Главная › Программы › Светлый вечер › Седмица

«28-е воскресенье по Пятидесятнице и церковные праздники следующей недели». Прот. Федор Бородин

о. Фёдор Бородин

В нашей студии был настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин.

Разговор шел о смыслах богослужения в ближайшее воскресенье, а также о памяти святых великомученицы Варвары, святителя Николая Мирликийского, святителя Амвросия Медиоланского и святителя Иоасафа Белгородского.

Ведущая: Марина Борисова

Марина Борисова:

— Добрый вечер, дорогие друзья, в эфире программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин.

Протоиерей Федор Бородин:

— Здравствуйте.

Марина Борисова:

— И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в 28 воскресенье после Пятидесятницы и на наступающей неделе. Ну и, как всегда, по воскресеньям мы стараемся понять смысл богослужения, исходя из тех отрывков из апостольских посланий и Евангелия, которые прозвучат завтра в храме за Божественной Литургией. Мы услышим отрывок из послания апостола Павла к Колосянам из первой главы стихи с 12 по 18. Абсолютно поэтический отрывок. Там просто такой вот поэтический гимн Христу. Но в нём есть выражения, которые, может быть, в силу изменения смыслов в нашей культурной традиции не всегда понимаются. И кроме этого, чтобы, мне кажется, понять, зачем апостолу Павлу педалировать, казалось бы, вполне понятные нам сегодня вещи, почему ему понадобилось так подробно писать колоссянам, что там было в Колоссах и какие ереси процветали в тот момент, когда он писал это послание. А отрывок начинается со слов: «благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете, избравшего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего», и дальше говорится о прощении грехов, о том, что «Сын Божий есть образ Бога невидимого, рождённый прежде всякой твари», и то, что «Глава Тела церкви» и «Начаток, Первенец из мертвых». Вот почему так важно для апостола Павла акцентировать эти понятия, и почему это так важно для нас сегодня?

Протоиерей Федор Бородин:

— Вообще слова апостола Павла прежде всего звучали в синагогах для евреев в рассеянии и для тех прозелитов, то есть принявших иудаизм, веру в единого истинного Бога, жителей городов, куда эти послания приходили. А это были люди, воспитанные совершенно в других традициях: и мыслительных, и философских, и с другим понятийным совершенно языком, одно и то же слово «бог», «боги» могло звучать совершенно по-разному в языческом мире и в мире монетеизма, и возникало очень много непонимания просто, просто очень много непонимания, которое потом уже после оформилось в то, что в истории церкви обычно называют различными толками, ересями гностицизма. Когда Христос воспринимался как один из посланников Божиих, один из ионов, одно из явлений Божества, и вот это такая как бы каша, как мы сейчас бы это могли назвать, богословская, которая была совершенно невыносима для слуха или для ума человека веры Ветхого Завета и веры Израиля. И апостол Павел поэтому говорит такие вещи, которые как бы опрокидывали, опровергали вот то непонимание, которое было в этой среде. Но ваш вопрос, Марина, прекрасный о том, чем это важно для нас сейчас, потому что тот контекст совершенно сейчас не актуален для нас. Мы уже две тысячи лет христиане из язычников, у нас совершенно другие проблемы, мне кажется, что в этом отрывке есть вещи, которые надо постоянно нам себе напоминать, потому что мы люди, которые обязательное покаяние христианское как святитель Игнатий Брянчанинов называет его фундамент духовной жизни, часто обращаем в полное разочарование в себе, в промысле Божьем, и даже в уныние, и даже в отчаяние. И вот для нас в этой ситуации важно очень прочитать, что мы благодарим Бога и Отца, Который призвал нас к участию в наследии святых, избавившего нас от власти тьмы, то есть от власти сатаны и его царства адского, введшего в Царство возлюбленного Сына Своего, в котором мы имеем искупление грехов, искупление кровью Его и прощение грехов, введшего в Царство возлюбленного Сына Своего. Прошедшее время совершенный вид. Мы введены в это Царство. Нам оно даровано. Мы избавлены от власти тьмы. Мы, если подпадаем под эту власть, то делаем это добровольно. Но мы имеем прощение грехов во Христе. Тогда, когда мы каемся, тогда, когда мы творим дела любви, тогда, когда мы изо всех сил стараемся поступать по заповедям христовым, мы прощены, и это было уже совершено Господом Иисусом Христом и через это прощение, через Его любовь, через Его крестную жертву мы вошли уже в это Царство, мы находимся в нем, и слова Христа: «Царство Божие внутри вас» вот с точки зрения послания колоссянам, они звучат по-другому и со значительно большей надеждой. И напоминать себе об этом надо, когда особенно мы, как люди, может быть, многие из нас, уже долгие годы живущие в церкви, когда мы все больше и больше в себе разочаровываемся, кто-то из нас начинает опускать руки и говорить: да ничего у меня не получается, да столько лет, да все одно и то же. Вот если ты Христа любишь, Христос любит тебя настолько, что ты уже в Его Царстве. Об этом забывать нельзя.

Марина Борисова:

— Обратимся теперь к отрывку из Евангелия от Луки, из 17 главы, стихи с 12 по 19. Я думаю, что этот эпизод большинству наших радиослушателей хорошо известен и памятен. Это рассказ о том, как в одном селении, входящего с учениками Спасителя встретили десять человек прокаженных и обратились к нему: «Иисус, Наставник, помилуй нас». И Он отослал их показаться священникам, и те по дороге очистились от проказы. Из десяти человек вернулся только один поблагодарить Христа за освобождение от недуга. И тогда Иисус сказал: «Не десять ли очистились, где же девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника». Дело в том, что вернувшийся был не иудеем, а самарянином. Мы неоднократно говорили о разнице между иудеями и самарянами, и для иудеев самаряне были действительно чужаки и абсолютно не принадлежащие к тому избранному Божьему народу, которым они считали себя. Вот в этом отрывке очень много смысловых акцентов. Мне кажется, надо на сегодня выбрать, может быть, самый актуальный,

Протоиерей Федор Бородин:

— Самый актуальный для каждого, наверное, свой. Я люблю очень этот отрывок. Мы перед поздней Божественной Литургией каждое воскресенье служим благодарственный молебен. Бога хочется благодарить больше и чаще. И читаем именно этот отрывок в нашем храме. Что важно? Во-первых, важно понять, почему Христос послал к священникам. Потому что от проказы могло исцелить только чудо Божие. Человек, заболевший проказой, был полностью обречен. И то, что проказа закончилась, должен был засвидетельствовать посредник в сане священнослужителя. Когда Христос им это говорил, они это понимали. И то, что их веры было достаточно для того, чтобы принять это повеление, не разочароваться, не сказать, ну, столько мы о Нем слышали, а Он нам просто сказал, идите вон там далеко, и каждый в свое селение, где есть священники, вот пошли и приняли исцеление. То есть веры хватило на то, чтобы пойти и быть исцеленными. Прекрасно. Но только один из них услышал: вера твоя спасла тебя. Вера этих людей была сильна? Была ли она спасительна для них? Остается под вопросом. Мы не знаем их судьбу и душу, только Господь это знает. А вот человек, который благодарит, его вера засвидетельствована чудесами Божьими или не засвидетельствована, это уже не так важно. Это человек, вера которого спасает, который спасается верой. Потому что благодарность есть необходимость человеческой жизни в Боге. Вот человек, который Бога не благодарит, даже тогда, когда на него сыпятся вот такие удивительные благодеяния, как на этих людей, этим показывает, что ему нужно Божие, а не Бог. Понимаете, вот не сам Господь. А этому человеку нужен был сам Господь. Когда ты был вычеркнут из жизни, когда ты знал, что ты больше никогда не подойдешь, не обнимешь жену, не поцелуешь детей, не благословишь внуков, не разделишь с ними трапезу пасхальную, никакую больше, и ты изгнан в пустыню, питаешься подаянием, тебя отовсюду гонят, и вдруг ты можешь вернуться. Вот, конечно, обычный человек бежит сказать: я исцелен, я снова с вами, любимые люди, обнять их, расцеловать их, но этому человеку нужен был Господь больше, чем, может быть, вполне законная радость жизни. Вот у этого человека все стояло на своем месте. Сначала Господь, а потом уже семья, вторая, данная чудом Богом жизнь, и именно поэтому вера этого человека была спасительная. Все, что мы имеем — это дар Божий, всё, что мы имеем. И если человек за это не благодарит, то, значит, человек эти дары не усвоил, не понял, не осмыслил, и фактически не принял, и не достиг той цели, ради которой Господь это дал. А человек, который благодарит, их усвоил и достиг цели Божественного промысла. И святые отцы говорят, что человек, который благодарен, причем благодарен всегда, и за малое, и за большое. Как мы в литургии читаем, что мы благодарим Бога о благодеяниях, которые знаем и которые не знаем. Это текст анафоры. И вот такой человек действительно спасается, и это есть на самом деле совершенно нормальное устроение человека. Благодарность. Причем интересно, что благодарность как правильное духовное устроение человека рождает правильное отношение к другим людям. Вот апостол Павел, в одном из его посланий есть такие слова, он говорит: «нам нужны вы, а не ваши». И он всегда это подчеркивал. Он, конечно, писавший, что труждающийся достоин пропитания, знав же эти слова Христа, мог питаться от трудов людей, допустим, в Эфесе, где он жил два года, и его просто готовы были носить на руках, огромная любящая его община. Но он специально, как мы знаем, делал палатки для того, чтобы никогда ничем не воспользоваться, чтобы никто не мог даже заподозрить его в том, что ему нужен не сам человек, а то, что он от него может получить. Вот когда человек к Богу относится именно так правильно, он и ко всем остальным так относится. И это, наверное, лучшая проповедь.

Марина Борисова:

— Но это воскресенье у нас отмечено ещё памятью очень важной для русских православных людей святой, святой великомучницы Варвары. Её начали почитать на Руси чуть ли не одновременно с принятием христианства. Почему история вот этой древней святой, которая пострадала от руки собственного отца, стала такой знаковой для русской православной церкви?

Протоиерей Федор Бородин:

— Святой мученице в Варваре всегда молились, чтобы человек не умер без Причастия и покаяния. А для христианина, наверное, это вообще самая главная молитва. Известно, например, что многие подвижники, ну, святитель Иннокентий Херсонский, например, всю свою жизнь, во время ектеньи просительной о христианской кончине живота делал земной поклон и истово молился. Имеется в виду, что такое христианская кончина? Это кончина с Причастием Тела и Крови Христовых, с примирением со всеми, в чистой совести и в покое. Вот благодать у этой великой святой такая. При этом почитается она особенно потому, что ей пришлось на себе, на своей судьбе увидеть исполнение слов Христа: «враги человеку домашние его». Отец, её родитель, был её главным мучителем, сам пытал её, сам обезглавил, потому что он был организатором в своей области гонений на христиан, и когда его дочь объявила себя христианкой, для него это был величайший позор. Он пришёл в лютую ярость и забыл о любви, о естестве отцовском, и о том, какая она была маленькая, как он ей радовался, и обо всём забыл. Но эта юная девушка оказалась крепка верой настолько, что никакие уговоры, никакие боли, пытки не смогли ее заставить отказаться от самого главного — от любви ко Христу, к ее Небесному Жениху. Вот мне кажется, что есть еще святые мученики, в мучениях и кончине которых принимали участие родственники, но настолько яркого воплощения вот этого пророчества Христова, своих последователей, наверное, нет ни у кого больше. И вот это умение во всём увидеть главное, то есть любовь ко Христу, юному христианскому русскому народу, была очень мила. Именно это, кстати, особенно поражало людей в подвиге Бориса и Глеба. Почему это были настолько почитаемые первые причисленные к лику святых русские люди, которые вот в той ситуации, в которой они были, сумели воплотить то, что мы иногда проскальзываем умом и вниманием в словах, допустим, пророка Давида. «Господи, научи меня оправданием твоим». То есть увидеть правду Божию в той ситуации, которая у тебя есть. Вот где сейчас правда Божия? Правда Божия не послушаться отца в этой ситуации. Страшно сказать. Нарушить пятую заповедь, которая известна всем христианам, это ветхозаветная заповедь. Христианин призван к большему исполнению заповедей, не к минимуму. Вот поэтому, я думаю, что этот великий человек так и почитался.

Марина Борисова:

— Напоминаю нашим радиослушателям, в эфире Радио ВЕРА еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Фёдор Бородин. На этой неделе у нас один из таких всем известных, любимых и ожидаемых, в особенности Рождественским постом праздников — это Николин день, 19 декабря, память святителя Николая Мирликийского, и один из праздников так называемого рождественского цикла, 22 декабря — праздник Зачатия Пресвятой Богородицы. Мне хочется с него начать, потому что вообще праздник зачатия сам по себе уникален, мне кажется. Ну, рождение — да. Ну, рождение в вечность — да. Но праздник зачатия — это очень, мне кажется, важно.

Протоиерей Федор Бородин:

— Да, события эти не вошли в Священное Писание, они известны нам из древнего Предания церкви, которое опирается на такой апокрифический текст. Апокрифический не значит еретический, я напомню нашим слушателям. Так называемое «Протоевангелие Иакова», первое упоминание о котором относится ко II веку. Но это Предание Церкви опирается на то, что плод любви Иоакима и Анны, который стал дверью введения во Вселенную Бога, как бы вхождением, кивотом завета, открытым раем, лестницей, возводящей на небо, как мы хвалим Пресвятую Богородицу. Конечно, этот плод мог быть только плодом великой любви, великого смирения, великого терпения, молитвы и целомудрия. И вот само наличие праздника зачатия, мне кажется, опровергает тех людей, которые поныне есть, к сожалению, среди чьей-то русской православной церкви, которые относятся как к какой-то скверне к деторождению и к супружеской жизни, законных супругов. К сожалению, мы с этим сталкиваемся. Я помню, как мой соученик по семинарии, сейчас замечательный архимандрит, уже тоже весь седой, как он, когда узнал о том, что я подал документы на хиротонию, он мне сказал: «Федь, ну мы же понимаем, что белое духовенство — это не то». Я говорю: «Почему?» «Ну как почему? Вы же ведёте брачную жизнь». Я говорю: «Друг, а ты каноны церкви знаешь? Ты знаешь, что тот, кто гнушается браком, если он пресвитер, должен быть извержен, а если мирянин, отлучён»? Гнушается браком не ради воздержания, имеется в виду своё личное воздержание. Ты — да, для тебя — да, для тебя это скверна. Ты принял постриг, ты дал обет целомудрия. Вот, к сожалению, вот такое отношение оно есть. И празднование зачатия, оно должно опровергать это отношение и приводить людей к трезвому, взвешенному такому взгляду на жизнь.

Марина Борисова:

— Мне кажется, что весь рождественский цикл, он очень семейный. Вот даже все участники событий, они какие-то дальние, близкие родственники, всё переплетено в этой истории, и, мне кажется, она потому так воспринимается, тепло, и вот к ней человек тянется с детства, потому что эта история, она история семьи, идеальной семьи, которой, мне кажется, всем нам сильно не достаёт периодически.

Протоиерей Федор Бородин:

— Да, у нас семейных людей в лике святых значительно меньше, чем аскетов-монашествующих, что, наверное, для большинства чад Русской православной церкви немножко горько. Иоаким и Анна, Захария и Елисавета, святая Моника, Сепфора, мама Иоанна Златоуста и другие великие матери и жены, которые принесли своим плодом в мир величайших святых, они утешают и укрепляют нас, семейных людей.

Марина Борисова:

— Ну, а давайте теперь о нашем любимом святителе Николае Мирликийском поговорим. Ну, казалось бы, что мы знаем достоверно о святителе Николае? Ведь очень немного. Но такое ощущение, что он тоже нам всем родственник. Даже независимо от того... человек, может, его жития никогда не читал, но вот он в церковь приходит, первым делом он находит глазами икону святителя Николая, идёт свечку ставить. Это какое-то совершенно иррациональное влечение, которое, я не знаю, можно его объяснить, нельзя объяснить, но оно есть, вот эта сердечная тяга к святителю Николаю.

Протоиерей Федор Бородин:

— Его можно объяснить только тем, что святитель Николай жив у Господа, любит всех нас, и эта любовь явлена в огромном количестве свидетельств о его чудесной молитвенной помощи. Как известно, к пустому колодцу за водой не ходят. Святитель Николай и в моей жизни творил чудеса, и в жизни очень многих известных мне людей. И эти чудеса их в жизни христианской, прихода любого, можно просто записывать, настолько он близок каждому из нас. Дело, конечно, в том, что святитель Николай — это то, что мы называем «правило веры» в тропаре. Что такое правило? Правило — это образец. Вот там лежит в Париже метр какой-то... Он с камерой, по-моему, у них, я не помню, где. И это эталон. Вот это, по-славянски, это правило. Это то, почему, допустим, правило для весов, гиря, там, пуд в московской палате торговой, и все остальные гири меряются по этой гире. Вот это такое правило. Вот каким должен быть христианин? Вот таким. А каким он должен быть? А он должен любить людей, стремиться им помогать, молиться за них и приводить их в Царство Небесное. И это продолжает быть, это продолжает являться, и поэтому, опираясь на это, мы, сами по себе люди грешные, мало молящиеся, плохо кающиеся, мы обретаем в нем учителя, наставника, которому хотим подражать.

Марина Борисова:

— Вот удивительно, почему-то мы с радостью запоминаем все истории о его благотворительности, отсюда вся традиция рождественских подарков, вот эта история про трёх девушек, которым он тайно подложил приданное. Это мы запоминаем, но почему-то реже вспоминаем о том, что ведь он пострадал при Великом гонении, и он в темнице был, и что он был на Первом Вселенском Соборе. Об этом мы вспоминаем крайне редко. Это не так важно?

Протоиерей Федор Бородин:

— Вы знаете, если читать внимательно акафист святителю Николаю, даже там описывается его подвиг восхождения к созерцанию в молитве. И это был человек, правивший кафедрой города, но при этом человек, пребывавший внутри себя в безмолвном предстоянии Богу постоянно в молитве и созерцании. Как это получается у людей, мы не знаем, я не знаю. Я помню, как однажды в далеком девяносто первом году не приехал преподаватель Священного писания из Москвы, не смог. Его заменили одним игуменом из Лавры, которого вырвали после службы резко. Он пришел, сел за кафедру и говорит: какая тема? Не был готов совершенно человек. Ему говорят, такая-то. Такое-то послание апостола Павла, не помню, какое. Минутная пауза, и человек выдает интереснейшую лекцию. Интереснейшую лекцию с хода. При этом я сижу за первой партой и вижу, что его рука перебирает чётки. То есть человек читает лекцию, к которой не готовился, конспекта перед ним не лежит, при этом ум его творит молитву. Понимаете, вот святитель Николай был такой в совершенстве. И, конечно, это позволяло ему иметь столько, как мы сейчас говорим, ресурсов, что он стал действительно... это маленький заброшенный городок, где сейчас христиан нет вообще, в Турции. Там только остался храм, где он служил, греки раз в году приезжают, им разрешают служить, к сожалению. Но епархия этого человека распространилась на весь мир. Но о страданиях святителя нам стало достоверно известно уже в 20 веке, когда при тщательнейшем исследовании его мощей, хранящихся в Бари, в Италии, патологоанатомы сказали, что этот человек, во-первых, исходя из того, как сохранились плечевые суставы, поднимался на дыбу, а во-вторых, что он в течение долгого времени был в сыром, холодном помещении. Это стало известно по его костям. То есть, может быть, житие и не сохранило этого, но во время гонения святитель Николай претерпел и мучения, и страдания. Но в древней церкви называли мучениками только тех, кто погиб. Тех, кто претерпел, не называли. Может быть, поэтому этого не осталось в житии, но теперь мы это знаем, мы можем включить это в житие.

Марина Борисова:

— В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица» в студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Фёдор Бородин. Мы ненадолго прервёмся, вернёмся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.

Марина Борисова:

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья! В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья предстоящей недели. В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость — настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин. А на этой неделе у нас два памятных дня, которые дают возможность разобраться в том, что такое ересь Ария. Мы очень часто в житиях святых, в церковной истории сталкиваемся с этим именем и с этим понятием, но поскольку это всё дела давно минувших дней, преданье старины глубокой, для многих из нас непонятно, вокруг чего столько копий ломалось и столько крови человеческой было пролито. Мы 20 декабря будем вспоминать святителя Амвросия Медиоланского, а 21 декабря будем вспоминать 62 иереев и 300 мирян, которые пострадали от ариан в Африке. Вот, казалось бы, совершенно несвязанные вот такие события. Связаны они тем, что и Амвросий Медиоланский положил жизнь на борьбу с арианской ересью, и вот эти несчастные христиане в Африке, пострадавшие от вандалов, но благодаря тому, что вандалы использовали в своих политических, как сейчас мы сказали бы, целях именно арианскую ересь и возможность разделить христиан для того, чтобы было у них больше возможности утвердить своё господство, вот причём самым жёстким образом. Что такое арианская ересь, что за камень преткновения, а главное, почему она даёт себя знать как фантомная боль периодически и в наши дни?

Протоиерей Федор Бородин:

— Дело в том, что есть люди, которые не могут постичь Господа Иисуса Христа сердцем. Христос сказал: «Блаженны чистым сердцем, потому что они увидят Бога». Сердце этих людей нечисто. Нечисто не в смысле даже каких-то, может быть, там, очевидных грехов, но в силу того, что они горды. А как мы знаем из Священного Писания, нечист пред Богом всяк высокосердый. Такой человек пытается понять Бога своим разумом, причем не относится к этому как к тайне, не подходит к этому как с благоговением, не понимает, что есть вещи, о которых лучше молчать, как, например, святитель Иларий Пиктавийский, у него есть такие слова, удивительно, он говорит, только злоба еретиков заставляет нас говорить об этих тайнах. То есть просто так говорить о соединении воль и природ во Христе, как это иногда принято и как это иногда коробит в учебниках по догматике, например. Вот нельзя, понимаете? Но этим людям надо всё понять. И таким был Арий. Понять Господа Иисуса Христа невозможно. Это тайна. Это тайна, которая была от века, как говорит апостол Павел, но которая нам открыта. Понимаете, а тайна — это не загадка. Загадка — это то, в чём надо разобраться, как в такой интеллектуальной задаче. А с тайной надо научиться жить. Ты должен понять, что ты стоишь перед морем, которое нельзя вычерпать шлемом. Помните, это древний образ, да? Что значит вычерпать шлемом? Шлем кратен объёму человеческой головы. И вот древние наши отцы, они говорили, что нельзя вместить море в голову человека. К этому надо привыкнуть просто. Арий, как человек высокого образования, принадлежавший к эллинистической культуре, он пытался всё объяснить, и он не мог понять, как это Христос есть Богочеловек, как Он может быть Богом, и как Он может быть Богом вместе с Отцом и Святым Духом. И попытался это объяснить следующим образом, что это есть первое творение Божие и так далее. Я даже не хочу повторять все эти вещи, они действительно живы до сих пор, потому что люди пытаются себе это объяснить. Ну, например, есть современные сектанты, которые так, не хотим их называть здесь, которые так думают. Но Арий попытался это навязать всем остальным. Была поднята целая волна, было много епископов, которые его поддержали. Вроде бы на Первом Вселенском соборе ересь была осуждена, она потом дала о себе знать, но церковь в лице своих величайших богословов, она это отвергла. Как это происходит, это тоже тайна. Церковь никогда не ставила перед собой задачу написать учебник по догматике полный. В первый раз православная церковь сделала это руками Иоанна Дамаскина, то есть в восьмом веке, «Точное изложение православной веры». Церковь делала это в ответ на лжеучение. Она вглядывалась в молитве и в молчании внутрь себя, и какую-то новую попытку изложить христианство сравнивала с тем, что было принято от апостолов и неповреждённой хранится и поныне, и говорила: нет, это не та вера, которую мы приняли от апостолов. От апостолов мы приняли веру, что Господь Иисус Христос есть Бог. Поэтому все твои размышления, Арий, они нами не принимаются. Ариане кричали: ну как же, логично, понятно, нормально, давайте все это объясним. Нет. И тогда уже появлялись люди такие, как Амвросий Медиоланский, Афанасий Великий, Григорий Нисский, Григорий Богослов, которые боролись тоже с арианством. И они говорили на языке эллинистическом: нет, это вот так, вот так и вот так. Но всё равно это некоторая грань этой тайны, это всё равно не охват всего догматического учения. Вот в качестве примера могу привести знаменитое постановление 4-го Вселенского собора Халкидонского. И там «неслитно, неизменно, неразлучно, нераздельно». Четыре «не». То есть, вот это не так, не так, не так и не так. А как? Об этом орос собора не говорит, потому что это тайна, понимаете, потому что святой, он умеет жить с тайной, и это правильное отношение к Богу. Есть определенная ступень, грань, до которой тебя Господь допускает, и познавать Бога умом нужно, «пойте Богу разумно» — Давид говорит, до определенной степени, а дальше только сердце.

Марина Борисова:

— Вот удивительная штука. Церковь очень долго пыталась ариан убеждать. И на самом деле, ведь были и епископы ариане, и были правители ариане, и были миссионеры ариане. Собственно, откуда арианский извод верования христианского перешёл к вандалам?

Протоиерей Федор Бородин:

— К готам, да.

Марина Борисова:

— Это же миссионерские путешествия. И очень долго существовало как бы два таких течения, которые пытались друг друга в чём-то убедить. Почему не было желания применить силу? Вот был Первый Вселенский собор, который, казалось бы, расставил все точки над «и», но ничего не...

Протоиерей Федор Бородин:

— Желание применить силу было, было со стороны ариан и императоров.

Марина Борисова:

— Да, было желание применить силу. Не только желание, но и осуществление.

Протоиерей Федор Бородин:

— Да, осуществившееся желание. А, к счастью, в то время христиане ещё понимали, что этого нельзя делать. Интересно, что именно во время жизни Амвросий Медиоланского впервые в Милане, то есть в Медиолане, как он тогда назывался, был казнен еретик. И это произвело... властями города без как бы санкции церкви, это было подобно разрыву бомбы просто. Этого делать нельзя. Понимаете, христиане не могут этого делать. Когда впоследствии это делалось, когда государство видело в еретиках для себя угрозу, вот, конечно, христиане-правители свою веру предавали. Максимум, наверное, это изгнание, чтобы уберечь от соблазна людей, но ни в коем случае не казнь. Это, к сожалению, повторялось в нашей истории со старообрядцами, когда государство так яростно их подавляло. Вот это беда, это неправильно. Вы знаете, я бы все-таки немножко поднялся повыше, сказал, потому что для нас это очень важно. У меня есть воспоминание, одно детское. Когда я, маленький ребенок, и папа приходит с работы, я вижу, что ему плохо. Я его спрашиваю: что такое? Он говорит, сыночек, я не могу тебе это объяснить. Но с удивлением смотрит на меня и понимает, что я понимаю главное, что ему плохо. Понимаете, вот любящее сердце ребенка, не интеллектом. Я, конечно, не мог понять, что у папы на работе там происходит. Это даже мне нельзя было объяснить в мои там семь лет. А сердце чувствует. Понимаете, любящее сердце познает Отца земного и Отца небесного. И когда человек сталкивается с лжеучением, а их сейчас тьма тьмущая, каждый во что горазд богословствует в кавычках очень часто, вот любящее Христа сердце, погруженное в молитву, имеющий личный опыт общения в молитве, оно безошибочно знает, где правда, где неправда. Совершенно потрясающий случай был рассказан нам покойным московским подвижником, отцом Глебом Калядой. Вот он нам рассказывал, я был еще молодым диаконом, они пошли в Бутырку, это первая тюрьма, в которую пустили священников. И было так много желающих поговорить о вере, что ему пришлось привлечь катехизаторов, что тогда было совершенно немыслимым делом. Это были миряне, давно воцерковлённые. Один из них был и по внешности, и по происхождению такой заиорданский казак. И когда он приходил в камеру и начинал говорить о Христе, это вызывало оторопь в течение первых одной или двух минут. А дальше уголовники, иногда приговорённые к смерти, слушали его внимательно и готовились к крещению. В это же время выбил себе разрешение приходить глава «Белого братства», там был такой Иоанн, это был такой красивый, русский, осанистый, с прекрасной бородой человек, который купил себе облачение в софринском магазине, посох, панагию, рясу, клобук. И приходил как с картины Корина. Проходило полторы-две минуты, и заключённые стучали изнутри, не скажу кельи — камеры, и пинками его оттуда выталкивали. То есть вот эти уголовники, которые искали Христа, они моментально чувствовали, где есть Церковь, а где нет Церкви. Вот этот случай меня совершенно поразил. И, конечно, Церковь, настоящая, молящаяся Церковь, особенно, поскольку арианство так было насаждаемо в Египте, это территория монашествующих тысяч и тысяч, там Антония Великого, Макария Великого, Евфимия Великого и прочих столпов молитвы, конечно, они их не принимали.

Марина Борисова:

— Напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами в студии я Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин. 23 декабря у нас церковь вспоминает святителя Иоасафа Белгородского. Мне кажется, замечательный повод, чтобы поговорить о том, что православная аскетика пренебрегает всеми обстоятельствами и находит себе возможность осуществиться тогда и там, где, казалось бы, никакой возможности быть не может по определению. Просто сам период жизни святителя Иоасафа приходится на время, когда казалось, что уже всё, монашество русское закончилось, можно поставить крест на нём и забить его гроб гвоздями. Потому что наши благоверные государи сделали всё возможное, начиная от Петра Первого и заканчивая Екатериной Второй, чтобы изничтожить монашество как класс, как говорили большевики. И в общем, это им вполне удалось, по крайней мере, сделать монашество не желанным уделом, а каким-то таким презренным занятием в восприятии огромного большинства своих подданных. Они успели, потому что уничижение людей, которые выбирают монашеский образ жизни оно на протяжении ста лет всячески внедрялось в общественное сознание, как бы мы сейчас сказали. И помимо того, что сама эпоха была такая, неблагоприятная для аскетики, но сама семья, само рождение будущего святителя само то, что он из рода гетмана Мазепы со всеми вытекающими последствиями, это же среда, в которой человек рождается и воспитывается, то всё, казалось бы, мешало тому, чтобы он просиял как святитель. Однако же происходит то, что происходит, как мы говорили в предыдущей части нашего разговора, по тому таинственному и непонятному, что вообще окружает всё христианство, самого Христа и Его святых, на которых мы смотрим и пытаемся подражать.

Протоиерей Федор Бородин:

— Да, святитель Иоасаф — это удивительный цветок, расцветший просто на снегу, потому что действительно монашество было презираемо и ненавидимо Петром Первым, он так и называл его — «гангреной общества». Мы знаем, что модель христианского мира, встраиваемого в государственную машину, он увидел на лютеранском западе, в Голландии прежде всего. Лютер, как известно, монашество отвергал, своё монашество отверг и вступил в брак, и для Петра Первого это были просто дармоеды, которых уничтожал не только таким образом, он те монастыри, которые оставались, обязал принимать и кормить так называемых негодяев, тогда не было такой коннотации этого слова. Негодяй — это тот человек, который негоден к труду. Это огромное количество инвалидов, без рук, без ног.

Марина Борисова:

— Тем более после войн.

Протоиерей Федор Бородин:

— Да, в петровских войнах. Куда их было девать? Они не могли работать. И чтобы затоптать монастыри, надо было этих людей, многие из которых спивались, их надо было привечать, умывать, кормить, покоить, вот он заставил их принять монастыри, он насильно заставил исполнять монахов заповедь о милосердии к страдающим ближним. Чего возможно они не ожидали, принимая постриг. В этом была такая рука Божья тоже. А ещё это было для того, чтобы в монашество шли и оставались только люди, которым это действительно нужно. А в монашество идут только люди, которые настолько любят Христа, вот из опыта моих соучеников по семинарии, что они отказываются от законного пути создания семьи, для того чтобы ничто не препятствовало общению с Господом. Это люди, которые хотят радикально исполнить христианство. Это не какое-то отдельное христианство. У ученика Антония Великого Исайи подвижника есть такие слова, он говорит: мы приходим в монастырь ни за чем другим, как за совершенным христианством. Вот просто совершенное христианство. Иоасаф Белгородский такой. И если вернёмся к тому, с чего мы сегодня начали, ему действительно были нужны люди, а не то, что они принесут. И когда он умер и выяснилось, что у него нет ни копейки.

Марина Борисова:

— Его хоронить не на что было.

Протоиерей Федор Бородин:

— Да, его не на что было хоронить. Стали искать эти запасы, никто в это не верил, потому что так не бывало. Пётр Первый помимо всего прочего ввёл знаменитый Табель о рангах, который приравнял архиерея по статусу чуть ли ни к губернатору, что очень сильно отдалило архиереев от народа, и народ от архиереев. Этот человек стал большой-большой начальник, который не мог ездить там на двойке лошадей, а только на четвёрке, ну и так далее. Можно Лотмана послушать на эту тему. Очень много лекций у него о чинопочитании послепетровском. Так вот святитель Иоасаф — наследник лаврской монашеской традиции, я напомню, что он был настоятелем Троице-Сергиевой лавры, то есть наследник традиций аввы Сергия. Человек вознесённый так высоко, остался искренним, глубоким, с горящим сердцем монахом. И это позволило ему не искуситься, не привязаться ни к каким возможностям, которые давал его сан, его чин. И рисковать вообще своей жизнью, когда он вступал в противоречие с государем, например, при освящении дворца в Воронеже, откуда он велел снять фигуры языческих богов. И сказал, что я не буду освящать, пока там Артемида, Геракл и прочие языческие боги. Имел такую смелость, ну а человек, который ни за что на земле не держится, а держится только за бога на небе, он такую смелость и дерзновение имеет. Вот такой удивительный святой.

Марина Борисова:

— Ну святые помимо того, что нам доносят их жития, имеют ещё и жизнь мощами, как говорится. Вот удивительная история с погребением святителя Иоасафа, он умер в декабре, а похоронить его не могли до середины января. И что поразительно тело его оставалось нетленным всё это время, хотя вряд ли его бальзамировали или ещё как-то сохраняли.

Протоиерей Федор Бородин:

— Да, дело в том, что Переяславский епископ Иоанн, который был назначен его отпевать, а должен был отпевать именно архиерей архиерея, такая неизменяемая традиция, не мог приехать из-за разлива рек. И все его послушно ждали. Я думаю, воронежцы чрезвычайно радовались этому разливу рек, потому что таким промыслом Божьим было явлено, что действительно мощи не тлеют, то есть знамение победы над смертью явлено в этом святом. С этого момента и началось его почитание, началось, потому что во время своего правления епархией многие очень воспринимали его как излишне строгого деспота. Когда он приехал в Белгород, вот во всем этом разорении, монашеском и приходском он начал наводить порядок. И, конечно, кто-то, да не кто-то, а многие считали его просто таким вот деспотом. А Господь явил, что это не так, что теперь у Воронежа есть свой небесный покровитель. В начале передачи мы вспоминали слова апостола Павла о благодарности Богу, который призвал нас к участию в наследии святых во свете, в Божьем Свете. Вот мы имеем наследие в том свете, в котором пребывает святитель Иоасаф, Амвросий Медиоланский, и другие святитель Николай Мирликийский, которого мы сегодня упоминали, великомученица Варвара. Мы имеем с ними наследие. Мы, как говорит апостол Петр, сограждане святым и присны Богу. И каждый раз, когда мы хвалим или молимся этим святым, вот святителю Иоасафу, восторгаемся, удивляемся, вместе со всей церковью изумляемся подвигам этих людей. Мы верим в то, что когда-то, если мы проживём жизнь правильно, мы с ними встретимся. И вот это наследие их святости, мы соприкоснёмся с ними лично. Дай нам Бог всем этой участи благой.

Марина Борисова:

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». В студии были Марина Борисова и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Фёдор Бородин. Поститесь постом приятным. Слушайте нас каждую субботу. До свидания.

Протоиерей Федор Бородин:

— До свидания.

Все выпуски программы Седмица

Другие программы

Актуальная тема