«Традиции встречи Новогодних дней, Рождества Христова и Крещения». Прот. Максим Первозванский

Прот. Максим Первозванский

В нашей студии был клирик московского храма Сорока Севастийских Мучеников в Спасской слободе, главный редактор молодежного портала Naslednick.online протоиерей Максим Первозванский.

Мы говорили о традициях встречи Нового года, Рождества Христова и Крещения. Разговор шел о том, как сохранить светлое и праздничное настроение в сложных условиях пандемии, и как помочь детям почувствовать важные христианские смыслы Святочного периода.

---

М. Борисова

— «Светлый вечер» на светлом радио. В студии Марина Борисова. И с нами и с вами в студии этот час проведет клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе, протоиерей Максим Первозванский.

Прот. Максим Первозванский

— Добрый светлый вечер.

М. Борисова

— Отец Максим, вот мы стоим на пороге всех праздников, какие только могут прийти в голову — мы через полтора дня встречаем Новый год, потом мы будем встречать Рождество Христово, потом встречать старый Новый год, Крещение Господне. То есть у нас сейчас начинается праздничный марафон. И если еще год назад более-менее нам было понятно все плюсы и минусы того, что нас ждет в ближайшие месяцы, то в этом году, который изменил образ жизни, по-видимому, всех людей на планете, очень много вопросов. И совсем не тех, которые обычные, — то есть, как нам праздновать светский Новый год, если у нас разгар Рождественского поста? Это, по-моему, сейчас не очень актуально для большинства наших радиослушателей. А вот как сохранить ощущение праздника в этих новых условиях и что необходимо помнить, чтобы, несмотря на эти праздничные эмоции, не нанести вреда ближнему, — вот, мне кажется, об этом самое время поговорить и подумать.

Прот. Максим Первозванский

— Здесь, мне кажется важным, что главное ограничение, конечно, которое мы имеем — это возможность причинить вред тем людям, которых мы любим, то есть, к величайшему сожалению, я, например, со своими родителями вживую не общался уже с сентября месяца. И не буду иметь возможности с ними пообщаться сейчас, потому что они находятся на самоизоляции. Есть сложные вопросы, действительно, с кем мы сможем увидеться в эти праздники, с кем мы не сможем увидеться в праздники. Какой будет режим посещения храма и так далее. А так, мне кажется, не знаю, как у вас, а у меня с праздничным настроением всё хорошо.

М. Борисова

— Вы только что сказали про своих родителей. Я думаю, что это проблема очень многих людей сейчас. Когда родители уже в преклонном возрасте, дети стараются устроить им праздник, то есть привнести вот это ожидание какое-то, подготовку. Я знаю, что многие пожилые люди даже не хотят ни елку ставить, ни украшать, потому что для них это уже и физически тяжело. И многие дети, чтобы вернуть им ощущение этого ожидания, этих новогодне-рождественских чудес, сами приносят эту елку, помогают украшать, создают вокруг некоторую праздничную суету, чтобы привнести этот праздник в жизнь родителей. Как этого добиться, когда они на самоизоляции?

Прот. Максим Первозванский

— Во-первых, мне кажется, надо с ними, — я не знаю, как другие, но большинство моих знакомых и в моей семье мы все-таки добились того, что наше старшее поколение овладело всеми современными способами связи, всеми гаджетами, и в этом отношении не чувствуют себя совсем далеко и глубоко заброшенными. То есть мне кажется очень важным поддерживать живой контакт, если не очный, что, может быть, действительно сложно для кого-то, то тот самый видеоконтакт — звонить, общаться. У нас уже, в нашей семье, например, есть достаточно богатый опыт празднования дней рождения в зуме, у меня и дети так, уже и внуки, мы в таком режиме праздновали многие дни рождения — тортики, задували свечки. Когда подключаешь к зум-конференции большое количество друзей и родственников, знакомых, это создает атмосферу праздника и это важно. Поэтому не обижайтесь на внешне злой и неприветливый мир, радуйтесь тому, что есть. Есть возможность поговорить просто по телефону — обязательно разговаривайте по телефону, есть возможность поговорить по видеосвязи, обязательно это тоже делайте. И, конечно, вы очень важную проблему затронули, это касается не только праздников. Действительно, наше совсем старшее поколение, если говорить о совсем старшем поколении, они могут лениться и не только елку ставить, они могут лениться себе готовить — давай-ка я «роллтон» залью кипяточком. И не потому даже, что денег нет, а потому что: ну зачем? Зачем это нужно желать, кому это надо? Нет, это надо. И за этим надо специально проследить. Можно устроить оливье-марафон: а давайте мы режем там, а вы режете здесь. А давайте мы вместе, можно бабашку привлечь... Там, где есть маленькие дети, в семьях всегда есть такая подготовка к Рождеству и Новому году, как украшение дома. И здесь очень важно, сейчас я говорю про маленьких детей, чтобы вместе вырезать снежинки, вместе вырезать ангелов, которые должны свисать с потолка, вместе развешивать гирлянды. Здесь тоже можно бабушек и дедушек привлечь: «Бабушка, давай устрой нам зум-конференцию по поводу вырезания ангелов». Или еще что-нибудь. Надо старшее поколение, особенно если оно одно сидит... Есть вполне самодостаточное старшее поколение, а есть те, которым скучно. Их надо привлекать к каким-то общим делам. Онлайн-марафон оливье, встреча Нового года в онлайн-формате, вместе слушаем Президента, вместе открываем шампанское и так далее — это нормально. Просто надо об этом чуть-чуть заранее подумать и это даже придаст некий колорит всей этой ситуации.

М. Борисова

— Последние годы приучили очень многих к тому, что начинаются эти рождественско-новогодне-рождественские каникулы с того, что очень много всевозможных развлечений вовне, в особенности для детей. Это не только новогодние и рождественские елки, это и всевозможные театральные действа, и какие-то карнавалы на улицах, ярмарки. В общем, очень много пестрого внешнего движения. В этом году очень многие дети вынуждены будут по разным причинам, если в семье не все еще переболели, просто оставаться дома.

Прот. Максим Первозванский

— Мне кажется, этого будет просто поменьше, не то что его не будет совсем. Например, вне всякого праздника, мы уже три недели как ходим на каток. И это совершенно нормально. Люди, кто-то переодевается в масках в закрытом помещении, а кто-то, например, у меня часть моей семьи переболела коронавирусом, часть не переболела, и те, кто не переболели, они надевают коньки прямо на улице. А на катке соответствующая музыка играет, и гирлянды, и фонтанчик шпиндиляет, как пелось в дореволюционном стишке: «А не пойтить ли нам пройтиться, там, где мельница крутится, липиздричество силяет и фонтанчик шпиндлияет?» Это всё есть. Понятно, что если мы говорим про Москву, например, то, что я знаю — отменены все новогодние ярмарки где-то в центре. Но мы особо на них и не ездили. А съездить в центр и погулять, центр все равно удивительно красив — снежинки висят, днем они переливаются, вечером они сверкают. И на бульвар можно съездить, и в самые злые периоды того же коронавируса та же Москва никуда не девалась. И все эти прогулки — ВДНХ, каток — всё это есть. Если вы живете за городом, то тем более, там ничего не меняется.

М. Борисова

— За городом — да, там проще.

Прот. Максим Первозванский

— Вы все равно украшаете свой дом, вы украшаете свой придомовой участок, развешиваете гирлянды, готовитесь. Мне кажется, нет такого, по крайней мере, я не ощущаю по вот этому всему такой уж очень серьезной изоляции. Все-таки QR-коды не ввели, как весной, перемещение не ограничено. И люди, — кто-то неразумно, правда, но большинство вполне разумно, — не лишают себя какого-то провождения времени на свежем воздухе. А на елки эти — кто-то ездил, кто-то нет.

М. Борисова

— Когда вам пять лет, вам очень хочется на елку и подарок чтобы дали, и чтобы там были конфеты.

Прот. Максим Первозванский

— Но так это же можно устроить и дома. Вы знаете, в нашей семье существует традиция, в этом году, правда, несколько зажатая, но не в связи с непосредственно с коронавирусными ограничениями, а скорее в связи с финансовыми трудностями, как и у большинства семей, в этом году подарков меньше, чем обычно. Но сам процесс подготовки подарков, который начался еще от Введения во храм Пресвятой Богородицы, когда мы собираем коробочки разного размера, начиная от спичечной и заканчивая здоровенной коробкой, куда уже заранее думается: а что мы подарим этому человеку, а что мы подарим тому человеку? И всё это собирается и под елку потом складывается. И в красивую бумагу заворачивается. И покупается, куда-то отправляется. Этой движухи, конечно, меньше. Для нашей семьи непонятно, в каком составе мы вообще сможем встретиться, потому что мы всегда старались на Рождество собираться все вместе. Не знаю, как в этом году. Всем вместе, наверное, не получится, есть ограничения, связанные со старшим поколением, но, как есть. Мне кажется, дети не будут особенно переживать, если не будут особенно переживать взрослые. Дети ждут праздника, этот праздник мы вполне в силах им устроить. Даже в блокадном Ленинграде люди встречали праздники, и вполне это было радостно, он же все-таки внутри. Мы живем, к сожалению, сейчас мы живем на таком этапе развития цивилизации, когда в значительной степени то, что внутри, оно связано с тем, что вовне. Но надо сделать, вернуться к каким-то смыслам исконным, — если это семья, то надо ставить рождественский спектакль, делать какое-то действо.

М. Борисова

— А как это вы осуществляете?

Прот. Максим Первозванский

— У нас своя традиция сложилась, по упрощенной, скажем так, схеме. Это кукольный спектакль, причем с аудиодорожкой, записанной заранее. Потому что поставить настоящий спектакль нам никогда не было по силам, даже когда сил было гораздо больше, потому что миллион репетиций и всего остального. Здесь мы берем и записываем аудиодорожку, на разные голоса монтируем спектакль с музыкой, причем самые маленькие дети, уже хоть как-то умеющие говорить, принимают в этом участие. Потом делаются декорации стандартные — некая сцена... Я не знаю, как в режиме радио об этом рассказать. Но и с занавесом и с таким низом, который закрывает людей, которые надевают куклу на руку. То есть это не марионетки, это не кукла на палке, это кукла на руку, которая торчит над ширмой такой. И дальше включается аудиодорожка. И поэтому спектакль идет своим чередом безошибочно, и даже если кто-то ошибся и куда-то не выскочил, это не особенно всё это дело портит.

М. Борисова

— А тексты вы пишете сами?

Прот. Максим Первозванский

— Нет, зачем? — это слишком сложно для нас. У нас уже много спектаклей в истории накопилось. Это может быть и Чуковский, если мы говорим сейчас о рождественском спектакле, это, конечно, «Пещное действо» Димитрия Ростовского: «Я — царь Ирод грозный. А почему ты генерал?» — " А я громче всех орал«. И так далее. Этот текст везде доступен. Есть несколько вариантов рождественского спектакля попроще, посложнее. Естественно, мы это режем, не в полном масштабе. Но это всё можно сделать, вполне по силам даже не очень творческой семье.

М. Борисова

— Клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе, протоиерей Максим Первозванский проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». И мы говорим о том, как нам подготовиться и провести надвигающуюся на нас череду праздников. У вас удается для детей эмоционально разделить Новый год и Рождество? Где стоит акцент?

Прот. Максим Первозванский

— Очень сложный вопрос вы задаете. Вообще, в нашей семье мы очень здорово дрейфуем в этом вопросе. То есть лет 15 назад мы старались Новый год не праздновать вообще, пытаясь его не замечать — вот просто нет его: легли спать и всё. Даже не 15, а 25 лет назад мы с этого начинали — Нового года не существует, это не наш праздник. Постепенно мы от этой концепции отказались, особенно с того момента, как дети пошли в школу, когда уже такая семейная замкнутость была нарушена. Понятно, что Новый год есть и обойти его нельзя. Мы стали праздновать Новый год как праздник гражданский, то есть со своими домашними традициями, например, до сих пор всегда на Новый год мы едим суши. Ну, так сложилось. Не было никакой еды, а суши еще чину рождественского поста допустимы, поскольку это рыба, то мы как-то заказали суши, и потом это прилипло. Мы заказываем суши, еще что-то такое, какую-то еду. Это слушание Президента, никаких голубых огоньков, естественно, мы не смотрим. И после этого — в разные годы по-разному бывает, но сейчас ходим гулять, кататься с горки, прямо ночью. У нас есть недалеко горка. И где-то в 2-3 часа уже на бочок.

М. Борисова

— Фейерверки не запускаете?

Прот. Максим Первозванский

— Фейерверки мы не запускаем, но их запускают вокруг. Это деньги на ветер, особенно в ситуации, когда вокруг их запускают много. Может быть, один-два. Вот у нас была такая семейная особенность, от которой мы отказались в последние два или три года — мы елку ставили к Рождеству, мы ставили всегда елку в Рождественский сочельник. Но постепенно под давлением, соответственно, общественности младшей, мы елку стали ставить раньше. Причем постепенно. Сначала мы к Новому году ветки зеленые вешали, а настоящая елка она все-таки будет на Рождество, чтобы этот акцент, что главный праздник это Рождество, сохранить. Потому что, конечно, у детей ассоциация с праздником это елка — она пахнет, под ней подарки. Сейчас мы ставим елку на Новый год уже тоже, но все-таки основной праздник у нас Рождество. Как удается разделить? Сложно. Скорее, наверное, столом. Потому что мы соблюдаем Рождественский пост и понимаем, что пока нету праздничной трапезы. Рождество почему-то начинает ассоциироваться с тем, что пост кончился и мясо можно. Не знаю, хорошо это или плохо, но как есть. (Смеется.)

М. Борисова

— Конечно, Рождество это не только праздничный стол, и не только, наверное, елка.

Прот. Максим Первозванский

— Ночная служба — самое главное, вне всяких сомнений. Ночная служба. Соответственно, подарки, если мы говорим про детей, те самые подарки появляются под елкой в Рождественскую ночь, ни в какую ни в новогоднюю. На Новый год у нас нет подарков. И это, конечно, если мы говорим про детей и про семью, именно акцент основного праздника создает сейчас уже не елка, но, по крайней мере, подарки.

М. Борисова

— А музыкальное оформление? Колядки поете?

Прот. Максим Первозванский

— Поем. Мы их репетируем иногда, но в последние годы ... У меня же дети в основном выросли и поэтому с совсем с маленькими детьми уже занимаются их родители. У меня уже семеро внуков. Мы поем, начинаем петь колядки по дороге из храма. То есть отошла ночная Рождественская служба, мы сели в машину, едем домой и начинаем петь колядки. А потом стараемся каждый вечер тоже петь колядки. У нас сейчас нету в нашей семье, к сожалению, нету традиции колядования, хотя сохранилась и звезда Рождественская и много чего, когда мы ходили колядовать. И по соседям ходили и ходили в центры социального обслуживания бабушек поздравлять — тоже и с семейным спектаклем, и с колядками. Ну, просто мы старые стали. Ну, на самом деле, я просто понимаю, что это всё требует большой серьезной подготовки и реально больших эмоциональных вложений. Это теперь уже больше инициатива наших взрослых детей по отношению к внукам.

М. Борисова

— Когда вы заговорили о колядовании, вспомнила эпизод из далекого прошлого, из 80-х годов. Это была подмосковная деревня в глубине Московской области, скажем так. И, естественно, из этой деревни в храм практически никто не ходил, кроме очень пожилых нескольких старушек. И вот так получилось, что московский священник, оказавшийся там, попросил своих московских прихожан по мере сил помочь там: кого на клиросе, кого по хозяйству. И сложился вот такой синтетический приход из местных старушек и какого-то наезжего московского люда. И где-то, уже когда такая общая атмосфера стала теплеть после 1000-летия Крещения Руси, батюшка решил первый раз пойти христославничать — пройтись по деревне со звездой и с пением колядок. Так он не благословил женщинам идти, потому что реакция местного населения была непредсказуемая, можно было и по шее получить.

Прот. Максим Первозванский

— Вообще, если вы посмотрите или почитаете воспоминания, посмотрите картины про колядки, вы увидите, что этим занимались дети. Взрослые как раз встречали. То есть дети со звездой ходили. Почему я и говорю, что когда мы были помоложе, мы это нормально для себя воспринимали, помоложе и духовно помоложе. А сейчас, я знаю, что многие мои знакомые ходят. Кстати, я обратил внимание на традицию ходить на хеллоуин, и многие колядовщики именно из молодежи, вот те самые средние старшеклассники, по крайней мере, у нас в районе регулярно появляются. Звонят в дверь и просят конфет, то есть...

М. Борисова

— Но это чисто американская традиция. Она никаких корней у нас не имеет.

Прот. Максим Первозванский

— Конечно. Я сейчас не про пропаганду, я надеюсь, как вы понимаете, хеллоуина говорю. Я просто про то, что вот именно в детско-подростковом возрасте такая вот движуха — пойти по домам и что-нибудь такое сказать, чтобы тебе дали конфет, такое эпатажное при этом поведение, — я не знаю, как это возродить у нас на Рождество. Кстати говоря, я регулярно в период Святок вижу в метро этих колядовщиков, которые, правда, наряжены непонятно во что и колядки тоже поют не совсем рождественские. Потому что колядки же тоже разные бывают.

М. Борисова

— Разделяются рождественские и колядки на щедрый вечер — это то, что у нас старый Новый год, это память Василия Великого. Это такой светский Новый год в понимании старого календаря.

Прот. Максим Первозванский

— Конечно, это народная традиция с колядками. И ее просто так искусственно возродить невозможно. Либо народу это будет надо. Вот почему я вспомнил про этот хеллоуин несчастный, да не будет он к Рождественскому празднику помянут, а именно потому, что мы, с одной стороны, говорим, что это насажденная какая-то история, а с другой стороны, некоторая движуха из него, она явно вызывает отклик в сердцах молодых людей, и они чего-то пытаются делать. Хорошо бы, если бы православные молодые люди тоже были настолько подвижны, чтобы не потому, что их папа с мамой дали им звезду и куда-то их отправили, потому что так надо, это наш праздник, — а чтобы у них собственный движ такой родился, появился. Ну, не знаю, будет это или не будет, это уж дело такое...

М. Борисова

— Трудно перебить, потому что мне кажется, что вот эти привнесенные традиции карнавальны никак не переносятся. Вы вот говорили о том, что даже в собственной семье, чтобы у детей акцент был все-таки на Рождестве, как на главном празднике, родителям приходилось идти на некоторые педагогические ухищрения.

Прот. Максим Первозванский

— Да.

М. Борисова

— И мне кажется, так само по себе тоже не случится и никто не вспомнит, что это народный карнавал, собственно, связан именно с периодом Святок — с периодом от Рождества Христова до Крещения. Так получилось, что все об этом прочно забыли во времена советской власти, а потом был привнесен на такую достаточно пустую почву чужой праздник, и он прижился.

Прот. Максим Первозванский

— Масленица у нас каким-то образом пытается происходить.

М. Борисова

— Масленица у нас не карнавал.

Прот. Максим Первозванский

— Нет, как раз главный карнавал — это Масленица. Потому что слово «карнавал» что значит? — «долой мясо».

М. Борисова

— Да. Но, опять, скорее, может быть, так было в XIX веке. Я говорю про ХХ век и про те времена, когда традиции эти стали осознанно возрождаться — уже с Масленицей карнавал не ассоциируется.

Прот. Максим Первозванский

— Конечно, нет.

М. Борисова

— С Масленицей ассоциируется, скорее, блины во всевозможных...

Прот. Максим Первозванский

— Блины, чучела появившиеся антихристианские, которые сжигают...

М. Борисова

— Но у нас ведь впереди не только Рождество, у нас впереди еще целые Святки и у нас еще впереди праздник Крещения Господня. Вот в последние годы так уж повелось, так сложилось, и мне кажется, в большой мере благодаря средствам массовой информации, независимо от церковности и нецерковности людей, сложилась традиция, причем в самых разных регионах нашей страны — отмечать Крещение Господне окунанием, купанием, погружением в некие водоемы.

Прот. Максим Первозванский

— Вот замечательный положительный пример, когда действительно народное движение оказывается связанным еще и с церковным праздником. Я каждый год обязательно купаюсь в проруби уже много лет. И в этом году, надеюсь, никакой карантин не отнимет крещенских купаний.

М. Борисова

— А вот не факт. Потому что, если вы вспомните, у нас все эти купания организует обычно светская власть — она организует, соответственно, с места, где можно переодеться и лестницы, где можно спуститься, и охрану, и там горячее питье, и медицинские... То есть это целая система мероприятий, которые осуществляет светская власть. И в условиях всех этих ограничений будут ли организовывать такие места в этом году — не факт.

Прот. Максим Первозванский

— Я бы, будь моя воля, обратился бы с просьбой к светским властям организовать, потому что дело это хорошее. По моему опыту, а я... Понимаете, исходно это не организовывала светская власть — светская власть это окультурила. Потому что мы, допустим, купались в Новоспасском пруду еще с самого начала 90-х годов. А потом, примерно лет 10 назад, нам запретили купаться в Новоспасском пруду, потому что там как бы невозможно создать необходимые условия. И тогда, действительно, светская власть взяла на себя некие обязательства по поводу того, чтобы этому народному движению и стремлению к окунанию в прорубь обеспечить необходимый уровень безопасности, комфорта и так далее. В прошлом году я купался у нас в парке Северное Тушино, в канале имени Москвы. И ничего, нарушающего современные карантинные меры, я там не увидел. Единственное, что можно ограничить одновременное нахождение в палатке для переодевания. А так — это свежий воздух. Можно, в конце концов, сделать это не теплым помещением, потому что большинство людей переодевалось на улице везде, и в Подмосковье, где купаются, переодеваются на улице. Ширму только надо поставить. И тогда это вообще будет безопасно. Я не вижу никаких оснований, если мы открываем парки и катки, почему мы не можем допустить...

М. Борисова

— Ну, просто скопление людей.

Прот. Максим Первозванский

— Оно не особенно большее, чем в любых других местах. Можно просто это всё растянуть в пространстве и во времени, можно обратиться с призывом. Дело в том, что эти купальни открыты в течение всего 19 января. Я, например, сознательно хожу купаться 19 января во второй половине дня. Был у нас опыт многолетний, когда мы купались ночью на Крещение, специально ездили в Подмосковье к знакомому батюшке. Но опять-таки тяжеловато, потому что вечером Всенощная под Крещение, а главное это все-таки не купание, главное — это богослужение. Вечером Всенощная, утром опять служить, а тут надо и искупаться, и согреться. И не покушаешь после этого, потому что с утра причащаться. Поэтому сейчас в последние годы мы ходим купаться во второй половине дня самого праздника Крещения. Поэтому можно и таким образом всё соблюсти.

М. Борисова

— Клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе, протоиерей Максим Первозванский проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». В студии Марина Борисова. Мы ненадолго прервемся и вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

М. Борисова

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В студии Марина Борисова и наш гость — клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе, протоиерей Максим Первозванский. Мы говорим о том, как же праздновать Крещение Господне в условиях карантинных ограничений. С купанием мы более-менее разобрались, а вот что будем делать с крещенской водой? Ведь несмотря на постоянные объяснения, что великое освящение воды происходит дважды, народ все равно приходит именно после крещенской Литургии набирать воду. И это неистребимо почему-то — вот такая привычка. Я сама за крещенской водой хожу накануне, и десятилетиями уже это делаю. И все равно народ стремится именно в сам праздник набрать этой воды.

Прот. Максим Первозванский

— И это нормально.

М. Борисова

— Это толпы, это толкучка. В общем, достаточное скопление людей.

Прот. Максим Первозванский

— Здесь вопрос, мне кажется, просто к организации этого процесса. Я не отношусь к людям, которые принимают решения по этому вопросу, но я бы обратился с разъяснениями, может быть, по центральному телевидению про то, что друзья мои, братья и сестры дорогие, по крайней мере, те, кто нас сейчас слышат — крещенскую воду раздают как минимум до отдания праздника Крещения Господня, то есть это 8 дней. А вообще-то, ее будут раздавать до тех пор, пока будут те, кто будут за ней приходить. И по опыту, действительно, на второй день уже никого нету. То есть, ну, как никого нет? — люди приходят и сразу получают, то есть раздача действует и можно ее набрать. И сидят дежурные, которые вам помогут, которые нальют. Поэтому, пожалуйста, не стремитесь прийти за водой к полудню 19 января. А приходите, пожалуйста, к 5 часам вечера, к 7 часам вечера. Большинство храмов, если мы будем про Москву говорить, работают с 9 утра до 9 вечера. Приходите на следующий день, приходите через день. Как вы, Марина, посоветовали, приходите накануне, к двум часам дня. Другой вопрос, тут ведь как: накануне очень ограниченное количество времени раздается крещенская вода — где-то начиная с 12 часов дня, с окончания Божественной литургии освящения воды и до начала Всенощной, то есть до 5 часов вечера, буквально 3-4 часа получается, эту воду раздают. И ее стараются именно столько освятить, чтобы ее всю раздать, чтобы снова можно было наполнить опустевшие купели неосвященной водой для того, чтобы освятить ее в день Крещения Господня. Поэтому, пожалуйста, и купаться приходите не обязательно в полночь, не обязательно в полдень купаться, всё это открыто, вода та же самая, праздник никуда не денется. Поэтому приходите, набирайте воду, но не надо в толпу вставать, потому что во многих храмах это уже очень хорошо организовано, а где-то, к сожалению, до сих пор со стеклянными банками толкаются, банки бьются, всё это падает на пол, разливается, атмосфера не то что не праздничная, атмосфера злобная достаточно. И я, именно глядя на то, как люди берут воду на Крещение, помню, впервые понял, почему перестали в IV веке Причастие давать причастнику в руку. Почему Иоанн Златоуст и ввел ту самую лжицу, потому что люди, когда они толпой, и им в руку что-то дают, они просто сметают всё на своем пути, и никакого благоговения не происходит. То есть это осталось, когда не только постоянные прихожане приходят в храм, а когда весь народ, который ходит в храм два раза в год — куличи святить на Пасху и крещенской воды набрать. Это здорово, я искренне поддерживаю — ну, хотя бы так. Но приходите чуть попозже.

М. Борисова

— Знаете, пока вы говорили, вспомнила такой трагикомический эпизод из собственной неофитской жизни в 80-е годы. Храмов в Москве действующих было очень мало. И, естественно, в такие великие праздники там было не протолкаться. И как-то в первой половине 80-х, я еще была на волне неофитского энтузиазма. Но тогда мы брали не стеклянные банки, а какие-то емкости, у меня был бидон.

Прот. Максим Первозванский

— Здорово.

М. Борисова

— И с этим бидоном, когда стали раздавать, а раздавали с солеи, и когда стали раздавать воду, вся вот эта масса людей, наполнивших храм, она не стала толкаться, но она вся подалась вперед. Так получилось, что я стояла рядом с колонной, меня спиной прижало к колонне, а бидон вдавило мне под диафрагму. И я поняла, что если толпа двинется еще чуть-чуть, то на этом жизнь моя закончится. Но вот что значит неофитский восторг — единственная мысль у меня: слава Богу, что в храме. (Смеется.) Я понимаю, что не поймешь, то ли трагизма, то ли комизма больше в этом эпизоде, но на самом деле это очень страшно, потому что в этом нет никакой необходимости, но объяснить это, несмотря на многолетние попытки объяснить, как-то пока не получается.

Прот. Максим Первозванский

— Да, и поэтому все разговоры о том, что мы, православные люди, самые организованные, самые ответственные, конечно, это не про то.

М. Борисова

— Вернемся к тому, что праздники у нас растянуты во времени. Если даже вспоминать стихи Пастернака, череда праздников начинается с Рождества: «Не оглянешься — и Святки. Только промежуток краткий, смотришь, там и Новый год». То есть всё идет по нормальной череде развития праздничных событий. У нас, в особенности в семьях, где дети и дети-школьники, получается как: начинаются каникулы, Новый год. К Рождеству семья подходит уже на излете каникул, а когда начинаются Святки, каникулы заканчиваются. И вот это ощущение святочное, оно остается или это уже потеряно навсегда?

Прот. Максим Первозванский

— Я не знаю редакционной политики нашего замечательного радио. Мы прогуливаем.

М. Борисова

— О, как.

Прот. Максим Первозванский

— Это не для применения обязательного в семьях. Но, к сожалению, мы не видим для себя иного варианта, потому что если 8 или 9 числа уже надо идти в школу, для меня это совершенно немыслимая история, невозможная. Мы обычно прихватываем до конца недели, это бывает по-разному каждый год, но несколько дней мы прихватываем обязательно. И именно для того, чтобы мы могли лучше почувствовать и осознать, что праздник пришел и это главный праздник, что Рождество не может вот так заканчиваться. Я не знаю, что с этим делать в глобальном масштабе всей страны, слава Богу, что не мне это решать. Но мы прихватываем. И обычно все учителя смотрят на это сквозь пальцы.

М. Борисова

— А чем вы наполняете их для детей? С Рождеством понятно, то есть вся атрибутика праздника вполне знакома.

Прот. Максим Первозванский

— Во-первых, мы разговляемся, как это ни приземленно звучит.

М. Борисова

— Ой, это совсем неприземленно. Я помню свои детские воспоминания о праздниках, а они тогда были только светские и только советские, помимо семейных, я помню как раз ощущение праздника по двум-трем дням подготовки. Причем это не только приготовление праздничного застолья, в котором, кстати, участвовала вся семья, но и уборка: прогладить скатерти, перечистить все бокалы и столовые приборы. Вся эта кутерьма...

Прот. Максим Первозванский

— Этим как раз занят промежуток между Новым годом и Рождеством. То есть это подготовка. Праздник — это когда мы уже не убираемся, это когда уже не готовим ничего такого, максимум еду готовим. А вот вся эта предпраздничная история она как раз впихивается в период предпразднства Рождества, то есть начиная от Нового года до непосредственно Рождества — вот там максимальная подготовка дома, посуды, всего остального. А после Рождества мы стараемся, по крайней мере, не знаю, что получится в этом году, — мы выезжаем все дружно за город. Это и шашлык, это и баня. Причем я знаю, что это не совсем правильно, я извиняюсь перед нашими радиослушателями. Потому что правильно было бы, но мы это впихиваем опять до, — это и посетить те же самые детские дома с домашними спектаклями, какая-то благотворительность. Я вообще в этом отношении плохой священник, потому что там еще и служб много, а я стараюсь по возможности так договориться с нашими отцами монашествующими, чтобы я в этот период побольше времени проводил дома, а не службе. Понятно, что мы ходим на службу, но это опять с семьей, — то, с чего мы начали нашу сегодняшнюю передачу, что Рождество это семейный праздник, я стараюсь его организовать таким образом. Я знаю в других семьях и другие священники — это всевозможные спектакли в воскресных школах. Не знаю, как московские воскресные школы, если они по большей части сейчас закрыты, то подмосковные работают. И там какие-то спектакли тоже есть, какие-то мероприятия, какие-то походы, еще что-то, выезды совместные. На тот же каток можно с друзьями. Мы с семьей, если мы в Москве остаемся, то мы на каток ходим. Куда-нибудь в кино сходить, у нас есть своя традиция — обычно на Рождество мы пересматриваем либо «Властелина колец», либо «Гарри Поттера». Это такое рождественское кино, мы смотрим елки, но это перед Новым годом. То есть это какое-то совместное кино. Если каждый сейчас сидит перед своим гаджетом и смотрит свое кино, то мы стараемся это делать вместе — совместные кинопросмотры.

М. Борисова

— А совместный кинопросмотр что дает? Вы потом обсуждаете?

Прот. Максим Первозванский

— Конечно, обсуждаем. Даже если не обсуждаем... Опять же настолки — это прекрасная вещь. Правда, я уже подустал играть в настолки в связи с сидением дома на карантине, Но это какое-то совместное проведение времени всей семьей.

М. Борисова

— Клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе, протоиерей Максим Первозванский проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». Мы обсуждаем, как нам лучше всего всей семьей праздновать рождественские и прочие праздники. Я знаю, что у современных даже подростков, если в семье принято, то эта любовь к совместным игрищам настольным, ассоциациям и такого рода играм, она достаточно популярна. Но есть...

Прот. Максим Первозванский

— В нашей семье совсем не взрослые являются главной двигательной силой игры в настолки, а именно взрослые дети.

М. Борисова

— Но есть еще масса таких развлечений по поколениям. В этом году не всем удастся сорганизоваться со своими поколенческими друзьями, потому что по разным причинам многие не смогут. Ну, кроме как в онлайне, но это не все умеют. Вот помимо традиционных семейных занятий, то, что вы сказали — походы в гости.

Прот. Максим Первозванский

— К сожалению, в этом году это во многих семьях выпадает, Я не успел как раз до этой паузы об этом рассказать. Если в нашей семье, то к нам приезжают, или мы ездим, или к нам ездят — бабушки, дедушки, дети, племянники, внуки и так далее. То есть эта движуха с взаимными гостями будет у нас и во многих семьях, конечно, ограничена. Опять же где-то ограничена, где-то нет. Мне кажется, надо к этому немножко проще относиться, ведь кто-то вообще без всякого коронавируса и без всякой эпидемии болел на Новый год и на Рождество. Такое бывает, я думаю, что с каждым такое случалось. Но мы относимся к этому так, что в этом году получается вот так — не поедем в гости, не примем гостей. А кого-то примем. У нас некоторая родня, кто-то переболел, кто-то не переболел, кто-то приедет, кто-то не приедет, то есть с кем-то можно встретиться, с кем-то нельзя. Так же и с друзьями — с кем-то уже можно встретиться, с кем-то нельзя встретиться, кто-то рискует, кто-то не рискует. Опять же можно погулять вместе, если это получается, не просто посидеть, если кто-то боится, а погулять вместе.

М. Борисова

— А подарки подарить?

Прот. Максим Первозванский

— Почему нельзя подарки подарить? Вы знаете, у меня уже привычка за этот год — у меня три спрея: один в брюках, другой в куртке, третий в подряснике. Поэтому пшик-пшик-пшик и, пожалуйста, дарите подарки. А почему нельзя? Очень даже можно. До сих пор передача коронавируса через предметы не доказана.

М. Борисова

—Я просто помню, как во времена моей церковной молодости и юности моя, сказать, что духовная учительница, это слишком высоко, это просто жена нашего батюшки, на которую мы смотрели. А она из такой семьи, которая всегда была православной, несмотря на все советские времена. И вот праздник, вот собрались, предположим, после какого-нибудь большого поста, разговелись, все посидели за столом. После этого она собирает сумку с пакетиками. Ну, и я, естественно, привязываюсь к ней: «Куда мы идем?» — «Мы идем по старикам». Она говорит: «Ты понимаешь, дело не в том, какой подарок, но если ты принесешь хотя бы 200 грамм ирисок, это будет уже замечательно, потому что у них будет праздник — ты пришла. Пускай ты проведешь у них 20 минут и выпьешь чашку чаю, но это уже событие для людей, которые прикованы к постели и давно не в состоянии общаться с внешним миром». Вот этого позволить себе в этот год...

Прот. Максим Первозванский

— Мы не сможем. Этого мы не сможем. Но мы сможем позвонить, мы сможем передать подарок. Мы сможем его оставить у двери, мы много чего все-таки сможем. Знаете, есть такой странный обычай, я, как священник, все время с этим сталкиваюсь: ой, я не смогла по всей строгости пост соблюдать и решила не поститься вообще. Или: уж раз я нарушил, то я не буду. Раз не смог всё прочитать, значит, не буду ничего читать. Вот это какое-то ощущение, это даже не перфекционизм, а это какое-то полумагическое отношение к жизни — или всё или ничего. То есть если всё правильно в полноте не сделано, то значит, лучше никак. И нам некоторым с детства говорили: лучше никак, чем плохо. И это где-то сидит глубоко. Мне-то как раз кажется, что уж лучше хоть как-нибудь. Поэтому не надо нагнетать ощущение собственного расстройства. Потому что можно миллион раз сказать себе, как всё плохо. И неважно, являемся ли мы сторонниками мирового заговора или просто грустим потихонечку сами с собой, что так получилось. И вот мы сидим и грустим, и всё грустно всё и так печально — праздника никакого в этом году не получается. И вот ты себя накрутил, а накрутить себя очень легко. И вот, действительно праздника нет. А можно, я уже упоминал блокадный Ленинград, можно из того, что есть, устроить замечательный праздник. Благо, что для этого у нас возможностей достаточно много. И как это ни удивительно, я это много раз наблюдал, когда мне одна знакомая как-то сказала, у которой я бываю три раза в год, она говорит: «А вы у меня чаще бываете, чем моя дочка, которая живет в соседней квартире». У нее все возможности, и они не в ссоре, не в обиде, еще в чем-то. Но иногда вот это расстояние... Знаете, у меня был один знакомый грузин, он и сейчас есть, но, к сожалению, умерла его мама. А он еще в 1992-м году был вынужден бежать из Сухуми в связи с известными событиями. А мама осталась там. Так вот, он ей, своей маме в Сухуми, в течение двух с половиной десятилетий звонил каждый день утром и вечером и разговаривал с ней дважды в день. Я со своей мамой, к сожалению, разговариваю, дай Бог, раз в неделю по телефону, хотя моя мама здесь. Вот это ощущение того, что ты... И он к ней только на похороны попал. То есть 25 лет с ней не виделся, поехал потом на похороны, там действительно опасно было. Но он разговаривал с ней дважды в день. Поэтому и здесь — мы можем много чего сделать, несмотря на то, что у нас нет возможности увидеться лицом к лицу.

М. Борисова

— Когда я только для себя открывала церковную жизнь, у меня было ощущение совершено потрясающее: мы жили-жили в Советском союзе с советским набором праздничных дат, и вдруг я, как в «Алисе в стране чудес»: я открываю дверь, вхожу и оказываюсь в мире, где праздников — россыпь. Весь год пересыпан праздниками, как какими-то драгоценными камнями. Это ощущение, что праздник имеет колоссальное значение для жизни православного христианина у меня остался еще с тех времен. Почему праздник так важен для нас, православных верующих?

Прот. Максим Первозванский

— Он вообще важен для верующих. Для советских, верующих в победу коммунизма во всемирном масштабе, он тоже очень важен, для дикарей с острова Тумба-Юмба. Потому что праздник, и это прекрасно показано в религиоведческой, даже светской литературе, не то что в нашей православной литературе, где это раскрыто в полноте, — праздник это ни много ни мало явление Царства Божьего здесь, на земле, в той или иной форме. Если мы говорим про какие-то нехристианские представления, то все равно это прорыв духовного мира, который не здесь и не сейчас, к нам здесь и сейчас. Настоящий праздник это всегда мистерия в хорошем смысле этого слова — это проживание события праздника как события своей жизни. Если ты идешь на первомайскую демонстрацию с портретами вождей, то это не просто какой-то такой квазикрестный ход, о чем очень много сказано, а это действительно переживание коммунизма, пришедшего здесь и сейчас. И для нас, переживающих событие Рождества Христова не просто за праздничным столом, а в храме за Божественной литургией: «В храме стояще славы Твоея, на небеси стояити мним», — говорит церковное песнопение. Это реальное стояние около яслей Спасителя, мы переживаем события Рождества Христова не просто как воспоминание о неком историческом событии, свершившемся две тысячи лет назад, а как событие, совершающееся сейчас в нашей жизни. Поэтому и подготовка, поэтому и праздник, поэтому и попразднство соответствующее, и Святки. Потому что это со мной случилось — со мной случилось Рождество Христово. Со мной случилась Пасха. И без этого нету никакой веры нормальной. Серые будни, из которых ты никогда никуда не вырвешься, превращают реальную жизнь здесь и сейчас в этот ад, а праздник дает из самого мрака, я уже повторяюсь, простите, дает вот этот выстрел. Это одновременно можно по-разному переживать: можно как, что Царствие Божье спускается к нам и здесь и сейчас, а можно и переживать и как то, что мы поднимаемся туда, в Царствие Божье. Тут религиозные традиции разные бывают. Но важно, что мы выходим из этого мира — этот мир уже не только этот мир, а этот мир уже наполнен, если мы говорим о нас, христианах, наполнен Божественным присутствием и событием праздника.

М. Борисова

— Вы знаете, мне по поводу переживания праздника пришло одно воспоминание в голову. Это относится к 1993-му году, к полугодовому моему пребыванию в монастыре в качестве послушницы. Там был праздник храмовый в монастыре Воздвижения Креста Господня, и очень готовились. Но нищета, масса всяких сложностей, лишений и всего прочего — можно представить себе степень разрухи того времени, и все старались, чтобы этот праздник был действительно праздником. Пригласили детский хор, который специально привезли, масса была всяких приготовлений. Естественно, и угощение тоже готовили. Дня два дым коромыслом стоял. И когда приехали гости, приехал архиерей, в общем, служба прошла, в игуменские покои ушли все гости. И про насельниц как-то забыли в этой суете. Причем получилось так, что всё угощение отнесли в игуменский корпус, а те, кто остался в трапезной — вот как была там какая-то каша пшенная с тыквой, так она и осталась, потому что всё самое вкусное отнесли.

Прот. Максим Первозванский

— Так Воздвижение — это же постный день.

М. Борисова

— Да. Но постное там тоже было. И я смотрю, но поскольку мы тоже не гиганты духа, я смотрю, девушки послушницы скисли — они помоложе меня были. И я пошла в игуменский корпус просто спросить: может быть, что с того стола что-то девчонкам передать. Когда я вышла, перед нашим корпусом там стоял старый-старый клен. И вот в этом немножко обескураженном состоянии я поднимаю глаза, и в этот момент на этот клен падают лучи солнца, и он весь загорается, как неопалимая купина. И я толкаю своих подруг по монастырскому нашему пребыванию, говорю: «Девчонки, посмотрите, это у нас праздник. Они этого не видят, они сидят за праздничным столом». А у нас как раз вот это ощущение, что случилось что-то невероятное. Хотя, в общем, всё в пределах объяснимого физического явления.

Прот. Максим Первозванский

— Духовное утешение Господь послал взамен плотскому.

М. Борисова

— Это я к тому, что ощущение переживания праздника не всегда связано с тем, о чем мы с вами так долго говорим сегодня.

Прот. Максим Первозванский

— Конечно нет. Но все равно подготовка к празднику крайне важна — почему большим праздникам предшествует пост? Опять-таки именно всё для этого: чтобы мы ждали, чтобы мы готовились. Потому что если вдруг бах — мы ничего не переживем и не почувствуем, если только вдруг это не открытие, которое мы переживаем первый раз в жизни.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. Клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе, протоиерей Максим Первозванский был с нами сегодня в студии «Светлого вечера». С вами была Марина Борисова. До свидания. И с наступающими праздниками.

Прот. Максим Первозванский

— Храни нас всех Господь.