Поделиться
В гостях программы "Материнский капитал" Абрамова Анастасия Алексеевна - кандидат культурологии, режиссер-педагог.
С.Бакалеева
— Здравствуйте, это программа «Материнский капитал» - программа о самом дорогом – о семье и детях. У нас в гостях кандидат культурологии, педагог, режиссер Анастасия Абрамова. Здравствуйте, Анастасия!
А.Абрамова
— Здравствуйте!
С.Бакалеева
— Вы знаете, какой мой вопрос, Анастасия, так много сейчас в новостях драматичных событий, которые разворачиваются вокруг родителей, позволивших себе, ну, скажем, шлепнуть ребенка по попе, даже такое наказание под запретом сегодня у нас в обществе и очень активно обсуждается. А ведь каких-то сто лет назад, розги считались непременным атрибутом учителя и вообще процесса воспитания, так что же за сто лет произошло. Вопрос к Вам, как к культурологу, изменились родители, или изменились дети?
А.Абрамова
— Я думаю, что изменился мир, и родители, и дети, но прежде всего произошли такие очень важные изменения не в сфере педагогики и домашнего воспитания, это просто уже там, как следствие, как зеркало таких более масштабных что ли перемен. Когда Вы говорите, что розги были сто лет тому назад вполне допустимым и даже важным атрибутом воспитания, то мы должны представить на каком фоне это происходило. На каком фоне – на фоне, когда, например, солдата провинившегося тоже так могли публично физически наказать, то есть вообще в культуре пока существовала приемлемость публичного наказания взрослого физического, помните, как в средневековье, сейчас же мы читаем, у нас просто оторопь нас берет, когда народ сбегает на площадь, когда голову, руки, ноги рубят. И сейчас бы как вообще мы бы к этому отнеслись? С колоссальным протестом, с протестом не с точки зрения правовой культуры, а просто вот…
С.Бакалеева
— Нравственности.
А.Абрамова
— С точки зрения нравственности, да, что это страшно и неполезно, ни для тех, кто смотрит… в общем, это ужасно, просто ужасно. Вот когда мы слышим о подобных событиях в исламском мире, мы ужасаемся, как же это так и сравниваем как раз со средневековьем. То есть, таким образом мы констатируем, что мы другие. У взрослого человека во взрослом мире изменилось отношение к публичному физическому наказанию. И пока взрослых так наказывали, пока это было допустимо, то, конечно и вопрос о физических наказаниях детей не стоял. Одно с другим было увязано.
С.Бакалеева
— То есть, это было само собой разумеющимся.
А.Абрамова
— Да, а когда в человеческой культуре накапливалось это представление, что человек существо сложное, вглядывание в какие-то потаенные стороны человеческой души, не в плане страшно затаенного, тех мест, в которые вглядываться то не стоит, а более сострадательное такое вглядывание в человеческую душу.
С.Бакалеева
— То есть, это духовное развитие человека в целом, как Вам кажется, или что?
А.Абрамова
— Это вопрос дискуссионный, потому что это палка о двух концах, вот и в педагогике как раз мы очень хорошо эти два конца видим, то есть, с одной стороны, ХХ век, его взгляд на ребенка просто совершил колоссальный скачок в представлении о том, что ребенок – это вовсе не недоразвитый взрослый, как в общем считалось раньше, что это самостоятельная личность со сложными процессами, целое племя, как называет наш замечательный ученый Виноградов, что страна детства – это страна в которой живет особое племя, у него есть свой язык, свои уставы, свои представления о должном и не должном, о допустимом и не допустимом.
С.Бакалеева
— А как Вам кажется, что подтолкнуло взрослых людей к такому мнению?
А.Абрамова
— К тому, что личность человека, да, и ребенка…
С.Бакалеева
— Да, что заставило взрослых воспринимать ребенка, как полноценную личность? Какие изменения может быть в окружающем мире?
А.Абрамова
— Это большой вопрос, о котором спорят и философы, и культурологи, и педагоги, и психологи. И между прочим это вопрос для обсуждения… с религиозной точки зрения об этом тоже можно поговорить, что тоже все-таки происходит, но у меня нет готового ответа на этот вопрос. Я могу лишь обратить внимание на то, что большие шаги сделала психология, в исследовании человека и ребенок предстал не недоразвитым взрослым. Да, действительно таким вот существом, в котором есть во что вглядываться и что формировать, и развивать, и на что надеяться, и чему помогать состояться. То есть, другой совершенно взгляд возник на ребенка благодаря некоторым нашим психологическим, педагогическим успехам, продвижениям, в исключительно такой сфере науки о человеке. Но, с другой стороны, какой второй-то конец этой палки, хорошо то, что жесткая авторитарность в отношении взрослых и детей, она сменилась такой диалогичностью. А другой конец этой палки, что совершенно пространство взрослого и ребенка, они как бы наложились друг на друга, то есть раньше, они все-таки были автономные, и для ребенка взрослый был авторитетом, тем, кто выше по иерархии, по социальному статусу, за кем нужно идти, кому подражать, в кого играть в определенном возрасте. А когда эти пространства наложились, сейчас, наверное, вы знаете, некоторые метко подмечают, именую нашу культуру «детоцентричная», то есть ребенок стал центром вселенной, не отец, не старший в семье, как это было на протяжении столетий.
С.Бакалеева
— А как это выглядит в нашей обычной жизни, наша детоцентричная культура?
А.Абрамова
— Мы боимся, например, взрослые запретов, которые мы налагаем на ребенка, границ, потому что нам очень… нам кажется, что мы таким образом ущемляем их этой личности наносим какой-то вред, права ее ущемляем, нам кажется, что запрет – это насилие, а уж шлепок по попе, наказание у взрослого человека современного рождает такое острое чувство вины, действительно, чего, конечно раньше просто не было в культуре. Едва ли не большее, чем у ребенка. У ребенка то таких чувств не возникает, ему как раз границы поставлены и слава Богу, в розетку дальше не полезет. А для взрослым очень трудным оказалось это испытание представлением о ребенке, как о такой полноценной личности. И возникли, к сожалению, вот не иерархичные отношения, а партнерские. Вы спрашиваете, как это выглядит, ну вот, иногда перешагиваешь порог дома, где живут дети, там же, между прочим еще живут и взрослые. Но полное ощущение, что ты попал в детское царство. Детям отдано все, даже супружеская кровать, там дети спят, они по ней лазают, над ней они там на всяких лестницах, шведских стенках качаются, как обезьяны. Все пространство дома превращено в развивающее пространство для детей. Такое место, как папин-мамин кабинет, например, если папа, мама работающие отсутствует просто начисто. То есть, нет в доме зон, в которые бы ребенок входил с таким трепетом.
С.Бакалеева
— А это как-то опасно для ребенка? Дети цветы жизни, разве не все им нужно отдавать?
А.Абрамова
— Это опасно для всех, это опасно для ребенка, потому что ему нужно расти потихонечку и расширять границы своих умений по мере того, как он узнает мир, получает определенный опыт, это опасно для родителей, потому что ребенок, севший на шею, как правило тяжел для родительской шеи.
С.Бакалеева
— То есть, мы перекармливаем этой самой свободой наших детей?
А.Абрамова
— Да, мы перекармливаем, конечно, свободой, это наша такая больная сфера, но мне кажется, что если в 1990-е годы возникло такое вот просто, такой тайфун из разного литературы с таким активным посылом – свободу, свободу, свободу детям! То сейчас пошла обратная волна и многие родителя говорят, что они с упоением читают книжки с красноречивыми названиями «Дети. Границы», или там, «Ребенок. Хочу или надо», то есть, потихонечку в родительском сознании сегодняшнего времени возвращается… в родительское сознание возвращается представление о том, что запрет важен не потому, что не любишь, или не гуманен по отношению к ребенку, а именно потому, что ты любишь и гуманен.
С.Бакалеева
— То есть, слово «надо» должно быть в родительском лексиконе.
А.Абрамова
— Да, что должна быть граница и испытание этой границей надо мужественно держать, когда тебя испытывают, сдашься ты, или уступишь пядь своему ребенку, или ограничишь – сегодня это можно, а это категорически нельзя. Но это очень трудно безусловно, нам современным родителям это очень трудно дается.
С.Бакалеева
— Почему современным вы сказали родителям, а нашим родителям как легко давалось?
А.Абрамова
— Наши родители не попали в этот поток, все-таки он к нам пришел где-то в 1990-х годах такая либерализация.
С.Бакалеева
— То есть, у них не было такой проблемы, можно следовать тогда примеру своих родителей, получается, их сценарию, своему семейному сценарию?
А.Абрамова
— Мне кажется, что следовать примеру своих родителей – это всегда неплохо, потому что мы их часть, мы их такое наследие. Мы это делаем даже иногда не сознательно, а бессознательно, но мы прекрасно понимаем, уже будучи взрослыми, что наши родители тоже совершали какие-то по немощи своей какие-то ошибки, просто мы уже не подростки, и мы все это приняли, как немощь, а не как злой умысел и в общем на этих ошибках тоже чему-то научились.
С.Бакалеева
— Ну и в какой-то момент надо, наверное, понимать, что они в другое жили время, в других условиях.
А.Абрамова
— Конечно, в других условиях. Просто, если представить себе, что они хлебнули в эти периоды потрясений социальных войн и так далее. И насколько их детство, их взросление, их родительский опыт был обусловлен определенными травмами, испытаниями. Но, все-таки, они передали нам все, что могли.
С.Бакалеева
— А, возвращаясь к теме нашего разговора, наказание все-таки, то есть, если мы решили для себя, приняли такое непростое решение, что мы границы все-таки ставим, обозначаем для ребенка и говорим ему, что есть какие-то запретные вещи, в нашей жизни могут ли появиться какие-то наказания, в нашей с ним, ребенка?
А.Абрамова
— Да, просто дело в том, что наказание – это же не только ремень. Когда мы говорим наказание и возникает образ розги и ремня, мы же понимаем, что это какая-то невозможная крайняя крайность и так же понимаем, что последствия этой крайней крайности совершенно могут быть, как позитивные, между прочим, так и крайне негативные. Потому что попробуй шлепни 14-ти летнего и в общем, вряд ли это сработает на улучшение, вразумление. Хотя, я думаю, что со мной могли бы поспорить в этом плане и родители, и какие-нибудь преподаватели, которые, например, в лагерях подростковых с детьми общаются. Помните в «Педагогической поэме», как Макаренко прибрал к рукам эту банд группу подростков?
С.Бакалеева
— Напомните.
А.Абрамова
— Ну, там была крайняя крайность как раз, когда он выйдя из себя сильно толканул, просто как бы физически и тем самым показал, что он готов отстаивать свои границы, а не то, что он крутой и сильный, что он вожак стаи. Он просто показал, здесь ты просто не пройдешь, есть вещи недопустимые, не пущу.
С.Бакалеева
— Но такая мера вероятно и сработала, потому что была крайней.
А.Абрамова
— Да, это крайняя крайность, да, но помимо этого есть же то, чем мы пользуемся и то, в чем мы должны совершенствоваться, как бы это ни было нам тяжело, тяжело, потому что мы все время хотим тепла, а наказание – это утрата тепла, это дистанция, и это очень трудно, отвержение, прекращение общения, молчания. Какое действенное средство, сколько мемуаров посвящено тому, что выросшие дети, причем такие дети, которые сыграли не последнюю роль в нашей истории и культуре, они вспоминают о молчании отца, о трехдневном молчании отца, что это вообще было одно из удивительных совершенно средств вразумления, потому что переживание молчания отца, как потери близости с ним, вот именно и оказывало это воспитательное воздействие. Лишение чего-то, да, вот самые простые, лишение чего-то, каких-то удовольствий ребенка, но как многие сегодня говорят психологи и педагоги, есть проступок, должно быть наступление последствий и эти последствия называются наказание. Не пойдем туда, куда запланировали, ну вот не получишь того, на что ты рассчитывал, должны быть какие-то последствия.
С.Бакалеева
— Спасибо большое, Анастасия. У нас сегодня была в гостях кандидат культурологии, педагог и режиссер Анастасия Абрамова. Мы с ней обсуждали очень непростую тему наказаний. Да, безусловно розги ушли в далекое прошлое и надеюсь, никогда не вернутся в нашу жизнь и тем не менее, наказание – неотъемлемая часть нашего родительского долга. Давайте вместе трудиться, до свидания!
«При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации № 11-рп от 17.01.2014 г. и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи».
Деяния святых апостолов
Поделиться
Деян., 35 зач., XIV, 20-27.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. В жизни каждого верующего бывали случаи, когда он оказывался проповедником Евангелия в буквальном смысле этого слова, то есть утешал тех, кто столкнулся с трудностями, говоря с ними о Боге и Его любви. Но означает ли это, что благая весть — это нечто прекраснодушное, идиллическое и сентиментальное? Ответ на этот вопрос звучит в отрывке из 14-й главы книги Деяний апостольских, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 14.
20 Когда же ученики собрались около него, он встал и пошел в город, а на другой день удалился с Варнавою в Дервию.
21 Проповедав Евангелие сему городу и приобретя довольно учеников, они обратно проходили Листру, Иконию и Антиохию,
22 утверждая души учеников, увещевая пребывать в вере и поучая, что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие.
23 Рукоположив же им пресвитеров к каждой церкви, они помолились с постом и предали их Господу, в Которого уверовали.
24 Потом, пройдя через Писидию, пришли в Памфилию,
25 и, проповедав слово Господне в Пергии, сошли в Атталию;
26 а оттуда отплыли в Антиохию, откуда были преданы благодати Божией на дело, которое и исполнили.
27 Прибыв туда и собрав церковь, они рассказали всё, что сотворил Бог с ними и как Он отверз дверь веры язычникам.
Всякий раз, когда я бываю в художественных музеях, я особенное внимание уделяю бытовым особенностям жизни прежних времён и поражаюсь тому, как всё изменилось. Автомобили, непромокаемые материалы, новые лекарства... Способы жизни и ведения хозяйства, которые были общими в течение столетий, кажутся навсегда исчезнувшими из нашей жизни. В известной степени все эти новшества становятся светским евангелием для современного человека, благой вестью о новом открытии, новом способе улучшения нашей жизни. И хотя люди продолжают болеть и даже умирать, сам настрой на постоянное улучшение очевиден и, как кажется, необратим. И хотя религия гораздо древнее всех этих технических и научных разработок, новое восприятие жизни меняет наши подходы и ожидания к ней, мы начинаем ждать от неё улучшения нашей жизни, здоровья и психологического комфорта. Да и разве это неправильно? Ведь и открывая Евангелие, мы читаем в нём множество историй о чудесных исцелениях, освобождениях от бесовской одержимости и даже воскрешениях мёртвых. Разве мы не вправе ждать от Бога того же самого и в наши дни?
В сегодняшнем чтении из книги Деяний апостольских мы слышим историю о том, как апостол Павел и его спутники, преодолевая трудности, проповедовали уже не только иудеям, но и язычникам. Причём поразительным образом в одном и том же городе Павла и Варнаву сначала приняли за богов и хотели принести им жертвы, а затем побили камнями, так что были уверены в их смерти. Придя в себя, Павел вернулся в город, а затем ушёл в другие места, снова и снова проповедуя Евангелие как Благую весть. При этом вся его жизнь была наполнена трудностями, так что тот, кто искал в новой вере решения бытовых проблем, не мог быть ею до конца удовлетворён. Именно поэтому на обратном пути апостолу пришлось утверждать души учеников и уговаривать их оставаться верующими, несмотря на скорби и трудности, которые продолжали возникать в их жизни. Апостолу приходилось объяснять, что смысл веры, которую они приняли, не в том, чтобы решить все проблемы здесь, но в том, чтобы достичь Царствия Божия. Конечно, теоретическое осознание подобных вещей проще, чем практическое принятие. Когда ты живёшь по совести, стараешься любить Бога и ближних, но скорби всё равно присутствуют в твоей жизни, может помочь только доверие и рождающееся из него ощущение живого присутствия Божьего. Понимая всё это, перед своим уходом Павел не только рукополагает священников для служения в местной общине, но и, помолившись, предаёт их в руки Господни. Вместе с его учениками и всем нам важно доверять Богу на жизненном пути и помнить о том, что истинная цель, к которой мы идём, — это Царство Небесное.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Помогать людям в зоне конфликта
Поделиться
Сергею Шульженко 40 лет, он из Северодонецка. Когда-то мужчина жил активно: работал, занимался танцами, но однажды на него напали на улице, и в результате полученной травмы Сергей перестал ходить. Родных у него не осталось. Ему помогали знакомые и соседи. Однако были моменты, когда обездвиженный мужчина оставался совсем один, особенно во время боевых действий в городе.
Но теперь Сергей постоянно окружён заботой и вниманием. Он находится на попечении добровольцев Патриаршей гуманитарной миссии в Северодонецке. Каждый день его навещают волонтёры, чтобы покормить, пообщаться и навести порядок. Например, Елена и Зина вымыли Сергею всю квартиру и кухню, купили новую посуду и повесили шторы. Доброволец Костя приходит по выходным, чтобы искупать Сергея. Ему поменяли кровать и установили специальный ограничитель, чтобы мужчина не падал. А недавно у него был день рождения. И волонтёры сделали особенный подарок — организовали для Сергея прогулку на коляске. Как же мужчина был рад после долгого перерыва оказаться на свежем воздухе, увидеть небо, листву на деревьях и цветы. Волонтёр Елена связала ему мягкий плед, и Сергей с удовольствием взял его с собой. Теперь этот плед напоминает мужчине о добрых друзьях-волонтёрах и о том, что он не один и кому-то нужен.
Патриаршая миссия ведёт работу по социальной, гуманитарной и строительной помощи в Северодонецке, Мариуполе, Луганске и других городах. На постоянном патронаже проекта десятки лежачих людей, многодетные семьи и старики. Каждый месяц в центры помощи Русской Православной Церкви обращаются тысячи нуждающихся.
Поддержите работу Патриаршей гуманитарной миссии. Переходите на церковную платформа "Помочь в беде". Людям в пострадавших регионах нужно наше участие и забота.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Избрание святителя Тихона (Беллавина) Патриархом». Диакон Михаил Гар
Поделиться
У нас в студии был старший специалист отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета диакон Михаил Гар.
Разговор шел о соборе 1917-1918гг. и о том, как происходило избрание Патриарха Московского и всея Руси после долгого перерыва и как Патриархом стал именно святитель Тихон (Беллавин).
Этой беседой мы продолжаем цикл из пяти программ, посвященных жизни и служению святителя Тихона Московского.
Первая беседа с диаконом Михаилом Гаром была посвящена детству и юности святителя Тихона.
Вторая беседа с сотрудником историко-культурного и просветительского центра «Соборная палата» Андреем Ивановым была посвящена служению святителя Тихона в Америке.
Ведущий: Алексей Пичугин
Все выпуски программы Светлый вечер
