«Оставили всё и пошли за Богом»

В этом выпуске ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Кира Лаврентьева, Марина Борисова, а также наш гость — настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет Московской области протоиерей Константин Харитонов — поделились светлыми историями о том, как люди оставили свою привычную жизнь и посвятили себя Богу.

---

К. Мацан

— Это «Светлые истории», дорогие друзья, на Радио ВЕРА, здравствуйте. Как всегда, в этом часе на волнах нашей радиостанции мы рады вас приветствовать. Мы собираемся в студии, чтобы поделиться самым сокровенным, самым интересным, самыми светлыми историями нашими или произошедшими в нашем окружении, историями о том, как Бог подлинно присутствует в жизни человека, и как это присутствие многообразно, и как люди на это присутствие откликаются. В студии ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги. Марина Борисова, добрый вечер.

М. Борисова

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И Кира Лаврентьева.

К. Лаврентьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Я Константин Мацан. И гость нашей сегодняшней программы, протоиерей Константин Харитонов, настоятеля подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет Московской области. Добрый вечер.

Протоиерей Константин

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Я напомню, дорогие друзья, что программа «Светлые истории» — это программа, которую можно не только слушать, но и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ или на наших аккаунтах ВКонтакте. Обязательно туда приходите, там есть возможность оставлять комментарии, нам это очень ценно, нам это очень важно. И когда их накапливается достаточное количество, мы их собираем, читаем, и даже иногда — был такой опыт, делаем программы, состоящие целиком из комментариев наших слушателей. Потому что это не просто комментарии, это истории, которые там можно написать, и к чему мы вас всех призываем. Приходите, пишите, делитесь своими светлыми историями. Это очень здорово и очень важно. Ну а тема нашей сегодняшней программы замечательная — про людей, которые оставили все и пошли за Христом, за Богом. Мне кажется, такая патериковая тема. И, в общем-то, в известной степени жизнь всякого христианина, всякого человека, это, вот в какой-то степени, оставление чего-то ради Христа. Но, наверное, есть те случаи, те истории, когда это было как-то особенно явно видно или, может быть, вопреки каким-то обстоятельствам человек такой жизненный выбор совершил, и вот оставил все и пошел за Христом. И мы традиционно начинаем с истории нашего гостя. Наверняка у вас, отец Константин, как у пастыря, таких историй множество.

Протоиерей Константин

— Ну да, на самом деле, даже вот я так думал об этих историях. Они, можно так сказать, постоянные эти истории, они не только когда-то были, в какое-то время, они появляются постоянно. Потому что на самом деле, как Господь изначально, при установлении Своей новозаветной Церкви, Он призвал апостолов, тоже из рыбаков, они все оставили, пошли за Ним, так и впоследствии очень многие люди были призваны Богом. Если мы посмотрим жития святых, то этих историй тоже очень много. Но когда мы читаем жития святых, читаем далекие истории, то это, конечно, кажется нам, может быть, это даже вроде как не про нас, не о нас. А на самом деле этих историй очень много, и интересных историй жизненных. К сожалению, может быть, не все можно рассказать, потому что что-то индивидуальное для каждого. Но вот я приходил к Богу в 90-е годы, начало 90-х, и вот в то время, конечно, было очень много таких вот призванных Богом людей. Можно так сказать, такая была некая жатва Божественная, что Господь как-то послал ангелов Своих собирать всех, кто желает Ему послужить. И не потому, что кто-то там лучше, кто-то там хуже, так Бог распорядился, каждого призвал по-своему. И я лично сам тоже, я учился в военном, я, если честно, даже вообще не помышлял там, даже вообще не понимал, что такое православие, католичество там, протестантизм, для меня была закрыта тема веры. Я прожил детство свое в советское время и знал о храме немного. Можно сказать, практически ничего не знал. У меня отец военный, мы переезжали, когда я учился в одном месте, там у нас храм был рядом с школой — западная часть Советского Союза. И единственное наше познание, так у нас туда школа ходила, пацаны ходили туда драться там. Там был такой уголочек скромный, где никого было не видно. И вот там люди, ребята ходили туда мериться силой. И вот я как-то помню один такой случай, там батюшка вышел, нас там разгонял, чтобы мы там не хулиганили. Вот единственные были мои познания того времени о храме, о священнике. И помню, когда я уже учился в военном и когда я уже пришел к Богу, когда я уже стал ходить в храм, то у меня встал вопрос, для меня лично встал вопрос о том, как дальше своей жизнью распорядиться. И помню, когда в Лавру обратился, к известному старцу, к отцу Науму, он меня отправил к одному владыке, говорит, пойди, у него поинтересуйся, узнай. Даже не пойди, а это надо было поехать за тысячу километров. Я во время отпуска поехал туда, к этому владыке, познакомиться, спросить благословения. И вот владыка говорит: ну надо закончить, нам нужны образованные люди. Вот я закончил. Я хотел даже — все, думаю, все, сейчас уволюсь, все брошу и сразу пойду в монастырь. Как обычно многие, все так практически, многие. Потом, когда я уже поступил в семинарию, у нас из группы половина было с высшим образованием, которые закончили — был врач, был там радиоинженер, был также военный, да, то есть со мной вместе. Он уже капитан даже был, командир роты был. Принял уже крещение, будучи уже командиром роты и, в общем, в 90-х годах участвовал тоже в определенных там военных операциях. И другие, то есть половина семинаристов нашей группы, да и не только нашей группы, и других групп, это были не школьники, это были уже такие, в принципе, не то что сформировавшиеся личности, но уже на пути к этому сформированию, да, уже с высшим образованием — кто-то историк, кто-то философ, кто еще. И потом, впоследствии уже многие, кто-то на самом деле стал священником и стали приносить пользу уже Церкви. И уже видишь, как Господь премудро собирал из каждой, можно сказать, области науки всю где-то братию, и кто-то стал монахом, кто-то стал священником, кто-то стал просто преподавателем в Московской духовной академии сначала, потом в других академиях, даже возглавляя какие-то церковные посты. То есть это вот на самом деле удивительная такая история тех собрания людей. Я говорю, вот так вот рассказывать можно много и долго, просто не все опять же расскажешь. Но я даже по приходу замечаю, что, я думаю, любой священник может отметить, что и в храме прихожане тоже, для каждого прихода Господь посылает и электрика, и сантехника, и есть швея, есть кто поет, и есть кто знает какую-то особую грамоту музыкальную, или может обучать детей, педагоги. То есть вот это вот самое главное — откликнуться на призвание Божие и услышать этот призыв Божий, послужить Богу в том таком своем творческом таланте, который Господь тебе даровал.

К. Мацан

— Знаете, это любопытный момент — я вас перебью. Вот вы сказали, что в каждый храм Господь премудро посылает всех, кого нужно. Но при этом такое ощущение, что у Господа еще такие очень настройки тонкие, и вот не просто электрика там, сантехника — то, что нужно всем. А вот у меня был пример, просто вот на моих глазах. Настоятель храма, куда я хожу, попросил меня с супругой встретиться с молодежью храма, с молодежной группой, которая затеяли снимать фильм какой-то. Ну как-то им там помочь, проконсультировать. И мы рассказываем им, что как это может быть. И говорим: конечно, предположим, у нас есть режиссер. Но вообще для съемок, по-настоящему, чтобы это делать, конечно, нужны там другие специалисты квалифицированные. Нужен какой-то продюсер, который бы все это организовывал бы. Вот там это большая такая работа, организовать кинопроцессы, это отдельная профессия. Нужен звукорежиссер на площадке, обязательно такой звук писать. И собрались люди вот из молодежки случайные. Там молодежь, не совсем дети, кто-то там 20, там 25, такие вот, разношерстный состав. И одна женщина, там женщина беременная встает и говорит: вы знаете, а я как раз кинопродюсер. Ну вот, какова вероятность, что в этой аудитории, в этой компании? Она говорит: я вообще не собиралась, случайно тут шла мимо — люди заседают, что-то молодежный клуб. Думаю: зайду, просто послушаю, о чем говорят. А я вообще-то вот по профессии, я вот занимаюсь, я сейчас там в декрете, но вообще-то у меня свой продакшн, своя компания, мы занимаемся кинопродюсированием. А с задней парты тоже рука девушки: знаете, а я звукоинженер. Я работаю вот в этой профессии как раз-таки. И вот какова вероятность, что вот именно для того, чтобы снимать кино, именно в этой вот сейчас комнате соберутся вот именно эти люди?

К. Лаврентьева

— Да, действительно.

Протоиерей Константин

— Ну да. Поэтому я говорю, что вот мы же прекрасно понимаем, что насколько вот в советское время было такое некое, даже запрет, официально запрет там, чтобы принимать в семинарию с высшим образованием, то есть там было сложно поступить. Некоторые, имея высшее образование, они сначала как-то работали разнорабочими, как-то они там жили возле академии, возле семинарии, они как-то пытались так. Целые списки там проверялись, кто, как — то есть было очень сложно, и отсеивались. И в советское время Господь призывал тоже много верующих ребят, которые уже были тоже, и в армии служили, и тогда было вообще обязательно тоже там. А тут я тоже удивился просто, когда я пришел в семинарию — это я поступил в 96-м году, я удивился, то есть у нас такое-то собрание курса, и там половина ребят — это все с разных вузов, начиная там медицинского, от МГУ и заканчивая там какими-нибудь там простыми какими-нибудь там вузами, не только Москвы, но и других городов. То есть это удивительно. И кто-то там занимался журналом, кто-то занимался газетой, вот печатными знаниями, кто-то занимался миссионерской деятельностью, кто-то занимался наукой богословской, изучением языков. Даже там поступали ребята, которые уже со знанием языков, даже там восточных языков. Ребята с разных областей, с разными знаниями. И на самом деле ты понимаешь, что да, вот они необходимы в Церкви, необходимы не только в Церкви, но и нашему Отечеству. И сегодня, когда видишь многие, которые уже, так сказать, выросли и духовно, и плодоносят, и приносят какие-то плоды на пользу Церкви, на пользу людям, понимаешь, что Господь каждому дает такую возможность прийти. Путь, конечно, не скажу, что он легкий для каждого был, как и есть. Я по себе могу сказать, что, конечно, вначале я принял такое решение, а потом поступал в семинарию. Первый год меня не взяли, вот у меня там даже документов всех не было до конца. Это же времена-то какие были — все разваливалось. Вот это 95-й год, там, 93-й, 94-й, 95-й год — это как раз все тут рушилось, рушилось, рушилось. И не скажу, некоторые думают: вот, там модно было. На самом деле в 90-е годы перспективнее было идти как раз заниматься каким-то бизнесом. Заниматься как раз в то время это было очень легко. И многие из моих знакомых, они шли. Конечно, это было небезопасно, к сожалению, там многие попадали под определенный прессинг. Но идти в семинарию, идти в академию моды не было, как таковой моды. Но и шло очень большое количество. И в монастыри тоже. Прошений в монастыри были сотни.

К. Мацан

— Это «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Мы сегодня рассказываем истории о том, как человек круто изменил свою жизнь, оставил все и пошел за Христом, пошел таким путем апостольским. Марина, а у вас какая на эту тему история?

М. Борисова

— Да я вот, батюшку слушаю и думаю, как очень похоже у почти всех неофитов. Первый восторг после того, как ты вошел в Церковь, ты покрестился, ты начинаешь пытаться жить церковной жизнью, и очень быстро приходит желание бросить все, вот всю эту светскую работу, все эти светские заботы, и вообще поселиться в храме, и все вот делать, все только для храма. И я помню, очень мудрая женщина у нас в храме, на клиросе, она мне рассказала историю, которая меня очень отрезвила в этом смысле. История пианистки, которую в XX веке знали, по крайней мере в советской России, да и за рубежом, почти все люди, имеющие хоть какое-то отношение к музыке. Я имею в виду Марию Юдину. Но история жизни этого человека — это удивительный совершенно пример, как вот вы сказали, что послужить Богу можно в своем таланте. Это девочка из многодетной еврейской семьи, поэтому она с детства не была крещена, хотя родилась в императорской России. И если бы была православной, то просто ее, как сейчас вот в загсе регистрируют, так просто покрестили бы, потому что такой был принцип — как это, учет актов гражданского состояния. Она была очень талантлива как музыкант с детства, в 13 лет она поступила в Петербургскую консерваторию, хотя сама из какой-то совершенно провинциальной-провинциальной глуши. Но когда начались революционные события, так получилось, что ей пришлось прервать учебу, вернуться на родину. И в 18-м году она там познакомилась с Бахтиным, которого прислали туда преподавать в школу трудовой молодежи. И постепенно началось знакомство с православием. Покрестилась она в 1919 году и написала в дневнике — кто более-менее помнит историю советского государства в XX веке, наверное, вспомнит, что такое 1919 год, это разгар не только гражданской войны, но и вообще всего, насилия, какого-то зверства по отношению к Церкви, то есть весь негатив, который можно придумать, это как раз его разгар. И она пишет в дневнике: надо постараться показать людям, что можно прожить жизнь без ненависти. Человек занимался музыкой. Она восстановилась потом в Петроградской консерватории, закончила в 1923 году. Ее взяли профессором в эту же консерваторию, и она начала концертировать. Но это было такое время, где, с одной стороны — вот это богоборчество совершенно озверелое, а, с другой стороны — еще какие-то остатки тех поисков духовных, которые были вот перед Поместным собором, перед восстановлением патриаршества. Как раз Бахтин ее привел в общество, которое называлось «Воскресение» — это религиозно-философское общество. Собственно говоря, в 1930 году ее чудо спасло — когда стали громить это общество как антисоветское, там больше ста человек отправили в лагерь и какое-то количество в ссылку. Ее просто выгнали. Ее выгнали отовсюду, и два года непонятно, чем человек жил. Потом друзья помогли устроиться преподавать сначала в Тбилисскую консерваторию, потом в Московскую, и вернуться к концертной деятельности. Но она осталась в памяти людей, которые ее знали, как блаженная. Потому что она ходила везде с крестом — как вот у священников наперсный крест, у нее был большой крест, с которым она выходила так на сцену. Она, когда стала уже популярным исполнителем, и у нее появились гонорары за пластинки, за концерты, люди, которые ее знали, говорят, что она все время, когда получала деньги, раскладывала по конвертикам: значит, так — это инвалиду, сыну гардеробщицы в консерватории; это для репрессированных священников; это каким-то дальним родственникам, которые бедствуют. Она была абсолютно бессребреницей. И помимо всего прочего, когда началась Великая Отечественная война, она сначала рванула в госпиталь, но настолько была чувствительным человеком, что она все время плакала там. И она поняла, что не получится из нее медсестры, поэтому надо вернуться к тому, что она с Божией помощью умеет делать. И она всю войну концертировала. Причем она несколько раз летала с концертами в блокадный Ленинград. Перед тем, как улетать туда, она на столбах развешивала самодельное объявление, что она улетает в Ленинград с концертами, берет посылки до килограмма. То есть такие рейсы в те времена — элементарно же сбить могли этот самолет, не говоря уже о всем остальном. И вот этот человек удивительный, в ее квартире в 1947 году первый раз Пастернак читал рукопись «Доктора Живаго» и стихи к роману. Потом, когда начались хрущевские гонения, как раз получилось так, что в 60-м году она на концерте на своем, когда уже закончила играть, она встала и прочитала стихи из романа Пастернака. Это был как раз пиковый год травли его после получения Нобелевской премии. После этого ей перекрыли все гастроли, осталась только возможность ездить вот в сельские клубы. Пианистка с мировым именем, ее это не смущало. В 69-м году она попала в аварию и не могла больше играть. Вот у человека день начинался в Николо-Кузнецах на службе. Она причащалась каждый день.

К. Лаврентьева

— Ничего себе!

М. Борисова

— В Советском Союзе нельзя было продать квартиру, она обменяла на меньшую по площади. У нее, кроме рояля, который был взят на прокат, там была садовая скамейка и железная кровать. Дверь не закрывалась в принципе, потому что она говорила, что а смысл ее закрывать, если там...

К. Лаврентьева

— Нечего брать.

М. Борисова

— Брать кроме нот нечего. Человек совершенно удивительный. В Ленинграде после снятия блокады она давала концерты, ей архиерей подарил шубу, потому что она ходила в плаще. Через два часа она ее передала кому-то, у кого не было ничего, и осталась в этом своем плаще. То есть это вот как рассказывают про Ксению Петербургскому.

К. Лаврентьева

— Некое юродство, только хотела сказать.

М. Борисова

— Это совершенно потрясающе. Ее отпевал отец Николай Ведерников, он сам композитор, который в какой-то момент выбрал священство. И он ее назвал равноапостольной. Потому что весь жизненный путь — это жизнь человека, который оставил все и пошел за Христом. Она в дневнике еще в 1920-е годы писала, что для меня путь к Богу идет через искусство. Я знаю, что есть и другие пути, но для меня это только через музыку. Вот человек прожил такую жизнь. И когда мне стали рассказывать люди, которые ее лично знали, которые с ней сталкивались — она в 70-м году скончалась, я поняла, что вот этот неофитский порыв бросить все и пойти в церковь, и там разбить палатку рядом с храмом и жить практически там — это, конечно, может быть и замечательно, кому дано. Но вообще лучше как-то прислушаться, куда Господь поведет. Потому что можно и вот такую равноапостольную жизнь прожить, будучи совершенно, казалось бы, не церковным служителем.

Протоиерей Константин

— Вы знаете, на самом деле я сказал же не то что все, многие стали священниками, многие и не стали священниками. И я к тому, что вот правильно здесь вот говорить, что все-таки она была призвана Богом, и она послужила в своем звании Богу. Но фактически да, такие люди, это не получится по-другому, ты все равно должен что-то оставить. Она оставила вот эту вот жизнь богемную, светскую жизнь, где она могла бы купаться в овациях, купаться в каких-то материальных ценностях даже. Но вот на самом деле вот иногда смотришь на таких людей, поражаешься, насколько они жертвенны и искренни. И когда Господь их призывает, но, опять же повторюсь, не всегда и все до конца откликаются. Много званых, но мало избранных. И не всегда, вот есть люди, к сожалению, такие истории тоже, когда человек был призван Богом, он пошел за Богом, он прошел какой-то путь с Богом, а потом оставил. И такие случаи есть в жизни, не нужно их исключать. У нас, допустим, была прихожанка, Царство Небесное, она была парторгом на заводе. Завод, предприятие было большое, где у нас там в городе испытывали двигатели ракет в космос, которые запускают, и Гагарин там. И этот город был основан благодаря Сергею Павловичу Королеву. И этот завод тоже, он был раньше закрытый. И она очень активным таким коммунистом была. И когда мы открыли подворье в 2000 году, стали строить храм, она пришла к вере. Хотя муж ее оставался таким твердым коммунистом, как бы она ни пыталась его привести, он все никак, стоял на своем. Ну немножко он так потеплел, мы общались даже с ним. А она прямо полностью ушла вот в веру. И она сейчас говорит: меня все обвиняют в том, что я предала вот свои идеалы, вот коммунистические идеалы. А что вы предали? Вы верили в добро. Ну что проповедовали те идеалы? Ну добро, честность там, патриотизм. Разве мы что-то другое проповедуем? Просто вы, говорю, еще приобрели Бога. И она, помню, будучи парторгом, когда ее в городе знали все, знали ее как такого твердого, честного коммуниста, принципиального, который стоял твердо, что никого нельзя крестить. Запрещали, если там кого увидят, кого покрестят, там очередь с квартиры снимали, то есть это было строго очень. И она была такая настоящая, честная вот в этом отношении коммунистка. А тут она стала верующей, стала ходить в храм, и не просто стала ходить в храм, я дал ее послушание, она к этому хорошо подходила, у нее это даже получалось. Она одна из первых, кто у нас распространял церковную литературу вне храма. У нас стоял там такой небольшой столик в магазине, стояли там были книжки, иконочки, и вот она распространяла литературу в помощь храму, все. Мы только начинали строиться. И она там еще явила себя настоящим проповедником слова Божиего. То есть к ней приходили, с ней беседовали бывшие ее сотрудники. В храм они не очень-то придут, а тут они с ней. Она такая вот, как вы рассказали, равноапостольная вот эта вот Мария, да, вот так у нас тоже в какой-то степени маленькая тоже равноапостольная Раиса, которая проповедовала.

К. Мацан

— Мы вернемся к нашей программе после небольшой паузы. Дорогие друзья, не переключайтесь.

К. Мацан

— Это «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Их сегодня рассказываем мы, ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги, Марина Борисова, Кира Лаврентьева, я, Константин Мацан. Наш сегодняшний гость, протоиерей Константин Харитонов, настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет Московской области. Я напоминаю, что «Светлые истории» можно не только слушать, но и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ или на странице Радио ВЕРА ВКонтакте. Пожалуйста, дорогие друзья, присоединяйтесь, подсмотрите за тем, что происходит в студии и пишите в комментариях ваши истории. А мы продолжаем. Потрясающая история. Марина, спасибо вам большое за рассказ о Марии Юдиной. Прямо захотелось и переслушать, и перечитать, и вот снова прикоснуться к этому. Я, кстати, как-то никогда не акцентировал внимание, а, получается, ее едва ли не Бахтин, в общем-то, к вере привел.

М. Борисова

— Ну можно и так сказать. Потому что она совсем юная была, когда в его кружок попала, и, конечно, это сильно на нее повлияло.

К. Мацан

— Потому что я читал недавно в серии ЖЗЛ биографию Бахтина, там об этом тоже упоминается, что вот Невельский кружок, Бахтин, Юдина и остальные. Но вы вот такие интересные детали, именно с точки зрения религиозного пути Юдиной, открываете. Здорово. Кира, ты очень многозначительно киваешь.

К. Лаврентьева

— Ну откликается мне то, что ты говоришь, вот киваю. Еще очень тебя люблю и рада с тобой работать. Давно мы тут не собирались вместе.

К. Мацан

— Дорогая кума, это взаимно.

К. Лаврентьева

— Да. И ты знаешь, я вот думаю по поводу истории, думаю давно уже, не только в течение этой программы, а с тех пор, как узнала, как называется наша программа, какая у нее будет тема. И понимаю, что вообще нам, православным журналистам, легко вспомнить такие истории, потому что у нас, наверное, восемьдесят процентов гостей на Радио ВЕРА приходят вот с такими историями, как они были неверующие и стали верующие.

К. Мацан

— Я вот тоже сейчас сижу и думаю: а вот это вот, это вот.

К. Лаврентьева

— Вот то же самое, то есть оставили свои сети и последовали за Ним. У нас таких людей большинство, к счастью. Нам очень повезло работать в такой прекрасной совершенно атмосфере людей, у которых явно произошел перелом. И, наверное, мне это было самое интересное. Вот мне было больше всего интересно всегда в работе на Радио ВЕРА и вообще, в принципе, вот в этой профессии мне было больше всего интересно, как меняется человек под воздействием благодати Духа Святого. Вот это, наверное, самая большая тайна, мы ее не можем изучить, но мы можем ей восхищаться. И вот чем я и занималась здесь все эти шесть лет, пока работаю на Радио ВЕРА, это вот восхищалась вот этой перемене ума, которая происходит с человеком. И я пыталась вспомнить...

К. Мацан

— Давайте восклицать, друг другом и восхищаться, высокоопарных слов не стоит опасаться.

К. Лаврентьева

— Да, точно. И ты знаешь, Костя, я сидела и вспоминала то одно, то второе, и понимаю, что по чуть-чуть можно рассказать несколько историй, потому что это были наши с тобой программы. Это священники, которые в прошлом бизнесмены. Вот у нас был прекрасный совершенно молодой священник, который был удачным топ-менеджером. Удачливым очень, успешным. У него было все в порядке с материальной частью жизни. Ну то есть вся жизнь устроена. И вот он, значит, приходит к вере и понимает, что он больше так жить не хочет. Все окружающие говорят: да ты что, совсем что ли? Ну ходи в храм и занимайся дальше своим делом, ты же можешь на своем месте послужить Богу. Понятно, большинству-то так и надо делать, но не ему. Он так промучился, бедный, — это было, Кость, несколько лет назад, мы уже давно с тобой писали, но на меня произвело это невероятное впечатление, — он так промучился, что он в какой-то момент понял: либо я умру, просто умру, либо стану священником. И я говорю: вы вот сейчас тоже так думаете, когда вы уже несколько лет священник? Он говорит: да, вот тогда был настолько невыносимый момент, что я бы реально мог умереть от вот этого невероятного душевного терзания.

Протоиерей Константин

— Ну Господь призвал.

К. Лаврентьева

— Да. И это призыв, понимаете, отец Константин, вы совершенно правильно говорите, потому что иногда Божий призыв, вот мы видим это по своим гостям, можно даже за тяжелые душевные состояния принять, за депрессию, на какой-то момент зависнуть вот в этом. Потому что ты не понимаешь, что с тобой происходит, ты начинаешь искать, ходить по психотерапевтам, читать какие-то книги...

Протоиерей Константин

— Ну да. Все на тебя смотрят как на безумца.

К. Лаврентьева

— Да, ты как будто немножечко вот... Да, а тебя, оказывается, призывают совершенно к другой жизни. И вот это главное, наверное, не потерять, не пройти. Вспоминаю Алексея Белова, который совершенно потряс нас своей историей, она известна — это лидер группы «Парк Горького», муж Ольги Кормухиной, тоже всем известной, они духовные чада старца Николая Гурьянова на острове Залит. И он тоже совершенно потрясающие вещи рассказывал. Ведь у него была слава, ну вот все, абсолютно. Они даже там уже в Америке успели прославиться. Все, слава, деньги, все, что он хотел, исполнил все его мечты. И, он говорит, в какой-то момент все начало рушиться. Совершенно все потеряло смысл, группа начала разваливаться, я совершенно не понимал, что происходит. И тут моя подруга Ольга отвозит меня к старцу, и старец меня совершенно потрясает. То есть происходит, видимо, некая вот эта передача благодати или как это называется? Афонские старцы говорят, передача благодати иногда вот так происходит, когда человек немножко вот согревает сердце другого человека, и он начинает вот что-то понимать о Боге, о вере, о духовной жизни. И я ему тогда еще задала каверзные вопросы. Я еще только начинала проводить интервью...

К. Мацан

— Только начинала задавать каверзные вопросы.

К. Лаврентьева

— Да, мне казалось, что надо все равно задавать каверзные вопросы. Я говорю: а вот сейчас очень много разных старцев, а как вы, Алексей, поняли, что отец Николай именно тот старец, которого вот надо слушать, советы, которые нужно применять? Потому что иногда же старший советует полностью поменять свою жизнь. Вот как отличить старца от не старца? Он говорит: понимаете, в случае отца Николая это цунами. Ты никогда не перепутаешь цунами и легкий летний дождик. И это было очень образное сравнение. Я такая думаю: так, все. Этого ответа мне оказалось достаточно.

К. Мацан

— Я еще помню яркую деталь в одном интервью, по-моему, для «Фомы» это было интервью Алексея Белова, как он рассказывал, что вот по пути к старцу Николаю...

К. Лаврентьева

— К острову, да.

К. Мацан

— И перед первым знакомством с ним, вот спутница Алексея, я не помню, была ли это...

К. Лаврентьева

— Ольга, или еще кто-то, да.

К. Мацан

— Уже его будущая супруга, или еще кто-то, просто ему говорит: старец может вообще-то радикально благословить, он может тебе сказать там: бросай свою рок-музыку.

К. Лаврентьева

— Это Ольга была.

К. Мацан

— Ты готов, вот если он тебе скажет, благословению последовать? И Алексей отвечает, что я-то, конечно, поначалу как-то так задумался, секунду поднапрягся, но потом сердце послушал и сказал: ну готов. Ну если так, то так, да.

К. Лаврентьева

— То есть на такую решимость, да?

К. Мацан

— Надо быть готовым...

К. Лаврентьева

— Точно. Бросить все и следовать за Ним.

К. Мацан

— По вере благословение дается человеку.

К. Лаврентьева

— Точно, точно. Решимость должна быть, да? Вот этим мы тут и восхищаемся, отец Константин. Еще вспоминаю историю, недавно, кстати, у нас была в гостях внучка Ивана Козловского, знаменитого тенора, который был верующим человеком, православным, пел на клиросе в храме Воскресения Словущего, не скрывал этого. И когда Иосифу Виссарионовичу о нем говорили, что Иосиф Виссарионович, вы видите, что у вас под носом что творится, ну что? Он говорил: если я его расстреляю, ну кто же тогда мне будет петь?

К. Мацан

— Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

К. Лаврентьева

— И сразу из воспоминаний отца Мелхиседека (Артюхина), мне тоже тогда понравились очень его рассуждения. Он говорил, что я вот тоже жил-жил, успешно жил. А потом меня начала преследовать одна и та же мысль. И я очень хорошо помню эту его мысль, он говорит: два аршина под землей и все? То есть как бы ты живешь-живешь-живешь...

К. Мацан

— Два метра, да.

К. Лаврентьева

— Два метра, да. То есть как бы оказаться... Он именно говорил это слово, поэтому я это хорошо запомнила. И он говорит, чтобы оказаться, просто вот два метра, под землей лежать, и вот как бы и все. И в чем тогда смысл жизни? И он говорит, что эта мысль довела меня до такого состояния, что я уже начал просто искать, искать и думать, куда мне идти и что мне сделать для Бога, чтобы вот как-то Ему послужить. Друг мой тоже — не так давно мы познакомились, несколько лет назад, тоже потрясающая история. Какие только он ни прошел перипетии жизненные, агностицизма, эзотерики, там каких-то философских течений, очень там каких-то серьезных внутренних погружений в какие-то там размышления, странных книг. Он в какой-то момент просто начал ходить в храм, причем сначала на вечерние, на всенощное бдение, почему-то на литургию не ходил, сам не понимает, почему. А ходил, ходил просто на вечернюю службу. Может, потому что с утра рано вставать не надо, может, еще почему, никто не знает. И сам он не знает. И в какой-то момент причастился, он пришел домой и говорит: вот это да. То есть никакие там его практики, они даже не то что в сравнение не шли, но их даже просто сравнивать-то грех. Потому что это несравнимое состояние, это несравнимые вообще категории каких-то переживаний, говорить об этом нечего. То есть его настолько это потрясло, что он взял все эти свои книги, вынес их во двор и, при всей его щепетильности, никого не стесняясь, сжег эти книги. Он просто носил и жег, и жег, и жег. Это было мощно. И подруга моя, которая очень огненного темперамента, которая вообще просто, за словом в карман не полезет, такая горячая женщина, значит, муж от нее тоже плакал не один год.

К. Мацан

— Слезами любви.

К. Лаврентьева

— Да, слезами любви. И вот она уверовала. И значит, она очень такая конкретная, и духовник ей сказал: ну все, теперь нужно слушаться мужа. Все, теперь ты не можешь уже там уезжать, когда ты хочешь в другую страну, если тебе не понравилось, что он там сказал, еще что-то делать. И она такая говорит: я просто это восприняла как аксиому и стала просто послушной женой. Я говорю: в смысле, стала послушной женой? Как это можно взять и стать? Она говорит: я послушная, говорит, мне сказали, что вот так надо. Я стала просто послушной женой. И когда он даже творил что-то немыслимое, она за него молилась, она очень смиренно с ним общалась. Ну то есть такой для меня тоже какой-то пример.

Протоиерей Константин

— Чудеса.

К. Лаврентьева

— Да. И Господь в итоге ее действительно вывел к какой-то очень большой праведности. Она вот сейчас вот такой, действительно, помоги, Господь, праведный человек. Так что бесчисленное количество примеров у нас есть, дорогие друзья. Мы ими, конечно, делимся, но лучше слушайте программы на Радио ВЕРА. Честное слово, там очень много интересного. И «Путь к священству», и «Вечер воскресенья», и «Светлые вечера» наши потрясающие. Действительно, каждый человек с уникальной судьбой и с уникальной жизнью. И совершенно непонятно, как это происходит. До сих пор непонятно, не поймем мы, как это происходит. Сам Господь вытаскивает нас из тьмы неверия. Вот у меня друг близкий, он пришел на лекцию к своему преподавателю МГИМО, и так и говорит: я пришел неверующий и вышел верующий. Понимаете? Ну это же просто чудо!

К. Мацан

— Бывает такое.

К. Лаврентьева

— Да, это как раз Константин Мацан. Просто он много раз это рассказывал.

К. Мацан

— «Светлые истории» рассказываем мы сегодня на Радио ВЕРА. Ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги, Кира Лаврентьева, Марина Борисова, я, Константин Мацан. Наш сегодняшний гость, протоиерей Константин Харитонов, настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет Московской области. У вас, отец Константин, какая-то реакция была на то, что сказал Кира?

Протоиерей Константин

— Да, я хотел просто немножко сказать, что вот мы часто тоже насчет старцев. Многие думают, что если к старцу ты — тогда вот особенно это было, так многие искали старцев, еще они, слава Богу, были. И вот все думали, что приду, и обязательно куда-нибудь благословит в монастырь, или бросай жену, иди там туда, или еще. На самом деле я сколько раз тоже наблюдал, и я видел там, как отец Наум, допустим, известный тоже старец Троице-Сергиевой Лавры, не всех благословлял и в монастырь, или в семинарию, или еще куда-нибудь. Конечно, да, большое количество призванных Богом людей. Но для того они и были призваны Богом, чтобы потом он их правильно направил в какую-нибудь семинарию, в какую-нибудь епархию, и которые сейчас многие стали архиереями, стали многие настоятели монастырей, восстановили много монастырей по Руси, они гораздо больше сделали, чем они могли бы сделать в своей светской жизни. Но и многие остались и педагогами, и врачами, и других профессий, также призванные Богом, но стали уже служить Богу в том звании, как вы рассказывали, да, про известную пианистку, что в том звании, в котором они уже были. На другое они, может быть, даже и не способны уже были по своему наполнению и своим талантам. А уже став верующими, они в своей сфере, в своем уже жизненном пути, они принесли плод сторицей и приносят его. Слава Богу.

К. Мацан

— Мне рассказывали историю про человека — я ее однажды рассказывал какое-то время назад в «Светлых историях», достаточно давно, и я бы хотел ее повторить, потому что ну вот она просто идеально подходит к нашей сегодняшней теме. И она вот меня в свое время прямо, что называется, очень-очень тронула. Я не знаю лично человека, про которого эта истории, имя его скрыто в ней, но он благословил ее рассказывать своему, скажем так, духовному другу — не знаю, чадо, не чадо, но вот духовному другу. Может быть, без имен, но вот она из первых рук или из вторых мне попала, И она была рассказана на одном мероприятии, где она была рассказана публично, поэтому ее можно дальше передавать. И она, кстати, очень такая. очень много объясняющая. Речь в ней о военном, который воевал в Афганистане. И, понятно, выполнял задачи очень далекие от мирных — то есть их отряд забрасывали в тыл, и они проводили зачистку. И это был очень честный советский офицер. Он верил в долг, он верил в миссию, в то чему он служит, ради чего он служит. Он был верен родине, для него это были не пустые слова. Забегая вперед, наверное, вот именно такой человек мог потом стать по-настоящему верующим, ответственно верующим. И выполняя очередное задание, они попали в окружение, и шансов спастись из этого окружения, как рассказывают, не было. И они лежат, вот он и еще двое с ним, по-моему, его напарников в траве и не могут поднять головы, потому что все простреливается. И понимают, что все, вот они отсюда никуда уже не могут деться и скорее всего это конец. И тогда, как он рассказывает, он начинает, может быть, впервые в жизни просить помощи у Бога. Не знаю, молиться, не молиться это назвать, но вот в такой ситуации человек, видимо, понимает, что больше неоткуда. И вдруг ему, говоря богословским языком, приходит помысл: поджечь траву, в которой они лежат. Вообще спорный такой момент — ты поджигаешь траву, в которой ты сам лежишь. Но помысл пришел, он сопоставил, как человек разумный, что что вот я попросил помощи, пришла идея, ну надо действовать. И он поджигает траву, и дым идет в сторону противника, и в этой дымовой завесе они могут убежать, уйти, им это удается. Они вырываются благодаря этому из окружения живыми, возвращаются в свою часть и видят, что у их кроватей уже поставили коллеги рюмку водки с черным хлебом. Потому что было понятно, как думали их соратники, что из таких передряг не возвращаются. Ну шло время, и герой этого рассказа оставил военную службу и поступил послушником в монастырь. Честно, я не знаю в какой, какой епархии, но он был очень ревностным, очень истовым монахом. Ну не монахом, послушником, может быть, он был в постриге, это в данном случае как бы, на данном этапе истории, это неважно. Важно, что это человек такого характера, который выступал за такую строгость в духовной жизни и за то, что если уж жить в монастыре с Христом, то это делать всячески серьезно, без всяких послаблений. И в какой-то момент, специфика времени, вышестоящая иерархия заговорила о его рукоположении. Для него это было шоком и ужасом, потому что он по своей первой профессии убивал людей. И я в данном случае ни в каком смысле не подвергаю анализу, или сомнению, или критике решение священноначалия о том, что его можно было рукополагать. Архиерею местному известно, видно больше, чем нам. Значит, священноначалие решило, что в этой ситуации о рукоположении можно говорить. И, с одной стороны, вроде есть некое благословение, но он внутренне переживал это очень тяжело. Это не было просто ощущением, что он недостоин. Это было ощущением того, что скорее это невозможно, ему нельзя, он человек, у которого на руках кровь. Как он может потом приносить Бескровную Жертву? И ему даже снится сон. Сон, то, что вот он в каком-то светлом месте, вокруг него люди в белых одеждах, и посреди них он один в грязной рубахе, такой окровавленной. И он просыпается или во сне это понимает, но в общем к нему приходит осознание, что, Господи, вот я не спасусь. Мои грехи прошлые, мои деяния прошлые таковы, что я не могу даже дерзновенно подумать, что попаду в рай. А вот дальше самое важное. Подумав это и поняв это, он продолжает думать и, видимо, либо себе внутренне говорить, либо Господу говорить в сердце своем, что несмотря на то, что я трезво понимаю, что для меня нет спасения, я все равно, Господи, буду Тебе до конца дней служить. Вот даже без надежды результат. И в этот момент что-то в его сердце происходит. И в этот момент что-то в его жизни меняется. И та строгость, та, может быть, дидактичность, которую он проявлял ко всем окружающим и к себе, уходит и остается только строгость к себе. А вот ко всем окружающим в нем возникает любовь, приятие и такая икономия что ли, да, что-то такое. Я не знаю, как сложилась его дальнейшая судьба. Судя по всему, все-таки он стал священнослужителем. У Господа о каждом свой план и свой промысл. Но меня в этой истории потрясает... Вот даже, наверное, не знаю, сейчас вот уже отступая от истории, я просто начинаю вокруг нее размышлять, то, как она была вот мне пересказана. Наверное, даже как-то, может быть, это не совсем грамотно богословски думать: Господи, мне нет спасения. Ну мы как бы каемся, по идее, каждый, но мы понимаем, что Господь способен спасти всех и каждого. И вот так как бы за Бога предрешать по поводу себя — даже что-то, наверное, в этом есть такое, может быть, не совсем точное. Но это неважно в этой истории. Важно то, что я как бы человек, не переживший в жизни таких испытаний, в общем-то, как бы достаточно спокойно рассчитываю на спасение. Ну все как-то нормально будет, в принципе. А человек, настолько исполосованный своей прошлой жизнью, настолько искренне кающийся в ней, что даже не допускающий для себя мысли о том, чтобы попасть когда-то в рай, говорит: а я, несмотря на это, все равно, Господи, буду Тебе служить. И я вот тут от себя добавляю: просто потому, что, Господи, я Тебя люблю. И я это делаю, я Тебе буду служить не за награду, которой я недостоин...

К. Лаврентьева

— По любви...

К. Мацан

— А по причине, по любви. И это вот для меня просто патериковая история о том, как человек все оставил ради Христа.

К. Лаврентьева

— Кость, спасибо.

К. Мацан

— Не знаю, отец Константин, у вас, наверное, как-то что-то срезонировало? Учитывая и военное ваше прошлое и священническое настоящее.

Протоиерей Константин

— Вы знаете, да. Во-первых, опять же повторюсь, что удивительно, что Господь, мы смотрим там по неким правилам, по неким законам. А я вот просто размышляю обо всем этом. Призванные в 90-е годы, многие призванные в 90-е годы, они за собой, за своей спиной имели прожитую уже жизнь с определенными проблемами. И очень многие были вот так, что вот на самом деле ты недостоин не то что там быть священником, а недостоин даже быть, может быть, долгие годы прихожанином какого-то храма. Это же многие, то есть 90-е годы — это вообще сложный период, и о том, как рушилось одно государство, создавалось другое, восстанавливалась Россия, восставала, это, конечно, повлияло на многих людей. И поэтому вот и вижу такое милосердие Божие, что Господь вот Своим таким милосердием, Своей любовью очень многих покрыл, многих призвал. И, наверное, размышляя обо всем этом к тому послушанию, которое тоже важно для людей, чтобы сами священники понимали людей, чтобы они тоже не были такими же строгими, чрезмерно там требовательными, как часто иногда. Как говорит Иоанн Златоуст: нам Господь поставил не ангелов быть священниками, а простых людей, которые понимают, что такое грех. Потому что ангелы, они не понимают, как можно не слушаться Бога, как можно грешить. А вот священник, он понимает это, и поэтому он способен на вот эту вот икономию. Вот должен быть способен на это.

К. Мацан

— Ну что же, спасибо огромное. Дорогие друзья, мы сегодня рассказывали истории о том, как человек оставил все и пошел за Христом. В студии были ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги, Марина Борисова, Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. И наш сегодняшний гость, протоиерей Константин Харитонов, настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет Московской области. Я напомню, что «Светлые истории» можно не только слушать, но и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ и на странице Радио ВЕРА ВКонтакте. Пожалуйста, приходите, пишите ваши истории в комментариях, нам они очень важны. До новых встреч, дорогие друзья, в «Светлых историях» ровно через неделю на Радио ВЕРА. До свидания.

К. Лаврентьева

— Спасибо большое. До свидания.

М. Борисова

— До свидания.

Протоиерей Константин

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Сила церковной общины»
• «Странное дело»
• «Необычное путешествие»

---

При поддержке VK