Обратимся, друзья, к провинции, хотя новая стихотворная книга, из которой мы почитаем, издана – как я вижу – в столичном «Водолее». И носит веселое, почти пушкинское название «Государыня рыбка».
Это второй поэтический сборник туляка Алексея Дьячкова, сорокадвухлетнего инженера-строителя и поэта редкой вкусовой, и я бы сказал, пристальной точности и обаяния.
И за всем этим – всегда – главная, корневая координата. Вот, второе же стихотворение в книге отсылает нас вроде бы к фламандской живописи, к Рембранту и Брейгелю, а посмотрите, как сквозь все эти отсылы проступает здесь объемная картина Божьего мира, такая близкородственная автору «Государыни рыбки».
Сáския сына баюкает сказками.
Сухо шуршит уголек.
Света не видно сквозь слякоть фламандскую,
Марша не слышно. Але!
С палкой отец ковыляет за матерью.
В холмик воткнуто весло.
В парке с дояркой и копьеметателем
Снегом людей занесло.
Музыку сквозь пробиваясь трофейную,
Эхом наш голос воскрес.
Эти гулянья прости по аллеям нам.
Хлеб ненаучный нам днесь.
Днесь нам на противень жареных бройлеров,
В соль клубень наш обмакни,
Чтоб вспоминали под мясо с картофелем
Радостный день едоки.
Ропот животных под кровлей соломенной.
К телу склоненную тень. –
Все, что за бабушкой твердо запомнил я
В этот рождественский день.
Алексей Дьячков, из книги «Государыня рыбка»
Тульскому поэту удивительно органично удается следовать третьей заповеди. Не поминая имя Господа всуе, рассказывая, например, о каком-нибудь ветхом старике, живущем своей почти незаметной, никому не досаждающей жизнью, – Алексей Дьячков тихо славит Божие благоустройство, делая это еще и так искусно, что любителю поэзии могут вспомниться стихи Сергея Есенина, Николая Рубцова, и Заболоцкого…
И даже – вполне возможно – Некрасова вместе с Алексеем Константиновичем Толстым.
Воздается сторицей и сторицей
Нам за то, что любить тяжело. –
Ходит дед за березой на Троицу
И до Спаса без яблок живёт.
Скрипом вечер пугает и стуками.
И дрожит над избою зрачок.
Дочерьми позабытый и внуками,
Коротает свой век старичок.
В выходной себя балует окунем.
Кормит злого кота карасём.
А корову свою криворогую
Он отдельно от стада пасет.
Говорит с ней о войнах и беженцах,
О жаре и игле нефтяной.
И она его слушает с нежностью
И тяжелой трясет головой.
Алексей Дьячков, «Кузьмич», из книги «Государыня рыбка»
Я представил раздумчивого читателя, перелистывающего дьячковский сборник у магазинного стеллажа, рассматривающего картинку на обложке (кажется, с отпечатком в камне-песке, – силуэт кистеперой), вспоминал строчку другого поэта («…и плывёт над нами рыба – образ Господа Христа»), – и так вдруг захотелось мне, чтобы этот человек просто почитал для начала оглавление. Просто, подряд.
«…“Кузьмич”, “Зарница”, “Отец Павел”, “И пока я здоров и не стар ещё…”, “Не ветер в соснах музыка Тарусы…”, “Письмо другу”…».
Уже согревает, не правда ли?
«Преодоление конфликтов и непонимания между детьми и родителями». Анна Савари
У нас в гостях была психолог, советник «Национального фонда защиты детей от жестокого обращения» Анна Савари.
Разговор шел о том, что может помочь наладить взаимоотношения родителей и детей, в том числе приёмных, как можно обезопасить детей от опасностей современного мира, а также каким образом психолог может помочь детям, пострадавшим от жестокого обращения.
Ведущая: Анна Леонтьева
Все выпуски программы Светлый вечер
«Истории слушателей»
Эта программа посвящена 10-летию Радио ВЕРА.
Ведущие Радио ВЕРА Алла Митрофанова, Алексей Пичугин, Кира Лаврентьева и Константин Мацан поделились самыми яркими и удивительными историями наших слушателей.
Ведущие: Алла Митрофанова, Алексей Пичугин, Кира Лаврентьева, Константин Мацан
Все выпуски программы Светлые истории
«Молитвой очищаю зрение веры моей»
Молитвой очищаю зрение веры моей, чтобы не потерять во мгле Тебя, Звезда моя Светлейшая.
«Для чего Богу молитва твоя?» — спрашивают меня рабы земли.
Истину глаголете, сыновья земные. Для чего Полярной звезде бинокль мореплавателя, если видит она без бинокля? И не спрашивайте меня, если уж знаете, зачем мореплавателю бинокль.
Молитва мне нужна, чтобы мне не потерять из вида звезду спасительную, а не затем, чтобы ей не потерять меня.
Что сталось бы с внутренним зрением моим, если бы не упражнялся я в молитве?
Не упражняются ли упорно воины земные, чтобы видеть острее далекие предметы?
Не упражняются ли ткачи шёлка, чтобы различать нити тончайшие?
Как же не упражнять мне зрение веры моей, чтобы видело острее единственное сокровище моё?
Уловленный иллюзиями в сеть, едва нашел я малую лазейку на свободу, неужели потеряю её из вида?
Запомните, спутники мои, высока цена Боговидения. Вы, богатствами жертвующие, чтобы видеть роскошь экватора и северного сияния, приготовьтесь дать большую плату за созерцание Того, по сравнению с которым, роскошь экватора — нищета, а сияние севера — свеча сальная.
Если же всю свою жизнь за лицезрение Его дадите, знайте — дали вы лишь мелкую монету. Но милосерден Он и благ и не требует от вас сверх сего.
Вы, тело упражняющие, не забывающее об упражнениях рук, ног, головы и шеи, разве вы — мыслящие существа, вы, самураи? Мыслящие ли вы существа, если считаете, что ваша вера в Бога станет и останется зрячей без упражнения?
Всё Небо звёздное, видевшее опыт отцов ваших, свидетель мне, что ослепнет вера ваша, если и прозреет вдруг когда-нибудь. И взамен сокровища потерянного останется одно название ложное
На три дня завяжите глаза свои и увидите, как режет их свет солнечный. На три часа прервите связь с Богом, и почувствуете, как больно снова видеть свет Его.
Спрашиваете меня, сколько длится молитва моя? Поймёте ли, если отвечу — молитва моя дольше дней моих? Ибо своей молитвой я и вашу веру упражнять должен, и открывать глаза её, и являть ей видение и Виденного. Воистину, молитвой своей и свои и ваши дни наполняю.
Непрестанно совершаю каждение вере своей, чтобы не ослепили её образы земные.
Непрестанно призываю все круги ангельские укрепить меня в молитве вечной своей молитвенностью, чтобы удостоится узреть ту Славу и Красоту, Которые в полноте открыты зрению их.
О, спутники мои, как величественно видение веры! Клянусь вам, если бы это ведали, молитва ваша ни отдыха, ни края бы не знала.