«Неделя 15-я по Пятидесятнице». Прот. Дионисий Крюков

У нас в гостях был настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков.

Разговор шел о смыслах и особенностях богослужения в ближайшее воскресенье, о праздновании обретения мощей святителя Димитрия, митрополита Ростовского, о памяти святых святителя Иннокентия, митрополита Московского, апостола Сибири и Аляски, преподобного Сергия Радонежского, Параскевы Дивеевской и патриарха Тихона, а также о преставление апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

---

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья! С вами Марина Борисова. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели.

И сегодня у нас в гостях настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков.

Протоиерей Д. Крюков

— Здравствуйте, дорогие друзья!

М. Борисова

— С его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в 15-е воскресенье после Пятидесятницы и воскресенье по Воздвижении, и на следующей неделе.

Ну, как всегда, мы стараемся понять смысл наступающего воскресенья, исходя из тех чтений апостольских посланий и отрывков из Евангелий, которые мы услышим завтра в храме за литургией. И, в частности, начнется чтение, посвященное неделе по Воздвижении, с отрывка из Послания апостола Павла галатам из второй главы, стихи с XVI по ХХ. И вот совершенно загадочный отрывок. Я думаю, что, может быть, он требует даже отдельной передачи, чтобы понять, что, собственно, хотел сказал апостол Павел. Мне хочется выделить только, может быть, одну мысль, которая меня повергает в полное недоумение в этом отрывке. Мысль эта такова. Это 19-й стих: «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога».

Протоиерей Д. Крюков

— Это всегда очень непростое место, и его разные толкователи, святые отцы толкуют в разных ключах, но, в принципе, согласуясь между собой. Понятно, что здесь «законом я умер для закона». Каким законом я умер, и для какого закона я умер? Понятно, что для ветхозаветного закона. А вот что это за тот закон, который отменил этот ветхозаветный закон? Одни говорят толкователи, такие, как Иоанн Златоуст, что имеется в виду, что сам же закон ветхозаветный поверх апостола Павла в то состояние, при котором отказался от закона ветхозаветного, потому что понял его невыполнимость. То есть, как бы этот закон сам по себе показал свою несостоятельность, и требовалось нечто большее, чем просто закон. Другие же — Ефрем Сирин, например — говорили о том, что именно закон Христов новый отменил закон ветхозаветный. Но в любом случае надо понимать, что закон как некий свод предписаний, как то, что человеку дает какие-то рецепты жизненных ситуаций, на самом деле не объясняет всех сложностей духовной жизни. И как раз Христос пришел не для того, чтобы дать более совершенное учение, но именно Он распялся для того, чтобы новые отношения были между Богом и человеком, и именно крест и является той уникальной реальностью, которая изменяет эти взаимоотношения.

М. Борисова

— Обратимся теперь к отрывку из Евангелия от Марка, из VIII главы. И начало этого отрывка — 34-й стих VIII главы, и заканчивается это 1-м стихом IX главы. Ну это очень хорошо известное, очень часто цитируемое место евангельское, известное, пожалуй, каждому православному верующему, независимо от того, насколько часто он посещает храм. В этом отрывке есть слова, которые мы все знаем: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» Почему это самая часто цитируемая и самое невыполнимая в реальной жизни заповедь?

Протоиерей Д. Крюков

— Потому что все евангельское благовестие нам дается «на вырост». Действительно, наш идеал — это Христос. Но на самом деле Христос — и наш идеал, и норма жизни, получается. И до этой нормы дорастать очень сложно и непросто, но это не значит, что к ней не надо стремиться. Так вот, действительно, мы в нашей жизни ставим какие-то перед собой задачи, которые затмевают для нас дело спасения. И мы часто приобретаем... ну, кто-то приобретает жизненные блага, кто-то приобретает душевные блага, интеллектуальные блага, кто-то, может быть даже, стремится приобретать духовные блага. Но при этом при всем не всегда, а часто очень даже что-то совсем не так, человек забывает о том, что он должен в первую очередь заботиться о своей душе.

Я еще позволю себе вернуться к Апостольскому посланию, которое сегодня даже мы с вами упоминали. Апостол Павел говорит потрясающие слова — лично меня они очень греют: что «я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос». Вот это на самом деле норма христианского мироощущения — что «во мне живет Христос». Мы-то часто ставим наши взаимоотношения с Богом по такому принципу, что я — здесь и сейчас, а Бог где-то далеко, и нам надо какие-то взаимоотношения между собой выстроить. Вы посмотрите, у апостола Павла эта дистанция настолько сократилась — до того, что он говорит, что нету ее, «Христос во мне, и уже не я живу — живет во мне Христос».

М. Борисова

— Обратимся теперь к тем чтениям, которые посвящены непосредственно 15-му воскресению после Пятидесятницы. И начинаются они с отрывка из Второго послания апостола Павла коринфянам, с IV главы, стихи с 6-го по 15-й, где есть очень красочное описание тоже ощущения христианина, сформулированное апостолом Павлом, исходя из собственного, по-видимому, опыта, из собственных эмоций. И потрясающие тоже есть слова: «Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам». И вот это то, что всегда... Ну как... Когда читаешь жития святых, всегда поражает то, насколько они чувствовали, что вот это... все, что они делают, это не они. Я не знаю живых людей, даже самых замечательных, у которых так или иначе не присутствовала бы нотка тщеславия — пускай никогда не произносимого, но внутри себя... Ну как... ну как себя не похвалить? Ну сделал что-то хорошее — ну молодец же, ну как? (Смеется.) А вот что должно, какая метаморфоза должна в нас, по идее, произойти, чтобы это ушло?

Протоиерей Д. Крюков

— Вот к этому мы и стремимся всю свою жизнь. И надо сказать, что действительно путь христианина это дистанция. Приняв Христа как за свою путеводную звезду, это еще не значит, что ты здесь и сейчас уже стал идеальным христианином и святым до кончиков ногтей, что называется, а действительно, это тот путь, который надо пройти на протяжении всей своей жизни, и дай Бог нам когда-нибудь именно к этому состоянию приблизиться. Ну каков... и каково это состояние, какой идеал? Именно ощутить себя просто лишь некоей формой, в которую Христос всего Себя отдал и в которой Он присутствует, о том, о чем мы уже только что говорили. Действительно, красивый образ, что мы — глиняные сосуды. Не золотые, не серебряные, не фарфоровые, не какие-либо другие — глиняные, то есть самые-самые обычные. Вообще, глиняный сосуд — он самый презренный и даже не обязательно для пищи используемый. Но вот именно в таком глиняном сосуде находится величайшая святыня — сам Бог, Который этот глиняный сосуд, на самом деле, делает намного более ценным, чем даже все самые изысканные амфоры и драгоценные какие-то сосуды иные. И вот дальше апостол Павел в этом же Послании говорит о том, что «непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, так что смерть действует в нас, а жизнь — в вас». То есть, до этого он уже говорил о том, что жизнь христианина, его жизнь, его пример — это постоянное как бы попирание себя, смирение с тем, что все жизненные обстоятельства его ну как бы должны были бы уничтожить, но, тем не менее, через то, что Бог ему помогает и проявляется, это самая слава. Смерть действует в нас, а жизнь — в вас. То есть, смерть через какие-то вот эти жизненные обстоятельства, которые... через болезни, через опасности, жизненное неустройство, как бы пытается все время отнять жизнь у апостола, но он это делает для того, чтобы жизнь жительствовала в его любимых чадах.

М. Борисова

— Ну, и теперь обратимся к отрывку из Евангелия от Матфея, это XXI глава, стихи с 35-го по 46-й. Тоже очень известный нам отрывок, где законник спрашивает Иисуса: «Учитель, какая наибольшая заповедь в Законе?», и Иисус сказал ему: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего как самого себя». И вот... ну понятно, что на эту тему очень много толкований, очень много сказано, очень много написано, но я помню, как меня потрясла мысль из проповеди покойного протоиерея Вячеслава Резникова — он сказал: «Вот задача не в том, чтобы выполнить те или иные заповеди, но чтобы любовь была сердцевиной всякого дела». Это так же невыполнимо, как все, о чем мы говорили до этого. Но, с одной стороны, как просто, и, в то же время, как невозможно!

Протоиерей Д. Крюков

— Угу. Как раз отец Вячеслав, которого я тоже очень люблю и уважаю, и много для нашей семьи сделавший, ныне покойный, как раз приводил примеры очень красноречивые. Как раз на примерах, наверное, лучше всего и продемонстрировать, насколько это неформально, нелинейно. Он говорил о том, что сами дела порой могут выглядеть очень противоречиво. Сказано: «Чти отца и мать», а преподобный Феодосий Печерский ушел в монастырь вопреки запрету своей матери. Напротив, мы знаем, что преподобный Сергий, наоборот, дождался, когда его родители уже умрут, для того, чтобы принять монашеский постриг. И это оба святые. Сказано: «Кто любит отца и мать более, нежели Меня, недостоин Меня», а Иоанн Златоуст по просьбе матери так же, как преподобный Сергий, медлил оставлять семью и сделал это только после ее кончины. Алексей, человек Божий, после свадьбы ушел от молодой жены, хотя нельзя оставлять мужу жены. А, наоборот, епископу предписывать не оставлять своей паствы, которая тоже является, как паства с епископом, как некое брачное отношение... Святой Павлин Ноланский надолго бросил вверенных ему Богом людей и продал себя в рабство, чтобы освободить всего лишь одного человека. Ну, и так далее. То есть, примеров можно привести много. Просто нам проще, чтобы у нас были какие-то определенные схемы и определенные алгоритмы, по которым мы должны действовать. Но все-таки наша христианская жизнь заключается не в том, чтобы как-то правильно поступать, а именно поступать по совести. Правила могут заглушить голос совести. И мы можем так, подобно фарисеям, сказать: «Ну мы все выполнили, что от нас требовалось», но совесть нам обязательно скажет, где мы поступили по голосу Бога, а где вопреки Ему.

М. Борисова

— И все-таки и отец Вячеслав подчеркивал, и ссылался на апостола Павла: «Всегда поступающий по любви идет по жизни, как по острию меча. Потому что сказано: «Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены, мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся, мы гонимы, но не оставлены, низлагаемы, но не погибаем, всегда носим в теле мертвенность Господа Иисуса Христа, чтобы в жизни... чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертельной плоти нашей».

Протоиерей Д. Крюков

— Цитируете вы апостола Павла. Да, совершенно верно.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной в студии настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков. И мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели.

На следующей неделе у нас есть повод подумать об очень важной для нас всех теме — это о том, кто такие наши учители, святители. Потому что у нас целый букет воспоминаний о великолепных российских православных святителях. Это память святителя Димитрия, митрополита Ростовского, 4 октября, святителя Иннокентии, митрополита Московского, апостола Сибири и Аляски, 6 октября, и преподобного Сергия Радонежского 8 октября. И все они — наши учители до сих пор. Вот что такое, собственно говоря, святитель, он же учитель? Это актуально, поскольку, в общем, только начался новый учебный год — месяц назад, все мы по старой памяти чувствуем себя немножко как бы в школе. А в школе жизни, как известно, нет каникул.

Протоиерей Д. Крюков

— (Смеется.) Да.

М. Борисова

— Вот Димитрий Ростовский — он просто создатель учебника, на котором православные русские люди несколько веков учились всему, включая грамоту. Это «Четьи минеи» многотомные, которые много-много-много лет были главной, основной настольной книгой всех сословий русских людей. Но прежде, чем он эти минеи написал, у него был достаточный такой собственный период ученичества, потому что, собственно, он был тем человеком, который попал на слом, перехода Киевской митрополии из юрисдикции константинопольского патриарха в юрисдикцию московского патриарха. И вот на этом сломе и сломалась его... ну, «сломалась» в хорошем смысле, изменилась, круто изменилась его собственная судьба, судьба монаха и учителя.

Протоиерей Д. Крюков

— Да, совершенно верно. Нам кажется, что допетровская Русь — это Русь несколько как бы монолитная, На самом деле, это совсем не так. И Димитрий Ростовский — это действительно святой, которого читали... где только не читали — и в тюрьмах, и по этому поводу Достоевский вспоминал, как преступники слушали рассказы из «Житий святых» Димитрия Ростовского, и сокрушались, и плакали, и во всех крестьянских грамотных домах, и в купеческих, и в дворянских. Димитрий Ростовский — действительно человек удивительный, и человек, в котором сказалось образование его. А он знал иностранные языки, он знал латинский язык, он, когда писал свои жития святых, пользовался многими источниками историческими — католическими, безусловно, православными. «Четьи минеи» митрополита Макария... Все это он составлял, компилировал, редактировал. В конце концов, этот замечательный и очень важный для русской культуры труд из-под его пера вышел. И он к этому относился как к своему собственному делу — настолько, что даже попросил, чтобы, когда его погребали, в его гроб положили его рукописи. То есть, они там вот с ним вместе как бы и остались. Он считал, что это его главное дело, его главное облачение, так скажем. Сам он был при этом человеком, подлинно христианским епископом, для которого самое главное дело было именно просвещение. И еще особо стоит напомнить, что в это время интеллектуальная работа, которая так явилась на его примере, была воспринята не как просто какая-то дополнительная сторона жизни человека, но как непосредственное проявление премудрости Божией. То есть, премудрость Божия — это и сверхъестественное откровение, и те интеллектуальные способности, которые человек из себя являет.

М. Борисова

— Ну, вообще на самом деле очень знаменательно, что он стал первым канонизированным святым в синодальный период Русской Православной церкви. То есть, это какой-то новый этап русской православной святости.

Протоиерей Д. Крюков

— Да, совершенно верно. Вот как раз его святость не была ни для кого секретом, поэтому так быстро это все и произошло. Его труд, его облик, его жизнь — она просто была у всех на слуху, и 20 лет — это совсем не много. И, соответственно, его прославление именно поэтому так скоро и последовало.

М. Борисова

— Но мы будем на этой неделе вспоминать еще одного вполне очевидного для всех святого человека, но там просто он прожил такую жизнь, что сразу просится сериал. Потому что это экшн, это фикшн, это все, что угодно. Помимо духовного наполнения, это еще такой очень насыщенный приключенческий жанр. В общем, если так отключиться от картинки, которая все время мелькает перед нашим сознанием, представить себе, что это 1823 год, Россия, где нет еще железных дорог толком...

Протоиерей Д. Крюков

— Вообще дороги весьма и весьма...

М. Борисова

— Да. И вот Иркутск, Иркутская епархия. Владыка получает предписание из Петербурга отправить миссию на Алеутские острова. Понятное дело, что желающих найти невозможно, потому что это какой-то ад. Представить, где эти Алеутские острова, как туда добираться... Единственный человек — отец Иоанн Вениаминов, тогда еще белый священник, у которого семья, у которого... Ему, вообще-то, 26 лет, он молодой совсем. И семья там, и дети, и престарелые родители. И он говорит, что он отправится. И вот вместе с матерью, с женой, с годовалым сыном, с братом он отправляется в это путешествие, совершенно немыслимое, потому что это нужно на барже по Лене до Якутска, потом тысячу верст через какие-то горы, леса, болота, и там, как в сказке, до Охотска. И уже оттуда морем вот на эти острова. Это уму непостижимо, если учитывать, что человек обременен семьей, и это не XXI век, когда все очень трудно, когда вот элементарно помыться и накормить ребенка — это уже целая история.

Протоиерей Д. Крюков

— ...задача на полдня. И меня особенно удивляет то, что его семья его поддерживает. Мне кажется, что это тоже те моменты, на которые мы не обращаем внимания... Возможно, представляется, что «мужик сказал — все должны были послушно ответить, что так оно и будет», но все-таки в христианских семьях есть единодушие и единомыслие, тогда, когда все друг друга поддерживают. И вот эта большая семья отправляется для того, чтобы проповедовать христианство еще совершенно дремучим народам.

М. Борисова

— Так и прежде, чем проповедовать, надо еще там быт наладить. Ведь как будешь проповедовать? Ну, пришел — и что? Как ты найдешь общий язык с людьми, на котором... Ты не знаешь их языка, ты не знаешь их обычаев, ты для них вообще марсианин. Поэтому там все началось с очень простых вещей, когда учили местных срубы класть такие, как в Сибири, учили болезни лечить. Учили вообще... Просто учили жить с возможной передачей тех благ цивилизации, которые тогда можно было принести тем людям, у которых этого не было совсем уж. Потом начался разговор, и разговор такой успешный, что он, практически, на том острове, на котором он оказался вначале, он крестил всех.

Протоиерей Д. Крюков

— Так в том-то все и дело. Мы как раз сегодня начали именно с евангельских, апостольских отрывков, где говорят, что главное — это любовь. И мы можем сколько угодно проповедовать какие-то формальные догматические истины, но если они не будут подкрепляться нашими чувствами, это будет медь звенящая и кимвал звучащий. Но когда отец Иоанн Вениаминов приехал к этим народам, то он сказал, что он хочет им помочь реально. Не только формально научить их чему-то, но, главное, сделать, чтобы их жизнь была более простой, счастливой, тем самым растопив их сердце.

М. Борисова

— Но ведь для того, чтобы их учить, надо было самому постоянно учиться. Ведь это новые языки, новые диалекты, для которых он, как Кирилл и Мефодий, придумывал письменность, для которых он писал учебники. И это постоянно, при том, что нужно еще в семье как-то собственной заниматься. Там дети начали рождаться. В общем, это труд, который сейчас я... Я, честно, сколько ни читала о нем, сколько ни восхищалась этим человеком, я не могу себе представить, что он... как это все было. Я просто отказываюсь понимать. То есть, это такое свидетельство явной Божественной помощи, потому что человеку невозможно это вынести. Это просто никак... Там сотнями человек... сотнями он крестил людей, с одного острова на другой. На одном принимали его благосклонно, на другом его принимали в штыки, он учил их прививать оспу — чего только он ни делал, пока он проповедовал Евангелие. В результате перевели его, как мы бы сейчас сказали, наверное, в областной центр, это на остров Ситка в Новоархангельск. Тогда там был административный центр русских владений в Северной Америке (тогда еще была Северная Америка непроданная)... (Смеется.) И, в общем, эта миссия, продолжавшаяся много-много-много лет...

Протоиерей Д. Крюков

— И у многих народов. То есть, он ведь алеутов, колошей, потом якутов, и, наверняка, еще какие-то другие народы были.

М. Борисова

— Ну якутов — это уже после того, как его вызвали в Петербург, после того, как у него скончалась супруга. И тоже удивительно — он же не мог принять монашество, поскольку он был белым священником. И тут происходит то, что совершенно невероятно — его уговаривают принять монашество и епископский сан, и что тогда... представить себе эту бюрократию, много раз описанную в классической русской литературе... И все-таки берут на содержание его детей.

Протоиерей Д. Крюков

— Да. И это дает ему основания уже о них не печься как бы, не переживать, и он посвящает полностью себя именно архиерейскому служению...

М. Борисова

— И вот тогда была Якутия, и вот тогда... Сейчас, если читать соцсети людей, которые служат в Якутской епархии, все это ужасно интересно читать, но сейчас понимаешь, что при нынешних возможностях технических, при возможностях всяких снегоходов каких-то, вездеходов, других средств связи, там, не знаю, вертолетов, все равно это чрезвычайно тяжело, трудно добираться. Представить себе в середине XIX века, когда ничего этого нету и связи никакой нету, и вот в этих чудовищных условиях уже в годах человек, уже, в общем-то, не очень здоровый, практически не вылезает из этой своей кибитки, постоянно ездит по епархии. Он все время, ну, как сейчас сказали бы, рулит процессом. Потому что невозможно перепоручить все это, и за этим не... Это еще не только контроль — мне кажется, тут еще настолько его живое дело... Вот ну как — сердце болит, как о собственной семье. Нет, надо поехать, посмотреть, как у них там дела. А может быть, надо что-то сделать, надо чем-то помочь.

Протоиерей Д. Крюков

— Ну я бы еще обратил внимание вот на какой очень важный момент. Действительно, у нас есть в истории нашей Русской церкви много примеров, когда проповедь миссии была успешна благодаря тому, что сами проповедники относились с большим уважением к тем, кому они проповедовали, к их культуре, к их обычаям, к их образу жизни. И именно это уважение, расположение, открытое сердце и открывало сердца людей тех, которые к ним обращались. Это особенно важно нам сейчас помнить, потому что для нас кажется, что миссионерство — это обязательно доказать и убедить. На самом деле, эта вот убедительность веры Христовой сочетается именно с некоей такой деликатностью, с неким очень важным качеством, проявляющимся действительно в уважении, о котором мы очень и очень часто забываем. Считая, что мы проповедуем Христа, мы забываем о том, что Христос — это любовь.

М. Борисова

— Ну, и нельзя не вспомнить еще одного великого учителя нас всех — преподобного Сергия Радонежского...

Протоиерей Д. Крюков

— ...несмотря на то, что от нег как бы не осталось ни одного письменного источника, но, тем не менее, очень много он повлиял именно как учитель церковный, через своих учеников.

М. Борисова

— Ну, и через учеников учеников, которые уже могли писать, могли спорить, могли спорить на соборах.

Протоиерей Д. Крюков

— Да.

М. Борисова

— Но все равно вот эта школа преподобного Сергия... И даже сейчас, когда приезжаешь в Лавру, ощущаешь себя немножко семинаристом.

Протоиерей Д. Крюков

— (Смеется.)

М. Борисова

— Хотя, вроде как, и не по чину... (Смеется.)

Протоиерей Д. Крюков

— (Смеется.) И не там учились даже.

М. Борисова

— И не там учились. В эфире радио «Вера» программа «Седмица», в студии Марина Борисова и наш гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков. Мы ненадолго прервемся, вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире программа «Седмица», в студии Марина Борисова и наш гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков. И, как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. На этой неделе мы будем вспоминать очень таких ярких святых, выделяющихся из общего ряда, я бы так сказала. Святые вообще выделяются из всех родов, а эти выделяются даже из ряда святых, на мой взгляд. Это блаженная Параскева Дивеевская — ее память 5 октября, и память прославления апостола и евангелиста Иоанна Богослова 9 октября. Вот мне очень хочется рассказать нашим радиослушателям про Параскеву Дивеевскую, Христа ради юродивую, которая больше известна в литературе, посвященной Сарову и Дивеево, как Паша Саровская. Это удивительная совершенно женщина, которая прожила 120 лет...

Протоиерей Д. Крюков

— ...удивительно.

М. Борисова

— Вот представьте себе — 120 лет, причем, это не в каких-то замечательных условиях с врачами, прививками, фитнес-клубами, отдыхом на море или в горах, а это — сейчас представить — чудовищная жизнь с физически невыносимыми испытаниями первой половины, да, в общем-то, наверное, и в зрелых годах. Когда она уже подвизалась, ей тоже пришлось пострадать, так же, как и преподобному Серафиму, в том же самом лесу.

Протоиерей Д. Крюков

— Да, да.

М. Борисова

— А начиналось-то все... Ну, она родилась при крепостном праве. Вот крепостная девка. И что хорошего, что называется? Мы Некрасова в школе все проходили. «Кому на Руси жить хорошо?» Уж явно не крепостной девке.

Протоиерей Д. Крюков

— И уж ей-то как раз досталось ой-ей-ей сколько — именно от ее хозяев. Потому что по ее житию нам известно, что... Ну, надо сказать, что она все-таки была экономкой...

М. Борисова

— Экономкой она была, когда уже овдовела. А до этого она по полной программе все, что Некрасов описывал про русскую женщину, вот вкусила с младых ногтей, что называется. И семейную жизнь, и барщину, и все на свете.

Протоиерей Д. Крюков

— Да. И ее хозяева были — ну, к сожалению, надо сказать, что и такие тоже встречались в нашей истории люди — людьми далеко не благочестивыми, которые, в общем... ну, не то, что прямо очевидно, то есть, но то, как они с ней поступили, говорит о многом. Однажды у хозяев пропало два холста, и стали с пристрастием розыск проводить, в том числе солдатами, и добивались признания так, что аж уши вырвали. Ну, представляем, что за методы были таковые. Через какое-то время холсты нашлись.

М. Борисова

— Как всегда бывает.

Протоиерей Д. Крюков

— Да, как это всегда бывает. Ну, Параскева, Паша от таких хозяев сбежала.

М. Борисова

— Надо сказать, что перед этим она все-таки у них 15 лет жила, пока была замужем. То есть, это, как видно, была просто последняя капля.

Протоиерей Д. Крюков

— Да, судя по всему, так и было. И вот она убежала в Киев, и там уже вот нашли — она пошла на богомолье, ее вернули, естественно, наказали. Но она все равно сбежала. И потом опять возвращали, каждый раз наказывали. И, в конце концов, она уже была настолько как бы непригодна для употребления в этом семействе, что ее просто оттуда выгнали, и она в чем была, в том и пошла скитаться по окрестным лесам.

М. Борисова

— Ну вообще нужно себе представить, что такое в те времена остаться вообще без ничего. Ну вот так вот — просто выгнали в чем была на улицу, и иди, кормись, как знаешь. Ни хозяйства, ни дома, ничего. Вот выбор такой — выбор, который... По-видимому, она его провоцировала своим поведением, потому что хозяева — они на то и хозяева, у них там каждая, как у Плюшкина, каждая веревочка в хозяйстве сгодится. Если уж они за полной ненадобностью ее после всех лет, пока она у них служила, выгнали, значит, она уже сама приняла для себя решение и, наверное, благословение получила уже к тому времени.

Протоиерей Д. Крюков

— Ну да, она приняла тайный постриг с именем Параскева и, главное, получила благословение на подвиг юродства. Это же на самом деле тоже... Наши слушатели должны отдавать себе отчет, что подвиг юродства — это именно подвиг, это не какие-то особенности психологического и физиологического развития.

М. Борисова

— Ну мы можем сослаться на того же преподобного Серафима Саровского, который писал, что истинных блаженных и Христа ради юродивых бывает мало. Большинство из них — бродящие по России, взявшие самопроизвольно на себя этот великий и тяжкий подвиг порочные люди, руководимые врагом человечества, но истинные блаженные узнаются по не объяснимой на словах чистоте и святости взора, проникающего в сердце человека, по образу их жизни и, в особенности, по неподражаемости речи, которая у всех одна.

Протоиерей Д. Крюков

— Да. Надо еще понимать, что таким образом эти святые люди специально изображают из себя объект для посмешек, для насмешек. То есть, они сознательно, а не по природе, делают из себя дурачков, именно ожидая и благодаря Бога за это, что над ними начнут смеяться, издеваться, как-то притеснять, выгонять, и так далее, и тому подобное. То есть, люди, которые специально, по слову апостола Павла, сделали себя сором в глазах человека.

М. Борисова

— Ну, и потом 30 лет в лесу...

Протоиерей Д. Крюков

— Да... Я себе представить это не могу. Для нас 30 лет — это, конечно, не знаю... это полжизни...

М. Борисова

— Ну да.

Протоиерей Д. Крюков

— ...треть жизни... Не знаю, у кого сколько. Но это действительно много. Правда, она прожила 120 лет.

М. Борисова

— Ну вот потому, наверное, и прожила. Но я не знаю... Еще ее избили там до полусмерти. Она потом полтора года болела, и, в общем, так, в общем, совсем-то и не оправилась. Если говорить, здоровой, по крайней мере, окончательно она так никогда и не стала. Хотя после этого еще 31 год прожила в монастыре.

Протоиерей Д. Крюков

— В Дивеевском монастыре, да. Именно там ее узнали, там к ней стали обращаться люди, опять же, всех сословий и, в том числе, даже император, святой император Николай II там ее посетил.

М. Борисова

— Ну как раз когда было прославление преподобного Серафима, когда весь двор во главе с императорской семьей приехал, вот тогда они и познакомились.

Протоиерей Д. Крюков

— И сказала-то она вещи царю весьма и весьма для него печальные. Она предсказала ему все, что произойдет в скором времени с ним и со страной.

М. Борисова

— Но, правда, она одну хорошую ему новость сказала — что наследник-то у него все-таки родится.

Протоиерей Д. Крюков

— Да. Ну, опять же, наследник родится, но его судьба будет весьма трагичной.

М. Борисова

— Ну, в общем, это... Как относиться, знаете, когда что-то предрекают, за что хватается ваше сознание? Прежде всего, за позитив.

Протоиерей Д. Крюков

— (Смеется.) Может быть. Ну, может быть...

М. Борисова

— Вот. И надо сказать, что не была это такая житийная кончина. Тяжело болела, умирала тяжело. Хотя 120 лет, конечно, такой возраст преклонный, что трудно сказать, что человек в этом возрасте может так вот заснуть и не проснуться просто.

Протоиерей Д. Крюков

— Ну да. Трудно себе представить такое, да.

М. Борисова

— А вот еще один выбивающийся из общего ряда святых святой. Я помню себя до христианской эпохи своей... (Смеется.) ...в такой абсолютно атеистической юношеской моей среде, еще в школьные годы. Я знала, что есть такой Иоанн Богослов — по одной простой причине: очень любила Марину Цветаеву. Ну, естественно: «Красною кистью рябина зажглась, падали листья — я родилась. Спорили сотни колоколов, день был субботний — Иоанн Богослов». Так что я была в курсе, что Иоанн Богослов существует.

Протоиерей Д. Крюков

— Что он родился... то есть, вернее, что его празднуют...

М. Борисова

— ...память — 9 октября. Вот. А уж когда я пришла в Церковь, когда я приняла крещение, начала читать Евангелие, вот упираешься в выбивающееся из общего ряда Евангелий Евангелие от Иоанна. С первого слова — оно другое.

Протоиерей Д. Крюков

— Оно именно богословское. В том-то и разница между синоптическими Евангелиями, которые все как бы смотрят в одну сторону (отсюда и название — синопсис) — на события евангельской истории. Иоанн Богослов написал то, что как бы с другой совершенно стороны, раскрыть смысл того, что происходило во время земной жизни Спасителя. Но не только Евангелие его является для нас достоянием, а у него еще и три Послания и Откровение его имени или, как его называют, Апокалипсис, в котором тоже весьма и весьма значимые страницы нашего Священного Писания.

Обратим внимание на то, что Иоанна называют именно Богослов. То есть, именно богословская мысль... Это, можно сказать, первая богословская мысль в христианской традиции, которая раскрылась таким ярким образом. «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», — это прóлог... или пролóг Евангелия от Иоанна, в котором говорится о том, что Христос, о Котором дальше будет повествовать, это не просто некий исторический персонаж — это над-исторический... над-историческая личность, которая была всегда, «была в недре отчем», и этот Бог — Слово.

М. Борисова

— Но почему я еще говорю об Иоанне Богослове как об уникальном святом? Ну посмотрите, большинство апостолов приняло мученический венец. Он дожил до глубокой, столетней старости. Он единственный апостол, которого называют «апостолом любви», хотя все они говорили об одном и том же, они были свидетелями Христова служения, они слушали Его проповеди, они были Его учениками, они проповедовали любовь. Но один из всех апостолов остался в памяти всех будущих христиан с именем апостола любви.

Протоиерей Д. Крюков

— Действительно, именно апостол Иоанна как бы сформулировал эту христианскую максиму, что Бог есть Любовь. Это буквально цитата из его творений Священного Писания, которые связаны с его именем. И это очень необычно, потому что Бога представляют в разных традициях по-разному. Его представляют как справедливость, как силу, как какие-то сверхъестественные способности. Но вот именно любовь, сказать о том, что Бог есть любовь, это действительно некое откровение, и это то, что переворачивает, на самом деле, наши внутренние изначально стереотипические представления о Боге как о некоей сущности, которая находится где-то далеко и обладает неограниченной властью.

М. Борисова

— Смотрите, по сути ведь, он говорит ровно то, о чем говорил апостол Павел в том Послании, которое мы в начале нашей передачи обсуждали. Он же говорит: «И пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем». То есть, собственно, для того, чтобы впустить в себя Бога, достаточно просто пребывать в любви.

Протоиерей Д. Крюков

— Да. Хотя как это сложно! Потому что любовь — это не просто когда тебе что-то нравится. Очень часто заменяем любовь словом «нравится», к чему у тебя есть какой-то интерес, какое-то движение. Любовь — это самоотдача, это то, что противоположно эгоизму. Это настоящая, подлинная любовь. И вот христианин призван к тому, чтобы вот этой высокой любви служить, потому что Бог есть любовь, и в себе как бы ее культивировать — и своими силами, и призыванием того, чтобы Бог в тебя вошел и в тебе любил.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица», и со мной в студии наш гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков. И мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели.

Завершается эта неделя памятью удивительного нашего святого — патриарха Тихона. Прославление его было в 1989 году. Память этого события — 9 октября. Мне кажется, что о нем очень много говорится, и это замечательно, что мы его помним, помним его жизнь и помним его мучительные хождения по мукам во времена его патриаршества. Мне кажется, есть очень важный аспект его личности и его жизненного примера для нас, на котором мы нечасто останавливаемся. Вот мне кажется, вся жизнь и все служение патриарха Тихона после того, как он стал патриархом, можно свести к формуле «сила Божья в немощи совершается».

Протоиерей Д. Крюков

— Согласен, да.

М. Борисова

— То есть, начиная с самого избрания на Соборе. Потому что если вот просто почитать исторические какие-то воспоминания, даже не какие-то более глубокие источники, ну, живые человеческие зарисовки, взять другого претендента на патриарший престол — владыку Антония Храповицкого...

Протоиерей Д. Крюков

— ...да, который был, безусловно, очень достойным кандидатом, эрудитом, харизматической личностью, который много сделал для Церкви и потом возглавил ее в эпоху уже зарубежного периода. Но, тем не менее, не он оказался патриархом...

М. Борисова

— ...по жребию...

Протоиерей Д. Крюков

— ...да, по жребию. Был кинут жребий с несколькими кандидатами, и по жребию досталось это место почетное, но столь трудное, в общем-то, малоизвестному Тихону.

М. Борисова

— Ну он малоизвестный, не очень известный был в России просто потому, что очень много времени провел в Америке. Служение его, в основном, было там миссионерское. И, конечно, когда на него свалилось все, что свалилось в 1918 году, а что он мог? Что он мог противопоставить ситуации, когда даже не столько еще тогда власть целенаправленно пошла на какие-то притеснения, гонения, уничтожения, а настолько расхристанный народ вот в эту смуту, в это... его так долго разбалтывали, и он настолько уже потерял всяческие ориентиры, что в 1917-то году и в начале 1918-го церкви громили люди без всякого приказа — те самые, которые в эти церкви ходили на протяжении поколений. И они же выгоняли священников, они же кощунствовали — просто от полной расхристанности колоссальных человеческих масс.

Протоиерей Д. Крюков

— Это какое-то просто опьянение было, судя по всему, когда просто голову снесло, что называется, и люди опьянели от сознания своей безнаказанности, от тех новых якобы свобод, которые они получают. И то, что сейчас можно сказать, выплескивали свой негатив. Но все это было страшно действительно, потому что священников — просто над ними издевались...

М. Борисова

— Без всякой причины и даже без всякого приказа. Просто вот как в каком-то озверении всеобщем.

Протоиерей Д. Крюков

— Понятно, что бывали, наверняка, среди нас священнослужители далеко не идеальные, нго ведь подвергались уничтожению люди достойнейшие. И это никак не объяснимо, кроме как какой-то инфернальной силой, которая руководила этими людьми.

М. Борисова

— Ну а потом начались просто вполне целенаправленные, инспирированные властью, входящие в такую общую политику...

Протоиерей Д. Крюков

— ...технологии.

М. Борисова

— ...технологии, да, уничтожения... разделения Церкви, уничтожения Церкви. Ну и настолько важным было убрать из сознания верующих патриарха. Ведь, собственно, все усилия власти до начала 20-х годов — это дискредитация патриарха как такового. И главное — лишить его сана, его куда-нибудь запереть, лишить его возможности общаться. Парадокс ситуации был в том, что когда все это началось и когда появилась обновленческая Церковь, и, в общем, тоже в достаточной степени потерявшее ориентир священство... очень многие уклонились и ушли в обновленцы, но как только появился из тюрьмы, вышел уже оплеванный там, оболганный, дискредитированный, казалось бы, патриарх Тихон, они все стали возвращаться.

Протоиерей Д. Крюков

— Нам нашим слушателям надо напомнить, что патриарх Тихон был именно народным избранником. То есть, Собор избирал патриарха, первого патриарха после длительного периода отсутствия Патриарха на этом месте. Это был общенародный выбор, и поэтому для советских властей было важно этот общенародный выбор... Они боялись, что если они его... как бы не будут с этим считаться, то волнения внутренние могут быть очень сильными.

М. Борисова

— Его все время вынуждали к каким-то компромиссам, которые должны были показать, что вот они какие все, попы. А получилось, что после того, как он, казалось бы, на компромисс пошел, из тюрьмы его выпустили, как раз в этот день хоронили почитаемого очень в народе московского священника — отца Алексея Мечева.

Протоиерей Д. Крюков

— И народ выпряг из его коляски лошадь и сам вез ее по улице.

М. Борисова

— Да, до места погребения, потому что патриарх поехал отдать последний долг батюшке. И вообще представить себе, что творилось в головах верующих людей, когда, ну, все ориентиры сметены, ну ничего нету, не за что зацепиться... И даже внутри Церкви — вот не было... Несколько сотен лет не было Патриарха. Появился Патриарх — его в тюрьму посадили. А тут какие-то обновленцы. Тут не пойми чего творится — то отбирают святыни, то Патриарх говорит, что надо целенаправленно отдавать в помощь голодающим, тут же приходят комиссары и начинают это насильственно отбирать, хотя никто как бы им и не противится. И весь этот вот какой-то фантастический клубок противоречий на головы людей, у которых и так вокруг гражданская война, есть нечего, где какие власти друг друга сменяют, куда деваться, где кормиться, куда приткнуться? Все это одномоментно происходит. Представить себе, за что люди могли уцепиться в этот момент...

Протоиерей Д. Крюков

— И, наверное, стоит обратить внимание на то, что Патриарх Тихон удивительным образом неполитическими методами, на самом деле, добивается... добивался своего авторитета. Это просто была сила его святости. Вот мы находимся в студии, поэтому если бы мы были в студии телевизионной, мы бы смогли вам показать многое. Но я думаю, что любой из нас может запросто найти портрет Патриарха Тихона и заглянуть в его глаза — вот эти глаза, которые очень о многом говорят, на самом деле. Это какие-то очень кроткие глаза, глаза действительно святого, в котором, с одной стороны, немощь, а с другой стороны — сила Божья, то, о чем мы как раз и сказали. Действительно, сила Божия в немощи свершается.

М. Борисова

— Главное, его все время пытались сделать фигурантом какого-то процесса. Потому что нужно было, чтобы его казнили, но казнили по приговору.

Протоиерей Д. Крюков

— Публично, да, так, чтобы об этом можно было в средствах массовой информации красочно написать.

М. Борисова

— А с другой стороны, те же чекисты... Вот чекист Тучков, который, собственно, курировал все, что относилось к Церкви, он Дзержинскому писал, что «в толпе замечается сильный подъем религиозного чувства, храмы переполнены как никогда, и Тихона уже считают мучеником». То есть, его побоялись казнить, потому что он в сознании людей православных уже был мучеником при жизни.

Протоиерей Д. Крюков

— А действительно, он и был мучеником, потому что мало того, что все аресты... На него же было несколько покушений. И убили его ближайшего помощника и секретаря, которого... он тяжело очень переживал эту потерю. При этом при всем лично для меня очень как бы дорого и близко как бы внутреннее устроение этого величайшего нашего подвижника. Мне очень ценно свидетельство о том, что когда он, уже перед своей смертью, лежал в больнице, в частной клинике, у него на прикроватной тумбочке лежали — как вы думаете, что? — «Записки охотника» Тургенева и Гончаров. То есть, это человек, который еще той высокой культуры, этим же питавшийся, при этом при всем в своей жизни мученической, тем не менее, все равно оставался именно таким — красивой личностью.

М. Борисова

— Мне кажется, для нашего времени есть очень важный урок. Вот представьте себе важного иерарха церковного, на которого с утра до вечера во всех тогда доступных средствах массовой информации льют грязь, ложь, все, что угодно, дискредитирующее. И при этом у него у самого нету никаких... Это не XXI век — нельзя открыть свой YouTube-канал, нельзя никаким образом ни в каких в соцсетях донести свою собственную точку зрения до кого бы то ни было. Что делает Патриарх Тихон? Он просто служит. Он ездит по московским церквям — открытым, закрытым... В открытых служит, в закрытых служит на паперти. И бесконечно разговаривает с людьми, которые к нему приходят. И все.

Протоиерей Д. Крюков

— Да. Не только в московских — он был даже у нас в Серпухове. И вот это, на самом деле, пример такой очень для нас вдохновляющий. Он говорит, на самом деле, казалось бы, о простом, но таком сложном: как много мы можем сделать не какими-то красивыми словами и даже не яркими поступками, а просто внутренней какой-то жизнью, которая так или иначе будет передаваться нашим окружающим, и от этого людям станет намного лучше и теплее. И многие сложности именно такого, даже планетарного масштаба все равно могут разбиться, казалось бы, о такие небольшие усилия.

М. Борисова

— Просто надо верить в силу Божью.

Протоиерей Д. Крюков

— Совершенно верно. Сила Божья в немощи совершается.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица», в студии были Марина Борисова и наш гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков. Слушайте нас каждую субботу. До свидания!

Протоиерей Д. Крюков

— До свидания!