«Неделя 14-я по Пятидесятнице: Собор преподобных отцов Киево-Печерских. Усекновение главы Иоанна Предтечи». Прот. Максим Первозванский

Прот. Максим Первозванский

В нашей студии был клирик московского храма Сорока Севастийских мучеников протоиерей Максим Первозванский.

Разговор шел о смыслах богослужения в ближайшее воскресение, в которое празднуется Собор преподобных отцов Киево-Печерских, в Дальних пещерах почивающих, об Усекновении главы Иоанна Предтечи, об обретении мощей благоверного князя Даниила Московского, о праздновании Положения честного пояса Пресвятой Богородицы, а также о начале церковного года — индикта.

Ведущая: Марина Борисова

---

Марина Борисова:

— Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы каждую неделю по субботам говорит о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Здравствуйте.

Марина Борисова:

— С его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в 14-е воскресенье после Пятидесятницы, и на предстоящей неделе. Традиция у нас сложилась за несколько лет существования нашей программы, мы стараемся понять смысл наступающего воскресенья, исходя из тех отрывков из апостольских посланий и Евангелия, которые прозвучат завтра в храме за Божественной литургией. Мы услышим завтра отрывок из Второго послания апостола Павла к коринфянам, из 1-й главы, стих 21-й, заканчивается отрывок 2-й главой, стих 4-й. Мне кажется, что здесь сразу нужно пояснить, почему апостола Павла так волнует проблема, о которой он пишет. А пишет он следующее: «...не потому, будто мы берем власть над верою вашею; но мы споспешествуем радости вашей: ибо верою вы тверды. Итак, я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением. Ибо если я огорчаю вас, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною? Это самое и писал я вам, дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться: ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть [радость] и для всех вас». Это тот самый случай, когда все слова отдельно понятны, и совершенно непонятно, о чем.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Во-первых, надо, действительно, понять контекст, причем, контекст широкий. Да, чаще всего мы пытаемся понять, берем одно предложение или два и пытаемся понять. У нас ничего не получается, мы берем контекст пошире. Например, пару предложений вперед и еще пару предложений назад, уже бывает проще. Это тот самый случай, когда необходимо не пару предложений вперед и назад отмотать, а необходимо вспомнить, что это второе послание к коринфянам, о чем апостол Павел нам сам напоминает. Он несколько раз упоминает слово «опять» и говорит, что это самое я и писал вам. Вот мы и посмотрим, что он писал, чем был он так огорчен и чем он так огорчил коринфян. В первом своем большом послании он, в частности, если мы говорим об огорчении, упоминает буквально следующее: «Появился у меня верный слух от домашних Хлоиных, что среди вас завелось блудодеяние. Причем такое блудодеяние, о котором не слышно и у язычников, когда некто имеет женою жену отца своего». То есть по сути дела мачеху. Дальше апостол Павел в Первом послании предлагает коринфянам... Это удивительно тонкий пример пастырского разговора с коринфянами и в первом послании и здесь во втором, он говорит, что должен быть сотворивший такое изъят из вашей среды. Здесь множество поводов для всевозможных размышлениях, я даже не знаю, на чем лучше остановиться, начиная от коллективной ответственности, коллективной вины. Нет, чтобы просто написать: вот, у вас есть Василис какой-нибудь или Александр, выгоните его и все, и дело с концом. Нет, он так не пишет. Опять же если мы говорим про коллективную ответственность, есть община церковная, нашу, допустим, возьмем реальную, люди ходят в храм. И вдруг мы узнаем, что кто-то где-то жене изменяет или такой страшный получается прям инцест, я так думаю, ну, да, кто-то ходит, я-то здесь причем? Это, может быть, дело священника, который будет его, допустим, не допускать до причастия или скажет ему какое-нибудь наставление. А мы здесь все прихожане причем? Интересно, что апостол Павел обращается ко всем прихожанам. И здесь опять он говорит: я пока не буду к вам приходить, сами разбирайтесь. То есть я не буду употреблять свою апостольскую власть, кого-то наказывать, вы уж как-то там по-хорошему этот вопрос решите, чтобы и грех был прекращен, и не пришлось нам дальше огорчать друг друга. Здесь он довольно много про огорчение пишет и про радость. С одной стороны, упоминает, что в вере-то они, коринфяне, тверды, в целом община. Ну и дальше: «Ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость и для всех вас». Это тоже важные слова, что у нас с вами нет разного представления о том, что должно нас огорчать или то, что должно нас расстраивать. То, что меня огорчает, то и вас должно огорчать. И что я буду к вам в таком огорчении приходить. Вот как будет повод для радости, так и приду.

Марина Борисова:

— Давайте теперь посмотрим на отрывок из Евангелия от Матфея из 22-й главы, стихи с 1-го по 14-й. Я думаю, что для многих наших радиослушателей это достаточно знакомая притча о брачном пире, на который царь звал своих знакомых, своих друзей. Они не только нашли отговорки, но и побили рабов, которые были посланы за ними. Тогда, естественно, были посланы рабы на распутье, и всех, кого они там найдут, велено было звать на брачный пир. «Собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных». Меня всегда в этом варианте рассказа, потому что есть и у других евангелистов варианты рассказа этой притчи, всегда удивляет вот что. Поскольку со всех дорог и перекрестков назвали людей, которые попались, естественно, никакой подготовленной брачной одежды у них не было. В чем были, в том и привели. Если исходить из логики рассказа, значит, при входе в эту залу, где все происходило, им выдавали эту брачную одежду. Откуда бы она у них взялась иначе? Каким образом там оказался человек, которому эта брачная одежда не досталась? И почему за то, что она ему не досталась, его еще и выгнали?

Протоиерей Максим Первозванский:

— Во-первых, тут много чего можно сказать, не отвечая даже на конкретный этот ваш вопрос. Я сейчас чуть позже к нему вернусь, а вообще про эту притчу. Во-первых, образ брачного пира — это важный образ, который Иисус неоднократно использует. И не только в контексте пришли — не пришли. Есть замечательная притча о том, как отговариваются званные. Один сказал, я село купил; другой сказал, я женился; третий сказал, я пару волов купил, иду их испытать. К этому образу по разному поводу, в разном контексте Иисус обращается неоднократно. Она была очень понятна тем людям, которым он говорил, иначе бы, наверное, он... Есть какие-то образы, которые он однажды сказал, по какому-то поводу сказал. А здесь неоднократно разные Евангелия нам передают эти вещи, потому что это Царствие Небесное, нас всех пригласили в Царствие Небесное. Здесь кто такие званные, те, кого рабы нашли на распутьях дорог? Это такая историософская вместе с тем притча. Званные — это, конечно, Израиль, это те, к кому были обращены обетования, как говорит Господь и пророки. Это избранный народ. И они не пришли в Царствие Небесное, когда их позвали. А кто их позвал? Господь позвал, посланные апостолы позвали. И тогда, а здесь уже о будущем, потому что в тот момент, когда эта притча была сказана, никаких язычников в церкви и в помине еще не было. Мы помним, что по сути дела по-настоящему миссия к язычникам началась уже после смерти и Воскресения Господа нашего Иисуса Христа, и то не сразу. О том, что будут позваны всякие. То, как вы об этом сказали, я бы внес... никого не хватали насильно. В притче нет истории о том, что кого-то заранее связали, привели, надели. Всех пригласили. Действительно, скорей всего, на входе соответствующую брачную одежду выдавали. По крайней мере, я не встречал таких толкований, в которых бы говорилось, что кому-то чего-то не хватило. Исходя из общего понимания, что если кого-то господь зовет, то Он, наверное, даст все потребное. Я однажды, еще до ковида и до Специальной военной операции первый раз и последний раз в жизни оказался в Венеции. Я оказался не в брачной одежде, было очень жарко, это был июль месяц, жара сорокаградусная. И у меня была футболка с короткими рукавами. На входе в собор святого Марка, где пребывают знаменитейшие мозаики, выдавали за два евро «брачную» одежду, в кавычках «брачную». Выдавали рубашки из нетканки светло-фиолетового цвета, которые можно было надеть, и ты уже оказывался в брачной одежде. Надо сказать, что многие туристы пытались рубашку-то взять, поскольку не взять ее было нельзя, тебя без нее бы не пустили, а дальше они ее не надевали. Еще пройти притвор, на входе стоял контроль, кто не надел, тех разворачивали и заставляли снова надевать. Поэтому если прямо отвечать на ваш вопрос, скорей всего, он ее получил, но решил, что это не обязательно. И вот это уже не про историософию, это уже не про язычников или Израиль. А это уже про нас с вами, про то, как мы получаем от Господа на входе все потребное для нашей жизни, и в таинстве святого крещения крестик нам надевают и рубашку крестильную, и благодать Святого Духа нам преподают. И дальше говорят: слушай, брат, ты теперь возлюбленное чада Божие, ты усыновлен Богу, приходи на службу, причащайся, радуйся, молись, Господь услышит твои молитвы, Господь всегда будет рядом, Господь никогда от тебя не отвернется. А человек такой: зачем это все мне нужно, я как-то без этого обойдусь. Несмотря на то, что даже два евро у него взяли и рубашку ему выдали. А он ее не надел. Нам надо все-таки тем, что нам Господь преподает, все-таки пользоваться, а не просто так в карман сложить на память.

Марина Борисова:

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». Со мной в студии наш гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. На следующей неделе у нас будет очень странный праздник. Праздник со строгим постом и с требующим дополнительного размышления содержанием. Это 11 сентября, день Усекновения главы Иоанна Предтечи. Про Иоанна Предтечу по разным поводам в течение всего года мы вспоминаем, вспоминаем его историю, его подвиг, его кончину в подвале замка Ирода Антипы. Более-менее сюжетно понятно, что имеется в виду. Не понятно другое. Не понятен сам подвиг этого человека. Мне кажется, мы вообще обделяем вниманием эту фигуру, которая является одной из ключевых фигур, чтобы вообще понять, о чем мы. Мы говорим: смирение. Куда же больше? Человек половину своей сознательной жизни провел в приготовлении к тому, чтобы возгласить и отойти в сторону.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да, наверное, всю свою сознательную жизнь, получается.

Марина Борисова:

— То есть подойти к Иордану, увидеть Спасителя, крестить Его, и дальше даже собственных учеников отпустить. Полное умаление себя. Я когда начинаю об этом думать, у меня вообще в голове ничего не складывается. Это же до Воскресения, до Схождения Святого Духа, это до всего, что было сказано апостолам. Это каким-то удивительным образом воплощенное все то, что потом долго разжевывается апостолам в притчах, научается на примерах. Потом у них ничего не выходит, потом они опадают, потом они каются. А здесь все абсолютно в концентрированном виде до того. Как это уместить в собственной голове, значение Иоанна Предтечи не просто как некой фигуры, которая упомянута в Священном Писании, а очень важном ключе для понимания Евангелия для самого себя?

Протоиерей Максим Первозванский:

— Во-первых, надо сказать, что мы имеем удивительное противоречивое знание, что называется, баня Крестителя. Мы знаем, что Сам Господь сказал, что «он больший из рожденных женами», то есть это величайший пророк. С другой стороны, мы знаем, в чем состояло его пророческое служение. Оно состояло в том, чтобы быть тем самым гласом вопиющего в пустыне и приготовить Господу народ приготовленный. Он призывал к покаянию, он призывал не просто к покаянию, то, о чем вы сказали, является ключевым, он указал на Мессию. И в силу его колоссального авторитета в народе это было очень важное свидетельство. Потому что мы знаем, что накануне Своих Крестных страданий, во время одной из Своих последних бесед с фарисеями Иисус задает вопрос вопрошающим Его, крещение Иоанново с небес было или от человеков? Уже прошло три с половиной года с этого момента. И, несмотря на это, казалось бы, много чего можно было переосмыслить, переформулировать, как-то уложить, компромиссно договориться, мы видим, что, как это обычно бывает у власть предержащих, нет ответа у фарисеев. У старейшин Израилевых нет ответа. Потому что они размышляют в себе: если скажем, с небес, почему вы не поверили ему; если скажем от земли, то нас побьют камнями, потому что все почитают, что Иоанн был истинно пророк. Вот этот авторитет истинного пророка указывает на пришедшего к нему креститься Иисуса и говорит: се есть Агнец Божий, Который берет на себя грехи мира. И, как вы правильно говорите, отпускает к Нему своих учеников. То есть весь свой авторитет духовный, которым он обладал, он отдает Иисусу Христу и говорит: вот Он Христос. А с другой стороны, почему я говорю, противоречивое, потому что мы ничего о нем не знаем. О его жизни, сказано, жил в пустыне, ел акриды и дикий мед. Даже по большому счету, что такое акриды мы не знаем. Удивительно, прошло две тысячи лет, от того, что такое акриды в значительной степени будет зависеть постная культура православной церкви. Разговоров сколько сейчас, что будем есть кузнечиков в ближайшее время. Если их ел Иоанн Предтеча, значит, кузнечики постные. Или не постные? С другой стороны, они вроде... А если это не кузнечики, поскольку единого свидетельства, что кузнечики и есть та самая саранча, нет, есть другие толкования. Даже такая мелочь, что он ел, через две тысячи лет может оказать большое влияние на жизнь миллионов православных людей. Поэтому, да, «больший из рожденных женами», это мы точно знаем. Два события, но мало того, что, как вы правильно сказали, его память празднуется несколько раз в год, два события его жизни, а именно Рождество — рождение, и Усекновение его главы — смерть, являются великими праздниками православной церкви, коих всего пять. Наряду с двунадесятыми двенадцатью праздниками есть, мы знаем, еще пять великих праздников. Из этих пяти два это Рождество Иоанна Предтечи и Усекновение его главы. И даже это, с одной стороны, величие, с другой стороны, неизвестность... Для меня, например, одним из моментов странных является то, что это постный день. Я до сих пор в своей голове так и не уложил, нет у меня ответа. Мы же всегда празднуем, допустим, кончину Великомученика и Победоносца Георгия, как его долго мучили и как он там страшно, никто же не устраивает в этот день пост, а наоборот, праздник. Если где-то есть престол, то там вообще, даже если в среду попадется, пост отменят. Праздник. И так других мучеников. А вот Иоанна Предтечи строгий постный день. Прям вот строгий постный день. Принимаем со смирением то, что нам Церковь о нем передала и радуемся.

Марина Борисова:

— Тут я могу только процитировать митрополита Антония Сурожского, который на тему того, что это странный праздник писал: «Слово „праздновать“ мы привыкли понимать, как радость, но оно же значит оставаться без дела, а без дела можно оставаться потому, что захлестнет душу радость и уже дела нет до обычных дел. А может это случиться потому, что руки опустились от горя или от ужаса. Вот такое сегодняшнее празднование».

Протоиерей Максим Первозванский:

— Не чувствую я так при моем колоссальнейшем уважении к митрополиту Антонию. Для меня не является это ответом, почему смерть Иоанна Предтечи, который сошел во ад и там пребывающим душам проповедовал Христа, неся благовестие, является горем, а смерть великомученика Димитрия Солунского, например, или Георгия Победоносца или великомученика Пантелеимона, таковым не является. Если мы верим в воскресение мертвых, для нас смерть есть радость. «Надгробную творяще песнь. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Слава Тебе, Господи». Такая традиция сложилась, чтобы мы понимали, что... Тут мы всегда Иродиаду вспоминаем, как она плясала, и то, что давайте плясать не будем и давайте строгую жизнь... Я думаю, что, скорее, это потому, что он вел постническую жизнь, строго постническую жизнь, и в память о нем и мы соблюдаем постную дисциплину в этот день, как-то пытаясь уподобиться его подвигу , скорей, не в смерти его, а в жизни.

Марина Борисова:

— Я слушаю вас и думаю. Имея такой сонм святых, о которых мы что-то знаем в отличие от Иоанна Предтечи, имея их примеры, их жизнеописания, что нам добавляет его образ, что нам почерпнуть из этого примера, чего бы мы не могли почерпнуть из всего этого наследия.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Я старый, относительно. В какой-то момент своей жизни и духовной жизни я понял, что мы, немножечко пожив и восприняв внешние вещи в житиях святых, именно внешние вещи, ничего не можем для себя почерпнуть, кроме их верности Богу. Я в какой-то момент стал разговаривать о жизни с близкими родственниками, с отцом, например, или с мамой. И я понял, что я, прожив с ними десятилетиями, ничего о них не знаю. О их жизни настоящей, об их переживаниях, о том, как они шли к Богу, как они... мы ничего не знаем. И этот внешний рассказ об их жизни, куда он пошел, в монастырь какой поступил или как спасался. Разве что дневники Иоанна Кронштадтского являются потрясающим свидетельством какого-то внутреннего пути человека, и то неподготовленному читателю я бы не советовал их в полной редакции читать, потому что и смутиться-то можно. Но вот эта верность Богу, Его призыву и отклик души человеческой на то, что Бог тебя, с одной стороны, зовет к себе, а с другой стороны, дает тебе какое-то задание и миссию, это есть у всех святых. Да, есть страннейшие жития святых, некоторые даже из них были исключены, не исключены, а спрятаны куда-то. Например, мученица Домнина, которая взяла и со своими дочерями самоубилась. Чтобы мы не подражали ей в ее самоубийстве, не дай Бог — старообрядцы, например, взялись подражать — убрал Дмитрий Ростовский житие мученицы Домнины из Четий Миней. Не потому что она была этого не достойна. Вот верность Богу — это, конечно, Предтеча. Он голос Божий, обращенный к нам из пустыни.

Марина Борисова:

— В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами Марина Борисова и клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. Мы ненадолго прервемся. Вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

Марина Борисова:

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. На этой неделе 12 сентября мы будем вспоминать, для нас москвичей это знаковый день, обретение мощей благоверного князя Даниила Московского. Даниил Московский фигура очень странная. Я могу ошибаться, это моя собственная версия, может быть, совершенно дурацкая, но в моем внутреннем восприятии вся история Московского, а потом Российского государства укладывается между двух немощных правителей. Последний сын Александра Невского, которому достался какой-то задрыпанный городишка, когда у братьев в наследство оказались вполне процветающие города и вотчины, не проявлявший себя никакими особенными талантами, ни военными, ни дипломатическими — такой был у нас первый московский правитель князь Даниил Московский. В конце этой всей череды исторических событий, в конце истории Российской империи стоит фигура страстотерпца императора Николая II, которого тоже многие исследователи обвиняют в том, что он как правитель был так себе, слабенький. Удивительным образом, первое, что сознательно чуть-чуть подросший князь Московский Даниил сделал, еще и Москвы как таковой особо не было, он в честь своего святого покровителя заложил церковь, которая дала потом начало знаменитому Московскому Даниловскому монастырю, существующему по сей день. Место, которое пытались превратить и в тюрьму, и в детский распределитель и вообще ждали, когда окончательно все развалится, а оно не развалилось, и в результате там сейчас патриаршая резиденция. С закладки этой церкви начинается очень странное развитие Москвы как центра русских земель. Он не был воином, он не был дипломатом, но каким-то очень странным образом то он получал какие-то вотчины в наследство от своих родственников, то он каким-то образом убалтывал своих братьев...

Протоиерей Максим Первозванский:

— И после этого говорите, что он не был дипломатом? А кто такой дипломат? Тот, кто должен уболтать.

Марина Борисова:

— По крайней мере, как великий дипломат он в историю не вошел. Удивительным образом, когда Москву татары сожгли, он все, что осталось от его казны, вложил в наших представлениях в восстановление города.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Так значит и великий правитель. Он великий дипломат.

Марина Борисова:

— Он еще и от налогов освободил на 15 лет тех, которые приедут.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Ну, я прям уже вас перебью, иначе будет ощущение у наших радиослушателей, что я с вами согласен. Категорически не согласен с такой оценкой ни князя Даниила, ни государя Николая. Но если начать с празднуемого нами благоверного и преподобного князя Даниила Московского, кроме его отмечаемых Церковью духовных дарований: и кротости и смирения и Боголюбия и традиционного принятия пострига перед смертью, это, конечно — даже то, что вы перечислили, я даже не буду что-то еще говорить — это человек, который обладал несомненными политическими талантами, несомненными талантами правителя. И то, что он освободил от налогов на 15 лет всех желающих приехать и восстанавливать город. То, что он свои средства пустил именно на это, у людей не облеченных властью, может возникнуть ощущение, что это была благотворительность с его стороны. Никакая это не благотворительность. Если Московское княжество это его собственность, то это просто правильное распоряжение ресурсами. Это замечательное чутье строителя, восстановителя, возобновителя. Да, действительно после Дюденевой рати Москва была полностью сожжена, но то, что она через год была практически полностью восстановлена, и дальше начался ее непрерывный рост, говорит о несомненных талантах. Это талант политика. Мы употребили нехорошие слова «заболтать» или «уболтать» братьев или еще кого-то. Так ведь надо было и людей убедить, чтобы они сюда приходили, не просто от налогов освободить. Это значит, что он умел находить правильный контакт с людьми, он умел убеждать, он умел показывать, он умел разворачивать перспективы. Есть правители, правление которых ярко наполнены событиями, блистательными победами, какой-то интригой от поражения к победе или наоборот от победы к поражению, куда-то бежал, где-то что-то достал. И как правило, правление таких правителей для народа не всегда является благодетельным. Истинный правитель вполне умеет оставаться в тени, не выпячивая своих подвигов, но по плодам их узнаете их. И мы видим, что плоды и правление, именно как правителя, я сейчас не говорю о личной святости, а плоды правления великого князя Даниила потрясающие. Его сын Иван Калита, который сумел тоже, не имея блистательных побед, исполняя заповедь отца — мир с Ордой и мир с Литвой, это же гениальное политическое провидение, которое позволило в конечном счете...

Марина Борисова:

— Кстати, в Новгород звали же как раз князя Даниила, это он своим собственным решением туда сына отправил.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да. И дальше мы увидим, весь 14-й век мы видим две линии в Российской политике — это Тверская и Московская. Если героические Тверские князья пытались оказывать сопротивление — я сейчас не про борьбу за великокняжеский престол — Орде и в этом не преуспели, а Московским князьям вот этот самый завет «мир с Ордой и мир с Литвой» позволил накопить сил, то у меня язык не поворачивается хоть как-то назвать его, вы уж простите, я это слово которое вы употребили, повторю, немощным. Уж совсем немощным он не был. А то, что касается государя Николая Александровича, последнего из династии Романовых, то здесь мы имеем дело с трагедией. Я в свое время, еще школьником столкнулся с этим различением жанров: драма, трагедия, комедия — еще не читая даже греческих трагедий, понял, что трагедия это ситуация... Мне бабушка в свое время, Царство Небесное, Людмила Владимировна, спела песню, говорит: Ты хочешь знать, что такое трагедия? — «Какой бы мы красивой были парой, мой милый, если б не было войны». Это когда, что бы ты ни делал, но человеческих сил не хватит для того, чтобы как-то противостоять предначертанному. То, что древние греки в трагедии называли словом «рок», когда человеческими силами невозможно противостоять предопределенному. И мы видим, что для меня государь Николай Александрович не был немощным правителем или даже слабым. Противоречивым — да. Мне кажется, Россия в тот момент столкнулась с такой ситуацией, противостоять которой она не смогла бы ни при каком правителе. Это тоже моя личная оценка. Мы знаем, что Церковь прославила государя Николая не как правителя. Это было специально подчеркнуто в акте о канонизации, а за его мученическую страстотерпческую кончину.

Марина Борисова:

— Благоверного князя Даниила Московского тоже не за правление прославили.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Это уж получилось так, что мы на православном радио обсуждаем их дела земные. Но то, что касается дел Небесных, то здесь, возвращаясь к предыдущей части нашей передачи, когда мы говорили о том, что главное в святости, любой святости, чему мы можем поучиться, это верность Господу; это стремление следовать за Ним в тех обстоятельствах, в которых мы оказываемся, и в той форме, которой Он лично нас призывает.

Марина Борисова:

— Напоминаю нашим радиослушателям, что сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. Как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. У нас на следующей неделе знаменательный аккорд, два дня знаковые. 13 сентября Положение Честного Пояса Пресвятой Богородицы, последний день церковного года. И 14-го у нас Новый год, начало индикта, церковное новолетие. Мне хочется об обоих этих днях поговорить отдельно. То, что весь церковный год пронизан памятью Пресвятой Богородицы, он и завершается памятным днем и череда основных церковных праздников открывается Рождеством Пресвятой Богородицы. Все, как на нитку нанизано.

Протоиерей Максим Первозванский:

— А заканчивается Успением.

Марина Борисова:

— Я и говорю, последний день тоже посвящен Ее памяти, хотя с поясом у нас связаны, скорее, какие-то новостные воспоминания, когда его привозили, все дебаты вокруг этого. Собственно говоря, ну, реликвия, она хранилась в Константинополе вместе с покровом в разных храмах, потом соединилось это в одном праздновании, потом опять разделилось. Имеет ли это вообще какое-то значение? Что такое реликвия? Мне кажется знаково в этой истории только одно, что Пресвятая Богородица Сама сняла этот пояс и Сама его оставила в воспоминание о Себе. Что потом дальше с ним происходило в церковной истории, это отдельно, очень занимательно, и об этом можно прочитать, потому что это приключения святыни. Для нас-то главное не это. Для нас главное, что после того, как привезли в Москву пояс Пресвятой Богородицы, все вдруг вспомнили, что частица этого пояса хранится в храме Илии пророка в Обыденном переулке, в двух шагах от храма Христа Спасителя. Никакой очереди туда никогда не было, и просто все забыли, что там есть эта реликвия. И после того, как из храма Христа Спасителя увезли привезенную часть реликвии, теперь в храм Илии пророка люди ходят для того, чтобы приложиться, помолиться перед этой святыней. То есть ее как бы из-под спуда эта история подняла.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Я помню, еще будучи митрополитом, святейший патриарх Кирилл на одной из встреч, на которой я тогда присутствовал даже у него в Смоленске, сказал, что наша задача актуализировать церковное предание. Такое слово, оно для церковного уха прозвучало несколько необычно — актуализировать церковное предание. Тут два момента, о которых вы сказали. Во-первых, то, что касается самой реликвии. Если убрать всякую магию, которой, к сожалению, часто население наделяет священные предметы. Я уже тоже за свою жизнь похоронил довольно много близких людей. От людей остается много чего: вещи, мебель, еще что-то. Я всегда стараюсь, чтобы о каждом из ушедших людей: о бабушке, о дедушке — у меня сохранилась материальная память. Например, у меня есть солонка моей бабушки, у меня есть кепка моего прадедушки, у меня есть фарфоровая чашка моей другой бабушки. Мы так устроены, что для нас вещь: чашка, из которой пила моя бабушка; или солонка, из которой она солила; кепка, которую носил мой прадед, воевавший еще в русско-японскую, она у меня лежит, звали его Николай Дмитриевич, у нас сейчас есть внук Николай Дмитриевич, я уже знаю, кому я передам эту кепку. И здесь не будет никакой магии, это просто вещь, которая есть на всех фотографиях моего прадеда, он ходил в кепке всегда, и эта кепка у меня осталась. А еще у меня есть часы моего прадеда священника Вячеслава Первозванского, они настолько мне дороги, что я до сих пор боюсь передать их в ремонт, они не ходят. Я думаю, не дай Бог, пропадут, пусть лучше лежат дома не ходячие, чем что-то с ними случится. Мне кажется реликвия это вот это, это вещь прямо материально связанная с тем, о ком мы думаем, о ком мы вспоминаем, кто для нас дорог. И ничего другого придумывать не надо, не надо добавлять какой-то магии. Это как фотография. Представьте себе, что если я в своем портмоне ношу фотографию моей жены, сейчас не ношу, имею возможность в смартфоне регулярно с ней переговорить, а раньше когда не было смартфонов, у меня всегда ее фоточка была. Открываю кошелек, а там первым делом на меня жена смотрит. Это что? Это может быть фетишизмом, а может быть просто памятью. Так и здесь. Реликвии это об этом, они связаны, как образ — помните постановление Седьмого Вселенского Собора — «Образ возносящий нас к Первообразу». Так и тут, ничего более тут придумывать не нужно. Актуализация, да. Об этом я тоже уже сказал, вдруг мы вспомнили, что у нас тоже есть частица этого самого пояса. Если у кого-то внутри устанавливается связь между этой частицей пояса и Самой Матерью Божией, как у меня устанавливается связь между кепкой моего прадеда и им самим, то слава Богу, пусть оно так и будет.

Марина Борисова:

— Ну, и теперь перейдем к теме очень интересной. 14 сентября церковное новолетие. Казалось бы, сколько сломано копий и сколько, наверное, еще будет сломано по поводу этих двух разных календарей. Почему Православная Церковь так держится за предание старины глубокой? Почему григорианский календарь, как говорят сейчас, не зашел православным и почему так принципиально — начало индикта? Почему индикт? И что такое индикт? Очень много вопросов, причем они возникают постоянно, каждый раз, когда наступает церковное новолетие. Сколько лет я в церкви, сорок лет я слышу эти вопросы, они не иссякают, они одни и те же.

Протоиерей Максим Первозванский:

— По большому счету это просто два разных взгляда на календарь. Если нам нужно просто отслеживать и отсматривать какие-то астрономические времегодные моменты, тогда, наверное, можно пользоваться хоть каким календарем. Атомные часы где-то там тикают, вот они точно отражают движение светил, и мы можем ими пользоваться. Но Церковь живет в священном времени. Календарь в этой связи это не просто некий астрономический табличник или еще что-то, который позволяет нам что-то такое просчитывать. Это образ Неба, спроецированный на нашу земную жизнь. Например, для астрономии какой-то странный был бы вопрос: в какой фазе была луна и какое было число, когда Господь сотворил небо и землю? Оно для науки современной, которая про 13 миллиардов лет, про взрыв, про галактики — безумный вопрос, он вообще из другой вселенной. И я как физик прекрасно понимаю про какие-то моменты, про галактики, астрофизикой я занимался. А как верующий человек я понимаю, что мир был сотворен 14 небольших великих индектиконов назад. Что в момент творения солнца и луны, несомненно, было весеннее равноденствие и полнолуние. Луна же не могла быть сотворена неполной. Это было на 4-й день. Дальше мы начинаем считать, что было на первый день, какое было соответственно число. Еще есть одна очень неприятная для календарей астрономических и очень любопытное для православных наблюдение о том, что за один оборот земли вокруг солнца, за год, не укладывается ровное число лунных месяцев. Лунный месяц 28 дней, а в году не получается точное число лунных месяцев. Ну да, древние египетские астрономы посчитали, что получается соответственно надо добавлять дни. А еще есть всякие интересные вещи. Например, количество дней от осеннего равноденствия до весеннего не равно количеству дней от весеннего до осеннего. Потому что земля-то движется по эллипсу, а не по ровному кругу, есть более длинная его часть, вытянутая, и есть более короткая его часть. Когда мы начинаем связывать все эти вещи, для нас: а что нам важно. Если нам важна просто точность, ну кто из нас сейчас живет по юлианскому календарю в практической реальной жизни? Никто. Я таких людей за десятилетия своей жизни в церкви не знаю. Люди, которые бы пользовались в своем ежедневнике простом... Ни одна православная гимназия... Хотя однажды, я помню, это был 98-й год, мы начали учебный год именно 14 сентября, это было нам важно символически в том числе, что мы начинаем нашу учебу по церковному календарю 1 сентября. Это был единственный, уникальный для меня случай, потом все последующие годы... Поэтому мы говорим не григорианский и юлианский, это тоже неважно, ну какая разница Папа Григорий или Юлий Цезарь. Мы говорим гражданский календарь и церковный календарь. Да, мы все живем в обычной реальной жизни по гражданскому календарю. Как государство установило, чтобы нам всем быть в единстве понимания и исчисления, чтобы на поезд прийти в нужное число и не опоздать куда-нибудь. А когда мы живем в церкви, мы живем в символическом времени. Что такое символ? Образ, связывающий нас с первообразом. Как мы это говорили про пояс Пресвятой Богородицы в предыдущей части нашей передачи. В символическом времени не может и не будет и не должно быть никакого другого календаря, кроме того, по которому живет Церковь и по которому она рассчитала, когда было Творение мира, в какой год. И мы понимаем, что с точки зрения археологии Рождество Христово не попадает на тот год — год, не то что... не попадает, скорей всего, там плюс четыре года получается. Ну и что, это неважно, пусть археологи копают, пусть они занимаются, пусть кто-то высчитывает, наука, мы же не отнимаем у нее этого права, это даже интересный факт. Но в символическом времени мы живем, когда нашему миру от Рождества Христова, когда Христос родился на 5508-й год после Сотворения мира. 5 тысяч 508 лет прошло, вот тут мы с греками пободаемся. Они посчитали пять тысяч 510, а у нас пять тысяч 508. Это символически может оказаться очень важным.

Марина Борисова:

— Но удивительно, что Коперник не принял григорианского календаря.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Как верующий человек, конечно, он не мог этого сделать.

Марина Борисова:

— Притом, будучи астрономом, будучи революционером в астрономии для своего времени, новый Папы Григория календарь не принял, остался верен юлианскому.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да, потому что чутьем своим верующего человека он четко понимал, что одно дело... Кстати говоря, никто ему в церкви за это слова плохого не сказал, потому что церковь, мы говорим что она кого-то, Галилея или Джордано Бруно, никто на самом деле не запрещал заниматься наукой и писать на латыни о том, что земля вращается вокруг солнца, а не солнце вокруг луны. Вот когда Галилей начал на итальянском об этом рассказывать на каждом углу, и люди стали приходить к мнению, что Бога, оазывается, и нет, нас обманывали, вот тут ему сказали: нет, ты поезжай в загородную виллу своего друга кардинала, там читай 50-й псалом, молись и помалкивай. Потому что народ не всегда был готов к тому, чтобы мыслить символически, духовно, и мыслить практически и понимать, что это два разных образа мышления, а не одно другому противоречит.

Марина Борисова:

— Я вот думаю, а почему так? Страна жила в этих двух календарях, и в общем-то, один другому не мешал вполне себе вплоть до 1917-го года. Совершенно оголтелое изничтожение даже памяти о церковном календаре, которое началось с воцарением большевистской власти, тоже не спонтанно от переизбытка злобы. Это было абсолютно сознательно, равно как и борьба с традиционным для нашего восприятия делением недели, упразднением воскресных дней. Все это имеет огромное значение, как выясняется, если посмотреть хотя бы на собственную историю.

Протоиерей Максим Первозванский:

— «Весь мир насилья мы разрушим до основанья» — это крайне важно было. Все-таки, если мы говорим именно о большевиках, о первом периоде революции, не о более поздних моментах, там многое поменялось, то мы имеем дело с сектой. Псевдоквазирелигиозной сектой, а там и новояз, там и свой календарь, там полностью должно быть все свое, по-другому не получается. Если нас не устраивает слово «религиозная секта», возьмите коммерческие секты, там же тоже свой язык, свой календарь, свои тайны, своя мистика, свои святые, свои обряды. Большевики просто шли по этому пути, разрушить нужно было все. Я сейчас про ненависть к Богу и священному не хотел бы останавливаться подробно, но про ненависть к старому миру, несомненно, она присутствовала, сто процентов. Для обычного человека, для верующего человека его верность Богу, о которой мы сегодня, по-моему, во всех частях нашей передачи говорили, и следования за Ним, несомненно, связано с такими вещами, как реликвии, как календарь, как почитание святых, как та самая материальная, в том числе, ткань жизни, которая и составляет тот символизм жизни верующего человека. Отбрасывание этих тем тоже является губительным для духовой жизни. Поэтому я тоже ходил, стоял к поясу Пресвятой Богородицы и, несомненно, держусь юлианского календаря и храню кепку своего прадеда.

Марина Борисова:

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». С вами были Марина Борисова и клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. Слушайте нас каждую субботу. До свиданья.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Храни вас всех Господь.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «18-е воскресенье по Пятидесятнице. Память отцов 7 Вселенского собора». Прот. Федор Бородин
• «17-е воскресенье по Пятидесятнице». Протоиерей Максим Первозванский
• «16-е воскресенье по Пятидесятнице. Покров Пресвятой Богородицы». Протоиерей Максим Первозванский