«Радость в жизни христианина». Светлый вечер с прот. Александром Лыковам

Ведущие: Алексей Пичугин, Марина Борисова

---

А.Пичугин: 

- Здравствуйте, дорогие слушатели! 

«Светлый вечер» на светлом радио. Здесь, в этой студии, приветствуем вас мы – я, Алексей Пичугин… 

М.Борисова: 

- … Марина Борисова. 

А.Пичугин: 

- И у нас в гостях – мы рады вам представить нашего дорогого друга нашей радиостанции, человека, который у нас периодически бывает в программах – протоиерея Александра Лыкова, клирика храма Преображения Господня в Жуковском. Отче, здравствуйте! 

О.Александр: 

-  Добрый вечер! Добрый вечер! 

М.Борисова: 

- Батюшка, вот… поскольку мы находимся в счастливом периоде Святок – мы отпраздновали праздник великий Рождества Христова, перед этим многие отпраздновали Новый год, и нам ещё предстоит ещё целая большая череда всевозможных праздников, естественно – мы хотим радоваться!  

Но тут возникает иногда какой-то внутренний диссонанс. Грехам и всевозможным проблемам посвящены километры всевозможных рассуждений… 

О.Александр: 

- Да. 

М.Борисова: 

- А вот, по поводу радости – как с ней быть, какая – правильная, какая – не правильная, как к ней прийти – об этом мало говорится. 

Поэтому, каждый раз, в преддверии Нового года и Рождества у многих православных христиан, которые ходят в церковь регулярно, возникают некоторые внутренние недоумения. Ну, как – будет Новый год, а тут у нас, буквально на днях, после этого начнётся строгий пост перед Рождеством, а мы будем тут радоваться какой-то «неправильной» светской радостью… Вот, бывает радость «правильная» и «неправильная»? 

О.Александр: 

- Ну, знаете, я вот склоняюсь к тому, чтобы вообще не делить... вот… Границы, наверное, нужны, в определённых случаях – мы их проводим иногда между людьми, иногда это… ну… не всегда хорошо, но это иногда – вынужденные меры. 

Ну, вот, я, будучи пограничником – я службу служил на границе срочную, 1986-88 год, это ещё было советское время. Это был такой период – на грани, на стыке. Потому, что я увольнялся в совершенно замечательное время из армии – это был 1988 год, 1000-летие Крещения Руси, и такой подъём, и… вот… и меня, и других молодых людей просто… ну… можно сказать – внесло вот в этот поток жажды церковной жизни! 

И вот, я имел возможность бывать на линии Границы. Мы редко там бывали, мы осматривали столбы у финнов – они были пластиковые. А у нас они были – деревянные, и их тыкали шомполом от пистолета, и смотрели – как там оно… это дерево… себя чувствует. 

Так вот, вы знаете ли, меня вот… А тогда  ведь Советский Союз был совершенно закрыт. И я помню вот этот образ птиц, перелетающих с финской территории на нашу, с нашей – на финскую. Ну, животные там не ходили, потому, что  там у финнов такой небольшой заборчик сделан – там никакой, конечно, колючей проволоки, ничего – просто от скота сделан заборчик. Потому, что тут же начинались хутора, и мы видели, как там, если летом, то фермеры работают, зимой там – какие-то… эти… тракторишки там чистят снег… И вот, знаете, у меня… я не мог предположить, что вот в ближайшее время откроются границы, и я, скажем… как и многие другие, получат возможность вот так вот… ну… беспрепятственно куда-то выбираться. 

И поэтому, вот эта проблема границ – она, можно сказать, мною лично вот так пережита, и поэтому я… как сказать… границы не очень люблю! И поэтому, я стараюсь вот… 

Когда уже я потихонечку пришёл – так я, вкрадчиво, входил в духовную жизнь, очень постепенно я входил в Церковь, присматривался к ней долго ( я имею в виду – церковную жизнь ), и я, как-то вот, склоняюсь к тому, чтобы не проводить границ между светской радостью и духовной, между жизнью духовной и жизнью светской. Потому, что мы… всё-таки, Господь ждёт от нас целостного отношения к жизни. И к Богу, и к человеку, и к внутреннему. 

Вот, мы, обычно, постами совершаем Таинство Соборования, где неоднократно говорится о том, что и дух, и душа, и тело призваны в человеке быть – в единстве. И поэтому, радость, как, собственно, неотъемлемая часть нашей жизни – она тоже… ну, как… призвана, во всяком случае ( я избегаю слова «должна» ), потому, что всё время, часто нам говорят, что «ты должен… должен… должен…», а, всё-таки, мне больше нравится вот это слово – «призван» – потому, что призвание оставляет какой-то вот такой момент свободы человеку. То есть, ты – призван, но ты можешь и не откликнуться на призвание, а можешь – откликнуться. А вот «ты – должен» – это, как бы, нет у тебя никаких шансов… 

И вот, эта возможность радоваться, не проводя границ таких – наверное, это… ну… вот такая возможность, данная человеку. Я думаю, что это – дар, данный Богом человеку, но человек, к сожалению – мы знаем Библейскую историю, и наши истории – человек с дарами Господа поступает не всегда… ну… мягко говоря… осмотрительно… ну… лучше сказать – бережно, и поэтому начинает как-то вот их… как сказать… присваивать себе. И вот отсюда, мне кажется, рождается вот это деление радости на вот эту светскую и духовную. 

И поэтому, я сам стараюсь стремиться к тому, чтобы, всё-таки, граница эта – она как-то постепенно проходила, и мы бы просто радовались. Просто радовались. 

М.Борисова: 

- Но в случае с Новым годом и Рождеством, логика, мне кажется, скорее, немножко иная. 

Вот, один мой знакомый батюшка говорил, что он очень любит рок-музыку и Великим Постом никогда её не слушает, воздерживается от излишнего удовольствия. Ну, уж когда приходит Пасха, тут уже всё – сначала на Литургию, а потом можно уже и любимых рокеров послушать. 

И тут, скорее, по логике… знаете старый советский, достаточно популярный,  фильм «Служебный роман»? Там, в конторе, где всё происходит, хотят поздравить какого-то юбиляра и покупают огромную чугунную лошадь. И пытаются её спрятать. А когда спрашивают, зачем её прятать, ответ совершенно идеально подходит к ситуации: «Чтобы юбиляр раньше времени не увидел и раньше времени – не обрадовался!» 

И мне кажется, что вот это вот стремление некоторых людей игнорировать Новогодние праздники – потому, что они готовятся к Рождеству – это стремление донести… вот… всю радость нерасплёсканною – туда, к главному. 

О.Александр: 

- До Рождества. 

М.Борисова: 

- Да, да… 

А.Пичугин: 

- Только, тут возникает вопрос: всегда ли на Рождество сохраняется у людей эта радость?   Ну, то есть – мы всё время говорим «радость, радость, радость…»     Мне иногда, порой, кажется, что слово «радость»… в русском языке мы привыкли словом «радость» обозначать сразу несколько состояний – душевную, духовную… 

М.Борисова: 

- Ну, как и словом «любовь»! 

А.Пичугин: 

- Да, безусловно! Кстати, где-то даже «любовь» и «радость», на каком-то уровне, в нашем сознании будут пересекаться. Во-первых. 

С другой стороны, когда мы говорим о радости Новогоднего праздника и о радости праздника Рождества, наверное, внутри нас может быть какое-то одинаковое чувство. Но, в целом, в целом, в целом… если человек радостен всегда, мне кажется, ему… в общем… всё равно, как и что… 

О.Александр: 

- Тут, я думаю… знаете,  дело может заключаться в чём: что, видите, аудитория радио «Вера» – она очень обширна. Я знаю, что слушают люди даже, может быть, и неверующие, присматривающиеся. Вот. И поэтому ведь, мы-то как-то вот… ну… так вот, подспудно… как-то, наверное, более… это наша, наверное, ошибка тоже такая – что мы более ориентированы на людей, всё-таки, сочувствующих вере, или верующих людей, церковных, и поэтому мы, получается, говорим на одном языке. 

То есть, понятно, что радость новогодняя и радость рождественская – это разные радости. Ну, это как вот радость приехавшей маме, и радость – приехавшей тёще, и – приехавшей жене. И это… ну, как сказать… всех люблю! И – приехавший ребёнок. Сейчас вот у меня две девочки – выпорхнули уже, практически, из гнезда. Сейчас они живут и учатся в Москве, видимся мы не так часто, и, конечно, всегда это тоже – радость. Но эта радость – она очень разная!  

И вот… тут я немножко даже… не ущипну, а как-то я немножко так, бережно… может быть… возьму за локоточек светского человека,  и скажу, что вот та радость, которую люди нецерковные испытывают – она… ну… наверное… не то, чтобы она не полна,  но хотелось бы их пригласить вот в эту полноту радости, когда, действительно, в празднике соединяется сразу вот таких вот несколько лучей – как вот… знаете… подобно прожектору. 

Тут и радость чисто человеческая, такая, душевная радость. Это – радость и телесная об окончании поста. И – радость духовная – потому, что мы понимаем, что когда Господь пришёл в наш мир, пришёл очень тихо, кротко… вот, недавно мне попалась картина Брейгеля-старшего «Рождество» – там совершенно удивительный… и вот, вы знаете, ничего не изменилось.  

Там сюжет: Божия Матерь, Младенец, в окно заглядывают пастухи, а там вот – от зрителя с левой стороны – идёт гуляние! Там какие-то карусели, там… мелкие у него такие детали – какие-то лошадки скачут, видно, что люди танцуют… то есть, вот это… Он так здорово передал вот эту атмосферу – и вот этой Рождественской тайной тишины, и радости Божией Матери, волхвов, пастухов, ангелов – это вот одна радость, и тоже – радость людей, которые радуются, веселятся – они там бьют в барабаны, дуют в какие-то трубы, ну вот… 

А.Пичугин: 

- А можно просто предложить слушателям загуглить – кто не видел – картину, и посмотреть. 

О.Александр: 

- Да, да-да! Посмотреть, да! Совершенно есть замечательные такие вот… образы. 

И вот, хотелось бы – чтобы не уйти от мысли – пригласить людей, может быть, ещё не вполне церковных, присматривающихся к Церкви, к полноте радости, которая, действительно, возможна только в Боге. Потому, что, ну… вот… 

М.Борисова: 

- Ну, вот, опять – видите, как? Мы разговариваем с Вами, понимая друг друга, и рассчитывая, что и наши слушатели тоже с нами на одной волне, внутренне, находятся.  

Но, ведь, если, как Вы говорите, нас могут слушать люди, которые ещё только присматриваются, они могут задать вопрос: «Вот, вы говорите «полнота радости», «полнота радости»… Если я пошёл на предновогоднюю распродажу и купил по дешёвке какой-нибудь супер-новый смартфон, я испытываю радость?... 

О.Александр: 

- Конечно. 

М.Борисова: 

- … И объясните мне тогда, в чём разница между той радостью, о которой Вы сейчас говорите, и той, которую я испытал, купив этот смартфон?» 

О.Александр: 

- Я попробую, знаете… Ну, со смартфоном – не знаю… сейчас вот, видите… ну… их стало много. А вот я жил в то время, когда гаджеты были редки, редки… 

А.Пичугин: 

- Когда дефицит «выбросили» – вот она и радость! 

О.Александр: 

- Да. И вот, я помню, мечтал о катушечном магнитофоне большом. Потому, что я знал, что он хорошо снимает звук, что это не кассетник какой-то – это катушки… там, BASF-овские были эти катушки… 

И я помню, как мы с папой откладывали какую-то денежку, и поехали, по-моему, в ГУМ или в ЦУМ – и купили этот катушечный магнитофон. 

И вот, вы знаете, мне этой радости хватило, наверное, на 2-3 дня. Я, действительно, практически, с утра до вечера, если время позволяло мне, слушал, а потом… вы знаете…  Это было очень давно, я даже не знаю, когда – может быть, после армии это случилось… или до армии… не помню сейчас уже, когда это было, но я помню, что он – просто занял место на шкафу, и я к нему обращался, но уже… как сказать… эта радость – она была удовлетворена, и… понимаете… хочется ещё ведь чего-то, и – ещё чего-то! 

А вот эти Праздники, которые мы с вами совершаем – Рождественские праздники, Крещенские праздники – там, на самом деле, вот этот материальный носитель – он… ну, практически… не то, чтобы… я, наверное, неправильно скажу, если он сведён к нулю. Потому, что понятно, что Крещение – это вода вот будет, Рождество – это для детей Ёлка… 

М.Борисова: 

- Подарки! 

О.Александр: 

- … подарки, безусловно, конечно! Это я оговорился, я немножко отступаю и говорю о том, что – да, конечно есть тоже…   

Но вот есть нечто такое, что... действительно… оно не зависит… ну, как сказать… от удовлетворения наших желаний. Потому, что когда желание удовлетворено – уже ты… как-то… ставишь такую некую «галочку», и стремишься к другому желанию. А тут – ты понимаешь… ну, вот… что желать? 

Я понимаю, что, когда ты вошёл в праздник Рождества Христова… вот, я… ну, наверное, я уже становлюсь с каждым годом чуть-чуть постарше, и уже, наверное, то, что я когда-то желал прежде – вот этой радости праздника, каких-то фейерверков, там… общения, шумной компании – вы знаете, как-то у меня уже, наверное, акценты немножко меняются. И вот, в силу того, что мы живём в очень такое время непростое, и, не зная, что там впереди нас ожидает, я вижу, как люди бывают подозрительны, встречаюсь с какой-то недоброжелательностью, там… ещё с чем-то… и поэтому  мне бы хотелось, чтобы люди стали в свете Праздника как-то добрее, внимательнее… вот, есть такое слово, которое я очень люблю – предупредительнее друг по отношению к другу. 

И мне вот приходится ездить где-то тоже и общественным транспортом, и вот как приятно, когда там – дверь придержат, когда человек не летит сквозь вот эти двери стеклянные в метро, в электричке. И вот, когда это встречаешь, то на сердце делается хорошо. 

А бывает, что когда ты сталкиваешься вот с этим хамством  каким-то, с грубостью,  и ты вот весь съёживаешься, и как-то вот… да?  И я думаю, что и Господь – вот так же, Он очень Себя чувствует ранимо. 

Когда-то, я помню, было чтение такое, когда в Евангелии от Лука, по-моему… это было-то давно… но оно на меня произвело сильное впечатление. Подошли к Господу фарисеи и иродиане, и просили у Него знамения какого-то: «Дай нам знамение!» И вот, евангелист… это был не евангелист Лука, а евангелист Марк, который очень любит вот такие детали, и он говорит: «Господь вздохнул…»  Вздохнув, Господь сказал – не просто сказал, а Он вот так сделал: «О-о…» – и вот, Он дальше говорит о том, что – да, будет знамение, Он три дня и три ночи будет во гробе и… вот этот вот вздох Господа – это так же и мы, когда сталкиваемся с какой-то грубостью, с хамством в этом мире.  Ну, иногда мы не можем ничего противопоставить, кроме вот этого вздоха. И поэтому, конечно, в свете Праздников таких светлых, очень хотелось бы, чтобы они, в первую очередь, наверное, как раз вот – обогрели, произвели какое-то впечатление на людей, которые, как раз вот, к сожалению, склонны, в силу, наверное, многих причин – усталости какой-то, нестроений в семейной жизни, может быть, отсутствия какой-то удовлетворённости своей работой, или зарплатой, или ещё что – ну, причин очень много – действительно, это вполне объективные причины – когда человек только в материальном мире живёт, когда всё это летит вверх тормашками, то человеку не на что, действительно, обратить… ну, как сказать… он не может поднять глаза к Небу и  как-то отвлечься от своих вот этих вот… мрачных мыслей. 

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА» 

А.Пичугин: 

- Протоиерей Александр Лыков, клирик храма Преображения Господня в Жуковском, сегодня в программе «Светлый вечер» на светлом радио. 

Отец Александр, у Вас – огромный опыт пастырско… терпеть не могу эти словечки-штампы нашего недавнего прошлого… общественной работы.  Но, действительно – у Вас огромный опыт общения с нецерковными людьми, которые, так или иначе, при всех Ваших активностях, к Вам приходили, в Ваш храм приходили. Есть ли рецепты, или, может быть, какие-то советы Ваши, как сделать праздники – ну, наши… такие… большие Праздники, когда мы, действительно, в церквях обретаем огромное количество людей, которые в иное время туда не заходят – Рождество, Крещение, Пасха – может быть… нет, не в Богослужебном смысле, конечно, в Богослужебном – всё понятно, но в плане общения – эти Праздники интересными и притягательными для тех, кто в иное время-то церковный порог не переступит? 

О.Александр: 

- Да… ну, Вы так спрашиваете, как будто мне уже 90 лет! Я очень молод, так я считаю… 

А.Пичугин: 

- Ну, мы это знаем! 

О.Александр: 

- И поэтому, говорить об огромном опыте – я здесь всегда очень смущаюсь. Потому, что, конечно… ну, вот… знаете, сколько я себя помню… ну, в Детский сад я не ходил, там получилось, что там очередь у нас была такая огромная, и я начал как-то сразу со школы. И  как-то вот… ну… видимо, тут даже не моя заслуга – это, скорее, генетически мне передалось от родителей – у меня очень подвижные  внутренне родители. Папа – он, правда, был поспокойнее немножко, чем мама. А мама – очень такая она… импульсивная, она имела замечательный голос, она пела, она знала арии из опер, знала романсы. А папочка, несмотря на то, что он – технарь, всю жизнь проработал в тяжёлом машиностроении, он – очень такой… ну, я думаю, он – поэтически одарённый человек. Он никогда, конечно, никуда это всё… там…  Ну, он пытался один раз, но ему сказали, что это всё не то, – там, видимо,  надо, всё-таки, какое-то… чтоб была рука – но он, сколько я себя помню, он всё время писал стихи. Он всегда писал посвящения на Дни рождения, писал стихи с акростихом, писал стихи в разных, вот этих вот, стилях, и он, вот, я как помню, очень активно общался с людьми. Даже мама его ревновала – это, может быть, не плотская была ревность, а то, что папа – много времени проводит с людьми, а маме, может быть, внимания не хватало. Вот, как-то особенно мы это замечали в отпусках, и, когда уже мама была вынуждена нас укладывать, маленькими, а папа – продолжал общение где-нибудь там… как это называется – перед домом… на лужайке там где-то. Вот. И у них на этой почве возникали семейные ссоры. Иногда мама даже готовила чашку воды холодной – и плескала на папу, молча. Это было такое наказание, значит, за то, что он… вот… поздно так задержался в общении.  

И поэтому, для меня всегда общение, вы знаете, с разного рода людьми – вот и мы, у нас сегодня тема «радость» такая – оно всегда для меня составляет такую вот, радостотворную, часть. И поэтому, собственно… я думаю, что – вот, весь секрет в этом. Что мне – интересен человек. 

Я даже когда… ну, вот… мне доводилось бывать за границей, там… ещё что-то такое… Я, конечно, понимаю, там – ну, посмотришь путеводители, здания, там, всё… но я гораздо больше ценил возможность побывать дома где-то.  

Вот, мы как-то были на греческом островке небольшом, и там какая-то была компания, и они, там… честно говоря, выпивали – люди такие были, и у них была открыта дверь, а мы – по-моему, я и ещё один священник – просто прогуливались.  Там – небольшой остров, очень красивый и интересный такой – улочки такие, узенькие…  И… дверь была открыта, и я заглянул – там много народу было, там накурено очень сильно было… я был в штатском, и они: «О!..» – там, что-то… ну, как у нас, у русских, я так понял: «Заходите, заходите!» – ну, и я из любопытства зашёл. Сразу нам налили напиток какой-то противный, но… я посмотрел обстановку – всё такое маленькое, вот… и мне было интересно, как у них устроен быт, как они общаются, эти люди – и вот, мы попали в такую компанию, не очень, может быть… Но я, вот видите – прошло много лет  уже с тех пор, и, как-то вот… я вынес радость общения с ними. Мы им тоже что-то сказали, сказали, что мы – из России, что мы – верующие люди, что приехали сюда – вот, у нас паломническая поездка такая. Они: «О… о!» – вот так вот… 

М.Борисова: 

- То есть, насколько я поняла… 

О.Александр: 

- Вот, это мой секрет… ну… тут нету, собственно, секрета никакого… 

М.Борисова: 

- Насколько я поняла, мы… такие… «бациллоносители» – мы передаём друг другу радость в общении, как некую «бациллу». 

О.Александр: 

- Видимо, да. 

М.Борисова: 

- Но, может быть, не только вот радость – встретиться с какими-то людьми, заряжающими тебя радостью, но, может быть, как-то ещё… в каких-то собственных поступках и делах можно найти этот источник? 

Я помню один из самых радостных Новых годов, ещё до того, как я пришла в Церковь. В нашей компании был один очень хороший человек, но очень несчастный потому, что был болен алкоголизмом. И вот, в какой-то момент, он набрался мужества и решил покончить с этим пагубным пристрастием. 

И мы, зная об этом, праздновали Новый год у него дома, и все гости, которые собрались – а были мы людьми молодыми и, в общем, нам хотелось бурно повеселиться – но мы мужественно пили компот. Причём, он, собственно, не настаивал на этом, но мы решили, что… 

О.Александр: 

- Поддержать его таким образом. 

М.Борисова: 

- Да, что нехорошо будет, если мы тут, на глазах у него, будем чокаться чем-то, даже шампанским. Поэтому, мы мужественно пили компот. 

И до сих пор я вспоминаю с большой радостью об этом празднике, потому, что он – помимо того, что это был праздник, в нём было что-то ещё. Может быть, радость… вот… где-то вот в таких вещах? 

О.Александр: 

- Можно я Вас спрошу, в свою очередь: а Вы тогда не были ещё в Церкви? Не были церковным человеком? 

М.Борисова: 

- Нет, ещё не была. 

О.Александр: 

- Да, вот… Вы знаете, Вы удивительный дали пример такой – вроде, простой, а на самом деле – для меня это удивительно. То, что вот мы немножко вначале говорили о посте… и, по сути дела, ваша компания, будучи нецерковными людьми, далёкими от каких-то… но вы совершили, таким образом, самый настоящий христианский пост – ради вот этого брата. Ну, вы тогда его не называли, может быть, братом – ради друга.  

И вот мы всё время думаем… вот, у нас такая тема – светской жизни, духовной… 

А.Пичугин: 

- Тоже ведь граница получается! 

О.Александр: 

- О чём я и говорю, да! Но вот удивительно то, что на каких-то уровнях, всё равно, в какой-то момент эти границы преодолеваются – и вот, причём, они преодолеваются не верующими людьми, церковными людьми… 

А.Пичугин: 

- Они очень часто… простите, что Вас перебиваю… очень часто они, как раз, и показывают нам пример. Потому, что, по опыту общения, у меня большинство друзей – люди нецерковные, наверное.   И, глядя на них, я понимаю, что… они-то границ не строят никаких: вот, здесь – христиане, здесь – верующие, здесь – неверующие, мусульмане, здесь – буддисты…   Они на всех смотрят одинаково абсолютно,  и помогают друг другу переживать за кого-то, радоваться вместе…   

Это мы часто на себя надеваем какую-то чёрную одежду, и говорим, что – всё, нет: вот здесь – мы будем плакать, здесь – мы будем радоваться, и жизнь – по расписанию. 

О.Александр: 

- То есть, мы закрываемся, таким образом, от мира… как бы… да… 

А.Пичугин: 

- Мне кажется, да… ну, не все, конечно! 

О.Александр: 

- … пытаясь сохранить внутренний мир свой какой-то, внутреннюю тишину, мы, получается, как-то отгораживаемся от мира. Да. 

Мы сейчас с детьми читаем такое… правда, не каждый день… Николая Семёныча Лескова: «Повесть о Фёдоре-христианине и Абраме-жидовине». И вот как… там это… очень такое… я его не первый раз читаю, и я всё время плачу.  Когда сам читаю, я никогда не сентиментальничаю, а вот когда я кому-то читаю – вот, детям сейчас читаю – я как-то… ну… мне кажется, что я – ими, как бы… их ушами слушаю, их сердцами воспринимаю, и…   

Вот, мне очень нравится эта повесть, и она – очень актуальна. Потому, что, действительно, такая ситуация, что  когда там гонимы были христиане и иудеи от язычников, и как-то… у них не было проблем никаких – они играли, мальчики, родители их – общались, а потом начинается вот эта история с вот этими границами, и уже вот эта радость общения друг с другом – она куда-то девается, теряется…  

И вот, в общем, мы… собственно… потеряв её, наверное, мы всё-таки призваны… ну… как-то… в течение жизни её находить, обретать снова и снова. Потому, что, на самом деле, во Христе мы все встречаемся. Как ни странно, там не только верующие встречаемся… но потому, что ведь апостол Павел – он же не просто так сказал, что во Христе нет ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного, ни мужеского пола, ни женского, но – новая тварь. То есть, новый человек, который, собственно, и призван, действительно – в хорошем смысле – быть открытым всему миру. 

Тут замечательная… вот, сейчас я как-то её по особому услышал, хотя очень много лет я произношу сам, и слышу вот это окончание ектеньи… но я просто на ней никогда не концентрировался, что «сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим». А «друг друга» – это не только имеется в виду… как вот Алексей сейчас сказал о своих друзьях, нецерковных людях, которые, действительно…  Это вот… в Писании, на самом деле,  огромное количество… даже в Ветхом Завете… особенно у Пророков… вот, у Исайи-пророка, где он говорит – о всех народах, не только о иудеях. 

А.Пичугин: 

- Сейчас у нас – перерыв небольшой, буквально, минута. И единственное, что хочу вспомнить – фрагмент такого большого-большого, многостраничного, стихотворения Бродского «От окраины – к центру». Там есть такие строчки, про которые сейчас, как раз, собственно, отец Александр и говорил: 

«Значит, нету разлук. 

Существует громадная Встреча. 

Значит, кто-то нас вдруг  

В темноте, обнимает за плечи.  

И полны темноты,  

И полны темноты и покоя, 

Мы все вместе стоим 

Над холодной, блестящей рекою». 

Но тут «темнота и покой» – они немножко в другом смысле, но… значит, нету разлук – существует громадная Встреча! 

О.Александр: 

- Да. 

А.Пичугин: 

- Протоиерей Александр Лыков, клирик храма Преображения Господня в Жуковском, здесь, в программе «Светлый вечер». Моя коллега Марина Борисова и я, Алексей Пичугин. Через минуту – вернёмся. 

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА» 

А.Пичугин: 

- Возвращаемся в студию светлого радио. 

Напомним, что сегодня здесь – моя коллега Марина Борисова, я – Алексей Пичугин и протоиерей Александр Лыков, клирик храма Преображения Господня в Жуковском. 

О.Александр: 

- Добрый вечер, добрый вечер! 

А.Пичугин: 

- Ещё раз, добрый вечер, да… 

О.Александр: 

- И… кто-то сейчас присоединился, поэтому – можно поздравить с Новым годом и Рождеством Христовым! 

А.Пичугин: 

- Со Святками! 

О.Александр: 

- Со Святками, да! 

М.Борисова: 

- Отец Александр, вот, Лёша уже упоминал об ощущениях людей, которые нечасто бывают в православных храмах, приходят на большие Праздники. И вот, в связи с этим, очень… к сожалению, часто приходится от таких людей слышать о том, что очень мало радостных лиц.  

Когда я первый раз это услышала, я как-то себя ущипнула на Пасху – и оглянулась вокруг ( обычно, стоишь как-то – погружён в свои внутренние чувства ). И, действительно, лица – сосредоточенные, лица, устремлённые куда-то вглубь себя – очень разные выражения, но вот людей с такой какой-то счастливой… со счастливым выражением лица – очень мало.  

И я вспомнила, что люди моего поколения… мне посчастливилось прийти к вере и принять крещение в начале 80-х годов, и тогда взрослые люди приходили, обычно, к вере – это был такой индивидуальный, личный путь. То есть, это для каждого было некое очень личное событие, личный выбор – поэтому это всё очень остро и глубоко переживалось. И когда мне доводится сейчас с людьми, которые тогда вот были моими друзьями, встречаться и разговаривать, многие вспоминают чувство потрясающей… вот как… по-другому не скажешь – щенячьей радости, которая охватывала нас, когда мы входили в церковную ограду, начинали учиться церковной жизни, и вдруг – попадали в детство! Но это детство было – гораздо вкуснее настоящего, потому, что в настоящем детстве – ты просто живёшь и живёшь. Ну, вроде как, так – положено. А тут – ты взрослый, ты понимаешь всё вот это счастье, вот этот великий подарок. И потом – вот эта вот жизнь Церкви от праздника к празднику… то есть, оказалось, что вся жизнь пронизана праздниками, чего в светской жизни нету, потому, что те государственные праздники, которые к тому времени ещё оставались, они внутренне настолько выхолостились, что кроме Дня Победы и Нового года – ничего, в принципе, и не оставалось. 

А тут вдруг оказалось, что рядом с тобой – вот, буквально, отвори дверь и войди – огромный блистающий мир, и ты – в нём,  и тебе это – вот такой вот подарок на тебя обрушился – конечно, мы были не просто счастливы, мы просто радовались, как дети! 

И сейчас, когда разговариваешь с людьми, которые приходят в храм сейчас – впервые, или… там… начинают ходить – чаще всего, слышишь о каких-то недоумениях: что-то не так, что-то не получилось, не так ответили, не нашёл себе места… И вот эта вот разница восприятия – она чем-то обусловлена… какими-то обстоятельствами непреодолимой силы, или что-то, всё-таки, мы все делаем не так? 

О.Александр: 

- Вот… я думаю, что в нас, в большей или меньшей степени, наверное, живёт  вот этот страх, который на самом деле – он очень нехороший. 

Потому, что есть понятие «страха Божьего» – ну, этому можно целую передачу посвятить, а есть вот такой страх, который – очень нехороший, когда это страх – что-то сделать не так, что-то вот… в чём-то… 

Я вот просто дам вам такой пример. Я не знаю… ну, наверное, это я… может быть, из педагогических соображений, или пастырских, не правильно сделал,  но это вот было постом Рождественским. И пришла женщина – церковная женщина, пришла и говорит: «Я не хочу поститься. Вот, Вы знаете, я уже давно в Церкви, и я не хочу поститься». И я как-то ей говорю: «И не поститесь!» Она говорит: «Как – не поститься?» Я говорю: «Ну… так. Вот, не поститесь – и всё». «Ну, как же я могу не поститься?» Я говорю: «Ну, вот… будьте сама собой! Не хотите – не поститесь, и всё. Понимаете, в чём штука? Дело в том, что если Вы Господу, действительно, принадлежите, и к Нему стремитесь, Вы, после того, как этот пост нарушите – ну, просто для того, чтобы как-то там снять напряжение некое – Вы, всё равно, – а там ещё оставалось время до окончания поста, – Вы к нему вернётесь. Понимаете? Но Вы приобретёте некий опыт, а опыт – очень важный».  

То, что можно, конечно, делать всю жизнь «от и до», и как-то вот в этом жить, и собственно… ну… я думаю, что есть люди… и это, наверное, зависит от склада человека, которых это вполне устраивает, и они в этом живут, а есть люди такие… ну… как сказать… подвижные, живые люди – они немножко так… как бы… знаете… не вписываются в какие-то вот в эти вот… рамки. И иногда, наверное – конечно, нельзя из этого сделать систему, но надо дать почувствовать человеку, что от этого… вот, мы сегодня говорим о радости… радость – она от этого не убудет, даже если человек, там, в чём-то нарушит – ну, съест ту же колбасу, там… не знаю… но от этого ничего ведь не произойдёт, на самом деле. То есть, мир не рухнет, вера от этого не разрушится, но человек – он, может быть, приобретёт некий опыт, что… 

 Это вот… я вспоминаю из рассказов об Алексее Мечёве, когда там что-то вот… по-моему Александра Добровольского – есть такая книжечка замечательная – и там вот он, как раз, говорит о том, что он однажды что-то такое тоже вот… нарушил пост, и там что-то было связано с червяками с какими-то – в общем, там эти продукты… как-то они… ну, вот… но человек – приобрёл опыт, а это – очень важно. Потому, что когда мы действуем по шаблону, по написанному, не пытаясь как-то вот… ну… всё-таки, как-то вот… прожить какую-то вот – свою жизнь… у Высоцкого есть замечательная песня о колее: «Выбирайтесь своей колеёй»…   

И поэтому, в силу того, что… ну… мы надеемся, что, всё-таки, мы не ограничены мигом каким-то, и у нас есть, всё-таки, некий люфт, возможность какого-то, может быть, эксперимента – вот, попробуйте… вот… взять, и… там, что-то… вот…  И я думаю, что в этом – ничего страшного. 

Люди очень этого боятся. Потому, что боятся, что что-то произойдёт, что Бог накажет, что там… что-то… пойдёт не так… 

А.Пичугин: 

- Молния ударит. 

О.Александр: 

- Молния ударит… там… кирпич упадёт, ещё что-то… Такие совпадения бывают, конечно. И вот – люди, которые, кстати говоря, такую… очень негативную служат службу, играют роль… они говорят: «О! Вот! Бог тебя наказал!» 

А.Пичугин: 

- У меня был знакомый, который имел доступ к нескольким средствам массовой информации – так широко мог вещать свои… ну… как мне сейчас кажется, далеко не всегда канонические взгляды ( причём, не в лучшем смысле этого слова ) – он говорил всегда, и это было любимой его присказкой ко всему: «Нет греха без казни!» Ну, то есть, у него была прямая зависимость: нарушил что-то – получи кирпич на голову. 

И я знаю много людей, которые его слушали, и, действительно, боялись всегда, что – вот, я что-то не то сказал, и мне обязательно сейчас… я не знаю, там… на ногу кто-то наступит. Как минимум. А как максимум – я не знаю… поезд переедет. 

О.Александр: 

- Вот, Вы знаете, я думаю, что, всё-таки… в лучшие, наверное, времена… ну… даже и не о христианстве я скажу, а в лучшее время… наверное… жизни человеческой, да?.. потому, что мало люди изменились – мы вот Брейгеля вспоминали, и там мало что изменилось, на самом деле – но вот… я думаю, что в лучшие моменты жизни, когда человек вот этот опыт приобретал, этот опыт давал ему возможность… как-то вот… может быть, даже ещё больше полюбить  Господа. И сделать так, чтобы пост из обязанности некоей, из уставной обязанности – он стал бы желанным, он бы полюбился, он бы стал интересен человеку. Потому, что пост – это тоже ведь удивительное такое, творческое время, когда человек может делать ведь массу каких-то хороших вещей, и совершенно… мы понимаем, что постом – мы не лишены радости, но она иного плана, чем вот сейчас – Рождество и Новый год, как мы говорим, а впереди – Крещение… святки – такой дивный период! 

Но и пост – мы же если разгнём эти книги Богослужебные, мы не увидим… то есть, церковь никогда не знала… я думаю, вот, опять же – в лучших своих представителях, которые, собственно, и дали нам эти замечательные песнопения и книги… Была вот, я помню, в декабре память Иоанна Дамаскина – и тоже вот, совершенно удивительный человек, но сколько… «О Тебе радуется, – как в старой редакции, – Обрадованная, всякая тварь!» – ну, а в нашей редакции «Благодатная». «О Тебе радуется, Обрадованная…» – два раза… «…Обрадованная, всякая тварь!» 

Ну… поэтому, вот как-то вот… дать людям возможность… ну, вот… которые загрустили как-то немножко, знаете… приуныли – я имею в виду уже церковных людей – как-то дать им, может быть… немножко так вот… «пошалить»?  Иногда, когда мы детям даём возможность, чтобы их… не натягивать…  

Хотя, аскетика – она, на самом деле, если мы посмотрим… отцы говорят: «Не натягивай тетиву, потому, что она лопнет, порвётся – что ты будешь делать потом?» То есть, обязательно давать какую-то… это – опыт. 

Я вот, знаете, когда я… сколько уже лет-то… наверное, двадцать пять… бросил курить…  Ну, я никогда не считал, что это прям уж такой страшный грех, просто в какой-то момент я почувствовал, что это мне не к лицу. И это моё оставление курения – оно было совершенно свободным. И поэтому я нормально себя чувствую, там… в курящей компании, и мне, там… У меня было, как раз вот, когда я ещё только вот, видимо, как-то готовил фундамент под это дело… я помню, я давал слово, я записывал на бумажке, что «с сегодняшнего дня я, Лыков Александр…»  В общем, каким-то образом, таким вот причудливым, я со своей совестью входил в компромисс, и наступал момент такой… вот. А потом наступил момент, когда как-то я решился – и понял, что вот… эту ситуацию я отсекаю. И – всё. 

Я не говорю, что я какой-то герой, просто люди-то не знают, так сказать, извне, что этому предшествовала очень большая внутренняя работа. В том числе, это было связано с моим приходом в Церковь. Хотя, я знаю… простите… там… и курящих священников, и мирян. И в Греции я неоднократно наблюдал картину такую, что… утреннее кафе, и там сидит священник, к рясе, в шапке в этой греческой – пьёт кофе с приятелем, и они курят там как-то – для них ничего в этом нет. У меня ни осуждения, ничего нет, но просто вот я, для себя, вопрос этот – так решил, и мне от этого… знаете… не грустно. Хотя иногда мне снится, что я курю сигару, хотя я их никогда… не помню, чтобы я их пробовал. 

Вот. Ну, вот… как-то… всё должно быть – и это ограничение какое-то – оно, всё-таки, тоже вот… не должно быть механическим. Оно, как-то вот… если уж мы себя ограничиваем… ну… ты – радуйся тогда! А если ты не можешь радоваться, то и нечего ограничиваться, раз ты не научился! 

М.Борисова: 

- Вхождение в церковную жизнь иногда ставит какие-то более сложные, что ли, или – другого уровня задачи перед человеком. 

Вот, мы, когда росли, все смотрели мультфильм «Бременские музыканты», и помним оттуда слова песенки: «Мы своё призванье не забудем – смех и радость мы приносим людям!» И вот это сочетание «смех и радость» – оно вот… мы привыкли воспринимать, что это – явления одного порядка. 

И вот, мы начинаем входить в  церковную жизнь, прислушиваться к церковным текстам. И, в одной из стихир на Великую Пятницу, на вечерне, мы слышим такие слова: «Ад всесмехливый, видев Тя, ужасеся…» – то есть, у нас получается, что смех связан с адом… 

О.Александр: 

- Ассоциация такая… да… 

М.Борисова: 

- А как же тогда… мы привыкли, что смех и радость – это явления одного порядка? А как же тогда вся огромная смеховая культура человечества, которую вот… люди изучают, даже диссертации защищают на эту тему?  

И у нас начинается внутренняя какая-то развилка, мы не можем понять, что хорошо, что – плохо, и где, вообще, нам лично остановиться? 

О.Александр: 

- Да. Но вот, помните – история с театром? Я вот тоже не так давно… как-то я смотрел Иоанна Златоуста, как раз – его такая, обличительная, речь по отношению к этой Евдоксии, которая там устраивала всякие театральные…  ну, вот, тоже… да. И он обрушивается с ужасной критикой театра, и, собственно, там… и отлучает и от общения церковного, и от Причастия, и всё… и говорит, что «выбирайте тогда – или вы в театре, или вы – в Церкви, потому, что эти вещи – они совершенно несовместимы». 

А если мы возьмём, скажем, современный театр… ну, я беру классический театр… а то мы однажды пошли на какую-то детскую постановку, и, с тех пор, сказали, что больше не пойдём. Там… то ли «Красная Шапочка» была, но там она совершенно какая-то… ну… что-то было совершенно ужасное. Я не буду называть театр этот, но… и с тех пор – мы только в классический!  Очень любим Малый театр – с детьми и с супругой, когда только есть возможность, то вот… стараемся тогда.  

И поэтому… вот, театр Иоанна Златоуста и, скажем, современный театр, который, действительно, может ставить перед человеком… я вот, с удовольствием, тоже смотрю спектакли.  И очень многое, надо сказать, в моей жизни… внутренний мой мир, он, если хороший спектакль, хорошие актёры – это всколыхивает мой мир. Меня… как-то… знаете, вот… немножко растрясает, и вот эту мою какую-то «спрессованность» – разбивает, в хорошем смысле этого слова. Потому, что я тогда становлюсь – гибче, я чувствую… там… ставятся какие-то вопросы передо мной…  

И поэтому, я думаю, что смех – он смеху рознь. Потому, что… мы понимаем… смех, там… над слепым человеком, которому делают подножку, или подкладывают какую-нибудь банановую шкурку, и он падает, и бьётся, у него… там… очки эти тёмные, которые его глаза прикрывают, бьются… и… «Ха-ха-ха!» – им это смешно… и нелепая поза – он ищет палку свою, которая у него выпала из руки – ну, это, конечно… ну… это явно… это демонический смех.  И, конечно, он ничего общего не имеет с той радостью… и, наверное… ну… мы не знаем…  действительно – в Евангелии не говорится о том, но отцы говорят, что Господь не смеялся. Ну… 

А.Пичугин: 

- Есть несколько лекций – кстати говоря, очень интересных – у разных, совершенно, библеистов, которые, так или иначе, называются… там… «Юмор в Евангелии», «Смех в Евангелии»… 

О.Александр: 

- Всё-таки… да? Спасибо… 

А.Пичугин: 

- Из чего люди, всё-таки, делают вывод, причём, очень обоснованный, о том, что у Христа было замечательное чувство юмора. И, на какой язык ты Библию ни переведи, Новый Завет, например… 

О.Александр: 

- Это чувствуется, всё равно, да? 

А.Пичугин: 

- … это чувствуется.  Вот эта ирония – она добрая ирония – она, всё равно, сохраняется. И приводятся разные примеры… 

Сейчас мы прервёмся, буквально, на секунду, и можем даже про это поговорить. 

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА» 

А.Пичугин: 

- Протоиерей Александр Лыков, клирик храма Преображения Господня в Жуковском, здесь, в программе «Светлый вечер» на светлом радио. 

Мы сейчас говорили про юмор в Евангелии… Вот, я даже нашёл несколько цитат, где разные библеисты вспоминают какие-то места в Евангелии, которые, им кажется, очень хорошо подчёркивают, показывают чувство юмора Спасителя. 

Вот, по мнению, например, отца Александра Меня… он говорит, что 70% притч должны были быть произнесены и услышаны с улыбкой, начиная даже с маленького примера, когда Христос говорит: «Ну, ничем им не угодить! Пришёл Иоанн Креститель – ни ест, ни пьёт, живёт в пустыне, говорят – в нём бес! Пришёл Сын Человеческий – ест, пьёт. «Вот, – говорят, – обжора и пьяница». 

О.Александр: 

- Да, да… 

А.Пичугин: 

- И вот, если поискать, если… я вот сейчас не вспомню, как называлась эта статья, но, по-моему, даже она предваряла собою целую книгу «Смешное в Библии» или «Смешное  в Евангелии»… сейчас я вот, до конца программы, постараюсь найти и сказать название. 

О.Александр: 

- Да. Поэтому… опять-таки, мы тут, наверное, можем… едва ли договоримся с человеком, который к смеху… так… скептически относится. Но я думаю, что ведь есть масса примеров… ну, вот, не так давно тоже я Амвросия Оптинского вспоминал, который… вот, о нём почитал, там, что он в детстве очень любил шутку и, собственно, пронёс вот эту шутку, эти… образность такую в мышлении через всю свою жизнь. И когда он стал уже… ну… он, конечно, себя не мнил великим старцем, понятно, но… когда уже действительно он стал таковым, во всяком случае, к нему приходили люди, он всё время находил какие-то такие забавные обороты… 

Я всё время вспоминаю… в лицах, там… я не прочитал это, мне именно вот рассказали этот случай с толстой купчихой, которая пришла к нему за советом. Она вся какая-то такая пышная была женщина, и что-то она у него спрашивала, он говорит: «Ну, а ты будь, как колесо!» – и вот, она так оскорбилась, она вся задышала, у неё ноздри стали раздуваться… вот, она и так вид имеет такой, как… кубышечка такая, а тут: «Будь, как колесо!» – и она очень на него сначала обиделась. А потом он пояснил, что он имел в виду – что ты только касайся краешком обода земли, а остальными частями обода – восходи к Господу, и всё у тебя будет нормально!  Ну, в общем, вот так вот и… по-моему, без юмора вот это… ну, как это можно? А она вот серьёзно это восприняла – чтобы вот… уравнялась с ободом… 

А.Пичугин: 

- Интересное размышление!  Опять же, возвращаясь к юмору в Евангелии… Валентина Кузнецова – такой известный библеист… 

О.Александр: 

- Да, да… переводчик, по-моему… да… 

А.Пичугин: 

- … переводчик, да, которая занимается переводами Библии с 80-х годов ещё, разными, она приводит мнение Сергея Сергеевича Аверинцева, который говорил, что в России – своеобразная культура смеха, и отличается от Западной Европы.  

Вот, по мнению Аверинцева, пространство смеха в русской культуре – оно довольно ограничено и сакрально. По-русски очень сложно даже выговорить «святой пошутил», а вот, например, в английском языке этот оборот абсолютно нормален. 

О.Александр: 

- Приемлем, да. 

А.Пичугин: 

- Да. Святой пошутил – а почему нет? 

И вот, когда у Валентины Кузнецовой спросили, есть ли в Новом Завете смешные истории, она приводит тоже примеры. 

Когда Иисус проходил через Иерихон, сборщик податей Закхей залез на дерево, чтобы посмотреть на Него – потому, что был маленького роста и не мог увидеть Иисуса из толпы. А Спаситель, проходя мимо, остановился и сказал: «Закхей, слезай! Я сегодня у тебя должен остановиться». Закхей слезает – и страшно счастлив! Потому, что благочестивый человек никогда не зайдёт в дом грешника, а он – старший сборщик податей, то есть грешник в квадрате и в кубе! И вот ему Иисус говорит с улыбкой: «Закхей, слезай!» 

И вот, по мнению Валентины Кузнецовой, это – очень хороший пример вот такого, доброго, юмора в Евангелии. 

Ну, и дальше… вот… я просто рекомендую нашим слушателям найти заметочку, она на сайте полит.ру опубликована – по-моему, так и называется «Смешное в Библии», Валентина Кузнецова. И там несколько таких примеров приводится, и, мне кажется, даже у неё книга есть целая на эту тему. 

М.Борисова: 

- Но самая-то главная, мне кажется, – как сейчас говорят, – засада ожидает человека, который входит в церковную жизнь, когда он начинает постоянно, на каждом шагу, слышать цитату из апостола Павла: «Всегда радуйтесь…» 

А.Пичугин: 

- Ой, да… 

М.Борисова: 

- И он понимает, что он не может. Ну, никак он не может радоваться – всегда! И вот это вот натужное желание научиться радоваться всегда преследует его довольно долго. 

Вот, можно ли, в принципе, как-то научиться радоваться? Это – реально? Или это вообще от человека не зависит? Ведь очень много ситуаций, когда человек, вроде бы, делает всё правильно – вот, даже, там… правильно, по правилам,  проводит весь Великий Пост. И вот, он подходит иногда к Пасхе, а радости такой вот, которой он хотел… ну… ожидал, что вот сейчас «конфету дадут», будет подарок – он сейчас возрадуется, а он – не возрадовался! 

И вот – как? Зависит это от человека, не зависит? Что это? 

О.Александр: 

- Вот… Мариночка, я думаю, тут есть какая ситуация… мы понимаем, что есть такое понятие дара, и есть понятие развития, упражнения – ну, эту область мы называем аскетикой. Вот, есть люди, просто… которые не прилагают усилий – ну, вот, как Амвросий – он таким родился человеком, там, или есть святые, которые, собственно… ну… они родились такими – достаточно строгими… ну… вот, как Симеон Столпник, Даниил Столпник – у них явная была предрасположенность к такой… отшельнической жизни. 

Но, всё-таки, думаю, что каждый человек, в какой-то степени, призван в себе вот эти дары, которые в нём не вполне развиты – призван их развивать. 

И здесь вот, как раз… вот, я вспомнил – когда Вы об этом говорили, у меня всплыло два таких момента.  

Детская книжечка такая есть «Поллианна» Элинор Портер, где, собственно вот – девочка рыжеволосая, которая остаётся сиротой, воспитывается у очень строгой тётки – такой вот «постницы» настоящей.  И вот – как она играет в такую игру, которой её научил отец – игру в радость? То есть, она старается из всех ситуаций, даже в которых невозможно радоваться нормальному человеку, она старается найти какие-то моменты радостотворные. Ну, это вот – книжка. 

А, с другой стороны, я вспоминаю, в этом плане, с большой благодарностью святого Паисия Святогорца… он причислен у нас, по-моему, да уже?... 

А.Пичугин: 

- Да. 

О.Александр: 

- Да, Паисий Святогорец, который… тоже вот я вспоминаю вот эти диалоги с людьми, которые к нему приходят и говорят: «Геронда, ну как же вот… у меня, там… то-то и то-то…» Он говорит: «Слушай, ну… ты радуйся тому, что с тобой не то-то и не то-то!» И вот, просто человек – он, видимо, опять-таки, из-за склада своего… 

У меня есть родственница, но не буду называть сейчас… У меня девочка учится на психфаке, и делает это с большим удовольствием, старшая, и она как-то вот в этом деле начинает что-то понимать, и она нас уже всех, как тот козлёнок, помните – посчитала, классифицировала… 

А.Пичугин: 

- … и знает, как вам жить. 

О.Александр: 

- Да. И… ну… я уж, ладно, скажу – это бабушка, или тёща – первая реакция на любую ситуацию – негативная всегда! Вот, что бы ни произошло! 

Там, хороший урожай: «Куда его девать? Что делать?» Неурожай: «Что же… как же мы будем жить?» Там… пятёрка: «Ну, вот, теперь тебе надо как-то это всё держать, чтобы не оскандалиться…» – вот, всегда какое-то есть такое вот…  И вот… не знаю… но всегда первая реакция – вот такая.  

И я думаю, что все… ну… если мы, конечно, считаем это нужным, но…  вот, я, например – каким-то вещам я, к сожалению, ещё не научился,  но я на них – обратил внимание, я их как-то себе на сердце положил, и я понимаю, что мне это – не дано как-то… то есть, это – не мой дар, но я хочу это в себе развить. И я понимаю, что это – труд. Труд, который… я очень надеюсь, что это – труд благодарный.  

Поэтому, вот… ну… так вот… можно если призвать, что – да, учиться! Учиться, действительно, находить радость! Потому, что, на самом деле, проблема, и, в том числе, и в нашем мире – таком истерзанном злом и грехом, и всякой неправдой – она, как раз, только вот… Кто-то сказал, я не помню… есть такое выражение, что зло – оно идёт от таких – очень серьёзных, как правило, людей, которые о себе не могут помыслить как-то с юмором, снисходительно к себе относиться – к своим, там… дарованиям. 

Вот, поэтому будем как-то – да, стараться учиться радости! 

А.Пичугин: 

- Спасибо огромное! Мы будем заканчивать программу. 

Напомним, что в гостях  сегодня у нас был протоиерей Александр Лыков, клирик храма Преображения Господня в Жуковском. 

О.Александр: 

- Да, всего доброго! Всего доброго! С Богом! С Рождеством Христовым и со Святками! И с Новым годом! 

М.Борисова: 

- Спасибо огромное! Спасибо! 

А.Пичугин: 

- Марина Борисова, и я, Алексей Пичугин –  прощаемся! 

М.Борисова: 

- До свидания! 

О.Александр: 

- Храни вас Господь!