Поделиться
В начале шестнадцатого столетия проповедники христианства дошли до крайнего Севера. Преподобные Трифон Печенгский и Феодорит Кольский донесли Евангельскую весть до народа саамов (или, как их называли на Руси, лопарей) — коренных жителей мурманских и карельских земель. Однако ни Трифон, ни Феодорит не являлись священниками: они не могли совершать крещения и служить Божественную литургию. Нужен был священник.
С этой просьбой и прибыло в тысяча пятьсот двадцать шестом году в Москву посольство кандалакшских лопарей. Великий князь Василий Иванович отозвался на их просьбу и велел святителю Макарию, архиепископу Новгородскому, послать на Север священника. Владыка отправил на великое миссионерское дело одного из своих ближайших помощников — иеромонаха Илию, настоятеля новгородского храма Рождества Христова.
Отец Илия крестил в Кандалакше множество лопарей и вместе с преподобным Феодоритом воздвиг храм Рождества Иоанна Предтечи. Так положили начало богослужебной жизни в этом суровом крае, который русские называли Дикой Лопью.
Иеромонах Илия затем вернулся в Новгород. Проповедь же святых Феодорита и Трифона успешно продолжалась. В тысяча пятьсот тридцать первом году лопари из других, более северных мест Кольского полуострова, «били челом великому князю», как сказано в летописи, просили прислать священника и поставить церкви. Государь и святитель Макарий одобрили это и притом дали богатые дары для устройства церквей. В тысяча пятьсот тридцать втором году иеромонах Илия вновь отправился на Север, на реках Ниве, Пазе, Поное, Коле и Печенге, у Нотозера крестил множество лопарей, освятил новые храмы. Особое значение имело освящение церкви во имя Святой Троицы у Печенги, с которой было положено начало Трифонова Печенгского монастыря. Отец Илия и постриг преподобного Трифона в монахи, а также дал ценные советы по организации жизни обители.
Вернувшись затем в Новгород, иеромонах Илия подробно рассказал святителю Макарию не только об успехах миссии среди лопарей, но и о печальной картине, увиденной в Карелии. Её жители, формально крещёные, пребывали в двоеверии, а то и вовсе в язычестве. Немногочисленные священники почти ничего не делали для изменения ситуации. «В тех местах, — писал святитель Макарий, — люди, являясь по званию христианами, обычаев держатся от древних прародителей, образы святых икон огню предают».
В тысяча пятьсот тридцать четвёртом и тридцать пятом годах по заданию новгородского владыки иеромонах Илия совершил два миссионерских путешествия по Карелии. Он крестил, проводил молебны, беседовал с шаманами и разрушал языческие капища, с согласия местных жителей. Путешествие отца Илии сопровождалось удивительными событиями. Происходили исцеления, в том числе слепых, изгнания бесов.
«И проповеди ради слова Божия, — как сказано в летописи, — Дух Святый помогал Илие священнику».
Вернувшись в Новгород, иеромонах Илия продолжал своё служение там. В церковной истории он оставил память не только как миссионер, но и автор духовной литературы: им написаны жития преподобного Михаила Клопского и мученика Георгия Нового.
Прошло ещё несколько столетий, прежде чем Православная Церковь прочно утвердилась на северных рубежах. Земли прежней Дикой Лопи сегодня входят в Мурманскую митрополию, жемчужинами которой являются Трифонов Печенгский монастырь, старинные храмы Колы и Кандалакши. И эта северная быль русского Православия немыслима без трудов скромного новгородского иеромонаха Илии, жившего в шестнадцатом столетии.
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
