«Неделя 28-я по Пятидесятнице. Празднование Зачатия Пресвятой Богородицы и другие важные даты предстоящей недели». Прот. Дионисий Крюков, Максим Калинин

У нас в гостях были настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков и шеф-редактор портала «Иисус» Максим Калинин.

Разговор шел о богослужении в ближайшее воскресенье, а также о памяти святых святителя Амвросия Медиоланского; мучеников 62 иереев и 300 мирян, в Африке от ариан пострадавших; святителя Иоасафа Белгородского; преподобного Даниила Столпника и святителя Спиридона Тримифунтского. Мы говорили о значении празднования Зачатия Пресвятой Богородицы, а также о празднике в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость». Наши гости объяснили, в чем смысл Евангельского чтения и отрывка из Деяний святых апостолов в воскресный день.

---

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья. С вами Марина Борисова. В эфире программа «Седмица», наш совместный проект с православным интернет-порталом «Иисус». И со мной в студии шеф-редактор этого портала, Максим Калинин.

М. Борисова

— И мы, как всегда по субботам, говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. И сегодня с нами настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове, протоиерей Дионисий Крюков.

Протоиерей Дионисий

— Здравствуйте, дорогие друзья.

М. Борисова

— И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в 28-е воскресенье после Пятидесятницы, и на наступающей неделе. Как всегда, мы стараемся понять, что же нас ждет в воскресенье и в чем смысл именно этого воскресенья в богослужебном круге церковном, исходя из тех отрывков из Апостольских Посланий и Евангелия, которые будут читаться завтра во время литургии. И вот завтра будет читаться отрывок из Послания апостола Павла к Колоссянам, из 1-й главы, стихи 12-й и 18-й. Но, чтобы нам коснуться содержания этого отрывка, мне кажется, вначале нужно вспомнить о самом контексте, в котором было написано это послание.

М. Калинин

— Послание к Колоссянам, пожалуй, одно из наиболее загадочных посланий апостола Павла. Ну вообще что такое послания? Для нас слово «послание» звучит очень торжественно, а изначально, исторически это письма, которые Павел писал конкретным общинам по конкретному вопросу — это не какие-то официальные тексты, не тексты постановлений, не какие-то распоряжения. Когда апостол Павел писал эти письма, он чувствовал, что он пишет их в Духе, но не исходил из того, что эти письма станут частью Священного Писания. Для апостола Павла, для христиан его времени Священное Писание представляло собой тексты Ветхого Завета, на которые апостол Павел опирается. Когда он писал свои Послания, еще не было написано ни одно Евангелие в том виде, в каком мы их знаем, то есть это письма, в которых он решает конкретные проблемы. И поэтому не всегда из самих текстов этих писем понятно, каков был контекст их создания. Потому что он писал о вещах, которые были понятны ему и его слушателям. И хотя в письмах он часто какие-то проблемы поднимает, и мы, читая Послания Коринфянам, понимаем, какие проблемы он решал; читая Послания к Римлянам, понимаем, какие проблемы он решал, но не все детали становятся ясны. Вот когда Павел пишет Колоссянам, видно, что он спорит с каким-то учением, которое в научной литературе получило название «колосская философия» — это учение, вероятно, было связано с признанием особой роли ангелов. Вот в Послании Колоссянам апостол Павел так пронзительно подчеркивает роль Иисуса Христа в творении — что именно Христос, что Сын Божий есть Творец ангелов, всех созданий, что именно Он есть Первенец всего творения — именно потому, что его слушатели уделяли слишком большое значение существам-посредникам. Мы можем только догадываться, о чем была речь. Мы видим, изучая еврейскую традицию первого века, что внимание к ангелам, к их помощи людям было очень большое, и часто это внимание принимало какую-то полумагическую форму. То есть в данном случае он спорит с учением, подчеркивая, что именно Христос — это главный предмет внимания для христиан.

М. Калинин

— Отец Дионисий, на ваш взгляд, в завтрашнем отрывке что наиболее важно для нас?

Протоиерей Дионисий

— Ну здесь есть, безусловно, вот эта вот квинтэссенция этого отрывка это как бы весь фокус, именно все сфокусировано на личности Спасителя Иисуса Христа, и этот отрывок весь о Нем. Но тут, наверное, есть как бы главная мысль в том, что Христос вообще является основной всего, что такие слова: «и Он есть глава тела Церкви; Он — начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство» — то есть первенство и в значении, и по чести, и в том месте в жизни любого христианина. Вот мне кажется, что вот эта вот мысль о том, что Христос глава тела Церкви — безусловно, для апостола Павла вот какой-то лейтмотив многих его посланий, он об этом говорит много и часто. Но для современных христиан, мне кажется, что этот смысл не фокусируется, мы не до конца понимаем это выражение: «глава тела Церкви». И действительно, нам кажется просто, что Церковь — это что-то исключительно индивидуальное для каждого из нас. Вот заметьте, многие говорят о том, как они любят прийти в какой-нибудь маленький, темненький храмик, забиться в уголочек, и только там он чувствует себя спокойно, духовно комфортно. Но тем не менее — я понимаю, о чем эти люди говорят, — но в первую очередь надо осознать, что Церковь это не просто мои личные взаимоотношения с Богом, это взаимоотношения и с Богом, и со всеми окружающими. Потому что Церковь — это действительно организм, это тело, тело — в смысле организма. В организме есть разные органы, есть разные клетки — есть больные, есть здоровые, есть хрупкие, есть сильные, есть скелет, есть нервная система — но тем не менее это все является как бы нечто едино. И вступая в Церковь, мы именно вступаем, вот признаем то, что мы как бы вот не просто трансплантируемся туда, а именно как бы мы это органическое, естественное состояние человека, человечества как такового. И вот этого человечества есть глава. Глава, Который всеми управляет — это Христос. Без головы жизнь организма невозможна — эту мысль апостол Павел настойчиво доводит для своих слушателей.

М. Калинин

— Обратимся к отрывку из Евангелия от Луки, из 18-й главы, стихи с 12-го по 19-й, где рассказывается история исцеления Господом десяти прокаженных. И из этих десяти прокаженных только один вернулся поблагодарить. А вообще вся эта история, она такая, мне кажется, очень про нас. Ну начнем с того, что насчет поблагодарить Бога — это у нас на двадцать пятом месте зачастую. То есть поблагодарить там можно непосредственных участников событий, людей, которые нам оказали помощь. А изначально про ту самую главу, про которую вы говорили, мы вспоминаем крайне редко и далеко не в первую очередь. Но здесь еще вот этот момент: десять человек получают одинаковую помощь, и только у одного вступает в голову необходимость сказать спасибо.

Протоиерей Дионисий

— Вообще поразительный отрывок. Как всегда, в Евангелии есть какие-то такие необычности, которые просто могут иногда поставить в тупик. Вот мы часто читаем, видим, как Христос исцеляет здесь и сейчас, где-то Он исцеляет одномоментно, просто словом, где-то Он касается, причем касается того, до чего нельзя касаться там — кровоточившую или мертвого человека, что было тогда совершенно невозможно, это требовало ритуального очищения. Здесь же Христос не совершает этого исцеления одномоментно, Он как бы таится, Он делает так, чтобы те люди, которые получили исцеление. они даже, может быть, и не поняли, Кто их исцелил, по большому счету.

М. Калинин

— Он посылает их к священникам.

Протоиерей Дионисий

— Он посылает к священникам. И надо понимать, почему Он посылает их к священникам — потому что в то время и в том мире это были люди, которые были, помимо богослужебных функций, еще наделены функциями освидетельствования тех или иных болезней. Проказа считалась болезнью духовной, помимо телесной очевидной — то есть это явное наказание Божие, и окончательный вердикт мог вынести лишь только священник: либо действительно сказать, да, это проказа, и он отвержен Богом от общества, либо этот человек здоров, либо исцелен, и тогда человек опять возвращается в жизнь этого сообщества. Так вот то что Христос посылает этих прокаженных к священникам — это объяснимо, но это не объясняет, почему же все-таки Он не делает это чудо таким очевидным. И вот в этот момент мы должны, наверное подумать о том, что Господь действительно хочет, чтобы люди сами задумались, не только мы, но и те прокаженные, которые идут, и вдруг, неожиданно все десять получают это исцеление. И кто-то идет по правильному пути, он идет до конца. Девять человек, которые были евреями, доходят до Иерусалима, для того чтобы быть освидетельствованными и приятными в общество. И только лишь один самарянин, которому на самом деле не надо идти в Иерусалим, потому что его не примут — он самарянин, он иноплеменник, он еретик — вот только этот человек возвращается обратно ко Спасителю, потому что ему, у него нет этих жестоких условий ритуального алгоритма, если можно так выразиться. Почему это современно для нас? Действительно, потому что мы часто считаем, что Бог от нас таится, что Он не слышит нас, что наши просьбы и Его ответы как-то слишком растянуты или вообще не существуют. Но на самом деле вот этот отрывок показывает, что Богу надо, чтобы мы докопались сами до тех моментов, когда Бог включает Свое действие в нашу жизнь. Мне кажется, что именно об этом этот отрывок.

М. Калинин

— Ну вот я достаточно часто цитирую «Проповеди на каждый день» протоиерея Вячеслава Резникова, который как-то удивительно умеет переключить угол зрения на знакомые тексты. И он в своей проповеди, посвященной этому отрывку, обращает внимание сразу на несколько нюансов. Во-первых, он обращает внимание на то, что эти десять прокаженных не просили исцеления, они просили милости. И вот дальше он рассуждает, что милости просят у Бога либо от великой веры, либо от очень маленькой веры. И этим людям хватило веры назвать Иисуса только Наставником, они, в отличие от многих других, кого Он исцелял, не обращаются к Нему: «Господи», они видят в Нем только некоего учителя, пророка, чудотворца. Но вот дальше протоиерей Вячеслав пишет о том, что вот они очистились и пошли дальше. Скорее всего некоторые размышляли так: зачем возвращаться? Виновник всего Бог, а Он на всяком месте. Достаточно даже на ходу воскликнуть: «Слава Тебе, Боже!» — и довольно, и Он услышит. Так успокоив совесть, избавили себя от труда обратного пути. Но, собственно, дальше он рассуждает о том, что сказать просто: «Слава Тебе, Господи!», недостаточно, что нужно предпринять некий труд. Ну, например, пойти в церковь, поставить свечку заказать благодарственный молебен — то есть совершить некоторые действия благодарности, которые как бы вызовут некоторую духовную работу. То есть каждый такой случай в твоей жизни — это повод для того, чтобы подняться на какую-то ступеньку.

Протоиерей Дионисий

— Да, спасибо, что вы обратили на это внимание. Действительно вот эта вот растянутость во времени, о которой я говорил, она, судя по всему, была вызвана именно тем, что они не видели в Нем ни Бога, ни Мессию даже, а просто одного из многих, каких уже до Него было в этот момент в истории Израиля. И действительно Спасителю нужно было, чтобы они дошли до этой мысли: кого благодарить и как благодарить. Кто их исцелил: Бог, Который там, где-то далеко, на небесах или Бог, с Которым они уже говорили и к Кому они уже обращались. Вот только один до этого дошел, самарянин. Это с одной стороны. С другой стороны, вот вы хорошую тему подняли о том, как нам благодарить. Да, действительно, можно сказать, просто: «Сава Тебе, Господи!», можно пойти, между работой и домом забежать в храм и заказать молебен за определенную денежку или там пожертвование, чтобы без тебя уже этот молебен там послужили. Но мне кажется, что истинное благодарение — это изменение жизни в первую очередь. Это как бы вот возвращение Богу благодарности в виде твоих конкретных поступков, поступков изменения твоей жизни. Потому что вот именно это и будет проявление того, что ты откликнулся на благость Божию: Бог благ, и ты становишься этой благостью тоже заражен. И вот от этой благости ты начинаешь уже благодарить тех, кто дорог Богу — окружающих.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной в студии Максим Калинин, шеф-редактор православного интернет-портала «Иисус». И настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове, протоиерей Дионисий Крюков. И мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. На следующей неделе у нас будет повод подумать об очень актуальных для нас проблемах, мне кажется. Вот мы будем вспоминать двух святых, даже не двух, а два повода, но множество святых. Один из них — святитель Амвросий Медиоланский, его память 20 декабря. И редко вспоминаемый многими нами случай, когда пострадали 62 священника и 300 мирян — это случилось в Африке, и пострадали они от ариан, память их 21 декабря. Вот два эти повода, мне кажется, хороший пример того, как справляться и что делать в ситуации, когда внутри твоей Церкви начинаются расхождения, начинаются жесткие противостояния людей, которые, казалось бы, вчера еще стояли в одном храме и причащались от одной Чаши. Для начала вспомним святителя Амвросия Медиоланского, поскольку, помимо всего прочего, это один из учителей Церкви, и он как раз очень много сделал для того, чтобы ариане не взяли верх.

М. Калинин

— Вот эти два праздника на самом деле взаимосвязаны между собой. Потому что и святитель Амвросий противостоял арианам. А через некоторое время после смерти святителя Амвросия — то есть он умер в 397 году, а события, о которых мы будем говорить, начались в районе 430 года — начались страшные гонения ариан на христиан в Северной Африке. И вот для нас святой Амвросий, его ученик, блаженный Августин — это символы торжества Церкви в Европе, ну или даже, точнее говоря, торжества церковной власти, священноначалия, ее авторитета, который она занимает в жизни общества. Потому что святитель Амвросий не боялся императора Феодосия, точнее он считал себя его духовным учителем и был его духовным учителем. Когда в 390 году император Федосий жестоко подавил восстание в Фессалониках, Амвросий Медиоланский не допустил его до причастия. Он не убоялся его, но причем он и устоял — то есть император смирился перед ним, настолько была велика внутренняя сила этого человека. У святителей, которые в Восточной Римской империи пытались подобное делать, получалось это далеко не всегда. То есть ну пример святителя Иоанна Златоустого, младшего современника Амвросия Медиоланского, как раз показывает иную ситуацию, когда его выслали, несмотря на всю народную любовь к нему и вселенскую известность. То есть вот святой Амвросий, святой Августин — казалось бы, примеры такого торжества ортодоксии. Но на самом деле что происходит: блаженный Августин пишет работу «О граде Божием» опять же, говорит о граде Божественном, о граде человеческом. И как-то в нашем сознании Западная церковь преуспела в том, чтобы такой град Божий строить на земле, чтобы строить церковь с очень мощными вот такими земными опорами, с очень жесткой структурой. Но блаженный Августин умирает в Иппоне, епископом которого он был в 430 году, когда его уже осаждают вандалы. А что было дальше, очень мало кому известно — то есть дальше вандалы окончательно захватывают Северную Африку и устраивают жесточайшее гонения на православных, потому что сами вандалы были арианами. Да, напомним, что арианство — это вероучение, ересь, согласно которой Христос есть творение, то есть Он воплотился, но вот Сам Сын Божий Предвечный, Он, с точки зрения ариан, как раз таки не Предвечный, а это первое и величайшее творение Бога, которое есть посредник между Богом и людьми. И поскольку это учение, оно вполне себе понятно, оно гораздо более такое рационализируемое, чем учение о Троице, это учение получило широкое распространение. И отцы-каппадокийцы — Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский — боролись с ним на Востоке, вот святитель Амвросий, и раньше еще его предшественники, такие как святой Иларий Пиктавийский, боролись с ним на Западе. А тут уже, значит, в середине V века в Северной Африке православные начинают преследоваться, потому что вандалы были арианами. Ну и преследования эти несли не только вероучительное содержание, но и политическое, потому что вандалы понимали, что они находятся, они все время имели в виду Римскую империю, да. Вандалы захватили, разграбили Рим, они воспринимали Римскую империи как опасных конкурентов, находящихся рядом. И православные, живущие в Северной Африке, воспринимались как иностранные агенты, если так. И это часто бывало в истории Церкви: гонения IV века в Персии на христиан по той же причине были, что там христиане были лояльны римскому императору. И вот если мы почитаем, какие гонения претерпевали, то ну это жутко просто. В чем-то это гонения были страшнее, чем гонения от Римской империи. То есть нам-то кажется: вот были гонения римской власти и потом таких больших гонений уже не было. И вот мы уже скорее про новомучеников дальше вспоминаем, в связи с тем, что события древней истории повторяются. А во второй половине V века реально преследования и пытки были очень страшны. И вот был вандальский правитель Гундерих, при котором был издан указ там, что до 1 июня 482 года все должны отречься от Никейского вероисповедания. Ну то есть это напоминает гонения Декия на самом деле по своей бескомпромиссности, вот гонения в середине III века. И у нас есть красноречивое свидетельство того, как людей лишали должностей, кто был православными, как казнили, как вешали на дыбы...

М. Калинин

— Ну здесь-то, собственно, это событие, которое мы вспоминаем на предстоящей неделе, это когда вандалы ворвались в храм, куда собрались люди на тайную литургию, поскольку и служить-то было уже невозможно нормально. Ну это перекликается у нас с XX нашим веком, с временами гонений на Церковь, и когда люди действительно служили там, и в лесу собирались, и на квартирах где-то прятались. А здесь вот в огромном храме собрались священники и миряне, и в результате, в общем, все это закончилось плачевно.

Протоиерей Дионисий

— С той только разницей, что в советское время гонения были атеистов на христиан. А здесь гонения были ариан — то есть христиан на христиан же. То есть это вот как раз, наверное, самое...

М. Борисова

— Ну в советские времена была так называемая «обновленческая» церковь, где тоже в общем-то, были многие запутавшиеся. Не все же были таким циничными людьми, использовавшими Церковь как некий трамплин для достижения политических целей. Там было колоссальное количество людей, которые просто окончательно потеряли всякие ориентиры и уклонились в этот обновленческий раскол просто потому, что что уже ничего не понимали, что происходит вокруг. И потом они покаялись, вернулись. И многие архиереи, поначалу качнувшись, вернулись потом к патриарху Тихону и покаялись, и, в общем, многие вошли в сонм новомучеников.

М. Калинин

— Да, но в случае с обновленцами власть по крайней мере не солидаризировалась, не идентифицировала себя с ними. А здесь, получается, власть, которая позиционировала себя как христианская, преследовала христиан же как еретиков.

М. Борисова

— То есть на самом деле почему, мне кажется, это важно, потому что сейчас Вселенская Православная Церковь вошла в череду каких-то таких смутных и непонятных событий, в которых и Синодам-то Поместных Церквей разобраться сложно, а уж простым мирянам и совсем невозможно. И мне кажется, когда мы вспоминаем такие примеры из житий святых далеких от нас эпох, мне кажется, иногда легче увидеть пример для подражания там, чем близко. Потому что близко опять начинает мутиться разум, и ты начинаешь путаться в трех соснах. А когда на большом историческом расстоянии, какие-то вещи, мне кажется, виднее.

М. Калинин

— Ну да, нас по крайней мере все эти примеры могут научить ценности единства. То есть мы видим, что происходит, когда христиане, несмотря вот на то, что Христос заповедовал ученикам единство, и вся 17-я глава Евангелия от Иоанна, вся Первосвященническая молитва пронизана этой идеей единства. И когда мы видим, когда христиане это единство утрачивают, к чему это может привести. И в этом смысле, конечно, это пример для нас, ну по крайней мере для оценки тех или иных событий.

М. Борисова

— В эфире радио «Вера» программа «Седмица». В студии Марина Борисова, Максим Калинин, шеф-редактор православного интернет-портала «Иисус». И наш гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове, протоиерей Дионисий Крюков. Мы ненадолго прервемся и вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

М. Борисова

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица», наш совместный проект с православным интернет-порталом «Иисус». В студии Марина Борисова, шеф-редактор портала «Иисус» Максим Калинин. И наш гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове, протоиерей Дионисий Крюков. И, как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. На следующей неделе нас ждет такой удивительный праздник, как бы перекликающийся с праздником, который мы праздновали недавно — праздник Введения Пресвятой Богородицы во храм. Здесь Церковь предлагает нам перемотать пленку истории на несколько лет более ранних, и она вспоминает Зачатие Пресвятой Богородицы или более полное название праздника: Зачатие праведной Анной Пресвятой Богородицы. Праздник этот исторически появился раньше праздника Введения. И, как ни странно, праздник Введения стал одним из двунадесятых, одним из главных праздников Церкви, а праздник Зачатия Пресвятой Богородицы, он остался в богослужебном церковном круге, но он как бы несколько в тени. Вот что это за праздник, почему мы празднуем Зачатие?

Протоиерей Дионисий

— Вообще очень интересный момент, что православные христиане празднуют Зачатие — то есть это некое таинство, которое рождается внутри семьи. рождается между мужем и женой. Мало того, сам по себе вот этот парадокс проявляется даже в том, что некоторые монашеские обители посвящены этому празднику. Казалось бы, кому как не монахам должно быть это абсолютно далеко и чуждо. Но вот Серпуховский Высоцкий монастырь — на самом деле он именно Зачатьевский монастырь, там главный престол в честь этого праздника.

М. Калинин

— У нас и в Москве такой монастырь есть.

Протоиерей Дионисий

— Да, совершенно верно. Так вот праздник, который ну чисто календарно приурочен именно к празднику Рождества Пресвятой Богородицы, то есть это ровно девять месяцев до Рождества Пресвятой Богородицы, в этот праздник вспоминается о том, как родители Богородицы, Иоаким и Анна, получили обещание о том, что у них родится такое чадо, которое будет прославляемо в веках. Вообще-то это некий опыт, конечно, Священного Писания о том, как престарелые родители долго ждут, терпят поношения окружающих, потому что бездетность считается наказанием Божиим, но тем не менее они не отчаиваются, а они надеются и в конце концов получают. И именно вот у этих, вот если представить жизнь человечества как дерево, вот именно у этих отраслей дальнейшая жизнь, дальнейшее как бы процветание, казалось бы, там, где ветка сухая, на самом деле дается какой-то очень сильный и важный в духовном плане росток. Вот Иоаким и Анна получили такое обещание и, встретившись после этого, они зачали, будучи престарелыми, и после этого они родили свою дочь, которую потом в дальнейшем назвали Марией. Событие это описано в апокрифическом «Протоевангелии Иакова» — это II век. Это апокрифический текст, который тем не менее Церковью принимается для своего употребления, то есть это не апокриф в том негативном смысле, как мы, возможно, привыкли относиться к таковым текстам, это просто благочестивое предание, которое имеет под собой историческую основу.

М. Борисова

— А что разнит нас в нашем восприятии этого события с западным христианством, где есть уже признанный догмат о непорочном зачатии, что это?

Протоиерей Дионисий

— Да, действительно Католическая церковь приняла вот этот вот догмат о непорочном зачатии, и редко кто понимает до конца, что имеется в виду. То есть непорочное зачатие — это, кажется, относится если к Богородице, то к Ее зачатию Ее Сына. Но имеется в виду именно непорочное зачатие — зачатие Иоакима и Анны Пресвятой Богородицы. Они из-за особого почитания посчитали, что их вот этот вот супружеский союз не имеет последствия первородного греха, то есть это союз безгрешный, и поэтому Пресвятая Богородица тоже как бы лишена вот этой вот цепочки преемственности греха, который идет от согрешивших Адама и Евы. Казалось бы, в этом есть определенное такое благочестие, особое почитание Пресвятой Богородицы, почему все-таки Православная Церковь не согласна с подобными утверждениями, с подобным догматом. Именно потому, что таким образом на самом деле Пресвятая Богородица не возвышается, а скорее даже умаляется. Действительно есть только один, одна Личность, которая положила конец вот этом бесконечному умножению греха в человечестве — это Личность Богочеловека, Иисуса Христа. Но Пресвятая Богородица, Которая была все-таки зачата обычным образом, тем не менее как бы Ее почитание от этого не умаляется, просто потому что таким образом понятно, что Она, несмотря на то, что Она — честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим — то есть без всякого как бы вот личного греха, с которым Она боролась в своей жизни, это Ее личный подвиг таким образом, а не какое-то автоматическое действие, которое Она просто восприняла как некий такой, почти что случайный подарок. То есть тут Западной церковью снижается уровень личного подвига Пресвятой Богородицы. Именно поэтому православие с этим не согласно.

М. Борисова

— Но в этот же день 22 декабря у нас есть еще один повод порадоваться, вспомнить Матерь Божию и особо помолиться перед Ее иконой «Нечаянная Радость» — икона совершенно поразительная, дорогая очень многим. И ну вот так случилось, что мне тоже. С одной стороны, я была крещена непосредственно под иконой «Нечаянная Радость» и являюсь прихожанкой храма Илии пророка в Обыденском переулке, где почитаемая икона как раз «Нечаянная Радость». Так вот уж по жизни так оказалось, что эта икона мой путеводитель, да. И хотелось про нее поговорить подробнее, потому что там сам сюжет иконописный, собственно, икона иллюстрирует некий сюжет, рассказывающий о грешнике, который имел привычку просить благословения Божия, отправляясь на совершенно неправедные дела, что, собственно, очень многие из нас и делают по жизни. И когда он в очередной раз обратился к Матери Божией, там — не буду долго пересказывать весь этот рассказ, его можно найти, он и в интернете есть и в печатных изданиях, но там есть один удивительный, на мой взгляд, момент в сюжете, когда он просит заступничества — у Младенца, у Богомладенца на иконе открылись раны, как у распятого Спасителя. И на молитвы Богородицы к Сыну о прощении этого грешника дважды Он не отвечал. И вот момент, который, мне кажется, особенно такой потрясающий: дальше в рассказе говорится о том, что Матерь Божия поставила Младенца и была готова пасть перед Ним на колени, прося за этого грешника. И Господь, исполняя заповедь ветхозаветную о почитании родителей, простил этого грешника, поскольку это был Его...

Протоиерей Дионисий

— Почти что долг перед Матерью.

М. Борисова

— Почти что долг перед Матерью, да. И вот этот удивительный совершенно рассказ, удивительная икона. Как вообще такое приходит в голову — представить себе вообще всю драматургию этого повествования, представить себе картинку...

Протоиерей Дионисий

— Да, здорово. Вообще она, эта икона стала популярна благодаря Димитрию Ростовскому, который написал эту историю в своем произведения «Руно орошенное». Кстати, для меня тоже именно через Илии Обыденного храм эта икона моя родная, потому что там именно мы венчались с моей супругой и после этого пред молитвой перед этим образом мы родили свою первую дочь. И она потом пришла туда просить о своем уже первенце, и она тоже получила. Так что действительно, ну видите, как мы роднимся через эту икону. Что для меня в этой истории близко и дорого. Действительно, в нашей жизни так часто бывает, ситуации, при которой христиане себя позиционируют как таковые, но на самом деле являются язычниками. Ведь, по большом счету, многие люди считают, что к Богу над обращаться лишь только с просьбами в каких-то своих житейских делах, и причем эти житейские дела могут быть далеки от христианской нравственности. Хорошо, если люди просят новые модные сапоги, но они могут попросить и благосклонность женатого мужчины, и вот таковых действительно достаточно много. Это история показывает о том, что люди часто не понимают, о чем они просят, к кому они обращаются, и что являются эти обращения и их образ жизни для Бога и Его Матери. С одной стороны. А с другой стороны, заступничество Богородицы перед абсолютно любым человеком, безусловно, внушает чувство не просто оптимизма, а радости и счастья, то что у нас есть такая Заступница, такая Мать, Которая готова просить не один, не два, не три, а сто пятьдесят восемь раз.

М. Борисова

— Напомню нашим радиослушатели, сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной в студии Максим Калинин, шеф-редактор православного интернет-портала «Иисус». И настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове, протоиерей Дионисий Крюков. И мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. Вот на этой неделе мы, как очень часто в нашем богослужебном круге, вспоминаем монахов-аскетов. И, мне кажется, вот эти три монаха, которых мы будем вспоминать на этой неделе — это святитель Иоасаф Белгородский, 23 декабря его память, преподобный Даниил Столпник, его память 24 декабря и святитель Спиридон Тримифунтский, его память 25 декабря — вот эти три таких примера аскетического жития, они лишний раз показывают, что христианство, если брать аскетику как квинтэссенцию христианского подвига, это всегда поперек, это всегда перпендикулярно тому, что считается здравым смыслом, нормой поведения в любом обществе, в любом веке. И особенно наглядно, конечно, это пример Даниила Столпника, поскольку вообще столпничество — это особый род подвижничества, не очень понятный, в особенности нам сейчас. Но и Иоасаф Белгородский, и особенно святитель Спиридон Тримифунтский, который очень почитаемый, очень дорогой святой для сердца русского особенно, потому что он в России испокон веков почитается очень так вот сердечно — все эти примеры, это примеры людей, которые шли против течения. А чему нас могут научить эти примеры? Мне кажется, тут есть о чем подумать, ну хотя бы на примере того же Даниила Столпника.

М. Калинин

— Пример столпников показывает, как горячо святые люди искали для себя, ну хочется даже сказать, трудностей, препятствий, которые нужно преодолевать, чтобы остаться верным евангельскому идеалу. Потому что эпоха гонений закончилась, по крайней мере на территории Римской империи, и люди многие осознавали, что, когда христианство получило свободу, нравственная планка как бы понижается. Хотя на самом деле, может быть, она не понижается, а от человека требуется больше усилий для того, чтобы имея возможность, не имея внешних ограничений, продолжать следовать тому идеалу, о котором говорит Христос. И вот именно в это время случается расцвет монашества, возникновение и, можно сказать, сразу же расцвет — IV век, когда появляются очень большие монашеские поселения в Египте, когда люди ищут возможность буквально исполнить слова Христа о нестяжании, о несении своего креста, о том чтобы все оставить. В ту эпоху, когда государственная власть уже этого не требовала, когда не возникало ситуаций, когда человек, исповедующий себя христианином, мог всего лишиться. Мы на такую решимость смотрим с изумлением, с некоторым страхом, хотя, думаю, что каждый из нас в своей жизни может найти множество примеров, когда ты для себя эту планку можешь завысить. Вот преподобный Исаак Сирин говорит: возненавидь телесный покой, — он обращается к монашествующим в первую очередь. Но я постоянно думаю над этой фразой, когда нужно ну вот рано утром встать, помочь дочери пред школой, в школу отвести — не хочется вставать, и ты вспоминаешь слова святого Исаака: возненавидь телесный покой. Ведь покой — это понятие растяжимое. Для святого человека покой это то, что для нас, может быть, даже страшные усилия. Там месопотамские монахи, там вообще запрещалось даже нормально спать, они вытягивали ноги, облокачиваясь на стену. Но тот же преподобный Исаак говорит, что ты не можешь эту меру выполнить — выполни эту меру, не можешь сделать большего — сделай меньшее, но сделай нечто, что требует от тебя усилия. И вот я думаю, даже глядя на таких святых, которые в эпоху мирного времени, в эпоху отсутствия гонений для себя сознательно создавали трудности, а вот тот же Даниил Столпник, он стоял на столпе как на месте наказания для осужденных — то есть опять же он как бы сам для себя придумал такое наказание, для того чтобы создать для себя некую дополнительную трудность. Как спортсмен, который тренируется и все выше и выше планку себе ставит. То есть это было не самоистязание, не какое-то чувство вины, из которого они себя стремились там довести до полусмерти. Это было, неслучайно апостол Павел христиан сравнивает с теми, кто бежит на стадионе. И любой спортсмен должен прилагать усилия для того, чтобы быть в форме. Климент Александрийский в начале III века об этом же пишет. То есть сравнение подвижников со спортсменами очень часто в христианской литературе сталкивается. И вот были люди, как Симеон Столпник, Даниил Столпник, которые стояли на столпах, которые себя заточали в добровольном заточением. Но каждый из нас может планку для себя сформулировать сам — просто сделать нечто, требующее твоего усилия. Не то что тебе легко, а то, что позволяет тебе немножко вырасти. И этому можем учиться даже у таких радикальных святых, как святые Симеон и Даниил. И еще один урок, который можно отсюда извлечь, вспоминая учителя святого Даниила, Симеона Столпника. Помните, как его проверяли отцы соседнего монастыря: они направили к нему вестника, просили передать ему, что отцы передают ему благословение со столпа сойти. И они сказали: если он сойдет — это правильный подвиг, если он останется — значит, неправильный. И преподобный Симеон тут же сошел со столпа. То есть он, двигаясь наперекор, сохранял при этом в глубине себя смирение. И это тоже критерий для того, чтобы вообще понять, наш путь наперекор — это проявление нашего эго или это проявление любви к Богу и к ближним.

М. Борисова

— Ну святитель Иоасаф Белгородский — это вообще особый пример и, мне кажется, потрясающе современный. Но тут нужно вспомнить, что мы-то как воспринимаем, что период гонений — это XX век, гонений на Церковь, и очень редко вспоминаем о том, что XVIII век — это была катастрофа. То есть то что произошло на протяжении XVIII века с помощью наших великих императоров, когда государство процветало, а что сделали с Церковью, что сделали с монашеством — это уму непостижимо. То есть они умудрились множеством своих реформ настолько обескуражить собственный народ, что люди, даже призванные к духовному служению, абсолютно потеряли всяческие духовные ориентиры. И Церковь, и монашество к концу XVIII века было в таком упадке, что было, иногда казалось, что возродить это невозможно. То есть в монастырях невозможно было литургии служить — некому, не было иеромонахов, приходилось звать белых священников, чтобы можно было какую-то службу в монастыре сослужить. И вот в этом полном распаде появляются такие люди, как святитель Иоасаф, который, в общем-то, совершенно не горел желанием становиться епископом. Но уж поскольку его назначили на Белгородскую кафедру, он начал с того, что стал собственное духовенство возвращать обратно к состоянию христиан, хотя бы просто благочестивых христиан. Это колоссальный труд, и то, что это возможно — на примере вот этого святого — это, мне кажется, уже очень оптимистично в наше время.

Протоиерей Дионисий

— Ну да, абсолютно с этим согласен. Вообще-то вот эта вот тема монашества, того, что должно, того, что есть на самом деле и как из этого, из этой вилки выходить — это вообще особенно болезненная проблема. Потому что, конечно, монашество это цвет Церкви, святые, как правило, это люди именно монашеского устроения по крайней мере. С другой стороны, ведь неслучайно и те самые там реалистичные картины художников-реалистов о монашеской жизни, которые были до революции, и даже петровские гонения, они тоже под собой имели какие-то основания. И тем не менее оправдать монашество можно по светильникам, которые дает именно Церковь. Иоасаф Белгородский особенно мне вот, как бы меня трогает то, что он был абсолютно нестяжательным человеком. Потому что ну, казалось бы, само собой, человек, который идет в монашество, он дает обет нестяжания. Но тем не менее не всегда так получается, а уж особенно если это связано с архиерейской жизнью, с жизнью достаточно парадной, представительской. Но тем не менее оказывается, что его даже не на что было похоронить, когда он умер, настолько он был нестяжателен, и никаких сбережений у него совершенно не было.

М. Борисова

— Но с его смертью тоже связано вот то что, мне кажется, человек, который и в смерти абсолютно наперекор всему пошел, если можно так выразиться. Потому что умер он в декабре, а в силу разных обстоятельств похоронить его не могли до февраля.

Протоиерей Дионисий

— Полтора месяца, соответственно, он просто должен был ждать своего...

М. Борисова

— Да, он просто лежал. И, собственно, чудо в том, что его останки не изменились, то есть тлению он не был, то есть люди могли видеть, что лежит умерший человек полтора месяца и нет тления. И, собственно, то же самое произошло с его мощами: когда потом вскрывали склеп и обрели его мощи, они тоже оказалась нетленными. То есть вот это до конца вот, до последнего предела поперек.

Протоиерей Дионисий

— И тут, кстати, тоже есть какая-то перекличка и со Спиридоном Тримифунтским. Потому что этот святой, который также был абсолютно простой, скромный, нестяжательной жизни. И ну потому так, видно, он и близок современному человеку, да и не только современному, на Руси он всегда почитался именно благодаря тому, что фактически епископ, управляющий своей Церковью, сам пастух — сам этот по себе парадокс, он как-то не может не вызвать какой-то отклик в душе у человека.

М. Борисова

— Ну то есть надо просто напомнить нашим радиослушателям, что вообще-то он был самый настоящий пастух. И полжизни прожил, как все крестьяне вокруг него. И вот то, что он был призван на епископское служение, изменило очень многое в его жизни, кроме одного: он продолжал пасти овец.

Протоиерей Дионисий

— Да, это поразительно. То что на самом деле жизнь, безусловно, жизнь христианина это постоянные изменения. Но эти изменения должны пролегать внутри человека, а часто это происходит именно в изменении каких-то жизненных обстоятельств. Он абсолютно ни в чем не изменил себе.

М. Борисова

— Но вот удивительна история его почитания. Ведь мы по-разному относимся к святым, они в восприятии каждого очень разные. Но мне кажется, вот очень показательно отношение к преподобному Спиридону Тримифунтскому, что, как к святителю Николаю, собственно говоря, они почти одного времени, к нему очень часто обращаются с абсолютно житейскими просьбами. Что удивительно, это не только, как говорится, по малограмотности духовной, но даже такие духовные авторитеты, как отец Иоанн (Крестьянкин), советовал в каких-то житейских сложных ситуациях молиться преподобному Спиридону Тримифунтскому. Что это за вот удивительный такой феномен что ли, когда святой воспринимается как рядом с тобой стоящий живой человек, который может тебе помочь?

Протоиерей Дионисий

— Хорошую вы тему задали. Это, мне кажется, что вообще более широкий вопрос о том, о чем мы можем просить у Бога. Неоднократно слышал ответы о том, что зачем мне о чем-то Бога просить, Он и так все знает, в чем я нуждаюсь. Почему я должен обращаться к святым и докучать им своими просьбами? Такие тоже есть ну как бы современные взгляды. На самом деле мне кажется, что осознание Бога как очень близкого тебе, дорогого существа, и святых как Его друзей, и наших друзей, родственников фактически — это вот то, что Богу даже нужно от нас. Просить можно абсолютно обо всем. Конечно, у разных просьб есть разные, так сказать, обстоятельства и оправдания, нельзя лишь просить, наверное, лишь только о грехе. Хотя даже в том случае, как мы сегодня уже говорили об этом, если просят о помощи в грехе, то даже эта грешная просьба и эта грешная молитва может обернуть человека к его спасению. Поэтому просить можно о чем угодно, лишь только одно, мне кажется, важное условие: любая молитва должна сопровождаться мыслью: но не будет воля моя, но воля Твоя. Таким образом и здоровье, и семейное благополучие, и даже финансовое благополучие, если оно пошатнулась и грозит каким-то там сложностями для твоих близких, тем не менее это все-таки повод для того, чтобы обращаться. Богу надо именно наше обращение. Нужно, чтобы мы не были замкнуты сами на себе, чтобы мы ощущали Бога и святых как своих дорогих и близких людей.

М. Борисова

— Вы знаете, мне кажется, здесь еще вот в этих просьбах о каких-то житейских проблемах (вот Спиридону Тримифунтскому часто молятся, когда квартиры нет, вот о даровании жилища), но мне кажется, что здесь есть еще один такой момент, о котором мы редко задумываемся. Вот смотрите: Рождество — это всегда праздник детства, потому что Младенец, потому что вот этот нота детского в этом празднике, она очень сильна. Но к чему, собственно, нас призывает Господь? Он нас призывает быть как дети. То есть вот этой детской веры, когда можно попросить у Бога сдать экзамен, например, там. Ну то есть это ведь дело не в меркантильном отношении к Богу, дело в том, что Он близко, Ты Его чувствуешь настолько родным и близким, что ты можешь просить обо всем. Но, собственно говоря, кто такие святые — члены семьи.

Протоиерей Дионисий

— Совершенно верно. Согласен абсолютно с тем, что вы сказали. Действительно, для нас, людей, живущих в современном мире и уже нагруженных всевозможными смыслами, информацией, желаниями, на самом деле вот эта вот вера в том виде, в котором она у нас была тогда, когда мы к этому, возможно, пришли еще в детстве, кажется уже чем-то таким далеким и неосуществимым. И тем не менее все-таки именно в этот Рождественский пост, тогда когда мы готовимся к принятию Богомладенца, к Его пришествию в этот мир, стоит вспомнить о том состоянии именно доверия к Богу, того что вот мы чувствуем, что Он близко через Своих святых и через участие Его в нашей жизни.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица», совместный проект радио «Вера» и православного интернет-портала «Иисус». В студии были Марина Борисова, шеф-редактор портала «Иисус» Максим Калинин. И наш гость, настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове, протоиерей Дионисий Крюков. Слушайте нас каждую субботу и поститесь постом приятным. До свидания.

М. Калинин

— Всего вам доброго.

Протоиерей Дионисий

— До свидания, друзья.