«Радость и юмор в православии»

В этом выпуске ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Кира Лаврентьева, Анна Леонтьева, а также наш гость — руководитель отдела по взаимодействию церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш) — поделились светлыми историями о подготовке к Великому Посту и о важном умении христианина не терять даже в непростые периоды жизни радость и чувство юмора.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева, Анна Леонтьева

---

К. Мацан

— «Светлые истории», как всегда по понедельникам в шесть вечера, рассказываем мы на волнах Радио ВЕРА. Я вас приветствую — меня зовут Константин Мацан. В студии со мной мои дорогие, обожаемые коллеги: Анна Леонтьева. Привет.

А. Леонтьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И Кира Лаврентьева. Привет.

К. Лаврентьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И наш сегодняшний гость — иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Добрый вечер, отец Макарий.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Добрый вечер вам всем, дорогие друзья.

К. Мацан

— Я напоминаю, что программа «Светлые истории» — это программа, которую можно не только слушать, но и смотреть на наших аккаунтах в социальных сетях и на сайте radiovera.ru. Присоединяетесь. Это одна из нечастых возможностей подсмотреть за тем, что происходит в студии. Поэтому можно слушать, если вы за рулём, а если вы дома, можно включить видео. И мы вас приглашаем и так тоже к нашему разговору присоединиться. Мы делимся историями, самыми интересными, светлыми, сокровенными, всегда добрыми, хотя не всегда о ситуациях, которые просто проживаются. И вот так разные вещи в этих историях сочетаются. И очень как-то это звучит органично для текущей недели — мы вступили в последнюю неделю перед началом Великого поста. Вчера было воскресенье, Неделя, в которую Церковь вспоминала Страшный суд — Неделя о Страшном суде, все эти события, изгнание Адама из рая. Тема, которая вот в сердце до Пасхи живёт, и понятны эмоции, связанные с этим сюжетом библейским.
А одновременно Масленица. Масленица как время веселья — такого доброго веселья, радости. Христиане, оказывается, это не люди со скорбными лицами, с глазами в пол, это люди, у которых в предании, в традиции есть такие дни, посвящённые доброму веселью, семейному общению, поеданию блинов с родными, близкими людьми. То есть общая трапеза — всегда свидетельство о любви тех людей, которые эту трапезу разделяют. Вот об этом сегодня поговорим — о разных аспектах проживания этой последней недели перед Великим постом и о радости, и о подготовке к посту, и о оскорби, может быть. Вот об этом сегодня будут наши светлые истории. Я по традиции прошу нашего гостя, отца Макария, начать наш сегодняшний разговор.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Да, друзья мои, как вы это знаете, когда хор поёт, регент даёт тон, очень серьёзный тон. Мне вот сейчас буквально, в эти дни, приходится отвечать на вопросы. Несколько респондентов пытаются меня убедить в том, что должно быть именно, как вы сказали, ничего радостного, потому что все радости — это всё отвлечение. Как знаменитый наш фольклорный шедевр: только поститься, молиться и слушать радио «Радонеж» — и всё, больше ничего. Кое-кто, может быть, из них какие-то имеет отклонения уже — не знаю. И мне приходится противодействовать такому, прямо говорю, еретическому взгляду на человеческую природу. Поскольку наш этот вот формат «Светлых историй» требует рассказа о чём-то, как вы сказали, личном, персональном, я же поделюсь своими собственными воспоминаниями. Благо, прошло с тех пор больше 30 лет — это начало 90-х годов прошедшего столетия. В моей жизни был тогда очень тяжёлый период. Подробности, простите меня, не буду излагать той тяжести, которая была, но это трудный был перевал, через который Господь меня провёл. И вот в пик этой тьмы пришлось мне просто раскрыть книжку и прочесть — наугад буквально я читал. Прочёл я рассказ Николая Лескова, который раньше мне не попадался, под названием «Грабёж».
Кто читал, поймёт, о чём идёт речь, кто не читал, возьмите и прочтите. Недлинный, типично лесковский рассказ, достаточно светлый, хотя название «Грабёж». И вот, по прочтению этого рассказа, я вдруг чувствую, что ко всем моим неприятностям добавилась очень странная и тревожная боль в груди. Вся грудная клетка почему-то болит, и руки не очень-то легко подымаются. Подымаются, но есть такая равномерная боль в межреберьях. Ну вот все уже тут нахмурились, и я сам тоже нахмурился. Но к врачу я, естественно, не пошёл, не попал — не до того было. И вдруг меня прохватило и пронесло, и я понял, в чём дело — я просто очень давно не смеялся. И вот эти самые мышцы, которые между рёбрами существуют, которые отвечают за физиологическую функцию смеха, они... ну, как обычно, если вы лежали со сломанной ногой, а потом стали ходить, у вас будет болеть, эти мышцы будут болеть. И вот когда я это понял, то возблагодарил Господа за это короткую, так сказать, терапию — короткую и в то же время решительную. И не могу сказать, что сразу всё просветлело. Как я сказал, 30 лет прошло, и так это всё уже укладывается со своими особенностями, но напоминание Господь даёт: смотри, не надо давать этим мышцам, чтобы они у тебя атрофировались — не надо, это не полезно. Это как в любой другой физической деятельности.

К. Мацан

— Потрясающая история, мне это нравится. То есть смеяться разрешается.

А. Леонтьева

— Показано.

Иером. Макарий (Маркиш)

— И не просто разрешается, а ещё и доводится до сознания.

К. Мацан

— Но вот интересно: в Евангелии, по крайней мере в русском тексте, который мы привыкли читать, там «блаженны плачущие, ибо воссмеетесь».

Иером. Макарий (Маркиш)

— Да, правильно. Не сказано же, что эти плачущие воссмеются потом в какой-то иной жизни, в нематериальном своём статусе.

К. Мацан

— Просто есть слово «воссмеетесь», вопрос к переводу — что там в греческом оригинале, какое там слово стоит. Нам легко понять смех как такой ржач и как что-то такое совершенно лёгкое, поверхностное и не приличествующее.

К. Лаврентьева

— Смехотворство какое-то.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Понятно, что любое дело можно вывести из нормального состояния в ненормальном. Как у нас люди любят говорить: можно насмерть подавиться пирожком с капустой. А уж блином-то тем более!

К. Мацан

— Да, а смерть от поста приравнивается к самоубийству.

Иером. Макарий (Маркиш)

— В общем, всё понятно. Понятное дело, что есть смех... как тут с переводом — тут отдельная тема. Я не помню, что там есть, надо будет посмотреть.

К. Мацан

— Но тем не менее стоит слово, которое мы читаем «воссмеетесь», значит, смеяться не запрещается православным верующим. Но вот я смотрю, что Кира со скепсисом наблюдает за тем, как мы вдохновенно об этом говорим.

К. Лаврентьева

— Ну, потому что я вообще люблю посмеяться. Поэтому для меня как бы Неделя о Страшном суде и время Великого поста — это всё-таки у меня сверхзадача свой смех чуть-чуть поумерить, потому что прекрасно знаю, что я могу переходить некую грань.

К. Мацан

— Я думаю, что слушатели наши с тобой не согласятся которые так любит твой смех.

К. Лаврентьева

— Просто отец Макарий говорит о том, у него была скорбная ситуация. И для него этот смех это, понимаете, манна небесная — это то целительное миро, которое нужно было его душе. Вот тут надо тоже понимать эту грань между здоровым, правильным, Божьим смехом, Божьей радостью, что мы блаженством называем в Евангелии, и каким-то нездоровым смехотворством, которое кроме опустошения на самом деле тебе не приносит ничего. Я бы вот только эту черту здесь провела.

Иером. Макарий (Маркиш)

— В замечательной книжке Льюиса «Письма из преисподней» одно из писем, одна из инструкций посвящена смеху. И старший бес младшему пишет, что есть разные смехи: некоторые смехи нам совершенно не нужны, а некоторые, наоборот, нам очень полезны. Я вас могу переадресовать к этой замечательной книге.

К. Мацан

— Надо только помнить, что те смехи, которые бесом не нужны, нам-то как раз нужны, получается, богоугодны — это всё переворачивать нужно.

К. Лаврентьева

— Конечно, как мы помним, Давид тоже скакал и радовался — из песни слов не выкинешь. Тут надо понимать, что Божья радость есть, была и будет.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Вообще, слово «радость» постоянно присутствует в богослужении нашем. У нас хор поёт так, что стены трясутся эти вековые, а люди верующие, молящиеся, не ухватывают, что говорится, что произносится. «Радуйтесь и веселитесь» — мы только что процитировали Нагорную проповедь. «Возрадуйтесь о Господе» — вот этот рефрен постоянно присутствует в Литургии, и в начале, и в конце, и в середине. «Да возрадуется душа моя о Господе: облаче бо мя в ризу спасения» — это начало литургического облачения. «Исполни сердца наши радости и веселья» — это молитва, которую священник читает над диаконом, а может быть, над самим собой, перед тем, как уже потреблять Святые Дары, которые остались.

К. Мацан

— Вот если мы вспоминаем апостола Павла — «всегда радуйтесь». Если я не путаю, я греческого не знаю, но там на месте этого слова «радость» стоит греческое слово, которое по-русски связано со словом «харизма».

К. Лаврентьева

— По-моему, благодать и радость.

К. Мацан

— Это такая радость, которая как бы исполнилась Духом. Когда мы говорим, что человек харизматичный, он как бы за собой ведёт, он чем-то на тебя влияет. А это вот греческое слово, которое к нашей «харизме» не имеет прямого отношения. У нас это уже очень такое более мелкое понимание. А изначально это исполненность духом, то есть это с Богом связано.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Разумеется, вы совершенно правы. Друзья мои, вы все знакомы с акафистами в той или иной мере. «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою» — это берётся из Евангелия от Луки. Но это «радуйся» просто греческое приветствие. Как мы говорим «здравствуйте» — значит, мы желаем здоровья. А «херете» — это желание радости вашему собеседнику, которого вы встречаете. И тут вариантов-то нет — всем должно быть понятно и ясно.

К. Мацан

— «Светлые истории» мы сегодня рассказываем на волнах Радио ВЕРА. Напоминаю, что не только на волнах Радио ВЕРА, но и видеоверсия есть. Со мной сегодня в студии мои дорогие коллеги: Анна Леонтьева и Кира Лаврентьева. Наш сегодняшний гость — иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. И я вижу по глазам, что у Киры есть история.

К. Лаврентьева

— Меня отец Макарий на самом деле на неё тоже натолкнул рассуждениями о радости, о смехе. Вы знаете, ведь в Неделю о Страшном суде это, получается, такая радость пограничная. Мы, с одной стороны, радуемся, но с другой стороны, мы должны понимать, что мы должны радоваться Страшному суду — приближающемуся Христу. То есть только тогда наша радость совершенна, когда мы понимаем, что мы в любой момент можем встретиться со Христом. Вот я бы, наверное, так назвала вот эту радость в Масленичную неделю. Это не просто блины, это такая более глубокая история. Мы все это понимаем, но надо, наверное, проговаривать вслух, чтобы нас тоже правильно понимали наши зрители и слушатели. Вообще, я никогда об этом не рассказывала, но подумала о том, что сейчас это, возможно, актуально и полезно будет кому-то услышать этот мой маленький опыт, когда мы перед Великим постом в 2019 году с мужем поехали в Иерусалим. Это была совершенно незапланированная поездка. Все мечтают поехать в Иерусалим, но редко кому доводится это сделать так вот экстренно, как-то срочно, особенно когда у тебя маленькие дети. Но там всё сложилось. Мои родители остались с детьми. Тогда ещё жив был папа, Виктор Ефимович. В общем, остались они с детьми, а мы поехали на Святую землю. И, с момента приземления самолёта в Тель-Авиве до момента нашего отъезда, это было три дня совершенно нескончаемого чуда, о чём я свидетельствую. Но самое главное моё переживание, одно из самых глубоких, я бы, наверное, впервые хотела сейчас рассказать именно на широкую публику. Не потому, что я хочу как-то тут душу открывать специально, а потому что, наверное, это тоже нам даётся для того, чтобы мы могли о чём-то свидетельствовать.
Мы попали каким-то чудом в один монастырь за колючей проволокой. Находится он на горе Елеон в Иерусалиме. Мы поднялись посмотреть стопочку Христа — место, откуда Он возносился. Ну всё, как обычно — обычная такая вот программа евангельская, по которой ты идёшь, когда находишься в Иерусалиме. И тут мы совершенно случайно заметили напротив этого места, где стопочка, очень маленький монастырь с маленькими храмами, весь за колючей проволокой, абсолютно весь обнесён колючей проволокой. Я туда пошла. Как-то мы с Сашей оба туда свои стопы направили. Заходим, нас пускают. На английском спрашивают: вас трое? Мы говорим, что нет, двое. Мы заходим в монастырь, и нам говорят, что сейчас к нам выйдут. И так получается, что именно с этой точки именно в этом монастыре открывается Иерусалим так, что ты стоишь и просто теряешь дар речи. Я стою, и у меня только напрашивалось: Иерусалим, Иерусалим, город великого Царя. То есть это было на самом деле просто невероятное переживание. И к нам выходит монахиня и говорит, что, да, к ним сюда вообще никто просто так не попадает, потому что они находятся в мусульманском квартале. Мы понимаем, что Иерусалим разделён на кварталы, у них там всё это как-то распределено между собой. И если христиане вдруг, не дай Бог, что-то начинают строить на мусульманской земле, то у них неизбежно будет конфликт.

И, как мы потом узнали из разговоров с этой монахиней, это монастырь на Елеоне Вознесения Господня, который основал греческий монах Иоаким — со своей мамой они приехали. Это была совершенно потрясающая история, потому что их Господь направил основывать этот монастырь. Когда отец Иоаким был маленький, ему приснился сон, сон-видение, где ему явился Христос и сказал, что ему нужно ехать на Святую землю, готовить место для Его Пришествия. И так получилось, что их действительно направили в Иерусалим. И они вместе с мамой начали основывать этот монастырь. Но, к сожалению, так получилось, что маму отца Иоакима мученически убили — матушку Анастасию. Она сейчас местночтимая греческая святая, и мощи её нетленны, от них исходит много исцелений. Это малоизвестная история, поэтому я рассказываю о ней. К тому же я прониклась всем сердцем к матушке Анастасии, к её сыну отцу Иоакиму, который дожил там свою жизнь, своей смертью умер несколько лет назад. Знаете, отец Макарий, там совершенно потрясающая история была. Он возвёл верхний храм, мощный, красивый, и уехал по делам епархии. И в этот момент подъезжают бульдозеры и начинают просто разламывать этот храм.
Но что их остановило? У этого чуда есть очевидцы, поэтому это не какие-то фантазии, это вполне себе такая история известная. К ним буквально выкатилась круглая икона Господа — «Господь Пантократор», если я не ошибаюсь. И она буквально как будто бы выкатилась на эти бульдозеры. И те, кто это всё делал, водители этих бульдозеров, они, по словам очевидцев, просто поседели, сбежали и больше никогда туда не возвращались. И поэтому остались нижние храмы все. И, в общем, сейчас опять возводит там верхний храм, насколько я знаю, нынешний настоятель. Но когда мы там были, там был только нижний. Нам показали эту икону, показали свидетельства исцелений множества людей, которые присылают свои письма. Там их кладут в эту икону, и отцу Иоакиму, и к мощам матушки Анастасии. И вы знаете, меня это настолько потрясло, потому что там совершенно эсхатологический дух — вот в этом монастыре.
Вообще, во всём Иерусалиме такой дух, потому что там нет времени, там переживание Евангелия очень живо. Эта земля дышит. Это единственная земля, наверное, единственное место в мире, которое не является каким-то артефактом, какой-то просто исторической землёй, где ты приезжаешь посмотреть старину. Ты приезжаешь туда и понимаешь, что это всё дышит Вторым пришествием Христа — грядущим. И когда мы там находились, она нам рассказывала о разных чудесах, о разных знамениях, которые у них есть. Это их личная такая информация, но нам она её рассказывала. Она говорит, что тем, кто к ним приходит, они это всё рассказывают — о том, что Пришествие Христа вот близко, при дверях. И когда мы там сидели, вы знаете, я поняла, насколько двойственна человеческая природа. Ведь не было ещё ни коронавируса, ни войн, ни всех нынешних событий. Но тогда, в 2019 году, мы сидели и понимали, что грядёт нечто великое. И твоя душа, с одной стороны... твоя душа не с одной стороны, а со всех сторон очень радуется скорой встрече со Христом. И это настолько мощное переживание, что ты даже не понимаешь, как ты, такой немощный, можешь это переживать. Потому что твоя вторая природа, человеческая, боится, трепещет и очень сильно тревожится. Потому что мы понимаем, что мы все очень слабы без Бога.

И тогда я очень запомнила это, это перевернуло нас в тот момент. Мы поняли, что всё что угодно может дальше быть, но вот это чувство — Господи, как угодно, лишь бы с Тобой — очень важно сохранить. Потому что лично я очень слабый человек — в плане каких-то гонений, испытаний. Сейчас вот война идёт: помоги, Господь, всем страдающим и переживающим её в непосредственной близости. Но мне очень хочется, чтобы мы все были как-то проникнуты вот этим чувством — Господи, пусть плохо, но лишь бы с Тобой, потому что хорошо без Тебя быть не может.

И вот когда мы ушли оттуда, я поняла, что, конечно, у нас жизнь разделилась на до и после. И, наверное, это тоже даётся... открывается как-то людям, работающим отчасти в средствах массовой информации, чтобы мы могли что-то рассказать, чтобы мы могли поделиться. Несмотря на то, что этим трудно делиться — это очень глубинное внутреннее переживание. Но сейчас такое время идёт, что мне очень хотелось это рассказать. Особенно в Неделю о Страшном суде, когда нужно всё-таки немножко уже перенастраиваться, рельсы перенастраивать на молитву, на Великий пост. И поэтому очень хочется какой-то собранности внутренней, и себе, и другим, дорогие друзья. И молитвы хочется в такие скорбные для нашей страны и для Украины события. Хочется какого-то единства в молитве. Потому что если мы объединимся в любви ко Христу, наверное, всё это быстрее закончится. Спасибо.

А. Леонтьева

— Потрясающе, рассказала. И вот это, я думаю, действительно то, что остаётся с тобой навсегда — вот это прикосновение к Иерусалиму. У нас в Иерусалиме был такой гид замечательный, и он нас водил. И мы: ах, ох, слёзы — это же действительно всё обжигающие святыни. И он в какой-то момент нам сказал: «Как я вам завидую. Я много-много лет вожу и у меня уже нет такого горения». В том смысле, что оно есть внутри, оно тепло, а мы такие — вспыхиваем от всего. Вот я запомнила его слова.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Это всё можно очень легко, и можно и нужно, расширить. Если мы возьмём Послание к Солунянам апостола Павла — вот всё то, что вы рассказали, оно всё там. Если мы возьмём историю человечества, по крайней мере 2000 лет прошедшие, оно всё там. Если мы возьмём историю нашей родины: 1917 год, 1921 год, 1929 год, 1937 год — всё там же. Раскрывайте жизнеописания новомучеников и исповедников Русской Церкви, так называемые следственные, а на самом деле просто расстрельные протоколы — всё там. И это правильно, это та самая ситуация, когда некие факты объективные, существующие вне времени и вне пространства, реализуются, отпечатываются, проецируются на нашу жизнь — 2000 лет назад, сто лет назад, сегодня, вчера, пять лет назад.

К. Мацан

— С упорством, достойным, быть может, лучшего применения, я всё-таки напомню, что мы рассказываем светлые истории сегодня, дорогие друзья, в студии Радио ВЕРА. И мы вернёмся к этому после небольшой паузы, вы только обязательно не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлые истории» мы сегодня рассказываем, как всегда по понедельникам в это время на Радио ВЕРА. Мы — это ведущие Радио ВЕРА: я, Констанин Мацан, мои дорогие коллеги Анна Леонтьева и Кира Лаврентьева. Наш сегодняшний гость — иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Отец Макарий, у вас ещё одна история, знаю, была заготовлена.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Да. Буквально продолжая ваши последние слова — светлые. Оно и должно быть светлым. Вот всё, что мы сейчас излагаем, начиная с моей простой истории про смех и кончая тем, что рассказала нам Кира, с коннотациями такими вроде бы очень трагичными...

К. Мацан

— Апокалиптическими, я бы сказал.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Апокалипсис означает «Откровение» — то, что открыто. И вот это нам открывается начало того, чему мы должны радоваться.

К. Мацан

— Я пытаюсь, где могу, очистить слово «апокалипсис» от синонимичности с Армагеддоном. Апокалипсис — это откровение Бога, это книга, в которой есть красота, которая обещает нам Небесный Иерусалим, и что Бог будет всяческая во всём везде, и мы с Ним, если удостоимся этой радости. Поэтому это книга про надежду.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Совершенно справедливо. И вот буквально, помните, я говорил о трудностях, которые я переживал в те годы? И переживал в прямом смысле — не в психологическом, а в совершенно онтологическом, практическом, реальном и земном, материальном. И вот в условиях этих трудностей и скорбей где-то я вдруг читаю, что в городе Монреале, который находится, как вам известно, в Канаде, будет богослужение с участием, присутствием или с наличием иконы так называемой Монреальской Иверской. Про эту икону я слыхал, не раз о ней писали, что-то рассказывали. И вдруг говорят, что вот в такой-то день в кафедральном соборе Монреаля, в Никольском соборе, который с тех пор сгорел, кстати сказать, будет эта икона находиться. И вот радость — это эмоция, но она должна иметь правильный выход. Как пар, который в котле, толкает поршень, и паровоз едет. И утром, я помню, дело было, я думаю: а чего бы не поехать? На Всенощной вечером должна была быть икона там. И я сажусь в машину, наверное, это была суббота, и просто еду. Я не был никогда в Канаде, но карта есть — можно ехать. Это примерно 500 километров от Бостона. И вот я еду. Как вы вдруг полетели в Иерусалим, так я в Монреаль поехал на колёсах — в незнакомое место, никаких там гидов, ничего. Ряд интересных таких событий по дороге — одно дело карта... сейчас навигатор, а тогда времена были другие, карта есть карта — она может врать. И уже в Канаду я въехал, там вообще обстановка другая. Не очень люди дружелюбные — видят, что говорит человек с акцентом, не с их акцентом, не с французским акцентом.
И вдруг я какого-то негра приметил — то ли на бензоколонке, то ли в магазине. И я прям к нему, как к родному. И он мне тоже, как родному, всё рассказал, куда там ехать дальше. Земляк, можно сказать. Не знаю, откуда он там взялся. Но это вот такая мелочёвка, которая подключает людей друг к другу. И вот я въезжаю в Монреаль — карты нет, ничего не знаю, куда ехать. И вот какая-то женщина мне говорит: Сан Анде. Я думаю: что такое Сан Анде? И я понял, что это улица святого Андрея — она-то мне по-французски говорила. В общем, добрался я до этого собора Никольского совершенно... вот как про Иерусалим вы вспоминали чуть позже. Пришлось мне ездить по Иерусалиму — тоже не было ни навигатора, ни карты. Я закрывал глаза и ехал, куда придётся — почти так, не с закрытыми глазами, конечно, но совершенно наугад. И так же по Монреалю. И дальше я вхожу в кафедральный собор, и всё: как будто я откуда-то вышел. Не то что я вхожу в кафедральный собор, а как будто я вышел из какого-то такого трудного очень состояния или трудного места и вхожу уже в нормальное состояние своё. Там идёт Всенощная, там идёт богослужение, там не надо ничего искать, там не надо ни о чём беспокоиться. Посерёдочке стоит аналой, на аналое лежит икона. Это был первый раз, когда я видел Монреальскую мироточивую икону. И вообще с тех пор... это был год 1990-91 примерно — то, что я описываю.
С тех пор у нас это мироточение — смешно немножко говорить, но можно сказать, что стало в порядке вещей: вот тут мироточивая, там мироточивая. Но для меня это было первый раз в жизни, когда я увидел мироточивую икону, видел и молился перед ней, участвовал в богослужении с ней. Но скажу для людей, которые, может быть, этого опыта не имеют. Самое простое сравнение: как если вы возьмёте зеркальце или кусочек стекла и поднесёте его к носику кипящего чайника. Что произойдёт с этим зеркальцем или стёклышком? Оно сначала замутится, потом там обнаружатся капельки, затем эти капельки станут крупнее. И потом по этому зеркальцу потечёт вода вниз. А если оно не горизонтально, а под наклоном стоит, значит, вода потечёт по этому зеркальцу вниз. Вот буквально так происходит с иконой. Икона лежит на аналое наклонном. Люди подходят, кто как стоит, молится с боку. Народу много, но не так много, что прям не протолкнёшься — можно подойти, посмотреть. И вот на поверхности этой иконы под стеклом... она находится в стеклянном киоте, а под ней икона. И вот на поверхности иконы туман какой-то, и потихонечку капельки там образуются. И капельки по наклонной плоскости стекают по поверхности иконы вниз. А под иконой расположен ящичек — в ящичке вата обычная. И эта вата впитывает всё то, что стекает по иконе — и стекает, и стекает. Киот закрыт стеклом. Запах разносится по всему этому собору немаленькому такой удивительный совершенно. И идёт Всенощное бдение. А когда момент помазания, ныне покойный митрополит Виталий берёт эту вату и каждому даёт по маленькому кусочку этой ваты, завёрнутой в фольгу или в целлофан — я уж не помню, во что. И вот, собственно, факт этого богослужения и этого присутствия мироточивой иконы совершенно чудесный. Когда спрашивают: а ты видел чудо? Я говорю, что, в общем-то, да — по всем параметрам.

К. Мацан

— Да, «и радости вашей никто не отнимет у вас».

Иером. Макарий (Маркиш)

— Совершенно верно.

К. Мацан

— Аня.

А. Леонтьева

— И не поспоришь. Слушайте, я заслушалась и уже даже забыла, что хотела рассказать. Вот отец Макарий упомянул «Записки Баламута» Льюиса. И, знаете, очень интересно, вот перед постом в эту неделю я согласна, что радость и очень хочется ещё повстречаться с друзьями, очень хочется ещё попировать. И в то же время какая-то — это я про себя говорю — робость перед этим временем, когда ты не знаешь, насколько будешь благочестиво себя вести, что из поставленных духовных целей, чего ты достигнешь, что ты прочитаешь и как ты углубишься в себя, в своего какого-то вот этого человека — тот образ человека, который Господь в тебя вложил. И ты всё время в этой суете и развлечениях отвлекаешься от этого образа. И тебе как будто даётся такой период, когда тебе вот прям официально можно в него углубиться, но ты никогда не знаешь, что будет. И знаете, у нас была замечательная программа, и её можно послушать, с православным психологом Натальей Ининой. И мы как раз говорили про эти «Записки Баламута» — о том, что, оказывается, эта книга не просто христианская, она ещё и очень психологичная. Потому что когда приближается пост, мы думаем не только о еде. Есть такое выражение, что искушения будут. И вот самое такое искушение, как рассказала Наталья, происходит — это можно перечитать эту книгу, она очень полезная, её как раз перед постом здорово прочитать. Потому что эти ниточки, за которые большой бес учит дёргать маленького беса, это вот именно его какие-то такие ранки такие. Душа и психика — и вот на ней какие-то ранки, и можно туда залезть. Представляете, как интересно? Я на эту книжку так не смотрела, но мне показалось, что это просто интересно рассказать. И, помимо всего прочего, очень же хочется вспомнить какие-то семейные традиции, которые у нас были на этот праздник. У меня уже дети взрослые, у них уже скоро будут свои семейные традиции. Поэтому мне очень тепло вспоминать — у нас праздник Масленицы праздновался очень по-разному, в зависимости от того, какой был период жизни.
Муж был бизнесмен, поэтому иногда у нас праздновался он очень широко. Мы собирали сцену, приглашали музыкантов. Музыканты были, конечно, не какие-то оплаченные, и сцену тоже нам давал приятель мужа. И мы играли музыку там, ели и веселились. Иногда были такие Масленицы, когда не было вообще никаких денег. И мы изобрели — может быть, я рассказывала в программе, может быть, кому-то это будет полезно — такой формат собрания большого количества людей (когда у тебя много друзей, хочется всех собрать), который мы назвали условно «картофель-пати». Значит, слушайте внимательно, делается это так: ты покупаешь мешок картофеля — всё. Всё остальное ты просишь принести с собой твоих друзей. Каждый приносит то, что он любит попить, и какой-нибудь салатик. Ну, поскольку жаркое всё равно уже закончилась на эту неделю. И друзья приходят — кто-то играет музыку, кто-то разговаривает, кто-то обсуждает новости. И в это время все чистят картошку, потому что это оказалось очень объединяющее занятие. То есть, когда уже все садятся за стол, уже начинают веселье и кушать. А тут мы столько успеваем обсудить, пока мы чистим эту картошку, и пока варится эта картошка — собственно, идёт всё приготовление к празднику. Это, мне кажется, такой рецепт для того, чтобы просто друзья напоследок... мы же будем стараться себя ограничивать в вечеринках хотя бы. Отец Макарий что-то хочет сказать.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Отлично всё сказано. И, как всегда, маленькое, как говорил у нас один лектор в институте, но важное замечание. По нашему времени картошку можно не чистить. У неё тонкая шкурка. Я не чистил картошку последние лет 25-30. Что её чистить, зачем? Если она жарится, то прямо с кожурой, а если варится, то тоже прям пополам разрезал, и вперёд. И хозяйственные соображения: картошку когда чистят, ведь что же делается-то? Часть срезается, и она идёт в отход.

А. Леонтьева

— Ну да, это уже тогда нужно заводить домашних животных, и вот это всё.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Да, а если не чистить, то происходит экономия. Поэтому, видите, вот прогресс получается.

А. Леонтьева

— Да, но, в общем, я думаю, что вот это время, очень смешанной такой и радости, и робости, и какой-то надежды, что мы что-нибудь хорошее за этот пост с собой сделаем, вот это для меня Масленица.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Ну, правильно. Надежда никогда не должна уходить. Она, говорят, уходит последней, но она вообще не должна уходить. И это христианский принцип.

К. Мацан

— Мне нравится выражение, что надежда умирает предпоследней, потому что последним умирает чувство юмора — к вопросу о нашей сегодняшней теме о радости в жизни христианина перед Великим постом.

К. Мацан

— «Светлые истории» мы сегодня рассказываем на Радио ВЕРА. Мы — это наш дорогой гость иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии; мои дорогие коллеги Кира Лаврентьева, Анна Леонтьева, я, Константин Мацан. Тема вправду такая многослойная. Мы начали сегодня с истории отца Макария о том, что батюшка давно не смеялся к тому моменту. Это стало каким-то таким важным. Это меня прям очень согрело. Я помню, мне в своё время очень запомнилось встреченное в интернете видео с двумя уже почившими, но оба легендарными людьми. Это была странная беседа, потому что режиссёр Марк Захаров брал своего рода интервью у философа Мераба Мамардашвили. Вообще странный формат, что один у другого берёт интервью, но это была очень интересная беседа. Захаров шутил, что нам хочется понять, как вы, философы, работаете, когда у вас рабочий день начинается, сколько вы философствуете, когда заканчиваете, какая выработка у вас в день по философии и так далее. Захаров — это вообще человек, через юмор и иронию ко всему идущий, и это как раз про эту историю. И вот он спрашивает в числе прочего Мераба Мамардашвили о том, чего ему не хватает в жизни, во времени, в эпохе.
И Мамардашвили отвечает странную вещь, что не хватает, как кажется, какой-то евангельской радости, такого евангельского веселья. Это любопытно, потому что выдающийся философ Мераб Мамардашвили тем не менее никогда не считался, не был религиозным философом, каким был, например, Сергей Сергеевич Аверинцев. Это всё-таки философ другого типа, хотя для него, как для человека такой широтой мысли, понятно, что религиозные вопросы, евангельские вопросы, евангельский текст были абсолютно в его мировоззрении. Но это не что-то, чего как бы ждёшь от такого мыслителя. Хотя, читая его тексты, уже понимая, что этого там много, но тем не менее меня это удивило. Я запомнил реакцию Захарова, который едва ли не подскочил на стуле: ага, в Евангелии есть какой-то юмор?! Ну, он это называет юмором. Я очень осторожно это слово сейчас произношу. Юмор — опять же, вот не смехотворно, не обесценивание. О чём говорит Захаров в том видео? «Мне кажется, что если бы я ставил евангельские притчи или сюжеты, я бы как режиссёр тоже к ним шёл через юмор». Что это значит? Вот если ты разбираешься с актёром в мотивации, в действии, из которых потом рождается интонация — что в этой сцене актёр делает, чего он хочет, что хочет его персонаж. Вот он говорит, что шёл бы через юмор. Меня это так поразило, так зацепило. А там дальше они эту тему не эксплицировали, не развивали. Но я подумал: что бы там можно было найти? И стал с тех пор как-то для себя пытаться находить какие-то примеры.
Например, недавно была Неделя подготовительная о Закхее. Но вообще, если вдуматься: человек, чиновник залез на дерево, чтобы увидеть проповедника и чтобы его позвать. Он низкого роста, она иначе не сможет до него добраться, его не видно просто. Представляете, если бы у нас депутат Госдумы залез бы на дерево? И это было бы во всех новостях. В этом есть ирония, юмор — но вот такой... У нас в своё время на Радио ВЕРА был выпуск программы «Философские ночи», где была гостья, которая целую диссертацию написала на тему иронии в Библии. Но опять-таки, как понимается ирония: она вот проследила — то, что я запомнил из этого разговора. Очень интересно, что в слове «ирония» греческий корень, если его прослеживать к началу, то мы придём к некому слову греческому, к такой ситуации, в которой актёр, допустим, театра греческого как бы себя специально унижает. То есть ирония исторически начинается с самоиронии — так слово возникает. Но если в античной культуре это такое самоунижение, но с какой-то своей выгодой — я кого-то обману, перехитрю, я такой плохой, такой нехороший, — то христианская мораль это реципирует, но наполняет своим смыслом. И это на самом деле про некое смирение, про то, что о себе всерьёз слишком не надо думать — ты про себя знаешь, знаешь все свои слабости. И ты вполне можешь признать, что, да, я слабый, я грешный и так далее. И это будет таким выражением некой... ты можешь так к себе самоиронично отнестись. Вот в этом смысле мы можем говорить про некоторую иронию в Библии.

Меня поразил один мой преподаватель — я недолгое время учился на богословском факультете, пока меня не отчислили. И я помню, как он интерпретировал на семинаре — библеист, преподаватель, богослов, священник — историю Вавилонской башни. Вот даже текст себе открыл, потому что это просто было очень запоминающеся, когда он говорит, что давайте посмотрим с вами на текст Библии. Вот что пишет 11 глава Книги Бытия: «Люди решили: наделаем кирпичей и обожжём огнём. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли». И преподаватель говорит нам. Он так сидел на стуле во время этого семинара, и он так показывает — на видео, дорогие друзья, это видно, я попытаюсь показать. Он так: «И вот Господь: там, на земле, люди решили построить башню до небес. Ну что ж ,сойду, посмотрю. И дальше текст Библии: «И сошёл Господь посмотреть город и башню». Но в принципе, если мы себе вообразим родителя, который смотрит, как дети в песочнице строят башню, надеясь, что она до небес достигнет, в этом можно расслышать иронию библейскую. То есть Господь говорит: ну-ну, детишки, что вы тут делаете? И вот Господь сошёл посмотреть. И «вот, один народ, и один у всех язык; и вот что они начали делать», — говорит Книга Бытия в Синодальном переводе. В этой фразе «и вот что они начали делать» можно расслышать такую Божественную, добрую, родительскую иронию над детишками, которые решили до небес башенку свою построить.
И вот такие приближения к евангельскому тексту как-то оживляют, к библейскому тексту, они на самом деле его оживляют. Я, упаси Боже, не хочу сказать, что Библию можно читать как книгу смешную. Но если в Библии Господь нам открывает что-то о жизни, то в жизни есть и это — есть место такой доброй иронии, улыбке, юмору, о котором говорил Захаров. Я ещё один пример для себя вижу, что когда Христос говорит апостолу Петру «отойди от Меня, сатана» — я не могу себе представить, чтобы Христос в этот момент его ученика ближайшего как-то вот сатаной обзывал. «Сатана» слово еврейское. Я читал об этом в одной книжке, или в лекции слышал, не помню, что у иудейских царей были советники. И был советник, в обязанности которого входило спорить с царём, чтобы его решение как бы проверять на прочность. И этот советник назывался «сатан» — это спорщик профессиональный. Поэтому, когда Христос говорит, что должен умереть, должен Себя в жертву принести, ему Пётр говорит: не делай этого, Господи, — то Христос ему говорит, что как бы отойди от меня, спорщик. А в одном из славянских переводов этого места даже была такая фраза — не «отойди от Меня, сатана», а «иди за Мной, сатана». То есть ты кого хочешь искусить — Меня? То есть Меня, Христа, Господа? Со Мной ты хочешь как бы сейчас спорить? И это фраза, которую, мне кажется, тоже можно расслышать, что Христос не скажет апостолу Петру: «Ты, адский сатана!» А Он говорит: «Друг, ты о чём споришь, дорогой? Ты соизмеряй себя и то, что Я...» — вот какая-то тут есть Божественная ирония.

И последнее, что меня на эту тему занимает: что такое юмор вообще? Вот даже чисто с точки зрения теории литературы. Юмор — это нарушение логики. Юмор достигается алогизмом. Шутка любая строится по принципу того, что мы ждём один финал, а он другой: как тебе мои джинсы? Классные джинсы, но не на тебе — вот суть шутки. И Евангелие как раз всей своей вестью стремится как бы нам предложить разрушить земную логику. Вот тебя бьют по правой щеке — логично интуитивно дать сдачи. Но Христос говорит: подставь другую щёку, молись за врагов, люби врагов. Это же не логично, это контринтуитивно. Но вот Евангелие говорит об этой логике Царства Небесного, совсем другой, которая отсюда, с земли, кажется совершенно нелогичной. Но она Божественна, раз об этом говорит Христос. И что важно, что это логика, которая не когда-то потом, а которая может быть воспринята и по которой мы призваны жить сейчас, потому что «Царство Небесное внутрь вас есть». Я вот греческого не знаю — слово «внутрь», как говорят люди, которые знают греческий, вот в этом конкретном месте Евангелия допускает разное понимание. Либо внутрь вас — в смысле, внутри сердца вашего. Либо Христос ученикам говорит: посреди вас, между вами. Это Я Сам, Христос, среди вас как Царство Небесное. То есть это не потом, это сейчас. И вот сейчас в этом смысле обычную логику Евангелие разрушает, а логику небесную нам предлагает. И для меня это тоже про вот такое живое восприятие Слова Божьего.

К. Лаврентьева

— Спасибо, Костя, ты, как всегда, очень глубоко копаешь, заслушаться можно. Спасибо тебе огромное. Прям целый анализ у нас получился сегодня.

К. Мацан

— Отец Макарий, а как вам кажется, я не слишком ушёл в фантазийные области?

Иером. Макарий (Маркиш)

— Из того, что вы сказали, я что-то зацепил, потому что история о Закхее читается всегда на освящении жилищ, когда часто приходится ходить по домам. Всё-таки Закхей не был чиновником. Он был баскаком — вот правильный русский термин. Это когда завоеватели на откуп давали собирать подати. Он совершенно не был чиновником. Он был жуликом, потому что он собирал... Помните, он говорит Спасителю: «Кого чем обидел, возвращу вчетверо»? То есть если где-то взял лишнего, то отдаст в четыре раза больше. Даже закон требовал возмещения убытков троекратно, а он — четырёхкратно. И, что очень важно, Спаситель ведь не говорит ему — ведь он мытарь, баскак, предмет ненависти со стороны евреев, — Он мог бы сказать ему, что бросай своё это занятие дурацкое. Нет, Спаситель этого ему не говорит — пожалуйста, продолжай, что делаешь, но не обижай никого. И «днесь спасение дому сему бысть, зане и сей сын Авраамль есть», — в общем, молодец, давай продолжай в том же духе.

К. Мацан

— Я прошу прощения, видимо, во мне сработало то, что кто-то, кто как бы в обыденном сознании скорее воспринимается без такого уважения. Мы как-то привыкли на чиновников ругаться и грешить на них — это неправильно. Я в этом тоже каюсь. И в моей речи это проскочило, скорее, по незнанию. Но знаете, тем смешнее. Человек, который... странный человек, который тут не должен находиться, на дерево залез — что он делает? А к нему Христос домой приходит, к нему в дом.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Поэтому и читается этот отрывочек на благословении жилищ. «Днесь спасение дому сему бысть». Вот в таком духе, друзья мои. А вы воспринимайте это всё. Если вы избавляетесь от своих грехов, прегрешений, нарушений, если кого вы обидели, возвращайте вчетверо, или как сможете, и тогда «спасение дому сему». Вот собственно, логика этого — такая самая поверхностная, прямая, простая логика этого отрывка.

К. Лаврентьева

— Спасибо, отец Макарий.

А. Леонтьева

— Но на самом деле я думаю о том, как вообще полезно оживлять вот это своё знание, как бы знание Евангелия и Библии. Потому что это настолько приближает вот это вот чувство, которое... уже немножечко, когда одно и то же, оно притупляется, как у экскурсовода, который вёл экскурсию в Иерусалиме. И как важно слушать какие-то лекции, слушать Костю Мацана, отца Макария — это оживляет веру. И это не просто оживляет ум, это оживляет веру — такое у меня ощущение.

К. Мацан

— Ну вот у Честертона была такая мысль, что это, казалось бы, практически невозможно — прочитать Евангелие как книгу, которую читаешь в первый раз. Но это настолько полезно и настолько круто попытаться это сделать. И, мне кажется, это даже такая в принципе возможная... психологически в себе операцию эту провести: читать текст, удивляясь, не накидывая заранее свои понятные смыслы на то, что ты читаешь, а попытаться как будто бы в первый раз, просто вот так детским взглядом воспринимая каждое слово. Вот у нас грядёт Великий пост — чем не время, собственно, этим заняться? И мы знаем благочестивую церковную традицию просто за пост прочитывать Библию.

К. Лаврентьева

— Удалить «Телеграм» из телефона и, в общем, читать Библию в своё удовольствие.

К. Мацан

— Да, удалите из «Телеграма» все приложения, кроме канала Радио ВЕРА.

К. Лаврентьева

— Да, аминь.

А. Леонтьева

— Это программа максимум.

К. Мацан

— На этой оптимистической ноте мы нашу сегодняшнюю весёлую программу про радость жизни христианина накануне Великого поста заканчиваем. Спасибо огромное. Дорогие друзья, напоминаю, что программу «Светлые истории» можно не только слушать, но и смотреть на наших аккаунтах. Например, в наших социальных сетях, например во «ВКонтакте». Сегодня светлые истории рассказывали: наш дорогой гость иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии; мои дорогие коллеги Анна Леонтьева, Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. До свидания. Через неделю в это же время, в шесть часов вечера, на волнах радиостанции ВЕРА снова будут «Светлые истории».

К. Лаврентьева

— Спасибо большое, всего хорошего.

А. Леонтьева

— Всего доброго.

Иером. Макарий (Маркиш)

— Спасибо всем.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Страдания и вера»
• «Приход к вере и изменения в жизни в лучшую сторону»
• «Без Бога ни до порога»