У нас в гостях был настоятель московского храма царя страстотерпца Николая II в Аннино священник Тимофей Куропатов.
Наш гость рассказал о своем пути к вере и священству, о том, как на его выбор повлияли общение и встречи со старцами Ипполитом (Халиным) и Иоанном (Крестьянкиным), а также о том, почему он особенно почитает царя Николая II и его семью — и как стал настоятелем ему посвящённого храма.
Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева.
К. Мацан:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии моя коллега Кира Лаврентьева.
К. Лаврентьева:
— Добрый вечер.
К. Мацан:
— И я, Константин Мацан. В гостях у нас сегодня священник Тимофей Куропатов, настоятель храма святого царя страстотерпца Николая II в Аннино, это в Москве. Добрый вечер.
Иерей Тимофей:
— Добрый вечер всем.
К. Мацан:
— Отец Тимофей, и вам напомню, и нашим слушателям, что в этих беседах, которые мы по вторникам в восемь вечера на волнах Радио ВЕРА с Кирой ведем, мы говорим со священником о пути к вере и в вере, и о том, какая цепь событий привела к тому, что человек стал священником. У нас иногда есть такое представление, что вот священники какие-то особенные люди, сделанные из особенного теста. Вот человек выходит на амвон в облачении и, конечно, мы думаем, что ему на роду было написано быть священником. Между тем это люди — наши современники, которые вышли из того же общества, что и все остальные, воспитывались в том же обществе, но почему-то вот такой выбор совершили, отдать себя Богу и посвятить себя служению алтарю и преподнесению людям Таинства. Что это за выбор, что это за путь, с какими, может быть, вопросами, сомнениями о вере, о Церкви, о жизни, о Боге, о себе он был сопряжен, мы хотели бы сегодня поговорить.
К. Лаврентьева:
— Отец Тимофей, об этом и еще о многом другом. Потому что мы с Костей в последнее время все чаще поднимаем вопросы (в цикле других программ, правда) о том, как найти свой собственный логос, как найти свой путь, как понять волю Божию о себе. И, наверное, в «Пути к священству» этот вопрос вот с этой программой прекрасно синхронизируется, потому что это, наверное, главный вопрос вообще любого человека, а уж христианина-то и подавно. Как вы поняли, что у вас такой путь? Когда вы начали ощущать, что надо менять свою жизнь? Вы ведь не сразу стали священником, это был какой-то период, судя по вашей биографии, еще поисков, размышлений, может быть, да, каких-то рефлексий. Вот об этом обо всем хотелось бы, конечно, с вами поговорить.
Иерей Тимофей:
— Да, спасибо. Так сложилось, что я родился в городе Москве, в многодетной семье. Здесь недалеко, кстати, вот на площади Гагарина, прожил все свое детство. Нескучный сад это был таким моим двором. Сейчас у нас тоже большая с супругой семья, шестеро детей. Окончил я Свято-Тихоновский институт в Москве, поступил туда сразу после школы, но произошло это тоже как-то, наверное, неспроста. Честно говоря, с детства у меня были такие определенно художественные, ну если так можно сказать, дарования от Господа, и как-то занимался я, любил заниматься рисованием, рисовал. И не знаю, у разных людей по-разному, некоторые знают, куда они хотят идти. У меня так не было, я не знал, куда хотел идти и кем хочу быть. И мама говорит: ну вот у тебя есть таланты определенные, давай, иди вот в художественный, будешь обучаться. Я два года, помню, ходил, обучался у одного преподавателя очень активно. Мы рисовали, как-то готовились к тому, чтобы куда-то пойти потом в художественный. Потом мама вдруг говорит: нет, ты знаешь, по некоторым причинам не очень хочу, чтобы ты пошел в художественный. О, ты знаешь, тут есть Свято-Тихоновский институт, а там есть иконописный. А давай ты пойдешь туда? Я говорю: ну давай туда. И я пошел туда на подготовительные курсы, в Свято-Тихоновский институт, на иконопись, и год отходил на подготовительные курсы туда. Естественно, конечно, там на подготовительных курсах было не только рисование, там почти целый год вот мы занимались, с Третьяковкой, прямо нам давали разрешение, мы в Третьяковке срисовывали иконы. Естественно, был Закон Божий и другие предметы, которые готовили к поступлению в институт. Я не помню, почему, но в те годы был какой-то преднабор. Сейчас такого нет, естественно, совсем, сейчас ЕГЭ, а тогда было какое-то такое понятие — преднабор весенний. Но этот преднабор не касался иконописного факультета, а вот на богословский факультет и на миссионерский был преднабор. Ну и что-то мне подумалось: а почему бы мне не попробовать свои силы и не поступить на богословский факультет? Ну получится — получится, нет — нет. Хотя, конечно, обучение на богословском факультете намного более, именно гуманитарно более сложное. И прошли экзамены, и меня уже весной фактически приняли на богословский факультет, то есть, в принципе, сказали, что я поступаю. А летом я, конечно, честно могу сказать, я попробовал еще в несколько вузов поступить, у меня не получилось. И тогда я тоже подумал: ну что я пойду на иконописный? Иконопись я как бы, как что делается, и так знаю, а остальное — дело техники как бы, рисовать, нарабатывать. Понятно, что и смотреть что-то, какие-то образцы и пробовать. Но этот путь понятен мне. А вот богословский, наверное, более интересен, потому что более широкое какое-то образование, более специализированное. И так я остался и пошел учиться на богословский факультет. Вот поэтому если так вот спросить, как начинался, да, этот путь, он как-то вот так. Как в Церкви принято так говорить, что есть некий промысл Божий, да, а если по-светски сказать, ну так сложилось, вот такой путь. Поступив на богословский факультет, конечно, честно скажу, я совсем не был прямо отличником и учился тяжело. Плюс тому способствовало, что на втором курсе уже мы с супругой поженились, нам было 18 лет, и к концу института у нас уже было двое детей. Поэтому, конечно, так было...
К. Лаврентьева:
— Непросто.
Иерей Тимофей:
— Много чего было в тот период изменений жизненных: и сама свадьба, и появление детей на свет, и учеба. И естественно, конечно, когда у тебя создается семья, понимаешь, что появляется дополнительная ответственность, и приходится начинать где-то искать еще и работу заодно, то есть где-то работали, помню, и по ночам. И, кстати, связано было с предыдущим обучением. В итоге, я помню, несколько лет левкасил доски там в одном месте, так занимались, левкасил доски. И вот так дошло к логическому концу, и защитил диплом, и окончил Свято-Тихоновский институт со степенью специалист на богословском факультете. Но если в семинарии человек, кто обучается, он еще в семинарии очень сильно задумывается о своем пути, и в том числе и священническом, то в Свято-Тихоновском институте такого как-то не было. Сейчас, может быть, больше есть, раньше такого не было. Как ректор, отец Владимир Воробьев, говорил, что для нас самое главное, вот вы, 30 человек поступили, если один из вас хотя бы выпустится богословом, я буду очень рад, то есть задача была такая вот, чтобы вы были богословами. И, честно говоря, на самом деле нас 30 человек поступило, и вот я окончил, в связи с тем, что я вам сказал, я с вечернего закончил институт. А с дневного факультета из тридцати окончило только пять человек. Ну вот все остальные по тем или иным моментам не смогли это сделать.
К. Лаврентьева:
— Я помню, что на богословском факультете в Свято-Тихоновском университете труднее всего студентам давался древнегреческий язык. Есть такой момент, отец Тимофей?
Иерей Тимофей:
— Да, древнегреческий.
К. Мацан:
— Нас обоих с Кирой отчислили из Свято-Тихоновского в разные годы.
Иерей Тимофей:
— Серьезно?
К. Лаврентьева:
— Мы можем говорить об этом долго.
К. Мацан:
— Да, мы об этом рассказывали в разных программах. Поэтому вы молодец, что закончили.
Иерей Тимофей:
— Видите, у нас общая память.
К. Мацан:
— Мы были как раз те, которые вот...
К. Лаврентьева:
— Финиш у нас с вами разный.
К. Мацан:
— Не пришли к финишу.
Иерей Тимофей:
— Но тем не менее, да, это такое испытание. Но если честно говорить, вот я говорю опять-таки, Свято-Тихоновский, там он предполагает свои собственные какие-то настрои. И настрой на священство там не является таким — может быть, сейчас по-другому, я не очень знаю, но тогда не являлся основным. Поэтому такой вот яркой мысли, что я вот закончил институт — ура, и побежал я в священники, у меня не было.
К. Мацан:
— А как впервые эта мысль пришла?
Иерей Тимофей:
— Нет, поймите, конечно, какие-то осмысления этого были, тем более что Господь так управил, что богословский факультет, конечно, осмысления какие-то были. Но вот такого, чтобы ярко: я хочу, — вот у меня такого не было. Более того, я еще на последнем курсе перешел на другую работу и работал в охране, стал лицензированным охранником, с правом ношения оружия там...
К. Лаврентьева:
— Охранник-богослов.
Иерей Тимофей:
— Да. И я, кстати, когда сидел, охранял, я готовился к экзаменам, я читал там как раз древнегреческий, какие-то еще вещи там, сидишь, готовишься. И потом, когда окончил институт, тоже я не торопился никуда, честно скажу. Вот прямо все, побежал рукополагаться — такого не было. Было такое ожидание, знаете, такое ощущение внутри себя, что какой вот путь выбрать. И есть замечательная русская пословица: «Утро вечера мудренее». Иногда с какими-то мыслями и с какими-то событиями в жизни нужно переночевать, переспать, с утра проснуться, и вдруг ты понимаешь: все, мне вот это вот нужно. И в определенный момент, уже, наверное, где-то через год или полтора только я пришел к своему духовнику и говорю: так и так, я тоже вот сейчас как-то есть размышления на эту тему, как мне быть, то есть стоит мне идти на священнический путь? И мы с ним поговорили, и он: да, говорит давай, иди. И вот после этого момента я уже пришел тогда в Чистый переулок, дом 5, тогда еще управделами был владыка Арсений, к нему, сказал, что вот у меня есть благословение духовника, как мне быть, что. Он говорит: да, давай собирай документы, придешь на епархиальный экзамен и потом, значит, так сказать, посмотрим. И вот я к нему пару раз, помню, приходил, он задавал определенные вопросы на знание там молитв из утренних, вечернего последования каких-то, даже таких специфических. Например, какое величание там на Благовещение. Там вот оно же специфическое, там «Архангельский глас», надо вот ну так сориентироваться. И после этого уже было как раз и постепенно епархиальное, а потом он меня направил тоже — вот здесь была, конечно, мудрость владыки Арсения большая, что он старался не делать так, что куда-то просто направлял человека, говорит: вот вам. Он старался, чтобы настоятель храма сам познакомился с будущим священнослужителем и принял решение об ответственности и ходатайстве за этого человека. И он меня направил в один храм, второй, и как-то все получилось, обо мне ходатайствовали, я там алтарничал. И вот так постепенно меня рукоположили. Сначала диаконом, я пять лет служил диаконом в Коломенском, в Казанском храме в Коломенском, потом еще пять лет там священником. И потом уже Святейший Патриарх Кирилл дал такое послушание — это строительство храма царя страстотерпца Николая в Аннино, в Южном Чертанове.
К. Мацан:
— Ну вот это решение, эта мысль о том, что да, вот я хочу, мне надо как-то задуматься и попытаться пойти по священническому пути, из какой внутренней причины это вырастает? Связано это с тем, что вот вроде образование такое богословское, вроде ты в церковной ограде уже пребываешь или это чувство, что что-то в жизни остается вот незаполненным, какая-то лакуна, какая-то внутренняя потребность, которая ничем кроме священства не удовлетворяется. Можно же быть просто христианином, церковным, верующим, ходить в храм, молиться, причащаться. А что тянет, что ставит вопрос именно о том, чтобы быть по ту сторону алтаря?
Иерей Тимофей:
— Ну у меня такого, наверное, нет. Я такого не могу сказать. Да, один из вопросов, которые задают на епархиальном совете, это как раз что вот ну как вы ощущаете свое призвание к священству. У меня как-то немножко в жизни, я просто ощущаю, что Бог как-то так управляет, и все. И я потом понимаю, что так Бог управил тогда, что нужно вот было вот так. И до конца какого-то такого нет. Здесь, я говорю, есть какое-то, вот проснулся и понимаешь: а, ну ладно, пойду туда. А ну ладно, надо делать то. Ну как какое-то вот такое. Я не знаю, как это объяснить. Это очень простое. Это ты просто живешь, понимаете, да, ты просто живешь. И я это воспринимаю так нашу жизнь, в какой-то мере если взять образ, что жизнь эта наша это река — ну это известный образ, да, и мы сидим в лодочке, и вот лодочку, ее течением несет сюда, к этому бережку, к тому, туда, здесь она закружилась...
К. Мацан:
— А воля человека в чем здесь?
Иерей Тимофей:
— А воля — как раз уметь ощущать вот это течение. И не сопротивляться ему. Вот в этом есть воля человека. То есть мы ощущаем, что Бог о нас имеет некоторое произволение — не сопротивляться этому и плыть по этому течению.
К. Мацан:
— Священник Тимофей Куропатов, настоятель храма святого царя страстотерпца Николая II в Аннино, сегодня с нами в программе «Светлый вечер».
К. Лаврентьева:
— Ну если продолжать тему течения, отец Тимофей. Если ты чувствуешь, что течение несет тебя куда-то не туда, что тогда делать?
Иерей Тимофей:
— Закрыть глаза, остановиться и подумать, что нужно что-то другое делать.
К. Лаврентьева:
— То есть все равно же у вас было ощущение, что все правильно?
Иерей Тимофей:
— Да, конечно.
К. Лаврентьева:
— То есть ощущение правды Божией в сердце, оно все-таки присутствовало?
Иерей Тимофей:
— Конечно. А потом надо понимать, что каждый из нас хочет заниматься тем делом, которое ему близко, которое ему интересно. Здесь надо тоже сказать, что так сложилось, что с детства — а опять-таки я вам рассказал только про институт, но Господь управлял много других моментов, которые были в моей жизни и были связаны очень крепко, конечно, с верой, с православием, с Церковью, с возрождением Церкви в 90-е годы и так далее. Мои родители, конечно, пришли к Богу таким сложным путем, пройдя через разные испытания. И болезнь там моей сестры очень тяжелую. И через, я помню прекрасно, как они через йогу прошли, и тогда был поиск у очень многих людей. И в итоге они пришли к Богу и стали как-то окормляться, такой был батюшка замечательный, отец Ипполит (Халин).
К. Лаврентьева:
— Да.
Иерей Тимофей:
— Он был сначала в Зимовеньках, мы к нему еще туда ездили. Потом в Рыльский монастырь.
К. Лаврентьева:
— Ничего себе.
Иерей Тимофей:
— Мы с самого начала Рыльского монастыря ездили туда, и мы каждое лето ездили на три месяца с мамой и вот с моими сестрами и там помогали все полностью в монастыре, что могли, восстанавливать. И это было очень важная веха такая в нашей такой жизни воцерковления. Потом в Москве так сложилось, Даниловский монастырь когда открылся, то я помню, как туда меня мама отдала в воскресную школу. А потом открылся Донской монастырь, и меня мама туда отдала в воскресную школу.
К. Мацан:
— В общем, помотала вас жизнь по воскресным школам.
Иерей Тимофей:
— Ой, вот мы с вами сегодня в Андреевском монастыре. А когда открылся Андреевский монастырь, мы сюда стали ходить, потому что рядом жили здесь. И вот помогали отцу Борису здесь тоже всячески, когда начал восстанавливаться этот храм. А когда открылся Сретенский монастырь, то так как владыка Тихон мой духовник, то там я стал алтарничать вот, и пять лет алтарничал в Сретенском монастыре.
К. Лаврентьева:
— Слушайте, действительно у вас такая уникальная история с духовниками — и отец Ипполит, и владыка Тихон. А как это все как-то, как все устраивалось в вашей жизни?
Иерей Тимофей:
— Вот опять вот так это все. Не знаю. Вот так.
К. Мацан:
— А чему главному научил...
К. Лаврентьева:
— Отец Ипполит.
К. Мацан:
— Отец Ипполит, да. Потому что известный старец, да, и у нас тоже на Радио ВЕРА про него программы выходили.
К. Лаврентьева:
— Я книжку про него читала.
К. Мацан:
— Да, книжка есть, и даже сейчас, по-моему, вот вышла аудиокнига, то есть про него информации много, в каком-то смысле легендарная фигура. Но вот тот образ веры, образ христианина, каким он был, что вы впитали для себя? Вот вы, юный человек, который видит перед собой такого светильника веры. Вот христианин, если смотреть на отца Ипполита, он кто, он какой?
Иерей Тимофей:
— Самое главное, конечно, смиренный человек. Колоссально смиренный человек. Честно говоря, я тогда был еще маленький, и могу сказать, что каких-то, конечно, в том возрасте анализа или такого восприятия, вот какой он и что нужно, и как, и мне бы с ним пообщаться, естественно, не было. Мы просто жили, ну для меня мы жили просто рядом. Вот как бы так. Летом, замечательный батюшка и все. Конечно, сейчас пытаясь анализировать, я понимаю, что это был удивительно добрый и смиренный человек. Как тогда в Рыльском монастыре шутили, отца Ипполита можно попросить все, и он на все даст благословение. Даже если ты попросишь митру носить там, он и на это даст благословение. То есть и вот я сейчас вспоминаю, у него в основном, мое впечатление о нем — это как к нему походит кто-то с каким-то вопросом, и он говорит: да-да-да-да, да-да-да... И все. Нет такого, что сейчас я вам расскажу: вы идете туда, делаете то, молитесь, поклоны бейте. Вообще ничего такого. То есть просто вот какое-то такое вот смирение. И, наоборот, выслушивание человека, и какая-то вот, наверное, молитвенная помощь через это. Вот это, конечно, такое яркое впечатление. Поэтому, когда вам при этом говорят там: тот старец, тот, тот, — каждому, конечно, нужно очень внимательно посмотреть, есть ли в этом человеке в первую очередь смирение. Никакого выпячивания «я», от слова совсем. Вот это было в отец Ипполите. Но так Господь управил, что, конечно, вот тоже, вот если говорить про удивительных людей, повлиявших, наверное, и на мою жизненную какую-то вот позицию именно веры, это был, конечно, еще отец Иоанн (Крестьянкин), так сложилось. Вот в детстве мой духовник предложил моему отцу и мне тоже в группе некоторых людей съездить тогда в Псково-Печерский монастырь и повстречаться с отцом Иоанном, и это произошло, и это, конечно, врезалось в мою память очень сильно.
К. Лаврентьева:
— А что это была за встреча?
Иерей Тимофей:
— Это была очень быстрая встреча в его келье, в которую и сейчас можно попасть. И недавно мне довелось там быть, и это, конечно, очень яркие такие воспоминания моего детства, такой удивительной теплоты. Мои воспоминания о нем, то есть я вообще не помню, что он говорил, от слова совсем. Хотя мои родители говорят, что они как раз, что он сказал, что будет священником. Ну как бы вроде вот такое было. Я ничего не помню. Я помню только одно: удивительнейшее, сумасшедшее впечатление такого вот света, любви, ласки, радости, теплоты. И все это вот в один момент в таком в каком-то огромном объеме, в одной комнате. Он и подбегал там, и обнимал, и помазал маслицем, и кропил водичкой, что-то говорил там, благословлял — то есть это какое-то такое было удивительно, конечно, радостное и светлое. Вот это врезалось, конечно, на всю жизнь. И это, наверное, в какой-то мере остается таким путеводным моментом даже сейчас.
К. Лаврентьева:
— Отец Тимофей, вы так нас прямо шокировали. У вас три удивительных каких-то духовника... Даже нет, не так, два удивительных духовника и встреча с отцом Иоанном. И как-то вы так спокойно-спокойно, открывается то одно, то второе, то третье — это, конечно, удивительно. Но про отца Ипполита, когда я читала, меня, знаете, что поразило, что он говорил, да, действительно мало, ничего не проповедовал, морализаторством таким сильным особо не занимался. Но жизнь у людей чудесным образом менялась, выстраивалась по его молитвам. Вот это, конечно...
Иерей Тимофей:
— Да, да. У нас был один случай. Мы приехали, я уже тогда, сейчас я не помню, то ли дружил еще со своей супругой будущей, то ли мы уже были в браке. Мы взяли ее подружку и поехали в Рыльский монастырь, к отцу Ипполиту. А она как-то была вот тоже в поиске своего супруга. Сейчас она матушка батюшки одного. И было интересно, что вот когда мы к нему подошли, приехали там, мы у него взяли благословение, переговорили немножко, она подошла. И вот она ему задает вопрос, что вот я бы как-то вот, ну есть у меня желание супруга найти как-то. Он говорит: ну все будет хорошо, все будет хорошо. Вот это в принципе его такая вот, и он ей дарит иконочку святого князя Владимира. Ну и она так уходит как-то вот. А потом она вот знакомится с Владимиром, он становится ее супругом, потом священником. Вот как бы вот так вот. Как бы ни к чему он ее не направил, но все предсказал так косвенно.
К. Лаврентьева:
— То есть истинная святость, она очень смиренна.
Иерей Тимофей:
— Да, она очень такая тихая.
К. Лаврентьева:
— Не кричит о себе.
Иерей Тимофей:
— Она никого ни к чему не заставляет, не понуждает, да.
К. Мацан:
— А вот может ли быть таким же приходской священник в городе, на приходе?
К. Лаврентьева:
— Которому надо делами заправлять.
К. Мацан:
— Потому что мы говорим о высоких образцах. Понятное дело, что и у отца Ипполита, и у отца Иоанна (Крестьянкина) было много послушаний, и их график был круче нашего. Та востребованность, которая была вокруг них, не оставляла им реально ни минуты на себя. Но все-таки мы при этом говорим, что они монахи, они живут в монастыре, они не семейные, и какой-то другой момент существования у них есть. И переносится ли так просто этот опыт на опыт священника в городе? Семья, дети, строительство храма и вот и так далее и тому подобное.
Иерей Тимофей:
— Если вы хотите спросить, такой же ли я? Нет, конечно. Совсем. И это прекрасно.
К. Лаврентьева:
— Такой же, такой же.
Иерей Тимофей:
— Нет, нет, образцы мы имеем и видели их, но про себя такого же сказать невозможно. Нет.
К. Мацан:
— А вообще возможно такое для священника?
Иерей Тимофей:
— Вообще, я думаю, да. Ну вопрос, возможен ли смиренный священник, даже белый — конечно. Конечно. Но единственное, поймите, опять здесь есть еще какой очень сильный нюанс, что мы берем отца Иоанна (Крестьянкина), что отца Ипполита — это люди, жившие в очень сложное время, прошедшие через тяжелейшие испытания и светские, да, определенные гонения, и через даже внутренне церковное, там все было очень непросто и сложно. Надо понимать, что очень многих святых выкристаллизовывают именно сложные ситуации. Не идеальные такие, рафинированные условия, а именно на самом деле сложные ситуации. Бывают ли сейчас сложные ситуации у многих отцов, которые вот не в монастырях? Конечно. Выкристаллизовываются они? Конечно. Это все видно. Я думаю, есть. Может быть, это не так ярко, может быть, это не так вот, но это однозначно есть. Я думаю, что есть.
К. Мацан:
— У нас сегодня в гостях священник Тимофей Куропатов, настоятель храма святого царя страстотерпца Николая II в Аннино, в Москве. В студии Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. Мы вернемся после небольшой паузы. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, дорогие друзья. У нас в гостях священник Тимофей Куропатов, настоятель храма святого царя страстотерпца Николая II в Аннино. У микрофонов Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Отец Тимофей, у вас много детей, и, наверное, уже есть и такие подрощенные более-менее, судя по всему. И конечно, наверное, большой опыт взаимодействия с ними. Если ваши дети захотят пойти по вашему пути, мальчики, если они захотят пойти по вашему пути, вы как-то будете специально с ними разговаривать, что-то специально им говорить, как-то их наставлять сугубо? Или это все-таки ваше священство настолько плотно и естественно вплетено в жизнь, что это и есть сама жизнь, то есть они просто впитывают что-то и делают уже собственные выводы о жизни?
Иерей Тимофей:
— Ну вот я думаю, то, что второе вы сказали, это, наверное, правильно. Конечно, я задавал вопросы своим — у меня четверо сыновей, один из них еще школьник, небольшой, а трое старших погодки, им уже там 21, 20. Поэтому, конечно, задавал им вопросы перед тем, как они оканчивали школу, что куда хотят, не хотят ли они вдруг пойти тем же путем. Но здесь не должно быть ни малейшего давления, это бессмысленно абсолютно. Священство не тот путь, в котором нужно человека затащить, вынудить, разукрасить, как все будет прекрасно, это не совсем та история. Это на самом деле некоторое желание сердца, это некоторое призвание, я думаю, даже призвание Божие. Призвание Божие и желание Божие, то есть Бог тоже должен...
К. Лаврентьева:
— Захотеть.
Иерей Тимофей:
— Хотеть, да, чтобы тот или иной человек стал священнослужителем. Я, например, знаю, мой один знакомый, он очень хотел стать священнослужителем и закончил тоже Свято-Тихоновский институт, и он три раза через разные храмы пытался стать священнослужителем, у него не сложилось никак. Вообще никак, понимаете, то есть это...
К. Лаврентьева:
— То есть может и так быть.
Иерей Тимофей:
— Может быть и так. Да, то есть если Господу не угодно, и даже человек хочет, и у него не складывается. Поэтому на детей нет, ни в коем случае давить нельзя в этом вопросе, и здесь должно само как-то вот сложиться. Сейчас, конечно, ситуация сложная, в светском мире Церковь и священство не является каким-то таким, как сказать, сильно чем-то вдохновляющим. Не знаю, как сказать, вдохновляющим именно, что вот ой, как здорово этот путь выбрать, да. Поэтому, а надо понимать, что подростки, которые куда-то поступают, они часто объективно ориентируются не на какие-то четкие свои ли там таланты, или еще что-то, а больше на: ой, говорят, что это вот здорово, пойдемте туда. И вот многие выбирают таким вот образом путь. Кто-то, конечно, знает четко: я хочу быть врачом, или я хочу быть учителем, или конструктором. Но чаще всего это больше какое-то такое веяние какой-то либо среды, куда ты попал, либо еще что-то такое. Поэтому нет. Мы с супругой совершенно никоим образом не давим. Но они знают, я им сразу сказал, что, если вы вдруг захотите выбрать этот путь, конечно, буду всячески поддерживать и все что нужно, как-то постараемся направить и как, и что. Но пока у них свои пути. Учатся в институтах, один служит у меня в армии сейчас, на срочной службе, в Калининграде. А остальные трое детей еще обучаются в школе.
К. Мацан:
— Вы настоятель храма во имя царя страстотерпца Николая II и, насколько мы можем судить, святой, во имя которого храм освящен, это особенный святой для настоятеля. Потому что вы ему молитесь, предстоите. Вот за эти годы, которые вы с именем этого святого связаны, как открывается для вас, с какой стороны Николай II как святой страстотерпец?
Иерей Тимофей:
— Честно говоря, так, наверное, не очень хорошо говорить, но у меня была радость, когда мне владыка Арсений сообщил, что вот назначаетесь в храм, строить, в честь святого царя страстотерпца Николая. Я возрадовался, потому что с детства воспитывался как раз в любви к этому удивительному человеку, царю и страстотерпцу. И в Сретенском монастыре, наверное, многие помнят, была одна из первых таких как бы икон, когда было в иконостасе большое изображение Царской семьи, открытие, как-то я забыл сейчас точное название — такое открытие печати, такое некое пророческое, из Откровения Иоанна Богослова, где была изображена Царская семья без подписей еще тогда, это было до канонизации, без подписей их имен. И поэтому это была не столько икона, сколько некое такое пророческое изображение. И, конечно, это все не могло не отражаться и на моем отношении тоже к ним. И сейчас в некоторой степени мне кажется, что это честь служить в таком храме и стараться построить такой храм, потому что это в некоторой степени это храм-памятник должен быть. И это у нас храм единственный в честь царя Николая в городе Москве, еще два в честь Царской семьи, а именно в честь царя Николая у нас единственный храм. И очень хочется, конечно, у нас очень красивый проект, мы пытаемся вот сейчас выйти на начало строительства. Огромная благодарность Святейшему Патриарху, который поддерживает, и в последнее время от Патриархии есть некоторые средства на часть этапов, вот сейчас нам выделили средства на начальный этап, на фундамент храма. Но тем не менее, конечно, мы нуждаемся тоже в помощи, потому что целый ряд других вещей и продолжение стройки тоже, как мы понимаем, зависит от финансирования. И нашему приходу, конечно, нужна сейчас поддержка в этом моменте. Но мы ощущаем, конечно, вот некоторое управление и попечительство царя Николая. Это ощущалось с самого начала. Вплоть до таких мелочей, что когда было указание поставить крест на месте строительства будущего храма, закладной крест, то когда мы пришли так — ничего нет. Это кажется, что в Москве, когда начинается строиться храм, ой, как здорово, это же Москва, здесь сейчас все прекрасно. Многие вообще считают, что город построит, государство поможет, все построят и все будет замечательно. На самом деле удивительно то, что в Москве сложнее построить храм, чем где бы то ни было. Потому что метрополитен, огромное количество каких-то подземных кабелей, водопроводов и всего остального, все нужно согласовывать с огромным количеством инстанций. Это в десять раз сложнее или в сто раз сложнее, чем построить просто в поле где-то храм, вот в Москве. Хотя кажется, что наоборот, ну это же в Москве легче. Не совсем так. Думаешь, что приходишь на место, приходишь на площадку — ну это же Москва, как вы думаете, электричество должно быть на этой площадке? Конечно. Откуда? Его нужно где-то делать запросы, посылать бумаги, чтобы выделили какое-то количество электричества, проводить кабель. И так по поводу всего. И вот мы когда пришли на место и по благословению делали, надо было установить крест, начать молебное пение, дальше службы начать — ничего нет. Крест помогли сделать одни знакомые. Нужно вот крест нужно во что-то вставить, должно быть какое-то основание. Приезжаем вот на это место — о, стоит уже готовое на самом деле основание, — это тоже там была строительная площадка и для столбов освещения были такие основания, прямо с трубами, куда можно вставить крест и все, закрепил его, и вот тебе готовое основание. А куда мы это основание поставим? Ой, смотрите, какая-то здесь есть ложбинка прямо есть. Подтащили туда это основание — ух ты, как хорошо встало. И вот такие вот мелочи, но они, очень сильно ощущалось, что прямо Бог и святой царь Николай управляют, и как-то вот раз — крест, раз — место, раз — это. Местные строители помогли — настил сделали вокруг. Местная управа помогла — забор сделали. И потихонечку, потихонечку так временный храм. Мы сделали временный храм за три недели. Организовали из бытовок первый временный храм и начали через три недели уже после установки креста, с Божией помощью, богослужения начались, литургии. А потом постепенно построили тоже за четыре месяца уже больший храм временный. И вот сейчас занимаемся строительством большого уже каменного храма, который будет в память о царе страстотерпце Николае. Мечтаем рядом с ним построить и памятник царю. А так как храм выходит прямо на Варшавское шоссе и мимо ездят десятки тысяч машин каждый день, туда и обратно, то надеемся, что это будет тоже таким вот символом Москвы, который будет ну знаменовать свое такое в некоторой степени для тех людей, которые приезжают, это въезд в Москву, такие ворота, и вот они будут въезжать, молиться тоже царю Николаю.
К. Лаврентьева:
— Вы знаете, отец Тимофей, вы такие глубокие серьезные вещи говорите. Я вот как-то тоже очень неравнодушна к царю, честно говоря, да и Костя, да и мы все. Но я росла среди его фотографий, среди книг о нем, я думаю, вы понимаете меня, и как-то я впитала это с детства. И мне очень больно осознавать, что до сих пор, даже среди верующих людей, ходят такие ну разговоры о нем, в общем, противоречивые. Назовем это так, не будем углубляться в подробности, все понимают, о чем речь. Но даже великие скептики, которые вот сидят на вашем месте у нас в студии, говорят о том, что это самый оболганный царь вообще во всей истории России. И надо сказать, что все больше и больше открывается какие-то серьезных аргументов в пользу того, что Николай Александрович был все-таки очень сильным монархом, и считать его святым только за то, что он вел праведную жизнь и как бы мученически ее закончил, на мой взгляд, как-то неправильно. Может быть, я не могу об этом судить, да, и мнение мое в этом смысле некомпетентно, но я внутри чувствую, что, помимо своей праведной жизни, жизни его семьи праведной и такой кончины страшной, он действительно за свое Отечество душу свою положил. Ну это правда. В той ситуации, когда везде измена, трусость и обман, везде клевета, совершенно проигранная информационная война — враг работал, в общем, как положено, по плохим протоколам. И для меня как-то очень важно, чтобы как можно больше людей узнали о том, что он действительно был очень сильный человек, с сильным государственным умом. И вот просто было действительно очень такое страшное время, которое он просто взял на рамена свои. И когда вы говорите о нем, о его чудесах, просто в моей жизни тоже были чудеса, связанные с ним, и он очень скор на помощь, и об этом надо свидетельствовать, он очень скор, он очень близок к нам. И действительно, чем больше людей начнут к нему обращаться, тем, наверное, лучше будет положение дел в нашей стране.
К. Мацан:
— Священник Тимофей Куропатов, настоятель храма святого царя страстотерпца Николая II в Аннино, города Москвы, сегодня в программе «Светлый вечер». Ну вот знаете, одна моя знакомая так как-то посетовала, что не так много заказывают, допустим, молебнов новомученикам в целом. Может быть, Царская семья здесь скорее исключение. Все-таки когда мы говорим новомученики, мы не в последнюю очередь сразу себе воображаем и Царскую семью и, может быть, святителя Тихона, патриарха Московского. Но в целом, при том что мы много говорим о новомучениках, выходят программы, публикации, книги, вхождение памяти в живую ткань церковной жизни, в сердце людей происходит медленнее, чем, может быть, хотелось бы. Святому Николаю Мирликийскому, блаженной Ксении Петербуржской скорее...
К. Лаврентьева:
— Да, святителю Спиридону.
К. Мацан:
— К ним скорее будут прибегать в молитвах церковные верующие, чем к новомученикам. Ну вот моя знакомая, которая эту мысль высказывает, говорит: понятно, почему — не очень понятно, о чем молиться новомученикам. Вот до такого простого, я не говорю глупого, а просто простого, обычного, и в себе тоже я это вижу, такого церковного сознания, ну мы знаем, что там про чудеса нужно святителю Николаю помолиться или про путешествие, что-то потерял там — мученику Трифону. Ну у каждого есть любимые святые. А вот о чем молиться новомученикам, вроде как неочевидно. И я так долго к вопросу своему подвожу, и то, о чем мы молимся тому или иному святому, связано с его обликом, с его жизнью, с его биографией, с его житием. Вот как вам кажется, о чем молиться Николаю II? Понятно, что правильный ответ там — о вере, о спасении, о помиловании. Но мы же по-человечески понимаем, что вот есть какая-то связь такая, может быть, не выговоренная, не проговариваемая, но вот этот святой, вот ему, с ним хочется об этом поговорить. Вот о чем, как вам кажется, может хотеться поговорить с Николаем II?
Иерей Тимофей:
— Сейчас я на этот отвечу вопрос, но в первую очередь хочу вот на предыдущие ваши какие-то моменты ответить. Давно подмечено и мною, и тем, кто со мной ездит в паломнические поездки — мы часто это делали, особенно до пандемии, сейчас как-то вот мы заметили, что пандемия очень подкосила этот момент. Мы всегда старались в какой храм прийти, посмотреть, есть ли там икона Царя или Царской семьи. И это удивительно — почти в каждом храме в России есть икона Царя или Царской семьи. О чем это говорит? Очень просто. Что есть люди, у которых есть вопросы по поводу Царя и Царской семьи, понятно, и правления, и других вещей. Но тем не менее вот именно народ, глубинный православный народ (снизу — не сверху, а абсолютно четко, снизу) имеет глубочайшее почитание Царя и Царской семьи. И написание икон в каждый храм — это прямое тому свидетельство. Кто пишет иконы храму? Либо священнослужитель, но чаще всего даже не сам священник говорит: ой, а давайте напишем... Бывает и так, но чаще даже люди приходят, говорят: батюшка, хочу, вот у нас нет такой иконы, давайте напишем икону там такую-то или такую-то. И вот если мы заходим почти в каждый храм и там есть икона Царской семьи — это как раз говорит о глубинном почитании именно народном Царя. И если отвечать, Константин, на ваш вопрос, то в каких моментах мы сугубо можем молиться Царю и Царской Семье? Мне кажется, здесь можно выделить два момента. И первый очень сильно касается нашей страны, я скажу, в нашем храме мы прямо об этом молимся, и у нас есть и молитва, касающаяся этого — это вообще о нашей стране, о нашей державе. И о той ситуации, которая сейчас есть, в связи со специальной военной операцией. Тем более что Царь-страстотерпец, он как раз в то время был, как он сам написал, хозяином всех этих земель, и он очень сильно болел за страну и за ее благополучие. И вот в этом моменте, мне кажется, нам всем нужно молиться за скорейшее и благополучнейшее разрешение ситуации вокруг нашей державы ему. Но и второй момент, причем мне здесь даже, честно говоря, иногда кажется, немножко здесь такая ну не обида, но такая легкая скорбь, что об этом мало говорят. Ведь у них удивительная была семья. Потрясающая семья. Их переписка — это просто ну такая глубина. Когда люди через двадцать с чем-то лет совместной жизни пишут фантастические слова друг другу, просто которые мы сейчас, влюбленные юноша с девушкой такие слова не говорят друг другу, которые писали эти люди чрез двадцать с лишним лет совместной жизни. Солнышко мое там, не могу без тебя ни секунды там прожить, и все время вспоминаю там — ну это потрясающе. И вот в этом ключе, наверное, всем нам хорошо бы молиться им как раз о благополучии в наших семьях. Мне кажется, вот эти два аспекта молитвы к ним в первую очередь напрашиваются.
К. Лаврентьева:
— Я бы еще об Отечестве им, конечно же, молилась. Да, действительно, о терпении каких-то скорбей, о смирении. Ведь так, как они себя вели в ссылке, в Ипатьевском доме, с каким смирением они себя вели в Тобольске, это поражало даже их конвой, который изначально был настроен враждебно, а потом они так быстро, Царская семья так быстро этому конвою согревали сердца, что их меняли. Потому что начинали к ним очень хорошо относиться вот как раз те, кто должен был их притеснять.
Иерей Тимофей:
— Это так.
К. Лаврентьева:
— И это потрясающе.
К. Мацан:
— У нас есть друг радиостанции «Вера», Александр Васильевич Ренжин, директор Музея Николая II в Москве, в усадьбе Струйских, в Токмаковом переулке. Вот если наши слушатели еще не были в этом музее, я рекомендую туда сходить, и сам Александр Васильевич Ренжин блестяще ведет экскурсии. Во многом музей состоит из его личной коллекции, он много лет собирает вещи, артефакты, связанные с семьей Николая II, его супруги и их детей. И вот ведет экскурсии, рассказывает подробно о разных инфраструктурных проектах, которые были начаты, реализованы при Николае II, социальной политике, о культурной политике, о показателях промышленности, как страна развивалась в годы правления Царя-страстотерпца. Известно, что 13-й год был таким годом расцвета, и вот если бы не Первая мировая война, если бы страна в тех же темпах продолжила развиваться, то была бы ведущей экономикой Европы там, не знаю, через 20 лет. Ну вот это все такие очень важные инфраструктурные вещи. А заканчивает, почему я об этом говорю, Александр Васильевич обычно свою экскурсию словами: но главное (такой сейчас тизер будет, не спойлер, это будет тизер) — но главное достижение вот тех лет, в которые Российской империей правил Николай II, то что за годы его правления население Российской империи увеличилось, если не путаю, на 56 миллионов человек. Ну или там 52, но цифра такая.
К. Лаврентьева:
— Ну это потрясающе.
К. Мацан:
— Больше 50 миллионов человек оказался прирост населения вот по итогам.
К. Лаврентьева:
— За 20 лет.
К. Мацан:
— По итогам правления Царя-страстотерпца. Я просто думаю, что мы так говорим о демографической проблеме в России, но вот тоже Царь, благодаря которому, благодаря социальной политике которого рождаемость настолько увеличилась, тоже, наверное, может нашим сердцем что-то подсказать, если мы с этим вопросом к нему молитвенно обратимся.
К. Лаврентьева:
— Да, много можно об этом, конечно, говорить и не одну программу посвящать, что мы и делаем. Но, отец Тимофей, наш блиц-вопрос: что для вас самое радостное в священстве?
Иерей Тимофей:
— Сложный вопрос.
К. Лаврентьева:
— Ну правда. Вот это тот вопрос, который мы очень любим задавать, он очень важный, наверное.
Иерей Тимофей:
— Самое радостное в священстве, наверное, само служение. Само служение Богу и людям. Оно на самом деле, когда ты служишь литургию, ну это что-то, если ты реально отдаешься этому, то это очень сильно тебя вдохновляет. Ну понятно, что Господь. И второе — это, конечно, служение людям. Когда ты проводишь какие-то беседы, причем бывает очень сильно уже устал, и тебе, ну уже ты пятьсот тысяч раз проводил эти беседы с крещающимися или еще как-то. Но ты садишься, снова, разговариваешь с ними. И удивительно, ты вроде уставший, но ты выходишь, и ты такую чувствуешь подпитку, такую вот от Господа какую-то радость от того, что ты вот это дело совершил. Я думаю, вот это, наверное, самое в священстве, что окрыляет и дает силы двигаться дальше.
К. Лаврентьева:
— А самое непростое что, самое тяжелое?
Иерей Тимофей:
— Такого нет.
К. Лаврентьева:
— Есть прекрасное, а есть трудное.
Иерей Тимофей:
— Да слушайте, если сидеть и копаться во всем сложном, то можно только...
К. Лаврентьева:
— Закопаться.
Иерей Тимофей:
— В нем и копаться. Поэтому лучше будем искать что-то хорошее всегда, во всем. И благодарить Бога за все. Помню, что вот как-то в детстве, вот тогда еще, 90-е годы, была очень популярна вот эта фраза: «Слава Богу за все». Прямо преамбула, просто везде: «Слава Богу за все. Слава Богу за все». В юности, я помню, настолько как-то эта фраза мне стала уже избита, что я и не воспринимал ее совсем. А вот сейчас как-то все больше и больше понимаю, что это гениальнейшая фраза, это уникальнейшая фраза, которая на самом деле отвечает на все вопросы: «Слава Богу за все». Это вот то, что отвечает на все вопросы.
К. Лаврентьева:
— Как говорят, да, смирение может излечить множество неврозов. Ну правда, и прочих каких-то психологических проблем. А благодарность Богу может помочь преодолеть множество скорбей. Дай Бог нам этому научиться.
К. Мацан:
— Ну что же, спасибо огромное за наш сегодняшний разговор. Священник Тимофей Куропатов, настоятель храма святого царя страстотерпца Николая II в Аннино, был сегодня с нами в программе «Светлый вечер». В студии у микрофона была моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. Спасибо. До свидания.
К. Лаврентьева:
— Всего доброго.
Иерей Тимофей:
— Благодарю. Божие благословение всем.
Все выпуски программы Светлый вечер
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.