«Сила церковной общины»

В этом выпуске своими светлыми историями о том, как члены церковной общины оказались для человека той важной поддержкой, которая была ему так нужна, поделились ведущие Радио ВЕРА Анна Леонтьева, Кира Лаврентьева, Марина Борисова, а также наш гость — клирик храма Ризоположения в Леонове священник Стахий Колотвин.

Ведущие: Анна Леонтьева, Кира Лаврентьева, Марина Борисова

---

А. Леонтьева

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. С вами Анна Леонтьева и мои дорогие коллеги. Кира Лаврентьева. Добрый вечер.

К. Лаврентьева

— Добрый вечер.

А. Леонтьева

— И Марина Борисова. Добрый вечер, Мариночка.

М. Борисова

— Добрый вечер.

А. Леонтьева

— У нас в гостях наш дорогой гость — священник Стахий Колотвин, клирик храма Ризоположения в Леонове. Добрый вечер, батюшка.

Иерей Стахий

— Добрый вечер, дорогие друзья.

А. Леонтьева

— Тема нашей сегодняшней беседы, которую вы можете не только слушать, но и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ и ВКонтакте, куда вы можете, как мы всегда вас просим, присылать свои истории. Итак, тема сегодняшней беседы —"Сила церковной общины«. Истории о том, как люди из нашей церковной общины были значимы в нашей жизни, чем-то помогли нам, что-то такое вот происходило в нашей жизни в связи с церковной общиной. Отец Стахий, тема на самом деле для меня непростая, но я, наверное, послушаю ваш рассказ и пойму, о чем это все.

Иерей Стахий

— Мой рассказ я бы поделил на две части. Потому что, хотя вот есть слова «сила Божия в немощи совершается», но уровень этой немощи, он может быть разным. И рассказать хотелось бы мне о нескольких сразу церковных общинах. Прежде всего, о церковной общине храма Воздвижения Креста Господня в Митине, которая с нуля создавалась при моем участии и, чему я очень рад, что, несмотря на все перемены, она продолжает свое существование, не только как приход, а именно как церковная община. Причем, что очень важно, сплоченная горизонтальными связями, несмотря на то что духовенство меняется, и я уже не служу в этом храме, и тоже там еще один священник тоже уже не служит в этом храме, кто много лет служил там, но тем не менее люди друг друга любят и ценят, и вместе друг с другом идут ко Христу. И даже, можно сказать, в чем-то даже и батюшек новых подбадривают, и батюшки вдохновляются примером мирян. Это очень важно, потому что сила церковной общины, она, конечно, обусловлена в том числе, как в любой армии всегда многое зависит от офицеров, но какой бы ни был талантливый офицер, если солдаты ничего не делают, ничего не поможет. Прежде всего, хотелось бы вспомнить про эпоху коронавируса. Вот коронавирусные времена, храмы закрываются, и мы знаем, какая это настоящая проблема была и для батюшек — и для простых, и для сельских, и для больших многолюдных храмов, потому что зарплаты платить надо, а зарплаты платить нечем. Почему? Потому что как раз храм пока стоит — человек идет, зашел, свечку поставил, записочку написал, какую-то денежку бросил, вот так бюджет и сформировался. Потому что ответственности за свой приход, за свой храм у людей, к сожалению, в большинстве нет. Но вот наш приход, мы уже тогда, хотя на тот момент всего лишь так, может, пять лет приходской жизни только было у нас, но уже успел до коронавируса приход разрастись количественно. Но тем не менее, конечно, не все прихожане — это члены церковной общины, к сожалению. Потому что человек, когда пришел и ушел, нельзя сказать, что он влился в общину. А вот общение — это как некое такое необязательное условие, как можно сказать, симптом в хорошем смысле слова, что церковная община есть. И вот удивительным образом, что просто обращаешься к людям, поясняешь ситуацию, говоришь: наш храм продолжает существовать, службы в нашем храме, в закрытом храме, они продолжают совершаться. Батюшки служат, хор — да, хоть там один человек там, может, вместо целого состава, приходит петь, коммунальные платежи продолжают платиться. Пожалуйста, дорогие друзья, вас в основном — да, есть разные ситуации, отправили в отпуск такой принудительный, но с сохранением зарплаты, поэтому вы можете продолжать. Не потому, что ой, вы пришли, у вас такой досуг — я в кафе сходил, там деньги потратил, а теперь я в храм свой пришел и там тоже что-то там потратил на какие-то там церковные нужды. И как друзья познаются в беде, и действительно мы ни одной задержки ни по одной выплате ни одному из сотрудников храма у нас не было, все всё вовремя получили. Более того, это причем произошло у нас нет, никаких там не было никогда богатых спонсоров, обычные люди, которые работают на обычных работах, с обычным средним достатком, просто потому что именно был широкий отклик. Более того, и как такая вишенка на торте, что один человек, который тоже не сказать, что особо богатый, но просто на более высокой должности работает, и там не предприниматель, но вот у него была возможность, он говорит: я же знаю, что батюшки, они же на одну зарплату не проживут. Помимо зарплаты, ну что, зарплату-то взял, оплатил съемное жилье и зарплата закончилась. Священник как бы на одну зарплату, как в «Бриллиантовой руке» — страшный сон, прожить. Да, конечно. И поэтому он взял и вот эти два-три месяца, что были храмы полностью закрыты, он дополнительно мне переводил, чтобы я каждому из наших батюшек распределил по определенной сумме, которая там почти в ползарплаты, чтобы вот тоже как-то семейные нужды закрыть. Причем об этом уже, конечно, никто не просил, но это тоже вот как некий такой уже личный позыв был. И это вот как вот та самая первая часть. Что второе хотел сказать? Второе — хотел сказать, что когда берешь и привыкаешь к церковной общине, и ты в ней так монолитно встроен, а тяжелая ситуация, когда с этой общиной приходится расставаться.

А. Леонтьева

— Это та, которую вы пережили, собственно.

Иерей Стахий

— Да, как раз пришлось мне расстаться со своей церковной общиной, и очутился я в другом храме, где у меня была куда более высокая нагрузка просто богослужебная, и не было у меня свободного времени и сил, чтобы я всегда старался подрабатывать как-то, помимо собственного священнического служения. Вот когда диаконом был, так вообще много работал, на нескольких работах, на нескольких ставках, когда священникам все-таки поменьше, но то же самое было. А тут и возможности нет. И тоже как раз написал прихожанам в чат, говорю, что ну вот действительно не укладывается никак семейный бюджет. И это не в смысле у меня какая-то разовая проблема, а вот просто сейчас пока в новом ритме. Я появился на новом приходе, там меня никто особо не знает, а если знает, ну как-то вот там батюшка, которого по Радио ВЕРА слушали, да, вот единственное. Поэтому и действительно был такой вот период времени. Это нельзя сказать, что прямо вот все сплошь и рядом до сих пор поддерживают, хотя есть и люди, которым я очень признателен, из моей вот именно митинской церковной общины, которая продолжает уже несколько лет спустя, уже там два с половиной года спустя, все равно поддержат. И их поддержка небольшая, но регулярная, очень важна и просто для существования нашей семьи. Потому что был вот такой вообще момент один поворотный, когда у меня жена ушла в декрет с четвертым ребенком — то есть уже зарплаты жены у нас не было, а ту квартиру, которую мы много лет снимали, такая она была очень маленькая, очень убитая в плане ремонта, ее хозяйка продала. Пришлось переехать, снимать по рыночной цене. У меня была ситуация, что я платил за квартиру больше, чем получал зарплату. То есть с минуса как бы вот так начинаешь, но тоже ни в чем я не нуждался в финансовом плане, то есть действительно, Господь устраивает. И тоже тут можно сказать: ой, конечно, как важна моральная поддержка. Но человек существо земное, вот эта тоже финансовая поддержка, она тоже.

А. Леонтьева

— Очень важна.

Иерей Стахий

— Да, потому что очень многое — ой, давайте вот мы придем сейчас в храм, мы будем такие тут духовные, будем так обниматься, целоваться. А когда дело дойдет — не-не-не, дружба дружбой, а табачок врозь. Община, она начинается, наоборот, с земных дел простых, а потом на этом уже может возникать и любовь. Но про моральную поддержку тоже очень хотел бы сказать важные слова, тоже дополнить. И понятно, что у нас краткий формат, но вот не только чтобы про деньги было. Когда меня перевели на другой приход, и там люди-то мне рады, а я раздавлен, и было очень важно, люди приезжали специально из храма в храм меня поддержать.

А. Леонтьева

— То есть ваша община.

Иерей Стахий

— Причем нельзя сказать, что все равно, как бы даже без меня на нашем митинском приходе все равно более уютно — старинные иконы, маленький храм, все свои. Люди, которые катаются каждый день из Митина, из-за МКАД, на работу там по часу минимум и обратно, им куда-то ехать в выходной день. А причем меня перевели тоже, не знаю, специально, случайно, но так, что от храма до храма общественным транспортом добираться час. На машине там можно достаточно быстро в выходной день доехать, но как бы не у всех там автомобиль есть. И что вот действительно, именно первые полгода приезжали. Потом, когда после лета смотришь — так народ не так уж часто ездит, так приехали в гости, навестили, даже немножко гордость так уязвляется. Но потом просто понимаешь, что людям-то всегда было неудобно ездить. Но они ездили просто потому, что видели — батюшка раздавлен. Когда вот ты оборачиваешься, говоришь, да, там, людям: «Горе́ имеем сердца», — как бы призываешь их к молитве, и видишь людей, которых ты много лет знаешь и любишь, что они тебя пришли и поддержали, тоже вот это внимание, вот эти силы. Потому что там приезжал отец девяти детей. Понятно, наоборот, наша община ему там могла как-то помочь, там продуктовую помощь оказывала — то есть он не мог мне помочь в смысле финансово. Но то, что он приезжал, и тоже с частью своих деток, вместе со мной помолиться — это, конечно, для меня была очень важная поддержка. И вот как раз часть номер три, которую я хотел сказать, про общину уже тоже моего...

А. Леонтьева

— Прямо такой сценарий. Часть номер три.

Иерей Стахий

— Да, бывшего уже тоже прихода, где я вот прослужил почти два года без малого, храм святителя Николая в Тушине. Потому что вот я пришел, и действительно, там до этого была достаточно большая текучка, был настоятель, а вторые священники постоянно менялись. И вот, можно сказать, она продолжилась даже, и я тоже уже сейчас служу в другом храме, в храме Ризоположения. Но, тем не менее, люди какие сплоченные, потому что это был приход, против которого был воздвигнуто храмоборчество организованное, которое за границей спонсировались, где храм поджигали деревянный. То есть община очень маленькая, людей там действительно мало, хотя храм очень большой построили, а народу там всего ничего.

А. Леонтьева

— Что особенно видно в большом храме.

Иерей Стахий

— Да-да-да, ничего. Потому что просто вот за годы вот этой травли, когда там людей просто храмоборцы провожали до дома, бабушек, говорили: не ходите сюда. Заходят ребята большие такие, страшные.

А. Леонтьева

— Ничего себе, такое было.

Иерей Стахий

— Но зато те, кто там остался, то есть они вот такая сплоченная община. Им, поскольку настоятель храма святителя Николая, он такой человек хозяйственный, человек энергичный, но вот посидеть, пообщаться с людьми — это, может, не его сильная сторона. Мы когда с ним вот уже прощались, он говорит: вот очень хорошо мы друг друга дополняли. Я мог заниматься, а отец Стахий общался с людьми. И что вот просто у себя, в Крестовозвиженской общине, я же всегда был именно вот батюшка задорный, энергичный — как раз люди пришли, и всех подбодрил. А тут меня люди приняли — вот эта маленькая церковная община тушинского храма, приняли в разобранном состоянии, в состоянии раздавленном, в состоянии, которое как бы куда надо вкладываться, не где ты получаешь что-то, а где тебе, наоборот. Да, я старался что-то давать. И на самом деле вот не только поддержка моих бывших прихожан, а вот те, кто меня как бы приняли, и тоже и сейчас, вот когда я служу уже в Леоново, на следующем приходе, то тоже смотришь — уже далеко, это совсем другой конец Москвы, да, но все равно смотришь — как-то приехали люди из Митина иногда, навестили. А потом — раз, и люди из Тушино уже приехали. И тоже там когда мне получается в тушинский храм где-то приехать, там подменить батюшку во время отпуска, там на праздник на какой-то, как люди тоже радостно собираются. И там даже в будний день, когда служишь в будний день вроде регулярно, по расписанию — ну придет там десять человек, что там, рабочий день. А то — раз, приехал как редкий такой гость, уже там человек тридцать собирается, кто там с работы мог вырваться. Поэтому тоже, дорогие друзья, что это не только там о себе любимом поговорить, не только похвастаться, какие замечательные люди вокруг, а надо помнить: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Общайтесь друг с другом, не ждите, что батюшка вас организует. Заботьтесь о батюшке, заботьтесь о других мирянах вокруг вас, становитесь настоящей церковной общиной, потому что, как Господь говорит: «По тому узнает, что вы Мои ученицы, что будете иметь любовь между собою».

А. Леонтьева

— Отец Стахий, ну не прибавить, не убавить, что называется, к вашей истории. Правда, история не просто про общину, а история про семью, вернее про семьи, да? Это же какие отношения, что друг друга люди едут на другой конец нашей прекрасной столицы поддерживать.

А. Леонтьева

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. С нами священник Стахий Колотвин, клирик храма Ризоположения в Леонове, мои дорогие коллеги, Кира Лаврентьева, Марина Борисова. У микрофона я, Анна Леонтьева. Марина, вот я почему-то уверена, что тебе есть что рассказать про церковную общину.

К. Лаврентьева

— Да, мы все уверены в этом.

М. Борисова

— Ну, по-видимому, я просто уже за столько лет всем надоела рассказами об этой общине.

А. Леонтьева

— Неправда.

М. Борисова

— Действительно, такой опыт бывает редко, когда, в силу обстоятельств ни от кого независимых, на одной деревенской церковной общине собрались люди настолько разные, и они не просто собрались, и не просто за послушание что-то делали, а они постепенно срастались. Но поскольку у нас разговор о том, как община помогла, я расскажу историю нашего регента. С регентом была большая проблема. Вообще с клиросом, с хором там была катастрофа. Потому что местные бабушки из двадцатки — ну это женщины, подвигу которых нет вообще названия, они умудрились весь XX век удержать храм, то есть его никогда ни разу не закрывали, во имя великомученика Никиты в селе Строкино.

А. Леонтьева

— Очень героические бабушки.

М. Борисова

— Но дело в том, чтобы прожить такую жизнь, которую прожили они, и храм сохранить, нужно иметь определенные черты характера. И они были такие жесткие, очень боевые, и видели, что храм — это их детище, их собственность, их дом, вообще все. Остальные — это какие-то чужаки, которые вот понаехали, прибежали.

А. Леонтьева

— Со своим уставом, да, в чужой монастырь.

М. Борисова

— Да. К нам они привыкали очень долго. Но проблема была в том, что батюшка благословил некоторых из москвичей учиться петь, читать на клиросе, но надо было соединить голоса. Потому что, как он периодически говорил, я вашего козлогласия уже не могу слышать. Пусть лучше кто-нибудь прочитает стихиры, потому что невозможно понять ни одного слова. И что мы только ни делали, я там писала аршинными буквами, переписывала Минею, потому что люди пожилые, не видно ничего. В книжке что-то прочли, что-то не прочли, кто-то быстрее прочел, кто-то медленнее. И встал вопрос о регенте. Речь о том, чтобы платить — ну какие-то крохи, конечно, номинально мы могли собрать, но материальное положение храма было настолько плачевным, что нужен был энтузиаст. И вот через третьи руки в Москве мы нашли такого человека. Вот если есть что-то, что совершенно невозможно совместить, это наши бабки деревенские и наша Софья Павловна, которую мы привезли. Значит, это действительно подвижница, но было ощущение такое, что ее каким-то образом вынули из XIX века. Она такая училка земской школы. Вот в очочках, зануда. Совершенно стиль общения, речи, он настолько архаичен, он такой — интеллигентная речь XIX века, читайте Чехова. Вот абсолютно. И вот этот персонаж оказался в такой нашей странной компании. Она совершила подвиг, она действительно занималась, она стала проводить спевки. Причем это воспринималось все в штыки. Бабки наши говорили: вообще мало того, чтобы наехали, еще мы тут вот будем спеваться. Мы когда маленькие были, с нами батюшка занимался, мы и нотную грамоту знаем, и вообще мы все знаем. И я просто помню этот переломный момент. А церковь расположена, она недалеко от Москвы, но ужасно неудобно, потому что это нужно было... Тогда машин своих личных ни у кого не было, и нужно было на электричке доехать до Малаховки, а там на местном автобусе еще 50 минут ехать сначала на Егорьевское шоссе, а потом вот ответвление туда, вглубь района. Короче говоря, зима, снег, и такой снег, что автобус не ходит. Автобус идет только по Егорьевскому шоссе, а вот поворот на Капустино, куда нам надо сворачивать, чтобы попасть в храм, там никто не чистил. И все, вот доехали до поворота, и вылезайте из автобуса и дальше добирайтесь, как хотите. И мы как-то добрались, но мы пораньше приезжали, просто много было дел там всяких предварительных. И вот перед службой должна быть спевка. Собрались наши бабки, а Софьи Павловны нет. Это надо было видеть, это было: вот училка заболела, это пятый класс. Только что они не прыгали на одной ножке от счастья, что вот ненавистная эта самая зануда-училка, она не пришла. И когда они уже совершенно успокоились и благодушествовали, открывается дверь храма и входит сугроб. Вот реально, просто как из мультфильма. В этом сугробе оказывается Софья Павловна, которая шла пешком от этого поворота на Капустино всю эту дорогу. Со своими этими очочками, со своей папочкой, в которой расписана партитура на партии. Это надо было видеть этих наших бабок. Они настолько были потрясены. После этого, конечно, они всегда ворчали, когда были спевки, но они приходили и говорили: наша приехала?

А. Леонтьева

— Ничего себе.

М. Борисова

— То есть это вот было, как будто прорвало плотину. То есть вот этим своим отношением она сделала то, что сделать было невозможно — она стала своей для людей, для которых она своей стать не могла никогда. Вот у меня такая самая яркая картина из приходской жизни.

А. Леонтьева

— Очень яркая, правда.

М. Борисова

— Как приход подействовал на всех окружающих.

А. Леонтьева

— Во-первых, мы ее просто увидели своими глазами, эту картину, а потом, правда, вот этот переворот. Но я думаю, что вот то, что ты рассказываешь, Марин, эти бабушки, они же тоже увидели, да? Для них это тоже вот... Они увидели этот сугроб, потому что это тоже очень важно. То есть их отношение изменилось. Потому что на самом деле в глубине души они очень такие добрые и мягкие люди.

М. Борисова

— Нет, они не мягкие....

А. Леонтьева

— Не мягкие, да, правильно ты говоришь.

М. Борисова

— Они очень стойкие, и они очень многому нас научили.

А. Леонтьева

— Точно.

М. Борисова

— Например, несмотря на свой преклонный возраст и кучу всевозможных возрастных болезней, они никогда не садились на службе. Причем у одной был сердечный приступ, после этого она там болела какое-то время, пришла, встала. Мы говорим: баба Саша, ну ты посиди. Она говорит: нет, не вы меня сюда поставили, не вам меня отсюда убирать. И стояла, как стойкий оловянный солдатик, всю службу никуда. Вот такие они были.

А. Леонтьева

— Это правда, вот слово «стойкий» очень... Причем в буквальном тоже смысле этого слова. Потому что, когда ты такой устал, когда присядешь где-нибудь в углу и смотришь на этих бабушек, которые реально стоят всю службу. Я не знаю, как они это делают, но они это делают.

Иерей Стахий

— Ну у церковной общины просто разные испытания бывают, всегда будут испытания. В тихое пристанище ко Христу мы притекли, но все равно вокруг бушующее море страстей. И пока церковная община в полном составе не переместится в Царствие Небесное, дай Бог, или, увы, не в полном составе — как мы знаем, даже из двенадцати апостолов не все переместились, кто был за столом на Тайной вечери, к сожалению. Тем не менее вот эти волны страстей, которые нахлынывают, их все равно переносить легче. Просто порой, лукавый же, он противник хитрый, он не напролом идет. А вот уже бабушки за десятилетия советской власти, они...

А. Леонтьева

— Сгруппировались.

Иерей Стахий

— Против одного вызова. А сейчас для них вот регент с очочками из XIX века — это был новый вызов, но они с ним справились. Справились не в смысле, что ее надо было одолеть, изгнать, а справились именно в духовном плане. Они смогли свое сердце, которое много десятилетий вот этих эпохи гонений было в чем-то вот так как зажатое, что чуть-чуть его раскрыть. И, возможно, это их не меньше приблизило ко Христу, чем вот годы, когда они успешно обороняли свой храм от богоборцев.

А. Леонтьева

— Вот отец Стахий очень точно подметил вот это, да, что бабушки, они боевые, они против кого-то все время должны были сражаться. Поэтому, когда не против кого стало сражаться, вот все равно появилась такая цель. Как бы она оказалась ложной, но вот как я уже сказала, они смогли найти в своем сердце вот эту точку, которая еще раскрывается.

М. Борисова

— Вообще вот эта приходская жизнь, она такое училище все это было для меня на заре там туманной юности в Церкви. Но я до сих пор вспоминаю о том, чему я научилась от всех и от тех женщин, которые за нашим отцом Борисом приехали. Ему пришлось в Москве в разных местах послужить, а до этого в Подольске, и какое-то количество людей с ним оставалось. То есть он перемещался в пространстве, и они перемещались вместе с ним.

А. Леонтьева

— Как у отца Стахия, да?

М. Борисова

— Да. И у них тоже многому можно было научиться. Действительно, это ощущение, что тебя поддержат. И на самом деле это не только в церковной жизни. Когда ты обрастаешь вот таким окружением, то ты точно знаешь, что ты не пропадешь, что что бы в жизни ни случилось, ты знаешь, куда тебе прийти. Остался без работы, какое-то несчастье, что-то произошло — ну буквально накормят, напоят, кров дадут, работу дадут и еще помолятся.

А. Леонтьева

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. У микрофона Анна Леонтьева. С нами и с вами наш дорогой гость, священник Стахий Колотвин, клирик храма Ризоположения в Леонове, мои дорогие коллеги — Кира Лаврентьева, Марина Борисова. Вы можете не только слушать нас, но и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ и ВКонтакте. Сегодня мы говорим про значение общины в жизни человека, значение церковной общины. Потрясающие истории отца Стахия и Марины. Мы вернемся к вам через минуту.

А. Леонтьева

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. У микрофона Анна Леонтьева. В студии мои дорогие коллеги, Кира Лаврентьева, Марина Борисова, и наш гость, священник Стахий Колотвин, клирик храма Ризоположения в Леонове. В первой части программы рассказали не просто вот про нашу тему, которую мы сегодня подняли, о значении поддержки церковной общины, а это какие-то прямо потрясающие истории действительно семейного плана. О том, как на самом деле — не всегда, к сожалению, мы это видим, но все-таки мы это видим, все-таки община может стать семьей такой, поддержкой и заботиться друг о друге. Даже вот, как отец Стахий рассказал, когда его перевели в другой храм и, как вы рассказали в первой части, перевели в другой храм, и все равно люди через там пол-Москвы ездили и поддерживали... Это особенно видно в Москве. Вы знаете, это вот особенно видно в Москве. Потому что, во-первых, Москва такой занятой город. Во-вторых, Москва — это огромный город, и очень тяжело вот так вот потратить свое время, свои силы на это все. И, в-третьих, Москва — это вообще город людей, которые очень часто просто бегут мимо друг друга. И вот эти вот островки семейной жизни в общине, это просто дорогого стоит. Спасибо за эти рассказы. Я думаю, что у Киры тоже какой-нибудь такой очень теплый рассказ приготовлен. Кирочка.

К. Лаврентьева

— Вы знаете, я вспоминаю историю, когда мои родители переехали в Нижегородскую область, они стали ездить в село рядом с тем, в котором они поселились. Называлось оно и называется, село Семьяны Нижегородской области Воротынского района. И там какой-то совершенно потрясающий невероятный храм XVIII века, храм Архангела Михаила. И что нас удивляло, так это община при этом храме. То есть это маленькое село — Семьяны, маленькое, но очень самодостаточное. Там жили люди, которые там работали, которые там подвизались всю свою жизнь, и вот так получилось, что они все объединились вокруг храма. И настоятель, соответственно, отец Евгений Арапов, протоиерей Евгений Арапов, он человек такого необычайного склада, характера, он как бы помогал людям объединяться вокруг храма, он жил с прихожанами одной жизнью и живет ею. И мы это видели, он знал проблему каждого человека, кто бы к нему ни пришел. «Отец Евгений, да корова-то там опять, значит, у меня заболела». И отец Евгений там говорит: «Ну так ты ее там это, полечи, там сходи, давай сейчас разберемся, я сейчас кого-нибудь тебе пришлю». То есть вот такие отношения, которые бывают в деревнях со священниками и настоятелями храмов. Но отец Евгений, конечно, в этом плане человек незаурядный. Много чудес было в этом храме, отец Евгений намного рассказывал об этом, каких-то совершенно удивительных явлений Божьих. Но что меня потрясало, это две вещи. Это совершенно невероятный строгий дух, когда ты там находишься. Ну знаете, как-то мы привыкли уже, что приходишь в храм, как-то успокаиваешься, молишься, стоишь на литургии. Благоговейно все, но вот как-то стараешься какой-то покой искать в этом. А там ты заходишь, как, конечно, на Страшный суд. То есть там атмосфера, она не ужасающая, она не плохая, она не со знаком минус. Там дух очень строгий. Вот если ты подходишь к иконе Пресвятой Богородицы Казанской — чудотворная, которая горела даже при пожаре, но осталась целой и невредимой, ты стоишь перед ней, как будто ты действительно стоишь перед Пресвятой Богородицей. И это очень пронзительно. Если ты стоишь перед иконой святителя Николая — то это то же самое чувство. Но это не загоняет тебя в какую-то, знаете, такую вот тоску и уныние. Нет, я хочу сразу оговориться, что эта история больше про трезвение. Ты вдруг понимаешь, что шуток нет, и как бы хватит расслабляться. Вот этот храм, он именно такое создает настроение. Хватит расслабляться, надо уже подумать о своей душе. И люди, которые редко думают о своей душе и попадают в этот храм, они ловят нужную волну. И второй момент, который меня там совершенно удивлял, и нашу семью — это община. Во-первых, на клиросе стоят очень старенькие бабушки, ну то есть им лет там под сто, я не преувеличиваю. И это такой самый классический народный хор. Ни о каком партесном пении, естественно, не идет речи. Они все поют в унисон, очень громко и очень народно, знаете, к этому надо привыкнуть.

А. Леонтьева

— Народный хор. Классно.

К. Лаврентьева

— И литургию поют. Я сначала пыталась хихикать — ну что, мне там было 17 лет. Но потом я поняла, что, во-первых, дух храма сам не предполагает хихикания. А во-вторых, мама на меня, конечно, шикнула: ты что, не понимаешь? А в-третьих, я как-то почувствовала в ходе литургии, что этот народный бабушкин хор, когда они во все горло стараются славить Бога таким народным распевом, это очень непривычно нашему слуху, особенно городскому человеку. И я поняла, что в этом такой же страх Божий, как и во всем храме. То есть это как бы дополняет вот эту атмосферу, вот этот дух страха Божьего, который у тебя там возникает. Причем не страха-страха, а боязнь обидеть Бога. Как говорят святые отцы, правильный страх Божий — это вот боязнь огорчить Бога, вот там это возникает.

А. Леонтьева

— Как интересно.

К. Лаврентьева

— И, значит, они поют, их там человек пятнадцать стоит на клиросе, представьте себе. Не нужно так много, но они все стоят. Ну как бы на наш взгляд, а на их —нужно. Значит, они все в платочках, завязанных определенным образом, очень туго, у них очки со стеклами такими, знаете, толстые очки в толстых оправах, у кого-то на бинт привязана там дужка этих очков, несколько кофт, в храме холодно — то есть у них определенный стиль, у всех бабушек. Одна похожа на другую.

А. Леонтьева

— Такие бабушки-бабушки.

К. Лаврентьева

— Да, понимаете, но это такие бабушки, то есть они там, видимо, XX век прошли, они все видели в этой жизни, и их вообще ничем не запугать. И поняла я это, когда в очередной раз — я уже училась и не была на службе, а родители мы поехали, звонит мне мама и рассказывает: слушай, мы стоим на литургии, молимся, молимся. И одна бабушка села на лавочку. Ну, села и села. И она — раз, так тихонечко спозла по стенке и умерла, да, прямо на литургии, очень спокойно. И вы знаете, шума никакого не поднялось. То есть закончилась просто литургия, все так спокойненько к ней подошли.

А. Леонтьева

— Ничего себе.

К. Лаврентьева

— Все как бы само собой разумеющееся. Конечно, есть некий шок, есть очень глубокое переживание от того, что ты находишься рядом, ты являешься свидетелем перехода человека в иную жизнь. Естественно, оторопь там была у всех, но не было, знаете, какой-то паники неопытного человека. То есть была атмосфера того, что люди здесь помогают друг другу как бы перейти вот эту реку, вот эту черту. И вот они поддерживают друг друга молитвенно на службе. Вот, умерла — и слава Богу. Помолимся, там отпевание, заупокойные молитвы на отход души.

А. Леонтьева

— То есть литургия перешла в отпевание, да?

К. Лаврентьева

— Ну вот я не знаю, как перешла или нет, потому что там все-таки на третий день. Но вот факт в том, что как бы действительно, если смотреть на это масштабно, то да, получается, что одна молитва переходит в другую, если смотреть на их жизнь, этих бабушек. Я там очень давно не была, но на меня произвело это очень большое впечатление. И второй момент — это община, которая сложилась вокруг Радио ВЕРА. Вы знаете, когда мы здесь работаем, мы сидим у микрофонов, мы же не видим никого. И нам кажется, что вот работаем, что-то рассказываем — дай Бог, если кому-то будет на пользу, пригодится кому-то. Часто думаем, вообще кому здесь мои рассказы могут помочь, кому они нужны.

А. Леонтьева

— Часто думаем.

К. Лаврентьева

— И знаете, я обнаружила с удивлением, что вокруг Радио ВЕРА есть очень большая община, когда мы приехали, начали приезжать в разные города. Это не в Москве, это вот в Краснодарский край мы приехали, в Сочи, и я поехала в храм на литургию, в храм священномученика Харалампия в Красной Поляне. Я стою и стою, вижу, шушукаются женщины в лавке. Я подошла за свечами, говорю: я вам сколько должна там, тысячу? Они говорят: да, Кира, тысячу рублей. И я понимаю, что они, да, узнали нас.

А. Леонтьева

— Вот она, слава.

К. Лаврентьева

— В следующий раз я приезжаю — а они уже какой-то подарочек подготовили. Говорят: вы передавайте всем вашим привет, мы вас всех слушаем, мы знаем ваших гостей, ваших батюшек, ваших коллег. Передавайте спасибо от нас. То есть я увидела такую любовь и такую теплоту, такую поддержку. Мы даже понятия не имеем, как люди, знаете, трепетно относятся к работе радиостанции. Значит, приезжаем то же самое в Крым. У меня муж там работал, много раз рассказывала, в Новом Херсонесе они делали собор Святого Владимира, мозаику делали там, и мы два лета там жили. Так вот, я приезжаю в один храм какой-нибудь — меня там узнают, а в другой — меня там узнают. Но, знаете, это не такое узнавание, что типа: о, мы вас узнали. А это идет такое сразу тепло и комплименты всем ведущим на радио — то есть это я не к себе, да, отношу больше, а как бы к нам ко всем, что узнали нашу радиостанцию. Вот так же точно было в Ялте. Мы приехали туда в храм, в Ливадийском дворце, домовый храм Царской семьи, и там вообще была просто удивительная история. Я иду обратно, я стояла впереди у алтаря, закончилась литургия, и я иду на выход. Смотрю — справа стоит жена священника, который у нас очень часто бывает в гостях. Слева стоит Юля Бочарова, режиссер Радио ВЕРА. Никто не знаком между собой, но все здороваются со мной. То есть это было просто невероятно. Я подумала о том, что, конечно, это какие-то огромные чудеса. На самом деле, вот такая общинность, вот такая любовь, мы-то ее не заслуживаем, но ее заслуживает Господь, Который... Не то, что заслуживает, а ее надо проявлять к Господу, Который дает нам возможность здесь что-то говорить и что-то вещать, в силу своих скромных возможностей. Поэтому вот так, дорогие друзья, спасибо вам огромное, что вы слушаете нас, терпите нас. Спасибо вам большое, мы очень стараемся как-то вот делать то, что можем.

А. Леонтьева

— Да, мы с Мариной сидим, и просто тепло входит в наши сердца. Потому что действительно отсюда не видно, а когда куда-то выезжаешь, и кто-то тебя узнает и благодарит, это настолько здорово.

А. Леонтьева

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Мы послушали три совершенно потрясающие истории. Знаешь, Кира, меня очень поразила твоя история про вот этот храм с бабушками. Я знала, что все сегодня будет все равно базироваться на бабушках.

К. Лаврентьева

— Конечно, община же.

А. Леонтьева

— И это нормально, да. Это нормально, потому что они, можно сказать, старейшины. Почему-то вот бабушки оказались более стойкими, да, дедушки уже куда-то ушли в Царствие Небесное.

К. Лаврентьева

— Да, плюс война, конечно.

А. Леонтьева

— И готовят бабушкам, так сказать, там, жилища, налаживают быт в Царствии Небесном. А бабушки, вот они пока еще воюют...

К. Лаврентьева

— На этом фронте, на духовном.

А. Леонтьева

— Да, в том числе и на духовном. У меня тоже очень много хотелось рассказать про бабушек.

К. Лаврентьева

— Они сегодня звезды нашего эфира.

Иерей Стахий

— Можно еще немножко про историю Киры, буквально два слова. Вот я слушал эту историю и, хотя история Марины про бабушек про стойких, и история Киры про бабушек про стойких, но вот они немножко с разными акцентами были рассказаны. И поэтому вот некоторые мысли тоже, которые нельзя сказать, что они там с нуля зародились, а так подтвердились, да, у нас и в Псалтири сказано, да, там с преподобным преподобен будешь и со строптивым развратишься. Задача церковной общины, она действительно помогать спасению души людей, не только входящих в церковную общину, входящих и находящихся там, а можно сказать, входящих, приходящих. Вот как есть церковная община, есть большой приход. Я и про свой приход там говорю, да, вот у нас церковная община и еще множество людей, прихожан вокруг. Вот точно так же, даже если человек, он не входит в эту церковную общину сплоченную, никого на приходе не знает, пришел и ушел, все равно эта церковная община помогает его спасению души. Вот сейчас мы на таком маленьком отдельном частном примере, Кира вспоминала о своих таких годах семнадцатилетних, когда все воспринимается в чем-то критически...

А. Леонтьева

— Да, точно.

К. Лаврентьева

— Но тем не менее, как среда эта тоже формирует, дает то, что вот человек сам вроде христианин, он и так ко Христу стремится, он и так развивает какие-то свои качества, которые Господь дал. Но тем не менее ты можешь прийти в общину и получить еще сверху что-то, чего у тебя нет. Вот точно так же здесь вот этот страх Божий, вот этот трепет — трепет, не который связан с тем, что тебя как-то там накажут, да, не как-то, что тебя отругают. Вот как мы знаем, может быть, отсутствие церковной общины, такой раздрай, он отталкивать людей будет. И ты как раз будешь, по второй части вот этой фразы псалма, развращаться со строптивыми дальше, а не наоборот, становиться преподобным с преподобными.

А. Леонтьева

— Точно.

Иерей Стахий

— Что вот ты входишь в эту среду, и среда тебе помогает вот этот страх Божий приобрести. И то, что на самом деле вот это дополнение истории про Радио ВЕРА, вот что тоже среда, она может формировать, и церковная община, общение. Общение не просто за жизнь, а общение о Христе. Мы сейчас собрались вокруг там стола, да, у нас нет, это не евхаристический престол, но тем не менее мы общаемся о Христе и о нашей жизни. И вот наша такая община Радио ВЕРА, она тоже помогает кому-то — людям, у которых много замечательных своих качеств, много Господь дал, у которых есть свой личный путь ко Христу, все равно еще один шажочек ко Христу поближе сделать.

А. Леонтьева

— Совершенно точно.

К. Лаврентьева

— Спасибо, отец Стахий.

А. Леонтьева

— И, отец Стахий, я еще хочу сказать, что это и нам очень помогает, дорогие радиослушатели. Мне кажется, что вообще такая работа, она просто и нас очень сильно меняет, потому что это просто неизбежно.

К. Лаврентьева

— Точно.

А. Леонтьева

— Мы тут общаемся друг с другом, общаемся с замечательными нашими гостями, и это просто вот какое-то таинство на самом деле. Извините, что мы столько о Радио ВЕРА. Знаете, я хотела сказать, что когда мы с мужем приходили в Церковь, это были 90-е, и мы с мужем только познакомились. Это была осень, и это был... Напомните мне, какой год, это был год путча?

К. Лаврентьева

— 93-й.

А. Леонтьева

— 93-й, точно.

К. Лаврентьева

— Как же его забыть?

А. Леонтьева

— Да, я просто думала, 93-й или 94-й. Это был год путча, и над страной повисла какая-то вот такая гнетущая атмосфера, слышались выстрелы. Мы с мужем, будущим еще мужем, вернулись из Питера и узнали — у меня была квартира прямо напротив Останкинской башни, и там соседям выбило окно, выстрелами, ну то есть как-то было страшно. И при этом, знаете, светило такое яркое, необыкновенное солнце, была какая-то потрясающая осень. И мы с мужем как-то шли и думали — это уже много позже, мы думали, что вот это вот очень часто, когда что-то вот колотит страну там, не знаю, народ, мир, Господь посылает какое-то вот такое солнышко...

К. Лаврентьева

— Прекрасную погоду.

А. Леонтьева

— Да. Оно как будто вот пытается нас утешить, сказать: я с вами, все нормально. И вот для 90-х, когда мы, собственно, и многие пришли в Церковь (Марина пораньше), этим солнышком вот, собственно, была. Вот эти страшные, как говорят, 90-е, мы не заметили этого, потому что в эти годы мы как раз воцерковлялись. Мы не видели, что на прилавках очень мало еды, мы не видели, что вообще в стране-то постреливают. И вот это вот солнышко во время путча было для нас таким вот символом вот этого солнышка 90-х, когда церкви стали раскрываться, открываться, когда молодые семьи стали приходить. Еще, может быть, и не семьи, просто молодые люди, потом семьи, потом уже многодетные семьи зачастую. И я тоже много рассказывала, Марин, про наши первые вот эти годы, когда мы пришли в храм Живоначальной Троицы в Останкино. И там было много молодых семей, и мы там чуть ли не синхронно рожали детей, ставили спектакли, и таким образом друг друга поддерживали. Я хочу сказать, что этот путь не обошелся без ошибок, к сожалению, как часто наше вот такое восхождение, оно сопровождается падениями. И эти ошибки, мне хотелось просто о них упомянуть, может быть, кому-то их удастся избежать. В 90-е были годы, когда кто-то очень сильно поднялся и в материальном плане, и в карьерном плане, а кто-то очень сильно упал. И вот наши семьи молодые, которые познакомились, мы все были примерно одинакового, очень низкого, ну средне-низкого такого уровня, так сказать, по материальной части, и мы с этого стартовали. Но кто-то очень быстро заработал деньги, кто-то совсем не заработал. И вот я помню, как я тоже рассказывала это на Радио ВЕРА, но, знаете, мы были такие молодые, и мы не понимали, мы не видели себя со стороны. Мы не видели, что наши друзья, например, зарабатывают гораздо меньше нас. Нам из лучших побуждений хотелось показать им, какой мы замечательный построили дом, как замечательно кто-то отремонтировал квартиру. И мы как-то не заметили, как кто-то отстал и вышел из этого дружного коллектива. И только много лет спустя, когда уже все это в прошлом, и уже совсем как-то это все неважно, очень много лет спустя мы продолжили общение. И это вот мне так запомнилось, потому что вот эта вот горячность такая юная, которая вот не видит других людей, это тоже для меня был очень такой важный урок. Поэтому вот первый приход — это для меня был такой семейный, семейный такой приход. Вот много семей, которые объединились и стали делать много всяких дел вместе. Но у нас с мужем так получилось, что мы очень часто путешествовали по приходам. Там мы жили вот в Останкино, потом мы жили в нашем благословенном Переделкино и там ходили в церковь. Потом у нас друзья, настоятель, наш друг, который на наших глазах стал настоятелем храма Воскресения Христова в Толстопальцево, отец Дмитрий Кузьмичев и матушка Ника, они частые гости на Радио ВЕРА, и мы очень долго ходили туда, в их приход. У них очень дружный приход, они очень заботятся о том, чтобы были охвачены все слои населения. В том числе вот наши молодые, вот семнадцатилетние, как ты пришла, которые тоже скептически на все начинают смотреть, и чтобы детишки были при храме. И это такое неравнодушие, которое просто не оставляет никого в стороне, то есть они как-то вот всех сгребают под свои мощные крылья. И поскольку мы вот так вот путешествовали, и время от времени как-то вот — раз, и вот этот приход уже нас не видел там несколько лет, эта община уже как-то не знает, что с нами происходит. И вот в храм в Толстопальцево я пришла спустя, сейчас вам скажу, наверное, восемь лет после гибели мужа. Восемь лет прошло, а до этого еще, наверное, три года мы, там муж восстанавливал, помогал восстанавливать один из храмов, и мы ходили туда, хотя я очень скучала по нашему храму. Знаете, в Толстопальцеве — это поселок, там такой сельский дух, как, Марин, ты рассказывала в первой части программы. Там бабушки очень какие-то вот такие простые, и в хорошем смысле этого слова. И вот, представляете, спустя вот, получается, уже больше десяти лет как я не была в этом храме. Я удивляюсь, конечно, всегда, когда вот такие перерывы, ты приходишь, и лица людей, тебе кажется, что они не стареют, как будто они не меняются. Вот бабушки остались бабушками, там пожилые женщины остались пожилыми женщинами, как будто какой-то есть эликсир молодости...

К. Лаврентьева

— Замороженные такие.

А. Леонтьева

— Да, что-то подмораживают. Вот рецепт молодости, да.

К. Лаврентьева

— Лет двадцать причем в одном и том же состоянии.

А. Леонтьева

— Да, вот это я имею в виду. И такая у нас бабушка всегда была на приходе, знаете, она такая немножко блаженная — то есть она уже наполовину не с нами, ничего практически не помнит. И при ней какая-то всегда там тетушка, которая за ней ухаживает, которая ей как-то напоминает, что вот что-то нужно там. И видно, что она совсем ничего не помнит. И я пришла в этот храм. Спустя несколько лет после гибели мужа я как-то вот, таким Божьим чудом, вышла снова замуж. И мой муж верующий человек, мы пришли в этот храм в Толстопальцево. И бабушка подзывает меня и говорит мне: ну что это с тобой за дружочек такой? Представляете, то есть я поняла, что она меня узнала, и что она очень интересуется, что это, кого это она привела.

К. Лаврентьева

— Что-то не помнит, а что-то помнит.

А. Леонтьева

— Я говорю: бабулечка, говорю, это не дружочек, это муж мой. Она говорит: хорошо. А потом она говорит, как-то она говорит: ой, как я молюсь за твоих бедных мальчиков. Бедных мальчиков, понимаете? То есть я понимаю, что она ничего не помнит, но она помнит, что у меня был муж, и что мой сын потерял руку, и что вот мои бедные мальчики. И для меня это вот ну какое-то чудо, да? Я сразу почувствовала, что я как будто домой вернулась на этот приход, где бабушка, которая ничего не помнит, вот так вот обо мне молится. И есть еще один приход у меня сейчас — это в городе Осташков в Тверской области, где мы с мужем живем время от времени. Там тоже такой приход, такой вот уездный город, тоже все держится, конечно, же на бабушках, и тоже вот такие замечательные стойкие бабушки. И вот буквально один штрих. Значит, одна из этих бабушек, по-моему, баба Валя, такая вот стояла в калошиках всю службу, приходила каждый день — ну бабушки, еще у них времени больше свободного, да, она умерла, и мы отпели ее. Вот вся община собралась, бабушку отпели, и все сели ждать, пока приедет вот эта специальная машина, отвезет ее хоронить. А машина не едет и не едет. А мы сидим, проходит полчаса, час. А главное, что певчие все это время не замолкают, да, они поют: «Упокой, Господи, душу рабы...» И они уже, я чувствую, охрипнут сейчас, потому что это все после службы.

К. Лаврентьева

— «Вечная память», видимо, да?

А. Леонтьева

— «Вечная память», да. И бабулечка подсаживается ко мне и говорит мне: «А Валя-то, Валя, как из церкви-то не хочет уходить». Понимаете? И я понимаю, что Валя-то просто из церкви не хочет уходить. Это не просто машина задерживается, в Осташкове нет пробок. И это вот такие, знаете, пронзительные штрихи, которые для меня вот как про жизнь именно прихода. Спасибо вам большое, дорогие.

К. Лаврентьева

— Спасибо, Аня. Очень, кстати, трогательная, действительно, история.

А. Леонтьева

— Да, сегодня все истории очень пронзительные.

Иерей Стахий

— Очень хорошо перекликаются. Вот как в первой части вашего рассказа был некоторый вопрос, на который вроде, дан ответ. Там ответ в плане, кто виноват. А во второй части...

К. Лаврентьева

— И что делать.

Иерей Стахий

— А во второй части вы, по сути, сказали, что делать, да. Потому что про ту ситуацию, когда действительно люди разного там уровня достатка, разных каких-то там имущественных как бы достижений, что тоже, кстати, не всегда бьется. Могут люди быть хорошего там достатка, но просто у кого-то там имущества много, что насколько действительно это может ранить, когда люди, даже которые общаются в храме очень хорошо, когда продолжают дружить вне храма. Но все-таки, когда центр общения — это не приход, вот могут быть такие побочные эффекты — кто-то срежется, кто-то не срежется. Чем хорошо общение на приходе, именно в церковной общине почему очень важно. Там при храме мы вот построили деревянный храм, а потом мы строили не каменный храм, потому что в деревянном мы все помещались, в просторном, он большой, а построили там четыре этажа воскресной школы, построили большую чайную. Потому что надо людям собираться именно в храме. И уже никто не видит, ты приехал на дорогой машине, припарковался, подошел поближе или ты там просто подошел пешком из какой-то там обшарпанной старой квартирки, все равно вот Христос здесь объединил. И вот как раз во второй части своего рассказа вы показываете вот те такие фрагменты, элементы, вот эти строматы того, как это проявляется, что вот эта бабушка, которая живет абсолютно другую жизнь и никак никогда не пересекалась, не была ни у кого никогда в гостях, но она все равно человека, который с ней в одной общине, держит в своем сердце.

А. Леонтьева

— Да, спасибо. Спасибо большое, вы очень так хорошо подытоживаете.

К. Лаврентьева

— Да, это правда, я тоже хотела отметить.

А. Леонтьева

— Очень хорошо подытожили нашу беседу, как-то придали ей смысл.

К. Лаврентьева

— Анализ такой, да.

А. Леонтьева

— Да, анализ такой провели. Спасибо вам большое. Сегодня с вами была Анна Леонтьева, мои дорогие коллеги, Кира Лаврентьева и Марина Борисова. И наш дорогой гость, священник Стахий Колотвин, клирик храма Ризоположения в Леонове. Сегодня в «Светлых историях» мы говорили о важности общины в жизни человека. И напомню, что «Светлые истории» можно не только слушать, но и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ и ВКонтакте. Присылайте нам ваши истории, пишите, нам очень нужна от вас обратная связь. Спасибо большое, дорогие.

Иерей Стахий

— С Богом.

К. Лаврентьева

— До свидания.

М. Борисова

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Господь не оставляет верящих Ему»
• «Не мой святой»
• «Как храм помог прийти к Богу»