«Воспоминание Адамова изгнания. Прощеное воскресенье. Чистый понедельник и особенности богослужений первой седмицы Великого поста». Священник Стахий Колотвин

У нас в студии был настоятель храма Воздвижения Креста Господня в Митино священник Стахий Колотвин.

Мы говорили о ближайшем воскресении, в которое вспоминается изгнание Адама из Рая, о смысле чина прощения перед началом поста, а также об особенностях богослужений первой седмицы Великого поста. Разговор шел о праздновании в честь обретения Честного Креста Господня равноапостольной Еленой и о памяти святых великомученика Феодора Тирона и херсонесских епископов мучеников.

---

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная программа «Седмица». С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость — настоятель храма Воздвижения Креста Господня в Митине, священник Стахий Колотвин.

Свящ. Стахий Колотвин

— Добрый вечер.

М. Борисова

— И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждёт нас в церкви завтра, в Прощёное воскресенье, и на наступающей первой неделе Великого поста. Вот Прощёное воскресенье — заговенье на Великий пост. В этот день Церковь вспоминает страшную трагедию, совершившуюся с человечеством на самой заре его истории, — это изгнание праотца Адама из рая — и призывает, естественно, плакать и сокрушаться о своих грехах, уподобиться в этом Адаму. Но только ли в этом смысл Прощёного воскресенья? Это ведь не только воспоминание Адамова изгнания, но ведь именно Прощёное воскресенье. В чём смысл этого прощения? Понятно, выполнить чин, пойти в храм, поприсутствовать на чине прощения, очень таком эмоциональном, особенно когда священник становится перед прихожанами на колени на солее и просит прощения, это пробирает очень сильно. Но только ли в этом дело? Мне кажется, те апостольские и евангельские чтения, которые мы услышим завтра за Божественной литургией, немножечко глубже, что ли, чем просто необходимость не нести с собой в Великий пост обиды на кого-то или собственную вину за то, что кого-то обидел. Вот обратимся к Посланию апостола Павла Римлянам. Завтра будет читаться отрывок из 13-й главы, начиная с 11 стиха, и заканчиваться этот отрывок будет уже в 14-й главе четвёртым стихом. И начинается отрывок с таких слов: «...наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали». Вот когда я читаю эти слова, вспоминаю момент, когда я уверовала. Это было во взрослом возрасте, мне было 25 лет. И я думаю: ну как же так? Ведь как раз тогда, когда мы уверовали, с нами произошло то, о чём нам говорят, когда говорят об истинном покаянии, то есть та самая метанойя, то есть полное преображение всего твоего внутреннего существа — вот что происходит, когда человек приходит к вере. И апостол вдруг говорит, что сегодня, когда уже наслоились и грехи, и отступления, и куча всяких компромиссов, мы ближе к спасению, чем в тот день, когда вот эта метанойя с нами произошла. Как это может быть?

Свящ. Стахий Колотвин

— Если мы посмотрим на райский сад, который был на земле, Эдем, некоторое место, где действовали совершенно иные законы, где человек был бессмертен, то это место, конечно, по земным меркам было совершенно. И первые люди, Адам и Ева, были помещены в абсолютно идеальные условия. Однако и этот земной Эдем совершенно не сравним с тем райским пребыванием с Господом в жизни будущего века, в Царствии Небесном, которое Господь уготовил любящим Его, о чём апостол Павел в другом месте говорит, что языческий человек просто не может изъяснить. Земной Эдем вполне может — вполне у нас материальные какие-то критерии, а небесный Эдем невозможно. И вот мы смотрим на Адама, изгнанного из рая, и понимаем, что он, возводимый Господом через Воскресение. Мы видим каждое воскресенье, в том числе и в это воскресенье, воскресенье изгнания Адама из рая — мы тоже смотрим и видим, как Господь выводит Адама и Еву из рая, — мы это наблюдаем каждое воскресенье. Мы понимаем, что Господь через покаяние Адаму и Еве дал больше, чем они потеряли. Тут, конечно, можно попасть в некоторую логическую ловушку: ой, не погрешишь — не покаешься. И что если ты хорошо грех не осознаешь, ты его не сможешь победить. Конечно, это лукавый такой путь предлагает, потому что он-то надеется, что мы в этом грехе и останемся, что, соприкоснувшись со грехом, мы уже из него не выйдем. Тем не менее для нас, как для людей, которые все грешные, все повержены грехом, это некоторая надежда. Надежда, что ту чистоту души, которая у нас была в детском возрасте и которую мы теряем с каждым годом взросления, что можно получить больше, чем она. Почему, например, не то что можно было бы сказать, что «ой, хорошо — всех бы в детстве поубивали или аборты бы сделали, и вот души, такие безгрешные, всего возраста, рай бы наполнили.
Нет, если человек преодолел волевым решением грех и приблизился ко Христу, конечно, Господь удостоит его большей награды. Когда апостол Павел возносился на Небеса в видении и достиг четвёртого неба, тем самым мы понимаем, что и тоже мера сопребывания с Богом немножко разная. Причём даже малейшее соприкосновение с Царством Небесным, даже такая приступочка вот этих райских обителей — это уже величайшее благо, которого может достичь человек. Поэтому для нас здесь задача не пойти по ложному пути, который предлагает лукавый, который говорит: «Давай, погреши хорошенько, чтобы хорошенько покаяться». Потому что бывают даже такие ситуации кощунственные, что человек говорит: «Ой, я вот как погрешил, потом, как покаюсь, у меня слёзы», — такие психологические качели ловят человек. И человек, наоборот, начинает своих родных мучить: вот как мы поссорились, поругались дома, а потом помирились, обнялись — и как это всё душевно. Ни в коем случае по этому пути пойти нельзя. Потому что как раз покаяние Адама, которое длилось сотни лет, Господь дал ему очень длинную земную жизнь, это были не качели — не то что он от Господа отходил, а потом возвращался. Нет, он далеко от Господа отпал, но потихонечку ко Господу идёт и идёт. И, конечно, мы понимаем, что грехи у нас есть. Но чтобы наше движение ко Господу было не такое, что мы шаг вперёд сделали: помолились, причастились, на чин прощения сходили, у кого-то прощения попросили — и этим сделали шаг вперёд, а потом сделали через грехи два шага назад. А чтобы хотя бы пропорция была другая: два шага вперёд, ну а потом один шаг назад всё-таки допустим.

М. Борисова

— Кстати, дальше в этом апостольском Послании есть хорошая подсказка, как не сделать этот шаг назад. В начале 14-й главы апостол Павел пишет: «Немощного в вере принимайте без споров о мнениях». Когда заходишь в наши соцсети, как сейчас принято говорить — в православный сегмент интернета, там такие споры о мнениях, что впору эту цитату апостола Павла просто брать девизом всех православных соцсетей.

Свящ. Стахий Колотвин

— В соцсетях, слава Богу, есть возможность, если тебе не нравится какой-то спор, то в нём просто не участвовать, мимо пройти. Однако уже в каком-то личном общении, когда человек уже не может просто взять и закрыть интернет-вкладку и заняться каким-то другим делом, или просто пролистать, или даже на той же самой странице вместо того, чтобы вступать в спор, посмотреть какие-то красочные фотографии православных храмов, то здесь уже в личном общении мы должны быть, конечно, значительно мягче. Апостол Павел говорит, что надлежит быть разделениям между вами, между христианами. Первых христиан это ужасало, как это? — мы вроде все христиане, мы стремимся ко Христу, а у нас разные мнения, разные предпочтения, разные вкусы. Более того, нам даже некоторые вещи — одним кажется, что вот это правильно, а другим другое. То есть ладно там о каких-то вкусовых предпочтениях идёт речь, но вот речь вроде о фундаментальных вещах. Может быть действительно какое-то разделение. Но если человек сильной веры, то он будет со своим другом спорить, не соглашаться и всё равно его будет любить, потому что эта сильная вера, эта сильная любовь преодолевает разделение. Если же человек только в начале пути, то действительно его можно сбить тем, что ты потребуешь от него какого-то единомыслия в политическом поле. Сейчас много православные люди спорят о политике и, конечно, это разделяет. И для людей, которые давно в Церкви, это не проблема. Люди 20 лет друг друга знают, 20 лет из одной Чаши причащаются, 20 лет друг с другом о политике спорят и продолжают друг друга любить. Но приходит человек, и ты берёшь и те вещи, которые он искренне считает правильными, нужными, необходимыми или, наоборот, может быть, вредными, но простительными, ты ему говоришь, что, нет, это всё обесценивается. Конечно, на фоне Небесного Иерусалима это обесценивание ничего не значит, но для человека немощного, который пока это использует, как такую опору, такой костыль на пути духовном ко Христу, это очень важно. Это точно так же, как маленький ребёнок начинает ходить, и он цепляется за подол матери, он за стеночку держится, а ты ему говоришь: «Что это ты ходишь, шатаешься? А ну-ка давай отпускай, иди сам своими двумя ногами!» — он обязательно споткнётся и разобьётся. Точно так же и человек, который только к Церкви приходит, — не нужно сразу его учить жизни, не нужно сразу ему навязывать какой-то свой взгляд на мир, тем более на вторичные явления. А лучше его поддержать, найти общие точки соприкосновения, поговорить о том, что объединяет, а не о том, что разделяет. И в принципе во время Великого поста, может быть, каждому человеку, который любит в соцсетях повоевать, надо немножко градус снизить, чтобы если уж совсем от соцсетей отказаться в Великий пост не получается, то хотя бы никому из наших близких боли и обиды, даже правильными и справедливыми, как нам кажется, вещами, не нанести.

М. Борисова

— Знаете, удивительно созвучно вашему рассуждению звучит проповедь митрополита Антония Сурожского, посвящённая как раз Прощёному воскресенью. Там есть такие слова как раз о прощении: «Мы всегда думаем о прощении как о том, что мы скажем человеку, нас оскорбившему, озлобившему, унизившему, что прошлое прошло и у нас больше нет на него обиды. Но на более глубоком уровне прощение означает, что мы способны сказать человеку, что не будем больше из прошлого делать разрушительное настоящее. Давай я поверю тебе, вложу в тебя моё доверие. Если я прощаю тебя, это значит, что в моих глазах ты не погиб, что в моих глазах в тебе есть будущее красоты и правды». То есть это не просто как бы снять с себя груз и простить, забыть обиду, а ещё и соединиться на другом уровне с этим человеком.

Свящ. Стахий Колотвин

— Конечно. Потому что нам очень удобно говорить, что я простил, но давай держаться на дистанции. И в каких-то ситуациях даже в этом польза есть, но это, можно сказать, некоторая промежуточная ситуация, когда нет необходимости пересекаться с человеком по жизни, как-то пути разошлись — и слава Богу, Господь миловал, тяжёлого человека рядом нет. Но всё-таки если мы собираемся сосуществовать с человеком в рамках не то что даже семьи, а в рамках даже рабочего коллектива и каждый день пересекаться, то на таком уровне, конечно, мы примирение своё не должны оставлять, а должны идти на следующий уровень, который нам и предлагает Христос. Апостолы Его предают, Он приходит и говорит, что можете хоть пальцами в ранах Моих поковыряться. Да, это тяжело, да, как Христос мы не можем поступить. Но по крайней мере мы должны попытаться сказать, что «уж ладно, ты в моих ранах всё-таки не ковыряйся, это мне будет неприятно, давай и я не буду на твои раны тоже как-то давить и больно тебе делать. Но, по крайней мере, от объятий с тобой я не уклоняюсь».

М. Борисова

— И отрывок из Евангелия от Матфея из четвёртой главы, стихи 14-21 — это как бы инструкция, как проходить Великий пост. Там и о том, что если не будете прощать людям, согрешившим против вас, и Отец ваш Небесный не простит вас. О том, что, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры. И о том, что не нужно собирать себе сокровища на земле, а надо собирать их выше. В общем, полная такая подробная инструкция, зачем нам Великий пост и как нам его проводить.

Свящ. Стахий Колотвин

— Как в научной работе бывает первая, вторая, третья часть, но если рецензент понимает, что он не может осилить всю научную работу очередного студента-дипломника, он открывает заключительную часть и видит некоторый итог, так и мы порой, нерадивые такие рецензенты, пропустив весь период подготовки к Великому посту, не осмыслив предшествующие евангельские чтения, мы можем сегодняшнее евангельское воскресное чтение для себя открыть и хотя бы с него стартовать, как правильно вы заметили, с некоторой инструкцией по пути Великого поста.

М. Борисова

— Напомню нашим радиослушателям, что сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». С вами Марина Борисова и настоятель храма Воздвижения Креста Господня в Митине, священник Стахий Колотвин. И мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и будущей недели. Итак, начинается будущая неделя, начинается Великий пост. У нас первый понедельник называется «Чистым». Причём это не просто такая метафора, в некоторых Поместных Православных Церквях это просто каноническое название этого дня. В Православной Церкви это, скорее, такое название, сохранившееся по традиции. Но ведь тема Чистого понедельника звучит собственно в чтении из Ветхого Завета, с которого во всех храмах начинается богослужение. Это отрывок из Книги пророка Исаии, где говорится: «Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетённого, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите — и рассудим, говорит Господь». Это такой камертон, собственно говоря, перед вступлением в великопостный путь. И дальше Церковь предлагает особые богослужения на протяжении первой недели Великого поста. Это отсутствие литургий, это первые четыре дня, когда читается Великий покаянный канон преподобного Андрея Критского, разбитый на четыре части. И этот особый великопостный строй как-то нужно осознать, потому что он очень выбивается из всего, что привычно для церковного человека. Почему нам так нужен Канон Андрея Критского в начале поста? Ведь очень многие упрекают эту традицию чтения Великого канона в том, что он перегружен ветхозаветными какими-то символами, мы в них плохо разбираемся. И вот, может быть, нужна какая-то модернизация и что-то нужно изменить. И вот зачем, почему — так почему?

Свящ. Стахий Колотвин

— Богослужение не самоцель. Не то что мы должны подстроиться под богослужение, наоборот, богослужение должно стать опорой духовной жизни человека на фоне продолжающейся его жизни в миру, на фоне каких-то своих забот праведных и на фоне, увы, неправедных, наши души жгущих страстей. То, что Великий пост, в зависимости от Пасхи, начинается каждый раз в разное время, нам тоже немножко помогает тем, что не надо подстраиваться под календарь. Ну да, сейчас начнётся такая-то дата, и я стану бо’льшим христианином. А тут раз — и на пост надо раньше сосредоточиться, раз — а когда-то и позже сосредоточиться. То, что даже та чистота — конечно, у пророка Исаии говорится о чистоте духовной. И то, что на Руси, особенно дореволюционной, посвящали этот день тому, чтобы как-то порядок в домах навести, причём и на протяжении всей первой недели, — это тоже по сути некоторая амортизация вхождения в Великий пост, когда ты, по идее, должен от суеты отвлечься, но ты ещё весь в суете, поэтому надо направить эту энергию в мирное русло. Я не могу от суеты уйти, но хотя бы дай-ка я порядок дома наведу, чистоту, приберусь. Вот эту мою энергию неуёмную охота на что-то праздное потратить, но хоть на непраздное, хоть эти стены моей домашней церкви я украшу. Более того, если уж мы переходим к проблеме чтения Великого покаянного канона Андрея Критского, то мы должны помнить, что по Уставу Великий покаянный канон Андрея Критского не должен читаться на первой седмице Великого поста, что у него есть единственное уставное место — ровно посередине Великого поста, так называемый Четверток Великого канона, Стояние Марии Египетской.
Вот оттуда по сути этот Великий канон берётся и читается — в нашей русской традиции. У греков, например, мы такого не найдём. У них просто обычное вот это великопостное богослужение, сверху него вечером коротенькое Повечерие, которое у нас тоже читается, со всеми этими замечательными псалмами, поклонами, но Великий канон Андрея Критского мы там не найдём. Но здесь как раз в нашей русской практике мы видим, что Устав — это не мёртвая вещь, а та вещь, которая откликается на живые потребности людей. Вот люди живут, у них началась новая рабочая неделя, она в принципе ничем не отличается от старой, а для них начинается пост. Как её чуть-чуть видоизменить? И то, что человек после работы может забежать, в зависимости от окончания своего рабочего дня, либо в храм в центре города, который рядом с работой, сразу по окончании последнего своего звонка трудового, либо, наоборот, успеть доехать до храма уже рядом с домом и там помолиться. Так бы он пришёл домой в семью и точно так же это был бы какой-то отдых, решение каких-то семейных дел, а так можно сказать, что ты берёшь и ставишь немножко их на паузу и чуть-чуть времени Господу посвящаешь. И необычный канон, который, возможно, даже не до конца понимаешь, но удивительно красивый и поэтичный, даёт возможность немножко из этой суеты в погоне за чистотой, за какими-то своими обычными земными делами вырваться, сделать некоторую паузу.
Кроме того, даже Повечерие с поклонами — это служба более длинная, чем сам по себе этот канон. Поэтому то, что люди после работы усталые — иногда можно видеть такой ропот, что канон дочитал батюшка и начинается такой шорох, и полхрама сразу опустело, потому что люди уходят после чтения канона. Замечательно, что уходят — устали на работе люди, но они послушали, и вот эти 40-45 минут чтения канона уже достаточно. Кроме того, это не значит, что человек должен прийти и дома ещё на какое-то молитвенное правило становиться. Нет, если ты хорошо помолился в храме, ты помолился со своими собратьями, вспомнил, что ты частичка приходской общины, не только в воскресный день, а каждый день своей жизни, то когда это сделать, как ни в Великий пост? Поэтому практика чтения канона на первой седмицы замечательна, она действительно отвечает духовным потребностям обычного городского рабочего человека, который работает на обычной светской работе и который может, несмотря на обычную светскую занятость, почувствовать по-настоящему, что пост начался.

М. Борисова

— Я позволю себе ещё несколько цитат из того, что написал о начале Великого поста протопресвитер Александр Шмеман. Он как раз рассуждал о том, зачем современному человеку столь перегруженный ветхозаветными символами текст. Он пишет, что «та культура, в которой мы живём и которая образует наши современные взгляды, в сущности просто исключает понятие греха. Эта культура не знает и отрицает эту духовную высоту. И если она открыто не отрицает Бога, то фактически вся сверху донизу материалистическая, поэтому рассматривает жизнь человека только с точки зрения материального благополучия, а грех, главным образом, как естественную слабость. Поэтому современный человек, если исповедует свои грехи, уже не раскаивается в них. Он либо формально перечисляет свои прегрешения и нарушения обрядовых правил, либо же говорит с духовником о своих проблемах, ожидая от религии своего рода терапии. Ни в том ни в другом случае мы не видим раскаяния, потрясения человека, который, узрев себя, как образ неизреченной славы, узнаёт, что он изменил этому образу. Значение и цель Великого канона именно в том, чтобы явить нам грех и тем самым привести нас к раскаянию. Он вводит нас в совершенно иную духовную культуру, призывает нас принять совершенно иное понимание человека, его жизни, его целей, его духовных мотиваций. Это мироощущение, внутри которого раскаяние становится снова возможным». Вот так оценивал роль Великого канона в начале Великого поста такой, достаточно известный церковный мыслитель современный.

Свящ. Стахий Колотвин

— Да, наш старший современник отец Александр. Конечно, я ещё бы дал просто практический совет нашим радиослушателям. Кто-то, не сомневаясь, каждый день будет на канон ходить, а кто-то задумается, нужно ли в принципе ему это. Вот хоть раз за наделю выберетесь — вы не пожалеете этот вечер. И будет ваше сердце согревать на протяжении всего следующего года то, что вы хоть один вечер после работы уставшие доберётесь до храма, постоите, послушаете. Кроме того, некоторый диагноз своему богословскому состоянию, который можно получить во время чтения Великого покаянного канона, тоже очень полезен. Потому что, если ты знаешь диагноз, можешь начать лечение. Поэтому человек, который ходит давно в церковь и ему кажется: «Да нет, я в принципе разбираюсь в Священном Писании, я уже просвещённый человек, я какие-то просветительские передачи слушаю». А потом постоял во время чтения канона, слышишь эти ветхозаветные имена и понимаешь, что половину из них ты не знаешь. И понимаешь: так, за время Великого поста мне нужно посвятить внимание библейскому тексту, потому что только пост начался, а я уже понимаю, что в Библии я не ориентируюсь. И надо эту лакуну заполнять.

М. Борисова

— Но ведь великопостные богослужения вообще изобилуют отрывками из Ветхого Завета. Казалось бы, если для нас в соблюдении поста в проведении поста ориентир монахи, то монашество — это уже всё-таки новозаветное явление. А мы всё время оглядываемся во время Великого поста на Ветхий Завет. Почему так это важно?

Свящ. Стахий Колотвин

— На самом деле абсолютной истиной Нового Завета, можно сказать на 100%, стали только смерть и Воскресение Спасителя. То есть прежде всего нам является свидетельством этому жизнь Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, чью память мы на прошлой неделе праздновали. Мы смотрим, что Иоанн Предтеча — это ветхозаветный пророк, а он жил во времена Христа вроде. То есть Христос проповедует, идёт Новый Завет, но Христос пока не умер и не воскрес. Ветхий Завет — это тоже такое предвкушение и ожидание смерти и воскресения Спасителя. И поэтому мы тоже за время Великого поста, можно сказать, становимся на тот уровень ветхозаветного человечества, которое ещё отделено от Бога грехом, которое Его ещё не видит, не знает. Да, нам легче, да у нас каждая воскресенье пауза, мы вспоминаем, что всё-таки мы не в Ветхом Завете, Господь воскрес, вот мы пришли на воскресное богослужение Великого поста. Богослужение, такое же привычное нам, но с некоторыми отличными элементами, но тем не менее совсем не то, что мы слышали во время чтения того же Великого покаянного канона, совсем другой тональности, более радостной. Что тоже Господь с нами Воскресший, и тем не мене мы снова и снова обращаемся назад, в Ветхий Завет, чтобы сказать: «Господи, мы, как те ветхозаветные люди, которые отделены от Тебя. При это, если у них было извинение, что Ты ещё не искупил их грехи Твоей честной Кровью, то у нас этих извинений нет. Поэтому мы видим, в каких условиях они спасались и Тебя всё-таки могли достичь. И, имея более выгодную, более хорошую стартовую позицию на пути движения к Тебе, постараемся им подражать и сделать второй шаг там, где они могли сделать только первый».

М. Борисова

— В эфире радио «Вера» программа «Седмица». С вами Марина Борисова и настоятель храма Воздвижения Креста Господня в Митине, священник Стахий Колотвин. Мы ненадолго прервёмся и вернёмся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.

М. Борисова

— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья. Продолжаем программу «Седмица». С вами Марина Борисова и настоятель храма Воздвижения Креста Господня в Митине, священник Стахий Колотвин. И, как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. Церковный календарь по-прежнему напоминает нам о святых, о святынях, в частности на этой неделе об иконе Божией Матери «Державная», которая была обнаружена в подвале Вознесенской церкви села Коломенского в день отречения от престола императора Николая II — это событие вспоминается 15 марта. О мученике Василиске, во времена великого гонения принявшего смерть в Абхазии в 15 километрах от Сухуми — память его 16 марта. О благоверных князьях Данииле Московском — его мы будем вспоминать 17 марта, и Феодоре Чёрном Ярославском с сыновьями — их память 18 марта. Но всё это отходит на второй план на фоне полной сосредоточенности всей Церкви на Великий пост. И, пожалуй, только один календарный праздник идеально вписывается в это настроение — это праздник обретения Честного Креста Господня равноапостольной Еленой 19 марта. Вот что это за день, почему он такая веха? Тем более, что у вас собственно и храм посвящён именно этому.

Свящ. Стахий Колотвин

— Да, тут ещё даже можно задать вопрос: что же это за таинственный праздник, почему он отдельно, чем он от Воздвижения Креста Господня отличается? На самом деле отличается только акцентами. Историческое событие — это одно дело, но христиане празднуют не просто какой-то момент, какое-то действие, которое в ходе этого бега времени в нашем тварном мире произошло, а как раз то, что момент вот этого тварного времени соприкоснулся с Божественной вечностью. То, что святая царица Елена обнаружила Крест Господень, и этот праздник совершается, как некоторый итог церковного года — вот у нас церковный год идёт как от Рождества Богородицы до Успения Богородицы, от сентября и до августа. Мы помним, что у нас начало церковного года, от условной даты сотворения мира, начиналось только в сентябре. А праздник Воздвижения Креста Господня показывает, что вот уже евангельские события уже завершены, и как бы вроде уже в следующем году, в следующем периоде так вдогонку этот праздник торжествуется. Здесь же у нас, наоборот, выпадает на великопостное время, по-моему даже в самую позднюю Пасху всё равно этот праздник календарно выпадает на великопостное время. И он нам показывает, что Крест — это орудие смирения. Потому что на Воздвижение у нас всё-таки такой акцент торжества: вот мы такие христиане, вот Христос за нас на Кресте умер, вот Крест поднят, вот мы точно так же своё православие не скрываем, торжествуем, какие мы молодцы. А здесь, наоборот, следует, как такая другая, тёмная сторона Луны, точно так же с другой стороны церковного года мы вспоминаем такую простую календарную дату, в которой мы тоже должны понять, что Крест — это не только торжество. Да, это торжество Христа на смерть, но для нас это, наоборот, опять же действие, которое показывает, что мы — люди недостойные, люди, которые Христа распяли, что мы своими грехами Христа ко Кресту пригвождаем. И поэтому, вспоминая, что Господь идёт за нас на крестные страдания, и только к Страстной седмице вроде мы увидим, как Господь до них дойдёт, в самом начале Великого поста, особенно в этом календарном году, когда праздник этот так выпал, мы должны понять, что уже Крест обретён, что Господь уже за нас пострадал. Поэтому не только мы должны «ой, ну сейчас, ближе к Страстной седмице, мы справимся. Мы сейчас пока в начале поста, поэтому будем грешить побольше, в серединке будем средне грешить, а к Страстной седмице станем идеальными христианами». Нет, Господь уже пострадал, уже Крестное древо обретено царицей Еленой. Поэтому начинать быть христианином не на маленькую часть, не на серединку-половинку, а полностью нужно не на Страстной седмице, а прямо сейчас.

М. Борисова

— Мне кажется, там есть ещё один смысловой нюанс, на который, кстати, указывал митрополит Антоний Сурожский. Он об этом празднике писал так: «Мы знаем, что на Кресте был распят Господь. Мы знаем, что на нём он умирал долгой, страдальческой человеческой смертью. Но чувство реальности смерти Богочеловека редко пронизывает нас тем ужасом и трепетом, которые должны бы всегда жить в наших душах. Крест — это образ. Однако было время, когда этот Крест был мучительной реальностью умирания Человека Иисуса из Назарета. Вспомним мы эту страшную, конкретную реальность Креста и Распятия и, поклоняясь сегодня образу того Креста, перенесёмся духом в те страшные дни, когда Бог смертью Единородного Сына одержал победу над тьмой и спас нас от власти смерти, греха и дьявола. Ответим любовью на любовь. Мало поклониться Древу, если мы останемся чуждыми тому, ради чего принесена эта жертва». То есть он как бы глубже идёт.

Свящ. Стахий Колотвин

— Ну, монашествующий человек, как владыка Антоний, действительно во время Великого поста будет чувствовать себя, как рыба в воде. Для нас же, для обычных людей, не монашествующих, в том числе и для белого духовенства, конечно, это некоторая инородная среда. Поэтому действительно монашеской мыслью мы должны укрепляться. И замечательно, что мы здесь можем опереться не только на мысли монашествующих далёких веков, но и на мысли наших старших современников. Когда читаешь владыку Антония, то, правда, думаешь: ой, как это всё, с одной стороны, сложно. А на самом деле владыка говорит о вполне простых вещах, которые обычный человек может в своей жизни употребить. Другое дело, что мы не решаемся по этому пути пойти. А сейчас вот Великий пост, и у нас есть хороший повод следовать за Христом. Потому что мы думаем: ой, как мы страдаем, ой, как нам плохо, ой, как нам больно, ой, как несправедливо. А когда мы смотрим на Христа и понимаем, что Христос — это не только торжество Божественного величия на престоле славы, но и, правда, это обычные человеческие страдания, причём страдания, куда более незаслуженные, чем наши страдания, то и нам проще свои страдания переносить и уже думать не о том, какие мы бедные и несчастные, а думать при этом о ближнем — о страданиях не своих, а страданиях ближнего, точно так же, как это делал Христос на Кресте.

М. Борисова

— Вы знаете, иногда мирским людям, при определённом стечении обстоятельств, Господь посылает возможность прочувствовать то, о чём говорит владыка Антоний. У меня просто был такой опыт, правда, в период неофитства, когда очень много чудес с людьми случается. Был первый мой Великий пост, правда, это произошло не на первой неделе, а как раз на Страстной, во время службы 12-и Евангелий. И это было после работы, я была уставшая, я не очень понимала на слух, но как-то так получилось — знаете, как включается какой-то тумблер внутри, ты вдруг весь настраиваешься на то, что происходит. И случилось как раз то, о чём говорит владыка Антоний. У меня было полное ощущение, что я присутствую при событии. Вот пока читали евангельские описания того, как это происходило, у меня было физиологическое чувство, что я стою рядом с Голгофой. Я не то что вижу, видений никаких не было, но вот это было внутренне настолько живое восприятие. Представляете, насколько это было сильное ощущение, если с этой службы я до конца пасхальной Литургии я не могла есть. Не то что я себя как-то настраивала, а просто, знаете, когда случается страшное горе в твоей жизни, некоторые люди так реагируют — отшибает аппетит. И вот это однажды в моей жизни произошло, и память об этом на самом деле поддерживает меня до сих пор. Если это возможно с нами, совершенно неготовыми, то, наверное, это возможно со всяким.

Свящ. Стахий Колотвин

— Конечно, тут надо быть аккуратнее, потому что порой в погоне за некоторыми эмоциональными переживаниями, за душевными, мы можем их перепутать с переживаниями духовными. Недаром святые отцы так говорят об опасности некоторой прелести. Поэтому, дорогие радиослушатели, если... вот тоже, когда я читаю 12 Евангелий, недаром так Страстная с первой седмицей перекликается, Великий Покаянный канон, бывают прямо моменты, когда у меня прям мурашки по коже и волосы дыбом встают. И я немножко этого боюсь, потому что, может быть, я сейчас за этой эмоциональностью расчувствуюсь, а потом ладно уж — все чувства выплеснул и вернулся обратно к своим привычным грехам, такой уже без энергии, без сил, без каких-то духовных переживаний, которые остались позади. Главное — это сохранить и закрепить. И в то же время, если чего-то не происходит, то не нужно себя как-то специально накручивать, не нужно как-то специально гнаться за этим. Потому что когда мы читаем в каноне Андрея Критского о слезах покаяния, наша задача не заплакать, а свою жизнь поменять. Когда мы сострадаем Христу, наша задача не как-то это прочувствовать и об этом переживать и плакать, а наша задача, когда мы видим страдания рядом с собою в этой жизни, постараться его облегчить. Потому что когда ты стоишь рядом с Голгофой и представляешь: «Вот я стою рядом с Голгофой», — то нужно помнить, что в Евангелии описано, как рядом с Голгофой множество иудеев ходили и смеялись над Христом, потешались. Точно так же и мы, может быть, почувствуем, что стоим рядом с Голгофой, но, может быть, это будет предстояние не Пресвятой Богородицы, не жён-мироносиц, не Иоанна Предтечи и даже не предстояние Лонгина Сотника, который вроде был одним из тех людей, который над Христом издевался, а потом поверил, а это будет предстояние как раз тех самых иудеев, о которых Господь хоть и молится, что они не ведают, что творят, но тем не менее они уже подписывают смертный приговор своей душе.

М. Борисова

— Если вы говорите, что нужно с большой осторожностью относиться к нашим эмоциональным переживаниям во время богослужения, зачем же тогда оно так прекрасно, зачем там столько таких удивительных эмоциональных песнопений, зачем там столько поэзии, зачем там столько всего, что воздействует именно на нашу эмоциональную сферу?

Свящ. Стахий Колотвин

— Потому что до души, до её такой... мы даже тут не вдаёмся в то, двусоставное или трисоставное состояние человеческой природы: ум, тело, душа и дух. Является ли дух высшей частью души или является некоторой отдельной составляющей человеческой природы. В любом случае мы точно так же берём и через пост воздействуем просто на свою обычную телесную природу, так и через красоту богослужения мы воздействуем на вот эту некоторую страстную часть своей души. И те страсти, которые нас обычно увлекают и ведут ко греху, ведут, наоборот, к удалению от Христа, в данном случае вот эта страстная часть души захватывается вот этой красотой, которая и призвана её захватить и сказать: «Нет, вот эти все переживания эмоциональные Господь создал не для того, чтобы ты в грех погружался, а наоборот, чтобы ты к Нему приближался». То есть можно сказать, что забирается обратно то, что Господу предназначено. Однако, и наш телесный пост, и наши эмоциональные переживания должны быть лишь некоторым фундаментом для того, чтобы наш дух смог воспрянуть и не, наоборот, опираться на тело и на эмоциональные переживания, а стать настоящим главнокомандующим нашей человеческой природы и, уже когда мы вне богослужения, говорить душе: «Сострадай страданию ближнего, а не проходи мимо». Говорить телу: «Ой, не то что, тело, ты меня укрепляешь постом, а я тебе говорю пойти и сделать то доброе дело».

М. Борисова

— А почему тогда Господь попустил, чтобы эта великая святыня, обретённая благодаря такому чуду, воскрешению мёртвого — обретение Древа Креста Господня, — почему Господь попустил, что его разбили на такое немыслимое количество частей? Почему оно не сохранилось в целости своей, чтобы одним своим видом приближать нас к этому пониманию того, что произошло тогда?

Свящ. Стахий Колотвин

— Все мы хотим быть сопричастными Воскресению Христову, и в куда меньшей мере мы хотим быть сопричастными страданиям Христа. Тем не менее мы и второе тоже декларируем: «Да, Господи, Кресту Твоему и страданиям тоже хотим быть сопричастными». Если собрать все те щепочки, которые по миру разошлись в качестве частиц Древа Креста Господня, то может собраться не то что один Крест, а может собраться целый небольшой лес, небольшая роща, а может быть, даже и большая — тут уж никто не оценивал до конца. Так и в нашем Крестовоздвиженском храме тоже есть даже из двух источников: одну частицу Креста Господня на Западе приобретали наши обеспеченные прихожане; другую частицу Креста Господня с Кипра привезли — там, где царица Елена плыла и из уважения к Спиридону Тримифунтскому оставляла часть Креста Господня в Тримифунтской епархии, которая веками там хранилась; и оттуда как-то эти частички Креста Господня распространялись. Но тем не менее для нас, как для людей простых, для неискусных людей, вот эта возможность прикоснуться даже к частице Креста Господня, это величайшая такая мотивационная опора. Потому что если бы мы были христианами в полноте своей души, то, даже не имея перед собой частицы Древа Креста Господня, мы бы всегда крест свой несли, про который Господь сказал «возьми крест свой и за Мной иди». Но для нас, приземлённых людей, порой очень важно — вот просто ты взял, приложился к частичке Креста Господня. Потому что сейчас почти в каждом городе, в каждой епархии всё равно где-то, в том или ином храме, мы эту частицу можем найти и тоже приложиться. Что это нас как-то укрепляет и сподвигает. Поэтому и Господь, как Сердцеведец, Который понимает, что мы, как малые дети, которые бестолковые в чём-то, которым нужно на что-то опереться в своих лучших стремлениях, — Он это и попустил. Кроме того, как мы помним историю Церкви — как Крест Господень был похищен, как Иерусалим был взят персами, как были вырезаны монахи, как он был увезён.
И кто же его вернул? Его вернул император-еретик, монофелит Ираклий. И собственно как раз его все воспевали, что он защитник Древа Креста Господня. Вот оно — Древо Креста Господня, а значит, монофелитство, ересь, которая учила, что во Христе не было человеческой свободной воли, то есть по сути Христос как человек не был свободен в своём выборе, а был марионеткой в руках божества; вот это кощунственное учение, благодаря тому, что император Ираклий смог отвоевать, взять персидскую столицу, которую веками не могли греческие и римские войска достигнуть и взять, это стало опорой для ложного учения в умах и сердцах простых людей. И после этого из-за этого Господу пришлось послать страшное мусульманское завоевание, которое уже окончательно Иерусалим из рук православных людей захватило. Поэтому, чтобы мы излишни всё-таки не поклонялись Древу, а помнили, что поклоняясь Кресту Господню, мы поклоняемся Христу, Господь и попустил. Потому что можно вспомнить, что Гитлер гнался за копьём Лонгина Сотника, думал: «Буду я им обладать, и будет мне Господь помогать как-то». Всё равно какую бы реликвию ты ни заполучил себе, если ты даже и словами, и делами, каким-то именно религиозным исполнением культа вроде рядом с Господом, но сердце далеко от Христа, то это не поможет. И тоже чтобы люди не воевали, не убивали друг друга за Древо Креста, Господь попустил, что оно всё-таки разделилось, и теперь маленькими этими щепочками, пусть из них большая часть и не подлинная, радует и укрепляет сердца простых верующих.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям: в эфире программа «Седмица». С вами Марина Борисова и настоятель храма Воздвижения Креста Господня в Митине, священник Стахий Колотвин. И мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. Завершается первая неделя Великого поста памятью великомученика Феодора Тирона. С одной стороны, сам великомученик, воин, который, исповедовав веру во Христа, принял чудовищную в пытках смерть, то есть сам этот подвиг можно было бы вспоминать отдельно. Но вошёл он в канон богослужений первой седмицы Великого поста не поэтому, а благодаря чудесному видению, в котором он, спустя достаточно много лет, явился в критический момент, когда при Юлиане Отступнике была такая хитрая операция проведена, что вроде бы гонениям христиане не подвергаются. Но поскольку был приказ императора окропить идоложертвенной кровью все продукты на рынке, то им ничего не оставалось, как просто смиренно умереть с голоду. И вот это чудесное явление епископу Феодора Тирона, который объяснил, что нужно в эти дни, когда нет другого пропитания, варить зёрна, запас которых в каждой семье тогда хранился, делать из них такую кашу. И это коливо использовать в пищу, чтобы сохраниться в этих суровых условиях. Почему всё это так странно перемешано? Казалось бы, с одной стороны, подвиг воина-христианина. С другой стороны, какие-то решения таких вот вполне земных проблем — как с голода не умереть. И вот всё это вместе в одном каком-то смысловом клубке, в котором не так просто сразу разобраться.

Свящ. Стахий Колотвин

— Юлиан Отступник уже жил и, можно сказать, воспитывался в христианской среде, и по сути он языческого правления и не застал ни в каком осознанном возрасте. Юлиан Отступник видел слабости христиан — не то что как Церкви Христовой, а просто вот обычных христиан, со всеми их суевериями. Наоборот, он искренне считал и, более того, старался эту ситуацию закрепить, что христиане — это какая-то простая, необразованная масса народа. А вот как раз возвышенное, философское, такое умное — это всё принадлежит язычеству. Именно из-за этого он не только кровью старался окропить идоложертвенной, но, прежде всего, поражал в правах, в плане образования и учёбы христиан. Говорит: «Что это вам учиться у языческой премудрости? Нет, всё это вам должно быть запрещено». Конечно, для христианина нет проблемы в том, что ты пришёл в магазин, а там кто-то тайком идоложертвенной кровью что-то покропил, а ты ещё даже об этом не знаешь. Но святой мученик Фёдор показывает заботу о простых людях, для которых это как раз важно. Вот мы читали незадолго до Великого поста о том, что если кто-то смутится тем, что я ем идоложертвенное, то лучше я этого идоложертвенного никогда не буду есть, потому что, хоть имею возможность, тем не менее не должен ею злоупотреблять.
Поэтому по сути что преследовал Юлиан Отступник, окропляя это идоложертвенною кровью? Он не думал, что «ой, христиане осквернятся», наоборот, он стравливал, поддерживал различные группы еретиков, причём не давал им торжества, а как раз поддерживал статус-кво, ему было приятно смотреть, как христиане различных течений, различных взглядов дерутся между собой, и вот из-за каких-то порой пустячных, а порой и нет, моментов христианство разделяется. И ему это было приятно смотреть. Потому что он тоже — вот единство языческой мысли объединяет разных богов, вот римская религия объединила и кельтских богов, и древние восточные божества, и египетские божества вместе с римскими; что вот римская религия несёт такие мир и процветание, объединение. Вот какова была его идея. А христиане дерутся из-за такого пустяка. Как мне кажется, как раз Феодор Тирон всё-таки явился не для того, чтобы люди лучше попостились, а для того, чтобы люди уклонились от разделения. Поэтому и мы в память великомученика Тирона должны не то что придираться, что «ой ты постишься без масла, ой, ты постишься не сухоядением, ой, ты во время поста допустил себе рыбу или морепродукты; ой, у тебя булочка, а в её составе меланж, как ты её посмел Великим постом съесть?» — нет, наоборот, он нам показывает, что не то что надо как-то ограничить своё питание. Потому что если мы сейчас посмотрим на коливо, то это уже такой изысканный десерт, пусть и постный.
Более того, и тогда, во времена Феодора Тирона это не только было зерно. У каждой хозяйки был и запас орехов, запас каких-то там ягод. Всё это вместе смешали, сварили, по сусекам поскребли, и получилось, наоборот, вкусное кушанье. Да, не такое, может быть, разнообразное, может быть, на что-то другое были эти орехи припасены и хлеб собирались печь в течение долгого времени из этого зерна, но получилось нечто праздничное, не нечто аскетическое. Поэтому здесь Феодор Тирон нас призывает не к аскетизму, а призывает к тому, что, если вы христиане, у вас любовь должна быть между собой. Любое разделение христиан из-за каких-то мелочей, из-за подозрений: ты еретик, ты отступник, ты в чём-то не прав — это радует только людей вне Церкви. И самое печальное, что это радует врага рода человеческого. Поэтому мы не будем посмеянием дьяволу, кушаем коливо, кушаем постные кушанья, кушаем булочки, даже если в их составе есть какой-то яичный меланж — это никак нас от Христа не отделит. Но при этом уклоняемся от любого раздора, тем более раздора внутри Церкви Христовой.

М. Борисова

— Интересно, что до IX века именно суббота первой седмицы Великого поста называлась «Торжеством Православия». Потому что до победы над иконоборчеством повода переносить это празднество на воскресенье и всё переименовать не было. То есть на самом деле получается, что та самая строгая, сосредоточенная, углублённая в размышления о покаянии и о грехе неделя заканчивается праздником. И это само по себе вызывает вопрос. Понятно, что воскресенье — это воскресенье, это Литургия, это праздник Воскресения Христова. А вот этот субботний праздник Торжества Православия, завершающий самую сосредоточенную и покаянную неделю, что-то значил для христиан до IX века?

Свящ. Стахий Колотвин

— Безусловно. Потому что по сути же суббота и её почтение никуда не девались из христианства с наступлением Нового Завета. Господь творил мир и в седьмой день почил от Своих трудов. Тут мы не забываем, не путаемся, не идём на поводу у большевистского богоборческого календаря, но всё-таки мы помним, что первый день недели — это воскресенье. Пусть у него с Воскресением Христовым стала другая символика — не только первого, но и восьмого дня, дня будущего века. А окончание недели — это именно суббота. И то, что у тебя прошла такая неделя, которая началась с большого праздника, с Прощёного воскресенья, с заговенья на пост, а потом прошла через такую сосредоточенную молитву Покаянного канона, через первую неделю, когда выходит на тропу войны со грехом не только человек, но и на тропу войны с человеком выходит лукавый, — вот ты эти искушения преодолел и можешь наконец вздохнуть спокойно. Уже день, наступила суббота, уже служится привычная нам Литургия Иоанна Златоуста. Только по субботам Великим постом служится Литургия Иоанна Златоуста. Вот вне поста мы это даже не ценим — каждый день пришёл и каждый день у нас Литургия. Вот эта наша привычная короткая Литургия Иоанна Златоуста, к которой у нас сердце настолько прикипело, что уже даже мы не понимаем всей её торжественности. И в воскресенье Великого поста у нас будет другая, более длинная Литургия Василия Великого с другими молитвами. А вот здесь, в субботу, можно сказать, Господь нам возвращает вот этот момент покоя, говорит: «Всё под контролем, всё спокойно. Ты прошёл некоторую меру поста, ты можешь передохнуть», — как путники, трое Ангелов, Вестников Божьих, которые Троичность Божества, всей Живоначальной Троицы являли, явились и смогли отдохнуть у Авраама в Мамврийской дубраве. Точно так же и мы достигаем вот этой субботы и тоже торжествуем. Торжествуем своё православие, торжествуем то, что мы могли эту неделю достойно прожить. Или если мы, наоборот, понимаем, что не очень достойно прожили эту неделю, то уж думаем, что к следующей субботе, к субботе второй седмицы Великого поста, наше Торжество Православия точно начнётся.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». С вами были Марина Борисова и настоятель храма Воздвижения Креста Господня в Митине, священник Стахий Колотвин. Слушайте нас каждую субботу и поститесь постом приятным.

Свящ. Стахий Колотвин

— Божией помощи.