Поделиться
Беседа из цикла про образование, который Радио ВЕРА организует совместно с образовательным проектом «Клевер Лаборатория», которая объединяет учителей, руководителей школ и детских садов, родителей и всех тех, кто работает с детьми и занимается их духовно-нравственным развитием.
Гость Светлого вечера Ольга Дмитриева, директор Шуваловской школы № 1448.
В ходе нашей беседы мы обсудим важность школьного образования по сравнению с домашним обучением. Разберемся, как помочь ученикам раскрыть свой потенциал и выбрать подходящую профессию. Также мы не забудем напомнить родителям школьников о важных моментах, о которых необходимо помнить. Поговорим для чего изучать те предметы, которые могут не пригодиться в дальнейшей жизни.
Ведущая: Кира Лаврентьева
Кира Лаврентьева:
— Здравствуйте, дорогие друзья. Меня зовут Кира Лаврентьева. «Светлый вечер» на Радио ВЕРА приветствует вас. Сегодня мы будем говорить об образовании. Эти беседы мы организуем совместно с образовательным проектом «Клевер Лаборатория», которая объединяет учителей, руководителей школ, детских садов, родителей и всех тех, кто работает с детьми, занимается их воспитанием. Сегодня у нас в гостях Ольга Александровна Дмитриева, директор Шуваловской школы 1448. Здравствуйте, Ольга Александровна.
Ольга Дмитриева:
— Здравствуйте.
Кира Лаврентьева:
— Мы всегда трепетно ждем вас в нашей студии, любим вас, очень рады, что вы к нам опять пришли.
Ольга Дмитриева:
— Спасибо. Мне очень приятно, это взаимно.
Кира Лаврентьева:
— Потому что разговаривать с вами это, действительно, большое счастье, вы человек, вовлеченный в процесс, вовлеченный в систему образования. Можно ее сколько угодно ругать, критиковать, можно сколько угодно о ней рассуждать, но все-таки, когда ты видишь человека, который, засучив рукава, занимается этой системой, занимается ее улучшением, ее развитием, то это стоит очень дорогого. Когда мы запускали этот проект образовательный, стояла повестка, какие главные вопросы мы могли бы ставить в этой программе. И вопрос, Ольга Александровна, вечный, один. С вами, как с человеком неравнодушным, человеком, вовлеченным в процесс, человеком, который развивает школу так, что она на слуху у людей, которые вообще там не учатся, хочется поговорить, зачем сейчас, фактически, если поставить вопросы ребром, в наше время, в век интернета, он-лайн платформ образования, дистанционного образования, домашнего обучения школа нужна? Зачем мы ходим и отправляем туда наших детей на 11 лет? Какие главные задачи для нынешней школы, для современной школы видите вы?
Ольга Дмитриева:
— Вопрос, конечно, глобальный, философский.
Кира Лаврентьева:
— Пусть.
Ольга Дмитриева:
— Очень такой спорный. Я, может быть, начну издалека. Правда, тема образования, куда ни придешь, даже если в магазине в очереди стою, соседки обсуждают, что было в школе. Я представляю, нас сейчас слушают мамы, папы, бабушки, дедушки, родственники. И все переживают за детей школьного возраста, за их отметки, за их отношения с учителями, за то, нашли ли они друзей, не обидели ли. Эти переживания, эти острые углы, это понятно, за то, что самое ценное для нас, постоянно вокруг нас в какой-то повестке. Мне как человеку, который часто идет на то, чтобы узнать обратную связь, даже если она неприглядная, даже если это критика, даже если есть какие-то проблемы, кажется важным, чтобы школа и вообще тема образования нас объединяла, а не разъединяла. Понятно, есть сложности, но давайте ее обсуждать, во-первых, с уважением друг к другу, и чтобы мы вместе находили пути решения. Самый мой важный посыл. Что касается самой школы, я не мыслю образование, воспитание и развитие — а этими тремя вещами мы занимаемся в школе — вне школьного формата. История школы тянется с древних времен, чтобы чему-то научить, передать опыт, передать знания, даже писать на глиняных табличках, для этого специально возводились определенные учреждения, школы. Какие бы ни были технологии, передать опыт... Учитель не передает только знания. Он передает ролевой опыт, он передает некие модели, он передает свое мировоззрение. Это невозможно сделать он-лайн, это невозможно сделать через ютюб лекции. То пространство, уклад, это не только уроки в школе, там очень много всего, начиная от общения друг с другом, с взрослыми, кружки, секции, где ты можешь выбирать, какая-то интересная школьная жизнь, традиции. Это невозможно сделать дома, в домашнем обучении. Я считаю, что школа это прекрасный опыт к будущей взрослой жизни. Именно школа готовит ребят к будущей взрослой жизни. А, так или иначе, эта взрослая жизнь настанет, ребенок не может всю жизнь находиться в квартире, взаперти. Ему надо выйти в социум, ему надо выйти в высшее учебное заведение или в колледж, на работу, где у него будет какой-то коллектив. У него должен быть опыт разных моделей общения, он должен знать, как действовать в той или иной ситуации. Это можно дать только в школе, я не вижу других равноценных форматов этому.
Кира Лаврентьева:
— Если ребенок учится на домашнем обучении, ходит, например, на секции, то секции этого не покроют.
Ольга Дмитриева:
— Нет, потому что школа это система, не просто ты делаешь набор уроков, набор секций, той атмосферы, той природы школьной жизни, которая существует, хорошей ли, плохой ли. Мне нравится высказывание моих старших коллег, которое я недавно слышала, что критиковать школу — все равно, что критиковать жизнь, критиковать общество. Я всегда считаю, что мы — зеркало общества, поэтому мы такие, какое общество, изменится общество, и мы будем немножко другими. Поэтому мы все-таки модель общества и повторить ее в домашних условиях невозможно просто набором какого-то конструктора, это гораздо больше. Школа это действительно большой кусок жизни, а теперь это от трех лет практически до восемнадцати, потому что дошколка это тоже ступень образования. И мы там и преемственность ведем, и профориентацию-то мы ведем, и воспитываем. У нас целая программа воспитания: мы стараемся ребят учить брать ответственность на себя, исправлять свои ошибки, и если у тебя есть какие-то сложности, все равно их преодолевать, и делать выборы, даже если они не правильные, такая возможность тоже есть, и коммуницировать с разными преподавателями, как в жизни, не обязательно все белые и пушистые. Я считаю, что часто можно слышать какие-то грустные воспоминания нашего поколения о школьной жизни, какие-то страшилки, как кого-то указкой по голове били или кого-то обидели в школе. Но мне очень понравилось высказывание в одной книге, недавно прочитала, что каждый имеет право на счастливое детство. А если посмотреть на школу через другую призму, может быть, многое у тебя получилось и благодаря и вопреки, может быть, эти испытания, которые ты прошел, тебя закалили, сделали тебя лучше. Мы учимся и преодолеваем себя не только через хорошее, но и через какие-то негативные ситуации, как сейчас говорят, кейсы. Поэтому я очень за школу, школы разные, и школы селекционные для одаренных детей, и школы массовые, есть школы маленькие частные, они разные, все имеет право на существование. У родителей есть право выбора и у ребенка. Но глобально люди, которые работают в системе образования, понимают вызовы современного дня, они стараются быть актуальными, помочь ребятам. Многие любят детей, я не говорю за всех, но могу говорить за свою школу, за свой коллектив. Да, у нас не все получается; да, мы делаем ошибки; да, мы живые люди, но мы их признаем. Сейчас, например, есть такие вопросы, на которые мы все вместе должны искать ответы, всем сообществом педагогическим. Например, работать с одаренными детьми, понятно как, но их маленькая группа детей. Одаренность это определенная группа детей. Но основная масса обычных прекрасных детей. Как с ними работать? Как им помогать? Как их учить? Притом, что гаджеты повлияли на то, что у ребят сейчас плохая память, современный ребенок не так запоминает, как мы с вами в школе, это реальная проблема. Ты его можешь спросить материал, что было неделю назад, он не знает. То есть он выучил, сдал, забыл. И мы с педагогами ищем ответы на эти вопросы. Мы ищем ответы на вопросы, как менять методику преподавания урока, чтобы перебить гаджет.
Кира Лаврентьева:
— Ольга Александровна, это ведь вообще проблема. Даже мы, которые читали книжки с фонариком под одеялом, сейчас на какое-то клиповое сознание перешли. Это пролистывание ленты, даже у людей читающих, это пагубная привычка. И ты уже с трудом концентрируешься на книгах, на тяжелом тексте, сложном, который нужно читать долго и вдумчиво. Это мы, которые не имели ни гаджетов, ни даже простых телефонов. Нам очень повезло, мы гуляли, ходили в походы, и все было классно с точки зрения нейропсихологии.
Ольга Дмитриева:
— Совершенно верно. Я бьюсь за то, чтобы учитель, который давно работает в школе, лет тридцать, это понял и немножко поменял подходы свои, методические приемы и пожалел ребенка. То есть он не потому не усваивает, что он вредный, ленивый, кривляется.
Кира Лаврентьева:
— Потому что он уже другой.
Ольга Дмитриева:
— Он а)другой и б)он реально утомился. Он, правда, устает. Ты можешь на него, конечно, злиться, но он устал, и тебе надо учитывать это в своей работе. Или у него есть какие-то другие проблемы в усвоении. Поэтому есть вещи, где нам надо себя перестроить, и мы стараемся искать приемы, методы. Я призываю родителей, правда, не сравнивать деток, и, правда, не стараться говорить слово «все», не обобщать. Вы не представляете, насколько все индивидуально, в каждой семье. Наверняка ученые скажут, что есть какая-то статистика, что передается по генетике, что не передается по генетике. Или пример родителей, среда, которая создана. Все настолько бывает по-разному. Бывает, что у прекрасных родителей, читающих, образованных, развивающихся, у деток не так получается совсем, и здесь ни среда и ни гены и не сработали. Бывает вообще какая-то другая ситуация. И я знаю такие примеры, условно, есть абсолютно простые родители, которые смотрят «Дом-2», без обид будет сказано, просто попытаюсь обрисовать картину, и у них рождается чудо-мальчик, который с малолетства так глубоко занимается историей, географией, что он всех поражает своими глубокими знаниями. Там не было ни среды, ни генетики. Ну, может быть, где-то в третьем поколении. Все очень индивидуально, поэтому я бы всегда смотрела на своего ребенка с вниманием, замечала нюансы и сама себе отвечала на вопросы: я хочу, чтобы он хорошо учился почему, моя цепочка? Хорошо учился, получил хорошее образование, равно хорошая работа, равно быть богатым, быть счастливым, и я за него буду спокойна. Наверное, так рассуждают все родители. Я бы с этой цепочкой поаккуратнее, потому что она не всегда так срабатывает. Не всегда богатые люди, и мы знаем с вами примеры...
Кира Лаврентьева:
— Равно счастливые.
Ольга Дмитриева:
— Да, равно счастливые. И очень многие люди занимаются не своим делом из-за денег и очень сильно страдают. Поэтому я бы шла за ребенком, я бы смотрела на интерес ребенка. Если вдруг он находит какой-то интерес, и отсюда идет мотивация в изучении того или иного предмета или области или профессии.
Кира Лаврентьева:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, мы сегодня говорим об образовании с Ольгой Александровной Дмитриевой, директором Шуваловской школы 1448. Меня зовут Кира Лаврентьева. Вы сказали сейчас такую классную вещь. Действительно, очень много людей не на своем месте, зато человека на своем месте всегда видно. Как говорят, получи профессию, которая созвучна с твоей душой, и ты не будешь работать никогда. Это очень здорово, и мне кажется, Ольга Александровна, как раз ваша история. Несмотря на то, что вы очень уставшая, простите, что я это сейчас говорю, но мне кажется, это надо говорить. Вы прекрасно выглядите, но вы очень уставшая. Этот невидимый потогонный труд, как у мамочек-домохозяек, их труд не виден и он потогонный, с утра до вечера, так и у вас. И вы говорите сейчас, что мы видим наши ошибки, мы стараемся их исправлять. Я думаю: Господи, да сколько можно говорить об ошибках? Я, например, столкнулась с вашей школой после опыта с частной школой. У меня нет никаких претензий к частной школе, но для нас разница колоссальная. Я тут и там встречаю родителей, которые без конца предъявляют претензии к учителям, к директору, к завучу. Это не тут прям я на кого-то жалуюсь, я это слышу от подруг, от коллег, что очень много в чатах родительских бесконечных вспышек эмоций по поводу совершенно несущественных мелочей, целые революции происходят. Ольга Александровна, мне, если честно, как человеку, который не видел этого в платной частной школе, как-то было все спокойно, смиренно, все были очень мирно настроены, мне это странно наблюдать. Когда я вижу массу плюсов и огромную работу, еще раз повторяю, невидимую вашу, вашего коллектива, ваших учителей, вообще всего образовательного состава, и вижу, с другой стороны, какие-то недовольства, мне это странно. Но вы как человек, который давно в этой истории, наверное, понимаете, отчего это происходит, отчего возникает и что это такое.
Ольга Дмитриева:
— Да, это такое веяние времени в определенных школах, практически во всех. Я недавно защищала учителя первого класса, очень сильного, очень талантливого, который знает свою профессию, который в ней очень-очень много лет и привык к уважению, привык к другому отношению. И вдруг родители первого класса устроили этому учителю суд. Я здесь вмешалась, встретилась с этими родителями, и вот одна мама заявляет: да, она ничему не научила наших детей.
Кира Лаврентьева:
— Два месяца прошло.
Ольга Дмитриева:
— Я говорю: подождите, два месяца прошло, у первоклассников адаптационный период. Вы на каком основании это заявляете? — Я вижу по своему ребенку. Я говорю: хорошо, у вас есть взгляд по своему ребенку, но, может быть, вам познакомиться еще с какой-то информацией. Как можно так голословно заявлять о том, о чем ты в принципе даже не видел. И такое часто. Почему-то некоторым родителям нравится учитель, которого они задавили, которым они управляют, который действует по их правилам, как горничная, как нянечка, полное подчинение учителя. Но я напоминаю мамам, что это сотрудник школы, у них есть другое подчинение, что родители это все-таки партнерство, а не вы давите на учителя и с него что-то... Отсутствует этикет по взаимодействию со школой. Ведь если бы мы все придерживались некоего этикета, и я призывала родителей к взаимоуважению, доверию... Немножечко подождите, сейчас будет собрание, у вас будет обратная связь. Мы их пригласили на открытый урок, чтобы они посмотрели. Еще меня всегда умиляют высказывания взрослых людей такие искренние, прямо с плакатом: я верю своему семилетнему ребенку, что учительница его ничему не научила. Нет, я верю своему семилетнему ребенку. Я говорю: никто не оспаривает, мы, конечно, верим своим детям во всем, но мы должны понимать, что семилетний ребенок оценивает жизнь других людей вокруг из призмы своего опыта семилетнего ребенка. Ты, сорокалетний человек, согласитесь, что это совсем другой взгляд на мир. Давайте мы будем делать суждения не только на основе слов семилетнего ребенка, но хотя бы проверим это со слов и взрослых. Не знаю, почему нам кажется, что если мы так тотально контролируем... или мы не готовы встретиться иногда с неудачами своего ребенка. Мы иногда это называем между собой «ярмарка тщеславия», у меня все идеально и ребенок у меня тоже идеальный, и как это так у него неровные буквы в прописи, как это так? Это что-то с вашей учительницей не так. Да нет, это абсолютно нормально, что не все дети хорошо усваивают, не все дети хорошо пишут. Наверное, нужно немножко поспокойнее воспринимать неудачи детей в учебе, у них есть очень разные причины, и в первую очередь, я искренне считаю, что воспитывают и дети нас родителей и иногда через свои неудачи тоже они привлекают и наше внимание, чтобы мы что-то в себе изменили, стимулируют нас к этому. Чаще всего, если мы хотим изменить ребенка, нам, правда, надо изменить себя или атмосферу дома или взаимоотношения с мужем/женой. Вы не представляете, как много у нас случаев, когда причины детской неуспешности в учебе кроются в домашних проблемах, скрытых проблемах, но ребенок все чувствует и таким образом реагирует на какие-то семейные вещи. Немножко, я думаю, что не надо и к отметкам... Понятно, что мы все хотим, чтобы дети были отличниками, мы об этом мечтаем, но мы все разные, и это еще ни о чем не говорит, если у ребенка на начальном этапе есть какие-то сложности. Это не значит, что он будет не счастливым, не успешным, как-то не состоится. Нет, это всего лишь говорит о том, что у него есть определенные трудности. У кого-то с памятью, у кого-то с мышлением, у кого-то с поведением, у кого-то с саморегуляцией, у кого-то с ленью элементарной, заставить себя. Я все-таки призываю вообще в жизни ко всему относиться взвешенно, не обвинять. С чем мы сталкиваемся? Во всех моих проблемах виноват учитель, если перевести, и мы все обрушились на нее, и мы все от нее что-то требуем. Ну, нет, давайте хотя бы как минимум пятьдесят на пятьдесят. С нашей стороны, семья, мы все сделали для того, чтобы помочь ребенку учиться. Некоторые мамы отправляют голодных детей в школу, и дети падают в обмороки. Ребенок говорит: мама спит, ее нельзя будить, и я пришел голодный. Твоя часть: режим дня выстроить, накормить, проконтролировать уроки, создать благоприятную обстановку дома, интересоваться ребенком, создать мотивирующую среду к развитию, к познанию, поговорить о чем-то, вот это интересно, а смотри какая картина. Пойдем погуляем, понаблюдаем за красивыми листиками осенними. Все равно важно, о чем говорят родители. Или у них общение только на уровне каких-то бытовых вопросов. Я всегда внимательно слушаю конструктивную критику со стороны родителей, с чем-то соглашаюсь, что-то я могу изменить, что-то нет. Я всегда счастлива, когда и родитель слышит нас, профессионалов, и что-то меняет в своем подходе и, конечно, мы тоже слышим родителей, все, что от нас зависит, пытаемся изменить.
Кира Лаврентьева:
— Я недавно слышала от авторитетного психолога такую теорию, что если мальчика мама воспитывает не правильно, то очень легко может его сломать. Довольно известная теория, все родители могут сломать детей, если будут делать постоянно ряд определенных действий. Но мамы мало, говорит он, если сюда еще добавить учительницу, точно так же не знающую подходы к ребенку, тогда ему точно не повезет, и будет очень тяжело потом перестраиваться. Так же точно это работает в обратной перспективе, тут уже комбинации разные. Если мама очень принимающая, понимающая, а учительница строгая, это ладно. Если мама не понимающая, замотанная, уставшая, а учительница как мама, они может спасти психику ребенка на много процентов. И меня это так удивило. Я сразу вспомнила свою первую учительницу и как-то внутренне с этим очень согласна. Все помнят своих первых учителей. Вы же имели опыт преподавания сами, вы знаете, как это изнутри. И когда вы набираете педагогов именно начальных классов, каких критериев придерживаетесь?
Ольга Дмитриева:
— Здесь конечно, профессионализм, то есть это хорошее знание своего предмета, методики, чтобы сильные были уроки, преподавание. Но в психологическом плане учителя делятся, конечно. Есть учителя требовательные, старой закалки: выстроились по стойке смирно. У них идеальная тишина. Плюсы в том, что у них очень хорошо ребята приучены учиться, приучены к дисциплине, к порядку, к самостоятельности.
Кира Лаврентьева:
— Это плюс.
Ольга Дмитриева:
— А минусы. Такие преподаватели не подходят тревожным детям, они начинают бояться, у них психосоматические проявления. Психологически просто не подходят. У нас есть другие учителя, достаточно мягкие, для них порядок и дисциплина вторичны. У этих учителей минусы в том, что ребята в пятый класс приходят немножко расхлябанные, имеют потом проблемы с поведением и с прилежанием. Но психологически все прекрасно, и с самооценкой все хорошо, им весело, двойка — не двойка, их не заботит. Честно, обычно попадается две-три семьи с тревожными детками, я перевожу от требовательных учителей и строгих к учителям помягче. Лучше перевести к учителям помягче. В данном случае мы сейчас ребенка не исправим, ему надо время закалиться, привыкнуть к тому, что требование учителя не равно ты плохая, нет никакой угрозы именно тебе, это просто некие правила. Но ребенку сложно, ему нужно время. Поэтому в начальной школе можно таким супертревожным детям подобрать учителя по психологическим признакам. Конечно, нам важно, чтобы учитель любил детей, понимал детей, но в ситуации, когда в классе много детей, в массовой школе это может не всегда получиться. Я не хочу иллюзию про идеальный индивидуальный подход. Учитель учитывает, старается, но это может не всегда получиться, деток много. Я все-таки, честно говоря, за дисциплину и за требовательность, это лучше помогает детям в будущем. Но к словам детских психологов, это же мода была детских травм, что-то мама сказала, ты такой, потому что тебе в шесть лет мама что-то сказала. Я в какой-то момент поняла, что это манипуляция, такое перекладывание ответственности, что я стала даже бороться с этим, и как-то своим двум дочкам, которые когда-то мне вспомнили, какое я им сделала замечание в детстве, сказала: значит, так мои дорогие...
Кира Лаврентьева:
— Лавочка прикрывается.
Ольга Дмитриева:
— Лавочка прикрыта, смотреть в прошлое вообще не продуктивно. У вас есть только настоящее, сейчас вы пишите книгу своей жизни, вы можете исправить все свои недостатки и пойти по прямой, не оглядываясь в детство, когда вам там что-то неприятное сказала какая-то Мария Ивановна. Это делает вас сильнее, относитесь к этому как к плюсу, поблагодарите эту прекрасную учительницу за то, что сделал замечание вашей юбке, вас очень обидела при всех. Но это сделало вас сильнее, научило вас не оглядываться на общественное мнение, на замечание Марии Ивановны, потому что мама вам десять раз сказала, какая у вас прекрасная юбка, как все прекрасно. Я считаю, что это опыт.
Кира Лаврентьева:
— В гостях у «Светлого вечера» Ольга Александровна Дмитриева, директор Шуваловской школы 1448. У микрофона Кира Лаврентьева. Мы вернемся через несколько секунд.
Кира Лаврентьева:
— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. С радостью напоминаю вам, что у нас в гостях Ольга Александровна Дмитриева, директор Шуваловской школы 1448. Меня зовут Кира Лаврентьева. Я с удовольствием продолжаю с Ольгой Александровной разговор об образовании. Мы проблемные темы подняли в первой части программы. Ольга Александровна, когда школьник приходит в ВУЗ, есть очень известная история, ему говорят: забудьте все, что говорили вам в школе. Когда приходит на работу, ему говорят: забудьте все, что говорили вам в ВУЗе. Понятно, что все это не так, это все на уровне шутки, потому что забыть это нельзя, с чем ты тогда придешь? С пустой головой? Но в целом понятно, о чем речь, что тебе придется всегда получать новый опыт. Новый опыт в ВУЗе, потом новый опыт на работе, прикладной какой-то, практический. Вы сказали о нравственной стороне школы, вы сказали о социальном взаимодействии, выстраивании ролей в школе, такие важные вещи о предназначении школы все-таки обозначили. Но чем там действительно занимается ребенок 11 лет, если он, например, гуманитарий, а физику, химию, математику, геометрию ему надо сдавать все равно на каком-то определенном уровне. Тут и там можно услышать от родителей: мы ушли из школы, потому что нам не нужны эти предметы, он очевидно развит в сторону литературы, русского. Мы ему лучше дадим больше литературы, русского, и он не будет тратить свое драгоценное время на изучение физики, химии, математики. Но тут же я услышала интервью нейропсихолога — сама спросила, сама отвечу — что вот эти нейронные связи, которые вырабатываются при изучении даже не нужных, казалось бы, предметов, очень в жизни выручают. Получается, что эти ненужные предметы тоже нужны.
Ольга Дмитриева:
— Да, я прямо хочу остановить родителей, чтобы они не делили предметы на нужные и ненужные, не зря слово «образование», потому что вообще в жизни нет отдельных предметов, вся картина мира — это взаимосвязь знаний из разных областей. Они все переплетены, поэтому изучение любого предмета, как сейчас говорит молодежь, прокачивает твои мозги и расширяет твои возможности. На самом деле ты можешь все. Ты можешь сдать базовую физику на четыре спокойно. Мы сейчас не говорим об углублении, мы сейчас говорим о базовой программе, которая принята во всех школах России для того, чтобы ты получил аттестат об основном общем образовании или о среднем. Есть программа, и любой здоровый ребенок — мы сейчас говорим об обычном ребенке, как специалисты говорят, норма — может взять спокойно эту программу, и математику базовую, и физику, химию, и биологию. Это все нужно, это безумно интересно. Были такие исследования в одной из зарубежных школ, которые показали, что повысились академические успехи у детей, когда им ввели искусство. У нас можно услышать от родителей в 7-м, 6-м классе: а зачем предмет технологии, зачем предмет искусство, зачем предмет музыки? Для общего развития.
Кира Лаврентьева:
— Конечно.
Ольга Дмитриева:
— Для того, чтобы ваши дети лучше усваивали математику, физику. А еще им обязательно надо двигаться, как говорят нейропсихологии, для того, чтобы хорошо усваивать любой предмет, обязательно нужна хотя бы элементарная зарядка и движения. Не будем делить детей на правополушарных, левополушарных, гуманитариев, не гуманитариев. Как мы много знаем историй, что физики, математики прекрасно разбираются в живописи, литературе, пишут стихи. И наоборот я по своему опыту скажу, я так себе в свое время внушила, тогда модно было, что я гуманитарий, а потом так сложилась, что мне пришлось получать экономическое образование, управленческий ВУЗ, там была и высшая математика и статистика и экономический анализ. Я через слезы, через дополнительные уроки, просто потом я поняла, что я все могу, оказывается. Эти ограничения, что ты гуманитарий, абсолютно потолочные, лишние. Дочка у меня тоже старшая, очень интересно, уже в институте изучала астрономию, как спецкурс, говорит: так интересно, почему мне в школе физика не давалась, оказывается, я могу, я все могу и химию и физику. Для образованности, для знаний о мире, как он устроен, для того, чтобы мы приняли опыт предыдущих поколений, а не изобретали велосипед, мы хотя бы знали, что в какой области уже известно, нам надо это изучить. Для картины мира, которая у нас сложилась, чтобы мы имели полное представление о том, где мы живем, среди чего мы живем. А дальше уже, конечно, если ты выбираешь для себя ту или иную специальность, если ты хочешь быть медиком, к этому базовому образованию мы тебе добавим углубленную химию и биологию. Но остальное ты сдаешь на базовом уровне для общего развития. Страшен медик безграмотный, который не знает других важных вещей, у него должно быть общее представление о мире, как и в любой другой профессии. Я думаю, если мы говорим об образовании, о чем мы с ребятами должны говорить. Это не цепочка элитности, какой-то избранности. Мы говорим о том, что ты выберешь свой путь, я призываю ребят учиться не для себя, в учебе и успехах отличников очень много эгоизма: для меня, чтобы я выбрал хороший институт, я был богатым. Меня немножко это коробит. Опять же, с одаренными детьми я спрашивала, какие у них в будущем цели. Одаренность ради чего? Я считаю, что она должна быть ради того, чтобы потом быть специалистом в своей стране и принести пользу людям, которые вокруг тебя. Если такой нацел на образование — это абсолютно верно. Если эгоистичный, он не сработает. Я своим детям говорила и нацеливала, что мы должны выбрать свой путь, дело твоей жизни, которое будет и тебе приносить радость и окружающим тебя людям пользу, но делать его надо не абы как, а делать свое дело надо хорошо. Ты можешь быть лучшим электриком в стране, быть очень востребованным специалистом. Это почетно, это здорово, и при этом ты будешь хорошо получать за эту работу, сейчас с руками не найти хорошего электрика. Главное, чтобы ты делал свою работу хорошо, тебе нужны знания, потому что, чтобы делать хорошо, надо постоянно развиваться и вкладываться в свою профессию. А когда люди говорят, забудьте в институте, что в школе, на работе забудьте, что в институте, кроме одного. Все ректоры ВУЗов согласятся чего забыть точно не надо, если ты этому научился — универсальные качества характера и умения. Например, быть собранным, быть ответственным, во время приходить надо и на урок и на лекцию и на работу, это везде надо.
Кира Лаврентьева:
— Уметь работать с информацией, с текстом.
Ольга Дмитриева:
— Совершенно верно, уметь работать с информацией. Понимать, что нельзя останавливаться, надо в любой профессии развиваться, уметь коммуницировать с людьми, выстраивать диалог везде надо. Все равно есть некие качества характера, мы говорили, ценностный стержень. Если мы его выстраиваем с детского сада, нанизываем и укрепляем, это везде нужно. А уже технологии, глубина информации, расширение ее — пожалуйста, это как конструктор, как пирамида, которую можно бесконечно. Но я за то, чтобы универсальные умения, универсальные качества характера закладывать, и они принесут тебе пользу.
Кира Лаврентьева:
— Ольга Александровна, как влияет на ребенка повышенная требовательность в отношении всех строчек, которые нужно отступать. Когда у меня дети пошли в первый класс, я думала, почему этому уделяется так много внимания. Абзацы, точечки, не поставил точечку, все, уже минус. Строчки отступать определенное количество, поля своя история. Все родители знают это. Казалось бы, ребенок творческий, зачем его загонять в эти рамки. А ведь это тоже как-то связано с мышлением, с организацией рабочего процесса. И, по-моему, если ты не успеешь это сделать в определенном возрасте, то потом ребенок будет во взрослом возрасте страдать от собственной...
Ольга Дмитриева:
— Мне так это нравится, мне хочется вас похвалить, вы и правда моя мама, но это не потому, что кукушка хвалит петуха. Я просто обожаю, сейчас хочу сказать слова благодарности всем думающим родителям, которые действительно ищут ответы на свои вопросы. Не только одно мнение мое и оно верное. Странно было бы, чтобы все учителя вдруг договорились и какой-то архаизм, считать эти клеточки, а это никому не надо, а они почему-то это требует. Спасибо большое, что вы, видимо, и нейропсихологов послушали, интервью какие-то последние и догадались.
Кира Лаврентьева:
— Я тоже думала, сначала, зачем это надо?
Ольга Дмитриева:
— Да, это, правда, невероятно полезно. Мы пишем в первом классе графические диктанты, чтобы получить красивую фигурку, ты говоришь, две клеточки вверх, три клеточки вправо, семь клеточек вниз. Потому что это и ориентация в пространстве, и внимательность, и счет клеточек, это развивает нейронные связи. И вообще есть такая поговорка: порядок в тетради, порядок в мозгу.
Кира Лаврентьева:
— В голове.
Ольга Дмитриева:
— В голове, да. И это связано с порядком мыслей, порядком на столе. Умение действовать по инструкции, отсчитывать, порядок соблюдать — очень полезно для развития, а в дальнейшем тоже. Очень многие работы, как и потом во взрослой жизни, оформляются по определенному шаблону. Заявления какие-то, даже если они делаются в электронном виде, все равно есть некая форма, ты ее должен внимательно заполнить. Иногда ошибка по твоей невнимательности, не собранности может быть достаточно тяжелой. Я считаю, что это развивает и в этом только плюс, не минус. То есть отказываться от этого не нужно.
Кира Лаврентьева:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, мы говорим об образовании, о его радостях и проблемах с Ольгой Александровной Дмитриевой, директором Шуваловской школы 1448. Вот что хочется спросить, Ольга Александровна, сейчас очень много разных курсов коучи ведут о целеполагании, о том, как достигать своих целей, о том, как не бросать на полпути. Мы, так или иначе, как мне кажется, все страдаем периодически слабой волей. Даже человеку очень сильному, у которого, казалось бы, по всем статьям порядок, приходится себя преодолевать иногда даже для того, чтобы пойти позаниматься спортом, чтобы спина не болела. То есть какие-то ключевые вопросы, которые важно делать системно и постоянно, нужно тоже в себе развивать. Может ли школа реально помочь в этом ребенку, и если может, то, как она это делает?
Ольга Дмитриева:
— Да, конечно, и должна помогать, и мы говорим об этом. Я психологов сейчас попросила разработать тренинг для ребят, которые пока этого не умеют в силу каких-то причин, учить их прямо с азов и цели ставить, и к своей цели идти маленькими шажочками. Нас иногда пугает большая цель, слона разделать, маленькими шажочками. Не бояться трудностей, у нас может быть так, я готовился-готовился, мне тройку поставил учитель, все, больше не буду, я бросаю это дело. Часто от ребят можно услышать или от родителей: Ольга Александровна, он потерял мотивацию, потому что ему учительница поставила тройку. Как не терять мотивацию, когда у тебя первая неудача? Я знаю, что в крупных компаниях делают ставку на людей, которые умеют проигрывать и вставать. Те, у кого все легко получается, это не очень ценно, любая серьезная ошибка, провал или тяжелый случай такого человека сломает, это уже доказано. Мне кажется, здесь тоже нужно без фанатизма, я думаю, надо и себе, родителю, и ребенку понимание, что мы живые люди, мы не роботы, у нас есть некие слабости. Конечно, есть слабости, с которыми нужно бороться, но у нас должно быть и время для ничегонеделания, если мы устали, ничего нет страшного, что мы поваляемся немножко на диване. Просто иногда у некоторых родителей есть страх, чтобы ни минуты свободной у ребенка не было, вдруг он сейчас сразу займется плохим. И они забивают его время так, что у него совсем нет времени просто посидеть в своих мыслях или просто каля-маля какие-то поделать.
Кира Лаврентьева:
— Ольга Александровна, хорошо, если это свои мысли или каля-маля. Это же гаджеты, ютюб и так далее.
Ольга Дмитриева:
— Телефон, я согласна, что есть такое. Но чаще всего, я думаю о том, послушав многих родителей, что совсем исключить из жизни уже не удастся, или если это исключать, а потом он во взрослой жизни в этом вдруг откроет для себя неведомые миры — это может быть страшновато. Бесконтрольное пользование этим — это правда, проблема, это серьезно, мы это видим сейчас. А ограниченное потребление, и какого-то умного контента. Я плохой специалист в этом, но я знаю, что есть умный контент в гаджетах и разумное его потребление, ограниченное по времени. И если есть некий договор с ребенком, хотя бы так.
Кира Лаврентьева:
— По-вашему, гаджеты нужны в образовательном процессе, в школе?
Ольга Дмитриева:
— Это сейчас такой вопрос...
Кира Лаврентьева:
— Да, идет разговор об этом.
Ольга Дмитриева:
— Уже просто не получится это вспять повернуть, они уже есть. Нужны — не нужны, уже бессмысленно об этом говорить, они уже появились, это уже инструмент, этим уже пользуются ребята. Помните, когда нам раньше нужно было принести книжку художественной литературы, например, Толстого, мы приносили из библиотеки или покупали или просили. Я сейчас вижу, что все ребята сидят или в больших гаджетах или в маленьких, у них все книги закачаны в телефон, и они этим пользуются на уроке. У многих бумажных книг и учебников нет совсем, они у них в электронном виде. Это уже так.
Кира Лаврентьева:
— Но это проблема.
Ольга Дмитриева:
— Это уже на сегодняшний день так. Теперь наша задача, что если это инструмент и он рабочий, сделать так, чтобы он приносил пользу, а не вред, как и с бензопилой, можно дрова, а можно...
Кира Лаврентьева:
— А как? Как ограничить это? Есть методики?
Ольга Дмитриева:
— Да, я работаю с этим тоже. Единственно, когда ребята на перемене в телефоне, мы их просим все-таки резиночки и мячики и настольные игры, но только не телефоны, чтобы они отдыхали. Конечно, нужно обязательно отвлекаться, отдыхать. Но технологии уже далеко вперед, это все работает, и, к сожалению или к счастью, я не знаю, может быть, я немножко старомодная в этом плане.
Кира Лаврентьева:
— Я вас понимаю.
Ольга Дмитриева:
— Я себя за это ругаю, я не очень продвинутый пользователь, я отстаю в этом в отличие от своих коллег, которые более молодцы в плане использования технологий. Как-то всегда я присматриваюсь, аккуратно к этому отношусь, главное не потерять человека во всем этом, человек, душа, больно одинаково. Мы сегодня говорили, когда тебя обидели, когда у тебя не получается. Люди они люди при любых технологиях. Вы правильно сказали, я, правда, пришла очень уставшая, я очень боялась, что это будет заметно в эфире.
Кира Лаврентьева:
— Нет, это не заметно.
Ольга Дмитриева:
— Все-таки в эфире нужна энергия, и я очень хотела преодолеть свою усталость, чтобы дать нашим слушателям. Я очень много сегодня отдала энергии, я разговаривала с детьми. Я стараюсь получать обратную связь и от родителей, какая бы она ни была и как бы я не переживала потом. И от учителей, безусловно, я слышу, и от детей. Мы же равные все участники образовательного процесса — такая формулировка есть в законе. И я им так сказала: ребята, давайте поговорим, мне очень интересно. Чтобы их разговорить, потому что они очень боятся говорить с директором поначалу, я говорю, это не жалобы, мне, правда, интересно, чем вы живете, что вас может расстроить, чем заполняется ваша жизнь вне школы? И потом, поговорив об их жизни, мы потихонечку вышли на школьные проблемы, на их обиды и на учителей, или им каких-то часов не хватает или что-то надо поправить в школе, добавить, дискотеку провести, какой-то праздник. Невероятно умные ребята, очень четко понимающие, что они хотят от школы. Мы с вами задаем вопросы, нужна ли школа. Я сегодня увидела очень четкое понимание, что им нужна школа и не просто школа. Им нужно, чтобы им очень хорошо объясняли, они не хотят тратить время впустую на уроках, они не хотят, чтобы их родители тратили деньги на репетиторов.
Кира Лаврентьева:
— Надо же.
Ольга Дмитриева:
— Я сегодня услышала такой разумный подход от ребят, меня это поразило, удивило, порадовало. Моя задача их не подвести. Я услышала сегодня их запрос, и он невероятно замечательный и взрослый и взвешенный, и я с ними согласна. Не подвести ребят, раз у них такой запрос. Бывает и другое, я тоже зашла в один класс, это класс был 8-й. Я говорю, давайте, мы сейчас поиграем, закройте глаза, мы сейчас на машине времени отправимся в ваше будущее. Представьте картинку, год, два, пять лет прошло. Представьте себя, где вы сейчас находитесь, вы на какой-то работе? Поднимите руки, кто там себя видит. Вы в каком-то институте учитесь? Поднимите руку, кто себя увидел в институте. И у меня на весь класс ни одной руки. Правда, бывает так, ребята не хотят.
Кира Лаврентьева:
— Не видят пока.
Ольга Дмитриева:
— Не видят в этом. В работе — кто-то поднял руку, кто-то хочет работать, и это хорошо, давайте дадим им возможность поработать, пойти в колледж, получить профессию. Я тоже всегда хвалила, родители приходили, какие-то бизнесмены, говорят: Ольга Александровна, представляете, мой сын захотел быть поваром. Я говорю: он будет счастливым человеком.
Кира Лаврентьева:
— Прекрасно, только хотела сказать.
Ольга Дмитриева:
— Говорю, можно я скажу вам большое спасибо, пожму вашу руку, что вы не стали его отговаривать, не стали говорить, будь бизнесмен, как я, не позорь отца. У другого, тоже достаточно влиятельного человека, сын захотел быть детским тренером, просто быть спортсменом, но быть счастливым, делать свое дело и делать его хорошо. Я тоже сказала, какой вы молодец, что вы здесь не пережали, не недожали и не сделали по-своему.
Кира Лаврентьева:
— А вот когда надо дожимать, а когда все-таки надо отойти?
Ольга Дмитриева:
— Да, здесь, надо очень внимательно. Иногда есть уход от трудностей и уход в лень. Тут надо дожимать, тут надо учить собираться все-таки, потому что в жизни так не получится, ты не сможешь быть ни ответственным родителем, ни ответственным сотрудником с такой позицией, тут надо дожимать. Еще обязательно надо дать попробовать. Кружки, секции, походил в спорт, не понравилось, не хочу, хочу другое — пожалуйста. В кружках, секциях можно пробовать, тебе за это ничего не будет. И, попробовав разное, ты можешь определить, я точно хочу в это. Ну и, конечно, попробовать это на практике, убедиться, что это твое, походить, посмотреть, побыть там вольнослушателем. У меня, когда дочка хотела вдруг резко побыть женщиной-режиссером, я говорю, здорово, дочунь, отлично, хорошо, давай сначала я найду друзей, и ты постоишь за кулисами театра или съемочной площадки, посмотри, как это изнутри. Одно дело твое представление об этой профессии, а другое дело изнутри. Если ребенок определился, то надо идти ему навстречу и помогать.
Кира Лаврентьева:
— Спасибо огромное за этот разговор. Напомню, что наши регулярные беседы об образовании мы организуем совместно с образовательным проектом «Клевер Лаборатория», который собирает лучший, самый интересный опыт в области образования и воспитания. Узнать подробнее об этом проекте и стать его участником можно на сайте clever-lab.pro. А мы прощаемся с Ольгой Александровной Дмитриевой, директором Шуваловской школы 1448. Огромное спасибо, Ольга Александровна. Я, как всегда, большую радость получила от общения с вами. Успехов вам и сил.
Ольга Дмитриева:
— Спасибо большое, это взаимно. Мне кажется, у меня даже усталость прошла. Спасибо.
Кира Лаврентьева:
— Спасибо огромное.
Все выпуски программы Светлый вечер
У Даши есть все шансы окончательно победить болезнь, давайте ей поможем
Поделиться
Иногда в жизни случаются ситуации, к которым невозможно подготовиться, например, человек сталкивается с тяжёлой болезнью. Она застаёт врасплох, забирает силы и ресурсы. В такие моменты помощь добрых людей и благотворительных фондов становится проблеском света, надеждой, которая мотивирует не сдаваться.
Воронежский фонд «ДоброСвет» объединяет десятки неравнодушных сердец со всей России и вместе с ними приходит на помощь болеющим детям и их близким. Оплачивает лечение и не только. Сейчас фонд проводит сбор в поддержку семилетней Даши Малюковой. И у нас с вами тоже есть возможность принять в нём участие.
Даша проходит лечение в онкоотделении воронежской больницы. У девочки опухоль в районе ключицы. Все необходимые процедуры и химиотерапию она преодолевает смело и даже старается подбадривать других детей. Тем, кто только прибыл в больницу, Даша рассказывает о том, как всё устроено, и что на самом деле здесь не страшно. А некоторых малышей заботливая девочка доводит за руку до процедурного кабинета.
Сама Даша прошла уже несколько курсов химиотерапии. Лечение помогало уменьшить опухоль. Однако тот препарат, который ей вводили, дал серьёзные осложнения на печень, поэтому врачи решили его заменить. Новое дорогостоящее лекарство родителям девочки необходимо приобрести самостоятельно, поскольку оно не входит в перечень бесплатно выдаваемых. Поэтому семья обратилась в фонд «ДоброСвет». На сайте фонда опубликована полная история Даши Малюковой, и есть возможность её поддержать. Подарим девочке шанс окончательно победить болезнь!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Любовь как дар от Бога». Ольга Юревич
Поделиться
У нас в студии была жена священника, многодетная мама, ведущая семейной школы при Марфо-Мариинской обители Ольга Юревич.
Мы говорили о любви как даре от Бога, как о заложенном в человеке потенциале, который нужно развивать и умножать.
Этой программой мы продолжаем цикл из пяти бесед о дарах Бога человеку.
Дары Бога нам мы часто воспринимаем как данность, а потому относимся к ним потребительски. А если напомнить себе, откуда что взялось? Жизнь как дар Бога. Время как дар Бога. Земля как дар Бога. Любовь как дар Бога. Таланты (включая главный — человечность) как дары Бога. Что изменится, если к этим дарам мы начнём относиться как к заданию на пути к обоженью?
Первая беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена жизни как дару от Бога (эфир 15.09.2025)
Вторая беседа с протоиереем Максимом Козловым была посвящена времени как дару от Бога (эфир 16.09.2025)
Третья беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена Земле как дару от Бога (эфир 17.09.2025)
Все выпуски программы Светлый вечер
«Стратегия в работе и жизни». Алексей Горячев
Поделиться
Гостем программы «Вера и дело» был предприниматель с тридцатилетним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии Алексей Горячев.
Разговор строится вокруг его новой книги «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности» и вопросов, которые она поднимает. Алексей объясняет, что важно честно взглянуть на свою жизнь, определить ключевые сильные стороны и опереться на глубинные ценности, чтобы не превратиться в безличную «функцию» бизнеса. Стратегия, по его словам, — это не предсказание будущего, а навык жить с ясным вектором на год, пять и двадцать пять лет вперёд, возвращая энергию в сегодняшний день.
В беседе звучат рассуждения о лидерстве и ответственности, о том, как христианину соединить личные планы с промыслом Божиим и не перекладывать на Господа собственный выбор. Гость подчёркивает: ошибки не повод останавливаться, а материал для роста. Строя личную стратегию, мы учимся сотрудничать с Богом и открывать глубину собственной жизни.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
М. Сушенцова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, у микрофона Мария Сушенцова, и сегодня мы продолжаем цикл программ «Вера и дело». В рамках этих программ мы встречаемся с предпринимателями, экономистами, иногда и чиновниками и обсуждаем с ними христианские смыслы экономики. С удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя — это Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. Добрый вечер, Алексей.
А. Горячев
— Добрый вечер, Мария.
М. Сушенцова
— Алексей, очень рада видеть вас вновь в нашей студии. Вы уже приходили к нам примерно год назад, и у нас был прекрасный разговор, один из первых в рамках этого цикла программ. Мне кажется, за этот год вы многое сделали, у вас есть такой серьезный плод вашей деятельности — это книга, которую вы опубликовали, и называется она «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». И сегодня мне хотелось бы наш разговор выстроить, если не столько вокруг самой книги, сколько вокруг темы, которая нами поднималась уже неоднократно в этой передаче, и к нам приходили письма в редакцию о том, что «пожалуйста, давайте обсудим, как человеку ориентироваться на жизненном пути, как ему быть на развилках и карьерных, и личных в разных временных моментах своего пути». Тема эта для нас очень близкая, востребованная, и сегодня хотелось бы вот об этом поговорить. Но прежде позвольте вас спросить: всё-таки книга — дело большое и долгоиграющее — как вы к этому шли, как возникла эта идея и трудно ли было писать?
А. Горячев
— Мария, спасибо большое за вопрос. Здравствуйте, дорогие друзья. Я думаю, что идея возникла просто из той ситуации, что я сам очень люблю книги. При этом я отдаю себе отчёт, что эта книга родилась во время, когда люди всё меньше и меньше читают книги. Но всё-таки остаётся какая-то часть людей, которые книги тоже любят. У меня у самого большая библиотека — порядка семи тысяч бумажных книг дома, и мне подумалось, что было бы здорово, чтобы я мог каким-то образом отделить себя от того нарратива, который я несу, и попробовать донести это в том числе через книгу. И я нашёл соавтора, уговорил его взяться вместе за эту сложную работу — Алексея Каптерева, и вот прошло полтора года работы, иногда мы от неё здорово уставали, и от разговоров, и от редакций, версий, потому что вы знаете, что редакция какой-нибудь фразы может её полностью поменять до изменения одного слова, и потом обратно это найти иногда сложно. Но вот сейчас на столе у нас лежит эта книга, и я этому несказанно рад. Думаю, что для меня —мы и в книге это рекомендуем, и я это рекомендую тем людям, с которыми сталкиваюсь в жизни, — писать вообще очень полезно. Писать, формулировать, как-то докручивать мысль, говорить о чём-то важном для себя — важное в этом смысле упражнение. И вот я сказал не случайно «нарратив»: мне кажется, что мы все являемся носителями определённых историй. Когда я смотрю на свою жизнь, я понимаю, что всю жизнь рассказываю одну и ту же историю и она про наш человеческий выбор, про наши ценности, про принятие решений, принятие на себя ответственности за то, что мы в этой жизни делаем, и книга тоже про это. Я не случайно сказал про нарратив, потому что люди мне представляются такими историями, и как раз вот эта стратегия позволяет понять, какую историю мы рассказываем, и попробовать рассказать её до конца. Я сейчас стал видеть людей, как, к сожалению, не рассказанные до конца истории. Вот представьте, в каком-нибудь подземном переходе метрополитена мимо нас идут недорассказанные истории, многие из которых никогда не будут рассказаны, и это обидно. Эта книга может помочь человеку подумать о важных вещах, понять свою историю и постараться успеть её рассказать.
М. Сушенцова
— Какую замечательную метафору вы использовали: люди, как недорассказанные истории. Вы сейчас, на самом деле, приоткрыли нам немножечко дверь в содержание этой книги. Хотела бы уточнить у вас: название книги содержит первые два слова «Стратегия личности», и на первый взгляд, тот, кто не знаком с личностями авторов этой книги, кажется, что очень расхожее это название, даже весьма популярное, мы можем много встретить на полках книжных магазинов и в интернет-пространстве книг, посвящённых секретам успеха, секретам успешной личной стратегии или что-то психологическое, или какие-то бизнес-практики пишут о том, как строить стратегию в бизнесе или в жизни. Но, судя по продолжению названия, как вы дальше расшифровываете эти слова, чувствуется, что ваша книга какой-то иной в себе подход содержит, она на что-то опирается, явно не очень прагматическое, но и прагматическое, конечно, тоже, потому что мы все живём, мы все связаны с практикой, но в ней есть как будто что-то более фундаментальное. Вот не могли бы вы пояснить, чем ваш подход к этой популярной теме принципиально отличается от перечисленных?
А. Горячев
— Знаете, мне сложно до конца исследовать и понять, почему эта тема сейчас стала популярна, у меня есть гипотезы. Сейчас мир стал более индивидуалистичным, человек как бы увидел себя в многочисленных отражениях, может быть, социальных сетей, зеркал и так далее, и он, иногда, к сожалению, не очень глубоко, начинает задумываться вообще, как он живёт или как он хочет жить, видя какие-то образцы. Когда вы говорите о соединении личной стратегии и стратегии бизнеса, очень часто люди, которые создают стратегии для своего бизнеса, как будто бы немножко забывают о себе. И они делают бизнес и превращаются в одну из, может быть, самых крупных, самых красивых шестерёнок с каким-нибудь рубином — искусственным, а может быть, вполне себе настоящим — их Божий дар в центре, но они не обращают на это внимание, они превращаются в функцию. И вот задача, в том числе и этой книги — вернуть человеку себя самого. Прежде всего, возможно, эта книга для людей деятельных, потому что я этих людей много встречаю и встречал, они — моё окружение, люди, которые что-то делают в жизни, реализуют себя через деятельность, и мне бы хотелось помочь им вернуть формулу бизнеса человека, потому что он каким-то странным образом часто из неё выпадает. Мы видим бизнесы, как механизм швейцарских часов, где есть такие шестерёнки, которые, если хорошо смазаны, долго и хорошо работают. Но мы же понимаем, что есть какой-то фактор, который не даёт им иногда работать, но его как бы не видно. И вот этот человек, с его устремлениями, с его характером, с его мотивациями, с характером он рождается, мы сейчас это уже хорошо понимаем, какая-то часть характера формируется потом окружением, но, кстати, родители почти не влияют на наш характер, как это ни удивительно, это достаточно устойчивая часть личности. Вот книга эта как бы даёт человеку некоторое зеркало или, может быть, служит фонариком, подсвечивая какие-то важные части, о которых стоит подумать, пока не поздно. Потому что вот мы даже с вами на первой встрече говорили, что для меня успех — про то, что мы хотим в своей жизни успеть. Вот иногда говорят, что наши лучшие учителя — какие-то серьёзные кризисы, болезни, банкротства и так далее, и эта книга может оказаться таким мягким и мелодичным звоночком, чтобы не дожидаться тех неприятных моментов в своей жизни. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, думаю, что отличие человечности и прагматизма в том, что человек шире, чем понятие прагматизма, как мы его понимаем, через деньги. Прожить свою жизнь — это вполне себе прагматичная задача, но я надеюсь, что в нашей жизни есть много всего, кроме денег.
М. Сушенцова
— Да, то есть прожить свою жизнь, но прожить её на самой своей глубине, по крайней мере, заглянув туда.
А. Горячев
— Тут, мне кажется, достаточно слова «свою», потому что, если мы не определяемся с нашими выборами и с тем, как мы устроены, то обычно мы проживаем жизнь такой, знаете, щепки, которая плывёт по ручью, попадает в какие-то водовороты, направляется общим потоком. Но мы можем сделать выбор, и в той части, в которой мы можем выбирать, в которой мы можем управлять, мы можем существенно изменить это движение.
М. Сушенцова
— Алексей, хотелось бы спросить у вас, с чего начинается работа с личной стратегией для тех людей, которые к вам обращаются за советом по работе над своей стратегией? С чего вы начинаете эту работу?
А. Горячев
— Я это называют триггерным вопросом: у человека есть какая-то проблема, иногда это кризис среднего возраста просто, проблемы в бизнесе, проблемы в отношениях, какая-то история, на которую иногда не хватает энергии, и человек думает (и правильно думает): «может быть, подумав о своей жизни глубже и построив какой-то вектор в своей жизни, я смогу эту проблему, задачу решить». Действительно, это так происходит, плод вот этих размышлений, если все получилось, в общем-то, в решении каких-то стоящих задач — не все их можно решить, но многие решаются, в снижении тревожности, что позволяет нам лучше действовать, эффективнее, в повышении амбициозности, в смысле того, что мы лучше понимаем, куда мы идем, и выбираем правильные шаги, у нас появляется больше уверенности, и это так действует, в общем, на абсолютное большинство людей. То есть началось с мотивации, как многие вещи: вот каким-то образом человек почувствовал, что нужно что-то менять. А дальше мы эту мотивацию немножко откладываем в сторону, потому что, мне кажется, начинать нужно с попытки понять человека. Странно говорить о стратегии, не понимая, о чьей стратегии ты говоришь. То есть мы используем психометрические тесты, мы используем глубинные интервью, много разных подходов, которые созданы, мы стараемся использовать валидные подходы, валидные — это значит те, которые действительно работают, и не получается так, что человек получил один результат теста, прошёл его завтра и получил другой, с другими рекомендациями. Есть тесты, которые вполне признаны и хорошо работают. Поэтому первое — это мотивация, рождающаяся из какой-то конкретной задачи жизни, а на самом деле мы эту задачу откладываем и начинаем с погружения в человека.
М. Сушенцова
— То есть ваша первая задача — сделать диагностику, выяснить такой психологический профиль личности. А что происходит дальше?
А. Горячев
— А дальше у нас появляется базис, фундамент, на котором мы можем строить наше размышление о будущем. В книге предлагается выбирать этот горизонт обычно в моём подходе, потому что действительно для разных людей время это довольно условное, но для простоты я бы предложил вариант год — это период жизни, который мы обычно обдумываем в Новый год или в день рождения. Я бы предложил период пять лет, горизонт пять лет. За пять лет мы можем сделать очень многое. Мы можем начать, например, новую компанию или новый проект, по дороге понять, что, например, для нас это не работает или работает. Вот пять лет — это очень важная, мне кажется, единица жизни. То есть, если я понимаю, что мне 50, и я считаю, что трудоспособный возраст активный я себе отмерил до 65, лет — это, условно говоря, три забега по пять лет, в которые я могу что-то важное сделать, или отказаться, или продолжить дальше. И 25 лет, тоже это зависит от возраста, это такой условный интервал, когда мы можем понять — а зачем это всё? Вот я на год напланировал, это приведёт к чему-то, что я сделаю за пять лет в идеале. А к чему это вообще приведёт, как я представляю себя в 75 лет? Вот у меня 25 лет возникло как раз из того, что я об этом в этой системе для себя размышлял примерно в 50 лет. То есть я думал: вот в 75 лет я хочу работать или нет, как и где я хочу жить, ну и так далее. В книге есть целый список вопросов, ответив на которые, уже будет примерное представление. И тогда возникает определённый вектор, который проходит как раз из точки с настоящим, в котором мы чуть лучше поняли себя, потому что это путь, это путь длиной всю жизнь, нам нужно познавать себя, я очень в это верю, и мы по ходу меняемся, и познавать заново. Дальше год, пять, двадцать пять — получился вектор, в котором мы уже получаем определённую опору, и мы, простроив этот вектор, возвращаем сегодня свою энергию в настоящее. То есть стратегия, она вроде бы про будущее, но она не про угадывание будущего, она про желаемое будущее, потому что лучший способ создать будущее — это работать на то, чтобы оно было таким. И это нас возвращает в следующий шаг, который мы сделаем сегодня, потому что теперь нам понятно, куда мы двигаемся, и мы можем выбирать.
М. Сушенцова
— Вы сказали такую фразу замечательную, что вот эти размышления о выстраивании вектора возвращают энергию в настоящее, то есть они возвращает, потому что мы осмысленно что-то делаем, не сомневаясь в значимости поставленных целей, поэтому энергия возвращается, насколько я уловила?
А. Горячев
— Нет, энергия возвращается, потому что нам нужно решать задачи в настоящем, и будущего пока не существует. Бог живёт в вечности, вот для Него она существует, а у нас есть только тот момент, в котором мы проживаем сейчас. И обычно, когда мы устремляемся куда-то мечтой, там появляется очень много позитивной такой энергии, если действительно удалось понять, что я по-настоящему хочу, куда бы мне хотелось, делаю ли я что-то для того, чтобы туда прийти? Вот если я об этом задумаюсь, у меня пойдёт позитивная созидательная энергия. А возвращает нас это к тем задачам, которые нужно решать сегодня. Когда мы делаем стратегию для большой компании, а мне кажется, человек всегда больше любой, даже самой большой компании, как личность он — целая вселенная, то вот представьте, что компания в кризисе нашла для себя будущий вариант развития, стартап. Там ещё ничего нет, есть только хорошая идея, хороший рынок, ресурсы, люди, но это пока мечты, это пока гипотеза, и это пока идея, которая стоит на самом деле отрицательных денег, потому что нужно потратить деньги на её проверку. И когда мы вот это поняли, мы можем из этого будущего взять часть энергии и подумать: а что нам нужно делать с несколькими тысячами людей, которые, например, на нас сейчас работают, иногда с десятками или сотнями миллиардов выручки, за которые мы сейчас отвечаем, для того, чтобы завтра мы могли в том числе идти туда? И ровно так же с человеком, то есть вот это устремление туда даёт энергию, чтобы делать что-то уже сегодня, делать что-то для того, чтобы приближаться к тому идеальному будущему, которое мы позитивно для себя простраиваем, и делать что-то для того, чтобы продолжать работать в своём настоящем над собой и теми проектами, которые мы для себя выбрали.
М. Сушенцова
— Стратегия, получается, направлена в будущее, это вектор, который мы выстраиваем. И тут у христианина, мне кажется, может закономерный вопрос возникнуть: а как же быть с Промыслом Божиим обо мне? Не слишком ли я пытаюсь сам от своего ума запланировать всё наперёд, определить для себя вектор? Вдруг Господь хочет его как-то по-иному проложить для меня или что-то изменить? И возникает вопрос: правомерно ли в принципе человеку верующему настолько продумывать свою жизнь, пусть и не с точностью пятилетних планов (как было в советских пятилетках, например, там прямо точно всё было просчитано), может быть, и с определёнными такими округлениями, прикидками, но вот правомерно ли это, и не исключает ли такой подход соработничества Бога и человека, Его деятельного какого-то участия в жизни человека?
А. Горячева
— Очень хороший вопрос. Во-первых, важно сказать, что человеку верующему в этом смысле гораздо проще, потому что основной большой и главный вектор своей жизни верующие люди хорошо понимают, то есть у нас есть опора, у нас есть это понимание и так далее. А дальше мы возвращаемся к тому, что в Евангелии есть притча о тех талантах, которые Господь нам даёт, и вот как раз изучение себя — это попытка понять, какие же у меня на руках таланты, и что я могу сделать, чтобы их приумножить. Вы говорите о соработничестве Бога, а я возвращаю на соработничество Богу.
М. Сушенцова
— Да, наверное, ваша формулировка правильнее.
А. Горячев
— И мне кажется, что иногда мы как бы расслабляемся, и мы надеемся на Бога, а сами включиться в эту важную работу, которой от нас ждут, от нашей свободной воли, мы же не случайно получили такой тяжёлый иногда дар свободной воли, когда мы должны делать выбор и двигаться в соответствии с этим выбором. А там даже в заглавии книги вынесено: «на основе наших ценностей». И если наши ценности включают в себя наше религиозное мировоззрение, наш взгляд и то, чем у нас учит Церковь, то нам становится намного легче, то есть эта наша стратегия без сомнения не является оторванной от замысла Божьего о нас, это попытка познать этот замысел и соработать Богу, строя то, ради чего мы на этой земле оказались. Святые отцы говорят, что человек, не равен сам себе, то есть для того, чтобы человеку разогнуться в собственный рост, ему нужно принимать много решений, совершать много выборов и постоянно познавать себя. Я считаю, что наша православная литература во многих аспектах оказывается глубже и серьёзнее, чем некоторые недавние даже открытия в психологии. Глубина познания человеческой души и вот этот как раз вектор познания себя, и в каком-то смысле действительно я встречал: «не доверяй себе, пока не ляжешь в гроб» — это же процесс познания, узнавания и каким-то образом реализация того, для чего мы здесь оказались.
М. Сушенцова
— Интересно: получается, что христианство даёт вектор, но не освобождает от ответственности. Всё переложить на Господа не получится, надо самому что-то делать, как-то размышлять и выстраивать свою деятельность. Вы знаете, меня заинтересовала одна цитата в вашей книге, меня вообще много цитат там заинтересовало, но одна особенно откликнулась, и хотела бы я попросить вас её расшифровать. «Стратегия — это конфликт, и без конфликтов не бывает прогресса». Когда я прочитала эти слова, во-первых, мне показалось, что это очень жизненно и явно почерпнуто из богатого опыта, и вспомнились слова Христа о том, что «Не мир пришёл Я принести, но меч». Вы это послание имели в виду, которое я сейчас процитировала, примерно тот посыл, который выражен в этих словах Христа, или здесь предполагается что-то иное? В общем, соотнести хотелось бы стратегию и конфликтность. На мой взгляд, она кажется неустранимой, но вот христианину как с конфликтом быть: уворачиваться от него, идти в него с бронёй или как-то ещё с этим обходиться применительно к своей жизни?
А. Горячев
— Обычно у нас есть в мире задачи, которые нам кажутся трудно разрешимыми и стоящими того, чтобы на них потратить жизнь. Во многих случаях, на самом деле, мы это делаем неосознанно. Вот я понимаю, что одна из моих задач, и она отражена в предпринимательстве — это принятие на себя ответственности за собственный выбор, принятие на себя права выбирать, действовать, создавать что-то. Предпринимательство всегда социально, то есть человек создаёт для того, чтобы люди чем-то пользовались. Вот такая история, она тоже связана с верой, можно про это рассказать через веру по-другому, но вот я проще расскажу для всех, и тех людей, которые пока в себе, может быть, веру не открыли. И то, что вы говорите, конфликт — это как раз решение той задачи, на которую, по сути, нам не жалко положить жизнь. И во многих случаях мы не осознаём, как она устроена. Иногда частично эта задача в нас, у нас бывают какие-то стороны, которые мы продолжаем в себе развивать, а это и есть наша жизненная стратегия, то есть мы видим, что, преодолевая и решая какую-то задачу в мире, мы одновременно решаем какой-то внутренний конфликт и исцеляемся от какой-то важной истории, избавляемся от неё. Поэтому в этом смысле для того, чтобы родилось новое, необходимо, чтобы действительно был конфликт и было какое-то преодоление, и так развивается мир.
М. Сушенцова
— Возможно, это чисто моя интерпретация, но мне показалось, что здесь вы имели в виду не только конфликт внутренний, который безусловно нас двигает куда-то, иначе бы мы, наверное, сидели под пальмой просто, но и конфликт с кем-то из внешнего мира, потому что, когда человек начинает активно что-то делать, мир часто его за это по головке не гладит, и сопротивление среды или каких-то людей, или каких-то обстоятельств, или более обобщённых сил, оно бывает. Вот мне интересно, как с этим быть?
А. Горячев
— Я и говорю не только про внутренний конфликт, это какая-то история, которую важно решить в мире, и действительно, сопротивление будет, об этом очень хорошо написано в Евангелии. И наши близкие с большой любовью, очень сильно, например, сопротивляются, если мы встали на путь каких-то мыслей, выбрали для себя цели, сконцентрировались на них. И это путь преодоления конфликта, здесь рождается мотивация, энергия. Мы что-то преодолеваем, мы что-то меняем, какой-то свой след оставляем. Вот след — это же изменение, была какая-то поверхность, например, мы туда наступили, и что-то осталось, то есть мы её изменили. Вот это изменение требует энергии, и в каком-то смысле это, без сомнения, конфликт.
М. Сушенцова
— Спасибо. Я напомню, что сегодня в этом часе с нами Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона Мария Сушенцова. Мы продолжаем с Алексеем обсуждать тему вышедшей недавно его книги, которая называется «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». Мне кажется, что для нашей программы «Вера и дело» эта тема как нельзя лучше подходит, поскольку часто мы с нашими гостями так или иначе приходим к вопросу о том, как человеку быть, как ему выбирать, принимать важные решения на тех или иных жизненных развилках. Алексей, сейчас мне хотелось бы немножечко вернуться снова к вашей книге. Вы там пишете о том, что в личной стратегии есть три измерения — личное, социальное и трансцендентное, то есть забота о себе, о людях и о смысле. Почему важны все три измерения, как они между собой связаны?
А. Горячев
— Во-первых, потому что, как мы говорили, трагедия и стратегия человека начинается с него самого, то есть она неотъемлемо связана с личностью человека, и очень часто люди принимают на себя какие-то истории, которые им подсказывает социум, они к ним не имеют никакого отношения. Это может привести к разочарованию, к ощущению непрожитой или ненаполненной жизни и мучительному достаточно пути. Дальше стратегия, после создания, должна быть реализована в социуме, потому что стратегия — это глагол, то есть стратегия — это всё-таки действие, а не то, что мы придумали для себя какой-то документ или нарратив, какое-то понимание, которым мы делимся с другими. Это всё-таки выбор того, что мы делаем, и делание, и это всегда связано с людьми, всегда проявляется в человеческом обществе. А третий, смысловой аспект, мне кажется, важно понимать, что пока мы являемся носителями чего-то, нам помогает пройти сложные участки, когда вот рождается стартап, например, там есть даже такое определение «долина смерти» — это момент, когда действительно нужно прожить, когда всё плохо, ещё ничего непонятно, много неопределённости, и помогает прожить нам такие периоды опора как раз на что-то, что нам по-настоящему важно, на что-то большее, чем мы. Поэтому без этого аспекта прийти к чему-то значимому и осознать это что-то значимое просто невозможно.
М. Сушенцова
— И в связи с этими измерениями вы пишете в своей книге о том, что существует три типа лидеров, то есть людей, которые не обязательно занимают должность руководителя, как я поняла, но вот за ними кто-то идёт, у них есть последователь. Кстати, замечательное определение, что лидер — это не какой-то руководитель или выскочка, а тот, у кого есть последователь, то есть тот, кто привлекает так или иначе к себе людей. И там вы называете три типа лидерства — аутентичное, лидерство как служение и этическое лидерство. Вот не могли бы вы пояснить, в чём суть этих типов лидерства и привести какие-то примеры, вот как, допустим, человек может понять, к какому типу лидера он относится, как ему это в своей жизни использовать при построении своей стратегии?
А. Горячева
— В определении лидера, во-первых, я бы ещё добавил выбор направления той же стратегии в том числе, и то, как ты влияешь на эту группу своих последователей для того, чтобы двигаться в заданном направлении. То есть, получается, три важных аспекта: последователи, выбор направления и влияние на то, чтобы мы двигались в том направлении. И вот если посмотреть на эти лидерства, знаете, многие вещи не существуют в таком чистом виде, обычно это смесь нескольких направлений. Но, по сути, некоторые лидеры очень харизматичные, то есть они показывают: «я такой, иди за мной, ты будешь таким же, бери с меня пример» и честно, прозрачно рассказывают про то, что он делает, в основном. Это такое аутентичное лидерство. Лидерство как служение тоже может быть очень рядом, вот такой лидер может понимать, находясь на определенной пирамиде организации, что то, что он делает — он делает не потому, что он хозяин этих людей, которые находятся в этой пирамиде ниже, и они служат для того, чтобы он получал какие-то блага, но он должен или может понимать то, что он делает, как служение этим людям и тем людям, для которых они создают, например, какие-то продукты или сервисы. А лидерство этическое — это тоже сейчас очень такая важная и развивающаяся концепция, которая как бы подсвечивает те принципы, которые важны для этого лидера, важны для организации, в которой он служит. Вот если мы пытаемся это обсуждать, то в хорошем лидере, возможно, больше проявлено чего-то, но обычно в нём есть все эти три истории, и люди просто сталкивались, кристаллизовывали эти вещи для того, чтобы их попытаться понять. А можно ли так сказать, что, допустим, христиане, люди верующие, призваны стремиться к какому-то из этих типов лидерства — например, к этическому лидерству или к лидерству как служению, или же здесь всё упирается в психологический профиль личности, то есть, грубо говоря, каким тебя Господь создал, какие задатки у тебя есть, так ты и будешь себя в этой жизни проявлять?
А. Горячев
— Я думаю, что мы призваны как раз быть лидером, который соединяет в себе все эти три направления. На мой взгляд, гораздо эффективнее действовать, работать собой, чем пытаться работать другим человеком, как бы нам ни казалось это привлекательным. Не зря говорят: «будь собой, другие места заняты». Мы можем прожить жизнь, как процесс исследования в том числе себя, своих сильных сторон, своих талантов, которые дал нам Господь. Соответственно, это же нам даёт возможность увидеть других людей и понять, где у нас, например, не самая сильная сторона, где мы должны соединяться с другими. Я читал про то, что мы специально созданы таким образом, чтобы могли взаимодействовать, чтобы нам необходимо было взаимодействовать, потому что одни мы вряд ли являемся всеохватными, то есть где-то у других людей есть другие сильные стороны. И ведь здесь, если говорить о христианстве, то есть заповедь: «Возлюби ближнего как самого себя», то есть предусматривается изучение себя для того, чтобы осознать, как устроены мы, понять, что все устроены очень по-разному и научиться любить, мне кажется, все возможные наборы вот этих вполне реальных характеристик личности, и, соединяясь с ними, создавать что-то общее. Социальное служение для нас тоже очень понятная концепция, мы понимаем, что это абсолютно необходимо, и действительно мы являемся частью какой-то больше всегда системы, участвуя в разных процессах. Ну, а этика у нас есть христианская, там, слава богу, многие вещи очень чётко заданы, и они являются для нас важными ориентирами для того, чтобы мы понимали, куда двигаться. Наверное, исполнить всё невозможно, но путь задан очень чётко.
М. Сушенцова
— А когда вы работаете с клиентами, с людьми, которые к вам обращаются, вы делаете с ними вот такое определение типа лидерства, или, опять же, всё это перемешано, и такой вот функциональной роли это определение типа лидерства не играет? То есть в таком практическом русле работы над собой в выстраивании личной стратегии важно определиться, чего больше во мне проявлено, я вот больше такой харизматик и за моей личностью яркой идут, или же во мне больше заложена интенция к служению людям, например, или вот я смыслу высокому служу —вот это важно про себя понять, или важно просто понимать, что есть и первое, и второе, и третье, и, в общем, для работы не так важно?
А. Горячев
— Нет, мне кажется, это очень важно понять. Опять же, иногда мы устроены одним образом, а действуем в соответствии с теми примерами, которые, например, встретили на жизненном пути, и это может быть просто не очень эффективно, все-таки лучше работать собой, потому что мы созданы Творцом, каждый из нас — интересный и самобытный инструмент, который, естественно, имеет место в этой мозаике большой жизни. И плюс это определённая оптика, которая позволяет понять и увидеть, естественно, не только себя, но и других лидеров, которые рядом с нами, лучше понять какие-то примеры, понять, как это проявлено в себе, вот последовательно, надевая разные очки разных типов лидерства, мы можем понять, собственно, что нами управляет, потому что для того, чтобы управлять другими, нужно разобраться, что управляет тобой, иначе это может к таким привести не лучшим последствиям, если у нас абсолютно всё находится в тени.
М. Сушенцова
— Алексей, мне очень понравилось, в вашей книге, было такое выражение, что «стратегия — это ритуал мышления», навык, иными словами, который хорошо бы, чтобы каждый из нас в себе развивал для лучшего понимания себя, вот кто я, где моё место, которое уже занято. А скажите, пожалуйста, может ли человек, прочтя вашу книгу или прочтя что-то ещё, или дойдя до этого самостоятельно, сам выработать свою стратегию жизни, и что ему для этого нужно делать? Или же всё-таки, по вашему опыту, необходим наставник тот или иной, впереди идущий, который возьмёт за руку или отзеркалит, что-то покажет, подскажет? Вот это всё-таки самостоятельная работа, домашнее задание или эта работа всегда в паре с кем-то?
А. Горячев
— Спасибо, очень хороший вопрос, как и все остальные, впрочем. Вот мы с Алексеем сели писать эту книгу в мире, как я говорил, в котором всё меньше читают книги, для того, чтобы она могла именно помочь человеку создать стратегию. Мы думали о том, что, может быть, достаточно какой-то рабочей тетради, ведь это практическое упражнение, и тогда же мы поняли, что одна из задач, которую может решать книга — сделать человека самого стратегом для себя. Потому что, пока он читает книгу, там много разных вещей, расширяющих кругозор и углубляющих понимание того, как устроен мир, люди и сам человек, и вот ради этого писать книгу стоило. К тому же стратегия — это же не раз и навсегда заданная история, это именно навык мыслить, осмысливать определённым образом свою жизнь для того, чтобы мы могли эту стратегию корректировать, могли понимать, где сейчас находится наша цель, и как изменились мы в процессе движения к этой цели, а цели могут меняться, это не раз и навсегда заданный путь. Иногда они не меняются, но тем не менее это не значит, что нет смысла, например, раз в три месяца или хотя бы раз в год пытаться ещё раз системно осмыслить то, что для тебя важно. Говоря о человеке рядом для того, чтобы пройти этот путь — да, действительно, люди устроены так, что нам нужен другой человек для того, чтобы это осмыслить. Можно вполне, как мне кажется, обойтись без какого-то там специального консультанта или наставника, который пошёл путь, но другой человек нужен, потому что мы так устроены, что самостоятельно не можем увидеть себя. Есть такая поговорка, что для танца, для танго, в частности, в том примере, нужны двое — вот человеку тоже нужен другой человек, в котором он будет отражаться и с которым он может поделиться чем-то важным, тем, что тот человек не знает, дав другому человеку моральное право делиться чем-то об этом человеке, который тоже, в общем-то, закрыт, находится от него в тени, где-то сзади, на какой-то тёмной стороне луны его личности, и это могут быть неприятные, а могут быть очень приятные открытия. И есть области, которые долго остаются скрытыми, и другому человеку они тоже неочевидны. И вот в процессе этого познания, если нам повезёт, мы можем открывать те области, которые не видны ни другим людям, не видны нам, но, в принципе, существуют. И вот для этого, конечно, нужен человек и другие люди очень важные, с которыми мы могли бы делиться не только какой-нибудь хроникой успешных людей обсуждением Илона Маска или кого-то ещё, кого сейчас можно модно обсуждать, а какими-то важными для нас, судьбоносными вещами для того, чтобы получить этот отклик и услышать другого человека, а может быть, не одного. То есть это учебник по созданию пространства искренних важных разговоров о своей судьбе.
М. Сушенцова
— Замечательно. То есть получается, что работа над своей стратегией всё равно так или иначе подразумевает диалог именно потому, что есть теневая сторона, которую мы просто не в силах сами увидеть.
А. Горячев
— Мы, во-первых, не в силах, а, во-вторых, мы её часто видеть не хотим. И нам действительно важно чем-то делиться и что-то получать в ответ. Момент, когда мы двигаемся, ведь стратегия, я не случайно сказал, это глагол, это же создание определённых гипотез, которые мы проверяем на практике. И вот здесь тоже важен другой человек, чтобы мы поделились, как мы идём, что у нас получается, что мы чувствуем, для того, чтобы мы просто создали пространство диалога. Начать его можно с собой, можно завести дневник, и я это очень рекомендую, можно попробовать это записать, обдумать, дать себе для этого специальное время. Но в какие-то моменты бесценно участие в нашей судьбе других людей, и более того, есть побочный очень хороший эффект, что, может быть, с этими людьми мы укрепим и сделаем более глубокими наши отношения.
М. Сушенцова
— Я помню, вы упоминали, по-моему, даже в сегодняшнем нашем разговоре, что для человека вообще важно сесть и разобраться, какие у него есть слабые стороны, а какие сильные стороны. И действительно, интуитивно первое, что приходит на ум — чтобы познакомиться лучше с самим собой. А вот в этом процессе, когда мы сели, взяли листок бумаги перед собой и решили обдумать, найти, написать свои сильные и слабые стороны, как это сделать вообще? Мы можем это сами понять или нам нужно провести опрос общественного мнения среди тех, кому мы доверяем?
А. Горячев
— Я думаю, здесь важно и то, и другое, и в книге описаны алгоритмы, есть конкретные вопросы, и как это можно делать. Важно начать с того, чтобы попробовать поговорить с собой, выстроить этот внутренний какой-то диалог и здорово, если есть под рукой действительно лист бумаги и ручка, но потом очень неплохо попробовать спросить свое окружение, выработать какие-то простые вопросы. Это часто, кстати, людям предлагают на различных программах и тренингах — спросить свое окружение, вот какие у меня сильные стороны, и иногда это поражает и удивляет. То есть какой-то аспект, ты с ним не можешь не согласиться, но ты сам его не видишь, а люди тебе эту историю обратно отдают как большой дар, и ты можешь что-то с этим делать, как в позитивной, так и в негативной, в негативном спектре.
М. Сушенцова
— А я правильно понимаю, что выявление сильных сторон — это и есть определенный ключ, шаг вперед в определении личной стратегии? То есть, если я выявил и апробировал на обществе, в некоем узком кругу эти сильные стороны, то это и есть ключик к тому, как и чем мне следует заниматься, допустим, ближайший год, пять лет, то есть чему посвятить свое время, свои силы, и что-то из этого должно получиться. То есть ставку в своей стратегии лучше делать на сильные стороны? Ведь бывают подходы и наоборот, что вот надо слабые стороны подтягивать, недоразвитые какие-то, которые остались в зачаточном состоянии. Как вы считаете?
А. Горячев
— Я считаю, опираясь на позитивную психологию, что сильными сторонами важнее заниматься, и я даже приведу пример из моей работы инвестиционной. Смотрите, как устроено: представим, человек, который проинвестировал много проектов, и у него есть проекты, которые хорошо развиваются и растут, и есть проекты, у которых есть проблемы, и в которых что-то не получается. И в большинстве случаев, если человек не задаётся этим вопросом, не размышляет, естественно, мы бросаемся тушить пожары. И во многих случаях, к сожалению, пожары эти связаны не с недостатком наших усилий, а с какими-то объективными факторами, что, например, мы не нашли правильного рынка; то, что мы предлагаем, не решает ту проблему, которая есть на этом рынке; несмотря на наши усилия, эти компании перестают существовать, мы их списываем. А теперь представим другую ситуацию. А вот, кстати, успешные мы иногда продаём, мы их все хотим купить и остаёмся вот с этими пожарами, потому что это контринтуитивно. А на самом деле, если у компании есть определённый вектор движения, то, возможно, приложив какие-то дополнительные усилия, мы поможем этой компании стать ещё больше, то есть опираясь на что-то, что уже нащупано как то, что в бизнесе мы называем «бизнес-модель», как какую-то важную историю, которая работает. Тут ещё есть один аспект: мы можем менять и, наверное, должны менять какие-то вещи, которые в нас не нравятся, и про это наша христианская аскетика, но мы понимаем, что это очень долгий путь, иногда человек его проходит за всю жизнь, и дай бог успеть это сделать к концу жизни и понимать, что нам что-то удалось. Это долгий путь. Если мы говорим, что мы находимся сейчас в настоящем — на мой взгляд, у нас особо нет выбора, то есть сейчас мы можем использовать то, что у нас есть, а значит, наши сильные стороны. И при этом мы можем думать, каким образом часть или важную какую-то работу мы делаем над изменениями наших черт характера, а главное, что мы, может быть, даже не понимаем, что наших сил нам далеко не всегда хватит, чтобы это изменить, и тогда, осознавая свои слабые стороны, мы, например, можем делать паузу и в этом видеть свою свободу. Я один раз на какой-то лекции видел очень классный слайд, там какая-то наша слабая черта, когда мы её не осознаём, она, как такая обезьянка, сидит на наших плечах, и мы иногда не верим, что можем полностью от неё избавиться, но мы можем её пересадить в тележку, которую мы везём за собой. Она с нами, но она чуть дальше, она нами не управляет, она рядом с нами есть. И вот просто осознание того, что это так, даёт уже очень много. И тогда мы можем не реагировать на какой-то стимул, а как бы отвечать, делая какую-то паузу. Ну, например, если человек высокоэмоциональный и гневливый, мы можем предположить, что, возможно, он и будет таким же, но только другой человек может этого никогда не узнать, потому что, зная, что он гневливый, может сказать: «Окей, во мне много силы и эту энергию я использую как-то по-другому. А сейчас я не взорвусь и на этого человека этот свой гнев не вывалю, сделаю небольшую паузу и, может быть, уйду из комнаты, а энергию эту преобразую во что-то более позитивное». То есть он остаётся таким же, как был, быстро это изменить невозможно, но это происходит совсем по-другому. Поэтому я бы вот предложил для того, что происходит с вами сегодня, изучать и использовать сильные стороны, мы это можем делать так, что слабые стороны могут оказаться несущественными, осознавая это, мы можем ими управлять, и, если мы хотим, в долгосрочную стратегию закладывать тоже исправление чего-то, что нам хочется исправить.
М. Сушенцова
— Вы сейчас рассказывали, как с этим работать, а мне представилась такая схема или обобщение, что вот сильные стороны наши — это подсказка для направления к деятельности нашей, к такой рабочей, что ли, стороне жизни, профессиональной, творческой, а слабые наши стороны — это подспорье для духовной работы. То есть это же всё-таки разные аспекты нашей жизни, и мы время для одного выделяем, время для другого, наверное, как-то так. Ну, так мне услышалось, по крайней мере.
А. Горячев
— Да, я абсолютно согласен. И более того, мы, работая с этим, становимся полезными иногда для других людей, если нам удалось сделать пару маленьких шагов в правильном направлении, значит, мы в этом можем помочь и другому человеку. То есть в этом тоже определённый есть и внутренний конфликт, что мы, борясь с какой-то историей в себе, продолжая её, например, сживать или работать над ней, если нам удалось хотя бы сделать какие-то шаги, значит, другому человеку можем это показать, дать надежду, что этому человеку тоже удастся пройти по этому пути. И в этом может быть очень много энергии, как вот мы приводили в пример гнев, энергии там достаточно, и отцы говорят, что это энергия для того, чтобы мы боролись с грехом, а не с ближним, и действительно, мы можем это правильно канализировать.
М. Сушенцова
— А как быть с ошибками или провалами на пути реализации нашей стратегии? Вот запланировали, вроде всё просчитали, согласовали, и бах! — что-то идёт не так. Как с этим работать?
А. Горячев
— Знаете, когда-то мне встретилась в подростковом возрасте книжка такого американского писателя Курта Воннегута «Колыбель для кошки», и там есть такая фраза, которая мне прямо тогда запала в голову: «Ошибку сделать невозможно». И она такая очень освобождающая, то есть без сомнения мы делаем ошибки, но по сути у нас должна быть смелость для того, чтобы двигаться дальше. Эдисон, когда разрабатывал свою лампочку, запротоколировал больше двух тысяч неработающих ситуаций, он их проанализировал, отбросил и понял, в какой области он должен искать работающий вариант. То есть, если у нас есть силы идти дальше, а мы их должны находить, то ошибки помогают нам понять, как не работает, для того чтобы нащупывать, как это работает.
М. Сушенцова
— И главное, чтобы силы не кончались, и чтобы была энергии, чтобы двигаться дальше. Спасибо вам большое, Алексей, за этот разговор. Напомню, что в этом часе с нами был Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона была Мария Сушенцова. Наша программа прошла в рамках цикла «Вера и дело», где мы разговариваем с экономистами и предпринимателями о христианских смыслах экономики. Еще раз спасибо вам большое, Алексей. Было очень интересно, даже не заметила, как час пролетел.
А. Горячев
— Взаимно. Спасибо большое, Мария. Дорогие друзья, кто послушал, я очень надеюсь, что вы сделаете свой выбор, совершите какие-то важные шаги в жизни и придете к результату, который будет для вас по-настоящему важен.
М. Сушенцова
— Спасибо большое. До встречи через неделю.
Все выпуски программы Светлый вечер
