«Неделя о блудном сыне». Прот. Федор Бородин

Мы беседовали с настоятелем храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиереем Федором Бородиным.

Разговор шел об особенностях богослужения в ближайшее воскресенье, в которое вспоминается притча о блудном сыне. Мы говорили о праздновании памяти святых святителя Алексия, митрополита Московского и всея России, благоверной княгини Анны Новгородской, преподобных Мартиниана, Зои и Фотинии, преподобного Димитрия Прилуцкого, а также об обретении мощей святителя Тихона, патриарха Московского и всея России. Отец Федор рассказал о смыслах и значении Вселенской родительской (мясопустной) субботы.

---

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья. С вами Марина Борисова. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. И сегодня у нас в гостях настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин.

Протоиерей Федор

— Добрый вечер. Здравствуйте.

М. Борисова

— И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в воскресенье о блудном сыне и на наступающей седмице. Ну что такое Неделя о блудном сыне, я думаю все наши радиослушатели так или иначе знают, ну хотя бы по названию этой притчи, знакомой не только православным христианам и не только христианам вообще, но, поскольку она глубоко укоренена в культуре, по крайней мере европейской, я думаю, что всем сюжет знаком. А вот что такое Неделя, что такое седмица о блудном сыне, я думаю, лучше всего нам поразмышлять, обратив внимание на те отрывки из Апостольских Посланий и из Евангелия, которые мы услышим завтра за Божественной литургией. Мы будем слушать отрывок из Первого Послания апостола Павла к Коринфянам, из 6-й главы, стихи с 12-го по 20-й. И начинается этот отрывок фразой, которая тоже, я думаю, очень многим нашим радиослушателям знакома, по крайней мере слышать ее наверняка им приходилось, звучит она так: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною». Вот давайте все-таки сделаем на этом акцент и подумаем, почему. Мы готовимся к Великому посту, мы готовимся к ограничениям, мы готовимся к каким-то сугубым, взятым на себя обязательствам ради покаяния, ради подготовки к Светлому Христову Воскресению. И вдруг эта подготовка начинается с того, что нам говорят, что вообще-то нам все полезно.

Протоиерей Федор

— Нам говорят, что все нам позволительно.

М. Борисова

— Да, что все нам позволительно.

Протоиерей Федор

— Но не все полезно. И, конечно, научиться различать, что полезно, а что нет, это задача на всю христианскую жизнь человека. У апостола Павла есть о взрослых, скажем так, христианах как раз слова о том, что они имеют навык различать отличать добро от зла. Мы не всегда это умеем делать, поэтому мы в послушании у Церкви. Мы иногда не понимаем, что вот это нам вредно, как ребенок не понимает, например, что дать ему планшет на столько времени, сколько он просит у мамы, ему будет крайне вредно. Это первое, что из этой фразы вытекает. А второе — это то вообще, зачем пост: ничто не должно обладать мною, ничто не должно быть больше, чем моя свобода, и ее истинное предназначение — это путь к Богу. Вот именно освобождение от всего, что мною обладает, и есть цель приближающегося поста.

М. Борисова

— И дальше апостол Павел говорит, что «пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое». Почему же тогда мы так усиленно из года в год обмениваемся рецептами постной пищи, делимся опытом, по какому монастырскому уставу в нашем семействе соблюдают Великий пост? Почему, когда апостол, казалось бы, вот впрямую говорит, что не в пище дело, мы настолько зациклены именно на пище, что зачастую на остальные подвиги великопостные у нас просто сил не хватает?

Протоиерей Федор

— Ну нигде апостол Павел не утверждает, что пища и ее ограничение это ничто. А просто все должно быть на своем месте. Более того, апостол Павел в своих Посланиях многократно противопоставляет плоть и дух в человеке, и говорит о том, что плоть хочет одного, а дух хочет другого, и они воюют друг с другом. Это не значит, что плоть это плохо, точнее скажем так, тело человека плохо —нет. Тело человека — это храм Духа Святаго, как ниже скажет апостол Павел. Но это не должно обладать высшей частью человека, то есть его духовной жизнью. А так очень часто бывает, когда человек, скажем, по распространенной поговорке, не ест, чтобы жить, а живет, чтобы есть. Вот так бывает часто, и ослабить это давление, эту диктатуру плоти над моим духом и призван пост.

М. Борисова

— Но дальше апостол говорит вообще вещи какие-то достаточно загадочные для нашего понимания, как мне кажется. Он говорит: «всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела». То есть, по сути дела, получается, что любой грех не имеет к нашему телу, кроме блуда, никакого отношения.

Протоиерей Федор

— Ну и, наверное, чревоугодие еще, да, конечно. Дело в том, что эти слова, они понятны только из последующих слова апостола Павла: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии». Вот христианское отношение к телу человека — это отношение как к святыне. Нам кажется, что это не так иногда, что тело презренно, что тело погибнет, оно истлеет и лишь душа вечна. Нет, Бог сотворил, и в воскресении каждый из нас, как мы надеемся, снова будем такими, как нас Господь сотворил — состоящими и из духовного мира, и из телесного мира, что и есть полноценный человек. Знаете, величайший богослов православия, Иоанн Дамаскин, в своих знаменитых стихирах на отпевание человека, которые будут петься, мы надеемся, над каждым из нас, говорит: плачу и рыдаю, когда помышляю о смерти и вижу во гробе лежащую, по образу Божию созданную нашу красоту, безобразную, бесславную, не имущую вида. Вот он говорит не о душе, понимаете, он говорит о теле. Удивительно, это человек, который написал книгу «Точное изложение православной веры», у которого нет ни одного неточного слова нигде и никогда, он говорит, что тело человека — это красота, которая создана по образу Божиему, понимаете. И поэтому, конечно, отношение к телу человека — это отношение как к святыне. Вот такое отношение к телу усопшего, такое отношение к кладбищу. И мы поэтому не можем тело человека превращать из храма Божиего в дом греха, что и делает блудник.

М. Борисова

— Но все остальные грехи, известные нам, которые мы исповедуем перед тем, как причаститься, они ведь тоже оскверняют тело так или иначе.

Протоиерей Федор

— Вы знаете, может быть, ни один грех, как грех против седьмой заповеди, человек так остро не чувствует как нечистоту. Вот это предательство Бога, вот это прелюбодеяние от Бога, любой блуд — это прелюбодеяние, то есть это измена тому замыслу, который имеет о мне Господь. Вот он на самом деле очень очевиден, просто это действие всегда. И понять, вот другие грехи, они могут очень долго прятаться, и мы можем их не видеть и не понимать. И поэтому в святоотеческих писаниях у очень многих авторов встречается одна и та же мысль, что если Богу не получается достучаться до человека и помочь ему справиться с гордыней, с тщеславием, с превозношением, то Он отступает от него, и попускает человеку впасть в блудный грех. Потому что тогда человек может прийти к покаянию — это уже никак не спрячешь, он это осознает. Остальные грехи, они бывают и хитрее, они бывают замаскированы, бывает так, что человек их до конца жизни своей не увидит и не узнает. А человек, который все-таки находится в системе координат евангельской, он понимает, что это грех.

М. Борисова

— Ну я думаю, теперь логично перейти к отрывку из Евангелия от Луки, из 15- й главы, стихи с 11-го по 32-й, как раз притча о блудном сыне. Вот человек, который совершил все, что совершать нельзя. И как-то так принято, что тем более при подготовке к Великому посту каждый из нас, задумываясь, ищет в себе сходство с младшим сыном, который в результате своего падения оказался на положении домашнего скота. И возвращаться пришлось, не имея, надо сказать, стопроцентной уверенности, что это возвращение кого-то обрадует, по-видимому, потому что иначе не о чем было бы притчу рассказывать, если бы возвращение далось блудному сыну легко. Но мне кажется, что мы, во-первых, не очень размышляем о старшем сыне, и как-то ну вообще этот персонаж, он не столь популярен, и не столь много мыслей у нас вызывает. Хотя, мне кажется, что очень многие из православных верующих, таких церковных людей, которые стараются все-таки жить по Евангелию, стараются соблюдать церковные каноны, они скорее похожи на старшего сына, нежели на младшего. Или я что-то не понимаю в этой притче?

Протоиерей Федор

— Нет, действительно так, вы правы. Со временем, с годами, когда Церковь наша из Церкви неофитов, как в 90-х и в начале нулевых, становится в основном все-таки Церковью тех, кто достаточно давно уже ходит, конечно, больше внимания мы должны уделять рассмотрению и попытке увидеть в себе старшего сына, безусловно. Младший остается всегда с нами. И вообще эта притча, она же все-таки о блудном сыне, не о старшем, называется. И это вообще притча, надо понимать, это притча великой надежды. Это притча, которую не мы придумали, ее сказал нам Господь, и в этой притче основная мысль, что как бы ты ни пал, что бы с тобой ни происходило, если ты вернешься, тебя примут как сына, не как наемника. Вот более того, если ты оставался в доме и совсем закостенел, и перестал понимать Отца, также как когда-то его не понимал младший, с тобой все равно будут разговаривать с любовью, ласково, и ты все равно будешь ценен и важен, и тебе скажут: все мое — твое. В этом эта надежда. Но действительно старший сын для меня, и я вижу, для наших прихожан, которых все больше, это действительно персонаж, который все больше и больше вызывает желание о нем подумать. Я помню, первый раз, когда я читал в юности эту притчу, мне было за него очень обидно: ну как же, ну действительно, почему, хотя бы козленочка. И вы знаете, и это иногда выражается ведь не в том, что Господь не дает каких-то радостей там земных человеку, а в том, что может быть такое ощущение, что Он годами не откликается на молитвы человека. Что вот как будто бы ты трудишься, ты постишься, ты смиряешь себя, ты там пытаешься как-то коряво, но все-таки жить по заповедям, а ответа нет. И вдруг приходит человек, который все это время жил совершенно не по-евангельски, и он приходит и радостно тебе рассказывает, какие чудеса у него в жизни, какие ответы, как все это ярко. И ты понимаешь, что у тебя тоже когда-то так было, а почему сейчас не так? Вот почему сейчас эта пустыня, да, вот эта оставленность, где вот эти вешние воды неофитства? Нам же очень хочется там побывать. А вот все-таки мы уже старшие сыновья, мы те, кто работает. И здесь, наверное, ну по крайней мере я для себя вижу, что возвращение к вот этой радости, оно невозможно без радости о другом, о брате, понимаете, о сестре, о другом человеке, что Господь откликнется, вернет, и снова станет с тобой разговаривать, когда ты как старший сын не выйдешь, хлопнув дверью и не скажешь: этот сын твой, не назовешь его братом, да, а когда ты порадуешься. Вот человек обратился ко Христу, у него сейчас все цветет, и это вызывает у тебя не сожаление о себе, там не зависть даже, а радость. И тогда к тебе это все вернется. То есть поиск возвращения вот в этот пир, он через радость о ближнем.

М. Борисова

— Да. И как-то я вспоминаю удивительную женщину, которая попалась мне на церковном пути буквально в первые годы по приходе в Церковь. Она была женой священника, так случилось, что очень много она мне помогала. Как все неофиты, всем же очень хочется поделиться, потому что настолько яркие впечатления каждый день тебя окружают, что очень нужно кому-то об этом рассказать, и я рассказывала ей. А она из такой православной семьи, у нее там и священство, и монашество в роду. И она слушала меня, я помню, какое ей доставляло удовольствие слушать мои рассказы о моих впечатлениях. Ну это невозможно сыграть, она готова была вот сидеть, подперев щеку рукой и слушать с замиранием сердца все вот мои разглагольствования юного неофита. И вот я думаю, это то, о чем вы говорите. Это радость о том, что вот еще один человек прикоснулся к этому счастью.

Протоиерей Федор

— Да, и надо сказать, что все-таки вот вы упомянули уже, что это притча, она как бы в самом центре европейской культуры находится. Вы знаете, у меня такое впечатление есть в моей жизни, когда примерно 15 лет назад я поехал в Санкт-Петербург, и у меня был день на Эрмитаж, у меня было всего три дня там. И в Эрмитаже много великих картин, там две картины Леонардо, вот мы все это знаем. Но народ толпится в двух местах — у «Павлина» ждет, у часов, и в зале Рембрандта. А в зале Рембрандта больше всего у «Возвращения блудного сына». Так что если ты не двухметрового роста человек, то тебе надо отстоять минут пятнадцать, пока вот эти спины разойдутся, и ты выйдешь на переднюю кромку и сможешь тоже смотреть на эту картину. То есть все-таки душа человека вот в этом гениальном произведении этого великого мастера она узнает вот это обетование Божие: ты всегда можешь вернуться, тебя всегда здесь ждут. Как бы ты ни пал, как бы ты ни нахамил, что бы ты ни натворил, ты всегда можешь вернуться и ты всегда будешь здесь принят. Не как наемник, не как слуга, а как сын.

М. Борисова

— Напомню нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программ «Седмица». Со мной в студии настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. И мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. На наступающей неделе у нас будет повод вспомнить двух великих патриархов. Святителя Алексия митрополита Московского и всея России — я думаю, что мы вправе, хотя он по чину митрополит, но по его значению для Русской Церкви он был явно патриарх, потому что вряд ли мы найдем в истории Русской Православной Церкви человека, который столько сделал для того, чтобы Церковь эта утвердилась в том виде, в каком мы привыкли ее воспринимать. И, конечно, у нас 22 февраля день обретения мощей святителя Тихона, патриарха Московского и всея России. И это, конечно, удивительное событие, я думаю, что мы напомним наши радиослушателям, как это все произошло. Вот что касается значения святителя Алексия, он всегда упоминается рядом с именем преподобного Сергия Радонежского, они как-то как братья, где один брат отвечал за становление государства Российского как православного царства, а второй за духовное становление Русской Православной Церкви. Как вообще в наше время отнестись, вот смотрите, ведь святитель Алексий был и администратором, и дипломатом, и исполнял государственные функции, пока...

Протоиерей Федор

— Фактически регентом он был, при малолетстве Дмитрия Донского, да.

М. Борисова

— То есть он выполнял то, что совершенно не входит в функции первоиерарха. Преподобный Сергий не был облачен никаким высоким саном, он вообще долгое время был просто чернецом. При этом его значение, независимо от того какой у него был сан, росло в геометрической прогрессии, несмотря на отсутствии интернета и прочих гаджетов, которые могли бы возвестить всей Русской Земле, что есть вот такой смиренный инок Сергий. Что это за чудесный симбиоз?

Протоиерей Федор

— Ну о преподобном Сергии можно говорить бесконечно. Это человек, которого мы в богослужении именуем земным ангелом, небесным человеком, это человек, глядя на которого, все понимали, что Евангелие можно исполнить вот так вот высоко и видели пример. И поскольку этот пример опрокидывает все, понимаете, и являет такую удивительную по красоте истину о человеке, то вот это и было источником его авторитета. Например, преподобный Сергий мог прийти, не будучи епископом, мог прийти в другую епархию, и его слова было достаточно, чтобы прекращалась служиться литургия по всем храмам. И мы не знаем, нигде не упоминается, чтобы он согласовывал это с архиереем местным, то есть, видимо, архиерей тоже его слушался. Все понимали, что это посланник Божий. И, конечно, его сотаинник, собеседник, сомолитвенник, святитель Алексий — это человек, который такого же духа, но просто он вынужден был стоять на юру, как мы говорим, и очень много действовать. Он должен был принимать очень ответственные решения. И известно, что он уговаривал преподобного Сергия занять кафедру митрополичью после него, но авва наотрез отказался. Потому что его все-таки был другой путь, путь просто явления того, что такое человек в замысле Божием, но это на самом деле самый сложный и самый главный путь в христианстве.

М. Борисова

— А теперь давайте все-таки вспомним о том, что такое для нашей Церкви святитель Тихон и чудесное обретение его мощей. Ведь там история умалчивает, откуда взялись всевозможные версии об исчезновении мощей. То есть говорили о там, что большевики по злобе сожгли его останки в крематории, говорили, что они утрачены, или в каком-то они музее, или они где-то запрятаны монахами, чтобы над мощами не надругались, теперь никто не знает, где они. И ведь действительно никто не знал, где они. И в малом соборе долго была просто пустая гробница, там просто обозначавшая место, что вот было погребение. До того пожара, который описывает владыка Тихон (Шевкунов) в своей книге «Несвятые святые», когда во время ремонта малого собора Донского монастыря начался пожар...

Протоиерей Федор

— Это был поджог все-таки. Все-таки это был поджог, потому что это та информация, которая есть у меня. Был такой мне знакомый художник, Алексей Семенович, сейчас я не могу вспомнить его фамилию, который делал туда подсвечники. Он рассказывал о том, что, видимо, была зажигательная смесь кинута ненавистниками Церкви через окно. Температура была такая, что эти подсвечники погнулись, оплавился металл, понимаете. При этом мощи были сохранены, но весь интерьер был уничтожен. А мощи находились вот в этих теплых подпольных воздуховодах. Дело в том, что это такая система отопления храмов, когда где-то в подвале была печь, ниже уровня пола, и теплый воздух оттуда по обложенным глиняными плиточками, чтобы ни одна искра не убежала и ничего не подожгла, таким лабиринтам, вот по этим каналам двигалась под полом. А пол, непосредственно на котором стояли люди, был металлический, чугунный. И поэтому даже в самый лютый мороз в храме было тепло и ноги людей не замерзали. И вот там это тело было спрятано. Мы, конечно, сейчас уже восстановить это не можем, как эти слухи поползли, но я думаю, что те, кто эту святыню спрятали, они их и распустили, эти слухи, специально, чтобы сбить с толку сотрудников НКВД, которые захотят, конечно, эти останки куда-то деть. Потому что почитание при жизни святителя Тихона было огромным. Известно, например, что одно время был Ярославским архиереем. Когда он уезжал из Ярославля, собрался весь город, люди ложились на рельсы, чтобы поезд не мог уехать, понимаете, вот так его любили. Это был такой удивительный человек, вот эта святость его, она всеми чувствовалась. И, конечно, его и после смерти его боялись. Поэтому вот так удивительно Господь управил, что через эти слухи удалось эту опасность как бы отвести в сторону.

М. Борисова

— Ну мне кажется, вот в этой истории мученического подвига патриарха Тихона очень важный смысловой акцент: на него не только возводилась напраслина, его не только оклеветали новые российские власти, что было понятно, поскольку они были богоборческие и им вроде как на роду было написано вести себя именно так. Но значительное число чад Русской Православной Церкви, уклонившихся в обновленческий раскол, тоже на каком-то этапе очень сильно критиковала патриарха, и вообще ему доставалось со всех сторон. При этом абсолютно ничего не действовало. Не действовало до такой степени, что его встречали как триумфатора, когда он выходил из тюрьмы, уже вообще просто оболганный, лишенный сана там, я не знаю, бог знает под какими санкциями со стороны светской власти. При этом никто никогда не сомневался в том, что его патриаршество верно, и что другого истинного патриарха не может быть.

М. Борисова

— Да, он стал знаменем истинной Церкви, так ведь ее чекисты называли «тихоновской» Церковью. Верный «тихоновец» — даже после его смерти это был такой штамп, который ставили на человека, который является абсолютным врагом для советской власти вот в церковной среде. Нам, конечно, чтобы понять его подвиг, не хватит нашего духовного роста. Но я, вы знаете, когда я вспоминаю новомучеников, исповедников и Святейшего Тихона, первое, что у меня всплывает в памяти, это слова Господа Иисуса Христа, Который сказал в Гефсиманском саду: теперь ваше время и власть тьмы. Понимаете, вот это слова, наверное, с которыми Святейший Тихон прогрузился вот в этот церковный хаос, когда то, что он любил больше всего, а больше всего он любил Христа и Его Церковь, когда оно очевидно разрушалось, связи все очевидно были порваны, со всех сторон было предательство, на него было покушение, и было просто страшно, что будет дальше. Никто же не знал, чем все это кончится. Но он был со Христом, он был тверд. И вот этот его покой, понимаете, покой его веры, его упование на Господа, вот именно как Христос, предающийся в волю Отца, вот он точно также предался в волю Божию со всей Церковью. Конечно, это такой ориентир для всех нас, как нам жить в тех, может быть, очень маленьких испытаниях, которые мы имеем по сравнению, конечно, с испытаниями Святейшего.

М. Борисова

— В эфире радио «Вера» программа «Седмица». В студии Марина Борисова и наш гость, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. Мы ненадолго прервемся и вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

М. Борисова

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. На радио «Вера» продолжается программа «Седмица». В эфире Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. Как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. На наступающей неделе у нас будет повод поговорить о роли женщины в Русской Православной Церкви. Ну как-то традиционно женщина помощница мужчины, женщина на вторых ролях. Ну может быть, не на вторых, но где-то вот она все-таки уступает первое место всегда мужу — мужу, мужчине, священнику, ну как-то немножечко держится на шажок сзади. Но история Церкви предлагает нам совершенно удивительных женщин в качестве примера, причем абсолютно разных. И в особенности во времена, когда не было еще Русского царства, а были всевозможные многочисленные княжества, и вот женщины, которые становились рядом с великими князьями, они не перестают нас удивлять. Как те, которые родились и были воспитаны на Русской земле, так и те, которые в результате династических браков становились женами вот этих недавно крещеных славянских князей и потом являли удивительный ориентир для многих поколений дальнейших и княгинь, и простых русских христианок. Вот в данном случае я имею в виду Анну Новгородскую — святая благоверная княгиня, память ее 23 февраля. Кстати, очень мне кажется знаменательное совпадение: 23 февраля, который День защитника Отечества, и эта удивительная женщина, дочь шведского короля, которая была воспитана вполне в духе той воинственной эпохи. Поскольку она стала женой князя Ярослава Мудрого, и она была обучена всему, чему полагалось обучить королевскую дочь в просвещенной Европе того времени. В частности, она прекрасно владела оружием и вполне могла сопровождать мужа на поле брани, но ей больше пришлось ему помогать в качестве соправительницы. И при этом она дала пример удивительно христианской семьи многодетной — мать, которая воспитала и шестерых своих сыновей, и трех дочерей вполне в православном духе, хотя сама она православной от рождения не была и приняла православие, только став уже новгородской княгиней.

Протоиерей Федор

— Ну это время, когда еще такого большого различия не было. Все-таки на север весть о разделении Востока и Запада, она доходит не сразу. Тогда были просто разные традиции и обычаи, разные обряды, которые создавали определенное напряжение между собой, но такого вот евхаристического разделения, конечно, не было. Да, действительно и все-таки, наверное, самое главное в ее подвиге — это вторая женщина такого масштаба, как княгиня Ольга, это все-таки пример. Понимаете, все-таки человек, который управляет княжеством, который становится великим князем, вот какова его супруга — это такое мерило и образец вообще для всех остальных женщин, и знатных, и не знатных. И если этот человек много очень сделал, может быть, нужного, хорошего и правильного, но он грешен против Евангелия очевидно, то это будет перевешивать все остальное. Ну из истории Руси мы знаем нашего государя Александра II, известный всей России брак второй, который был параллельно с первым. И если мы говорим о том, что государь — это первый дворянин, то, конечно, это был страшный удар по нравственности русского дворянства. А здесь было наоборот, это был человек, который показал, что можно быть прекрасным собеседником, а можно заниматься, когда муж поручает, какой-то политикой, там мириться с половцами, например, там составлять библиотеки, воздвигать храмы, воспитывать детей. Там брать в руки меч и показывать, объяснять, представляете, мать объясняет сыну, например, как этим управляться. И все это, мы, конечно, не знаем, какой у нее был характер, но все это, понимаете, наверху всего этого молитва, чистота, благоговение, страх Божий и любовь к другим людям. Вот это удивительно. Вот он пример, понимаете, это то, что переделывает целые народы, когда люди видят такого правителя.

М. Борисова

— Ну и потом она была основательницей одной из первых женских обителей и в результате сама приняла там постриг и схиму, не будучи вдовой. Просто с согласия мужа. И вот в схиме, собственно, она получила имя Анна, а так она всю жизнь прожила с именем Ирина. И обитель, которую она основала, тоже была во имя святой мученицы Ирины. Но вот благодаря тому, что эту обитель она для боярских и дворянских женщин основала, они получили возможность не выходить замуж второй раз. Поскольку в те времена женщина, оставаясь вдовой, ну полностью лишалась всякой поддержки и ей нужно было что-то делать, тем более если у не были дети, нужно было как-то позаботиться, чтобы о ней кто-то принял заботу на себя.

Протоиерей Федор

— То есть путь был обычный — второе замужество.

М. Борисова

— Да.

Протоиерей Федор

— А здесь это не так. И, конечно, мы даже представить себе не можем, ну, наверное, в этом монастыре были очень интересные отношения. Туда приходили люди, женщины, которые привыкли руководить. Вы знаете, я могу провести параллель: когда в далеком уже там году старшего сына я привел в традиционную гимназию и первый класс, там полгода прошло, и разговаривал с классным руководителем, она мне говорит: отец Федор, беда — из 15 человек, по-моему, 11 — это старшие братья и сестры в многодетных семьях. Они все друг друга строят, и никто не хочет слушаться, понимаете. Поэтому, конечно, в этом монастыре для них тоже были свои испытания: они должны были работать руками, они должны были слушаться. И это, может быть, было место, где очень много святых, просто которые нам пока неизвестны.

М. Борисова

— Теперь предлагаю я вспомнить, что 26 февраля у нас будут многочисленные именинницы Светланы — это день памяти преподобных Мартиниана, Зои и Фотинии. Фотиния — это Светлана. Удивительное совершенно житие, которое можно читать как увлекательнейшее фэнтези, историю о том, как 18-летний юноша Мартиниан решил по примеру египетских отшельников стать таким монахом-аскетом, и сколько ему пришлось сложностей преодолеть на этом пути. Но мне в данном случае хочется даже не о его подвиге вспомнить, а об этих вот двух женщинах, которые встретились на его пути, судя по тому, что описывает житие. Ну во-первых, женщина по имени Зоя, как это часто бывает в жития древних монахов, решила попробовать свой женский шарм на этом аскете-отшельнике. И он принял, попросилась женщина на ночлег, куда же ее, в пустыню не выгонишь, но чтобы не соблазниться, он голыми ногами встал на раскаленные угли костра, чем совершенно потряс эту несчастную Зою, в результате принявшую монашество. Но он после этого не остался. Как только у него ноги зажили, он решил уйти подальше от этого искушения, переселился на остров. Но искушения его и на острове не оставили. И дальше вот эта удивительная история, как я ее для себя называю, история женщины-робинзона. Поскольку там приезжал какой-то на лодке местный доброжелатель, привозил воду, хлеб этому отшельнику. А потом, во время кораблекрушения прибило туда на каких-то обломках эту несчастную выжившую девушку по имени Фотиния. И в результате, поскольку отшельник все-таки оставался отшельником и на острове вместе с женщиной не рискнул остаться, но договорился с этим доброхотом, чтобы он ей тоже привозил там и питье, и еду. И эта вот девушка-робинзон осталась на этом острове одна. Для меня это до сих пор загадка. Ну казалось бы, вот спасение — ведь приезжает же дядька с едой на лодке, что мешает сесть в эту лодку и доплыть до берега. Ведь отшельник Мартиниан уплыл, а она осталась.

Протоиерей Федор

— Ну просто это значит, что ее душа стремилась к отшельничеству, вот и все. Ведь Палестина того времени имела достаточно большое количество монастырей, несмотря на гонения от Юлиана, несмотря на разорение этих обителей. То есть этот обоз жизни — уединение, сохранение девства ради Господь, может быть, еще не оформившийся в такое вот уставное монашество, он все-таки как возможность был у всех на виду. И потом соприкосновение со святым человеком. Вот что такое Мартиниан, что такой любой другой святой? Вы помните, вы там два-три часа если с ним общались, а вы помните это всю жизнь. Вот как люди, допустим, которые приезжали к отцу Иоанну (Крестьянкину) или к отцу Кириллу (Павлову), для них опыт разговора с этим человеком, может быть, о житейских делах даже каких-то — это опыт, когда вот небо открылось, и ты как бы начинаешь понимать, вот как оно может быть. И исходя из этого, она уже так, наверное, так и жила потом. Может быть, она слышала раньше о Мартиниане. Ведь мученики первых веков и монахи, они были очень строги к себе. Вот давайте вспомним очень похожий эпизод, может быть, еще более страшный — это когда этот эпизод описывает Афанасий Великий Александрийский в житии Антония Великого. Когда было гонение, одного юношу-христианина хотели осквернить, его привязали к ложу и наняли блудницу, чтобы она с ним совокупилась. А руки и ноги у него привязаны. Он откусил свой язык и плюнул в нее, и на нее это произвело такое впечатление, что она убежала и раскаялась. И его отпустили. Но он прожил жизнь уже вот калекой, без языка. Но вот соблюсти, сохранить себя, для них это было важнее всего. Это сейчас, к сожалению, люди к блуду очень просто относятся, а тогда для христиан это было не так.

М. Борисова

— Я думаю, что эта история неслучайно встречается в церковном календаре в те недели, которые всегда так или иначе сопряжены с подготовкой к Великому посту. Есть вещи, которые сколько ни напоминай, все мало. Потому что очень изменилось наше отношение буквально ко всему — ко всему что нас окружает, ко всему что составляет нашу жизнь. Мы очень снисходительны к себе и с этим практически невозможно бороться, потому что это обволакивает, как какая-то вот липкая вата. То есть ты бы и не прочь почитать жития святых и как-то соотнести свою жизнь с этим, но не получается. Потому что живешь-то ты в реалиях сегодняшнего дня, а они никак не располагают к такой строгости к себе.

Протоиерей Федор

— Да, но тем не менее сладость и красота богообщения и в нашу эпоху любому желающему открыта. И я бы хотел поделиться, вы знаете, вот недавно мне в руки попал Палестинский патерик, он первый раз, по-моему, у нас издан. Это труд, который, еще будучи иеромонахом, святитель Феофан Затворник на Святой Земле совершил, он собирал древние рукописи и переводил их на русский и редактировал. И там мне попалось удивительное словосочетание, это такое пожелание: молиться до насыщения сердца. Видите, как красиво. И вот приближается время Великого поста, не так много осталось, — это время, когда мы можем насытиться молитвой. У каждого она своя, помимо богослужения, каждый будет совершать, может быть, свой подвиг, что-то прибавит свое, но молиться так, чтобы сердце насытилось и обрадовалось о Господе.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». С вами Марина Борисова. И со мной в студии настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. Мы, как всегда по субботам, говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. Наша подготовка к Великому посту подходит к такому, мне кажется, очень важному рубежу: 26 февраля у нас вселенская родительская или, как ее еще называют, мясопустная суббота. Что это такое? Мы, в общем, более или менее представляем себе, что вселенские родительские субботы, они учреждены Церковью для того, чтобы как можно больше усопших родичей мы могли вспомнить. Но ведь не только родичей. Вселенская мясопустная суббота, она дает возможность вспомнить еще очень многих погибших, умерших без покаяния. Вот почему это так важно и какое это имеет отношение к нашей подготовке к Великом посту?

Протоиерей Федор

— Это милость другим людям, которую мы можем совершить. Мы же чаще всего в предстоящие дни Великого поста будем говорить какие слова: Господи, помилуй! — мы будем просить Бога о милости. И мы оказываем милость и живым, и усопшим. Святым мы молимся, мы почитаем их, а о усопших, участь которых нам неизвестно, мы творим молитву, чтобы Господь их простил. И за знаемых, и за незнаемых. И через это, во-первых, является наше единство со всеми теми, кто у Бога жив, потому что Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. А во-вторых, может быть, и мы сами в этом очень нуждаемся, потому что среди этих людей много праведников. У нас, например, к лику святых в чине новомучеников причислено несколько тысяч человек, но совершенно очевидно, что десятки и десятки тысяч людей, которые умерли за веру, жития их неизвестны, они не будут на земле никогда причислены к лику святых. Вот помянуть их всех — это обогатить свою душу прежде всего их твердостью, их опытом, они за нас там молятся. Вы знаете, я даже помню, как когда-то было принято составлять синодики из родителей святых. Это такая хитрость была.

М. Борисова

— Да, я помню, у многих, у меня тоже был такой.

Протоиерей Федор

— Да, и вот когда совершается за них молитва, мы на самом деле надеемся, что они нам тоже как-то помогут, они поделятся с нами своим опытом жизни в Царствии Небесном. Потом я, например, помню, как такой приснопоминаемый, приснопамятный протоиерей Владимир, который был очень долго протодиаконом в академическом храме, в академии, он на заупокойной ектенье в воскресенье, еще до прославления, поминал некоторых новомучеников и царственных мучеников просто по именам: Николая, Александры, Алексия. Все переглядывались и понимали, о ком речь, и это было очень смело, за это можно было получить по шапке от кого-то, но вот он делал это принципиально. Конечно, мы все, стоящие в храме, тогда студенты семинарии и академии, мы, понимая, что это святые люди, мы к ним обращались, даже когда мы поминали их как бы по форме за упокой. Поэтому эта связь наша со всей Церковью: кто-то нуждается в нашей молитве, в попечении от кого-то нуждаемся мы, мы пока еще здесь, они уже там. Но на самом деле для Господа это не очень большая разница.

М. Борисова

— Мне кажется очень важным подумать вот еще о чем. За спиной у нас еще довольно страшный XX век — страшный для России, для Русской Православной Церкви и для почти каждой семьи в нашем государстве, потому что, я думаю, так или иначе все что происходило за эти сто лет, так или иначе отозвалось на каждом роде. Но беда в том, что из-за таких вот очень жестких исторических условий многие из нас выросли, не зная своего рода. Потому что родители, бабушки и дедушки боялись детям рассказывать о своих родичах, чтобы дети не дай Бог где-нибудь, где не надо, не ляпнули это все и назвали всяких кар от правоохранительных советских органов на свою семью. Поэтому очень для многих для нас наша родословная остается загадкой. Зная богоборческий характер XX века в советской России, можно предположить, что далеко не все наши родичи относились к славной когорте новомучеников, не все они были верны Церкви, не все они были верны вере православной. Было колоссальное количество людей, погибших в разных обстоятельствах, которые при жизни гнали Церковь, ну по-разному: были в каких-то комсомольских отрядах, которые праздновали так называемые комсомольские пасхи, выносили иконы из храмов, бог знает чем еще занимались. Мы во время молитвы вселенской родительской и мясопустной субботы мы о них молимся? Не молимся? Что вообще нам, как нам с ними быть, как нам примирить наше сознание, наше сердце с этими нашими неведомыми нашими родичами, которые, может быть, были врагами Церкви?

Протоиерей Федор

— Вы знаете, путь, окончание пути каждого человека знает только Господь, у кого какое покаяние, мы не знаем. Ну вот, например, один из главных злодеев для Церкви, Тучков, руководитель по-моему 6-го отдела ГПУ, который организовывал борьбу с Церковью, который руководил разделением епископов, обновленческим расколами, арестами, ссылками и расстрелами, это человек, который перед своей смертью, уже находясь на пенсии, попросил приехать к нему патриарха Алексия I. Патриарх Алексий к нему приехал и пять часов за закрытыми дверями они о чем-то беседовали. И только когда жена Тучкова, готовившаяся стать вдовой с минуты на минуту, что-то уже занервничала, она попросила охрану постучаться и вывести Святейшего. О чем пять часов они могли говорить, если это не было покаяние? Бог знает. Мы не знаем. Я могу сказать, что в 90-е годы, будучи молодым священником, я думаю, что большинство священников того времени это подтвердят, мы постоянно принимали последнюю исповедь и провожали в последний путь людей, которые в советское время, уже будучи стариками, которые были церковными людьми там до 30-х годов, а потом вели обычную атеистическую жизнь. В том числе с участием во всех атеистических мероприятиях, обязательных для всех тогда, были коммунистами и прочее. И эти люди приходили, возвращались в Церковь как блудный сын, в последний день, понимаете, своей жизни, каялись, исповедовались и причащались. И действительно каялись, и говорили: если бы можно было вернуть, я бы по-другому прожил жизнь, я очень много потерял. И это были десятки и десятки людей. Поэтому Бог судья, мы не знаем. Надо за всех за них молиться. Мне кажется, что молиться рискованно и не нужно, наверное, в этом ложь какая-то, если ты не близкий родственник только человеку, который до последнего исповедует себя, декларирует себя как сознательного атеиста, богоборца, кощунника, да. Вот за такого человека, наверное, вот если ты его сын, наверное, можно молиться, а так, наверное, не стоит, потому что это будет нечестно.

М. Борисова

— Но есть колоссальное количество людей, которые за XX век перешли в мир иной, не задумавшись о вере, не задумавшись о Боге, не задумавшись о покаянии, в силу обстоятельств, в которых они жили.

Протоиерей Федор

— Да у нас миллионы живых таких людей, которые крещены и о Боге никогда не думают. Что с ними делать? Ну у Господа есть план на каждого человека. Есть промысл, то есть у Бога есть мысль о каждом человеке. Они были крещены, но прожили жизнь как язычники, да. А апостол Павел говорит, что язычник судится по закону, написанному в сердце его. Есть люди добродетельные, есть люди злые. Например, в доме, который Большой Златоустинский, дом 5, который построен на месте собора Иоанна Златоуста утраченного монастыря, в келейном корпусе которого находится наш дом причта, жил один генерал НКВД, я сейчас, к сожалению, фамилию его не помню. Это мне рассказывал уже сейчас совсем пожилой человек, друг его сына. Который ту часть ГУЛАГа, за которую отвечал, держал так, что не давал там воли уголовникам над политическими. Несколько раз ему присылали угрозы уголовники, утопили, убили его сына потом. Но он все равно это выдержал. Понимаете, вот он не дал вот этой жуткой власти, о которой мы столько читали и как это было ужасно, мы все это знаем и помним, да, и по Солженицыну, и по Шаламову, там и по Волкову. Это что такое, понимаете? Это даже у этого человека было понятие о чести и о том, что можно, что нельзя хоть какое-то. Господь, Который ищет спасения каждому человеку, неужели Он этого не знает? Конечно, знает. Поэтому не будем никого судить. Вот обратите внимание, у нас десятки тысяч святых в святцах, а кого Церковь осуждает, о ком она говорит, что тот точно в аду? Иуда, Ирод, Арий там, Несторий — несколько человек всего, понимаете, которые... там Юлиан Отступник. Вот в богослужебных текстах или творениях святых отцов есть уверенность о том, потому что вот эти люди — да. Но нельзя сравнить, даже близко сопоставить масштабы этих цифр. Церковь удерживается, это тайна Божия, мы не знаем суда. Человек может покаяться просто уже, даже стоя у стенки во время расстрела может покаяться, и Господь его примет, как разбойник на кресте. Поэтому здесь надо быть очень осторожным, конечно.

М. Борисова

— А вот осуждение церковное, оно сохраняется в веках или все-таки оно, отношение нем, соборное отношение к нему Церкви меняется? То, что было осуждено как ереси там во времена Вселенских соборов, отношение к этим ересиархам остается таким же или оно...

Протоиерей Федор

— Ну конечно, это же, понимаете, когда Собор начинается со слов: «изволися Духу Святому и нам», изрекается правда Божия. Правда Божия о том, где истинное учение, и о людях, которым предлагается покаяться и признать это. Если они это не признают, тогда Церковь говорит, что этот человек сначала там извергается из сана, а потом, то все, да, этот человек если не покается, то он погибнет. Человек не покаялся. Вот Арий не покаялся, нам об этом известно. Но я повторюсь: насколько Церковь осторожна. Поэтому, когда вы видите какого-то христианина, который в азарте направо и налево тычет пальцем и говорит: ты погибнешь, ты погибнешь — будьте очень осторожны. Слушайте его через сито милосердия. Вот так вот.

М. Борисова

— Ну в любом случае, я думаю, что богослужение мясопустной родительской субботы тоже подготовка внутренняя нашего состояния к Великом посту. Потому что она как-то удивительно освобождает от сиюминутности, когда начинаешь думать о том, что надо помолиться о тех, кого ты в собственном роду даже и не помнишь и не знаешь, ну согласитесь, это отвлекает от того, чтобы думать о сиюминутных заботах.

Протоиерей Федор

— Конечно. Это делает человека, вообще молитва делает человека настоящим.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». С вами были Марина Борисова и настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, протоиерей Федор Бородин. Слушайте нас каждую субботу. До свидания.

Протоиерей Федор

— До свидания. Храни вас Господь.