Поделиться
Пётр Колосов
Я рассказывал о венчаниях в нашем храме... А ведь и мне венчаться удалось! Почему именно «удалось»? Так время-то было совсем иное, и на церковное венчание смотрели косо.
Но сперва мы с моей будущей женой совершили вполне светский обряд: расписались в ЗАГС’е. Расписываться решили в подмосковном городке: невеста как раз оттуда была. В день бракосочетания лил дождь. И я, облачившись в плащ-болонью, поехал в этот городок не на белой машине с куклой и кольцами, а на обычной пригородной электричке.
Расписали нас тихо и скоро, без всякой помпы. Зато на фотографии мы с женой оказались запечатлены на фоне огромного плаката с улыбающимся Ильичом. Как говорится: «Ленин с нами».
Прошли три года, родилась дочь. И я предложил жене обвенчаться. Но как аспиранту и учительнице венчаться в московском храме? Нет, нельзя. Что ж, поехали мы опять на электричке в родной городок жены. Там, рядом с городом в селе был действующий храм. Предъявили мы батюшке свидетельства о браке, и он нас венчал. В храме были только мы и батюшка. В окна светило солнце, вокруг безмятежно зеленела трава. Батюшка пел сам и был добр и спокоен. Его внутренний душевный покой передался и мне, и я стал тихонько подпевать... Не без сопротивления с его стороны вручили мы батюшке плату: «Да Господь с вами! Молодые, студенты, поди, откуда у вас деньги?!» После венчания батюшка расспросил меня об истоках моей веры. Я рассказал о веровавшем отце, о домашних иконах и старых церковных книгах. Он благословил нас с удовлетворением и задумчиво произнес: «Нынче мало венчаются... Ну, даст Бог, дойдут... Будут другие времена...»
Мы вышли на солнечную паперть, спустились с зеленого пригорка на станцию и поехали на электричке домой, в Москву. Помнится, что на сельской церкви были и колокола, но в них не звонили, чтобы не выдать молодых. Зато солнце сияло, жаворонки пели в небе, и тихая радость наполняла нас — радость соединения во Христе.
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
21 ноября. Об отвергающих Слово Божие
ПоделитьсяСегодня 21 ноября. В 10-й главе Евангелия от Луки есть слова Христа: «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня».
Об отвергающих Слово Божие, — игумен Лука Степанов.
