В одну из моих самых первых поездок в подмосковный город Долгопрудный, в гости к писателю Дмитрию Шеварову, мы с ним пошли гулять в парк. Ярко светило солнце, на душе были мир и спокойствие. Мой товарищ заговорщицки улыбался: «Я покажу тебе кое-что удивительное».
…Прошло уже несколько лет, а я до сих пор вспоминаю то своё волнение. Я увидел, представьте, двух живых современников Отечественной войны с Наполеоном, самых настоящих. Это были две могучие, в три обхвата – липы. Неужели в России еще сохранилось подобное чудо? Я тогда я и представить себе не мог, что эти деревья станут героями книги о поэтах той великой войны, книги с таким простым, вроде бы даже служебным названием: «Двенадцать поэтов 1812 года»… Деревья появятся там в послесловии, зашелестят своими могучими и нежными кронами. Но давайте пока откроем первые страницы этой книги и послушаем самого Дмитрия Шеварова:
«Философ Алексей Степанович Хомяков (а он был и поэтом, и историком) говорил: “Нужна поэзия, чтобы узнать историю, нужно чувство художественной, то есть чисто человеческой истины, чтобы угадать могущество односторонней энергии, одушевлявшей миллионы людей”.
Вот почему в моей книге рядом с Вяземским – мало кому ведомый Николай Остолопов, рядом с Жуковским – полузабытый поэт и ученый Андрей Кайсаров, а рядом с Батюшковым – Иван Петин, от которого сохранились всего несколько стихотворений, рядом с Гнедичем – Александр Чичерин, чьих поэтических опытов до нас и вовсе не дошло...
Моя книга не имеет стройности научного исследования. Это “собранье пестрых глав”, в которых я стремился хоть на несколько мгновений воссоздать для читателя атмосферу Двенадцатого года. Мне хотелось, чтобы эта книга была не о литературных отношениях, а о друзьях и дружестве. О том, что раньше называли “дружескими узами”. О том, как эти узы спасали людей в одну из самых драматических эпох всемирной истории…»
Скажу вам без всякого пафоса: моя бы воля, так я бы просил читать эту книгу по всесоюзному радио – хотя бы по странице в день. Просто – как лекарство от уныния, особенно в наши беспокойные дни второго десятилетия нового века, когда информационные выпуски новостей всё чаще открываются фронтовыми сводками с разных концов земли, в том числе – с пространств славянского мира.
Лично для меня эта небольшая книжка стала своего рода – посланием и утешением. Но можно, впрочем, говорить и о том, что внутри этих биографических очерков кроются замечательные наблюдения профессионального читателя и литератора.
Серия «Жизнь замечательных людей», в которой вышла книга Шеварова, издается на протяжении многих десятилетий. В последнее время она пополняется новыми книгами как никогда бурно: в ней появились биографии людей, которых мы ещё помним, с которыми кто-то из нас был даже знаком. Двухсотлетний юбилей войны с Наполеоном – уже за горами. Так почему я листаю это «собрание пёстрых глав» с таким волнением? Не Гнедич ли мне подсказывает: «силами собственной души»… Все-таки я думаю, есть нечто более могучее, нежели крылатые или какие другие ракеты. Вот только жаль, что шум телевизоров, демонстраций и ссор уже почти заглушил для нас и так еле слышимый шелест ангельских крыльев.
Вернёмся к вековым липам. Встретившись с ними, писатель из города Долгопрудный просто не мог не одарить их… именами.
«…И если встать под сенью Амура и Психеи в осенний день, когда с утра туман окутывает окрестности, то кажется: где-то совсем рядом скачет в дыму сраженья близорукий Вяземский; победно размахивает у большой дороги куском арбуза Сергей Глинка; бежит с грузинским кинжалом на Воробьевы горы князь Шаликов; бредет, глотая пыль, к Можайску ополченец Василий Жуковский, а Батюшков подхватывает раненого генерала Раевского...
Обнимем их мысленно в это мгновение и поспешим промолвить: не бойтесь, милые друзья, – все пули и ядра пролетят мимо вас! А все, что произойдет с вами на этой войне, отольется не в пушки, но в Пушкина!..
Но – где там! – они не слышат, им не до нас.
Так оставим же наших поэтов с легким сердцем в той грозной и счастливой опасности. Да укрепят нас их строки и судьбы!»
Слышали? Мы уже всё про них знаем, и утешаемся – ими. Хорошо бы и нам однажды нашлось, что им поведать. С лёгким-то сердцем…
Фома неверующий
Светлая пасхальная неделя или седмица, как принято говорить в Церкви – первая неделя после Пасхи. В течение Светлой седмицы Литургия в храмах совершается пасхальным чином. А завершается Светлая неделя днём, который называется Фоминым воскресеньем. В этот день Церковь празднует память апостола Фомы. За что же оказана такая честь апостолу, имя которого в народе стало нарицательным, причем в негативном плане? «Вот Фома неверующий!» - говорят о человеке, сомневающемуся в факте, который уже стал очевиден.
О том, кем был апостол Фома до своего призвания Спасителем, ничего не известно. Полагают, что он был рыбаком из Галилеи.
Что же касается характера, то есть основания видеть в апостоле Фоме человека весьма приземленного. Он как бы воплощает собой всех людей сомневающегося ума, доверяющих лишь тому, что можно потрогать.
Когда в первый день недели, после своего Воскресения Господь явился ученикам, Фомы с ними не было. Может быть, как человек рационального склада, он был весь поглощен земными делами. И когда другие апостолы сказали ему, что видели Господа, тот только отмахнулся, сказав: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в рёбра Его, не поверю». Апостолы не знали, как уверить его, а он ходил убежденный, что всем его чаяниям о приходе Христа, Спасителя мира, после смерти Учителя пришел конец. Но вот, как пишет евангелист Иоанн Богослов,: «После восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними». Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам! Потом говорит Фоме: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в рёбра Мои; и не будь неверующим, но верующим. Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие».
От лица апостола Фомы говорил человеческий разум. Господь, обращаясь к нему, обращался ко всем, кто пытается жить исключительно «своим умом».
Как и всем двенадцати апостолам, кроме Иоанна, Фоме суждено будет принять мученическую смерть за проповедь веры в Христа. И примечательно, что он дойдет с ней дальше всех апостолов – до самой Индии. И если глубоко образованному апостолу Павлу удастся убеждать искушенных философией греков, то простому галилейскому рыбаку с пытливым и острым умом также удастся обратить в веру многих жителей страны с тысячелетней традицией познания мира испытующим разумом.
12 мая. О прощении грехов
В 20-й главе Евангелия от Иоанна есть слова Христа апостолам: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся».
О прощении грехов, — игумен Лука Степанов.
12 мая. О служении медсестёр
Сегодня 12 мая. Международный день медицинских сестер.
О служении медсестёр, — протоиерей Василий Гелеван.