не очень представляю себе это броуновское движение во время службы, которое нарушит весь строй и внесёт только, мне кажется, какой-то беспорядок, так что же нам делать с нашим христосованием?

о. Федор:

— Надо перенести его на время после богослужения, потому что действительно, это, во-первых, займёт достаточно большое время, а мы люди слабые, древние люди могли спокойно проводить часы и часы за богослужением и наслаждаться, и радоваться об этом, мы так не умеем, тем более это ночь, в городах ограничены окончанием движения транспорта люди. Но мне бы, говоря о христосовании, хотелось бы сказать несколько о другом, это пример, который я привожу всегда, когда говорю об уставе: по уставу, если я его выполняю, я должен каждую женщину в храме поцеловать в губы — что подумают о мне их мужья? Что подумают все, когда я буду всех мужей целовать в уста? Понимаете, вот почему-то ревнители, полные ревнители полного устава, они не хотят замечать этого. Дело в том, что есть вещи, которые кардинально поменяли свой смысл, свою нагрузку, если Брежнев целовал Хонеккера в уста, по-старому, как это было когда-то принято в Европе, мы можем почитать «Князя Серебряного» Толстого, где описывается вот это целование с гостями, то сейчас это уже имеет совершенно другую нагрузку, другой смысл, и так очень многие вещи. Если уж на Пасху мы естественным образом, даже не обсуждая, отменили какую-то вещь, надо помнить о том, что указания Устава — это важные, очень нужные, к которым надо относиться очень бережно, черты опыта Церкви, но они второстепенные, и любовь, и несоблазнение ближнего, конечно, для нас важнее. Но обнять можно любого человека, мужчину, женщину можно обнять, и если священник в храме действительно — глава общины, и он знает всех, кроме тех, кто пришёл один или первый, или какой-то раз, и все для него родные, и они все вместе приходили и трудились постом, все присутствующие трудились в исповеди и в молитве, священник трудился в молитве и, поверьте, в исповеди тоже, и вот мы все, всей семьёй дошли до Пасхи, всей приходской семьёй, конечно, объятия радости, они совершенно естественные, поэтому им место в храме, вот эти братские, сестринские объятия, вот это христосование, может быть действительно, перенести его уже на время после отпуста Божественной Литургии, а в это время тот, кто может, кто потвёрже, кто может, пусть он ставит столы, наливает чай, там у нас раскладываются бутерброды, Пасхи, яйца, и прямо в храме, это может быть очень символически, но прямо в храме, разговины не для всех, а кто полностью был на службе и получил все Дары, прежде всего Дары Святого Причастия, и это тоже будет на своём месте.

М. Борисова:

— Но ведь праздник у нас не заканчивается не только по Уставу, вообще по ощущениям вся Светлая седмица — это один продолжающийся праздник Пасхи, продолжающаяся пасхальная Литургия, продолжающаяся пасхальная ночь. Собственно, именно поэтому и все богослужения этой недели — это практически почти полное повторение того, что вот сейчас ждёт нас в пасхальную ночь в храме.

о. Федор:

— Да, каждый день Светлой седмицы службы как воскресенье, как в пасхальное воскресенье, такое вот удивительное попразднество, часть его, Праздника праздников, что каждый день, как воскресный, и 66-е правило Трулльского или VI Вселенского Собора говорит о том, что верные должны наслаждаться Святыми Тайнами каждый день в Светлой Седмице. То есть для древних христиан это очевидно совершенно, что надо быть в храме и надо причащаться Тела и Крови Христовых, чтобы этот праздник продолжался, чтобы он тебя не покидал, потому что ты вот причастился и сразу занялся чем-то другим, у нас, к сожалению, вообще в нашей духовной жизни это очень распространено. Вот представьте себе, к вам идёт очень дорогой для вас гость, который редко у вас бывает, вы убрали, вымыли дом, вы всё приготовили, вы привели себя в порядок, он позвонил в дверь, пришёл, вы с ним поздоровались и ушли в кабинет себе читать свою книгу, оставили его одного, то есть всё внимание на подготовку, а встреча началась, а вы расслабились и ушли, вот у нас так часто бывает: подготовка к причастию есть, даже в течение года, а вот этой тишины после принятия в себя Христа, вот этого усваивания Даров нашим духом, почему-то мы этим пренебрегаем, и так, конечно, не должно быть и с Пасхой тоже.

М. Борисова:

— Но ведь если причащаться каждый день на Светлой, то и проводить её нужно немножко не так, как мы обычно проводим, потому что всё-таки для нас Светлая — это время, когда мы ведём детей на колокольню, мы едем куда-то, мы встречаемся, мы идём в гости, мы снова и снова садимся за столы с куличами и пасхами, как в этом во всём найти место тому, о чём вы говорите — этой тишине, этой внутренней подготовке к принятию Святых Христовых Тайн на следующий день?

о. Федор:

— Это трудно очень, я с вами согласен, у меня не получается до конца это, но, может быть, причаститься хотя бы два раза на Светлой, и с детьми молиться, и побыть с ними на богослужении, показать им, что такое пасхальная певческая вечерня и утреня. И мне кажется, что очень важно в эти дни, вот если мы заговорили о детях и о семейной молитве, читать в эти дни воскресные отрывки, те, которые читаются на всеношных, читать о Воскресении Христа, во-первых. Во-вторых, мне кажется, для меня, как для настоятеля храма, некоторым ключом к усвоению радости Пасхи в группе людей, которые тебя окружают, или ты которых окружаешь, с которыми вы друг друга любите, является вечерня, которая служится на Пасху вечером, на ней читается отрывок из Евангелия, и вот эта вечерня, уже когда роскошь пасхального богослужения прозвучала, мы все насытились этой роскошью, этой красотой, а теперь вот она такая более простая, и можно после этого сесть за стол со всеми работниками храма, со всеми желающими братьями и сёстрами из общины, кто стоит на ногах и не валится от усталости, и поговорить с ними о Пасхе, почитать, порассуждать о Евангелии.

М. Борисова:

— Там удивительные слова, в этом евангельском отрывке, который читается на вечерне, вечером в воскресенье, там «В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собрались ученики Его, были заперты из опасения от иудеев, пришёл Иисус и стал посреди и говорит им: мир вам!». И вот просто себя ощущаешь внутри этого пространства, когда вот всё, что самое страшное случилось, и вот они закрылись, они сидят в этом закрытом маленьком своём мирке, и в него входит Спаситель. Удивительно, мне кажется, просто по настроению удивительно, в отличие от таких очень важных слов из того отрывка, который звучал во время Литургии, о котором мы с вами говорили, здесь всё очень камерно, но, собственно, то же самое.

о. Федор:

— Ну, мы ведь тоже ученики Христовы, Он и к нам готов прийти. Как Он говорит: «Стою у двери и стучу, чтобы войти, если Меня пустят, и сотворить трапезу». И Он в каждую душу стучится, просто надо соблюдать условия определённые, надо потрудиться. Ну, давайте, может быть, чтобы я не вводил в заблуждение наших слушателей, скажем, что всё-таки главным условием будет даже не сам пост, предваряющий Пасху, а будет смирение, которое ты, так сказать, «нацедил» из результатов этого поста. Есть потрясающие слова преподобного Марка Подвижника, он говорит о благодати, о которой мы все так страдаем и так хотим, и, может быть, и боимся даже, и трепещем. Бог даёт благодать человеку не за добродетели, не за труды, понесённые ради ее приобретения, а за смирение, полученное во время этих трудов. Вот ты потрудился постом, смирился, потому что у тебя мало чего получилось, ну, давайте честно скажем, мало чего получается, и вот если ты понудил себя к этому смирению, то радость Пасхи, она будет как раз в ту меру, в которую Господь сможет тебе её подарить, глядя на твоё смирение, поэтому должна быть отодвинута всякая гордость, и тогда праздник будет светиться и сверкать в твоей душе, и ты будешь радоваться.

М. Борисова:

— Вот когда мы говорили о Страстной седмице, мы подчёркивали, что всё, что происходит на этой неделе, оно всё сконцентрировано вокруг мыслей о Крестном подвиге Спасителя. И, собственно, отступают далеко наши поиски собственных грехов в собственной совести, всё как-то переключается, угол зрения смещается в сторону исключительно вот Христа. Казалось бы, то же настроение должно быть и на Светлой, тем более, но при этом мы празднуем два праздника, которые связаны исключительно со Светлой седмицей, это праздник Иверской иконы Божьей Матери во вторник, и в пятницу праздник иконы «Живоносный Источник». Вот почему Церковь в своей традиции, в своём восприятии вот этого неразрывного богослужебного круга включает в это празднование именно эти два образа?

о. Федор:

— Потому что они были обретены в пасхальное время и связаны с пасхальным временем своих годов, и о том, что ими была укреплена и украшена ещё больше радость Пасхи, сохраняется таким образом, что празднуется в пасхальный период. Есть такие события, которые от Пасхи не оторвать, например, гибель, мученическая гибель монахов Давидо-Гареджийского монастыря, убиенных персами, которые пришли в этот огромный монастырь, где было почти шесть тысяч человек рассеянно по окрестным горам, пришли в Страстную Пятницу и Страстную Субботу, и игумен договорился о том, что им дадут отслужить на Пасху. И вот они отслужили, их всех убили после этого. И для них это было радостью, представьте, как они служили пасхальную службу, зная, что они будут убиты, как они причащались! Вот ты пришёл в монастырь для того, чтобы попасть в Царство Небесное, не надо ждать ещё 30 лет, это будет через 6 часов, через 5 часов, через 4 часа. А сейчас идёт пасхальная служба. Конечно, память об этом будет совершаться на Пасху, потому что это неразрывно. И вот обретение, прославление этих икон поэтому тоже это связано с Пасхой. А для нашего храма, может быть, ещё очень такой интересный маленький момент: Иверская икона долгое время принадлежала и была в покоях Марии Ильиничны Милославской, первой супруги Алексея Михайловича, которая умерла девятыми родами. Мария Ильинична Милославская вышла за него замуж, и в память об этом событии, которое произошло в конце января на день великого апостола Петра, её отец, Илья Данилович Милославский, сложил храм в честь великого апостола Петра, вот храма нет, а Петроверигский переулок, который рядом с нашим храмом, до сих пор стоит, вот он назван в память о главном событии в жизни этой женщины.

М. Борисова:

— Ну, на самом деле, Иверская икона для Москвы вообще — это удивительный символ, который сейчас, по крайней мере, признак его присутствия восстановлен, хотя, конечно, восстановленные Воскресенские ворота мало напоминают, по сути, те, которые были, и новая восстановленная Иверская часовня только похожа на ту, мимо которой не мог пройти на Красную площадь ни один человек, то есть, прежде чем ты вступал на Красную площадь через Воскресенские ворота, ты должен был зайти в часовню, перекреститься, приложиться к Иверской иконе. Вот сейчас это всё есть, я в глубине души уповаю, что когда-нибудь все эти смыслы вернутся к этим символам.

о. Федор:

— Но если ты любишь свою Родину, и небесную, и земную, если ты христианин, и для тебя дорого твое Отечество, эти смыслы для тебя открываются, потому что с Иверской иконой связаны и победы, например, победа 1654 года под Вязьмой над поляками, после которой икона и была поставлена в Новодевичьем монастыре, в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря. А если для тебя Матерь Божия не близка, то ты и пройдёшь мимо этой часовни, посмотрите, сколько там людей стоит и фотографируется на этом нулевом километре, для них вот это пустой символ, он пустой, этот символ, он к духовной жизни не имеет никакого отношения, к духу человеческому, а рядом там, в 20 метрах, находится Иверская часовня, которая имеет такое отношение и к тебе, и к твоему Отечеству, и милость Матери Божией явлена через эту икону тысячу раз. И мне впервые рассказали об Иверской иконе Матери Божией, рассказал такой прошедший лагеря старец, архимандрит Герман (Красильников), духовник Московской епархии, который служил в селе Шеметово. После девятого класса я к нему приехал, я хотел поступать в училище 1905 года на реставрацию, и я очень мало знал чего о церковной жизни, но был крещёным, и я себя осознал уже верующим человеком, я читал Евангелие, и Христос был уже, ну, скажем так, Он был открыт моему сердцу уже. И вот этот пожилой человек, он мне очень долго рассказывал, отвёл меня в сторону, показывал иконы XVII века, чем они отличаются от икон XVIII-XIX века, и рассказывал о том, как писалась эта икона. Говорит: «Если ты хочешь быть художником, реставрировать и писать иконы, вот смотри, как Иамвлих писал эту икону», подробно мне рассказывал, и я понял, что иконопись — это духовный подвиг сначала. А потом он завершил такими словами: «Если иконописец не знает Христа и Матерь Божию лично, он никогда не напишет хорошую икону, поэтому лучший иконописец — это тот, кто молится», поэтому для меня именно Иверская, я помню этот день, как мне о ней рассказывали.

М. Борисова:

— В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица» в студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость — настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Фёдор Бородин, и как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели, а поскольку у нас наступает Светлое Христово Воскресение, и за ним приходит Светлая седмица, о них мы и говорим. Вот пятница, «Живоносный Источник», первый раз совершается освящение воды, как это всё взаимосвязано, почему «Живоносный Источник», почему освящение воды именно в пятницу Светлой седмицы?

о. Федор:

— Ну, по преданию, в 405 году император Лев встретил в роще, близ Константинополя, недалеко от Золотых ворот слепого человека, и вдруг услышал голос: «Не ищи воды далеко, она здесь близко», он очень жаждал, увидел родник чистейший, и император дал вот этому слепому нищему воды, которую не мог сам найти, но тоже жаждал, когда он умылся, он прозрел, и совершилось всё это в Светлую пятницу. И потом уже было расчищено, построен храм, и этот источник стал почитаться, и вот в память об этом и совершается в Светлую пятницу такое богослужение и водоосвящение.

М. Борисова:

— Но сейчас нет специальных крестных ходов, с этим связанных, освящений каких-то ещё значимых мест для каждой конкретной общины, но там сто с лишним лет назад это было в крестьянской России абсолютно повсеместно, то есть это не просто служился молебен, а потом ещё с этой водой священник шёл, освящал важные для сельскохозяйственного цикла, важные для людей места. Вот отношение к святой воде, ну, что происходит с крещенской водой, я думаю, мы каждый год говорим накануне Крещения, а вот как относиться к воде, которая освящается на молебнах в течение года?

о. Федор:

— Мы вспоминаем слова Христа: «По вере вашей будет вам». Мы действительно в пасхальное время настолько насыщены радостью богослужения, присутствием Божьим, что нам кажется: ну, святая вода, ну вот агиасма — это да, а вот это... А давайте представим себе, что ничего нет. Вот я помню, когда я служил в армии, что такое кусочек антидора, который тебе передали, и маленькая бутылочка святой воды. Ты не можешь ни причащаться, у тебя вся возможность отнята, и вдруг ты получаешь вот эту малость, но если ты ценишь это, если ты относишься к этому с благоговением, она становится не малостью совсем, а чем-то очень значимым, это зависит от нашего взгляда.

М. Борисова:

— Ну, от нашего взгляда тогда, выходит, зависит и отношение к кусочку артоса, который как раз связан с субботой Светлой седмицы. Вот мы в течение недели видим открытые Царские врата, и на аналое перед ними такие большие куличи или большие просфоры, освящённые на пасхальной службе, и вот в субботу их делят на мелкие кусочки и раздают. Раньше на эту службу старались попасть все, кто только был на ногах. Я не знаю, как сейчас, по-моему, гораздо меньше людей, поскольку всё равно можно потом попросить, тебе кусочек всё равно дадут, там за ящиком или как-то, но почему важно, почему вообще всё это важно? Почему все эти знаки, эти богослужения, связанные с какими-то вещественными символами, почему они так важны, и почему важно в этом во всём участвовать самому?

о. Федор:

— Ну, это богатство разных оттенков пасхального смысла, чем больше ты внимателен к ним, тем больше тебе открывается. Я могу привести ещё один пример замечательный, о котором рассказывал покойный наш благочинный, архимандрит Дионисий (Шишигин), он был свидетелем в своей далёкой юности, сейчас он покойный уже, как из ссылок возвращались священнослужители, отсидевшие по 15, по 20 лет и больше. Они не могли получить регистрацию, не могли служить и даже служить Литургию, если настоятель был смелый, он мог их в гражданской одежде пустить в алтарь, чтобы они там постояли. Иногда, видя, что никакого стукача рядом точно нет, уже в закрытом храме или попросить сходить к кому-то домой, им удавалось послужить панихиду, литию или молебен. И вот он говорит, что «мы сейчас служим литургию, а молебен, панихиды — ну, так», это действительно второстепенное богослужение, мы поэтому не так напряжены духовно, а вот для них после двадцати лет в тюрьме, когда он не надевал епитрахиль ни разу и не служил ничего, истосковавшихся и голодных на вот эту благодать богослужения, для них этот молебен превращался в Пасху, вот такое же торжество, понимаете? Поэтому, может быть, мы, привыкшие к тому, что святыня доступна в любом виде, никто нас не гонит, их не лишает и храмы не разрушает, надо себе напоминать о том, что году в 16-м прошлого века тоже никто не мог предположить, какой будет голод, что в конце XX века или в середине нельзя будет достать Евангелия, чтобы прочитать его, придётся переписывать от руки, никто не мог предположить, мы не знаем, поэтому любая святыня требует бережности, и мы должны её ценить, но мы это умеем очень плохо, к сожалению.

М. Борисова:

— Вот осталось несколько часов, и начнётся то, к чему мы шли целый год. Что вы скажете нашим радиослушателям в напутствие перед этим самым счастливым днём в году?

о. Федор:

— Оставшиеся часы надо постараться помолчать. Причём помолчать не только устами — не говорить лишнего, а помолчать внутренне. И смириться, перестать кичиться тем, что «я соблюл пост», и не защищаться этим от Бога, и в своё отношение с Богом вообще это не вводить. В этой тишине и смирении попросить у Господа, сказать «Господи, я потрудился, но я не заслужил, я знаю. Дай мне, пожалуйста, как дар радость этого дня, вот „меру добрую, нагнетённую, утрясённую“, для того, чтобы мне потом опираться на это и жить верующим дальше».

М. Борисова:

— Спасибо огромное за эту беседу. Вы слушали еженедельную субботнюю программу «Седмица», с вами были Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Фёдор Бородин. Мы поздравляем вас с наступающим Великим праздником Пасхи.

о. Федор:

— Да, и очень тихонечко говорим: «Христос воскресе».

М. Борисова:

— До свидания, до новых встреч.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «18-е воскресенье по Пятидесятнице. Память отцов 7 Вселенского собора». Прот. Федор Бородин
• «17-е воскресенье по Пятидесятнице». Протоиерей Максим Первозванский
• «16-е воскресенье по Пятидесятнице. Покров Пресвятой Богородицы». Протоиерей Максим Первозванский