Алексей Петрович Мельгунов, первый генерал-губернатор Ярославской губернии, жил так, что о нём слагали стихи. До наших дней дошли посвящённые ему строки неизвестного автора: «Был человечества отец, и друг, и брат. \ Невинно страждущих безмездный покровитель».
В 1777 году Екатерина Вторая назначила Мельгунова на генерал-губернаторство в Ярославль. Императрица лично дала ему наказ «привести губернию в должное благосостояние». Алексей Петрович сразу оценил масштабы и перспективы предстоящей работы. Губернская столица оказалась хаотично застроенным — преимущественно деревянными избами — глубоко провинциальным городком. Узкие, немощёные, поросшие травою улицы весной и осенью утопали в грязи. Из-за обилия деревянных строений в Ярославле часто случались пожары. Словом, глобальных изменений здесь требовало решительно всё. Но начать Мельгунов решил всё же не с мостовых. Одним из своих первых распоряжений новый наместник приказал доставить ему сведения о том, как обстоят в Ярославле дела с богадельнями, школами, нищими и сиротами. Внимательно изучив отчёты, Алексей Петрович начал строительство губернского Дома призрения ближнего. Настоящий дворец с домовым храмом в честь иконы Божьей Матери «Всех скорбящих радость» был возведён в 1786-м году на частные пожертвования. Немалые средства из личного капитала вложил в этот проект сам Мельгунов. Устав благотворительного заведения гласил: «...На правилах человеколюбия, к общему добру, из любви к ближнему, нуждающиеся, какого бы звания ни были, могут во всякое время явиться в Дом Призрения, где принимаемы будут немедленно». В Доме открылась больница, работала библиотека. Он стал настоящим благотворительным, культурным и духовным центром.
Алексей Петрович Мельгунов разработал план регулярной застройки, который очень быстро начал воплощаться в жизнь. На месте деревянных зданий появились каменные — добротные, красивые, долговечные. Многие из них украшают город и сегодня — например, здание Духовной семинарии, Городской думы и многие другие. Перепланировка центра Ярославля была по замыслу наместника проведена таким образом, что куда бы ни пошёл человек, всюду на его пути встречался храм. Отправной точкой градостроительной композиции стала церковь Илии Пророка XVII-го века. Теперь никто уже не мог назвать Ярославль провинциальным городком. Напротив, многие отмечали его сходство со столичными европейскими городами. Во время генерал-губернаторства Алексея Мельгунова в Ярославской губернии появились новые благоустроенные города — Борисоглебск, Мышкин, Пошехонье, Рыбинск.
Священник и краевед Иоанн Дмитриевич Троицкий, в середине XIX-го столетия так отозвался о трудах Мельгунова: «Можно вообразить, каких усилий стоило ему построить почти новый город!» Когда в 1888 году в Ярославле торжественно отмечалось столетие со дня кончины Алексея Петровича, у его могилы в Толгском монастыре собрались воспитанники Дома призрения ближнего, первые лица губернии и простые горожане. Звучали слова благодарности. И стихи: «Несчастным помогал, одушевлял вдовиц, \ Осиротелых он и юнош, и девиц \ Снабжал, благотворил, дав пищу и одежду, \ Всё наше составлял спокойство и надежду».
Все выпуски программы Жизнь как служение
Второе послание к Коринфянам святого апостола Павла
2 Кор., 190 зач., X, 7-18.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Многие современные люди ведут себя довольно самоуверенно. А как на самоуверенность смотрит христианство? Ответ интереснее, чем можно было бы ожидать, и даёт его апостол Павел в отрывке из 10-й главы 2-го послания к коринфянам, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 10.
7 На личность ли смотрите? Кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе суди, что, как он Христов, так и мы Христовы.
8 Ибо если бы я и более стал хвалиться нашею властью, которую Господь дал нам к созиданию, а не к расстройству вашему, то не остался бы в стыде.
9 Впрочем, да не покажется, что я устрашаю вас только посланиями.
10 Так как некто говорит: в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна,
11 такой пусть знает, что, каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично.
12 Ибо мы не смеем сопоставлять или сравнивать себя с теми, которые сами себя выставляют: они измеряют себя самими собою и сравнивают себя с собою неразумно.
13 А мы не без меры хвалиться будем, но по мере удела, какой назначил нам Бог в такую меру, чтобы достигнуть и до вас.
14 Ибо мы не напрягаем себя, как не достигшие до вас, потому что достигли и до вас благовествованием Христовым.
15 Мы не без меры хвалимся, не чужими трудами, но надеемся, с возрастанием веры вашей, с избытком увеличить в вас удел наш,
16 так чтобы и далее вас проповедовать Евангелие, а не хвалиться готовым в чужом уделе.
17 Хвалящийся хвались о Господе.
18 Ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь.
На одной из лекций меня как-то спросили, почему современные бизнес-тренеры настраивают человека на успех, а православие всё время говорит о грехах и человеческом несовершенстве. Чем можно объяснить такую разницу? Действительно, от первых очень часто можно услышать призывы повторять себе «я лучший», «я успешный», «у меня всё получится». От вторых зачастую слышишь слова о необходимости быть смиренным. С точки зрения обывательской, выигрывают очевидно первые, потому что картина, которую они рисуют явно более привлекательная.
Однако в сегодняшнем тексте из послания апостола Павла к Коринфянам нет ни бахвальства, ни отказа от какой бы то ни было собственной значимости. Напротив, есть взвешенная позиция, в которой всё оказывается на своих местах. Да и слово «смирение», которым обычно пугают, означает лишь осознание своих границ, своего места в мире, в отношениях с Богом и другими людьми.
Но прислушаемся к апостолу Павлу. Размышляя о том, насколько он как апостол подотчётен коринфской общине, он призывает не в меру требовательных общинников помнить о его статусе. Может показаться, что это совершенно не смиренно с стороны Павла... Но в том то и дело, что апостол прекрасно знает свою меру. Он действительно основал коринфскую общину и много преуспел в деле проповеди, но меру эту успеха определил для него Бог. Апостол осознаёт значимость своего труда, но понимает, что действовал с помощью Божией, и это понимание позволяет ему занять взвешенную позицию. Итогом его размышлений становится лаконичная и очень точная фраза: «хвалящийся, хвались о Господе», то есть помни, что при всех твоих усилиях и стараниях рядом с тобой всегда был Господь, поддерживающий, направляющий и определяющий меру пройденного тобой пути.
Слово «самоуверенность» воспринимается христианами как недальновидное и глупое. И дело не только в том, что сам по себе человек очень ограничен в своих ресурсах и возможностях, но в том, что в наивных попытках отстоять свою самость он отказывается от присутствия в его жизни Творца. Бог, конечно, никуда из жизни человека не уходит, потому что все мы как бы ни жили, живём благодаря Его любви, но кто-то впускает её в свою жизнь, а кто-то живёт ей вопреки.
Христианство начинается с того, что человек осознаёт: концентрируясь на себе, он ограничивает и обедняет свой мир и, напротив, открывая своё сердце ближнему и Богу, бесконечно свой мир обогащает.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
От мала до велика
О библейском происхождении выражения «От мала до велика» и его различных формах употребления.
Все выпуски программы Первоисточник
«Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей»
Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей.
Да никогда не вспыхнет в нём гнев на сильного, не зародится презрение к слабому. Посмотри, роса утренняя — всех слабее...
Да никогда не совьёт в сердце моём ненависть к ненавидящим меня. Да вспомню я о конце их и сохраню мир свой.
Милосердие открывает путь к сердцу всякой твари и несёт радость.
Немилосердие омрачает чело и несёт печаль одиночества.
Помилуй милостивого, Рука Пренежная, и открой ему тайну милости Твоей.
Богочеловек — чадо милости Отца и святости Духа. Весь мир — лишь притча о Нём. Могущественные светила небесные и мельчайшие капли озёрные, собою рассказывают о Нём. Всё небесное и земное, от пресильных Серафимов до мельчайшего комочка пыли, рассказывают притчу о Нём — прасущности и праисточнике своём.
Что такое твари на земле и во вселенной, если не притча о солнце?
Воистину, также и всё видимое, и невидимое, являет собой притчу о Богочеловеке. Сущность её проста, притч о ней множество бесконечное.
Друзья мои, как же рассказать мне вам о сути, если вы притч понимать не умеете?
О, если бы знали вы ту сладостную беспредельность и силу, когда проникаешь до сердца всех притч, туда, где они начинаются, и где кончаются. Туда, где язык немеет, и где всё сказано раз и навсегда!
Какими скучными становятся тогда все долгие и однообразные повествования, сочинённые людьми. Такую же скуку испытывает тот, кто привык слышать раскаты грома и созерцать сверкание молний, но вынужденный слушать рассказы о грозе.
Приими мя в Себя, Сыне Единородный, чтобы стать мне одно с Тобой, как когда-то до сотворения и падения.
Да закончится долгая и томительная притча моя о Тебе, хотя бы мгновением лицезрения Тебя. Да закончится самообман мой о том, что я — нечто рядом с Тобой, или нечто без Тебя.
Пресыщены уши мои притчами. Устали зеницы мои взирать на тщеславную пестроту одежд, Тебя лишь жаждут видеть они, Источник мой, сокрытый миром за пустыми притчами и пёстрыми одеждами.