Поделиться
Наверное, у многих из нас так бывает, что утром не хватает времени на молитву. Именно на молитву! Я задумалась: почему так? Все остальное я, ведь, как-то успеваю сделать! Получается, что я считаю это «остальное» более важным, безотлагательным? Даже само слово «остальное» говорит само за себя — остальные дела, значит оставшиеся после чего-то более важного.
Вот, я проснулась, умылась, оделась, закинула ноты и тексты для работы в сумку, хорошо, если успела зарядку сделать. На лету налила чай в термос, и бегом на работу.
Думаю: «Ладно, помолюсь в этот раз по пути». Хорошо, если едешь в метро — можно хоть глазами текст читать. А если в машине, то только один вариант — слушать аудио, и, конечно, это получается без должного внимания, потому что нужно следить за дорогой, и мысли сконцентрировать на словах молитвы очень трудно. Совесть, конечно, обличает, понимаю, что мало хорошего в такой молитве. Но... Если уже дала себе послабление однажды, в следующий раз проще с совестью договориться. Молиться в дороге становится почти привычкой!
А ведь молитва — это разговор с Богом. И что получается? Что общение с Богом для меня менее важно, чем завтрак или зарядка? Поговорить с Тем, кто создал меня, любит меня, заботится обо мне?
Как-то на исповеди я сказала об своих проблемах с нехваткой времени на молитву батюшке, и получила простой ответ: «А ты встань на 15 минут пораньше, и все успеешь!» И действительно, ведь не хватает каких-то пятнадцати минут!
Я начала исправляться — ставить будильник на 15 минут пораньше. Получилось! Все теперь успеваю. Помолиться, собраться. И на совести легко, и настрой совершенно другой на предстоящий день. Как-то более спокойно воспринимаются трудности, а какие-то из них даже сами собой разрешаются!
Вот буквально на днях как раз такая история случилась. После литургии мы решили остаться на спевку, посмотреть новые ноты, подготовиться к следующей службе, попеть, порепетировать. Каждое следующее музыкальное произведение вдохновляло своей красотой, и совсем не хотелось останавливаться. Мы были так увлечены процессом, что не заметили, как пролетело время. Телефон — на беззвучном режиме.
И вдруг в поиске очередных нот я заглянула в него и ахнула — на часах уже 11:45, а в 12 ровно у меня назначен урок в часе езды отсюда. Мне никак не успеть. Ох как я не люблю такие ощущения! Стараюсь никого не подводить. А тут вдруг на тебе, пожалуйста. Я даже не предупредила! Собираюсь написать сообщение, попросить прощения, но вижу текст от ученицы. Она сама просит перенести урок, сама не успевает к назначенному часу. Мы договариваемся перенести занятие на удобное для нас обеих время.
Кто-то может сказать, что это просто совпадение, но я заметила, что подобные «совпадения» случаются тогда, когда ставишь Бога на первое место.
На Соловецких островах от одного монаха я услышала такие слова: «Делай дело Божие, а Бог сделает твое». И в Евангелии также сказано: «Ищите прежде всего Царствия Небесного, а остальное приложится вам».
Так и выходит. Как только приоритетом становится Бог — в остальных делах Он Сам все устраивает.
Автор: Яна Зотова
Все выпуски программы Частное мнение
Григорий Косагов. Забытый генерал Второй Русско-Турецкой войны
Поделиться
Фото: Piqsels
В 1672 году Русское Царство объявило османской Империи войну. Мера эта была вынужденной и крайне необходимой. Турки активно вмешивались во внешнюю и внутреннюю политику Москвы. Султан Мехмед IV начал военные действия на землях Правобережной Украины. Часть этой территории перешла под контроль османов, а гетман Запорожского войска Пётр Дорошенко присягнул на верность турецкому султану. Следующим шагом должно было стать вторжение турок на Левобережную Украину, которая являлась частью Русского Царства. Царь Алексей Михайлович решил не ждать, когда это произойдёт, а действовать на предупреждение. Эти события вошли в историю как Вторая Русско-Турецкая война. Союзников среди других стран в этой войне у России не оказалось. И всё же государю было на кого опереться. Преданные и отважные военачальники рвались в бой на защиту русской земли. Среди них — дворянин, генерал Григорий Иванович Косагов.
Он возглавил авангард русского войска при штурме турецкой крепости Азов. Фактически, тогда его отряд по воле обстоятельств оказался у стен этой османской цитадели один, без подкрепления. Но даже при таком неблагоприятном раскладе бойцам под командованием Косагова удалось установить морскую блокаду крепости. Военное противостояние России и Турции на время ослабло, но не прекратилось. А в 1676 году начался новый этап войны — Чигиринские походы. Турки и воевавшие на их стороне кры́мские татары завладели крепостью Чигирин на Украине, близ Черкасс. Это давало им потенциальную возможность в дальнейшем продвинуться дальше, вглубь России. Григорий Косагов с несколькими отрядами ратников и казаков переправился через Днепр под стены Чигирина. 28 августа 1677-го года он храбро вступил в бой с численно превосходящим противником. Уже на другой день, 29 августа, турки отступили из-под Чигирина. Отступление это больше напоминало бегство: противник оставил под стенами крепости свою осадную артиллерию и обоз. «Знатную одержав победу над неприятелем, многих побили, гоня их на 5 верст от Днепра», — так докладывал в письме к царю о самоотверженных действиях Косагова воевода Фёдор Ромодановский. Именно тогда Григорию Ивановичу было пожаловано воинское звание генерала.
Однако, несмотря на эти успехи, война с турками была далека от завершения. Османская армия, которой командовал великий визирь Ибрагим-паша, носивший красноречивое прозвище «шайтан», имела большие силы и резервы, и смогла одержать ряд побед. Поэтому молодой царь Фёдор Алексеевич, взошедший на престол после кончины своего отца Алексея Михайловича, решил сосредоточиться на строительстве оборонительных сооружений. Возведение новой линии укреплений государь поручил генералу Григорию Косагову. Григорий Иванович лично спланировал маршрут, по которому пройдёт система земляных валов, деревянных стен и крепостей. В результате через Белгородские и Харьковские земли прошла мощная засечная черта. Она получила название Изюмской — по одному из городов, построенных на её протяжении. Общая протяжённость Изюмской черты составила 530 километров. Примечательно, что один из её участков Григорий Косагов возвёл на собственные средства. Вплоть до первой половины XVIII века Изюмская засечная черта обороняла рубежи Русского государства.
В сущности, её возникновение послужило поводом для окончания Второй русско-турецкой войны. Османы поняли, что преодолеть такую оборону им будет не под силу. В январе 1681 года между Москвой и Стамбулом был подписан Бахчисарайский мирный договор. Османская империя признала власть русского царя над Левобережной Украиной. А генерал Григорий Косагов ещё немало послужил Отечеству. Участвовал в Крымских походах 1687 и 89-го годов. Служил комендантом Новобогородицкой крепости на Украине и воеводой в Путивле. «Служилый человек», — так он сам себя называл. И оставался им до конца.
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»
Поделиться
Фото: Piqsels
Есть такая известная поговорка: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» Обычно мы произносим эту фразу, когда испытываем разочарование, или если вдруг оказываемся лицом к лицу с какими-нибудь неожиданными и не слишком приятными для нас переменами. Всё дело в том, что поговорка про Юрьев день связана с очень непростой страницей нашей истории: началом крепостного права на Руси.
В 1497 году царь Иван Третий в своём знаменитом Судебнике — своде государственных законов — закрепил за крестьянами так называемый «выход». Раз в год — 26-го ноября, или, по новому стилю, 9-го декабря, и всю неделю после этой даты крестьянин мог свободно оставить землю, на которой жил ранее, и перейти к другому помещику, заплатив «пожилое», то есть деньги за этот переход. 26 ноября Церковь вспоминает освящение киевского храма во имя святого великомученика и Победоносца Георгия, который в XI-м веке построил Ярослав Мудрый. В народе Георгия Победоносца именовали Егорием, или ещё чаще — Юрием. Поэтому и праздник впоследствии получил название Юрьев день. К этому моменту обычно заканчивались полевые работы, хозяева рассчитывались со своими работниками. И те крестьяне, которым по каким-то причинам трудиться у одного помещика не понравилось, переходили к другому по собственному выбору и желанию. Так было вплоть до того момента, когда на право крестьянского выхода в Юрьев день был наложен запрет.
Это случилось не сразу. Предпосылки появились ещё в 1581-м году, когда царь Иван Грозный издал указ о «заповедных летах». В нём оговаривались некоторые отдельные годы, в которые крестьянам не разрешался переход от помещика к помещику. По мнению некоторых учёных, необходимость в таком частичном запрете была тогда чисто технической, и возникла она из-за «Переписи всея Руси» — масштабного учёта государственных земель, который проходил при Иване IV. Полная же отмена крестьянского выхода на Юрьев день произошла позже, однако точную дату этого события историки назвать затрудняются. По мнению историка XVIII века Василия Татищева, крестьянский выход был так или иначе окончательно упразднён во времена правления Бориса Годунова. А советский учёный Руслан Скрынников полагал, что это могло произойти даже немного раньше — при царе Фёдоре Иоанновиче. Другими словами — в конце XVI-го — начале XVII-го столетия. Можно представить, какое разочарование вызвала у крестьян такая перемена в их жизни!
Впрочем, многие крестьяне продолжили переходить к другим хозяевам — правда, теперь они делали это нелегально. Формально такой переход уже считался побегом. В связи с этим с 1597-го года появилось понятие так называемых «урочных лет». «Урочными» считались 5 лет с момента побега или ухода крестьянина, в течение которых его по заявлению помещика разыскивали. Пять лет проходили, и розыск прекращался. Однако в 1649-м году царь Алексей Михайлович издал новое Соборное уложение — своего рода административный и одновременно уголовный кодекс. В нём отменялся срок давности для поиска беглых крестьян. Другими словами, теперь беглецы находились в розыске пожизненно. Таким образом, закон окончательно привязал крестьянина к земле и помещику.
Крепостное право просуществовало в России более двух столетий. Только в 1861 году его отменил своим манифестом император Александр II. Крестьяне получили права независимых сельских обывателей, но главное — личную свободу, дарованную Богом каждому человеку.
Штука из кенгуру. Анна Леонтьева
Поделиться
Когда-то мы пришли с мужем в магазин — кажется в Милане — и я увидела ШТУКУ. Шубку из желтого меха. Когда я ее надела — просто не могла больше без нее находиться в этом городе. У меня было все: самый любимый, самый добрый, самый умный и красивый на свете муж, который к тому же зарабатывал много денег. У меня было трое самых красивых и самых талантливых на свете детей. Попробуйте со мной поспорить! У меня была я, стройная домохозяйка, которая писала тексты в умные журналы — для души — и чтобы похвалили.
То есть, это был период жизни в формате: «что бы еще такое красивое придумать»...
И тогда я увидела в Милане эту штуку из желтого меха. Муж сказал, посмотрев на ценник: «Ты теперь-то уже напишешь книгу?»
Он был всегда уверен, что я самая талантливая самая красивая женщина на свете, пишу лучшие тексты, рожаю лучших детей, готовлю лучшие ужины и дрессирую лучших собак.
Я, вожделенно глядя на Штуку из желтого меха, выдохнула: «Я напишу две книги!!»... Я не написала тогда ни одной.
Муж никогда мне не отказывал, напротив — поддерживал!
Когда я мялась рядом с кожаным пальто от Кальвин Кляйн или уютными свитерочками от Макс Мара — муж подходил и говорил: «Берем все!»... Иногда я сама сопротивлялась. Вот этот плащик от Вивьен Вествуд — ну почему он должен был стоить столько тысяч евро?
Но муж говорил: «Ну тебе же надо иметь плащик от старушки Вивьен!» И я думала: ну да, надо... Я же уже вот-вот напишу лучшую книгу на свете!
Пришло время, когда тебя, любимый мой муж, не стало. Когда сына спасали, и он остался без руки и плеча, а все остальные дети были черные. От горя. От непонимания. От беспомощности, бессилия и страха.
И тогда настала новая жизнь, где мне пришлось срочно учиться ходить своими ногами. И придерживать наших троих лучших и самых мужественных на свете детей — чтоб не упали.
И тогда я надела эту штуку из кенгуру. Трясущимися руками взялась за руль подаренной мужем машины. Денег было на гречку и молоко.
Сын без руки вышел из больницы Склифосовского, сел в трамвай и поехал учиться и получать дипломы, работать, жить. Дочь, отработав свой период черной депрессии, стала нашей семейной звездой. Младший, посмотрев на нас, сказал: «Ладно, ребят, я в деле. Только чур Балу теперь — мой кот!»... Балу — надменный британский кот, мы взяли его, чтобы снимал напряжение и радовал. И он справляется!
А потом я написала две книжки, как обещала. Отработала свою штуку из желтого меха!
Мне приходит много писем. О том, что книжки — целебные. Терапевтические. Это все потому, что писала я их в тот период, когда каждый текст был — новый шаг к спасению меня и семьи.
Иногда жизнь подкидывает такие испытания, с которыми справиться невозможно. Но и не справиться тоже никак. Я смотрю на свою штуку из желтого меха и вспоминаю наши путешествия, радости, грусти — все, что никто и никогда у меня не отнимет. Штука из желтого меха — для меня это просто образ! Образ того, что можно найти маленькую, самую ничтожную точку опоры. Смешную, неважную. Оттолкнуться. И снова построить здание. Дом, в котором снова поселятся радость и любовь.
Автор: Анна Леонтьева
Все выпуски программы Частное мнение
